Текст книги "Первая и единственная любовь"

Автор книги: Наталья Епачинцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Епачинцева Наталья Владимировна
Первая и единственная любовь

Глава 1

Милана бесцельно бродила по квартире. Тишина и темнота действовали на нее угнетающе – именно поэтому везде был зажжен свет и в зале напрягался телевизор. Интересно, ее кошке Маркизе будет интересен этот фильм? Может, включить ей что-нибудь другое? Например, из жизни животных. Девушка невесело усмехнулась. Да уж, дожилась… Какая муть в голову лезет!

Прошла на кухню. Налила себе чай и вернулась в зал. Возможно, просмотр мелодрамы отвлечет ее от своих невеселых мыслей. Бросив взгляд на телевизор, она вздрогнула. Чашка выпала из рук и разбилась, горячие брызги разлетелись во все стороны, попали Лане на ногу. Девушка не обратила на это никакого внимания. Она во все глаза всматривалась в кадры фильма – молодой человек выходит из воды с женской сумочкой в руках. Вот показали лицо героя крупным кадром. Нет, не может такого быть!

Сюжет фильма, слова Милану не интересовали. Ее вниманием завладел этот молодой человек. Боже, как он похож на Димку! Просто одно лицо! А губы… Почувствовала, как покраснела, вспомнив такое знакомое и родное лицо. Ну, вот, как когда-то в детстве… Бросилась к телефону.

– Слушаю…

– Насть, привет. Скажи, ты смотришь фильм по, – скосила глаза на телевизор, – второму каналу?

– Это который "Россия"?

– Ну, да!

– А то! Вот сижу и слюнки пускаю. Такой парень лапочка.

– Насть, а что за фильм? И что за актер?

– Кажется, "Дорогой Джон" называется. А про актера этого я же тебе позавчера рассказывала. Ты еще собиралась глянуть в Интернете, как он выглядит.

– Настя, просто скажи мне его имя, – от нетерпения Миланка забегала по комнате. Не объяснять же сейчас двоюродной сестре, что она забыла обо всем на свете, забыла про какого-то актера, потому что Денис… Ах, ты, черт! Обещала же себе не вспоминать о нем!!!

– Татум… Ченинг Татум… А тебе зачем?

– В Интернет полезу.

– Лан, с тобой все в порядке? – Анастасия напряглась. – С чего такая активность?

– Он похож на одного моего знакомого… Хочу посмотреть фотографии и понять, что у меня просто глюки…

– Кто такой? Ты мне про него рассказывала? – заинтересовалась девушка.

– Не помню.

– А Дэна дома нет, что ли? – Настя помнила, что молодой человек сестры патологически не выносил Интернет и любовь к нему Миланки.

– Настен, извини, я потом тебе перезвоню, – Лана сбросила разговор прежде, чем кузина успела возразить. Говорить на эту тему не хотелось. Ни с кем. Не была она еще к этому готова.

Милана села к компьютеру, зашла в Инет и на страницу Яндекса. Набрала в поисковике – "Ченинг Татум". Перешла по ссылке "Картинки". И минут на 15 выпала из реальности. Ее надежды не оправдались – просмотр изображений подтвердил, что этот Ченинг и Дмитрий – просто копия друг друга.

Девушка вздохнула. Нда, ничего лучше просто придумать нельзя – чтобы перестать думать об одном, уже недоступном для нее мужчине, она переключается на другого, не менее недоступного. Идиотизм! А что еще прикажете делать? Рыдать в подушку? Этим она занималась всю позавчерашнюю ночь после ухода Дениса. Впадать в апатию? Это она прошла сегодня. Что ж, бурная активность для этой ночи – не самый худший вариант.

Зашла на "Одноклассники". В поиске напечатала – Беляев Дмитрий. Несколько лет назад она уже пыталась найти его через этот сайт – не получилось. Либо он не является поклонником "Одноклассников", либо на этом сайте не указана его фамилия. И вот сейчас вторая попытка. Появилось несколько найденных вариантов. Миланка полистала… и задохнулась от волнения. Вот он! Все сходится – возраст, город. Нажала на ссылку.

Такое разочарование она испытывала очень-очень редко – на Димкиной страничке не было фотографии! То, что это, безусловно, он не было никаких сомнений – школа, в которой он учился, совпадала. Девушка посмотрела, когда молодой человек был на сайте последний раз. Март месяц! Черт! Возможно, он и заходил то один-единственный раз, чтобы зарегистрироваться. Вот блин…

Она закрыла со злости Интернет, выключила телевизор. Снова прошлась по квартире, но уже выключая везде свет. К черту! Все к черту! Все свои надежды, мечты, глупые воспоминания и детскую влюбленность!!! В коридоре, нажав на последний выключатель, бессильно опустилась на пол. Из глаз, не останавливаясь, потекли слезы. Так хреново она еще не чувствовала себя никогда. К разбитому сердцу, к растоптанной самооценке прибавились вспомнившиеся разрушенные мечтания маленькой наивной девочки, которая впервые узнала, что такое боль от любви и разочарования.

Всю ночь Милана находилась между сном и явью. Желала, чтобы скорее наступило утро, чтобы можно было двигаться, бежать куда-нибудь. Среди людей пришлось бы надеть маску, пришлось бы хотя бы внешне стать спокойной и собранной.

Еле дождавшись девяти часов утра, девушка схватила телефонную трубку.

– Алло…

– Мам, привет. Ты сегодня дома?

– Конечно. Воскресенье же.

– А папа?

– Как обычно – поехал на дачу позавчера на все выходные.

– Мам, можно я приеду?

– Лан, что за странные вопросы? Мы всегда рады тебя видеть. И ключи у тебя есть – в любое время можешь зайти.

– Я приеду… – девушка замялась. – Где-то через час…

– Одна? Или с Денисом?

– Одна, – Милана поморщилась.

– Тебе на завтрак что-нибудь приготовить? – спросила женщина. Ох, не просто так дочка проснулась в такую для себя рань. Явно что-то стряслось.

– Не знаю… Может, сырники… Ну, или вообще ничего… Это не важно…

– Сырники так сырники, – Татьяна Николаевна помолчала. – Я тебя жду, доченька.

Да уж… В этом то она никогда не сомневалась. Мама всегда была готова ее поддержать, посоветовать в каких-либо ситуациях. Вот только она, Лана, очень редко (да что там редко – почти никогда) не жаловалась на свою жизнь, все держала в себе. Во-первых, такой уж у нее был характер, а во-вторых, не хотела беспокоить мать по пустякам.

Чуть больше чем через час девушка уже сидела на родительской кухне и завтракала. Мама хлопотала вокруг нее и бросала задумчивые взгляды, когда думала, что дочь не видит. Черт! Наверное, не лучшей идеей было приехать сюда. С другой стороны, какой смысл что-то скрывать? Рано или поздно об этом будут знать все. Появятся эти жалеющие взгляды, это сочувствие в глазах. Вот и надо потихоньку, с малого, начиная с родителей, готовиться к этому. И научиться скрывать свою боль ото всех.

– Тебе чай еще налить?

– Что? – вопрос матери вывел Милану из задумчивости.

– Лана, что происходит? – Татьяна Николаевна опустилась на стул напротив дочери. – Мне кажется, нам надо поговорить.

– А стоит ли? – девушка нахмурилась. Женщина видела, как поменялось выражение лица дочери. Ее расслабленное, спокойное состояние сменилось на настороженное и обороняющееся. Как в детстве. Окружающие всегда удивлялись, какие разные у нее, Татьяны, дети – ласковый сын и колючая, взрывная дочь. За глаза называли Милану злючкой и ехидной – та, будучи маленькой, никогда не упускала случая подколоть кого-нибудь. С возрастом это понемногу сглаживалось. Хотя… возможно, что Милана просто научилась контролировать свои эмоции и не показывала их.

– Просто расскажи мне, – мать ободряюще сжала ладонь дочери. Девушка аккуратно, неторопливо выдернула свою ладонь, скрестила руки на груди. Ну, прямо как ежик, свернувшийся в клубочек. – Где Дэн?

– Не знаю, – Лана пожала плечами и отвела в сторону взгляд. Что ж, раз мама так этого хочет… – Мы расстались. В четверг. Он собрал вещи и ушел.

Татьяна Николаевна в изумлении молчала. Молодые люди были вместе вот уже почти три года, и она не видела никаких предпосылок к скорому разрыву.

– В чем причина?

– Думаю, я для него слишком хороша, – Милана усмехнулась, а потом расхохоталась в голос. Да уж… А что? Кажется, она придумала отличную отговорку. – Мам, не надо на меня смотреть с таким видом. Все живы – здоровы, никто не умер.

– Лана, прекрати паясничать! Это не смешно!

– А что ты предлагаешь? Плакать? Глупо – не помогает, – девушка встала и подошла к окну. – Значит, так для всех будет лучше.

– Для кого – для всех?

– Для него… Для меня… Все от этого только выиграют.

– Ну, и что же выиграла ты? Осталась одна почти в 29 лет?

– Началось! – Миланка вздохнула. – Да уж лучше сейчас, чем в 40 лет узнать, что живешь с козлом!

– Лана!

– Что? Я же не виновата, что все так и есть?

"А ведь я права, – подумала девушка. – После всего, что Денис наговорил… Кто он еще, если не Козел с большой буквы???"

– Если бы вы были женаты…

– Старая песня! – Милана стала ходить из угла в угол. – Ты еще про детишек скажи. А как же? Было бы, наверное, лучше, если бы я сейчас осталась с ребенком на руках.

– Ты бы была не одна… – женщина понимала, что возобновлять их старые споры не стоило.

– Мам, – Лана присела на корточки рядом с Татьяной Николаевной, посмотрела ей в глаза, – ты же прекрасно понимаешь, что ВСЕГО я тебе рассказывать не буду. Просто поверь мне на слово – так лучше!!! Для меня в первую очередь! А ребеночка… – она улыбнулась. – Это дело не хитрое.

– Вот дурочка, – женщина ласково погладила дочь по волосам. – Я же за тебя беспокоюсь, чтоб тебе хорошо было…

– Будет… когда-нибудь… наверное… все будет…

– С твоим то характером… – мать покачала головой.

– Господи, да нормальный у меня характер, – вот так всегда – чуть что, характер ее виноват. – Не хуже, чем у многих.

– Но и не лучше.

– Какой достался… – развела руками Милана. – Какой воспитали…

– Мне иногда кажется, что я к этому вообще никакого отношения не имею, – Татьяна Николаевна улыбнулась. – Илью воспитывала, а ты сама по себе…

– Своя собственная, – продолжила за маму девушка, и они вместе рассмеялись. Это была их любимая фраза. – Мам, скажи, а где коробки с моими вещами? – Лана вспомнила, что привело ее в родительский дом.

– В кладовке, наверное. А что?

– Да так, кое-что понадобилось, – девушка вскочила на ноги. – Спасибо за завтрак. Я… пойду, поищу?

– Иди уж, – махнула женщина рукой.

Коробки и впрямь оказались на том же месте, куда они с отцом несколько лет назад их убрали. В этих трех коробках было все ее детство и юность – игрушки, которые ни за что не хотелось отдавать; конспекты институтских лекций, которые рука не поднялась выкинуть. А также дневники, старые открытки, которые когда-либо ей дарили, коллекция календариков (было у нее такое хобби). И была одна небольшая коробка, заклеенная скотчем, чтобы никто случайно не залез в нее и не увидел содержимое. Вот она то и была нужна Милане.

Проскользнув в бывшую детскую, а теперь просто гостевую комнату, девушка закрыла дверь и, вооружившись ножницами, принялась открывать свои "сокровища". Их оказалось не так много, но каждая из этих вещиц была ей безумно дорога. В эту коробку Лана сложила все, что имело хоть какое-то отношение к Диме – открытка, которую он подписал ей на восьмой день рождения; плюшевый заяц, которого подарил на девятилетие. Книга… Так, что-то про книгу она ничего не помнит. Достала, полистала. Книга легко открылась на середине. Засушенный полевой цветочек… Воспоминания нахлынули на девушку волной.

Глава 2

В то лето ей исполнилось пятнадцать. Из эмоциональной девочки она превратилась в язвительную девушку. В последние два года родители, казалось, совсем перестали быть для нее авторитетом. На их слово она отвечала двумя, все их замечания игнорировала. Постоянно ссорилась с младшим братом. Все родные недоумевали – что случилось с ребенком?

А разгадка заключалась в том, что именно в эти годы Димка отдавал долг Родине – служил в армии. Именно из-за этой невозможности хотя бы изредка видеть молодого человека Милана и срывалась. А еще эти шутки отца: вот, мол, Дима родителям письмо прислал – скоро с невестой вернется. Да еще и задорно подмигивал ей. Знал бы кто, что в тот момент творилось на душе девушки. Ей хотелось рвать, метать, плакать, а вместо этого она просто крепче сжимала зубы, выше задирала подбородок и продолжала делать вид, что ей все равно.

И вот неделю назад отец огорошил ее новостью – Димка вернулся, и их всей семьей пригласили на дачу, отметить это. После ужина Миланка заперлась в комнате. Благо брат был у бабушки и не доставал ее своим присутствием. Встала возле зеркала и стала критически себя осматривать.

Мда… Если сравнивать с тем, что было два года назад, то, конечно, она выросла – вытянулась, немножко округлилась в верхней части тела. Но если сравнить с другими девушками ее возраста… Катастрофа! Других слов у Ланы просто не было. Эта маленькая грудь, эти ребра, проглядывающие сквозь кожу, эти худые и длинные ноги. А самой большой ее проблемой всегда были ее волосы. Господи, ну, почему, почему она вся в папу? Почему брату достались красивые каштановые волосы матери, а ей… Ей – эти ярко-оранжевые, эти рыжие кудри отца! За что такая несправедливость? Неудивительно, что Димка всегда иначе, чем морковкой, ее не называл. А когда после этого она еще и краснела… Ужас!!! Кошмар!!!

На робкие просьбы дочери покрасить ей волосы в другой цвет Татьяна Николаевна всегда отвечала отказом. После этого Миланка всегда дулась и ни с кем не разговаривала по нескольку дней. Ну, почему они все не видят, не понимают, что этот рыжий цвет портит ей всю жизнь? Мама всегда говорила, что быть самой собой – это самое главное. Приводила в пример множество рыжих актрис. Да все без толку.

Лане казалось, что волосы влияют на всю ее жизнь – это из-за них, да еще из-за этих чертовых канапушек с ней никто не дружит в школе; это из-за них все ее дразнят и тыкают пальцем. А эта песенка! Рыжий-рыжий, конопатый… Наверное, каждый встречный считал своим долгом спеть ее для Миланы.

Вот Дима ее вроде тоже дразнил, но на него она никогда не обижалась. Скорее всего, ей просто казалось, что называл он ее ласково. А пару раз даже говорил, что морковку любит больше всего, и весело ей подмигивал. Даже сейчас, вспоминая об этом, девушка улыбалась.

Не верится, что скоро она увидит его. Интересно посмотреть, каким он стал. Наверное, еще красивее, чем прежде. Лана села на кровать и обняла своего любимого зайца.

В машине, когда они уже подъезжали к даче Беляевых, Милану всю трясло. Ночь перед этим она практически не сомкнула глаз – все мечтала, как Димка увидит ее, как поймет, что она лучше всех на свете, что она самая красивая (ну, бывают же чудеса!). Татьяна Николаевна всю дорогу подозрительно на нее поглядывала – пыталась понять, что дочь задумала. Вот уже почти неделя, как та стала тихой, задумчивой и неразговорчивой. Женщина ожидала какой-нибудь пакости, даже не догадываясь, кто является причиной такого состояния Ланы.

Первым разочарованием в этой поездке стало отсутствие Дмитрия на даче. Его родители очень обрадовались их приезду и сообщили, что сын как вчера ушел к друзьям, так и не возвращался.

– Милана, а ты совсем взрослая стала, – Кристина Михайловна, мать Димы, стала ее рассматривать.

– Да невеста уже совсем, – подхватил ее муж, Анатолий Петрович. – А что, Серега, – обратился он к отцу девушки, – может, сосватаем детей? – взрослые все вместе рассмеялись, а Миланка вспыхнула и бросилась вон из дома.

Вот зачем они? Вечно подначивают ее этим – жених, невеста… Лана шагала по дороге к реке, надеясь, что правильно выбрала направление. Осмотрелась. Да, все верно – вон там все еще растет раскидистое дерево, на котором она в детстве так любила лазить. С него еще весь берег просматривается как на ладони.

С реки донеслись голоса. Никого видеть не хотелось, поэтому девушка свернула с дороги и спряталась в листве.

– Димон, да какого черта? Только пришли!

– Леха, я же говорю – к нам гости должны приехать, – с удивлением Милана узнала голос Дмитрия. Изменившийся, конечно, более глубокий, что ли, но все с той же хрипотцой. Она отошла немного подальше, чтобы никто не увидел ее случайно.

– Да брось ты! Сам же говорил – это друзья родителей, плюс две малолетки.

Малолетки? Лана вспыхнула. Вот, значит, как… По щеке стекла одинокая слезинка. Девушка яростно стерла ее рукой. Ни за что! Не будет она плакать!

– Леха, я должен идти, – молодой человек перекинул через плечо футболку, подхватил с земли полотенце. – Вечером, как и договаривались, я у тебя.

Погрузившись в свои мысли, Милана отвлеклась и пропустила момент, когда Димка ушел. Снова посмотрев на берег, она обнаружила, что парня нет. Поглядела в одну сторону дороги, в другую… Ничего. Вот, блин…

– А тебе не говорили, что подсматривать и подслушивать не хорошо? – раздался шепот прямо у нее за спиной. От неожиданности Лана вздрогнула и резко развернулась. Перед ней стоял ухмыляющийся Дмитрий.

– Я не… – начала она, но запнулась. Уставилась на него во все глаза и молча рассматривала.

– Привет, Морковка.

Щеки девушки запылали. Она молниеносно переместила взгляд от лица парня на его грудь – туда, куда, собственно, обычно и смотрела, боясь встречаться с ним глазами. Голый торс молодого человека смутил ее еще больше. Перевела взгляд в бок, за его спину.

– Там что-то интересное? – спросил Димка, улыбаясь и оглядываясь.

– Нет…

– Тогда что ты пытаешься там разглядеть? – Миланка разозлилась. Вздернула подбородок и посмотрела прямо в глаза молодого человека. Главное, не струсить!

– Как ты узнал, что я здесь?

– Ну, просто знаю, что в наших местах не водятся такие яркие птички, – парень подхватил прядь ее волос.

Опять эти проклятущие волосы!!! Девушка дернулась в сторону. Дмитрий не ожидал этого, поэтому накрученный на его палец локон натянулся. Лана поморщилась от боли.

– Э… Прости, я не специально, – молодой человек смутился. Распутал ее волосы.

– Я знаю… – прошептала Лана.

– Ну, так что ты здесь делала? Если хотела пешком уйти домой, то тебе в другую сторону, – Димка снова над ней подтрунивал. – Опять с родителями поцапалась?

– С чего ты взял?

– Да ты же так всегда делаешь, – парень рассмеялся, увидев, что она разозлилась.

– Думаешь, все обо мне знаешь? – огрызнулась Миланка.

– Нет. Почти ничего… – Дмитрий разглядывал ее. За два года она очень изменилась – из угловатого нелепого подростка стала превращаться в девушку. Вот только характер, похоже, лучше не стал. Он мысленно усмехнулся. Да уж, мысль, что Ланка стала мягкой и покладистой, могла прийти только ему в голову. – Кстати, кто-то обещал мне писать в армию, – молодой человек подмигнул.

Обещала… да уж… Девушка вспомнила, как они с родителями приходили в гости к Беляевым на проводы Димки. Сначала посидели все вместе за столом. А потом Илюха попросил парня показать свои гантели и штангу. В комнате Дмитрия она уселась на диван и молча наблюдала, как брат пытается поднять штангу, а Дима рассказывал, как надо правильно заниматься. Через некоторое время молодой человек сделал Илье подарок – сказал, что сегодня же отдаст ему свои гантели, если тот пообещает, что будет заниматься. Радостный брат убежал сообщить новость родителям, и она осталась в комнате с Димкой наедине.

Он пытался развеселить ее, предлагал тоже выбрать какой-нибудь подарок, но Миланка лишь отрицательно качала головой. Сама мысль, само понимание того, что она два года не увидит молодого человека, повергало ее в уныние. Когда Дима в очередной раз что-то сказал ей, девушка огрызнулась. Впервые, наверное, за все время их знакомства. Раньше в общении с ним она себе такого никогда не позволяла.

– Какого черта?! – воскликнул Дмитрий и сев за стол, принялся читать какую-то книгу, не обращая на девочку никакого внимания.

Это его безразличие добило ее окончательно – из глаз полились слезы. В душе была безумная злость на саму себя, что не держала язык за зубами, что невозможно все вернуть и исправить.

– Эй, – парень сел рядом. – Ты чего? – потряс ее за плечо.

Миланка тогда уткнулась ему в рубашку и, продолжая плакать, говорила какие-то глупости – что он уедет, что ей не с кем будет поговорить. Вот тогда-то он и предложил ей писать ему в армию.

– Ну, так? – Дмитрий все еще ждал ответа на свой вопрос. А что она могла ответить? Правду? Да ни за что на свете!

Девушка написала первое письмо уже через неделю после его отъезда. Собиралась отправить его на следующий день. А в тот вечер к ним в гости пришла Кристина Михайловна. И Лана услышала, как женщина притворно ужасалась на кухне, что подружки сына осаждают ее дома и по телефону с просьбами дать его адрес в армии.

Весь оставшийся вечер Миланка просидела тогда в своей комнате. Рвала свое письмо на мелкие кусочки и тихонько плакала. Потом, правда, полночи складывала его, как пазл, и склеивала скотчем. Через несколько дней ей в голову пришла мысль – она стала писать письма Димке в общей тетради. Что-то по типу дневника. Рассказывала в нем о всех своих бедах и радостях. Каждое новое послание начиналось: "Привет, Дима"… Вот только отправлять это она больше никогда не собиралась.

– Времени не было… – Лана пожала плечами, стараясь не отводить взгляд. – Да и не хотелось…

Челюсти молодого человека с силой сжались. Будь девушка постарше, она бы заметила и поняла, что это от злости заходили на его щеках желваки.

Идиот! Какого черта?! Признаться даже себе было стыдно, что каждый раз, когда приходили письма, он искал послание именно от нее; что еще долгое время ему снилась эта плачущая девочка, которая едва ли не единственная, кто действительно страдал от предстоящей разлуки с ним. Потом все прошло, забылось…

– Твое право, – пробормотал парень, немного справившись со своими чувствами. – Пошли домой, – развернулся, пошел по дороге. Милана стояла на месте, пыталась унять колотящееся сердце. Она сделала это! Она смогла не выдать себя! Смогла спокойно, по крайней мере, внешне, разговаривать с Димкой. Увидев, что он уже ушел на довольно приличное расстояние, бросилась за ним. Догнала и пошла рядом.