Текст книги "Молочный вамп"
Автор книги: Наталья Патрацкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 23
Вскоре меня взял к себе на работу Егор Сергеевич, я с ним столкнулась в большом и длинном коридоре производственного корпуса, потом он зашел ко мне в офис.
Оказалось, что разные фирмы снимали офисы в одном здании. Следующий раз Икар пришел ко мне домой. Он, видя меня в качестве соседки по лестничной площадке, сделал мне предложение.
– Неделю мы с тобой знакомы, – ответила я.
– Я не был женат, и детей у меня не было, – добавил Икар.
– Чудный срок для предложения, – сказала я.
– Подожди! Я сейчас свою мать позову! – крикнул Икар и исчез за дверью.
Вскоре Икар появился в дверях с симпатичной женщиной неопределенного возраста, Анной Семеновной.
Икар внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Женимся?
– Сейчас?
– Немедленно, пока Егор Сергеевич не явился.
Да, Икар уже узнал, как зовут моего нового начальника, и торопился со свадьбой, сам не зная, зачем это ему нужно. Если честно, то я специально купила квартиру рядом с ним.
– Астра, твои дела идут просто великолепно, – сказала Анна Семеновна, осматривая мою комнату.
– А, что делать? В новом доме у меня новые соседи, а я сейчас слышу, что за входной дверью делается. К вам кто-то пришел.
В дверь ко мне постучали, а не позвонили.
Икар подошел к двери:
– Родька, как ты догадался, что я тебя жду?
– Видел твоего соседа из соседней квартиры, он сказал, что появилась новая соседка на вашей лестничной площадке, нетрудно было догадаться, что ты ее не пропустил.
– Друг, ты пришел во время, я сватаю соседку за себя, а ты ее у меня не отбивай.
– Я, что такой плохой, чтобы у друга жену уводить? Я знаю, как ты с ножами управляешься.
– Астра еще не жена, но очень похожа на мою невесту.
– Так ее Астра зовут? Приятно будет познакомиться.
Мы не расписались. Он всегда и во всем торопился, словно боялся опоздать.
Вскоре Икар стал приставать с вопросом:
– А когда у нас будет ребенок?
Я смотрела на него удивленно, не понимая, когда бы мы успели сделать ребенка?
Икар принес мне в подарок шесть стульев. Я удивилась подарку, в моей маленькой квартире один стул поставить некуда, и то только в кладовку. Это на Малахите у меня был целый витой дом, а в столице у меня маленькая квартира. И я так хотела сделать ее красивой! А вместо этого все свободное время у меня уходило на приготовление пищи для Икара.
Еще он принес каталог антикварной мебели, я долго его рассматривала, и смутно чувствовала в душе непонятную тревогу. Мне очень понравился журнал, а особенно мебель в журнале. Мне захотелось жить среди этой мебели! Да, где ее взять? И главное, на какие деньги?
Минутная музейная слабость к золотым вензелям неизбежно переходила в жизненную потребность. Я всегда жила среди прямоугольных домов или прямоугольной мебели простой до примитивности. Получалось, что до двадцатого века создавали мебель, радующую глаза, хотя бы небольшой части общества, а потом все исчезло и перешло в музеи.
А мне так хотелось чего-нибудь золотого и с вензелями! Из-за этой потребности у меня всегда было смутное желание, побывать в прошлом веке, и я ходила по музеям.
А, где еще найти остатки прошлой жизни?
Купила я золотистую краску, просто потому, что она мне понравилась, и поставила перед глазами, в Астре, что так быстрее придумаю, как ее использовать. А в душе у меня было пусто, пусто, до отчаянья и головной боли: у нового, благородно изогнутого стула, две ножки постоянно выступали вперед, и куда они бежали? А сделан он так, что в его сидении можно было только сокровища прятать. Да, где их взять? Сокровища. И в голове нет ничего, кроме этой самой головной боли, а когда сидишь на этом стуле, то мысли лучше функционируют. А на старом стуле – мысли старые, или пусто, и желания спят. Нет желаний.
Я коснулась обивки стула рукой. У меня появилась мысль продать этот стул и его братьев за большие деньги. Меня вчера попутным ветром занесло в антикварный магазин мебели, и я увидела цены на очень старую мебель. Цены мне понравились, дома у меня стояли шесть стульев с изогнутым профилем, обтянутых шелком. Я взяла в руки банку с золотой краской, взболтала жидкое золото. Задумалась на секунду, полиэтиленовой пленкой обтянула шелк, и из пульверизатора покрыла дерево стульев золотой краской. Я залюбовалась своей работой, потом решительно набрала номер телефона:
– Икар, будь человеком, у тебя есть камеры тепла и холода, я помню, ты о них говорил, в них стул влезет?
– Астра, ты чего опять придумала на мою голову?
– Я, что деньги у тебя прошу? Нет, прошу, возьми новый стул, погрей его и заморозь, раз десять и все.
– Понятно, понимаешь, дорогая моя, так поступают с иконами, но не со стульями!
– Родной мой, я не умею рисовать иконы, я стул покрасила, только олифы нет.
– Ладно, возьму твой стул, погрею, заморожу, но претензии по его внешнему виду не приму.
– Спасибо, а шесть стульев возьмешь?
– Радость моя, у меня солидная фирма, один чужой стул я смогу оправдать, сославшись на то, что его склеиваю, но шесть стульев…
– Согласна на один стул, склей его, у него на самом деле передние ножки от задних ног постоянно вперед уходят, я уже их склеивала.
– Астра, слышу нормальную речь, склею, проведу испытания клеевого шва в дереве.
– Икар, спасибо, ты настоящий мужчина!
Икар принес стул на испытательный стенд, дежурная стенда согласилась помочь испытать клеевой шов в стуле. Стул ей очень понравился, и она вполне понимала желание Икара склеить его качественно. Через пару суток Икар вернул стул мне. Я ойкнула и радостно покрутила стул на одной ножке.
– Астра, чему радуешься? На стуле сидеть можно, но обивка несколько сжалась, само дерево слегка потрескалось, верхний слой покрытия вообще стал в мелких трещинах, надо заново красить.
– Икар, на этом стуле у меня в голове рождаются славные мысли, спасибо.
– Тебе видней, я сделал, что ты просила, сиди на нем, мысли. У меня сегодня много работы, стул я тебе привез, все, я уехал. Пока.
– Счастливо, родной! – Я расплылась радостной улыбкой, закрывая дверь за Икаром.
Я подошла к стулу, взяла его и понесла к соседке.
Соседка, пожилая, приятная женщина, встретила меня спокойно.
Я высказала свою просьбу:
– Анна Семеновна, помогите, пожалуйста! Мне от бабушки достался один старый стул, я его выкинуть хотела, потом мне так понравился его изгиб, что рука не поднялась.
– Конечно, Астра, я помогу, но чем? Почистить его?
– Что вы, ни в коем случае! Вы его сдайте в свой антикварный магазин, только не трогайте его, я его сама довезу до магазина.
– Астра, я никогда ничего своего не продавала, получиться ли у меня?
– Анна Семеновна, бабуля мне рассказывала, что этот стул ей достался от ее бабушки, он у нее стоял в кладовке.
– Видно, что стул старый, забыли его вовремя выбросить.
– Ладно, не надо его продавать, я просто хотела вам показать бабушкино наследство.
– Астра, я поняла, что ты пошутила, насчет антикварного магазина.
– Простите, за беспокойство, – сказала я и спиной, неся стул, вышла из квартиры матери Икара.
Дома я перевернула стул, оторвала пожелтевшую этикетку, еще раз осмотрела стул, поставила его в угол, убрала из комнаты пять стульев собратьев, и без стульев поехала в магазин на алой полукруглой машине.
– Вас что-то у нас заинтересовало? – спросил продавец консультант Шурик Селедкин.
– Да, мне вы вчера еще понравились, – сказала я, кокетливо улыбаясь продавцу.
– Меня среди антиквариата обычно не замечают, – хмуро ответил молодой человек.
– Что вы сегодня вечером делаете? – спросила я мужчину.
– К тебе еду, я правильно понял? – усмехаясь, ответил продавец, – Рабочий день через полчаса закончиться.
– Можно я похожу пока по магазину, а потом поедем ко мне, я на машине.
– Ходите, смотрите, это не запрещено, сами понимаете.
Я два раза обошла торговые залы, потом вышла из магазина, и села в машину. Я с тоской подумала, что делаю глупость, мне захотелось уехать от магазина куда подальше, но на крыльце показался продавец Шурик.
– Идите сюда, – позвала я, открывая дверцу машины.
– Женщины меня еще не возили на машине, – сказал он, глядя, на машину.
– Времена меняются, я давно за рулем.
– Что мы у вас делать будем? Мы недавно знакомы. Я понял, ты хочешь оценить свой антиквариат!
– Мы уже знакомые, а антиквариата у меня никогда не было, мебель современная.
– Хороший ответ, а я подумал, что заманиваешь меня в дом, как оценщика старой мебели.
В подъезде я столкнулась с Анной Семеновной, та мне улыбнулась и вопросительно посмотрела на Шурика, но промолчала.
Шурик прошел в квартиру и воскликнул:
– Я прав, вы меня привезли оценивать этот стул! – и он подошел к стулу, – а, что неплохой стульчик! Прямо скажем неплохой!
– Вы проницательны, – сказала я с некоторым внутренним раздражением, мне показалась, что афера себя не оправдала.
– Продать?
– Нет, он мне дорог, как память.
– Все так говорят и продают, а покупатели эту память покупают. Сказать вам цену на этот стул? – и он назвал цену.
– Так мало?
– Вот видите, из-за стула вы меня привезли! А мало стул стоит потому, что без легенды стул, тянет на позапрошлый век.
– Правда, что ли?
– А, вы, что не знали что стул восемнадцатого – девятнадцатого века?
– Нет, на самом деле я его принесла из бабушкиной кладовки. Мне его профиль понравился, изогнутость ног и спинки, с детства этот стул помню, я на нем сидела, когда к бабушке приходила пить чай с вишневым вареньем. Дома у нас варенья никогда не было.
– С какой грустью вы говорите, и так красиво, но вспомнили бы лучше историю стула до варенья с чаем, или вспомните, что бабушка говорила о своей бабушке.
– Не помню, мне это было неинтересно.
– Тогда дороже не продать, а сейчас я уйду, стул привезете, и мы его продадим.
Вот и вся любовь – на один стул.
– Мне жаль, что вы уходите.
– Я без обиды, вы не первая в моей работе, которая меня увозит на оценку антиквариата под предлогом интереса.
Мужчина ушел.
Я села на диван, еще раз посмотрела на стул и рассмеялась:
– Это ж надо! Восемнадцатый век!
Я позвонила Икару:
– Икар, спасибо, родной мой, за стулья восемнадцатого века!
– Астра, ты откуда узнала, что они из восемнадцатого века?
– Оценщик сказал из антикварного магазина мебели.
– Ты бедствуешь, моя радость? Я подарил, а ты продаешь? Ну, ты даешь!
– Так получилось, а они, что на самом деле из гарнитура восемнадцатого века?
– А ты вспомни, где я работаю! Я теперь работаю на частной мебельной фабрике. Мы изготавливаем мебель на заказ малыми партиями. Как-то нас попросили сделать гарнитур из восемнадцати стульев, типа стульев восемнадцатого века, я ездил по музеям, нашел один стул в музеи, натуральный. Одним словом мы по этому стулу выполнили заказ, а заказчик оплатил двенадцать стульев, шесть стульев я купил по цене с большой скидкой, тебе подарил.
– Вот теперь спасибо, а ты знаешь, что я могу один стул продать, как антиквариат восемнадцатого века?
– А пять стульев не тянут на продажу?
– Это целая история, ты лучше скажи, где находиться музей, в котором ты стул срисовал?
– Я соскучился, приеду и все расскажу.
– Резонно, приезжай, хоть сейчас, – сказала я, и положила трубку телефона.
Глава 24
Я спрятала стул, прошедший испытания на стенде. Пять стульев я распределила по квартире так, чтобы их число не сразу определялось. Посмотрела на себя в зеркало и решила, что красивее быть, не обязательно и побрела на кухню готовить ужин для любимого мужчины. Дети у них пока не появились. Икар хотел детей, бредил продолжением своего рода. Я упреки на эту тему не выносила. Я привыкла к дарам Икара. Они меня устраивали.
Он был гибким мужчиной, легким на подъем. Вес на его теле так равномерно распределялся, что он казался просто прекрасным, что мне весьма импонировало.
Икар знал и чувствовал дерево в любом его проявлении, но что касалось техники, тут у него был полный провал. Машину водить он умел, но без особой легкости, хотя имел права на вождение. Вообще он весь, был отголоском прошлых веков. Я шла в ногу со временем, работала менеджером на фирме, принадлежащей двум странам; была стройна, и в меру красива. Мужчинами на своей фирме я не увлекалась, они все были женаты, да и я была замужем, за Икаром, когда меня на очередную работу брали.
В духовку я поставила рыбу, залитую майонезом. Икар любил картофельное пюре, со сливочным маслом и молоком, этим я и занялась… Он привез сетку картошки, сетку свеклы и все остальные овощи. Я открыла дверь своему снабженцу, и пошла на кухню.
Он сам знал, что ему делать со своими овощами. В нем не было эксцентричности, но была основательность, в нем не было любовной суеты, но любил он душевно. Меня устраивала так домовая любовь, без особых требований.
– Астра, я смотрю все стулья на месте.
– Икар, а куда им деваться, все здесь, – сказала я, снимая передник, оставаясь в платье, облегающем фигуру.
– Как ты хороша в платье! А то все ходят в брюках, словно они и не женщины!
– Так я тоже хожу в брюках, это я для тебя платье надела.
– А хоть бы и так, все одно приятно, глаз мой мужской радует. Хочешь знать, где я стул срисовал? Мы можем туда вдвоем съездить, если довезешь на машине. Это старая усадьба, музей писателя.
– Ой, Икар, то-то мне на этом стуле хорошо думается!
– Угодил, стало быть, и то славно.
– Привет!
– Я соскучился.
– Быть не может.
– Это правда.
– Икар, ты променял меня на пластиковые окна! Кто из женщин дает тебе больше денег, с тем ты и живешь, даже если это собственная мать! Она поставила в квартире окна, и ты послал меня к черту! – Воскликнула я в сердцах. – Что молчишь? Купил пластиковую куклу в магазине? Не будешь ведь ты жить со своей мамой за окна?
Сволочь! – подумала я, и пошла дальше, у меня не было денег на покупку этого платного Икара. Сейчас его купила собственная мать. Я представила, как он в магазине, купил куклу.
И пропела мысленно: 'Секс топ, секс топ, тара-тара-тара, секс топ, секс топ, тара-тара-тара'…
Икар после распада семьи, а точнее после своего ухода от меня перешел жить к матери. Квартиры наши располагались на одной лестничной площадке, разумеется, появление Егора Сергеевича в моей квартире они заметили. Но Анна Семеновна, ради сохранения своей внешности, мускулом на своем лице не дрогнула. Да и Икар при встрече спокойно пожимал огромную руку Егора Сергеевича, приемника бывшей жены.
А Егор Сергеевич неожиданно предложил:
– Астра, я купил для тебя антикварный салон у Анны Семеновны, будь его директором! Я нашел золото отца, и купил тебе магазин.
Я согласилась быть директором и взяла к себе на работу продавцом Шурика Селедкина, зная, что его отец – столяр краснодеревщик…
A-у, люди! – хотелось крикнуть мне, сидя в большой и пустой квартире. Когда женщина дома одна ей прислуга не нужна, она влачит полу амебное состояние. Я занималась тем, сем, потом мне это здорово надоело, я позвонила Ирина, хотела ее в гости пригласить, но та, сославшись на внезапную температуру, прийти отказалась. Одним словом – никого дома, надо же было мне придумать себе такой ленивый выходной день!
Я – директор антикварного магазина, таким образом, отдыхала от людей и суеты. Я достала обруч, и стала крутить его вокруг своей талии в семьдесят сантиметров. У меня замечательные ногти. Великолепная грива толстых волос украшает мою голову, которые я мыла всегда раз в неделю, и они прекрасно лежали в прическе, и жирными не становились. Бог меня не обидел. Иногда я считала себя излишне худощавой. И вот такая женщина, с огромными серыми глазами и миловидным лицом, сидела дома по собственной инициативе и страдала от безделья, ею же созданного! Анну Семеновну вполне устраивало возращение сына из соседней квартиры, с ним она становилась более обеспеченной. Его деньги шли в общий карман семьи из двух человек, деньги мне он не давал.
Я почувствовала нехватку денег с тех пор, как от меня ушел Икар, но просить деньги у него я не могла; вот и пошла на аферу со стулом, а стул и впрямь оказался родом из восемнадцатого века, можно сказать почтенной копией стула знаменитого писателя! Вот тебе и легенда, – подумала я, – и придумывать ничего не надо, это на самом деле копия стула великого писателя восемнадцатого века!
Надо только каким-то коленом к этому писателю примазаться, как масло на хлеб. Я обошла домашнюю библиотеку, обнаружила одну книгу великого писателя, прочитала биографию. Все складывалось лучшим образом, мы с писателем жили почти рядом по меркам огромной страны. Так, что там бабка о своей бабке могла сказать? Это надо было придумать. Я окунулась в книгу писателя, бывшего владельца настоящего антикварного стула.
На мое счастье или несчастье, Егор Сергеевич явился ко мне выговориться. Он посмотрел на меня, читающую книгу великого писателя и совсем забывшую про него, собрал со стола посуду после ужина, и стал ее мыть. Вот и вся любовь, – думал он, водя губкой в пене по тарелкам, и смывая с их боков пену водой. Икар шел с работы, задумался да и позвонил в дверь, можно сказать по привычке. Дверь открыл Егор Сергеевич в переднике, пена на руках указывала на его домашний труд в квартире его бывшей жены, что Икару было хорошо знакомо.
– Привет, – сказал Икар, – а Астра дома?
– А, где ей еще быть? Книгу читает, – ответил Егор Сергеевич, полностью закрывая собой дорогу в квартиру.
– Я по привычке нажал на звонок, домой иду, – сказал Икар и стал открывать соседнюю дверь ключом.
Заказчиком стульев восемнадцатого века, был тот самый продавец из антикварного магазина. Звали его Селедка, простите, Шурик Селедкин. В магазине один покупатель забыл буклет с фотографиями усадьбы писателя. Шурику один стульчик на буклете очень приглянулся. Он его и заказал в фирме Икара, а Икар ездил в усадьбу и снял размеры с оригинала. Еще Шурик был наслышан, что есть испытательные стенды, на которых можно провести процесс старения изделий, в том числе и мебели. Селедка хотел купить себе бочку, точнее машину с большим багажным отсеком, для перевозки мебели.
Директором антикварного салона мебели в то время работала Анна Семеновна, именно она обмолвилась Шурику о стендах, которые были на фирме Икара. О них она слышала от него. Шурик покаялся, что стульчики он заказал, она его пожурила и похвалила, так они сообща купили двенадцать стульев, и положили их на склад. Шесть стульев прошли несколько иной путь в доме Астры. Анна Семеновна сразу сообразила, что Астра пошла правильным путем по старению стульев, дальше они сами с Шуриком справились с двенадцатью стульями…
Кстати, о старении, перед Анной Семеновной лежал график ее личного старения, знакомая экстрасенс составила. Что было, что будет, да, именно, что будет, в плане ожидаемых болезней. А, что, очень похоже. Анна Семеновна от кривой своей старости особо не отклонялась. Получается, что жизнь похожа на гладиолус, бутоны раскрываются снизу, и, постепенно подбираются к верхушке цветка. Гладиолусы бывают маленькие, с небольшим количеством цветков, а бывают породистые, ну очень большие. Каждый цветок что-то да обозначает, чтобы он не обозначал, а смысл один – больше цветков – длиннее жизнь. Анна Семеновна претендовала на большую жизнь, то есть на большой гладиолус, вредных привычек у нее не было, а это сразу давало значительный довесок к возрасту.
Анна Семеновна, женщина от природы властная, но сыну подчинялась с полуслова. Ее мужа прибрал бог год назад. Она переживала первый кризис старости, костная система у нее стала выходить из подчинения. Она перечитала все статьи по поводу болезней ног, больше всего ей понравилась одна статья о том, как сохранить кальций в организме: и она бросила пить кофе, на этом она решила, что все рекомендации статьи выполнила, и кальций больше не должен мешать, ей жить.
Она купила упаковку кальция из 20 таблеток, выпила четвертую часть таблеток, запила водой и отключилась. Выспавшись, она принялась за уборку квартиры. Иногда ее доставали боли, но она упорно двигалась, ведь недаром женщины пожилого возраста идут в уборщицы или помогают убирать квартиры своим продвинутым детям!
Как ни странно, но это народный секрет женской живучести. Второй секрет: пожилые женщины гуляют с внуками или с чужими детьми, тем самым, приобщая себя к общественной жизни и сохраняя подвижность стареющих костей. Итак, Анна выполнила пока два условия для счастливой старости пенсионерки, поэтому она и продала антикварный салон Егору Сергеевичу, а он отдал его мне!
Глава 25
Меня проблемы старшего возраста особо не волновали, я лежала и читала книгу писателя восемнадцатого века, у которого еще при его жизни был антикварный стул восемнадцатого века, я изо всех клеточек своего серого вещества мозга, пыталась найти нечто общее между своими предками и великим писателем прошлого, пока мне это не удавалась. Внезапно я почувствовала, что строчки книги уходят в темноту…
Я подняла голову от книги, посмотрела на источник света, но вместо, торшера у дивана, обнаружила огромную фигуру Егора Сергеевича.
– Заметила, наконец, что я здесь! Астра, я к тебе пришел, а не к посуде, ее я уже вымыл.
– Простите, Егор Сергеевич, я забыла, зачиталась, ушла в прошлое.
Егор Сергеевич медленно опустился на колени, сложил свою огромную голову на мою грудь, слегка поводил волосами по платью, как гигантский кот. Я не выдержала и погладила большую голову мужчины, он медленно стал подниматься, и с необыкновенной прытью барса, перемахнул через меня, и оказался лежащим с другой стороны платья.
Я повернулась к нему, он сжал мое платье со всех сторон своими огромными руками, я утонула в объятиях мужчины, продолжая держать в одной руке книгу великого писателя.
– Да выкинь ты эту книгу! – в сердцах воскликнул Егор Сергеевич.
Я разжала пальцы, книга выпала из руки, освободившейся рукой, я обняла Егора Сергеевича.
– Так-то лучше, – проворчал Егор Сергеевич, невольно освобождая мои колени от домашнего платья.
– Егор Сергеевич, может не надо сегодня.
– Еще чего, лежит тут передо мной слегка платьем прикрытая, вся изогнутая по профилю, ножки свои голые демонстрирует, а потом, говорит не надо, Егор Сергеевич.
Я поняла, что никто мои возражения не услышит, и откинулась на спину, выгнулась, как кошка, прощальным взглядом встретилась с торшером и выключила свет.
– Свет-то чем тебе помешал? Или я тебе не по нраву пришелся? – спросил Егор Сергеевич и уверенным движением расстегнул молнию на платье.
Я села и стянула с себя платье, мои ноги были в руках Егора Сергеевича, я и встать не могла, но подумала, что сама на стул стала похожа, с вытянутыми руками, словно они спинка стула с чехлом из платья. Наконец платье опустилось на пол, тут же властные, мощные руки вцепились в мою скромную верхнюю полоску с двумя выступами, слегка подергали маленькую вещичку. Я еще раз села, изображая стул, сняла и эту одежку.
Руки Егора Сергеевича довольные до безобразия взяли в свои руки по верхнему, чувствительному выступу на моем теле, сжали, потом нежно – нежно стали проводить местный массаж чувствительных участков тела, освобожденных от ткани. В какой-то момент времени, рукам Егора Сергеевича это надоело, и они бесцеремонно полезли к моим ногам.
По этой дороге руки столкнулись с еще одной тоненькой одежкой. Руки нервно дергали несчастную тряпочку, я выкрутилась из последней одежки, оставив ее в руках мужчины. И, тут же огромная масса тела взлетела надо мной в порыве человеческих чувств, а мне очень захотелось выкрутиться из-под этой массы тела, но я элементарно подчинилась… 'Еще немного, еще чуть-чуть' и две массы тел объединились бы в одну, но как – будто кто свыше, сообщил об этом четырем людям сразу: некто позвонил в дверь, зазвонил телефон, запели на разные голоса два сотовых телефона. Пара распалась на две части, Егор Сергеевич поднял свое огромное тело и рванул к личному сотовому телефону. Я на три части разорваться не могла, стала собирать в кучу свои вещи, потом пошла за халатом, потом рванулась к телефону, а сотовый сам замолчал, оставив номер звонившего человека…
У двери стояла Анна Семеновна:
– Астра, давай свой стул, я его продам, вроде есть покупатель на твой старый стул.
– Я раздумала его продавать, Анна Семеновна, мне на нем хорошо думается.
– А кто там у тебя по телефону говорит? Икар дома сидит, ты чего такая лохматая, лицо красное…
– Я вам потом объясню, – сказала я и попыталась бывшую свекровь отодвинуть от двери.
– Ты чего, Астра, я тебе помешала?
– Нет, стул я не продаю, тема исчерпана.
– Астра, с кем ты там говоришь?! – прокричал Егор Сергеевич и высунулся в прихожую.
– Астра, ты не одна! – вскричала Анна Семеновна, – а как же мой Икар?!
– Икар деньги отдает вам? Значит, и живет у вас, а я сама по себе.
– Бабы, что за разборки, в такое время?! – зашумел недовольный ситуацией Егор Сергеевич, – что за ерунду вы говорите?
Анна Семеновна слабо, но стала соображать, видимо на ее гладиолусе очередной цветок распустился:
– Ухожу, ухожу, – сказала женщина и резко прикрыла входную дверь.
Икар сидел с двумя телефонами: сотовым и обычным, глаза у него были грустные, грустные, ему было очень плохо.
– Икар, – сказала вошедшая в квартиру Анна Семеновна и замолчала.
– Мама, ты, что-то сказать хотела? Астра продала тебе старый стул?
– Ей не до стула. Я так поняла ситуацию в ее доме. Она его не хочет продавать, а ты откуда про стул узнал?
– Астра мне стул отдавала склеивать, а потом мы провели серию климатических испытаний с этим стулом по ее просьбе.
– Понятно, а мне сказала, что стул ей от бабушки достался.
– Икар, ты не мог бы еще двенадцать стульев подвергнуть этим самым испытаниям, которым подвергли первый стул?
– Мать, ты чего? Астра просила шесть стульев провести через цикл испытаний, а ты уже двенадцать стульев предлагаешь, не много ли тебе?
– Икар, а жить всем хочется, трудно помочь? Хочешь, я выступлю официальным заказчиком этих самых испытаний над стульями, только надо все сделать так, как было со стулом Астры? Стул замечательно смотрится.
– Не понял…
– Ты давно был у меня на работе, в антикварном магазине?
– Я туда вообще не хожу.
– Зайди, посмотри, чем я торгую. Где, мне на всех покупателей антиквара найти?
Вот, сами и придумывает вар-антиквар. Астра оставила меня в салоне консультантом.
– Прости, не сразу понял, ладно, испортим твои стулья по полной программе. У нас все записано. Кто-то у Астры есть? Она тебе говорила?
– Нет, Икар, я у нее никого не видела и ничего про других мужчин не слышала.
– А мне, показалась, что у нее вместо антикварного стула славянский шкаф завелся.
– Икар, а шкаф в твою печь не влезет? Мы бы шкафчики сделали…
Я словно очнулась ото сна, и внимательно посмотрела на Егора Сергеевича, так, словно холодным душем его облила:
– Егор Сергеевич, шел бы ты домой, ну не люблю я тебя.
– Чего глупость говоришь, на ночь глядя? Куда я пойду? Мне и тут нравится.
– Зачем ты ко мне банным листом прилип? Думала, Икар ушел, одна поживу.
– Это его мать приходила? Красивая женщина!
– Шел бы ты к ней что ли.
– А возьму и пойду, вдруг не прогонит, – сказал Егор Сергеевич, надевая рубашку.
– Егор Сергеевич, вы, что – всеядный? Вам все равно кто? – спросила я, застегивая молнию на халате и надевая тапочки на ноги.
– Не знаю, меня бабы боятся, или боятся, что прокормить не смогут.
– Скорее последнее, оделся? Счастливо!
Егор Сергеевич вышел из квартиры Астры.
В соседнюю квартиру решительно звонил Антон Иванович знакомый Анны Семеновны.
Дверь ему открыл Икар:
– Вы к кому?
– Я пришел к вашей маме, мне с ней поговорить надо, я для нее мебель делал, поговорить надо.
– Что вы говорите! Только без меня, – сказал Икар и вышел из открытой для Антона Ивановича двери, и тут же позвонил в дверь Астры.
Я посмотрела в глазок, увидев знакомый силуэт Икара, открыла дверь.
– Привет, Икар!
– Да мы сегодня уже виделись, просто день выдался длинный.
– Ты прав. Проходи, садись.
– Можно, но не на твои стулья восемнадцатого века.
– Чай с лимоном пить будешь? У меня вафельный торт есть.
– Давай, чай, если больше нечего делать.
– Я спать хочу, день трудный был. Сам чай нальешь? Все на кухне.
Икар пошел на кухню, походил, покрутился, вернулся в комнату. Я спала…
В кресле тихо спал Икар, равномерное дыхание мужчины не нарушало общий покой комнаты. Я, проснувшись сквозь остатки сна, пыталась вспомнить, кто в ее комнате спит? Я чувствовала второе дыхание. За окном светлело. Я перевернулась на другой бок и увидела спящего в кресле бывшего мужа. Его не было полгода, и я успела от него отвыкнуть, но родные флюиды любимого человека вновь стали тревожить сонный покой.
Икар открыл глаза:
– Привет, Астра. Проснулась? Я тут, как твой сторож сижу, точнее охранник, от Егора Сергеевича стерегу.
– Доброе утро, если не шутишь. Еще есть время поспать, ложись на постель.
– Ты не прогонишь? От тебя все можно ожидать, устал жить гонимым мужем. Я еще не выяснил, что здесь делал Егор Сергеевич. Вы с ним спали? Вот на этой постели?
– Икар, 'что было, то было, и нет ничего, люблю, как любила, тебя одного…' – Опять на песни перешла вместо слов, а я возьму и лягу, рядом с тобой.
Я вся потянулась, перевернулась, укрылась одеялом. Икар прошел в ванну, пошумел водой, вернулся и скромно лег на спину, на краю широкой кровати, потом не выдержал, повернулся и нырнул под одеяло к бывшей жене.
Мы обнялись порывисто и страстно.
