355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Патрацкая » Деревня Медный ковш » Текст книги (страница 3)
Деревня Медный ковш
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:47

Текст книги "Деревня Медный ковш"


Автор книги: Наталья Патрацкая



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

На сопках, где катались лыжники, в деревянном домике находился крошечный буфет, работал он по большим праздникам. Обычно лыжники обходились без горячих напитков и булочек. Но в конце лыжного сезона буфет работал всегда, соревнования проходили крупные, народ на сопки шел толпами. После гонки девушки взяли горячий кофе, в бумажных стаканчиках, вышли на улицу из деревянного здания. У ребят нашелся фотоаппарат, и мгновение после кофе остановилось.

У всех на фото белые, связанные наушники, сверху лыжные шапочки. Шапочки для всех покупал Дмитрий Афанасьевич, когда ездил в командировку, а точнее к отцу в гости. Костюмы, лыжи тоже он выдавал, даже лыжные ботинки. Куртки свои, варежки свои, щеки красные от мороза свои, но фото не цветное, не было тогда цветных фотографий. Застыли на фотографии: я, Полина, Текира, Толик и Дмитрий Афанасьевич.

В жизнь стали входить институтские общежития, нет, я в них не жила, но в одном из них жила Кателира и училась в институте. Длинные коридоры, очень длинные удивляли и настораживали. Такое же общежитие было в Ленске, там я была на соревнованиях. Студенческие гонки. Училась я в институте, и выступала за свой институт и город. Жили на соревнованиях в общежитии, пока местные студенты были на каникулах. Места необыкновенно красивые, живописные. Горы, снег и мороз.

Очень было холодно. Лыжные гонки не отменяли из-за мороза в тридцать градусов, все соревнования прошли как надо. А горы высокие, слезы из глаз вылетали при спусках и поворотах, темные очки в то время лыжники не носили. Все общежития были одинаковые, города разные. В соседнем городе я и Полина были только в аэропорту, когда летели на студенческие соревнования. Ой, как страшно иногда зимой ехать! Погода. Дорога. Лучше не рисковать. Долетели еще до одного города, дальше ехали на автобусе до места, где проводились соревнования.

Все на перекладных, так и домой возвращались, но на поезде, с пересадкой. Поезд домой приехал ночью. С лыжами от вокзала до своей улицы, я шла пешком. Страшно?

Даже не холодно. Ночь. Мороз. Лыжи в чехле. Спортивная сумка. Пальто с рыжей лисой. Молодость многое легко переносит. Еще от одной поездки остались фотографии. На них рядом со скульптурами стояли: я и Полина. Я в пальто, в чулках, в замшевых сапогах, обтягивающих плотно икры ног. Нас снимал на фото Толик. Он тоже есть на одной фотографии, учился Толик в одном институте со мной, но был старше на пару курсов. Снег на лыжне тогда лежал крупнозернистый, очень хорошо скользил в марте.

Солнце светит почти в окно. Окно отражается в больших очках. Я покрутила в руке яхонт лазоревый и продолжила писать. Я, когда брала его в руки, всегда испытывала желание писать или вспоминать, или придумывать новые истории или конструкции. Сапфир синего цвета был осколком моего вдохновения.

Сидела я как-то на крутом берегу, смотрела за реку, туда, где степь бескрайняя, где пойма реки, а потом, то ли от солнечных лучей, то ли еще от чего перед ее глазами стал возникать Нижний город.

Мне захотелось крикнуть:

– Нельзя строить город на том берегу! Там пойма реки!

Но меня никто не услышал, а город продолжал строиться. Круглые дома с вогнутыми крышами, возникали один за другим.

– Кто там дома, как грибы выращивает? – спросила я вслух в следующий свой приход на берег реки.

– Это ребята со строительного факультета резвятся, – отозвался Толик.

– Толик, это не сон?

– Люсмила, люди работают в круглосуточном режиме, да и я сам им помогаю, я строительный факультет заканчиваю, а это наш коллективный дипломный проект.

– Интересно, но дипломы – они бумажные! А это настоящие дома!

– Люсмила, нам помогают известные архитекторы из Северной столицы, с ними разработан совместный проект. Они много домов в городе спроектировали. И я предложил им круглые дома, кстати, после одного разговора с тобой. Ты сказала как-то, что страшно по крышам ходить. Я и придумал вогнутые, круглые крыши, если скатишься – так внутрь крыши. В центре дома сток воды, естественно с фильтром.

Фильтр делают выпускники твоего факультета.

– А я, почему не знала?

– А ты кого-нибудь кроме себя видишь? Ты всегда сама в себе. И сейчас к тебе я с опаской подошел – вдруг прогонишь?!

– Слушай, Толик, затопит весной ваш город!

– Не затопит. Мы подключили факультет гидростроителей, они разрабатывают проект дамбы – набережной. Ты сама любишь ту сторону реки, что я не знаю!

– Ты прав, там с берега не надо съезжать по глине, и на скорость подъемы работать, и вода там теплее, и берег мельче. Деньги, где взяли?

– Ты не поверишь!?

– Говори!

– Помнишь, ездили на соревнования в том году в горы? На лыжах ты, Люсмила, не лучше всех ходишь, но в тебя влюбился один зритель. Кстати, ты хоть знаешь, что гонки были рядом с правительственным санаторием?

– Кто-то, что-то упоминал.

– Зрители у нас были что надо! Тебя на пленку сняли, мужик ко мне один подходил, спрашивал о тебе, сказал, чтобы тебе подыгрывали в твоих мечтах.

– Припоминаю, что ты и другие из меня идеи тянули, а дома кольцами построили?

– Да, как ты говорила, и почему ты на строительный факультет не пошла?

– Лучше скажи, как с одного берега на другой попасть? На пароме?

– У нас все схвачено. Новый мост – спроектирован. Скоро начнут его ставить в этом месте, где мы с тобой сейчас сидим.

– Мне и сесть нельзя, как сразу мост на моем месте поставят! За что так? Толик, а смысл какой в строительстве города на том берегу?

– Там ветры меньше дуют.

– Принимаю все за шутку, но город на самом деле растет на глазах!

На берег из крутого автомобиля вышли респектабельные мужчины. Я вскочила со своего наблюдательного места, встал и Толик. Уйти нам не дали – мужчины из автомобиля остановили.

– Привет, Толик! – сказал плотный мужчина с седой шевелюрой, – познакомь меня с девушкой.

– Шеф, девушку зовут Люсмила.

– Отлично, я даже дар речи потерял от неожиданности! Город получит название Люсмила, в честь этой девушки! Поздравляю! – сказал величественно мужчина и протянул мне руку.

– Вы этикет нарушаете! – неожиданно сказала Люсмила.

– Вот те раз! Мою руку отказываются обнять такой милой ладошкой!

– Я нужна здесь? – спросила я резко, и, не дожидаясь ответа, скатилась с крутого берега к воде, где группа лыжников собиралась на очередную тренировку.

Я подошла к Полине:

– Полина, ты видишь город на той стороне?

– Она еще спрашивает! Вижу!

К нам подошел Толик:

– Красавицы, вас приглашают сегодня в кафе для беседы…

– Толик, ты нас кому продал? – спросила я.

– Люсмила, для тебя стараюсь.

– Не верю, не приду.

– Люсмила, ты придешь? Шеф очень просит.

– Смысл есть, господин, приближенный к финансистам?

– Обижаешь!

Я и Полина явились, не запылились на ужин. Мы скромно сели на краю стола.

– Новая столица региона намечена, начало считаю успешным, – громко вещал Шеф, потом он заметил двух подружек, – внимание, господа – товарищи, перед вами молодые особы, чьи лица будут скоро на всех экранах региона, они будут лицом нового города.

Публика за столом активно подняла бокалы, льстиво улыбаясь Шефу. Его рука с бокалом стала центром вселенной, каждый пытался достать своим фужером, его фужер.

Мы продолжали скромно сидеть и не высовываться. Появился Толик, в сопровождении нескольких совсем незнакомых парней. Их представили остальным. Я поняла, что пришли проектировщики нового моста через реку. На стойке бара появился телевизор, на экране возник круглый город с вогнутыми крышами. Люди пришли в восторг, и стали дружно друг друга поздравлять.

В зал вошла Лида, с ней рядом шел тренер Дмитрий Афанасьевич. Они сели рядом.

– Люсмила, тебе камень нравиться? – спросил Толик и открыл ладонь, на ней лежал незнакомый мне камень.

– Не знаю, меня камни не интересуют.

– Такими камнями будут декорировать здания в столице региона, и наш дом будет выглядеть отлично.

– Здания круглые, к ним булыжники не приклеишь, – возразила я.

– Зато приклеишь вертикальные планки, их разная высота украсит фасады навечно.

В это время ветер прошелестел над столом. Два человека окунули лица в салаты.

Звуков выстрелов слышно не было, нависла тишина, которая прекратилась криками.

Кричали все. Я заметила ствол, исчезнувший в рукаве одного незнакомого человека.

Еще я заметила, что убили двух мостостроителей, которых совсем недавно мне представили. Два официанта исчезли и появились с охраной заведения. Все стало неинтересно и тягостно. За столом шел опрос очевидцев, а я сидела здесь, а была где-то очень далеко.

– Люсмила, ты спишь? – спросил Дмитрий Афанасьевич.

– Нет, не сплю.

– У тебя спрашивают: что ты видела?

– Стволы в рукаве.

– Ты – ясновидица? – усмехнулся Дмитрий Афанасьевич, – сквозь ткань видишь.

– Не знаю, но я видела тех, кто стрелял, а звука не слышала.

– Люсмила, вы их можете описать? – спросил детектив.

– Нет, только рукава.

– И какие были рукава? – спросил детектив.

– Черные.

– Тут у всех почти черные рукава.

– На рукавах были запонки.

– Какие запонки?

– Красивые, треугольные, синие сапфиры, их в древности яхонтами называли.

– Вы только, что говорили, что в камнях не разбираетесь, – сказал детектив.

– И у вас в руке был сапфир треугольный, – меланхолично сказала я.

– Лучше бы ты спала, – сказал Толик.

Я послушно прикрыла глаза.

– Господин сыщик, она спит, что ее слушать, – сказал Толик.

– Я ей верю, а вы – пройдите со мной, – сказал детектив.

Оба покинули застолье, окруженное людьми в пятнистой униформе.


Глава 6

Дома сапфирами не украсишь, если только искусственными, – подумала я. И вспомнила слова о сапфире из толкователя снов: Если во сне вам дарят сапфир – значит, вас ждут любовные приключения. Что еще я помнила о сапфире? Повышает вкусовые ощущения, его носят в серебре. Сапфиры, не сапфиры, а новые дома действительно украсили прозрачными камнями, под нежные цвета сапфиров.

Я села на свое любимое место на берегу, новых разработчиков проекта моста в цилиндрический город еще не назначили. Мое место на берегу, строительной площадкой пока не сделали, а в голове у меня появилась новая мысль: сделать одну нормальную горку в городе и ее окрестностях, то есть мост сделать в виде склона, а не горизонтального моста. Получится мост. Конструкция моста прорисовывалась достаточно простая: горка над рекой. Главное, чтобы без разводных мостов, чтобы корабли могли пройти под мостом, они и ограничат крутизну горы – моста. Я сидела и прорисовывала в блокноте общий вид своего моста.

Сзади тихо подошел Шеф, а все сопровождающие его лица, остались поодаль:

– Люсмила, хорошо получается мост на твоем рисунке, так, что ты и будешь руководить строительством моста.

– Согласна.

– Ты дашь идею, выполнят другие конструктора и строители мостов. Для тебя есть еще работа. Столица огромного региона должна иметь большую дорожную развязку, самолеты, поезда, машины. Ты все окрестности обошла на лыжах или бегом пробежала, местность знаешь не понаслышке. Подготовь проект дорог.

– Хорошо.

– Ты только наметишь идею, дорожники справятся без тебя.

– А я?

– А ты, моя дорогая, наметишь идеи строительства дома правительства.

– Круто, но скучно.

– Значит, справишься. У тебя будет охрана.

– Не надо.

– А я сказал – будет!

– Бог подаст, мне даже машины не надо, но мне нужен кабинет в доме художников, на последнем этаже с видом на тот берег.

– У художников все помещения заняты.

– А это уже по вашей части, – сказала я и скатилась с горки вниз, прямо по глинистой почве.

На берегу стояли пять шлюпок, в одну из них сели: я и Полина. Солнце светило на всем небе, облака полностью отсутствовали.

– Люсмила, что это тебя пасти стали? – спросила Полина.

– Хотят меня вместо убитых товарищей приобщить к разработке моста.

– Не боишься?

– У меня выхода нет, мой проект им нравиться.

Мы переплыли реку на шлюпке, вышли на берег и пошли к новым домам. Чудесные белые цилиндры стояли группами, образуя дворы.

– Полина, а как ты смотришь на круглые комнаты?

– Люсмила, но не все стены круглые, внутри все прямо, как обычно ты говоришь: 'ну, прямо'.

– А ты хочешь здесь жить?

– Кто мне даст жить в элитном комплексе?

– Я.

– А ты кто такая?

– Сама же говоришь, что город будет называться Люсмила в честь меня.

– Ты, что сдвинулась на своей особе?

– Нет, мне так сказали. Я – скромная.

– Оно и видно, – обидчиво сказала Полина.

Четыре шлюпки причалили к берегу, нас Полиной позвали, и мы со всей группой лыжников стали играть в футбол на пляже, пустом в это время года. Тренировки на песке были обычные.

На высоком берегу реки в машине сидели Толик и Шеф, они смотрели на другой берег:

– Толик, женись на Люсмиле, не прогадаешь.

– Знаю. Но ты попробуй к ней подойти – не получиться. Она от тебя с горки съедет на своих двоих.

– Еще одно, от нее надо убирать мужчин, которые снискали ее расположение.

– Как прикажите убирать – убивать?

– Сами себя уберут.

– Это как?

– Толик, возьми бинокль, посмотри, как эти чудики футбол на пляже гоняют.

Посмотри, кто к Люсмиле клеится. Видишь? Значит, ты Толик – лыжник, все к твоим услугам. Ты идеи будешь подавать в группу.

– И какие идеи?

– Примитивные идеи. Скажи им, пусть пойдут на своих шлюпках в поход. Мы дадим палатки, топоры, тушенку.

– Это все положительные подачки, а где отрицательные?

– А здесь уже работать надо! Надо двух ее обожателей поссорить и заставить драться на топорах.

– Круто. Понял.

– Вот так, Толик.

На следующей тренировке обсуждали недельный поход на шлюпках. Чувство тревоги не покидало меня. Я слушала Толика и чувствовала подвох, но раскрыть его сразу не могла. Лыжникам давали главное для похода, но к дарам я привыкла, и считала их естественными, потому что говорили, что дары из своих средств выделяет спортивная школа молодежи. Славка и Юрка ссорились с самого начала похода. Их развели по разным шлюпкам, когда выходили на берег они петухами друг к другу подлетали. Друзья находились в состоянии ссоры. Я к ним была равнодушна, но эти забияки из костяка лыжной группы и дорогого стоили. Они, как спортивная семья.

На стоянке собирали валежник. Рубили старые деревья. Славка замахнулся топором на Юрку, тот ответил в шутку. Драка разгорелась на топориках.

Сильные ребята и удары у них были сильные. Остальные почуяли, что-то чудовищное в драке. Все сбежались на полянку. Разнять друзей с топорами в руках были трудно.

Я взяла ведро с водой, принесенное для компота, сорвала его с костра, и со всей силы вылила ведро на друзей. Вода была еще теплая, а сухофрукты повисли у ребят на голове и ушах, и драчуны остановились от неожиданности. Топоры у них забрали.

За хворостом я пошла сама, на ребят не смотрела. Прошла метров пятьдесят и остановилась, передо мной стоял нормальный, живой лось. Бабушка Мотя мне говорила, что дружила с лосем, но я видела лося впервые, да еще так рядом.

Большие глаза смотрели на меня спокойно, чистая шерсть лоснилась, хотелось мне погладить. Я сказала лосю 'привет' и быстро пошла к костру.

Вечером, у костра, я рассказала о своей бабушке Моте и лосе.

В деревне Медный ковш, у внучки графини Кателиры родилась дочь Мотя в1882году.

Она выросла красивой, статной, сероглазой девушкой. Она любила ходить волосами, заплетенными в одну косу, а в вверху косы завязывала атласный бант. С 14 лет к ней засылали сватов. К своей бабушке она всего один раз и ездила на берега Невы.

Бабушка осталась довольна внучкой и очень жалела, что та живет в деревне, но дочь Маша ехать в город отказывалась.

Муж Маши в деревне преобразился, здесь никто его не считал увальнем, как в городе, здесь его почитали умным и сильным мужчиной. Чаще всего барина можно было видеть в кузнеце. Нравилось ему работать тяжелым молотом. Кузнецом он был отменным. В деревне при нем народ стал строить добротные избы. Построили на всех хорошую мельницу. Барин для всех деревенских жителей был отцом родным.

Маша в минуты грусти доставала подарок матери – сапфир "Соломенная вдова".

Сапфир не очень любил жизнь в деревне, но одобрял действия барина, и покорно сносил грустные взгляды Маши. Сапфир лежал в своем золотом обрамлении и грустил вместе с хозяйкой. В деревне, произошло трагическое событие. Одна непокорная лошадь так лягнула барина, в момент, когда он ее подковывал, что сам слег и вскоре умер. Маша онемела от горя и практически сама не передвигалась. Мотя хлопотала вокруг матери.

Мать торжественно, насколько это было возможно, в ее ситуации передала сапфир 'Соломенная вдова" – Моте, и умерла, а девочке было лет15. На память от матери остался сапфир, но Мотя считала его маминой безделушкой, и засунула его в тряпочке за печку. Без сапфира она себя лучше чувствовала, он мистически плохо на нее действовал, он ей мешал своим желтым глазом. Одним словом не сроднились: сапфир и Мотя. Она осталась одна. Грустное состояние от потери отца и матери она переносила с большим трудом.

Рядом с деревней рос лес. Робость Моте была неизвестна, она родилась рядом с лесом, и девушка стала ходить в лес за земляничкой, за малиной, за грибами.

Подруги ее мало занимали, она предпочитала одиночество в лесу. Вместо ружья, она брала с собой легкий лук и стрелы. Отец по ее просьбе сделал наконечники для стрел, а лук согнул мастер, который хорошо знал свойства дерева, хотя чаще для людей он плел корзины. Мотя хорошо стреляла по мелкой цели. Убить медведя луком она не надеялась, а для самоуспокоения он ей был нужен. Из лука она могла подстрелить утку на лету. Друг у Моти объявился самый неожиданный – лось. Это дивное животное с ветвистыми рогами всегда выходило на тропу, когда она шла в лес. Первый раз девочка испугалась лося и повернула назад к дому. Лось остановился и стал бить копытом по земле, словно просил: вернись, не уходи. Мотя остановилась, повернулась к лосю и подошла к нему, словно, он был простой лошадью. С лошадьми она умела обращаться, но предпочитала ходить пешком, а не скакать на лошади. А лось? Она не знала, что можно ожидать от лося. В котомке у девочки лежала краюха хлеба, она отломила половину и протянула лосю. Лось огромными, мягкими губами забрал хлеб с ладошки Моти.

Она стала с ним разговаривать, а потом сказала простую фразу:

– Лось, идем со мной.

И лось пошел с ней рядом. Мотя потрепала его по холке, лось помотал головой. Она ничего не собрала в этот день, но у нее стало спокойно на душе. Она погуляла немного с лосем, с этим стройным и гордым животным из лесного мира.

И опять сказала:

– Лось, идем домой.

Лось повернулся и пошел провожать ее домой, когда сквозь деревья стали просвечивать избы, лось остановился.

Мотя его поняла и сказала:

– Лось, иди в лес, мы еще встретимся.

Лось послушно пошел в лес. Еще несколько раз лось встречал в лесу Мотю.

Эти встречи заметил Андрей, он был сыном управляющего, которого когда-то назначила бабка Кателира, проще говоря, Мотина бабушка.

Андрей спросил:

– Мотя, что за дружба у тебя с диким лосем?

– Не знаю, но лось меня ждет постоянно на тропе, когда иду в лес.

– Ты его прикормила хлебом?

– Да.

– Мотя, дружба с лосем – это интересно, а ты не боишься? А лук, зачем носишь с собой?

– Мне нравиться попадать в цель.

– Мотя, выходи за меня замуж, я понимаю, тебе трудно жить одной, дворовые люди не в счет.

– Давай поженимся, но через год, после смерти мамы.


Глава 7

Мотя вышла замуж за красавца Андрея, сына управляющего, но его вскоре призвали на русско-японскую войну. Вернулся из армии поручик больным человеком, и все же у них родилась дочка Маша, когда Моте было уже 25 лет. Андрей умер, когда Маше исполнилось всего полгода. Через шесть месяцев после смерти Андрея, Мотя вышла замуж второй раз, за вдового мужчину, Артема, у него от жены остался сын – Митя.

Жизнь Моти становилась все беднее и труднее: революция, постоянная смена власти…

Артем и Мотя решили ехать в Сибирь, поискать счастье. Остановились в какой-то деревне, поставили домик с крышей над головой. Артем познакомился с политическим ссыльным, и помогал ему, чем мог. Ссыльный был грамотный, он и стал учить грамоте Митю, а Машу учить мать не разрешала. Машу, соседи подкармливали ржаным хлебом с молоком, и это было очень вкусно, шло за лакомство. В Сибири калачики на деревьях не росли, счастье не улыбалось. Родители Маши решили вернуться на родину.

Приехали Артем, Мотя и Маша с Митей в родную деревню Медный ковш, а там им помогли немного родные, и они остались в деревне. У них родились еще дети: Даша и Миша и Федор. Артем работал портным, ездил с женой, по селам. Они шили одежду тому, кто заказывал, за работу получали кто, что даст, в основном продуктами, и так содержали и кормили семью.

У них была швейная машинка 'Зингер'. Мотя помогала Артему шить одежду, но вручную. Она умела шить руками, как швейная машинка, такие ровные у нее получались стежки. Во время коллективизации машинку у семьи конфисковали. Мотя работала поваром и кормила коммуну. Артем умер в 1936 году. Мотя осталась одна с младшими детьми: Федей, Мишей и Дашей, им помогала старшая сестра Маша, которая в это время уже работала по партийной линии. Митя учился, женился, но неудачно, работал в городском финансовом отделе бухгалтером, позднее преподавателем. Погиб на фронте.

Прожила Мотя 90 лет, и умерла от остановки сердца. Ни разу не была у врача. Все зубы сами выпали. Все дети родились вне больницы. В 80 лет ей сделали операцию.

После выписки она сама выбежала на крыльцо больницы. Лекарства не пила. С кофе не познакомилась. Читать не научилась. Умела заговаривать нарывы. Умела не конфликтовать с окружающими. Единственное лекарство: камфара, разведенная в водке. Глоток этой жидкости и все проблемы со здоровьем были решены. Пережив много войн и голодовок, одной из любимых блюд была сухарница. Сухарница: кипяток, сухари, лук, соль. Мотя последние годы жизни жила, там, где находился памятник Ермаку Тимофеевичу. Любила она гулять у этого памятника.

Ребята послушали рассказ мой рассказ о лосе и моей бабушке Моте, и предложили посмотреть на памятник Ермаку, мы и так находились в местах сражения Ермака. До памятника можно было на шлюпках по реке доплыть, что мы и сделали. Вот, где плавала на шлюпках группа лыжников, и где собирались строить столицу региона!

Места чудесные. Славка и Юрка пожали друг другу руки, у памятника Ермаку. Все вернулись к палаткам. Славка стал саперной лопаткой рыть землю для тушенки, дни стояли жаркие, решили тушенку в землю спрятать от тепла подальше. Лопатка стукнула о твердый предмет. Парень расчистил землю, и увидел старый сундук.

Помня о недавней драке, он не стал всех звать к находке. Ребята купались. Он сам раскопал землю вокруг сундука, стал его вытаскивать.

В это время, чья-то железная рука вцепилась ему в плечо:

– Стой, Славка!

Славка узнал Толика.

– Толик, не мешай!

– Сейчас, бегу и падаю. Вместе вытащим кованый сундук. Он тяжелый.

Парни прогнулись под сундуком и подняли его из земли. Замка на сундуке не было, он был перевязан веревкой, типа мочалки. Веревку срезали, открыли сундук. В сундуке лежал древний топор, завернутый в старую кожу, рядом в старых тряпицах лежали сапфиры. Один сапфир был в диаметре 3 сантиметра. Сияние шло от большого прозрачного камня.

– Славка, а почему сундук такой тяжелый? – спросил Толик.

– Спроси чего легче, сундук медным листом обвернут.

– А, что это за стекляшки прозрачные? Смотри розоватые, желтые, голубоватые…

– Самоцветы, раз они цветные.

– Умен, Славка ты не по годам.

Остальные лыжники, мокрые после купания подошли к сундуку, заглядывая внутрь, через головы друг друга.

– Люсмила, смотри, сапфиры, ты их вспоминала на днях, – сказала Полина.

– Мне пришлось с ними познакомиться на ужине, в руках Толика.

– Стало быть, это сапфиры? – спросил Славка.

– Да, сапфиры, а ты бы мог и не дожить до такого счастья, – сказала я.

– Век тебе буду, благодарен за компот на ушах, – ответил мне Славка.

Дмитрий Афанасьевич подошел последний. Удивительно спокойно он воспринял находку.

– Кому отдадим дары природы? – спросил тренер у лыжников.

– Себе возьмем, – ответил Толик.

– Это я нашел сундук! – крикнул Славка.

– Возьми на полке пирожок, – ответила ему Полина.

– Сдадим сундук в краеведческий музей, он находится рядом с берегом реки.

Донесем, – сказал Дмитрий Афанасьевич.

Все мысленно затаились, лыжники вдруг захотели того, не зная чего, а очень хочется. В краеведческом музее обрадовались обладанию сундуком времен Ермака.

Музей работал по принципу распашонки: заходи, кто хочет, в рабочие дни музея. В музей весь город стал ходить на смотрины сундука и его начинки. Нашлись люди, сказали, что этот сундук самого Ермака Тимофеевича, этот сундук ему сам царь Иван подарил. И истории про Ермака стали сказывать.

Ермак Тимофеевич влюбился в сестру богатого человека Кателиру. Богатый хозяин был против бедного силача, и он самонадеянно не учел силу могучего Ермака. Богач увидел Кателиру с Ермаком и решил померяться с ним силой. Ермак Тимофеевич убил его саблей и бежал на широкую реку Волгу. По реке плыли люди в лодках – ладьях.

Сильный мужчина напросился к ним в товарищи вместо умершего у них человека.

Вскоре пришлось им драться с разбойниками, все сбежали, остался один Ермак.

Он кого убил, кого покалечил. Да так понравился атаману разбойников, что тот его у себя оставил. Прошло время, и стал Ермак Тимофеевич атаманом разбойников, и так он разрезвился с грабежами, что о нем прослышал сам царь Иван. Велел Иван расправиться с разбойниками. Услышали о том разбойники во главе с Ермаком, и рванули с широкой реки Волги в Славные горы. Нашли себе пристанище у владельца заводов. Некоторое время они завод охраняли. И заметил Ермак, что местное население страдает от набегов ханских людей. Решил Ермак избавить население Славных гор, от людей Кареглазого хана. Хозяин заводов Демидов помог Ермаку с провизией, дал ему людей.

С первого захода недалеко ушел Ермак. А со второго захода отправился атаман разбойников покорять Сибирь и при возможности бить людей хана Кареглазого за Славными горами. Несколько зим ослабили силы армии Ермака. Помощь, которую ему выслал царь Иван в виде стрельцов, с припасами сама себя уничтожила. Стрельцы запасы съели, а зиму не пережили. И силы армии Ермака таяли. Но самое главное – навел Ермак страху на ханских людей. Они почувствовали сопротивление! Ермак не побоялся пойти в неизведанные земли освобождать людей от длительного ханского ига. Убили Ермака люди хана Кареглазого, взяли они его хитростью, а не в открытом бою. И все же таяли люди хана в Славных горах или превращались с годами в местное население.

Славка локти кусал. Местная газета его подвиг расписала. Толика заинтересовал синий сапфир. Синие сапфиры дорогие, такой яхонт лазоревый, да в сейф бы!

Телевидение приехало. Фотокорреспонденты со всего мира стали приезжать в город, который приобрел популярность. Город сняли во всех ракурсах и вместе с сундуком прославили по всему миру.

Шеф читал газеты. Ему реклама была на руку. Он знал, что строить. Так было и с мостом. Кому нужен горизонтальный мост? Кто его по всем каналам покажет в новостях? А мост – горку покажут. Такой Люсмила человек, такие у нее мысли, их во время подхватить надо.

Команда мостостроителей возмутилась всеми фибрами своей души, раскричались все против моего проекта. Мне никто не хотел подчиняться! Надо мной издевались все, как могли и укоряли в смерти двух разработчиков, будто я хотела их место занять.

Мне мало не показалось, я готова была провалиться под землю, к двум ушедшим на тот свет конструкторам моста. Но я улыбалась, смеялась и шла на тренировку.

Шеф ждал меня в машине рядом с лыжной базой:

– Привет, Люсмила, не плачешь от приема разработчиков мостов?

– Сейчас заплачу.

– Рисуй, черти, набросай основную идею моста, и размеры с точностью до 10 метров, точно замерят без тебя.

– Уже все сделано.

– Где твои прорисовки?

– В спортивной сумке.

– Достань.

Я расстегнула сумку, но планшета с прорисовками в ней не было.

– Куда делись твои эскизы?

– Шеф, они здесь лежали.

– А были ли они?

– Были.

– Дома остался экземпляр?

– Только прорисовки, а в сумки лежал последний вариант моста.

– Мило, на кого думаешь?

– Знала бы, с собой не брала!

– Я тебе говорил про охрану, а ты все с горки катаешься. Твои чертежи у меня, – сказал Шеф и показал последний вариант моста.

– Ну, вы! У меня слов нет!

– Были бы мысли, а слова найдем. Мне твой мост нравится.

– Меня КБ не признает.

– Заставим. От тебя будет зависеть их зарплата.

– Вот этого делать не надо! Я не плачу деньги! Я придумываю конструкции!

– Умница, целей будешь, тогда уважение людей само придет к тебе, по ходу дела.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю