Текст книги "Бриз эйфории (СИ)"
Автор книги: Наталья Патрацкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Девушка вынула из сундука атласную ленту, переплела косу, затянула ее на конце крепко лентой, бантик завязала. Потом Алла покрутилась, от чего коленкоровая юбка колоколом закрутилась подле ног. Она опять к сундуку подошла, юбку новую смотреть, словно она не знала содержимое сундука. Алла юбку себе сама шила, выкроила из ткани, да и сшила руками. Бабушка ее стежку крепкому обучила. Юбку она лентой по подолу обшила.
Отец зашел в горницу, посмотрел на девичьи хлопоты и раскатисто рассмеялся:
– Дочь, куда ты собираешься? Неужели под венец идти надумала, а меня не спросила?
– Отец, люб мне Юра.
– Да верно ли? Пусть сватов засылает! Хватит вам желуди с дубов околачивать.
Встретились Юра и Алла под раскидистым дубом. Он в рубашке новой пришел, ремешком золотым подпоясанный, а сам в лаптях. Ремешок ему боярыня подарила, он и носил его постоянно. Очень Юра боярыне приглянулся. Боярыня в столице белокаменной зимой жила, а летом в деревню наезжала.
Только Юра поцеловать захотел девушку, как откуда не возьмись: боярыня в карете подъехала. Вышла она из кареты, выхватила у кучера плеть, да по юбке Алле и врезала. Ноге девушке больно стало. Она отпрянула от парня. А боярыня засмеялась и дальше поехала.
Юра испугался за Аллу, испугался он и гнева боярыни. Парень стоял в полной растерянности под дубом, с которого медленно падали первые желтые листья. Страх парня перед боярыней был сильнее его любви к девушке. Юра с того дня от Аллы отдалился, и взгляд при встрече отводил.
Алле стало зябко и обидно за себя и за беспомощность Юры. Она поняла, что он зависит от боярыни больше, чем от нее. И она решила, что непременно будет сильнее боярыни!
Она будет сильнее его! Она – Алла и все тут!
В зеленой траве лежали желтые листья, словно золотые иконы. У Аллы в горнице в переднем углу висела икона, срисованная с древней иконы. Печь занимала четвертую часть жилого помещения, в ней можно было мыться и греться после того, как испекут хлеб. Пол был выстлан широкими половицами, немного черноватыми от времени.
Девушка сидела на крыльце и поджидала молодого соседа, она еще надеялась на его возвращение. Отец вышел из дома и сел рядом с Аллой. Они стали рассматривать новый, каменный собор с золотистым куполом. Возле него толпилась воскресная кучка прихожан.
Звон колоколов радовал тишину своим проникновенным звучанием. Платки и сарафаны были надеты на женщинах. Редкая женщина ходила в кокошнике. На мужиках были надеты высокие лапти и длинные рубахи, подпоясанные веревкой или ремнем. А на Юре уже был золотой ремешок, словно золотой гребешок у петуха.
– Отец, Юра боярыне служит, – нарушала тишину девушка, не отрывая глаз от соседнего дома, в надежде, что на соседнем крыльце появится Юра.
– Хорошо, что ты это сама узнала, – сказал отец и тяжело вздохнул. – Эх, дочь, знавал я нашу боярыню, служил ей верой и правдой, да состарился.
– Отец, и не старый ты вовсе! Твои ровесники мужики седые, а ты молодой еще, русоволосый. А меня сегодня боярыня хлыстом отходила. Промолчу, но отмщу ей! А я замуж пойду за боярина Матвея! – не удержалась Алла от обиды на боярыню.
– Мстить – не надо. Тебе еще хуже будет, забьют тебя розгами. Эх, куда хватила: замуж за боярина Матвея Федоровича! Очнись, дочь! – испугался отец за свою дочь.
– Тогда я служанкой пойду в боярский дом! Я Юры попрошу, так он за меня словечко и замолвит, – не унималась взволнованная девушка.
– Слуг они завсегда любят. Если Юра замолвит слово, может, что и получится, – задумчиво сказал отец, закряхтел и поднялся с крыльца.
Алла стала думать, как понравиться боярину, да во что одеться. Одежды такой, как у боярыни, у нее никогда не было. Она встала с крыльца, взяла деревянное ведро, поставила его на голову и стала ходить по двору.
Мать, увидев дочь с ведром на голове, закричала:
– Алла ведро расколешь, протекать станет!
– Матушка, я статной боярыней хочу стать, – ответила важно девушка, продолжая гордо вышагивать по двору с ведром на голове.
– Ты и так не последняя невеста, приданное у тебя есть. Очнись! – крикнула мать и пошла к корове, которую пригнал пастух.
Алла подошла к корове и погладила кормилицу семьи по холке.
Отец кучером служил у бояр. Боярыню раньше он возил, но теперь она его с собой больше не брала. Бывший кучер все больше навоз из конюшни выносил, да за лошадьми ухаживал. А Алла к рукоделию была приучена, могла рубаху сшить и расшить ее. Первую рубаху она отцу и сшила, да так ее узорами вышила, что боярыня вновь взяла отца Аллы на облучок своей кареты. Алла расшила рубаху и для боярина, да и поднесла ее боярыне.
Боярыня плетью хлестнула Аллу в знак благодарности, да рассмеялась громко:
– Алла, ты у меня мужа отнять хочешь?
Как она догадалась, – подумала Алла и пошла прочь среди летящей осенней листвы в сторону города, на околице которого она и жила она со своими родителями.
В городе стояли соборы большие белокаменные. Чуть ниже располагались ряды торговые каменные. Алла в монастырь заходила к настоятельнице, и видела каменные своды и келью монашескую. Оставаться в монастыре она и не думала, не по ней была святая жизнь. Несколько домов в городе стояли каменные, красивые дома, прочные.
А у Аллы дом бревенчатый, но просторный, у нее был и большой хозяйский двор под навесом. Еще дед дом начинал строить, а отец пристройки сделал, и двор камнем вымостил. Бабушка еще живая и с ними живет. Она прядет пряжу, покручивая в руках веретено, сидя на широкой лавке. А мама у Аллы любит половики делать, у нее есть маленький станок деревянный. Она на нем полосатые половики делает. Все в семье ремеслу обучены.
Юра – сын кузнеца, отец его подковы для лошадей делал. У них была своя мельница. Они и муку мололи. Семья Аллы у них зерно молола на муку. Юра со своим отцом иногда у горна стоял, помогал отцу. Чем Юра не жених Алле? Правда, он себе все ножи выковывает, а потом их в чучела вонзает. Так нет, боярыня еще на голову Аллы объявилась! У нее своя земля, свои деревни и все здесь принадлежит боярыне.
Слухи ходят, будто боярыня – ведьма и колдовать умеет, будто мужа своего она приворожила зельем любовным. А если она и Юры к себе приворожила? Он справный парень. Боярыня, рассмотрев рубашку, сшитую Аллой для ее мужа боярина, заказала еще для себя пять рубашек и чепчики для сна. Засадила боярыня Аллу за работу. Стала девушка портнихой, а не служанкой. Узоры боярыня заказала сложные, вышивать их теперь Алле всю зиму!
Вот как дело обернулась! А боярина Алла так и не увидела, к ним он редко приезжал. Люди говаривали, что он самому царю служит! Алла бы и для самого царя рубашку справила, так дел много и без царской одежды. Но между дел она себе кокошник смастерила и расшила бисером. И рубашку под сарафан она тоже себе расшила. Девушка быстро наловчилась вышивать.
Пришла весна. Отдала Алла заказ боярыне. А тут и снег растаял. Надела девушка на себя обновы: сапожки сафьяновые, сарафан расписной по подолу и впереди полосой весь расшитый. На голову надела кокошник и во двор вышла. Отец как увидел дочь, так и пошатнулся от неожиданности.
– Алла, красавица ты наша! Ох, какая ты стала! – удивленно воскликнул отец, не веря своим глазам, он медленно подошел к дочери и дотронулся до кокошника.
– Знатная из меня боярыня получится? – спросила Алла у отца, павой пройдясь по каменному двору.
– Страшно за тебя, дочка! – замахал отец руками, а потом вдруг спросил. – Хочешь дочь грамоте обучиться у дьячка нашего?
– Хочу, – ответила Алла с вызовом, – мне нужна грамота.
Стал дьячок к ним домой приходить и грамоте девушку обучать. Мать ему за учебу сразу половик подарила, а потом молочко в крынке подавала, когда он приходил. Дьячок маленький был, да шустрый. Знал много, рассказывал интересно о том, что за горами за долами делается.
Летом Аллу признали первой красавицей среди девушек. Юра на празднике солнца изображал всадника на коне. Алла расшила себе и ему белые одежды. Юра босой сидел на коне, ездил по улице с пучком пшеницы, люди выходили ему навстречу и кланялись в пояс, словно он само солнце доброе. Боярыне он больше прежнего приглянулся.
Аллу в белом расшитом платье к дереву привязали на солнечной поляне. На голову ей надели венок из цветов и вокруг нее парни и девушки хоровод водили, песни пели. Юра отвязал Аллу от дерева, тогда их стали дразнить «жених и невеста».
Вечером жгли соломенные чучела. Факелы запылали. Красота. И вдруг в круг праздника врывается карета с боярыней Марьей, лошади зафыркали, заржали. Девушки и ребята разбежались, а боярыня – матушка на глазах у всех в ведьму превратилась, а карета в ступу. Схватила ведьма Юры, посадила вместе с собой в ступу и улетела за леса, за моря.
Алла так и села у костра, в нем еще бревна горели и потрескивали. К девушке отец подошел, это он боярыню в карете привез. Лошади стояли и хрипели. Алла встала, подошла к лошадям, погладила их по холке. Лошади и успокоились. А отец сказал, что боярыня полетает и сама вернется, не век же ей в ступе сидеть, да еще с молодым парнем. Страху Алла натерпелась и не передать. Сидит она у костра, смотрит, а у нее в руке ремешок золотой остался. Показала девушка золотой ремешок отцу. Он взял ремешок и перекрестил им костер. Ремешок превратился в ужа, а ужей в их местности всегда много было. Алла так и отпрянула от отца.
А отец засмеялся:
– Не пойдешь ты дочь под венец, не пара Юра тебе, ох, не пара.
Парни вокруг Аллы заплясали да песни запели, что она их невеста, а не Юры. Просили парни своими песнями жениха среди них себе выбрать. А Алле все парни на одно лицо, не могла она вот так сразу Юры забыть, ох, не могла.
А Юра, что Юра? Он оказался у боярыни в услужении, пока служил, многое узнал, многие ремесла изучил. Узнал он состав отвара – снадобья, из-за которого боярыня превращалась то ведьму, то опять в боярыню. Скучал он по Алле, по нраву она ему была, но не мог он к ней вернуться, боярыня ведьма не отпускала. И так ему захотелось на свободу, что он замахнулся ножом на саму боярыню Марью! Ведьма, словно мужик, перевернула его за руку через себя, да и хлопнула оземь. Юра до нападения на боярыню-ведьму зелья выпил.
Очнулся он дома с электронной книгой в руках.
Изумрудные лучи света медленно скользили по серебристым шарам, создавая праздничную иллюзию и мерцание холодных, мраморных столешниц. Алла выключила прожектор и грустно усмехнулась, она все сделала для будущего праздника, оставалось накрыть столы и ждать гостей.
Мама предложила Алле оформить зал к новогодним праздникам, что девушка и делала. Она купила елочные шары и приклеивала их к подносам, потом развешивала подносы с шарами по стенам небольшого зала. Она подошла к елке, украшенной такими же шарами, и погладила ее от избытка чувств, потом вздохнула и как истинная золушка в фартуке и стоптанных туфлях присела на стул, чтобы еще раз осмотреть зал.
Девушка подошла к зеркалу на стене, покрутилась перед ним. Увиденным в зеркале силуэтом она осталась довольна, но на секунду задумалась, перебирая в голове свою одежду. Она подумала, что ей не хватает нарядного платья с декольте. Взор ее опустился на туфли, она покрутила одной ножкой и скрипнула от злости зубами, туфли ей тоже были нужны. До праздника оставалось три дня, деньги за это время не предвиделись, их она получит только после праздника от мамы, работавшей в этом кафе.
На некоторое время Алла задумалась, она вспомнила, как приехала в этот городок с мамой из деревни, продав там дом и всю мебель. На данный момент у них с мамой ничего не было в этом большом городе. Деньги, за проданный дом они быстро израсходовали.
Мама жила у хозяина кафе, Матвея Федоровича, в его квартире, с ней жила и Алла. Нет, мама за него замуж не вышла. Просто хозяин, таким образом, решил три задачи: он получил сотрудницу для кафе, обеспечил ее жильем, и дома у него появилась домработница и все – в одном лице мамы Аллы. Но денег от этого в их семье особо не прибавилось, они постоянно были в долгу у хозяина.
Алла еще раз вздохнула и покрутила носком туфли, что ее не порадовало.
Девушка еще училась в школе и постоянно чувствовала свою бедность, такую глубокую, что избавиться от нее не представлялось никакой возможности. Конечно, мама сделала глупость, что продала дом в деревне ковш, а то бы они давно назад в деревню сбежали.
Мама с хозяином познакомилась прошлым летом, когда он приезжал в их деревню по своим делам. Именно тогда Матвея Федорович предложил работу и комнату в своей квартире. Девушка поднялась со стула и обошла зал, все было в порядке, можно было уходить домой.
Дома ее ждала новость: к хозяину приехал новый повар, Павел, бывший военнослужащий, участник боевых операций. Особенно он хорошо владел двумя ножами одновременно, просто виртуозно, за что его отправляли работать на кухню. Позже он стал помощником повара в солдатской столовой, так и привык к кухне. Когда он покинул воинскую службу, то однозначно решил стать поваром.
Мужчина – повар, – звучит хорошо! – так думал Павел. Он окончил кулинарное училище и теперь явился к отцу работать в его кофе, но место шеф повара было занято, да и место повара тоже.
Это все, что знала Алла о Павле. А еще она знала, что к хозяину подбивает клинья новая сменщица ее мамы. Алла была еще совсем юная девушка, стройная и худенькая, но в душе у нее расцветали такие потребности! Об этом она и думать боялась. А еще она знала, что декада до Нового года в кофе вся расписана, и со следующего дня в кафе ожидается наплыв праздничных компаний.
Девушка еще раз посмотрела на зал, погасила свет. Она зашла в раздевалку, накинула старую курточку, заглянула в кабинет хозяина, и вышла из кафе. Она сама закрыла дверь на ключ и отнесла его домой.
На школьном новогоднем вечере Алла блистала в сказочном платье настоящей феи, на ногах у нее сверкали волшебные туфельки, на шее сверкало колье из изумрудов, в ушах покачивались изумрудные сережки. Она стала центром притяжения всех мальчиков, они крутилось вокруг нее целой стаей.
Девчонки обиженно толпились у изумрудной елки, обсуждая наряд новой феи. Они и так недолюбливали Аллу, а тут и вовсе отодвинулись от нее. Девушки не могли понять, где и за какие деньги бедная девушка добыла великолепное платье?! Нет, это в головах красавиц никак не укладывалось!
После школьного праздника Алла ушла ночевать к Клаве, ничего удивительного в этом не было. Клава дала Алле свою домашнюю одежду, раздвинула диван, спросив разрешение у мамы. Так она осталась на три дня в доме подруги, домой она даже не звонила. Шли школьные каникулы.
Вечером по телевизору Алла из новостей узнала, что в городе произошло двойное нападение, а человек, совершивший нападение – скрылся. Предполагали, что Павел двумя ударами ножа ранил двух сотрудниц.
Тем же вечером к Алле пришел Тор и сказал, что ее мать ранена вместе со своей сменщицей. Алла пошла в больницу, но к матери ее не пустили, и она ушла домой. На следующий день под предлогом, что ей тяжело, она вернулась в дом к Белле, и осталась у нее на неделю. Аллу жалели все и осуждали молодого хозяина кафе.
Алла один день грустила, потом вместе с Беллой ездила по магазинам и покупала новую одежду и обувь. Белле деньги на одежду давал отец.
Бывшая жена Матвея, прекрасно знала, что он привел в дом Аллу с матерью. Она, изменив облик, внедрилась в доверие к матери Аллы, назвавшись поварихой. Но в праздники им пришлось много работать, и обе дамы переутомились. Они крупно повздорили, и разозлили третьего помощника – Павла.
Марья всегда чувствовала, что Павел опасный человек. Нож слегка ранил ее, злоба у него копилась давно. Мать Аллы вступилась за Марью. И Павел в порыве гнева на Марью случайно ранил мать Аллы, демонстрируя им технику владения двумя ножами одновременно.
По делу о двойном ножевом ранении все были одного мнения: виноват Павел.
Алла думала, что Павел ранил ее мать случайно, ей казалось естественным, что человек прошедший через настоящую войну, обладал ослабленной нервной системой и навыками обращения с холодным оружием.
Павла и Матвея Федоровича не могли найти.
Еще один человек не мог взять в толк, зачем Павлу понадобилось нападать на двух женщин? Может, он демонстрировал технику владения ножами? Да, они выпили на троих во время работы, но это им не в первый раз доводилось делать, а тут еще и новогодние праздники. Но вот так сразу ранить двух женщин? В чем две женщины могли перед молодым мужчиной провиниться? Очевидного ответа на этот вопрос не было.
Отец Беллы не переставал размышлять на эту тему. Алла постоянно находилась у них в доме, а у него нарастало раздражение против нее. Ее все жалели, а он ее ненавидел с каждым днем больше и больше. Неужели это мужская солидарность? Или что-то другое? Он попытался высказаться дома против Аллы, но на него домашние обрушились с гневными словами, что он не справедлив к бедной девушке.
Казалось бы, задача решения не имеет: почему его раздражает Алла? Почему он внутри себя не осуждает сына хозяина кофе, а если и осуждает, то только за несдержанность?
Глава 9
Новогодние каникулы подходили к концу.
Что же произошло в кафе с точки зрения Юры?
Посетители сидели за праздничными столами в кофе и мирно разговаривали. Все столы в этот новогодний вечер были заняты. Елочные шары поблескивали на елке и на всех стенах в лучах цветомузыки. Музыка звучала, как оформление к разговорам за столами, которые ломились от еды и напитков. Шел час насыщения и тостов.
Юра, сидевший в зале, всегда знал, что после шампанского и вина аппетит разгорается на целый час. В этот час даже те, кто занимался развлечением общества, и те ели, словно до этого еды в глаза не видели. В какой-то момент вилки уменьшили свою скорость, движения рук и челюстей прекратились. Самый праздничный стол в году постепенно приобретал неопрятный вид. Голоса зазвучали громче, пытаясь заглушить музыку.
– Реально у всех отношения разные. Ты познакомился со мной, подарил мне подарки, но это не факт, что у нас все будет хорошо! Что ты на меня опять наезжаешь своими вопросами по поводу, почему мы не живем в деревне? – спросила у Юры Алла.
– Мы притираемся с тобой друг к другу, – уклончиво ответил он. – У нас период вопросов.
Красный луч света прошел по красной блузке Аллы и побрел дальше. Юра передернулся он внутреннего ужаса, он ничего не понял, но ему показалась, что по груди девушки струится кровь. В этот момент раздался крик, за ним еще один. Крик шел со стороны кухни, заглушая музыку. Алла посмотрела на Юры, который вскочил с места и побежал в сторону кухни.
То, что он там увидел, превзошло все его ожидания. Сцена не для праздника.
Две поварихи лежали у стола в странных позах, и истекали кровью. Юра увидел, как из открытого окна выпрыгнул мужчина, в каждой руке у него было по ножу, а на голове у него был белый колпак. В этот момент в кухню ворвались несколько человек и закричали на разные голоса. Некто уже вызывал скорую помощь. Женщины были ранены в мягкие ткани, но они были обе живы.
На следующий день белый снег облепил деревья. Почти белое небо не отражалось в реке, запорошенной снегом. Юра шел по берегу пруда мимо снежных деревьев и нетронутого снега. Он наслаждался чистотой природы и чувствовал себя первым среди снежного безмолвия. Его душа еще страдала, но уже наполнялась лирическим настроением. Его грудь вдыхала чистый воздух. Ему было и хорошо и плохо. Его ноги отважно оставляли следы на белом полотне дороги.
Вскоре появилась у берега вода, он остановился и посмотрел вдоль берега. Судя по нетронутому снегу, здесь никто за последние сутки не проходил. Ему нравилось одиночество, словно он вошел в иной мир. Он невольно посмотрел сквозь стволы деревьев в сторону дороги, по ней равномерно ехали машины, то есть мир людей был рядом, до него всего метров сто, если идти сквозь строй серебристых деревьев.
Неожиданно для себя ему стало неуютно. Из-под льдины показалась ладошка, она колыхалась на ледяной воде от слабого течения.
– Ау! – крикнул Юра и замолчал, озираясь вокруг себя, хотя он прекрасно знал, что рядом нет человеческих следов.
Из-под льдины показался человек, и посмотрел в сторону Юры, который ничего не понял, но заметил, что человек еще живой, и сильно замерзший, хоть и не голый, но и не в одежде водолаза. В голове пронеслась мысль, как бы спасти моржа, учитывая, что себя он к моржам никогда не относил. Взгляд Юры упал на тонкое дерево в снегу, потом он посмотрел на более старые деревья. Нашел приличный сук, забрался на него с ловкостью обезьяны. Сухой сук подломился, и упал вместе с молодым человеком.
Юра поднялся, схватил сук и пошел в сторону берега. Он осмотрел полынью, но никого в ней не обнаружил.
– Ау, утопленник! – закричал он. – Я пришел тебя спасать!
– Чего раскричался? – почти в ухо ему сказал человек в мокрой одежде, синий от холода.
– А, как ты доплыл до берега? – удивился Юра.
– Время дорого. Мне холодно. Я подо льдом прятался, – проговорил человек синими губами. – Отдай одежду погреться, – и синий человек стал сдирать с него куртку.
Юра разозлился, развернулся и суком уронил рьяного моржа на землю. Мужик в мокрой одежде оказался на снегу. С ближнего дерева на него посыпались, потревоженные снежинки. Жалость к моржу ненадолго исчезла. Юра посмотрел на окоченевшего человека и побежал к дороге через лесную полосу за помощью.
Морж увидел, что человек с суком бежит прочь, попытался подняться, но его одежда успела сродниться со снегом дороги.
Владельцы машин, завидев на кромке дороги человека с суковатой палкой, пытались его объехать. Тогда Маг Юра стал качать сук в разные стороны. Фургон остановился, из него вышел весьма крепкий мужчина. Да, хозяин кофе собственной персоной стоял перед Юрой, но говорить о раненных женщинах, у Юры не было времени. У него возникло странное чувство, что если Матвей Федорович, и есть тот, кто их ранил, то в данный момент все равно важнее спасти человека из пруда.
– Помогите, там человек замерзает! – крикнул Юра, опуская сук в землю и тараня его за собой по земле.
Матвей Федорович, не задумываясь, пошел рядом с человеком с суковатой палкой приличных размеров. Они подошли к месту, где оставался замерзающий морж, но его на месте не оказалось. Юра осмотрел полынью. Конечно, морж был в воде, синея рядом с берегом. Морж, увидев мужчин, окунулся добровольно в ледяную воду. По воде пошли ленивые круги. Юра подошел к берегу и протянул моржу сук, пытаясь достать его из воды. В это время Матвей Федорович случайно или нарочно толкнул Мага Юры в сторону воды.
Юра и его сук упали в воду. Озноб пронзил его тело. Он посмотрел на берег, ища глазами крепкого мужчину, но только увидел его спину, уходящую к машине.
Рядом всплыл морж и прошипел стянутыми, синими губами:
– Ты зачем мужика привел? Я хотел замерзнуть.
– Вдвоем замерзнем, – пролепетал Юра, пытаясь по суку выбраться на берег.
Над головой Юры возник Матвей Федорович, и рывком вытянул его на берег. Потом он протянул сук моржу, который настолько замерз вместе со своим страхом, что из последних сил схватился за сук и в момент оказался на берегу. Матвей Федорович, как волшебник достал из внутреннего кармана бутылку крепкого напитка и влил его двум моржам в рот. Приятное тепло прошло волной по телу Юры. А морж настолько замерз, что для него этот напиток спасением не показался. Матвей Федорович взвалил моржа на плечо, как бревно и пошел в сторону дороги. Юра поплелся рядом.
Машина оказалась небольшим фургоном, внутри его находилась узкая постель. На нее и положили моржа. Юра сам стал растирать себя полотенцем до красноты на коже. В это время хозяин фургона закутал моржа одеялом и еще раз попытался напоить. Морж хлебнул напиток и отключился. Юра завернулся во второе одеяло, все еще стуча зубами от холода.
Фургон дернулся и поехал дальше от зимнего пруда, и потревоженного снежного покрова деревьев. Он остановился у деревенского медпункта, из которого вышла худенькая девушка. Она осмотрела двух моржей и предложила первого моржа положить в лазарет, а второго моржа она отпустила домой под его ответственность.
Морж назвал свое имя: Павел. Девушка записала его в журнал медпункта. Фамилия его ей ни о чем не говорила.
Юра ехал в машине рядом с Матвеем Федоровичем, и рассказывал ему о громком нападении неизвестного на двух поварих, надеясь вызвать у него признание, что он их и ранил. Но Матвей Федорович даже не знал об этом нападении, и они одновременно подумали, что морж из пруда и есть потенциальный убийца! Потом они высказали свои мысли вслух. Юра сказал, что видел, как мужчина с двумя ножами убегал через окно после убийства.
Матвей Федорович после этих слов развернул машину и поехал назад в медпункт, где оставили моржа. По дороге Матвей Федорович сказал, что его несколько дней в городе не было, он ездил за продуктами и ничего не знает об этом деле. Морж Павел лечился с помощью медсестры. Он был настолько промерзшим, что девушка от него не отходила, и отогревала его всеми известными ей способами. Она напоила и обтерла его спиртом, потом укутала. В этот момент и вошли в палату двое мужчин. Они пытались устроить допрос моржу, но тот уснул и не отвечал на вопросы.
Павел проснулся и увидел небольшую комнату с одним окном, с одной кроватью, с одной тумбочкой и одним стулом. Он был один в белом безмолвии палаты. Звуки отсутствовали.
Он стал вспоминать, что с ним произошло, но ничего особенного не мог вспомнить, словно память и совесть у него отмерзли. Потихоньку он вспомнил, что у его отца было кофе, а у него не было денег. Впереди маячили новогодние праздники. В отсутствии хозяина Павел сказал поварихам, что обнаружил кражу денег, которые внесли коллективы за новогодние торжества. Часть продуктов была закуплена, были закуплены напитки. Павел тихо спросил у поварих, кто из них взял деньги. Женщины восприняли его вопрос всерьез и разразились бранью. Он разозлился. В зале шел праздничный банкет, а у него кончились нервы и деньги. Он сказал поварихам, что не намерен скрывать кражу, которую сам не совершал.
Женщины стали отрицать кражу денег из стола хозяина, которые он якобы не успел убрать в сейф. Что было дальше, Павел помнил смутно, как ему кухонные ножи под руку подвернулись, как он их поднял… Павел остро почувствовал, что поварих больше нет, что он двойными ударами убил двух женщин почти мгновенно, будто они были соломенными чучелами. Он сжал голову. Застонал. В груди послышались хрипы. Он понял, что здорово проморозил себя и свою совесть. Терять ему было ровным счетом нечего, кофе все равно прогорело от кражи и крови. Идти ему было некуда, он закашлялся.
В палату заглянула медсестра.
– Павел, вы проснулись? – спросила медсестра, подходя к больному.
– Не подходи, – прошипел Павел и вновь погрузился в лающий кашель.
В палату зашел Юра в медицинской маске и сказал:
– Девушка, немедленно наденьте маску на лицо, заболеете, посмотрите, как он кашляет! – и протянул ей голубоватую маску.
Медсестра послушно натянула на уши тесемки маски, подошла к шкафу, чтобы взять одноразовый шприц для укола. Павел угрожающе закашлял. В этот момент в медпункт вошла или влетела женщина с забинтованной рукой. Павел с удивлением узнал в ней боярыню Марию из своего прошлого сна.
Мария, увидев Павла в отмороженном виде, стала говорить все, что в голову пришло:
– Счастье – это иллюзия некоего состояния, к которому можно стремиться, но невозможно в нем долго существовать. В чем состояло мое счастье пару лет тому назад? У меня был муж, сын Павел, квартира, работа. Я всегда была спортивного телосложения, благодаря прежним занятиям спортом. Выносить физические нагрузки семейной жизни, когда мои родственники и родственники мужа были от нас очень далеко, мне помогал спорт. То есть спортивная закалка помогла мне выдержать счастье семейной жизни. Прочитав книгу о счастье на три раза, я благополучно не запомнила из нее не единой строчки. Вероятно, поэтому невозможно удержать в руке птицу счастья. Хотя я вообще не привыкла держать в руках нечто живое из числа птиц и животных. Во времена писем в конвертах были распространены письма счастья, авторы, которых требовали переписать письмо большое число раз. Видимо потому, что невозможно понять, что такое счастье с первого раза. Так да, ни так. Проехали. Когда я узнала об исчезновении Павла, то проревела целый час со всхлипами от боли в раненой руке. Глупец, поранил мне руку!
Медсестра, выслушав даму, сказала:
– Хорошо, что вы плакали, у вас промылись слезные протоки, глазам легче стало. Ваше счастье для глаз оказалось рядом с горем, либо с жалостью к себе любимой. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Еще есть счастье в виде писания стихотворений, но в данный момент в моей голове нет любовных иллюзий, нет фантастики, хотя, как сказать. Чувства у меня вспыхнули мгновенно, как только я увидела взгляд Юры. Это он нашел Павла в пруду. Мне показалось, что Юра смотрит на меня. С таким прекрасным ощущением я прожила целый день. Мне все удавалась, пока я еще раз не посмотрела в его глаза. Потом поговорила с ним, и поняла, что я – случайность на его горизонте. Однако спасибо ему и за это недолгое везение. Но я ожила, пройдя очередной порог комплекса неполноценности.
– Что такое неполноценность? – спросила Мария, приходя в себя, и обретая прежнюю силу.
– А, Бог его знает, – ответила, вздохнув медсестра. – Себя я ощущаю, так, как надо, а мужчины от моего малейшего внимания к ним, заводятся с половины оборота. Это радует, но забирает некую энергетику, которую не от всякого индивидуума получишь взамен. Пара удачная получается тогда, когда в ней не возникает чувство неполноценности! Вот, нагородила. Но я успела представить, что будет со мной, если второй половиной у меня будет мужчина врач. С этой мыслью я не смогла долго существовать, по многим причинам. У каждого врача есть близкие ему люди, врачихи и медицинские сестры, больные и почитатели его творчества. В юности, я уже один раз прошла мимо врача, так неужели сейчас я выберу столь опасный объект? Конечно, нет! Да и он сразу понял, что меня лучше обойти. Спасибо Юре за взгляд. Он меня исцелил, и теперь я буду жить дальше без него. Но Маг Юра не врач, вдруг у нас с ним получится!?
– Первые годы я часто плакала от семейной счастливой жизни, – шептала Мария, не слушая медсестру. – Если сейчас проанализировать мою семейную жизнь, то ее однозначно можно бы назвать счастливой. Но тогда я этого понять не могла из-за постоянных перегрузок. Спасибо, что вы согрели Павла, я его забираю с собой.
Мария посмотрела на свою руку: рана полностью затянулась, словно ее никогда не было. Тогда она посмотрела на Павла, и решила его наказать. Она, собрав все свои силы, направила руки в сторону Павла с растопыренными пальцами, потом резко сжала их в кулаки и выпрямила.
