Текст книги "Воздух для Ларисы (СИ)"

Автор книги: Наталья Патрацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Боюсь только стать равнодушным опять, а это самое страшное для меня.

Ну, вот тебе раз, стоило мне уйти, как у вас проблемы. А у меня без твоего присутствия вообще мысли разные в голову приходят, то развестись, чтоб не страдать, то уволиться, я, наверное, с ума сойду от одиночества. Боюсь, у меня на нервах совсем желание отпадет возвращаться, и тем более заводить новые знакомства.

Не готов я к таким испытаниям. Было бы чему радоваться – выгнала меня, играет как мячиком: "Хочу – люблю, не хочу – пошлю", годовщину не отметили.

"Чтобы быть вместе, нужно быть рядом!" Твои слова. Ты даже не можешь 3..5 км до моего дома доехать – это твоя любовь? Любишь собак, люби. Я ведь сказка, иллюзия. Кстати, игры – это чтобы не думать, в какой тоске я живу.

Ты извини, что я так грубо, просто не хотел мешать тебе.

Хоть бы зашла, проведала меня, адрес знаешь.

Люблю Тебя!!!

Разведись со мной, да я уволюсь. Что-то темно стало и сыро, будто нет тебя на свете, кто приласкал бы меня, поцеловал, обнял крепко.

Сейчас все упиваются властью и превосходством над кем-то вместо содействия и поддержки, стало противно жить. А когда пытаешься быть полезным, тебя начинают ненавидеть!

Если ты не считаешь себя таковой, приезжай и поживи со мной хотя бы неделю, если считаешь, сделай то, о чем я прошу, у меня больше нет сил на эту жизнь, это жизнью трудно назвать.

Я знаю, ты меня тоже ненавидишь и проклинаешь, считаешь глупым, твое право, я ведь не раз делал тебе больно, прости, виноват.

Спасибо!

Чтобы духу вашего не было ни на моей почте, ни в телефоне, ни у моих дверей. Евгений".

Лариса перечитала письма Евгения. Письма эти были написаны по электронной почте, но уже давно она ему ничего не писала, и он помалкивает. Хотя иногда хочется позвонить или написать, но дух противоречия молчит.

Евгений приехал в квартиру Ларисы. Если в квартире Евгения царил относительный порядок, то в квартире Ларисы царил полный хаос после отъезда многочисленной родни на новогодние праздники. Ободранные обои в комнате дополняли беспорядок.

Она купила обои и приклеила их на одну стену, в это время и приехал Евгений. На этом мелкий ремонт остановился, ванна встала на первое место. Лариса пошла под душ после ремонта, а он уже чистым приехал, через пять минут чистая постель встретила славную парочку. Они впились каждой своей клеточкой друг в друга.

Вы видели халу?

Это хлеб переплетенный, так вот и они переплелись. Они дошли до редких и метких поцелуев. Руки его полезли в южную зону тела, они проникали под ее одежду и снимали свою. Лариса не отставала от партнера, снимая свою одежду из двух предметов. Объятия без одежды отличаются особой сексуальной силой.

Все клеточки двух любящих людей трепетали от личного знакомства. Руки Евгения с точностью фокусника достали из шкафа нежное масло для самых лучших мест любви, сам он при этом из постели так и не вылез.

Масло сроднило чувственные участки тел двух человек в одной постели, мышцы движения вышли на первый план общения. Они двигались, меняли позиции общения, взаимодействие двух систем дошло то чувственного апогея. Они дошли до позы морской звезды и остановились, уснули.

Мать Евгения иногда зарабатывала в день не меньше, чем красивые дамы за ночь. Это позволяло ей покупать вещи, похожие на те, что она видела в дорогих домах, где лечила. Евгений привык к хорошим вещам, и в доме Ларисы ему все казалось слишком старым и ветхим. Вот и славно, он стал привыкать к тому, что она живет рядом с ним. Она перестала метаться между домами и почти привыкла к новой жизни. Хорошо это или плохо?

Он любил очень сильно, но бесплатно, а значит, платонически. А она его? Молчание. Следовательно, они были друзьями. Она думала, что он ее любит, поэтому и звонит ей, а он звонил всем, кого встречал по жизни. Это было его хобби: звонить, писать. У него было сто друзей и никогда не было ста рублей. А у Ларисы было сто рублей, но не было ста друзей, была одна подруга Надежда. Так они и разошлись.

Когда Лариса поняла, в чем состояла суть любви Евгения, ей стало легко, и она решила его имя прочно забыть. Он и без нее найдет девушку, которой можно написать либо позвонить. А вот ей теперь стоило задуматься над тем, чем заняться в свободную минуту.

У Ларисы появился мини-отпуск для больших дел. Много средств за мини-эффект. Голодовки или жизнь на грани диет? В выигрыше из всех знакомых те, чьи ноги худые, и спортом эти ноги не занимались.

Бред? Нет, действительность. Спортивные, накаченные ноги имеют весьма большой и плотный вид, верхние слои таких ног с трудом поддаются массажу, так вот этот верхний слой бывших спортивных ног, и ныне еще обладающих мышцами, что подтвердили два массажиста, и является холодным сектором.

Это не просто жир, это мышцы, а сбросить этот черный слой почти невозможно, а надо. А как из спортивных ног сделать тонкие ноги?

Только очень большой ленью и отсутствием калорий в употребляемой пище. Да здравствует лень процесса похудения! И еще несколько романов, которые можно прочесть во время лени и относительной голодовки под названием "диета".

Естественно, что Лариса, просмотрела все диеты. Самые рекламные диеты – кремлевская и японская. Она не в Кремле и не в Японии, ей бы что проще и чтобы чувство голода не мучило своим остросюжетным состоянием. Лучше читать остросюжетные романы, чем ощущать острый голод.

И все же – начинает сбрасывать вес, а не хранить свой обычный. Она ставит рядом с собой сок, рекомендованный по группе крови, и пьет, а остальное, то есть вид выбранной диеты, сохранит она в тайне, до поры до времени. Теперь всю жизнь борется она с весом, а ему все равно, но теперь удары по весу придется наносить более ощутимые.

Евгений ничего не хотел, кроме ужина, которого не обнаружил. На столе стояли лилии. Едой не пахло. Он достал из морозильника рыбу в лотке и поставил ее в микроволновую печь в надежде, что минут через двадцать у него будет готовая рыба.

Лариса последовала за ним. На кухне ужин был только что приготовлен, и еще горячий стоял на плите. Евгений сел на угловой диванчик и преданно посмотрел в ее глаза. Лариса взяла белую тарелку, положила в нее картофельное пюре большой ложкой и изобразила картофельные волны.

Рядом с картофелем положила кусочки мяса и полила все соусом.

Тарелку она поставила перед Евгением, пододвинула к нему хлеб и салат из свеклы. Он замурлыкал и стал жевать, да с таким аппетитом, что она себе тоже положила на тарелку мясо и картофель и села за стол.

Удивительный человек Евгений. Поел, встал, сказал: "Спасибо" – и исчез за своей дверью.

Лариса осталась одна в красном платье с белыми разводами. Ей предстояло выбрать одежду на следующий день. В обед Евгений ждал ее за столом в кафе. Увидев ее, он улыбнулся. И вся любовь.

Лариса подошла к окну и быстро от него отпрянула. Ей показалась, что если она выйдет из дома, то опять уедет, уплывет, а ей очень этого не хотелось. И тут она вспомнила о Евгении, который грустил в соседней комнате. Она поняла, что дальше они будут жить дружно, что все испытания позади.

Ларису все знают и никто не знает. Она сама по себе, или кот в кубе по гороскопу. Представляете, как ей живется? Нормально, но писать о себе нет смысла, надо писать о себе – вымышленной. Кто она на этот раз? Пока не знает, но надеется узнать. С ее балкона виден лес, обычный лес из берез, елей, с небольшой долей осин. Из леса летели комары и мысли, ее и чужие. Ходить через лес можно, но не всегда, бегать вообще не рекомендуется.

Кого боятся? Чудища лесного? Бродячих собак. Они бывают разные, и если ходят сами по себе, то это еще ничего, хуже – если найдется вожак собачей стаи, тогда начинается цирк. Новая собака представляется вожаку, он ее осматривает и проверяет на стойкость. Людской подход.

Через лес ходят быстро или медленно, с собаками или кучками. А женщина шла одна и не прошла через лес. Ее нашли позже, из земли торчала рука. Лесной кошмар.

Ларисе крайне необходимо иногда пройти через лес, иногда она может пройти одна по дороге, но после этого случая с женщиной она не может психологически приблизиться к лесной тропе. Собаки с вожаком и этот криминал появились почти одновременно. Предполагают, что на женщину напали мужчины, а Ларисе все кажется, что стая собак с вожаком напала на женщину. Или чем отличаются мужчины от собак, если у них собачьи намерения? Из этого следует, что от дома Ларисы в сторону леса дороги нет, даже если дорог в лесу много. Куда пойти? В сторону цивилизации, и вот она благодарность!

Прочитав книгу о счастье на три раза, Лариса благополучно не запомнила из нее ни единой строчки. Вероятно, поэтому невозможно удержать в руке птицу счастья. Хотя она вообще не привыкла держать в руках нечто живое из числа птиц и животных. Во времена писем, до благословенной всемирной паутины, были распространены письма счастья, авторы которых требовали переписать письмо большое число раз, потому что невозможно понять, что такое счастье с первого раза.

ГЛАВА 5

Лариса шла и крутила головой, переводя взгляд с одного дерева на другое. Жизнь налаживалась сквозь туман проблем и перегрузок. До этого момента она умудрилась купить теплую куртку такого странного цвета, что дало возможность попасть в серию неприятностей. Куртка притягивала к себе людей, желающих поругаться, поскандалить, унизить. Волшебная вещь, вызывающая в людях антагонизм. У нее появилось ощущение, что она живет в струях осеннего моросящего дождя, несшего одни неприятности. В этой куртке ее за человека не считали.

Надев пресловутую куртку, она ринулась к Евгению. Ключей от его квартиры у нее никогда не было. Она шла к его подъезду сквозь чумной ливень под зонтом. Рядом с подъездом из красивой машины выскочила дамочка, приложила ключ к двери, дверь в подъезд открылась, и она проникла в подъезд. Лариса за ней прошла, как безбилетник проходит через турникет автобуса.

На лифте она поднялась до нужного этажа, нажала на кнопку звонка. Жала, жала, но Евгений не открывал. Она притихла. Прислушалась. Услышала, что за дверью кто-то ходит; чувствовала, что на нее из глазка смотрят. Она опять нажала на звонок. Результат тот же. Лариса нажала один длинный звонок так, как жмут в автобусе, выходя через среднюю дверь.

Дверь открылась. Перед ней стоял с недовольным лицом абсолютно чужой человек помятой наружности.

– Ты меня разбудила, теперь у меня будет болеть голова, – сказал Евгений.

– Я тебе купила новые шторы, сними старые.

Его лицо стало еще более недовольным. Последнее время он жил один, без родителей, без домашней работницы.

Лариса уже несколько раз просила Евгения снять тюль с окон, но он не соглашался. Они сошлись на том, что он снимет старые шторы, а она погладит новые, упакованные с картонкой в полиэтиленовом пакете. Она выгладила шторы на большой гладильной доске на кухне, а он снял пыль с окон в тюлевой упаковке. Они столкнулись в прихожей: она несла глаженные новые шторы; он нес огромный клубок, напичканный пылью до отвала.

Они разнесли свою ношу по местам. Она села с ногами в огромное двухместное кресло, закинула ноги на подлокотник и стала следить за цирковым номером: фигура мужчины, распятого со шторами на окне, была олицетворением гибкости и мужественности.

Его широкие плечи казались еще шире, талия тоньше, ноги длиннее. Со спины он был великолепен. Потом он сообразил, что с компьютерного стола вешать шторы удобнее и встал на стол. Вся красота исчезла.

Лариса перевела взгляд с мужчины на свои ноги, им было удобно на толстом подлокотнике двойного кресла. Ей стало скучно. Она пошла на кухню.

За окном моросил дождь. На окне, на пластиковом белом подоконнике в керамических кашпо стояли цветы, земля в них давно высохла. Она подняла пластиковую бутылку с пола уже с налитой водой и полила цветы. Земля в цветочных горшках приятно потемнела, цветы улыбнулись, особенно кремовая роза.

У Евгения отменная кухня. Чисто. Светло. Просторно. Белые пластиковые окна слегка прикрыты дорогими полупрозрачными белыми шторами. Высокий холодильник увенчан микроволновой печью так, что кроме него никто не мог ее пользоваться.

В холодильнике зачастую стояли забытые продукты, видимо, некогда было их съесть, поэтому у него такая тонкая талия. Плита всегда сияла первозданной чистотой. Поддерживать эту чистоту трудно, но возможно. Соль таилась в белой пластиковой банке вместе с маленькой ложкой. Но на этой кухне у нее даже борщ не варился, все получалось хуже, чем дома.

Она решила не выдумывать и приготовила картошку, а котлеты уже остывали в сковороде. Приготовила. Вернулась в комнату, а мужчина все еще вешал шторы. Повесил третью штору, слез со стола.

Интересный случай, но между ними в этот вечер не возникало теплых флюидов. Он съел картофель. И все. Вроде двое старых соседей встретились, и поговорить не о чем. Скучно. Вспомнила Лариса, что у нее деньги на сотовом телефоне подошли к концу, оделась...

Евгений посмотрел на нее и сказал:

– Да, в такой куртке только в дорогой универсам ходить. Ничего ближе нет.

Так вот в чем дело!? В куртке. В этой куртке даже никакой мужчина ее не любит! Так Лариса и ушла от Евгения. Вот ведь как бывает, иной раз идет она по улице, и все деревья перед глазами играют своими нарядами, а бывает – пройдет, и ничего вокруг себя не запомнит. Так было в тот день. Все серое, особенно беспросветное небо, и состояние души – без ясного неба. Как-то жизнь застопорилась.

И на работе Ларисе сменили систему в компьютере, а пока все программы восстановят для работы, нервы улетят, как неудачно напечатанные листы, а впрочем – все нормально. И театр сегодня отдыхает.

Она пришла домой, посмотрела на себя в зеркало. Да, вид весьма затрапезный, но улыбнулась своему отражению и пошла на кухню. От Евгения она всегда приходила голодной, у него лишнего не ела, а отсутствием аппетита она не страдала. Что ее заставило отнести шторы майору? Она проверяла свою интуицию на его любовь. Шторы шторами, картофель картофелем.

Поев дома, надев пресловутую куртку, Лариса отправилась на фирму, зная, что шеф долго работает, а вдруг он с ней в одном лифте поедет?

На новом месте Ларисе надо было найти себе место. Этим она и занялась. Евгений ей помогал, но вот сегодня вновь пришла жалость к себе! Опять ей стало плохо. Жгла обида на тех, от кого она ушла, и на Евгения за то, что он перечислял ей все, что он для нее сделал. Захотелось хоть куда-то уйти, где ее не будут покрывать бесконечными упреками. Она делала все, что можно, а остальное за пределами реальности. Евгений ушел в ванну, оставив Ларису страдать, он не любил, когда она от него отворачивалась и погружалась в свои чувства, в свою жизнь, которую она покинула.

Он касался ее рукой, снимал прикосновением нервное напряжение. Лариса внутри себя была уверена в правильности своего решения и ухода из прошлой жизни. У нее не было выбора. Жевательная резинка оказалась во рту, мысли потекли в нужную сторону, она пришла в равновесие.

На новом месте многого еще нет, но все поправимо. Лариса обнаружила в шкафу пустую нишу, но класть в нее было нечего, она пришла с дамской сумкой...

Жизнь в чужом доме – чужой монастырь. Все с нуля: и амбиции, и вещи, за которыми зайти в бывший свой дом Ларисе было не по нервам. Было время, когда она ежедневно меняла свой внешний вид, а тут у нее один комплект домашней одежды. Косметика хранилась в шкафу, на полке пустой до самозабвения.

Мороз и ветер обжигали лицо, завернув воротник у лица рукой, Лариса шла навстречу ветру и морозу, вся в инее дошла до автобуса. Четыре остановки по морозу – таков удел новых районов города. Автобусы в них большая редкость. Из-за этих самых автобусов и пришлось покинуть ей свой дом в старом районе, а его заняли те, кому ходить по морозу в новом районе не хотелось, хоть их дом на остановку ближе к действующей остановке автобуса. Огромные дома, но мимо них идет так мало людей, словно в них живут те, кому никуда не надо ходить.

Или люди исподволь меняются жилищем, когда терпеть отсутствие удобств им становится не под силу? Только теперь Лариса осознала, как было хорошо в прошлом году, а теперь пришла расплата за удобства, и света впереди не видно совсем. На морозе рядом с машиной продавали постельное белье, она купила комплект постельного белья и пошла дальше.

Вечерний мороз привычно впился в лицо, снег мерцал в лучах фар чужих машин. Памятник, стоящий у корпусов, очистили от снега, и он приятно возвышался над лежбищем замерзших машин.

На прошлой неделе Лариса ездила в город Клюкву. Она доехала до станции, добежала до электрички, плюхнулась на сидение и наслаждалась тишиной, пока не пошли певцы. Одни пели группой, другие играли на гитарах или гормоне. Лариса не выдержала музыкальной атаки и вышла в тамбур, куда не доносились звуки из вагона, но скрежетали сами вагоны.

После того, как прошли певцы, Лариса села на свое место, разглядывая в окно, окраину Клюквы. Дома теснились все плотнее и плотнее, – это приближалась конечная остановка.

Клюква – огромный город, начинался с киосков, продажи дорожных сумок, и постепенно устремлялся через метро в сам город.

Вынесенная людским потоком Лариса оказалась среди огромных домов, дорог, и плотных масс автомобилей. Она перешла через переход, и чуть не вошла в скоростной общепит, куда народ втекал и вытекал тонкой, но постоянной струйкой. Она обошла людей с цветными коробками с картошкой и гамбургерами, и оказалась на тихой улице с вывеской стоматологии.

Но ей не сюда, ей дальше, минуя тихий перекресток, она вошла в тень домов, возраст которых перевалил за сто лет. Еще метров сто, несколько лестничных пролетов и она оказалась там, куда шла, но еще не видела того, к кому пришла.

Он вышел из палаты в синей пижаме с недовольным выражением лица. Он был зол на Ларису за то, что она сказала, а вот что она сказала, он уже давно не помнил, но продолжал злиться. Так, наверное, происходят вендетты. Никто не знает из-за чего сыр – бор разгорелся. Ладно, Лариса хотела посмотреть на Евгения. После операции прошло достаточно времени, чтобы он мог ходить, но еще недостаточно, чтобы его выписали.

От встречи повеяло зимним холодом прощания. Она, убедилась, что с ним все в относительном порядке и решила прекратить всякое вмешательство в его жизнь. Пусть наслаждается злобой к словам, которых сам не помнил. Лариса вышла из больницы, вдохнула воздух весны, и пустилась в обратный путь.

Обида – это чувство, которое всегда хочется отодвинуть подальше от себя, вот так и Евгений ушел в зону, закрытую от доступа. Он стал нести в себе отрицательные эмоции, их количество значительно превосходило положительные значения чувств. Чувство жалости и сострадания вечным не бывает, хотя бы потому, что они сами забирают положительный потенциал происходящего. Чтобы жить, надо переходить в зону положительных эмоций, надо создавать условия для положительного эмоционального состояния.

Лариса неожиданно для себя накричала на человека, симпатичного во всех отношениях, но всегда негативно относившегося к Евгению. Ночь была не из легких, ей было психологически тяжело, потому что два нужных ей человека оказались в зоне отрицания.

Руслан Юрьевич выражал к ней симпатию с первого дня появления на работе. Он и она были одного поля ягоды, одной породы, почти с одинаковым официальным уровнем образования.

Вероятность реального сближения была мала, но творческие отношения были просто необходимо для работы. С Евгением у Ларисы могли быть личные отношения, с Иваном только служебные, – это предстояло осознать и не переходить границы дозволенного общения. Условностей в жизни больше, чем можно представить с первого взгляда. Получалось, что ей необходим Евгений, но он отодвинулся от нее забором отчуждения, словно ушел в другое измерение человеческих чувств.

Летом, на время ремонта в квартире, Лариса переехала жить к матери Евгения, но как оказалось, ненадолго. В детстве Евгений любил забивать в футбольные мячи в ворота, состоящие из двух кленов. Теперь на этом месте стояла скамейка, и Лариса любила на ней сидеть. Вскоре к ней подсела мать Евгения. Над нами шевелились темно – зеленые листья клена. На ясном небе плыли белые облака. Женщины жаждали общения. Надо сказать, что мать Евгения была на три года младше Ларисы.

Лариса вздыхала, хмурилась. Она вспомнила, что раньше жила дома и там у нее все было хорошо. Жить дома ей стало трудно после того, как она стала встречаться с Евгением часто. Теперь отношения ее и ее дочки просто не складывались. Мать и дочь друг друга не понимали.

– Прости, Лариса, а почему дети тебя должны слушать? – не выдержала Зоя Зиновьевна ее страданий по поводу того, что дочь Ларисы ее не понимает.

– Дочь сказала, что я буду жить теперь дома, с ней.

– Что!? – удивилась Зоя Зиновьевна сверх всякой меры.

– А, что Вас так удивило? – спросила Лариса. – Я сама пытаюсь узнать, где Евгений, но никто, мне ничего не сказал. Говорят, что он стал какой-то богатый.

– Что-то ты меня расстроила, – сказала Зоя Зиновьевна, бросив на землю помятый лист клена.

Женщины вдвоем сидели на скамейке под трепетной березой.

– Все думают, что ток всегда бежал по медным проводам, а оказывается, иногда его запускали и по алюминиевым проводам. Алюминиевые провода казались легче и дешевле. Так и в жизни мы иногда пытаемся жизнь прожить не на тех проводах. Кто как, а мне трудно иногда выбрать из двух – одного молодого человека. Кто из них окажется медным проводом, а кто алюминиевым сразу и не поймешь. С кем из них можно жизнь прожить, а с кем только пообщаться. Таких выборов в жизни не избежать, – назидательно проговорила Лариса, продолжая прежнюю тему.

Эстрадные звезды целыми партиями выпускались из телевизионных застенков на большой экран и публику зрительных залов. Некоторые молодые певцы и певицы действительно становятся эстрадными звездами и теснили более зрелых эстрадных кумиров общества. Трудно годами удерживать внимание зрителей, это удается совсем немногим. Кумиры времен знакомства Ларисы и Евгения переходят в наставники молодых звезд.

А их отношения постепенно исчезали.

Лариса пришла на работу в офис фирмы. Первые заморозки сопровождались нежным, розовато-голубоватым небом. В другое время года такое чудо на небе она не наблюдала. Всего второй раз в жизни она видела такую красоту, и то считанные минуты утром, да еще с определенной высоты. Словно в небе растаяло женское и мужское начало и светило своим заревом любви.

Офисная жизнь успокаивала. Лариса Ивановна покинула спортивные площадки. Вечная ее подруга и соперница Кира Ефимовна отучилась на курсах бухгалтеров и стала работать в офисе.

Заграничная жизнь притихла. Лариса и Руслан Юрьевич прошли сексуальный возраст. Нежные отношения у них были редко и длились считанные минуты. Ларисе хотелось удержать мгновенья счастья, но они растаяли в жизни так же быстро, как исчез розоватый цвет неба. Призрак счастья манил своей человеческой теплотой отношений, но быстро растворялся в повседневной жизни. Лариса вошла в офис, коснувшись ключом электронного замка.

Руслан Юрьевич сидел за столом с компьютером, рядом с ним стоял настольный станок для обработки алмазов. Глаза их встретились – вот и все приветствие близких по духу людей.

– Руслан Юрьевич, как дела с новым изделием?

– Не хватает двух микросхем в изделии. Лариса, есть новая задача, садись за стол, обсудим.

Стол для гостей стоял в стороне от стола шефа, за него можно было сесть с двух сторон, разложив все прорисовки нового изделия. Лариса прорисовала эскизы нового прибора. Она уяснила поставленную перед собой задачу и решила обговорить все вопросы с огранщиком. Потом взять все, что нужно, из этого натюрморта и унести к себе на стол, словно добычу.

За своим столом Лариса могла вспомнить слова Руслана Юрьевича, достать чистый лист бумаги и рисовать, рисовать прорисовки нового изделия. И лишь тогда, когда проявится ценная мысль на листе, вновь встретиться и обговорить результат поиска нового технического шедевра.

И вся любовь – одна совместная работа.

Заставка компьютера открывала тайны при легком нажатии на клавишу или кнопку мышки. На экране появлялся перечень разработанной конструкторской документации на изделия. Лариса находила чистые форматки, они получали новые названия, номера, и новое изделие начинало рождаться в зеленых и белых линиях на черном фоне компьютера.

Справа на столе на металлических полках лежали старые справочники и новые каталоги с выставок и показов приборов. На верхней полке стоял цветок, который никогда не цвел. Своими зарослями он скрывал Ларису Ивановну от сотрудника, профиль которого иначе маячил бы перед ее лицом.

Да, менеджер Серж иногда работал в офисе, и нельзя было допускать, чтобы их глаза встречались во время работы. Листва нежно и неназойливо прятала Ларису и Сержа друг от друга. Справа от Ларисы стояла любимая кружка с крышкой. На кружке были изображены незабудки, милые цветочки, их и цветами не назовешь, а только нежно – цветочками. За кружкой лежал крокодил стола – темно-зеленая трубка телефона. Лариса меньше всего пользовалась услугами зеленого крокодила, больше электронной почтой.

За спиной стоял старый шкаф, в котором прятались новые папки с рисунками и документацией на новые изделия. Старая документация отправлялась в недра шкафа и не маячила перед глазами; то, что в ней было изображено, давно произведено и спрятано покупателями где-нибудь от подземелья до небес.

В офис зашла Кира Ефимовна, весьма симпатичная женщина. Она раздала листочки с заработной платой, остановилась рядом с Сержом. Он для нее обладал некой притягательной силой. Они оба излучали улыбки, светились от радости общения. Она не задерживалась рядом с объектом своего обожания и шла на свое рабочее место.

Кира Ефимовна для Сержа – облачко мимолетного счастья. Взгляд Ларисы возвратился на свой стол, она сосредоточенно работала. Случайно она подняла глаза над компьютером и увидела небо с белыми клубами облаков, и вновь взгляд возвратился к работе. В офисе царила тишина. Все работали. За стеклянной стеной был слышен голос менеджера фирмы Сержа, вдруг голос его усилился, и он закричал:

– Федор, почему Вы не приходите на работу? У Вас прогулы и нет больничного листа.

В ответ раздалось мужское бурчание. Федор оказался для фирмы рождественским подарком. Он устроился в декабре на работу. Взяли его как специалиста по обработке материала, но он превзошел все ожидания. Весьма интересный мужчина, достаточно высокий, хорошо откормленный, с седыми волосами и не лысый произвел на всех приятное впечатление.

На рабочем столе его стоял настольный станок для изготовления опытных образцов, на полке были расположены приборы для контроля готового изделия. Его дело состояло в том, чтобы вести работу нескольких изделий фирмы.

День он начинал с телефонных разговоров.

– Алло, лапочка, – говорил Федор, – встретимся в 16 часов у магазина...

Или:

– Здравствуй, милая, как дела? Ты знаешь...

Серж смотрел на соседа слева и не знал, чем от него отгородиться. Но это твердо знал Федор. Он передвигал шкафы, переставлял приборы. В течение трех месяцев он воздвигал крепость из подсобных предметов. Внутри крепости появился старый столик, покрытый стеклом. На стекле стоял любимый телефон. Перед глазами на плакате висели изделия фирмы, но производства не той фирмы, на которую он работал. Работать за станком Федор не любил. Все новые папки Сержа медленно перекладывались в шкаф Федора.

Федор фильтровал воду в стеклянном фильтре, грел воду в чайнике, заливал кипяток в свою литровую кружку, кидал в нее много ложек с сахарным песком. Начинался аттракцион: чаепитие в крепости из приборов. Присвистывая, причмокивая, прихлебывая чай, Федор таял от удовольствия.

Внутри его крепости проходил стояк с трехфазным током, провода прикрывал металлический кожух. В этом кожухе Федор сверлил отверстия, чтобы повесить бухту проводов. Одно отверстие у него получилось, но при сверлении следующего отверстия он умудрился попасть в один из проводов. Блеск, треск, запах! Тумблер на 380 вольт вышел из строя, и сгорел шкаф для испытания приборов. Это стало началом конца Федора.

Серж смотрел на него, и ему иногда казалось, что Федор так и остался при социализме и пропустил перестройку.

Весна внесла свои коррективы в поведение Федора. Он своей жене только звонил, а жил на даче. Дача наказала его сыростью и простудой. В трех метрах от Сержа постоянно находился человек с кашлем, плюс чаепитие, да еще шепот из мини-приемника.

Надоело Федору чахнуть в крепости, ушел он на пару недель, потом совсем исчез из поля зрения Сержа.

Как-то пришла Кира Ефимовна и сказала, что Федора надо бы уволить за прогулы, но сам он отказывается увольняться. Мероприятие по увольнению длилось месяцев пять, включая суд. На его место приходил работать Иван, он чай не пил на этом рабочем месте, и от него шел тонкий поток флюидов, когда Лариса подходила к нему по работе.

Горизонт, розовато-красноватый на фоне серо-голубоватого неба, был не так нежен, как вчера. И личный мужчина несколько утратил нежность в обращении с Ларисой. Первозданная нежность, будь ты замужем или то случайная любовь, бывает раз или крайне редко. Все остальное в любви – поиски первого чувства, а секс – это уже так, механический процесс поиска наслаждения, это розовато-красное на фоне серо-голубоватой сферы неба и деятельности человека.

Иногда любое спокойствие дороже наслаждения, выжить бы, не до любви, и счастьем в такой миг является отсутствие угнетающих мыслей. Вот и все небо, проза в жизни побеждает любовное начало человека.

Кира Ефимовна развлекалась игрой в карты на компьютере. Среди бухгалтеров это наиболее почетное развлечение, по этому поводу над ней подтрунивал менеджер Серж. Она красиво обижалась и опускала глаза в свои многочисленные бумаги. Иногда он ее смешил, и она звонко смеялась.

Закат отличался от рассвета перевернутой картинкой цвета розоватого и голубоватого. На рассвете – снизу голубоватое небо, сверху розоватое, на закате – снизу розоватое, сверху голубоватое небо.

Жизнь личная у Ларисы стала праведная. Время первых компьютеров в жизни конструктора настало. Кульман ушел в прошлое. У Ларисы появились новое окружение, новые сотрудники, новые проблемы.

Старые знакомые сменили должности. Шеф стал директором фирмы, он нашел Ларису и вернул ее в свою фирму. Лариса была готова к новому витку знаний, к работе. Ее ждали разработки новых электронных узлов для железнодорожного транспорта.

Мощный компьютер – главный помощник. Да, уже лет десять происходил переход от тетрадей к компьютеру. Многие воспринимали такой переход болезненно, десятилетние привычки трудно излечивались. Тянуло к родному и любимому карандашу и ручке. Ларису на компьютер перевели просто: пригласили в фирму, дали новейший компьютер и должность. Первые дни пришлось работать по старинке и вести разработки изделий. Затем несколько дней читать книги по работе с компьютерами. Потом все забросить на месяц и работать над текущими проблемами. И через месяц произошло простое чудо, Лариса Ивановна села за компьютер и стала работать. Все получилось. Она успевала везде. Такая она, жизнь.