Текст книги "Виртуальная Мадам Марго"

Автор книги: Наталья Патрацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18

Маргарита, как всегда, сидела за компьютером, прорисовывала новую разработку для ЛКС. Босс сидел недалеко от нее, выдумывая новую конструкцию неизвестно чего.

Неожиданно он спросил:

– Маргарита, ты любишь перлы?

– Словесные?

– Нет, жемчуг. Могу посодействовать и подарить тебе любой жемчуг, имеющийся на земле.

– Куда тебя занесло. Ты на мне когда-нибудь жемчуг видел?

– Нет.

– На мне всегда перламутровая помада, перламутровые тени, иногда перламутровый лак на ногтях, вот и весь набор перл.

– Не густо. Ради чего спрашивается, я добывал жемчуг на Марсе, в океане?

– Босс, это твоя работа и все. Жемчуг – побочный продукт твоих разработок, а не цель твой жизни.

– Маргарита, а тебе не нужен жемчуг молодости?

– Зачем? Нашел моложе меня женщину? Если она моложе по возрасту все мои усилия быть младше ее – напрасны.

– Но ты можешь лучше ее выглядеть!

– Да?! А зачем? Электронные капсулы молодости лежат рядом со мной в шкафу.

Люди за них деньги платят, а я на них только корпус перерисовываю, новую литьевую форму запускаем в производства.

– И ты не съела ни одной электронной таблетки? Они рядом лежат!

– Ефим, это моя работа, я ее не ем.

– О, на твоем белом халате я вижу перламутровые пуговицы!

– Это Даниил купил мне рабочую униформу, белый халат с перламутровыми пуговицами.

– Пожалел настоящий жемчуг.

– Босс, ты чего сегодня завелся? Что произошло?

– Ты хоть знаешь, что на Нетронутом острове, из перламутровой камбалы вылупились марсиане?

– Тебе сегодня сон приснился?

– Нет, по телевизору видел, ты меня не понимаешь, а Лида меня понимает.

– Так, уже ближе, но она меня не младше.

– Маргарита, извини меня конечно, но она выглядит моложе тебя.

– Так, по слухам она жемчугом молодости питается, а сама уже сушеной воблой стала, или, прости, камбалой. Это вы с ней марсиан производите, люди у вас уже не получаются, по старости?

– Зря я с тобой заговорил!

– Я в тебя сейчас запущу электронными таблетками, авось съешь, какую, чтобы не отставать от Марины.

– Ты меня не хочешь слушать, Катерина изобрела золотистую энергию молодости.

– Знаю, мы ведь с тобой делали для нее золотистые стенды для химических работ.

– Хочешь, добуду тебе золотистую капсулу молодости?

– Это уже глупость, да эти золотистые капсулы я сама чертила, она их чем-то заполнила.

– С тобой не поспоришь.

Они замолчали. В комнату влетел Ярослав.

– Чего теперь изобретаете, умы, вы наши конструкторские?

– Фрезы для нового города на Пологих горах, – ответила Маргарита.

– Маргарита, ты шутишь или издеваешься надо мной? Ведь все получилось, почистили гору в нужном месте, получили площадки с ровной поверхностью, какие натуральные, а какие сделаны из крошки, но слух прошел, народ едет, не бедствуем. Есть новая работа, господа, конструктора!

– Выкладывай, Ярослав, – протянул недовольно Босс 3.

– Что если…

– Обойтись без перлов, и сварить перловую кашу, – договорила за него Маргарита.

– Нет, что если…

– Купи нам машины с перламутровым покрытием, и оставь нас в покое, – сказал Босс

3.

– Ближе, что если, мы все полетим на жемчужную плантацию, там разрабатывают жемчуг, с сексуальным эффектом.

– Ярослав, на старости лет, у тебя крыша слетела? – спросила Маргарита.

– Я пошутил, вам для реанимации надо прибор переделать, для скорой помощи.

Сердце надо возвращать к жизни в любых условиях.

– Мы это уже делали.

– Замените в конструкции аккумуляторы на солнечные батареи, которые использовали для полета в Рай.

– Ярослав, а ты умен. Точно, это хорошая мысль, – заулыбался Босс 3.

Ярослав, довольный, что его идея получила одобрение, покинул КБ. На улице стояла перламутровая раковина, простите, машина с перламутровым покрытием.

Он в нее сел и сказал:

– Виктория, будет у тебя личный прибор для запуска сердечной мышцы после остановки сердца.

– Хорошо, Ярослав, а то ты на сердце стал жаловаться.

– Я использовал все капсулы с золотистой энергией, ты это знаешь? Они мне больше не помогают.

– Пей успокоительные таблетки, и не суетись, я это тебе уже сколько раз говорила.

– А, если молодую жену завести, для передачи энергии, от нее ко мне, я тебя знаю, ты из меня всю энергию выпила, своими глазищами.

– Умен ты, не прошло и несколько десятилетий, как до него дошло. Да, я жила за счет твоей энергии!

– Взяла, верни! – с неожиданной злостью закричал Ярослав.

– У меня твоей энергии – нет! Я ею жила.

– Я придумал!! – вскричал Ярослав, и упал на руль головой.

– Ты не шути, ты жив? – участливо спросила Виктория.

– Виктория, нажми на красную кнопку, рядом с тобой появиться второй руль, вези назад в КБ, есть идея, силы кончаются, – сказал шепотом Ярослав и затих.

Виктория вернулась в КБ, позвала Босса 3, оба они наклонились над Ярославом.

– Босс, мне совсем плохо, вспомни робота, сделай робот, который за меня будет двигать моими руками и ногами, и голову держать.

– Ярослав, ты сегодня весь в ум ушел. Хорошая мысль, сделать тебе оболочку робота для перемещения в пространстве. Сделаем, без проблем, но ты последнюю энергию не теряй. Маргарита ему надо в больницу.

– Не надо, домой отвезите, у меня там есть все. Полого внутри робота – оплачу, – хрипло проговорил Ярослав и замолчал.

Его положили дома на кровать с кучей проводов, для поддержания обеспечения деятельности его старого организма. Его подключили к живительной системе многочисленных аппаратов. Он задышал и уснул. Она записала его последние слова, подчистила их и получила желаемый результат. И тут ее осенило! Богдан, сын Марины! Вот кем она займется с новым состоянием! Она, довольная жизнью, расправила плечи и гордо покинула обитель Ярослава.

В душе она себя считала зубром мудрости, она умела выживать, умела сохранять молодость, умела проходить мимо неприятностей. Но больше всего на свете Маргарита любила новые цели, которые могла реально достигнуть. Ей было жаль Ярослава, ей всегда жаль людей, которые уходят, без них образовывалась временная или постоянная пустота, как после удаленного зуба.

Богдан стоил свеч, ради него, стоило побороться с природой, погодой и временем.

Маргарита пошла в 'Союз беспечных', где гарантировали молодость, на 50 лет.

Деньги за вступление в союз брали большие, это все равно, что удалить нерв из зуба мудрости, и нарастить его модной пломбой. Нечто подобное ей обещали в союзе.

Ее органы в живом виде, делали износостойкими, ее сохраняли со всех сторон, даже мозг проходил омолаживающие процедуры и консервацию. Вот, на все это и нужно было состояние Ярослава, ведь недаром она ему подсунула жемчужину, с ядом, но совесть Маргариты тоже прошла консервацию.

Летающая тарелка покрутилась в последний раз над Маргаритой, и исчезла навсегда в тумане жизни; ее не осуждали, не поощряли, просто понимали, что она для КБ исчерпана. Детектив занялся другими делами, ему надоели эти смотрины истории, он теперь знал из-за чего все это придумано.

После того, как Маргариту лиши возможности работать в КБ, ЛКС стала рассыпаться и выходить из строя. Маша, Богдан и маленький Андрей вернулись на землю. Работа на ЛКС Машу так утомила, что она попросилась на работу в другую страну! Богдан поехал было с ней, да вернулся к сыну Андрею.

Глава 19

В домике сидела красивая, ухоженная женщина, ее светлые, наращенные волосы струились по плечам, длинные наращенные ногти огибали высокий стакан с коктейлем, длинные, худые ноги, в босоножках на тонких, высоких каблуках, виднелись из-под коротких шорт. Маша Макитра последнее время часто была унылой, два года, прошло с тех пор, как она оставила сына Андрея на отца Богдана и стала жить на райском острове, но об этом она ни с кем не говорила.

– Тимоша, привет! – сказала дива сладким голосом.

– Привет, Маша! – отозвался Тимофей, – почему не загораешь?

– От загара я стану сушеной воблой.

– А так ты кто?

– Проехали, я не об этом, ты мне задолжал!

– Быть не может, я в долг денег у тебя не брал!

– Наивный Тимофей! Ты мой трофей, а трофеи – это прибыль, с тебя круглая сумма за общение со мной!

– Ба, а ты говорила, что меня любишь, а любовь она бесплатная, поскольку она от души идет.

– Вот, сказал, и в душу влез по шею! Плати, сумма написана на салфетке.

Тимофей мельком посмотрел на салфетку, на цифру с нулями, на перечеркнутое S, и онемел от удивления.

– Что это ты в ступор впал? Любил – любил, накопилась плата, – сказала Маша Макитра, поднимаясь на тонких ногах.

У Тимофея в голове пролетела мысль, что с Улитой он живет несколько лет, а она у него еще ничего не просила, а ведь они даже не расписаны!

– Маша, да, у меня столько денег, нет!

– Давай то, что есть, остальное вернешь при первой возможности, но в течение недели, за тобой присмотрят.

Тимофей зашел в соседний номер, взял деньги и принес их Маше. Она взяла деньги, на ее ногтях засверкали стразы, на лице появилась гримаса улыбки:

– Не плохо, на первый раз! Идем, погуляем по молу?

– Без меня.

Она, не прореагировав на ответ, вышла из номера на улицу, под горячие лучи солнце, и свернула за угол, словно растаяла от жары.

Тимофей сидел на стуле, держа непутевую голову в двух руках, мыслей в голове не было от удивления, его еще так никто не кидал. Все боялись его внушительных размеров, а это искусственная женщина, с накладными ресницами и грудью, наращенными волосами и ногтями его очистила за просто так, так он считал. Он был всегда уверен, что женщины должны считать за счастье обычное общение с таким человеком, как он!

Обида, досада – нет. Ненависть – черт с ними. Отчаянье? Нет. Безразличие?

Отчасти. Заговор? Обойдутся. Прошло время чужой власти. Темно и все. Радость врагов долгой не бывает. Их жизнь уничтожит! – так думала Улита, глядя на единицы на своей электронной странице, уничтожая в очередной раз все написанное одной кнопкой, хранить чужие единицы ей не хотелось. Посмотрев электронную почту, она поняла, кто так старался – издательство хотело ее опубликовать и из всех сил уменьшало ее литературный вес.

И так бывает.

Туман окутал землю пеленой полумрака, спрятав осеннее цветенье листвы.

Удивительно смотрятся пихты однолетки, их никто не подстригал, а они стоят в один ряд с одинаковой кроной. Пихта осенью всегда привлекает к себе внимание если не кроной, то мелкими, мягкими иголками, которые с нее осыпаются с порывами ветра. Клены лысеют на глазах, они пышно цветут и быстро теряют верхнюю листву, чего не скажешь о березах, они и листву теряют, и остаются прикрытыми своими мелкими желтыми листочками. Если Улита береза, то у нее на данный момент времени даже лысого клена нет. Нет. О чем тогда писать, если у березы нет клена? Значит, у березы есть пихта!

О, а пихты напоминают команду по художественной гимнастике. А гимнастки в любви победят любую иную женщину, у них ноги в обратную сторону закладываются и открывают доступ для любви. Это качество гимнасток хорошо видно в произвольной программе танцев на льду. Такие сексуальные позы, что дальше некуда, зато самые сексуальные партнеры заняли первое место, это Улита вчера по телевизору наблюдала. Нет, она не завидует, и у нее нет подруги гимнастки, из серии гибких иголок пихты.

Вчера попыталась Улита читать английского романиста начала двадцатого века, роман такой толстый, написано тридцать четыре авторских листа мелким подчерком.

Описания улиц преодолеть она не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге.

Описать улицы, по которым десятилетия ходила Улита просто, прямоугольные квадраты зданий, либо стоящие по высоте, так называемые башни, либо лежащие по длине, так называемые лайнеры. Светлый квадратно – прямоугольный город дешевой застройки. Если бы не деревья, так и пейзажа бы не было, а были бы одни прямоугольные углы. Деревья дают работу дворникам, одни метут листья, другие застилают их листьями и с каждым днем все больше видно светлых квадратов зданий, не затемненных ажурами листьев. Люди ходят по листве или по чистому асфальту, это как повезет. Лужи заполняют любые выемки в асфальте и любые углубления в нем.

Осень. Дожди. Ветер. Листва.

Так, а где Тимофей? Где ее лысоватый Тимоша? Где ее закадычный можно сказать дружок? Он уехал на остров в Средиземном море. Путевка стоит дорого, но он копил на нее, работал сверхурочно, и уехал. Звонил, говорит, что находится в сказке, а сегодня он должен появиться на работе. Да, у них обычный, служебный роман. Оба они далеко не гимнасты по внешнему облику. Тимофей вообще полжизни пробегал с баскетбольным мячом, там они и познакомились, на баскетбольной площадке.

Улите еще в школе предлагали учиться в школе олимпийского резерва. Она съездила два раза и больше не захотела, тратить жизнь на поездки в транспорте, а идти в интернат, даже спортивный, ей не захотелось, поэтому олимпийской чемпионкой по баскетболу, Улита не стала. Вообще быть выше толпы – это не просто. Тимоша поэтому не любит ходить по улицам, ездить в общественном транспорте, он любит спрятать свой рост в машину и ехать, глядя на мир из окна машины.

Рядом с туристическим агентством, ему перед машиной налили масляное пятно, вышел он из машины, какой-то доброхот ему сказал, что у него масло течет. В это время второй мужик полез в машину за деньгами, глупец, да Тимоша к этому моменту уже успел, заплатить за путевку и денег у него больше не было! Опоздали голубчики.

Тимофей взял двух этих мужичков за ворот одежды и стукнул их лбами, чтобы не повадно было мужские сумки из машины таскать.

Улита скучает по своему большому Тимофею, рядом с ним она маленькая женщина, а рядом с другими – большая женщина. Почему она с ним не поехала? У нее нет заграничного паспорта, а у него есть. У нее нет денег, а у него теперь нет денег, потратился с поездкой.

Туман стал таять, появились цветовые краски осенней листвы. Прямоугольники домов проявились своими квадратами в легком тумане. Вид за окном еще мутный, туманный, как и настроение Улиты. Она очень интересуется другими мирами, если мир бесконечен, то где-то есть лобастые, глазастые существа. И Тимофей – лобастый и глазастый, так зачем еще кого-то искать?

Тимофей приехал загорелый, с огромным количеством снимков, которые под музыку Сиртаки показал Улите. На снимках лазурное море, маленькие каменные, побеленные дома, мостовые, бассейны, шезлонги, музеи и похожие на музейные амфоры в магазинах. И зелень абсолютно незнакомая, пальмы, словно огромные ананасы. И все.

Земли, песка практически нигде нет, одни камни в виде гор и домов.

Она посмотрела на желтеющее море деревьев за окном, вздохнула и отвернулась от экрана, еще пару недель и исчезнет желтая листва, появятся черные контуры деревьев, на которые приземлится белый снег, а серая гладь пруда замерзнет. А на том далеком, уникальном острове еще будет тепло, и машины по мостовым будут ездить, не зная сугробов.

По мостовой загромыхала карета. Улита посмотрела в окно и увидела каменные домики, каменную мостовую и, ехавшую по ней карету. В голове промелькнула мысль, что она ведь живет на десятом этаже, а ей открылся вид со второго этажа. Она обернулась вокруг себя и не увидела мебельной стенки, кожаных диванов, стеклянного журнального столика. Перед ней была комната, с диванами обтянутыми вишневым бархатом, небольшой шкаф с тарелками, стоящими на боку.

По центру стоял круглый стол, покрытый скатертью с длинными висюльками. На дверях висели вишневые, бархатные портьеры с такими же висюльками, как на скатерти.

Она подняла голову к невысокому потолку и не увидела элементарной лампочки, на столе стоял подсвечник, многие свечи уже оплавились. Вместо угла в комнате она увидела выступ, покрытый грубоватым кафелем. Улита от неожиданности села на странный стул у стола и закрыла глаза, она очень хотела проснуться в своей комнате. Посчитав до десяти, она открыла глаза, но ничего не изменилось, она была в комнате без телевизора, но с камином, в котором лежали бревна березы.

В комнату вошла девушка в темном платье, с белым передником:

– Барыня, кушать подано, матушка ваша недовольна тем, что вы задерживаете обед.

– Федора, я сейчас подойду, – сказала Улита и вздрогнула от собственного голоса, Она посмотрела на себя в туманное зеркало на комоде, увидела странную прическу: у нее, оказывается, была длинная коса!

В столовой с длинным столом сидело человек шесть, Улита зашла седьмой.

– Улита, – сказала женщина среднего возраста, – что ж ты голубушка задерживаешься? Ждем с тебя, твой жених сидит уже за столом, – и она показала на крупного мужчину.

Тимофей, – промелькнуло в голове Улиты.

– Здравствуйте, люди добрые, и, вы, мой господин, – обратилась она к Тимофею.

Мужчина вскочил с места, он был так высок, что почти касался головой потолка.

– Здравствуй, Улита! Почто ждать заставляешь, я уже и не чаял тебя увидеть.

– Так, вздремнула немного.

– Уж не заболела ли ты, дитя мое? – спросила мать Улиты.

– Нет, матушка, сон был странный, словно я была на лазурном берегу.

– И, правильно тебе снилось, Тимофей твой предлагает поехать тебе на остров в Средиземном море! Но, в качестве свадебного путешествия!

– А я согласна! Я поеду.

– Ну и ладушки, вот и сговорились, а свадебка не за горами, после нее и езжайте, с Богом!

Долго Улита с Тимофеем, с девкой Федорой, да с кучером Семеном на облучке, ехали в карете, с двумя запряженными лошадями, которых меняли на почтовых станциях.

Ехали по бездорожью и радовались погожим дням, когда дорога была более укатанной.

Так и доехали они до моря Лазурного, рыбак перевез их на своей шхуне на остров.

Улита шла мимо невысоких маленьких, каменных домов, и они казались ей знакомыми, но не было видно бассейнов, шезлонгов. Но в лавках продавали все те же амфоры.

Она посмотрела на Тимофея:

– Ты был здесь?

– Никогда!

– А я уже видела эти оливковые рощи и пальмы с большим утолщением у корней.

– Придумываешь ты все, Улита, – ответил ей Тимофей, останавливаясь у маленького дома, где им предстояло жить.

От жары Маша Макитра не растаяла, за углом, в кресле под огромным зонтом сидел мужчина высшей степени сложности: он был высокий, широкоплечий, белая, тонкая рубашка на нем была расстегнута, демонстрируя изумительные по красоте мужские, грудные мышцы, на которых висела золотая цепь с большим золотым диском.

– Антон, я принесла деньги, – и она протянула ему деньги, взятые, у Тимофея.

– Молодец Маша, мой вечер – твоя плата, мы в расчете! Пойдем на мол?

– Нет, мне это не по карману.

Антон встал на свои длинные, стройные, накаченные, волосатые ноги в шортах, сделал несколько шагов и сел в открытый лимузин, не приглашая с собой Машу.

Она поджала губы и побрела в свой номер, ругая себя за то, что соблазнилась на этого Антона. Машина Антона тронулась с места, волнистые, длинные, светлые волосы мужчины красиво поднялись за его головой. Зрелище было за пределами женского восхищения. Далеко ехать по острову было просто не куда, машина поднялась в гору и остановилась у стандартного, древнего, каменного, белого, двухэтажного дома. Антон, пройдя по красивым, дорогим плиткам, вошел в холл, украшенный амфорами всех видов и типов.

В прохладном полумраке, в огромном белом кресле, сидела женщина; невысокая, плотная, с темными волосами и пила вино из бокала.

– Принес?

– Принес.

– Свободен.

– Понял.

Антон отдал деньги супруге, развернулся на одной ноге и пошел в свой номер.

Он лег на огромную кровать с белой спинкой, разрисованной золотыми вензелями, положил руки под голову, и посмотрел в потолок, пятьсот летней выдержки, в голове его было пусто, как в местных амфорах. Он жил на этом острове два года, так, зазевался однажды и остался, а одна маленькая, сильная женщина прибрала его к рукам.

В комнату заглянул плотный, невысокий, темноволосый мужчина и сказал:

– Антон, сегодня приехала женщина, нашпигованная деньгами, как сало солью! Сама она худая, без возраста, с белыми паклями волос, займись!

– Дайте мне отдохнуть!

– Пять минут полежал? Считай, что отдохнул, работать надо! Работать!

– Говори кто? Где? Что?

– Найдешь ее, вот досье, читай, ты сообразительный.

– Понял.

Антон подождал, когда мужик выйдет из комнаты, и позвонил Маше:

– Маша, есть тебе клиентка!

– Говори, не томи.

– Судя по всему, она старая, облезлая курица с деньгами, записывай…

– Записала. Дальше что?

– Встретишь, покажешь мой портрет, потом заманишь ее в свой салон, нарастишь ей все, что можно, потом организуешь встречу со мной.

– Без проблем.

Мужчина положил трубку и задремал без снов и мыслей, его голова красиво лежала на фоне бело-золотой спинки кровати.

Тимофей остался почти без средств, да, в такой глупой ситуации он не был, да еще в чужой стране, хотя все было оплачено, но на дополнительные экскурсии, покупки у него ничего не было. Он сидел в шезлонге у бассейна и загорал. К нему подошел невысокий, плотный мужчина, толкнул его в бок:

– Заработать хочешь?

– Как?

– Бабка приехала, худая, старая, с деньгами, ищет развлечений.

– Катись отсюда! Я не по этой части!

– Врешь, Маша тебя хвалила!

– И ограбила.

– А ты чего хотел? Ей имидж поддерживать надо.

– Говори.

– Вот распечатка, читай, работай.

– Как?

– Разберешься! – и мужчина исчез, словно его и не было.

Лида, получив огромное наследство, от своего жадного мужа, пустилась во все тяжкие: она купила дорогую путевку на остров в Средиземном море. Она взяла с собой кучу денег и поехала отдыхать за всю свою длинную и тоскливую жизнь с мужем. Он был настолько жадным, что вспоминать не хотелось, на всем экономил до такой степени, что она всегда была худая и голодная, и плохо одетая, и плохо причесанная. Да, что там говорить!

В фойе своего корпуса, Лидия Петровна столкнулась с Машей, и обомлела: такой красивой женщины она не встречала, хотя что-то знакомое в ней было, еще бы, дочь брата, но она так изменилась, что с первого взгляда не узнать. Маша ей почтительно поклонилась, подобострастно улыбнулась и предложила помочь устроиться. Носильщик уже нес ее вещи, все люди улыбались, слегка кланялись.

Лида разомлела от внимания. Слово за слово, и вскоре она вместе с Машей пошла в ее домашний салон. Лиде нарастили 120 прядей светлых волос, ей поставили ногти, поработали с кожей лица, и куча денег, как с куста!

Но она залюбовалась своим отражением, потом вздрогнула, переведя глаза на свою одежду. Лиду поняли и тут же проводили в бутик, оттуда она вышла еще с меньшим количеством денег, но довольная до бесконечности, если считать от ее многолетней, серой жизни. Только она плюхнулась в кресло под большим зонтом, как напротив оказался божественный по красоте мужчина, со светлыми кудрями, длинными, да ровными…

– Добрый вечер, – сказал Антон томным голосом, и стал тянуть напиток из бокала через крупную соломку.

– Здравствуй добрый человек, если не шутишь, – протарахтела Лидия Петровна.

– Какие могут быть шутки! Вы молодая, интересная женщина, с такими женщинами не шутят!

– Правда, что ли?

– А Вы себя, что давно не видели? Вы привлекательная, интересная, обаятельная, стройная, наконец! – выдохся от похвалы Антон.

– Это я? – Лида оглянулась вокруг себя, но за столиком они сидели вдвоем.

– Девушка, как Вас зовут?

– Меня? – от удивления она свое имя забыла, но, подумав, вспомнила, – Лида.

– Лида, что мы тут время теряем, можно прогуляться, вечером здесь можно гулять, днем жара не даст.

– Так я пристала за день.

– Устала? Так можно отдохнуть! Вы меня к себе пригласите? Или ко мне пойдем?

– Ой, что вы! Ой! Да к чему это все! – замахала Лида ветхими руками.

– Хорошо, завтра встретимся, – сказал Антон, и исчез в своей машине.

Очарованная Лида, раскрыла рот, и закрыть забыла. Она побрела в свой корпус, и по дороге стала вспоминать, сколько денег зря за день потратила, но потом вспомнила Антона, ей такие мужчины никогда внимания не оказывали, значит, не зря истратила деньги.

Новые дома растут необыкновенно быстро, новые технологии в строительстве превзошли себя в очередной раз, но что удивительно, если посмотреть на город в целом, то получается кругооборот домов. Построили новенькие дома радость для глаз, проходящих и проезжающих их людей, но рядом стоят дома, которые совсем недавно были новые, а они уже облезлые и совершенно не смотрятся, так что их уже на снос в очередь ставят?

А почему на сейсмически опасных островах, стоят дома столетиями, и никто их не сносит? – думал Тимофей проезжая новые нома своего города. Он четко сознавал, что историей в его городе даже запахнуть не дадут, а все дома снесут под корень, если им лет сорок исполнится! Вот и получается, что на том далеком острове люди живут 80 лет, а в его городе с кругооборотом домов таких цифр только редкие бабушки достигают. Вероятно, постоянство в образе жизни тоже влияет на ее длительность, но об этом любители жилищных перестроек даже не задумываются!

Любые переезды здорово бьют по нервной системе людей. Но кто ж им позволит прожить жизнь в одном доме? Вот и у Тимофея вопрос переезда очень болезненно входит в его сознание, его дом стоит торцом к основной магистрали, вроде некому не мешает, но вокруг сноса его дома столько толков, слухов, публикаций, что лучше об этом забыть, он ведь не на острове живет. А эти новые дома так быстро станут неказистыми, что стоит ли сносить его торцевой дом? Ладно, проехали, – подумал Тимофей, останавливая машину у дома Улиты.

Его Улита яркой красотой Маши не блистала, она была само спокойствие, так и трат Тимофею не причиняла, что его вполне устраивало. Неожиданно для себя он вздрогнул, вспоминая Машу, и то, как он раньше времени покинул благополучный остров.

Улита сидела у плоского монитора и самозабвенно читала, не обращая внимания на вошедшего Тимофея, открывшего дверь своим ключом.

– Улита, посмотри на меня.

– Я тебя и раньше видела, а тут такое пишут!

– Ладно, прочитай мне, и мы обсудим.

– Нет, а чего обсуждать?! Народ умирает от новых ядовитых химикатов!

– А ты чего разволновалась?

– Интересное дело, ты сам говорил, что на острове люди пью вино, и живут чуть не сто лет, а у нас пьют, то, что дешево продают и загибаются от желтой болезни печени.

– Так у нас в стране виноград не растет, а ввоз вина запретили.

– Вот, тот, кто запретил ввоз вина пусть и пьет то, что теперь пьют мужчины в городах с тяжелой жизнью и промышленностью. Работа у них тяжелая, требует элементарного расслабления, а вино продавать запретили, пьют теперь все дезинфицирующие средства.

– Ладно, я понял, но я не нынешнее правительство и не могут запретить уничтожать народ тысячами, это в США на сегодня 300000000, а у нас все меньше и меньше.

– А ты чего пришел? Тимофей ты мне все уши прожужжал, что на острове женщины красивее меня.

– Не все, а одна!

– А, значит, у тебя там была местная дама?

– Я, что не мужчина?

– Отказываюсь тебя любить после островитянки!

– Ничего себе загнула! Да, я виноват перед тобой, но только в том, что проболтался, а промолчал, ты бы и не узнала, так и в Интернете, если бы не писали о том, что мужики умирают, ты бы об этом не узнала. Если бы рабочим предложили на их тяжелых заводах нечто, расслабляющее лучше, чем очистители, может, они бы и не спились и не умерли бы, в возрасте, сносимых домов в нашем городе!

– А чего тебе сдались дома, которые сносят?

– Улита, ты живешь в новом доме, тебя выселили из твоего четырехэтажного дома, тебе лучше стало?

– Здесь квартира новая.

– А сколько нервов стоил мне твой переезд, забыла?

– Забудем о переезде, но, правда, рабочим в металлургической промышленности, трудно выжить без праздника в душе.

– А вино праздник?

– Все, не наша эта тема, нам ее не поднять, компьютер я выключила.

– Покормишь?

– Все деньги на острове оставил?

– Не без этого.

– Что-то мне такая ситуация мало нравится, ты отдыхаешь, а мне тебя кормить…

– Я отдам тебе деньги, но когда получу.

– А после отпуска ты их не скоро и получишь, – проворчала Улита и пошла на кухню.

Тимофей сел в кресло не первой молодости, закинул ногу на ногу, щелкнул переключателем и стал ждать милости от природы, то есть от Улиты продукты ее приготовления. Готовила она добротно, без деликатесов, но сытно, и его это на данный момент очень устраивало.

Мысли у него невольно вернулись на остров, хорошо, что обратная дорога была оплачена, он ведь с перепуга Маше отдал почти все деньги, что она просила и еще должен, остался. К нему дважды подходил невысокий, черноволосый мужчина и просил вернуть остальные деньги, или заставлял его, их заработать с невзрачными, но богатыми женщинами туристками.

В комнату влетела Улита:

– Тимофей я придумала праздник для депутатов!

– Какой?

– На следующем банкете пусть все пьют моющие средства для унитазов!

– Сильно сказано, а кто им нальет?

– Жены тех мужчин, которые загнулись из-за отсутствия дешевого вина, не ввезенного в страну!

Улита ушла на кухню.

Тимофей вновь окунулся в воспоминания. Он все же пошел посмотреть на женщину, которую ему рекомендовали для любви и денег. То, что он увидел, превзошло всего его худшие ожидания, видимо, ее уже обработали местные салоны, но это было обычной пародией ужасов. Тощая женщина, с ярко – желтой гривой волос, вишневыми губами, черными бровями, вишневыми, впалыми щеками…

От Лидии Петровны веяло многолетней нищетой, и однодневными деньгами, ему стало жалко грабить это замученное создание средней полосы страны, по имени Лида, нет, пойти на ограбление десятилетиями ограбленной женщины – это кощунство. Тимофей снял свой единственный перстень, приобретенный перед отъездом на всякий случай и отдал его Маше, она согласилась с тем, что они теперь в расчете. Вскоре он покинул райский остров с температурой в октябре плюс 27 градусов.

Лида мельком, один раз увидела Тимофея, он ей явно приглянулся, но второй раз встретить его не довелось, но ей постоянно попадался на глаза необыкновенный мужчина Антон, она его имя уже знала, через Машу. Встретились Антон и Лида на узкой дороге, ведущей к молу. Дело в том, что она бассейны не понимала там, где есть море, и шла купаться только к морю, на этой дорожке и встретил ее божественный по красоте Антон, даже без своей великолепной машины. Его непроизвольно передернуло от ее яркого убожества, но он натянуто улыбнулся и пригласил ее прокатиться на его дивной машине по горам. Она согласилась на поездку.

Лида зашла в свой номер, и при дневном свете, увидев себя, сделанную ревнивой Машей, ужаснулась сама себе, ведь косметику она не применяла в своей жизни. Она решила, что к Маше за советом не пойдет, и зашла в парикмахерскую при гостинице, попросила, чтобы из нее сделали нечто не такое яркое. Женщина оказалась понятливой, она перекрасила ее волосы в светло-русый цвет, сделала русые брови, посоветовала скромную губную помаду.