Текст книги "Инопланетяне на кастинге"

Автор книги: Наталья Патрацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– А ты неплохо ходишь и не видно, что нога болит.

– Так, растер себя перед тем, как к вам идти, думал, покажу наследнику его наследство, да и на покой, а тут охранники окопались.

– Что делать будем?

– Так не знаю, силы мои на исходе, до золота здесь ближе, чем до моей берлоги, в другой раз, и не поднимусь.

– Матвеевич, а рукой, можешь показать, где золото находиться? Или приметы местности назвать?

– Ох, Григорий Сергеевич, золотишко-то оно коварное, пальцем в небе не достанешь, показать бы тебе, так и спал бы спокойно.

– А почему эту речку называют Оперной? В честь оперативных сотрудников уголовного розыска?

– Ты чего? Мы чай ученые, у этой реки название звучит, как название одной оперы, так народ давно стал ее просто Оперной называть.

– Матвеевич, а ты ведь бывший геолог, пенсию-то получаешь?

– Нет, да и какая пенсия в глуши?

– Есть ведь старые поселки? Мог оформить!

– Трудно все это, мы привыкшие, безденежные.

– Хорошо, ты мне покажешь, где золото лежит, я тебе обязуюсь платить личную пенсию, с проживанием на Малахите. Есть для тебя работа в бассейне.

– Григорий Сергеевич, не греши, я в служаки не пойду, не люблю покоряться. Смотри-ка, а твои людишки-то уходят с реки, подождем, да уж сегодня и покажу золотко, а на ночь схороню вас в одном шалаше, утром и пойдете на Малахит.

Я молчала, пока мужчины разговаривали, и думала о том, что опасно знать, где золото лежит, да еще и в самородках. Мне очень хотелось сбежать, не узнав цели этого похода. Последний охранник исчез за холмом, как последняя надежда на неизвестность. Мужчины поднялись, и я, помимо своей воли, пошла следом за ними.

Реку перешли по поваленному дереву, держась за редкие ветки. Прошли место, где охрана Малахита мыла золото, и углубились в чащу, потом неожиданно, оказались на берегу реки, вероятно река здесь делала петлю.

Вечерело.

– Григорий Сергеевич, отец твой, здесь смеялся, что мы с ним глину нашли, сделаем, мол, себе посуду, а потом будем продавать, раз ничего путного найти не можем. В этом месте сделали мы привал, костер разожгли, шалаш сделали, вон он стоит, его можно подладить и жить.

– Глина и нам пригодиться для Малахита.

– Не спеши, так вот здесь глина золотая.

– Ты, чего, Матвеевич? Золото в глине?

– Горшки золотые можно делать.

– А почему об этом никому не сказали?

– Сказать-то сказали, на свою голову, это ведь тут Сергея – то и убили, он золото защищал. Могилку его могу тебе показать. В глине он похоронен, копал я ему могилу, так золото нашел, немного, но нашел. Идемте, покажу. Здесь недалеко, помяни отца, Григорий Сергеевич, а после покажу жилу золотую.

Темнело, я разожгла костер, мужчины все больше разговаривали, а я иногда их переставала слушать, мне было страшно, я привыкла к лесным походам с отцом, ночных стоянок не боялась, а здесь мне было жутковато. Сова ухнула, или дерево треснуло, много новых шорохов, места чужие. Мужчины у могилы постояли и подошли ко мне. Я, зная тайгу, прихватила все, самое необходимое для однодневного похода.

Скромный ужин утолил общий голод. Шалаш был очень старым, легли у костра. Ночью нас разбудили голоса, костер едва тлел. Матвеевич быстро затушил остатки костра, чтобы их сразу не обнаружили, но запах дыма остался.

– Тут где-то костер был недавно, – услышали они голос главного охранника Малахита, – Дрын, ты нас правильно привел? Ты хорошо следил за хозяином?

– Их геолог вел к золоту, это уж точно, сегодня наши на отмели намыли золотые копейки, а эти шли за большими рублями, хозяин за копейку не пошевелиться.

Григорий Сергеевич в темноте усмехнулся, и придвинулся ближе к дереву, сливаясь с ним. Луна спряталась за тучи, темень кругом. Я приткнулась к Григорию Сергеевичу.

– Барсук, ты чего, я эти места раньше все прошел, сегодня я знал, куда они идут, и где срежут дорогу. Они рядом, запах дыма чую, но костра нет, потушили.

Матвеевич узнал голос Барсука, это он дрался с Сергеем, да, похоже, не все знал Барсук, вот опять в этих краях оказался.

– Дрын, нам без золота нельзя, его надо найти, давай отойдем от этого места подальше, а утром сюда вернемся.

Дрын с Барсуком пошли обратной дорогой, да видимо споткнулись, закричали, упали.

Послышался рев медведя. Прозвучал выстрел. Рев медведя усилился.

– Барсук, зачем стрелял? Ты его не убил!

Рев медведя раздался рядом со мной.

– Тога, Тога, не реви, это я!

– У, у, у…

Медведь замотал головой, Матвеевич стоял рядом и гладил его шею.

– Узнал, Тога, узнал, молодец, – приговаривал он, – тебя не ранили? Да нет, жив!

Медведь рухнул рядом с Матвеевичем, тот нащупал рану медведя, ощутил липкую кровь и заплакал.

– Барсук, медведь умер, туда ему и дорога! – закричал Дрын, – смотреть будешь?

– Нет, еще царапнет, лучше пойдем, куда шли.

Медведь дернулся и затих.

Замолчал и Матвеевич, потом тихо проговорил:

– Тогу мы нашли маленьким медвежонком, он с нами ходил, потом подрос и в лес ушел, но меня узнавал, и в этих местах он жить любил. Старый он стал, с Барсуком не сладил. Как я Барсука не узнал среди охранников? Больно баский стал, холеный, вот и не признал.

Григорий Сергеевич и я спали под его ночной говор. Через час Матвеевич встал, прикрыл ветками и старой листвой место костра, разбудил молодых:

– Вставайте и идите за мной, я покажу вам выход золотой жилы, но останавливаться я вам не разрешу, пойдем дальше, перейдем на ту сторону, сделаем кружок и я вас верну на Малахит.

– А ты не устанешь, Матвеевич?

– Вы поспевайте за мной, погоня дело опасное, надо уходить. У них пистолет, а у нас, лишь мой дробовик.

Цепочкой, быстрым шагом маленькая группа прошла мимо выхода золотой жилы, прикрытой сваленным деревом. Григорий Сергеевич на ходу смотрел приметы местности, а я покрутила головой, словно запоминая, где нахожусь.

Матвеевич, показав место, где можно найти золото, стал сильно прихрамывать, словно силы его покинули навсегда. Он тащил свою ногу, массировал на ходу, скрипел зубами, но шел вперед и вперед, пока не дошел до переправы. Пройти по сваленному дереву ему было не под силу. Григорий Сергеевич тоже не знал, как его перенести. Матвеевич из последних сил забрался на дерево, прополз до средины реки и, упал в воду, пузыри быстро исчезли, исчез и он.

Я, всхлипывая, перешла по дереву на другую сторону, потом схватила за руку Григория Сергеевича:

– Идем быстрей на Малахит, к городку поднимемся со стороны аэропорта, нас там не ждут.

Мы вернулись в городок, прошли мимо охраны с гордо поднятыми головами, надо сказать этот поход сдружил меня с Григорием.

Григорий Сергеевич, которому от жизни вдруг перепала золотая жила, на радостях так меня обнял, что дальнейшие прикосновения продлились половину ночи. После приезда в этот городок она вообще не страдал желанием любви, он все строил город, мечтал, а потом встал на тропу войны со своей охраной. Мы закрылись в квартире Григория Сергеевича и просто любили друг друга, потом крепко уснули.

Днем мы проснулись, светило солнце, Григорий Сергеевич радостно крикнул:

– Мийлора! Мы богаты с тобой!

Мне мужское восклицание очень понравилось, и я приготовила завтрак. Выйдя из дома, мы не обнаружили в городе людей. Улицы были безлюдны, шаги звучали глухо в пустоте. Григорий Сергеевич посадил меня в свой личный вертолет, который был закрыт в ангаре, а больше летательных средств, в городе, и не было на данный момент времени. Мы поднялись над тайгой.

Люди цепочками шли к золотой жиле! Откуда они о ней узнали? На вертолете пулемета не было, Григорий Сергеевич полетел над длинной цепочкой людей, шедших к золотой жиле. Он завис над жилой, открыл дверь в вертолете и крикнул в мегафон:

– Люди! Спокойно! Эта золотая жила моя, ее нашел мой отец! Возвращайтесь все в городок, золото пойдет на благое дело!

Снизу послышались выстрелы, направленные в дно вертолета.

Григорий Сергеевич закрыл дверцу и полетел к пустому городку. Он понял, что золото даром ему не получить, вызывать армию ему было не на что. К вечеру люди стали возвращаться в город.

Первой к нам пришла грязная Нинель:

– Григорий Сергеевич, прости, пошла против тебя, мне так хотелось дарового золота, что сил не было сидеть в музеи без посетителей! Дай мне ночной клуб, и я сделаю тебе золото из ночного воздуха!

– Нинель, дам я тебе помещение под ночной клуб!

Пришел Валера, уже умытый и чистый и попросил здание под школу, он его получил.

Город развлечений перерастал в нормальный городок, где должно быть все для нормальной жизни. Народ потихоньку вернулся в городок, не найдя золотой жилы, о которой им рассказали охранники. Григорий Сергеевич вздохнул свободно, но пойти и еще раз увидеть золотую жилу он не решался, боялся, что это окажется мифом, а Матвеевич похоже в этом не помощник. Труп его выловили, нашли в нем пулевое ранение…

Нет, не зря я вертела головой в первом походе, именно я обнаружила выход на поверхность золотой жилы и тут же предложила выпустить антикварную мебель в стиле ампир или барокко с натуральной отделкой из золота, и все дружно рассмеялись.

Глава 20

На Земле, царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие процессы. Спектральный анализ был моим любимым делом со времен института. Да, я очень любила этот частокол полос различной величины.

В кои-то веки, мне, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря Григорию. Он дал мне химическую лабораторию вместо мебельной фабрики или прилавка магазина, когда узнал, что я окончила до крутых перемен в стране.

Мои пальцы, как всегда были защищены резиновыми одежками, перчатки я не любила.

Кожа рук успела устать от химикатов и пробирок, и резиновых перчаток, и только мозг мой волей или не волей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала мне любовью, например, вчера…

А что было? При соединении веществ получался, какой-то странный цвет, необыкновенно красивый. Работа обычная и вдруг: блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Я готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится. О, этот цвет! Я переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами… и так захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, я не готова сказать, но я его видела!

Григорий ждал Мийору. Как он любил эти роскошные волосы и всю ее не худенькую фигурку, он звал ее: Джинна, от слова Джинн. Она выныривала из химической лаборатории, как Джинн из бутылки и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки.

Мы пошли тихим шагом до своих домиков.

Я и Григорий жили в разных витых домах, стоящих рядом на малахите. Витой дом был многоэтажным домом, с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и я с Григорием, мы то появлялись, то исчезали из жизни друг друга. Как в древней Руси, у нас была мужская и женская половина, но не одного дома, а мы жили сразу в двух домах.

Один дом светился темно-синим цветом, а второй – вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали.

Сегодня нам хотелось быть вместе, для этой цели была предназначена комната со многими функциями на последнем этаже витого дома: спальня, столовая, кинозал.

Потолок комнаты был обвит лианами, поющие крошечные птицы летали под потолком.

Между комнатой и этим живым уголком была натянута прозрачная пленка, и от нее шли лучи в сторону птиц: не подлетать! И птицы послушно наслаждались зеленью лиан.

В этом райском уголке мы проводили свои совместные часы. Наши тела были покрыты нежной тканью: ласковой и полупрозрачной. Телесное соприкосновение быстро находило свое пресыщение, поэтому легкая одежда растягивала удовольствие на более длительный срок. Нам просто было хорошо вдвоем, постель меняла свою конфигурацию от нашего желания, экран возникал в любой стороне стены. Сенсорное управление не утруждало и любви не мешало.

Я с легкостью вызвала стол с нужным набором еды и питья. Чудо имело свое объяснение: повара обслуживали несколько домиков и знали пристрастия своих клиентов. Повара, как и врачи, были признаны необходимыми для здоровья жителей города на Малахите, только правильное питание увеличивает срок жизни внутренних органов человека. Так же важно было беречь мозговые клетки человека для его профессии, и не утруждать их знаниями медицины и правильного питания. Мозговая ткань конечна, перегрузки вредны. Жизнь людей нужно было беречь всеми способами.

Так вот чем поразил меня, возникший цвет при химическом опыте! Он вызвал прилив жизненных сил, он вызвал во мне импульсы сексуальных желаний!!!

Это могло бы понравиться власти города в лице Григория Сергеевича! Как все просто: смотришь на цвет, и твой организм переживает чувство любви, в этом состояние наиболее легко обновляются клетки организма, словно ты загораешь под солнцем, и клетки приобретают более темный вид, а здесь они остаются того же цвета, но становятся моложе. Организм обновляется и восстанавливается! Что-то было в этой химической реакции от ядерного распада, или… Что или?

Есть такие вещества, которые существуют доли секунды, но и это было бы хорошо, для химического центра. Пусть этот цвет будет виден доли минуты, но как он положительно влияет на омоложение организма! Если бы не этот случай, который был сегодня, а не вчера, мы бы не пришли в комнату птиц и любви. Это в ней возникла энергия, это я мысленно вызвала его к себе!

Вот она, правда, нашей сегодняшней любви!!

Сколько лет мне и Григорию Сергеевичу? Очень трудно определить возраст, в городе на Малахите, только Власть города во главе с Григорием, знает возраст своих жителей. А я была прославленным химиком местного значения, мои мозги прибывали в работоспособном состоянии, и пока я выдавала своему городу необычные открытия, мой возраст не мешал оставаться специалистом. Поэтому я оставалось молодой, особенно если мне повезет открыть способ получения цвета молодости, этот цветовой эликсир.

Власть города на Малахите, всегда была благосклонна к новым открытиям в области проблем молодости. Несколько опытов прошли неудачно. Я сама подбирала химические вещества, я всегда все записывала: состав, количество, время реакции. Результат был плачевный. Цвет не появлялся.

На улице кружились снежинки. Пришлось опыты с цветом оставить. Надо было выполнять заказ верховной власти. Работа шла прозаическая, Григория я почти не видела. Он пересел на спортивную машину и редко бывал в своем, темно-синем витом доме. Ко мне, в вишневый дом, он не заходил. Лаборантки говорили, что он нашел студентку и с ней уезжал после рабочего дня. Жизнь стала скучной. Плановые работы и сохранение себя в надлежащей форме, вот и все чем я была занята.

Прошел год практического одиночества. Вяз покрылся желтыми листьями. И… произошло чудо! О, силы Малахита! Оказывается в момент появления желтых листьев на вязе, соединения определенных веществ, дает выход омолаживающей энергии, в виде сиятельного цвета листвы вяза! Немедленно Григорий бросил свою очередную подружку и оказался у ног и рук моих!

Все повернули головы ко мне!

От меня шло золотистое сияние, как от листвы вяза. Вяз – завязь, дающая жизнь.

Как все просто! Энергия молодости могла появиться один раз в год! Как этого было мало! И все же это лучше, чем угасать без новой энергии. Как поймать эту силу?

Я получила все удовольствия мира, но они быстро пройдут. Вернуть их через год? В памяти моей всплыло первое желание после получения золотисто-медного цвета – заколка! Желание должно привести меня к решению задачи: как удержать таинственную силу цвета, дающую энергию организму? Если все связано еще и с вязом, решение напрашивалось простое, надо сделать заколку по форме и цвету листа, но вот какой материал использовать, чтобы он заменил желтые листья вяза?

Если цвет медно-золотой, то и надо использовать эти материалы.

Жизнь моя наполнилась новыми экспериментами. К Григорию Сергеевичу я остыла. Я теперь знала, на каком поводке он ходит: на этой необычной энергии, без нее общение с ним смысла не имело.

Чем заняться кроме опытов и работы, чтобы не было мучительно скучно в моем совершенном по форме и содержанию доме? Скуку прогоняла только работа мозга, значит, мне оставалось одно занятие: надо писать, писать о прожитых годах на Малахите, анализировать прожитые годы и делать выводы для нового поколения, но мне не давала покоя новая случайная пока еще реакция получения молодого счастья организма.

Я четко представляла решение задачи, получения медно-золотой энергии, так я ее назвала, надо было решить, как аккумулировать эту энергию и выдавать ее по мере необходимости. Знакомые не смели подтрунивать, они знали, если я, что-нибудь придумала, то я решу поставленную задачу, и только намекали мне, что и им бы новая энергия жизни не повредила. Юмор заключался в этой ситуации в том, что я почувствовала страшную апатию, после того, как прошел запас медно-золотой энергии.

Мне все надоело. Мне ничего не хотелось, мне никого не хотелось. Открытие зависло. Работа не привлекала. Собственная молодость не притягивала. Все виды скоростного и тихого транспорта просто надоели. Я стала высыхать, как листья вяза, на голове появились седые волосы, на листья вяза упал снег. Я впадала в зиму, и этот процесс трудно было остановить без посторонней помощи, которую я – отвергала. Я лежала в комнате с поющими птицами и таяла на глазах. Эта золотисто-медная энергия оказалась обычным бабьем летом.

Какой упадок жизненных сил! Из последних сил, увядающая дама, великая химическая и мистическая принцесса Мийлора, нажала на пульт управления экранами. Чудо! На экране рядом с золотым вязом стояла девушка с золотыми волосами! Во мне появился маленький, но прилив сил!

Я нажала на пульт связи и попросила прислать мне золотистую краску для волос. И как бы, между прочим, в голове всплыли знания древней истории, в древности в церквях и соборах всегда присутствовало золотое сияние на образах и на алтаре.

Главное действие на прихожан в храмах, кроме ликов святых, оказывало, окружающее их золото! А вот именно золото было не в почете, именно оно было убрано из повседневной жизни жителей города, чтобы не вносить распри между людьми!

Я оживала! Я знала, как мне получить энергию молодости!

Туман окутал город на Малахите! Настроение мое становилось стабильным, но навстречу к реактивам я не спешила. Душа требовала положительных эмоций. Я приступила к ремонту темно-вишневого витого дома. Я вызвала архитектора индивидуальных строений, попросила убрать вишневый цвет, сказала, чтобы дом был золотисто-белый. Внутреннее убранство разрешила выполнить в золотисто-белых тонах.

На время ремонтных работ, я уехала в санаторий, где решила получить молодость без золотисто-медной реакции. Мне необходимо было омолодить: мышцы, внутренние органы, внешний вид. Многие процедуры известны с древних времен, многие придуманы за последнее время. Жизнь закрутилась вокруг собственной персоны.

Я тренировала мышцы на различных тренажерах, плавала, и приводила в порядок сосуды сменой температур. Внутренние органы проверялись и лечились врачами. Над внешним обликом трудились косметологи, которые использовали: кремы, грязи, водоросли. Жить моя была насыщенна до предела. Солярий изображал солнце и ветер.

Без фантастики организм омолаживался. Проверить полученные чары я отправилась на остров, любимое место отдыха Григория Сергеевича, и где я так и не была.

Стройная, загорелая, без морщин и седых волос я была определенно неопределенного возраста, в общем молодой девушкой, ею я и являлась. Золотистые волосы оттенялись прядями волос, окрашенными более светлой краской, что создавало эффект солнечных лучей на голове. Имидж я хорошо изменила и превратилась в блондинку с прямыми красивыми, переливчатыми волосами.

На берегу океана стояла группа молодых студентов, и среди них я быстро заметила Николая. Он работал в университете доцентом, вместо своей мамы Тины Николаевны.

Сверкая золотисто – белыми одеждами и золотисто– светлой прической, я приблизилась к группе. Ее узнавали и не узнавали. Приятен был взгляд Николая, а не Григория Сергеевича, стоявшего рядом с ним, у которого взгляд изображал все, кроме радости.

Я решила провести время отдыха с Николаем и побыть с ним в нерабочей обстановке.

Мне нужен был для работы ассистент.

Николай вновь почувствовал притяжение ко мне. Он знал кто я, я знала, кто он, и ему было приятно мое внимание. Любовь проснулась и без чуда. Мягкий климат подружил нас. Мы готовы были к новому витку сотрудничества. Я уловила в нем знакомые черты.

Надо было переходить к основному опыту: созданию цвета молодости.

Я заказала заколку из сплава золота и меди, по форме она напоминала лист вяза.

Стены лаборатория были обклеены огромными изображениями вяза, с осенней листвой.

Герметичный стенд, для проведения опытов, был слегка позолочен; внутри него, за золотистым стеклом выстроились в золотистых колбах реактивы. Золотистые перчатки входили внутрь стенда. Все было готово.

Все блестело золотом, найденным Матвеевичем и отцом Григория Сергеевича! И что-то в этом было от церковной утвари. К стенду подошел Николай Борин, приятная улыбка светилась на его лице. Он понимал ответственность события, и хорошо изучил порядок проведения реакций. В золоте и на золоте, надо было получить золотисто-медную энергию, которая проявляла себя золотистым свечением. Дань вязу была отдана.

Я стояла в отдалении в бело– золотистой униформе. Я махнула золотистой перчаткой:

Николай приступил к таинству. Раз, два, три… семь! Все этапы были пройдены с легкостью. Вдруг появился долгожданный: треск, блеск, свет – свечение…

Выходящая при реакции энергия, собиралась в золотой герметичный объем. Стенки сосуда были прочными. Все удалось!

Энергия жизни была в золотой ловушке. Вот и оправдалось имя 'Джинна', как меня всегда называл Григорий. Оставалась выяснить меру потребления божественного эликсира на одного человека, время свечения золотисто-медного цвета. Открытие немедленно обошло все экраны города на Малахите. Герои дня я и Николай, были на всех экранах. Мы спокойно покинули золотистую лабораторию и отбыли в золотисто – белый витой дом, на золотистом автомобиле. Мы были вместе! Я забыла возраст, ко мне вернулась моя молодость. Не все просто было в городе на Малахите.

Перешагнув порог дома, Николай зафиксировал свои данные в центральном компьютере, и ему необходимо было выслать подтверждение на запрос: Николай пара Мийлоры? Он ответил: Да. Власть города теперь знала, что они официальная пара. Автоматически эта пара, после регистрации в центральном компьютере, попадала под невидимую охрану города.

Цивилизация в городе на Малахите была на высоте, но человечество остается человечеством, среди него нет – нет, да и появятся люди с отрицательным характером. Наблюдение за населением города на Малахите, было ненавязчивым, но постоянным. Дома люди не просматривались и не прослушивались, но порог дома находился под качественным наблюдением. Все, что происходило на улицах города, было под неусыпным взором камер слежения. Население к вниманию камер привыкло с рождения, и объективы камер их не тревожили.

Пары такого уровня, находились под так контролем, что в него лучше не вникать.

Меня это не волновало, а Николай стал привыкать к жизни рядом с великой женщиной.

Великолепный витой дом стал райским уголком для меня, и Николая. Все мои любимые предметы отдыха находились, в пределах владений, теперь не было у меня необходимости из-за тренажерного зала или бассейна ехать в клуб. У меня было все.

Рядом с Николаем мне было хорошо. Но все проходит и особенно райская жизнь. Мы стали скучать. Ему захотелось уйти в общество молодых студенток, но, погуляв среди молодых девушек, благоразумный Николай вернулся ко мне.

И вот, когда Николай Борин ко мне вернулся, я поняла, почему я чувствовала себя старой! Да потому что я влезла в жизнь человека из другого поколения! Григорий Сергеевич был старше меня, и я вошла в его мир и стала такой, как он по возрасту и мироощущению, а потом искала золотистое чудо, чтобы вернуться на круги своя.

Я целый день пыталась понять еще один вопрос вселенной: почему погиб Юрий Гагарин? В Интернете целые сутки висел его портрет с таким вопросом. И я поняла!

Главное в его смерти жители самой земли – не виноваты! Он стал великим благодаря великому уму Сергея Королева, но о гениальном конструкторе говорить в то время было нельзя, это же элементарно, и превозносили до небес практически семь лет без двадцати четырех дней Юрия Гагарина! Так, не спешите опровергать мои слова.

Сергей Королев умер в 1966 году, год, как положено его покой не очень не беспокоили. Но к семилетию освоения космоса человеком, нужен был настоящий герой!

Секунду, и, высшие силы убрали небесное везение с Юрия Гагарина! То есть, Бог перевел стрелку на Сергея Павловича Королева. Космонавт первый уступил славу настоящему герою, с точки зрения небес. К чему здесь Гагарин и Королев? Гагарин влез в славу Королева, как я в жизнь Григория Сергеевича. Это было не мое. Хотя гонщики всегда известнее создателей машин. Но в случае с Гагариным другого объяснения пока нет. Слава Юрия Гагарина себя исчерпала, и пошла на спад…

Но и с Николаем Бориным мы долго не могли существовать в одном пространстве.

Другими слова слава конструкторов не для афиши.