Текст книги "Попробуйте позвонить позднее"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Я знал мужика, который таскался в метро с сумкой, где лежали сто пятьдесят штук баксов. Недели две таскался, и – ничего. А грохнули его из-за ста рублей.

– О, нет, что вы! Мой муж не такой! Он просчитывает каждый свой шаг!

– Тогда это какая-то мистификация, – уверенно сказал капитан Крутов. – Я уверен: у истории есть продолжение. Нам остается только подождать.

Она взглянула на часы и воскликнула:

– Я опаздываю! То есть я могу опоздать!

– Куда?

– У моей дочери выпускной!

– Как выпускной? – оторопел капитан Крутов. – Сколько же вам лет?!

– Тридцать четыре. Вы только что держали в руках мой паспорт. Не волнуйтесь так, я не родила в семнадцать лет. Даша оканчивает начальную школу.

– Ах, это…

– Я побежала.

– Фотографию как-нибудь занесите.

– Хорошо. Обязательно.

Она понеслась вниз, в дежурную часть, оттуда к проходной. Никогда еще Инна так не бегала. Она просто влетела в квартиру, лихорадочно начала переодеваться, потом позвонила Даше:

– Бельчонок, ты как?

– Мама, ну что ты все время звонишь и звонишь? – капризно сказала та. – Я занята. Мы с Катей причесываемся.

– На пароход собираетесь?

– Да. Тетя Лида нас отвезет.

– Ладно, до встречи. Целую тебя.

Дочь уже дала отбой. Инна перевела дух. Надо переодеться. Коль у дочери выпускной, надо что-нибудь парадное. Хорошо, что она сделала педикюр. Босоножки на высоком, но устойчивом каблуке, модное платье… Ах! Надо же вызвать такси! Она кинулась к телефону.

Машина опоздала. Инна злилась, звонила оператору, но девушка на том конце эфира виновато отвечала:

– Водитель выехал. Видимо, пробки.

– Но я опаздываю!

– Водитель выехал.

Инна разнервничалась. Когда наконец подали машину, набросилась на водителя с упреками. Тот только руками развел:

– Пробки. Стоит Москва. Жара, машины закипают.

Она и сама вскоре в этом убедилась. От неимоверной жары, который день бившей все рекорды, машины ломались и вставали прямо на проезжей части. Образовывались заторы. Очумевшие водители плохо себя контролировали, отчего и количество аварий резко увеличилось. Стояла Москва. Инна разнервничалась.

– Боже! Я опоздаю!

Она принялась звонить Лиде.

– Мы уже подъезжаем, – бодро сообщила та.

– А я в пробке сижу!

– Не волнуйся так.

– Но я не успеваю к отплытию!

– Это же Дашин праздник, а не твой, – заметила Лида. – А она скоро будет на пароходе.

– Без меня?!!

– А что ты предлагаешь?

Она отчаянно посмотрела на ряды еле-еле ползущих машин. Выбраться отсюда не было никакой возможности. От выхлопных газов и жары заболела голова.

– Закройте окно! – закричала Инна.

Вылезти и бежать к метро? Она даже не знает, где находится ближайшая станция!

– Будешь подъезжать – позвони, – сказала Лида.

Когда Инна, спотыкаясь на высоких каблуках, подбежала к пристани, пароход уже отчалил. Они ждали опоздавших полчаса, из-за тех же пробок, но Инна все равно не успела. Она видела белый борт с красной полосой и даже детей на палубе. Кричала, махала рукой. Ей показалось, что она видит Дашу. Инна схватилась за мобильный телефон.

– Бельчонок!

– Мама, я тебя вижу!

– Извини, я опоздала!

– Мы здесь с тетей Лидой и Катей! Нам весело!

Инна чуть не плакала.

– Я тебя встречу! – закричала она.

– Хорошо, – безразлично ответила Даша, и ее мобильный телефон замолчал.

Белый пароход уплыл. Ее взгляд упал на ноги, на ногти, выкрашенные бордовым лаком. «Зачем все? – в отчаянии подумала Инна. – И зачем я только надела босоножки на каблуках? Быть может, я бы успела, если бы бежала быстрее!»

Она побрела по пристани. Прогулка по реке будет длиться четыре часа. Это значит, что до семи ей делать нечего. Ноги болели. Гулять по Москве в таком виде? В платье от «Армани» и в босоножках на высоких каблуках? В бриллиантовых серьгах? Если бы на ней были джинсы! И удобная обувь!

Она зашла в ближайшее кафе, и устало опустилась на стул. Потом сообразила: надо что-то заказать. Это было дешевое уличное кафе меню у стойки, тарелки с едой клиенты приносят оттуда же сами, а, уходя, оставляют на столах грязную посуду. Инна почувствовала, что на нее все смотрят. Она встала и подошла к заставленной тарелками и кружками стойке. Подумала: «Они там веселятся, пьют шампанское, едят пирожные…»

Пирожных ей не хотелось. Да и аппетита не было. Здесь пахло перегоревшим растительным маслом, сигаретами и пивом, большая лужица которого красовалась на ближайшем от нее столике.

– Что-нибудь хотите? – спросила девушка за стойкой, беззастенчиво ее разглядывая.

«Надо пойти в другое место, – вяло подумала она. – Где нормальная еда и приличная публика». Сил не было. Она скользнула взглядом по меню.

– А… что есть из напитков?

– Вы спиртные напитки имеете в виду?

Инна опять вспомнила о шампанском, и ей вдруг захотелось выпить, несмотря на жару, такое в ее душе было отчаяние. Она кивнула:

– Да. Вино есть?

– Пиво есть.

– Пиво?

Она с сомнением посмотрела на бочку, из которой клиентам наливали пенящийся напиток. Выбора не было.

– Давайте, – кивнула она.

И тут же она почувствовала невыносимую жажду. Девушка с выбеленными перекисью волосами протянула ей кружку пива. Инна еле-еле донесла ее до столика – так ей хотелось пить.

Она села, вытянула гудящие ноги и расстегнула ремешки босоножек. После чего принялась за пиво. На нее все косились, кое-кто отпускал соленые шуточки, но ей уже было все равно – так она устала. Спиртное ее расслабило, разморило. Сама не понимая, что делает, она взяла еще одну кружку. Захмелев, неожиданно для себя разговорилась с официанткой:

– Я опоздала на пароход, – лепетала Инна. – Дочь уплыла с моей подругой. А я опоздала.

– Я понимаю.

– Я так устала.

– Еще пива?

– Нет, что вы! Я не пью!

Девушка с выбеленными перекисью волосами улыбнулась. Дальше все было как в тумане. Инна помнила, что гуляла по пристани, причем босиком, размахивая босоножками, которые держала в руке за ремешки. Сидела на лавочке, и к ней приставал небритый подвыпивший мужчина, а она ему что-то отвечала. И даже смеялась. Мало того: она чуть не полезла в воду. Должно быть, ей очень уж хотелось догнать белый пароход.

Четыре часа пролетели незаметно. Увидев ее в таком виде, сошедшая с трапа Лида сказала только:

– Это дело!

И подтолкнула к машине. Захмелевшие родители внимание на этом не акцентировали. Они смеялись, громко говорили, шутили, и все сокрушались, что Инна Козлова Дашина мама, опоздала на пароход. А там было так весело! У Инны же было такое чувство, что она на пароходе побывала. Ей ведь тоже было весело. И еще как!

– Классно же ты смотрелась в платье от «Армани» и бриллиантовых серьгах за столиком уличного кафе, перед кружкой с дешевым пивом! – рассмеялась Лида, выслушав ее. Они ехали домой. – Удивляюсь, как тебя не ограбили!

– Ах, я так устала… – простонала Инна.

– Видимо, у тебя есть ангел-хранитель, – усмехнулась Лида. – Никого по близости не заметила?

Инна вдруг вспомнила, что подвыпивший мужчина, пристававший к ней, подозрительно быстро исчез. Ушел за пивом в ближайший ларек и не вернулся. А к наряду милиции, следящему за порядком, подошел какой-то человек и что-то сказал. Инна видела его со спины и отчего-то заволновалась. Ее не трогали, когда она ходила по пристани босиком, когда сидела на лавочке и даже когда хотела искупаться. Вокруг нее что-то происходило. Но она видела только белый пароход, который уплыл без нее, и испытывала странное чувство. Это был конец. Ее жизнь менялась, и менялась к худшему. Отныне удел Инны Козловой – быть за бортом. И молить Бога о том, чтобы не было еще хуже.

Глава пятая

На следующий день Инна забежала в милицию с фотографиями мужа. Капитана Крутова не было на месте, но напарник вызвался передать ему конверт. К Инне здесь уже привыкли и на проходной ни о чем не спрашивали, да и в дежурной части тоже. Она стала «женщиной, у которой пропал муж». Скоро будут здороваться, спрашивать: как дела?

Прошло несколько дней. Не было никаких вестей и от Крутова в том числе. Инна терпеливо ждала, наметив себе срок в неделю. Через неделю дело непременно сдвинется с места. Надо ждать. Терпеливо ждать. Ничего другого она не умела. В четверг Инна спохватилась: надо же ехать за город! Узнать, заплатил ли муж сторожу и домработнице, и сколько надо заплатить, если он этого не сделал? Потом она вспомнила, что по документам дом ей не принадлежит. И мужу не принадлежит. И решила этот вопрос для себя прояснить.

Она набрала телефонный номер свекра и вскоре услышала его старческое ворчание:

– Инна? Что ж вы нас совсем позабыли? Мы вас ждали в прошлую субботу, сказали же, что приедете. Клавдия стол накрыла, и девки тут были. Как-никак родня. Совсем Венька загордился…

– Борис Вениаминович, он вам не звонил?

– Кто? Венька? Нет. Не звонил.

– Он уехал в командировку и не вернулся. Вот уже больше недели, как он… Как его нет, – упавшим голосом сказала Инна.

– И что ж теперь делать? – растерялся свекор.

– Все, что могла, я сделала, – вздохнула Инна. И вдруг ее прорвало: – Ах, если бы вы знали, как мне плохо! И как тяжело! Мы с Дашей сидим в душном, пыльном городе, жара… Ждем хоть каких-нибудь вестей.

– Так приезжайте к нам.

– К вам?

Она подумала, что ехать в пустой загородный дом, где все будет напоминать о счастливых днях вместе с мужем, – значит подвергнуть себя новым испытаниям. А там, у Козловых, много народа. Свекор, его жена, Клавдия Ивановна, ее дочери Люба и Света, муж Любы, и двое ее детей, парень Светы… Большая дружная семья. И Даше там будет хорошо. Кажется, Любиной дочке двенадцать лет, а сыну семь. Они будут вместе играть.

– Собирайся, Бельчонок! – весело сказала Инна в субботу.

– А куда мы едем? К тебе Лиде? – обрадовалась Даша.

– Нет. Мы едем к дедушке!

– К дедушке? – Даша посмотрела на нее озадаченно.

Мать всегда говорила, что на даче у Козловых слишком тесно и грязно. Собака, две кошки, следовательно, собачья и кошачья шерсть, миски с кормом, скисшее в них молоко и протухший суп. Клавдия Ивановна – грязнуля. И к тому же ленива. За что ни возьмись у них в доме – на всем лежит слой грязи. Топится печка, от нее летит сажа, от дров на полу все время мусор. А тарелки сальные. Инна с дочерью никогда там не ночевали, хоть за полночь, но уезжали домой. Веня с ней был солидарен, мачеху он недолюбливал, да и отца не мог простить за то, что, овдовев, в преклонном возрасте женился вновь. Но сейчас Инна обо всем этом забыла. Ей хотелось в семью. В дружную и большую. Хотелось поддержки и человеческого тепла. Да и вопрос с домом в ближайшем Подмосковье надо бы прояснить. И Инна решила: ехать!

Встретили ее без особого восторга. Клавдия Ивановна ехидно сказала:

– Ишь, на такси прикатила! Барыня!

Но быстро сменила тон: Инна приехала не с пустыми руками. Она уже знала, что к Козловым надо приезжать с полной выкладкой, привозить с собой все, начиная от туалетной бумаги и заканчивая мясом для борща. «Сходить в магазин» – значило принести пива и бутылку водки, ну, еще хлеба. Клавдия Ивановна постоянно жаловалась на отсутствие денег, на бедность, на маленькую пенсию мужа. А о нескольких сотнях долларов, которые имеет ежемесячно с его квартиры, предпочитала молчать. Зато о том, как ей тяжело ухаживать за стариком, сколько это стоит нервов и денег, говорила без умолку. Клавдия Ивановна выглядела неопрятно, редкие волосы красила хной, а на подбородке у нее красовалась огромная бородавка.

Из дома вышел свекор и спросил:

– А где же Веня?

Инна поняла, что у него начинается склероз. К тому же Борис Вениаминович был в сильном подпитии. Зато Клавдия Ивановна все помнила прекрасно. Потчевать гостей она не спешила, усадила Инну на веранде и принялась жадно расспрашивать:

– Куда ж он подевался?

– Не знаю. До Саратова не доехал.

– Выходит, грохнули по дороге.

– Что вы такое говорите?!

– Я понимаю, ты жена. Веришь, надеешься, как без этого? А ты к гадалке сходи, – посоветовала Клавдия Ивановна.

– Куда?

– К ясновидящей.

– И что это даст?

– Как это что? Как что? – заволновалась Клавдия Ивановна. – Гадалка – она все знает! Скажет тебе, жив твой муж али нет.

– Но это же мракобесие – доверять какой-то гадалке!

– Да что ты в этом понимаешь! – подпрыгнула Клавдия Ивановна. – У нас в поселке профессор живет! Доктор наук! Технических, между прочим! И тот ходил! Когда у него машину угнали, иномарку – ходил к ясновидящей!

– Ну и что она ему сказала? – кисло спросила Инна.

– Сказала: в гараже твоя машина. Из красного кирпича.

– Машина из красного кирпича? – невольно улыбнулась Инна.

– Гараж! Стоит, мол, там твоя угнанная машина, а вокруг нее двое черных суетятся.

– Негров, что ли?

– Каких еще негров?

– Ну, вы же сказали: двое черных.

– Я говорю… – Клавдия Ивановна понизила голос, – лица кавказской национальности. Которые дома взрывают и теракты делают.

– И зачем им машина профессора?

– А я почем знаю? Так ясновидящая сказала, – развела руками Клавдия Ивановна.

– Ну и нашли ее? Машину?

– Найдешь, как же!

– Зато про гараж узнал, – вздохнула Инна. – Что он из красного кирпича. Клавдия Ивановна, вы меня извините, но… Когда мы будем обедать?

– Обед, как же, – вскочила та. – Сейчас и Любка с детьми приедет. А попозжее Светка. Надо бы суп сварить.

– А вы и кастрюлю на плиту не поставили?

– Как-то не подумала.

– Но бульон же будет вариться два часа!

– Да хватит тебе, – махнула рукой Клавдия Ивановна. – Время тратить! Минут сорок поварится, и довольно. А я пока картошки начищу.

– Нет уж, давайте я сама, – вздохнула Инна.

Она уже знала: здесь, в этом доме, никогда не бываешь в гостях. Хочешь, чтобы было хорошо, – берись за все сама. За готовку, за уборку, за мытье посуды. Пока она чистила картошку и разделывала мясо на отбивные, Клавдия Ивановна сидела рядом и все зудела:

– Жить тяжело. Мне до пенсии два года, и какая она еще будет, пенсия? Любка опять без работы сидит, Светка учится. Внуки, Анжелика и Петя, растут как на дрожжах. А лопают сколько? Муж у Любки баранку крутит, хорошо получает. Бывает, до тридцати пяти тысяч в месяц доходит, – таинственно понизила голос она, как всегда, когда речь шла о больших, по ее мнению, деньгах. – Но Любка-то не работает! И Светку надо выучить. Внуки опять же. Прямо горит все на них! А жизнь в Москве дорогая – страсть! Цены-то какие! Недавно ходила в магазин, гляжу: хлеб опять подорожал! И как! А уж если хлеб подорожал – быть беде. Война будет али мор. Говорят же: грядет конец света.

Пришел Борис Вениаминович. Заметив, что свекор вроде бы протрезвел, Инна спросила:

– Борис Вениаминович, а когда вы с Веней написали завещание?

– Завещание? Какое завещание? – аж затряслась Клавдия Ивановна. – Борис, ты что, завещал Веньке нашу квартиру?!! Да у него и так денег куры не клюют!

– Успокойтесь, Клавдия Ивановна. Речь идет о нашем доме.

– Доме? О каком доме?

– О нашем с Веней. О загородном доме в Подмосковье. Муж почему-то оформил его на отца.

– Ах, на отца… – протянула Клавдия Ивановна. Потом что-то сообразила: – Постой… Так ваш домище с участком, в который миллионы вбуханы, записан на Бориса…

– Ну да, – кивнула Инна. – Но есть завещание в пользу мужа. Видимо, Вене так было удобно.

– Удобно. Отцу родному угрожать, – буркнул свекор.

– Веня вам угрожал?! Да что вы такое говорите?!!

– Ну, пугал. Забудь, мол, о том, что дом с участком на тебя записан. Не твое это. И есть завещание. Мол, если что… – Он чикнул ребром ладони по горлу. – В общем, пугал.

– Я в это не верю! – заявила Инна.

– Выходит, дом, который бешеных денег стоит, записан на Бориса? – во второй раз спросила Клавдия Ивановна.

– Да, – кивнула Инна. – Документы у меня. И завещание. Этот дом построил Веня.

– А теперь Веня, значит, исчез, – сказала Клавдия Ивановна. – Убили его.

– Перестаньте! – вспыхнула Инна. – Еще ничего не известно!

– Конечно, конечно.

– Вы же не будете утверждать, что это ваша собственность?

– Конечно, конечно, – засуетилась Клавдия Ивановна. – Выходит, что и в управе так записано. Дом, мол, на Козлова Бориса Вениаминовича.

– В какой управе?

– По адресу, где он стоит. Борис! Ты ведь там был! Собственник! Дорогу-то помнишь? А налоги-то на дом и участок кто платил?

– Веня, конечно!

Инна вспомнила эти конверты из налоговой инспекции. Раз в год мужу звонили, либо Борис Вениаминович, либо его квартиранты, сообщали о важной почте. И Веня тут же ехал, говоря, что это обязательно надо оплатить.

– А записано-то на Бориса. По бумагам, выходит, что он платил, – гнула свою линию Клавдия Ивановна. – Потому как собственник – он.

– Ну что вы заладили, бабы, – отмахнулся свекор. – Давайте-ка лучше выпьем! За встречу! Клава, водочка есть у нас?

– Есть, как не быть, – поднялась Клавдия Ивановна.

Выражение лица у нее было странное, будто она напряженно что-то обдумывала. Инна, занятая готовкой, не придала этому значения. Приехали Люба с мужем и детьми, началась суета. Против ожидания, ни Даша не обрадовалась Любиным детям, ни они ей. Девочка, Анжелика, была очень уж рослая для своих двенадцати лет и полная. «Гренадер какой-то!» – подумала Инна. Что же касается Пети, то мальчишка оказался хулиганом. Тут же начал требовать шоколадку, которую привезла красивая тетя, и подарок, она всегда приезжала с подарками. Потом наступил на хвост коту, опрокинул миску с молоком. И все назло, из подтишка. Кот взвыл, Клавдия Ивановна и Люба стали кричать. Мужики, уединившиеся на крылечке с пивом, заматерились:

– Бабы! Уймите эту ораву! Чтоб вас там…

Семья и в самом деле была большая. Люба, полная темноволосая женщина, была так же ленива, как и ее мать. Уселась за стол и, наблюдая, как Инна режет овощи в салат, начала жаловаться на жизнь:

– Ма, ты представляешь! Соседка с мужем и детьми на юг едет!

– Какая соседка?

– По лестничной клетке!

– Федуловы, что ли?

– Точно! Представляешь – в Египет! – взвыла Люба.

– Там летом жарко, – заметила Инна.

– Что ты понимаешь? – набросилась на нее Клавдия Ивановна. – Это ж курорт!

– Вообще-то я во многих странах побывала.

– Хорошо, когда деньги есть! – хмыкнула Люба. – А мой на машину копит. Иномарку, говорит, хочу! Новую, из салона! И чем его наши «Жигули» не устраивают? Поедем, говорю, на эти деньги на юг. А лучше за границу! Все равно на новую машину не хватает. А мой ни в какую! Так и просижу все лето в Москве!

– Ну, раскричалась! – пробасил появившийся в дверях «мой». – А чем тебе здесь не нравится? Ничего нет лучше нашего родного Подмосковья.

– Почему ж тогда все на юг едут?!

– Денег девать некуда.

– Почему ж у тебя их нет?!

– Потому что ты, дура, не работаешь! Сидишь на моей шее! И ты, и дети!

– А тебе бы только зенки залить!

– Потому что я работаю! Я! – Он стукнул себя кулаком в грудь. – Работаю!

Они не говорили – орали. Семья была большая. Но сказать, что дружная?

– Помогите мне накрыть на стол, – обратилась Инна к женщинам, закончив с салатом.

– Оторви от стула свою толстую задницу, – зло сказал Любе муж. – Помоги родственнице. Уж и не знаю, как вас называть? – Перед Инной он слегка робел. – Жена пасынка тещи – это кто?

– Может, свояченица? – неуверенно предположила Клавдия Ивановна.

– Не, не свояченица уж точно, – сказала Люба, не трогаясь с места. У нее было высшее образование, она любила полежать с книжкой на диване, помечтать, любила также разгадывать кроссворды. Сейчас она попыталась использовать свои энциклопедические знания, чтобы выяснить, наконец, кем им приходится Инна. Клавдия Ивановна принялась с ней спорить.

– Зовите просто Инной, – не выдержала она.

И, не дожидаясь помощи, понесла тарелки на стол на веранду. Там было светлее, просторнее, а главное – прохладнее.

– Мне поговорить с тобой надо, слышь, Люба? – услышала она за спиной голос Клавдии Ивановне. – Дело на сто тыщ.

…Через час у Инны невыносимо разболелась голова. Разговаривать в этом доме не умели, а могли только кричать. Было такое ощущение, что все его обитатели наполовину глухие. На самом деле проблемы со слухом были только у Бориса Вениаминовича. Может, поэтому все и кричали? Чтобы он тоже понял, о чем идет речь.

– Хватит пить! – орала Люба на мужа, который с каким-то особым шиком сливал в себя водку и, что странно, почти не пьянел. – Ма! И зачем я только вышла за этого алкаша?!!

– Мать! Ты кого мне подсунула?! Она же ни щи сварить не умеет, ни блины затворить! В квартире грязь! Дети – двоечники!

– А в кого они такие?!

– В тебя!

– У меня, между прочим, высшее образование!

– Засунь ты в ж… свое образование!!!

– Тише! – цыкнула Клавдия Ивановна. – Светка приехала! И не одна!

– Светка! – завизжала Люба и кинулась к сестре.

Инна вздохнула с облегчением: супруги на время перестали ругаться. На веранде же появился новый персонаж: стройная темноволосая девушка, довольно-таки миловидная. За ней в дверном проеме маячил высокий молодой человек с лицом, покрытым прыщами.

– Вы на чем приехали? – накинулась на сестру Люба.

– На автобусе, – флегматично ответила Света.

– Ну, показывай!

Света смотрела на нее, и Инна попыталась улыбнуться:

– Здравствуй.

– Здравствуйте. Ваня, проходи. Это Инна, родственница. Да я тебе рассказывала.

Появился Любин муж с бутылкой водки:

– Это дело надо обмыть! Светка жениха привезла! Домой не водит, стесняется.

Стеснялся, да так, что больно было на него смотреть, молодой человек, он же жених. Побагровев и глядя в стол, он, дернув кадыком, опрокинул рюмку водки и уронил соленый гриб с вилки, пытаясь поднести его ко рту, отчего засмущался еще больше. Люба опять принялась кричать:

– Ты зачет сдала?! А я тебе что говорила?! Примет!

– Ма… – потянула ее за рукав Даша. – Мы когда домой поедем?

– Скоро, Бельчонок, скоро, – машинально откликнулась Инна.

– Мне здесь не нравится.

«Может быть, вызвать такси?» – устало подумала она. Ей тоже здесь не нравилось. Что за глупая мысль пришла ей в голову утром – искать поддержки у семьи мужа? Инна достала мобильный телефон.

– Кому звонишь? – спросил свекор, который уже едва держался на стуле. Вот-вот лицом в салат. Точнее, в маринованные грибы, блюдо с которыми стояло прямо перед ним.

– Такси хочу вызвать.

– Как такси? Ты ж у нас ночевать собиралась? – замахала руками Клавдия Ивановна. – Не отпущу!

– В доме тесно. Гостей много.

– А мы вповалочку, – ухмыльнулся Любин муж.

– На веранде можно лечь, – сказала Клавдия Ивановна. – И в сарае, на сене.

– Я в сарай не пойду! – испугалась Даша. – Там темно!

– Какой балованный ребенок, – заметила Люба, поджав губы.

– Зато, небось, отличница! – завистливо сказал ее муж.

Инна уже набирала номер, заказывала такси.

– Муж, небось, денег много оставил? – спросила Клавдия Ивановна. Что-то в ее тоне Инне не понравилось. Да и не ее это дело.

– Нет, немного, – еле сдерживаясь, ответила она.

– Да брось! Наворовал, поди!

Она вспыхнула и поднялась:

– Мой муж – вице-президент банка.

– Оно понятно! Выучили! Борис на трех работал вкалывал, ночи не досыпал…

– Вы в чем меня упрекаете?

– Да бросьте вы, – примирительно сказал Любин муж. – Мать! Ну что ты всем завидуешь? И Любка такая же. Завистливая. Ну чего вам не хватает? Сыты, одеты, обуты. Стол, вон, от харчей ломится!

– На юг хочу! На курорт! – заявила Люба.

– Вкалывать надо. Работать.

– А она что, работает? – ткнула Клавдия Ивановна пальцем в Инну.

– Ну, дак! Она – женщина!

– А мы кто? – переглянулись мать с дочерью.

– Тоже женщины. Как бы.

– Что значит – как бы?!! Напился! Алкаш!

– Ты бы зарабатывал, как Венька, мы бы тоже в брильянтах ходили! И в норковых шубах!

– Да на тебя что ни надень, все равно ты корова!

– На себя посмотри! Опоек!

– Ну, хватит. – Инна вышла на улицу.

У крыльца стояли Света с застенчивым Ваней.

– Вас проводить? – смущаясь, спросил тот.

– Машина еще не пришла.

– Вы на Любку не сердитесь, – сказала Света. – Плохо они с мужем живут. Это все потому, что денег не хватает. Вроде бы и зарплата у Кольки большая, но и нас много. Колька прижимистый, все ей не отдает. Любка в момент деньги спускает. Она ни о чем другом и говорить не может, только о деньгах. Кто сколько зарабатывает, кто сколько тратит. Завистливая она. Мы живем в малогабаритной двухкомнатной квартире, Любка с семьей и я. Повернуться негде. Она, как работу потеряла, все газеты читает да сериалы смотрит. Только и слышно: «Глянь, какими деньгами люди ворочают!» Даже статьи из газет вырезает и складывает в ящик письменного стола. Про олигархов. Какие у них яхты, машины да особняки. Ей это прямо покоя не дает. Любит она чужие деньги считать.

– Это я заметила, – усмехнулась Инна.

Она подумала, что Света – единственный приятный человек в этой семье. Да и Ваня ничего. А прыщи пройдут.

На крыльцо вышли Клавдия Ивановна и Люба. Мужчины остались на веранде, в бутылке еще была водка.

– Ты приезжай еще, Инночка, – медовым голоском сказала Клавдия Ивановна. – Не забывай нас. Если что о Вене будет известно, ты позвони.

– Да-да, – поддержала ее Люба. – Надо знать наверняка, что с ним.

– Деньги-то есть у тебя? – спросила Клавдия Ивановна.

– А если нет? Взаймы хотите дать?

– Да что ты, что ты! – замахала руками та. – Откуда у меня!

– Работать пойдет, – усмехнулась Люба. – узнает, почем фунт лиха.

– Тише ты! – прикрикнула на нее мать. – У человека горе.

– Не все ж коту масленица. «Ты все пела – это дело, так пойди же, попляши!» – процитировала Люба.

Инна сдерживалась с огромным трудом. Машина все не шла. Она вынуждена была выслушивать колкости от подвыпивших Клавдии Ивановны и Любы. А те откровенно злорадствовали. Только одна с ухмылочкой, притворно сочувствуя, а другая, завистливая и прямолинейная, говорила то, что думала. Время тянулось медленно. Даша заныла: «Ма, когда машина приедет? Я домой хочу! Ма…» Опять заговорили о избалованных детях, о проблемах воспитания. Наконец подали такси. Инна с огромным облегчением начала прощаться.

Борис Вениаминович на крыльцо не вышел, не смог. Любин муж попытался ее обнять и даже мазнул губами по щеке. Хотел в губы, но Инна увернулась. Клавдия Ивановна все приглашала в гости. Люба молчала. Последними подошли Света и Ваня. Прощаясь с ними, Инна услышала, как Клавдия Ивановна сказала Любе:

– Адвоката надо хорошего.

В машине она неожиданно для себя назвала адрес загородного дома. Сонная Даша что-то пробормотала.

– Домой, домой, – погладила ее по голове Инна.

Ехали недолго. К ночи пробки на дорогах рассасывались. Одиннадцати не было, когда они уже подъехали к воротам. Инна расплатилась и разбудила Дашу. В окнах было темно, зато соседние дома сияли, как океанские лайнеры. Из волн сиреневых сумерек выступали их элегантные силуэты.

Она прошла к дому, крепко держа за руку дочь. Контраст был поразительный. Покосившийся бревенчатый домик Бориса Вениаминовича под позеленевшей от времени шиферной крышей, и огромный кирпичный особняк его сына Вениамина. Там – шум, гам, теснота, пьяное застолье. Здесь – величие и покой. Зеленая лужайка перед домом, аккуратно подстриженные немногочисленные деревья, клумбы с розовыми кустами. Появился сторож, узнав ее, поздоровался.

– А я думаю: кто это на ночь глядя? Да еще на такси! У меня тут порядок, Инна Александровна, сами видите. Я тут…

– Да-да, вижу, – перебила его Инна. – Давайте утром. Поговорим утром. Я очень устала.

И прошла в дом. Зажгла свет на первом этаже, потом поднялась на второй. Вспомнила, что холодильник пустой, но тут уж ничего не поделаешь. Придется ждать до утра. После событий сегодняшнего дня ей невыносимо хотелось побыть одной.

Она уложила Дашу и пошла в ванную комнату. Долго лежала в душистой пене и наслаждалась блаженством! Головная боль постепенно уходила. Теперь ей казалось, что это был страшный сон. Клавдия Ивановна, Люба, ее дети, толстая Анжелика и Петя-хулиган, скандалы, взаимные оскорбления. Разве можно так жить? С надрывом, на нервах, на постоянном крике? Или они находят в этом удовольствие?

Деньги… Разговоры о деньгах, ссоры из-за денег, денежные проблемы. Здесь, в этом доме тоже деньги, только их много. А большие деньги любят тишину. Веня никогда не повышал голоса на жену и дочь, никогда не говорил о финансовых проблемах, даже если они были. И также тихо исчез. И она не бьется в истерике. Молча и терпеливо ждет.

А капитан Крутов говорит, что это мистификация. Инне и в самом деле стало казаться, что это был только сон. Завтра утром она откроет глаза и увидит Веню с подносом в руках, а на нем – чашечка кофе и круассаны.

– Доброе утро, любимая, – скажет он, потянется к ней теплыми губами, и она почувствует аромат его одеколона и запах его кожи, такой родной…

Холодильник был пустой, зато в винном погребе кое-что имелось. Инна нашла бутылку французского вина, открыла. Выпила с воображаемым Веней и легла спать. Ей казалось, еще немного, и все проблемы сами собой разрешатся. И все будет хорошо…

…Деньги кончились внезапно. И слишком уж быстро. Она зашла в магазин и увидела очаровательные брючки. Светлые, летние, легкие. Подумала, что еще ничего себе к лету не покупала. А мода изменилась, сейчас носят уже не клеш, а бриджи или укороченные брюки. Носят с тупоносыми кукольными туфельками на каблучке и без. Инне с ее узкими бедрами и длинными худыми ногами это шло, и она сразу же ухватилась за брюки. Именно такие, какие она хотела, сшитые по моде, с заниженной талией и сильно укороченные.

Она померила их: сидели как влитые. И тут же понесла к кассе, платить. Протянула кредитку, произошла легкая заминка, потом девушка-менеджер виноватым голосом сказала:

– Ваш платеж не проходит. Вероятно, на счету недостаточно денег. У вас есть наличные?

Инна полезла в кошелек. Там была какая-то мелочь. Она покраснела.

– Я взяла с собой только кредитку. Неужели отказ?

– Оплата не проходит, – сухо сказала девушка на кассе.

– Извините.

– Вам отложить товар? Будете брать?

– Я… Да, буду, – промямлила Инна.

Выйдя из отдела верхней одежды, она направилась к ближайшему банкомату и проверила свой счет. Оказалось, что там две тысячи пятьдесят рублей. Брючки, которые она хотела купить, стоили намного дороже. В первый момент Инна растерялась. Перед ней светилась надпись. Надо было выбрать сумму, которую она хотела бы снять. Две тысячи. Это все, что у нее есть. Две тысячи пятьдесят рублей, если быть точнее. Неужели это все?

Сняв деньги, Инна убрала их в кошелек, туда же спрятала бесполезную теперь кредитку с пятьюдесятью рублями. На ватных ногах она прошла мимо отдела, где остались отложенные для нее брюки.

«Что делать?» Ей надо было занять у кого-то денег и… подумать о работе? Как выяснилось, сторожу и прислуге заплатили за май. А за июнь, который уже начался? Она вспомнила сумму и чуть не заплакала. А приходящая домработница? От чьих-то услуг придется отказаться. Тогда загородный дом с участком придут в упадок. Она, конечно, могла бы… Но как же тогда работать? Когда? Значит, надо найти такую работу, которая приносит много денег!