355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Шерешевская » Сказки Ирландские и Валлийские (Британские легенды и сказки) » Текст книги (страница 10)
Сказки Ирландские и Валлийские (Британские легенды и сказки)
  • Текст добавлен: 9 октября 2017, 10:30

Текст книги "Сказки Ирландские и Валлийские (Британские легенды и сказки)"


Автор книги: Наталья Шерешевская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Господин и слуга

Билли Мак Дэниел, наверное, тоже был когда-то молодым и подавал надежды: лихо отплясывал на святом празднике, мог запросто осушить пинту или две, умел ловко работать дубинкой. Боялся он только одного – а вдруг нечего будет выпить? И заботился лишь об одном – кто заплатит за выпивку? И не думал ни о чем, кроме веселья.

Пьян он был или трезв, у него всегда находилось крепкое словцо и меткий удар – кстати, лучший способ завязывать и кончать спор.

Плохо только, что боялся, заботился и думал этот самый Билли Мак Дэниел лишь об одном, а потому попал в дурную компанию. И уж будьте уверены, нет ничего хуже хороших людей, попавших в дурную компанию!

Так случилось, что в одну ясную, морозную ночь, вскоре после рождества, Билли возвращался домой один. Светила круглая луна. И хотя стояла такая ночь, о какой можно только мечтать, он совсем продрог.

– Право слово, – стуча зубами, говорил он, – глоток доброго вина не помешал бы погибающему от холода человеку. Я бы не отказался сейчас даже от целой кружки лучшего вина!

– Что ж, дважды тебе не придется просить, Билли! – сказал маленький человечек в красной треуголке, обшитой золотым галуном, и с большущими серебряными пряжками на башмаках, такими огромными, что казалось просто чудом, как он мог передвигаться в них.

И он протянул Билли стаканище с себя ростом, наполненный таким прекрасным вином, какое вряд ли вам удавалось видеть или пробовать.

– За ваши успехи, мой маленький дружок! – сказал Билли Мак Дэниел, нисколько не смутившись, хотя прекрасно знал, что человечек принадлежал к нечистым. – За ваше здоровье! И почтеннейше благодарю. Эка важность, кто платит за выпивку. – Он подхватил стакан и осушил его до дна одним глотком.

– Успехи так успехи, – сказал человечек. – И я сердечно рад тебя видеть, Билли. Только не думай, что тебе удастся провести и меня, как других. Доставай, доставай свой кошелек! Расплачивайся по-джентльменски.

– Что? Я должен тебе платить? – возмутился Билли. – Да я могу взять и засунуть тебя к себе в карман, как какую-нибудь смородину.

– Билли Мак Дэниел, – сказал маленький человечек, очень рассердившись, – ты будешь моим слугой семь лет и один день! Вот как мы с тобой поквитаемся. Так что готовься следовать за мной.

Услышав это, Билли уже начал жалеть, что так дерзко разговаривал с человечком, и, сам не зная отчего, вдруг почувствовал, что должен всюду следовать за ним. Целую ночь напролет без единой передышки он шагал за ним вверх и вниз, через изгороди и канавы, по болотам и зарослям. А когда начало светать, человечек обернулся к Билли и сказал:

– Сейчас ты можешь отправляться домой, но берегись, Билли, если посмеешь не явиться сегодня вечером на крепостной вал. Только попробуй, вот увидишь, тебе же хуже придется! А будешь мне хорошим слугой, и я тебе буду добрым хозяином.

Билли Мак Дэниел отправился домой. И хотя он устал и вконец измучился, он так и не сомкнул глаз, все думая о человечке. Однако он побоялся не выполнить его приказания и к вечеру поднялся и отправился на крепостной вал. Только он туда добрался, как маленький человечек подошел к нему и сказал:

– Сегодня ночью, Билли, я собираюсь совершить длинное путешествие. Так что оседлай-ка мне коня. Для себя тоже можешь взять скакуна, ты поедешь со мной, а то после вчерашней ночной прогулки небось устал.

Билли подумал, что это очень мило со стороны его господина, и в ответ поблагодарил его.

– Но простите, сэр, – сказал он, – что я осмеливаюсь спросить вас, а где ваша конюшня? Поблизости я не вижу ничего, кроме этого вала, какого-то старого боярышника там, в углу поля, ручейка, протекающего у подножия холма, да вот этого болота напротив нас.

– Не задавай вопросов, Билли! – сказал человечек. – Отправляйся к болоту и принеси мне два самых крепких тростника, какие найдешь.

Билли подчинился, а про себя с удивлением подумал: зачем это человечку? Срезал два самых толстых тростника, какие сумел найти – у каждого на стебле торчала коричневая цветущая головка, – и принес их своему господину.

– Влезай, Билли! – сказал человечек, беря у него один тростник и усаживаясь на него верхом.

– Но куда, ваша честь, я должен влезать? – спросил Билли.

– На коня, вот как я, куда же еще, – ответил человечек.

– Вы меня, наверное, совсем за дурака принимаете, – сказал Билли, – коли заставляете сесть верхом на какой-то тростник. Уж не хотите ли вы меня уверить, что этот тростник, который я только что сорвал вон на том болоте, и есть конь?

– Влезай! Влезай! Без разговоров, – сказал человечек, глядя очень сердито. – Лучший конь, на каком тебе доводилось ездить, и в подметки этому не годится.

Что ж, Билли подумал, что это шутка, но побоялся рассердить хозяина и уселся верхом на тростник.

– Боррам! Боррам! Боррам! – трижды выкрикнул его господин, что на человеческом языке означает расти, увеличиваться.

Билли повторил вслед за ним. Тростники начали расти, расти, наконец превратились в великолепных коней и понеслись во весь дух. И тут Билли обнаружил, что сидит на коне задом наперед, потому что, когда он усаживался на тростник, он просто не думал, что делает. Довольно-таки неудобно было сидеть носом к конскому хвосту, но конь сорвался с места так стремительно, что перевернуться было уже невозможно и оставалось только покрепче держаться за его хвост.

Наконец путешествие кончилось и они остановились у ворот богатого дома.

– А теперь, Билли, – сказал человечек, – делай все в точности, как я, и следуй за мной. А так как ты не сумел отличить голову коня от хвоста, помни, ты не должен вертеть головой, пока не сможешь точно сказать, стоишь ты на голове или на ногах: учти, старое вино может заставить говорить даже кошку, но также может сделать немым человека.

Тут человечек произнес несколько чудных словечек, которые Билли не понял, но тем не менее умудрился повторить следом за ним. И оба пролезли в замочную скважину сначала одной двери, потом другой, пока наконец не очутились в винном погребе, в котором хранились всевозможные вина.

Маленький человечек напился до чертиков; Билли ни в чем не хотел от него отставать и тоже выпил.

– Вы лучший господин на свете, ей-ей! – говорил Билли человечку. – Кто будет следующий, наплевать. Мне очень нравится служить у вас, если вы и дальше станете давать мне как следует выпить.

– Ни в какие сделки я с тобой не вступал, – сказал человечек, – и не собираюсь. Подымайся и следуй за мной!

И они убрались восвояси через замочные скважины. Каждый взобрался на тростник, оставленный у входной двери, и не успели сорваться с их губ слова: «Боррам, Боррам, Боррам!» – как оба уже неслись галопом, расшвыривая перед собою облака, будто снежные комья.

Когда они вернулись к крепостному валу, человечек отпустил Билли, приказав ему явиться на то же место и в тот же час на следующий вечер. Так они и разъезжали одну ночь туда, другую сюда, когда на север, когда на восток, когда на юг, пока во всей Ирландии не осталось ни одного достойного винного погреба, в котором бы они не побывали. Более того, они теперь знали букет всех вин, какие хранились в этих погребах, пожалуй, лучше самих дворецких.

И вот как-то вечером, когда Билли Мак Дэниел, как обычно, встретился с человечком на крепостном валу и направился было к болоту за конями для очередной поездки, его господин сказал ему:

– Билли, сегодня мне понадобится еще один скакун, может случиться, что возвращаться мы будем в большей компании, чем едем туда.

И Билли, который теперь уже прекрасно знал, что задавать вопросы не следует, не стал ждать приказаний своего господина, а взял да принес еще один тростник. Ему не терпелось узнать, кто же все-таки будет возвращаться в их компании.

«Может, мой брат-слуга, – думал Билли. – Тогда уж он будет ходить на болото за конями каждый божий вечер. А я ничем не хуже своего господина, по-моему, я такой же истинный джентльмен, как он».

Так-то вот. И они отправились. Билли вел третьего коня, и в дороге они не остановились ни разу, пока не добрались до приглядного фермерского домика в графстве Лимерик. Он стоял чуть ниже старого Карригоганиельского замка, который был выстроен, как говорят, самым великим Брианом Бору. В доме шел настоящий пир горой, и человечек на минуту остановился у двери послушать. Потом вдруг повернулся к Билли и сказал:

– Знаешь, Билли, завтра мне стукнет ровно тысяча лет!

– Да что вы? Ну, дай Бог вам доброго здоровья, – говорит Билли.

– Никогда не повторяй этих слов, Билли! – испугался старичок. – Иначе я пропал, и все по твоей милости. – И он продолжал: – Послушай, Билли, раз уж завтра исполняется тысяча лет, как я живу на этом свете, я думаю, мне пришла самая пора жениться, а?

– Я тоже так думаю, – согласился Билли. – Вне всяких сомнений даже, если только вы и в самом деле намерены жениться.

– За этим я и притащился сюда в Карригога-ниель, – сказал старичок. – Сегодня утром в этом самом доме молодой Дарби Райли собирается жениться на Бриджет Руни. Она высокая и миленькая, к тому же из хорошей семьи, и я решил поэтому сам на ней жениться и забрать ее с собой.

– А что скажет на это Дарби Райли? – спросил Билли.

– Молчи! – сказал человечек и очень строго поглядел на него. – Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты задавал мне вопросы.

И без дальнейших объяснений он забормотал те самые чудные словечки, с помощью которых пролезал в замочную скважину легко, будто воздух. А Билли считал себя чудо каким умным, что ухитрялся повторять их следом за ним.

Они оба проникли в дом, и, чтобы получше разглядеть гостей, человечек вспорхнул, словно воробей какой-нибудь, на толстую балку, которая проходила через весь потолок над головами пирующих. Билли последовал его примеру, и уселся на другую балку к нему лицом. Но так как он не очень-то привык сидеть в подобных местах, ноги его неуклюже болтались в воздухе, и было совершенно ясно, что в этом деле он не ухитрился точно следовать примеру маленького человечка – тот сидел согнувшись в три погибели. Будь он портным хоть всю свою жизнь, ему бы не устроиться удобней, чем вот так, подогнувши под себя ноги.

Так они и сидели там, господин и слуга, и глядели вниз на пирующих. А под ними расселись священник с волынщиком, отец Дарби Райли с двумя братьями Дарби и сыном его дяди. Сидели там и отец с матерью Бриджет Руни. Эта парочка очень гордилась в тот вечер своей дочкой. Что ж, у стариков было на это полное право! Потом четыре сестры невесты в новеньких с иголочки лентах на шляпках и ее три братца – такие умытые и умненькие на вид, ну прямо три мальчика из Манстера. Еще дяди, и тетки, и кумушки, и всякие там двоюродные – в общем, хватало, дом был набит битком. А стол просто ломился от еды и питья. Даже если бы вдвое больше набралось народу, и то хватило бы каждому.

И вот в тот самый момент, когда миссис Руни с благоговением приступила к первому куску поросячьей головы с белой капустой, невеста вдруг возьми да. чихни. Все сидевшие за столом вздрогнули, но ни один не сказал: «Дай Бог тебе доброго здоровья!» Каждый подумал, что это сделает священник, как и следовало бы ему по долгу службы. Никому не хотелось разевать рот, чтобы вымолвить хоть словечко, потому что, к несчастью, все рты были заняты поросячьей головой и зеленью. И через минуту уже за свадебным столом продолжались шутки и веселье. Обошлось без святого благословения.

Однако Билли и его господин с высоты своего положения не остались безучастными наблюдателями к этому происшествию.

– Ха! – воскликнул маленький человечек и от радости задрыгал одной ногой, которую вытащил из-под себя.

Глазки его так и забегали, так и загорелись странным огоньком, а брови поднялись и изогнулись наподобие готического свода.

– Ха! – сказал он, злорадно поглядывая то вниз на невесту, то вверх на Билли. – Наполовину она уже моя! Пусть только еще два разочка чихнет, не погляжу ни на священника, ни на псалтырь, ни на Дарби Райли – моя, и все тут!

Красотка Бриджет опять чихнула, но так тихо и при этом так покраснела, что, кроме маленького человечка, почти никто этого не заметил или сделал вид, что не заметил. И уж никто и не подумал сказать ей: «Дай Бог тебе доброго здоровья!»

А Билли все это время не сводил с бедной девушки глаз, и на лице его была написана глубокая печаль. Он все думал: как это ужасно, что такая вот симпатичная молоденькая девятнадцатилетняя девушка, с огромными голубыми глазами, нежной кожей и с ямочками на щеках, пышущая здоровьем и весельем, должна выйти замуж за маленького уродца, которому стукнуло без одного дня тысяча лет!

Как раз в эту решающую минуту невеста чихнула в третий раз, и Билли, что было мочи, выкрикнул:

– Дай Бог тебе доброго здоровья!

Почему вырвался у него этот возглас – то ли потому, что он пожалел невесту, то ли просто в силу привычки, – он и сам не мог толком объяснить. И только он произнес это, маленький человечек вспыхнул от ярости и разочарования, спрыгнул с балки, на которой сидел, и, выкрикнув пронзительно, словно испорченная волынка: «Я тебя увольняю, Билли Мак Дэниел, а в награду получай!» – дал бедному Билли такого здоровенного пинка в зад, что злополучный слуга растянулся лицом вниз, руки в стороны на самой середине праздничного стола.

Уж если Билли удивился, то можете себе представить, каково было изумление пирующих, когда его так вот бесцеремонно сбросили прямо на них. Но он рассказал им свою историю, и отец Куни отложил в сторону нож и вилку и тут же, не сходя с места и не теряя времени, обвенчал молодых.

А Билли Мак Дэниел отплясывал ринку на их свадьбе, да и угостили его на славу, что на его взгляд, было получше танцев.

Дурное место
( Легенда)

Кое-кто, наверное, и слышал о знаменитых приключениях Дэниела О'Рурка, но немного найдется таких, которые знают, что причиной всех его злоключений над землей и под водой было лишь одно: он заснул под стенами башни пака. [9]9
  Пак – дух в облике животного.


[Закрыть]

Я хорошо знал этого человека. Он жил у подножия Худого Холма, как раз по правую руку от дороги, если вы идете в Бэнтри. Он был стариком, когда рассказал мне свою историю, да, уже стариком с седой головой и красным носом.

Услышал я эту историю из его собственных уст 25 июня 1813 года. Он сидел под старым тополем и потягивал из своей трубки. Вечер был на редкость хорош.

– Меня часто просят рассказать об этом, – начал он, – так что вам я буду рассказывать уже не первому. Видите ли, до того, как стало слышно о Бонапарте и всяком таком прочем, молодые господа часто ездили за границу. Вот и сын нашего лендлорда вернулся из чужих стран, из Франции и Испании. И само собой, по этому случаю был дан обед, для всех без разбору: для знатных и простых, богатых и бедных.

Что и говорить, в старину господа действительно были господами, вы уж извините меня за такие слова. Конечно, они могли и побранить вас слегка, и может, даже дать кнута разок-другой, да что мы теряли от этого в конце-то концов? Они были такими покладистыми, такими воспитанными. У них всегда был открытый дом и тысячи гостей. Рентой они нас не донимали. И вряд ли нашелся бы хоть один из арендаторов, кто бы не испытал на себе щедрость своего лендлорда, да и не единожды за год. Теперь уж все не то… Ну, дело не в этом, сэр. Лучше я вам буду рассказывать свою историю.

Так вот, у нас было все, что только душе угодно. Мы ели, пили и плясали. И молодой господин наш пошел танцевать с Пегги Барри из Бохерин, – это я к тому, о чем только что говорил вам. Хорошенькой парочкой они были тогда, оба молодые, а сейчас уж совсем сгорбились. Да, короче говоря, я, видимо, сильно подвыпил, потому что до сих пор, хоть убейте, не могу вспомнить, как я выбрался оттуда. Хотя выйти-то я оттуда вышел, это уж точно.

Так вот, несмотря на это, я все-таки решил про себя: зайду-ка к Молли Кронохан, знахарке, перемолвиться словечком насчет завороженного теленка. И начал переправляться по камням через баллишинохский брод. Тут я возьми да и заглядись на звезды, да еще перекрестился. Зачем? Но ведь это же было на Благовещенье! Нога у меня поскользнулась, и я кубарем полетел в воду.

«Ну, конец мне! – подумал я. – Сейчас пойду ко дну». И вдруг я поплыл, поплыл, поплыл, из последних сил своих, и сам даже не знаю, как прибился к берегу какого-то необитаемого острова.

Я бродил и бродил, сам не ведая где, пока меня не занесло наконец в большое болото. Так наяривала луна, что было светло, точно днем; она сверкала, как глаза у вашей красотки, – простите, что я заговорил о ней. Я глядел на восток, на запад, на север и на юг – словом, во все стороны, и видел лишь болото, болото и болото. До сих пор не могу понять, как же я туда забрался? Сердце у меня заледенело от страха, так как я был твердо уверен, что найду там свою могилу. Я опустился на камень, который, по счастью, оказался рядом со мной, почесал в затылке и запел сам себе отходную.

Вдруг луна потемнела. Я взглянул вверх и увидел, как нечто словно движется между мною и луной, но что, решить я не мог. Нечто камнем упало вниз и заглянуло мне прямо в лицо. Вот те на, да это оказался орел! Самый обыкновенный орел, какие прилетают из графства Керри. Он поглядел мне в глаза и говорит:

– Ну, как ты тут, Дэниел О'Рурк?

– Очень хорошо, благодарю вас, сэр, – отвечал я. – Надеюсь, и вы тоже, – а сам про себя удивляюсь, как это орел заговорил вдруг по-человечески.

– Что занесло тебя сюда, Дэн? – спрашивает он.

– Да ничего! – отвечаю ему. – Хотел бы я снова очутиться дома целехоньким, вот что!

– А-а, ты хотел бы выбраться с этого острова, не так ли, Дэн?

– Именно так, сэр, – говорю я.

Тут я поднимаюсь и рассказываю ему, как хватил лишнего и свалился в воду, как доплыл до этого острова, забрел в болото и теперь вот не знаю, как из него выбраться.

– Дэн, – говорит он, подумав с минуту, – хотя это и очень нехорошо с твоей стороны – напиваться на Благовещенье, но в общем-то ты парень приличный, непьющий, аккуратно посещаешь мессу и никогда не швыряешь камнями в меня или в моих собратьев, не гоняешься за нами по полям, а поэтому – я к твоим услугам! Садись верхом ко мне на спину да обхвати меня покрепче, а не то свалишься, и я вынесу тебя из этого болота.

– А ваша светлость не смеется надо мной? – говорю я. – Слыханное ли дело, кататься верхом на орле?

– Слово джентльмена! – говорит он, кладя правую лапу себе на грудь. – Я предлагаю серьезно. Так что выбирай: или принимаешь мое предложение, или помирай с голоду здесь в болоте! Да, между прочим, я замечаю, что от твоей тяжести камень уходит в болото.

И это была истинная правда, потому что я и сам заметил, как камень с каждой минутой все больше оседал подо мной. Выбора не оставалось. Я всегда считал, что смелость города берет, о чем и подумал тогда, и сказал:

– Благодарю вас, ваша честь, за такую сердечность. Я принимаю ваше любезное приглашение!

Затем взобрался орлу на спину, крепко обнял его за шею, и орел взмыл в воздух, подобно жаворонку.

Тогда я и не предполагал о ловушке, которую он готовил мне!

Выше, выше и выше, бог знает как высоко залетел он.

– Постойте, – говорю я ему, думая, что он не знает верной дороги к моему дому, конечно, очень вежливо, потому что кто его разберет, ведь я был целиком в его власти. – Сэр, – говорю я, – при всем моем глубочайшем уважении к мудрым взглядам вашей светлости я хотел бы, чтобы вы спустились немного, так как сейчас вы находитесь как раз над моей хижиной и можете меня туда сбросить, за что я буду бесконечно благодарен вашей милости.

– Ай да Дэн! – воскликнул он. – Ты что, за дурака меня считаешь? Погляди-ка вниз на соседнее поле, разве ты не видишь двух людей с ружьями? Это не шуточки, ей-ей, когда тебя вот так возьмут да подстрелят из-за какого-то пьяного болвана, которого тебе пришлось подхватить с холодного камня на болоте.

«Черт бы тебя побрал», – подумал я про себя, но вслух ничего не сказал: что пользы было в этом?

Вот так-то, сэр, а он все продолжал лететь вверх и вверх. Через каждую минуту я снова просил его спуститься вниз, но тщетно.

– Скажите, ради Бога, сэр, куда вы летите? – спросил я его.

– Попридержи-ка свой язык, Дэн, – говорит он мне. – Займись лучше своими делами, а в чужие не вмешивайся!

– Вот те на, я полагаю, это как раз мое дело! – сказал я.

– Помалкивай, Дэн! – крикнул он. И больше я ничего не сказал.

Наконец мы прибыли – вы только представьте себе куда – на самую луну! Сейчас вы уже не можете этого видеть, но тогда, то есть еще в мое время, на боку у луны торчало что-то вроде серпа.

И Дэниел О'Рурк концом своей палки начертил на земле фигуру, похожую на серп.

– Дэн, – сказал орел, – я устал от такого длинного полета. Вот уж не думал, что это так далеко.

– А кто, милостивый государь, – говорю я, – просил вас так далеко залетать? Я, что ли? Не просил я вас разве, не умолял и не упрашивал остановиться еще полчаса назад?

– Теперь говорить об этом поздно, Дэн, – сказал орел. – Я до чертиков устал, а потому слезай-ка с меня! Можешь сесть на луну и ждать, пока я отдышусь.

– Сесть на луну? – говорю я. – Вот на эту маленькую кругленькую штучку? Да я тут же свалюсь с нее и расшибусь в лепешку. Вы просто подлый обманщик, вот вы кто!

– Вовсе нет, Дэн, – говорит он. – Ты можешь крепко ухватиться за этот серп, что торчит сбоку у луны, и тогда не упадешь.

– Нет, не хочу, – говорю я.

– Может, и не хочешь, – говорит он совсем спокойно. – Но если ты не слезешь, мой дружочек, я сам тебя стряхну и дам тебе разок крылом, так что ты живо очутишься на земле и уж костей своих не соберешь, они разлетятся, как росинки по капустным листам ранним утречком.

«Ну и ну, – сказал я себе, – в хорошенькое положение я попал. Зачем только я увязался за ним!»

И, послав в его адрес крепкое словцо – по-ирландски, чтобы он не понял, – я скрепя сердце слез с его спины, ухватился за серп и сел на луну. Ну и холодное это сиденье оказалось, скажу я вам!

После того как он вот таким образом благополучно ссадил меня, он оборачивается ко мне и говорит:

– Доброго утра, Дэниел О'Рурк! Я думаю, теперь мы в расчете! В прошлом году ты разорил мое гнездо (что ж, он сказал сущую правду, только как он узнал об этом, ума не приложу), и за это ты теперь насидишься здесь вволю. Хочешь не хочешь, а будешь торчать здесь на луне, как пугало огородное.

– Значит, все кончено? – говорю я. – Ты что же, так вот меня и оставишь здесь, негодяй? Ах ты, мерзкий, бессердечный ублюдок! Так вот как ты услужил мне! Будь же проклят сам со своим горбатым носом и со всем твоим потомством, подлец!

Но что было толку от этих слов? Он громко расхохотался, расправил свои огромные крылья и исчез, словно молния. Я кричал ему вдогонку: «Остановись!» – но с таким же успехом я мог бы звать и кричать хоть весь век, он бы не откликнулся. Он улетел прочь, и с того самого дня и поныне я его больше не видел, – пусть беда всегда летает вместе с ним!

Я оказался в безвыходном положении, уверяю вас, и в отчаянии рыдал так, что не мог остановиться. Вдруг в самой середине луны открывается дверь, да с таким скрипом, словно ее целый месяц не отворяли, хотя, я думаю, ее просто никогда не смазывали, и выходит из нее… Ну, кто бы вы думали? Лунный человек, я сразу узнал его по волосам.

– Приветствую тебя, Дэниел О'Рурк! – сказал он. – Как дела?

– Очень хорошо, благодарю, ваша честь, – ответил я. – Надеюсь, и у вас тоже.

– Как тебя занесло сюда, Дэн?

Тут я ему рассказал, как хватил лишнего в доме хозяина, как был выброшен на пустынный остров и заблудился в болоте и как мошенник орел обещал меня вынести оттуда, а вместо этого занес вот сюда, на луну.

– Дэн, – говорит лунный человек, когда я кончил, и берет понюшку табаку, – тебе не следует здесь оставаться.

– Уверяю вас, сэр, – говорю ему, – я сюда попал совершенно против своей воли. Как же я теперь назад вернусь?

– Это твое дело, Дэн, – говорит он. – Мое дело сказать тебе, что здесь ты оставаться не должен. Так что выметайся, да поживее!

– Я вам ничего плохого не делаю, – говорю я, – только вот держусь за серп, чтобы не упасть.

– Вот этого ты и не должен делать!

– Ах, простите, сэр, – говорю я, – а нельзя ли мне узнать, большая ли у вас семья? Может, вы дали бы приют бедному путнику? Я полагаю, вас не часто беспокоят такие вот гости, как я. Ведь путь-то сюда не близкий.

– Я живу один, Дэн, – ответил он. – А ты лучше отпусти этот серп!

– Клянусь, сэр, – говорю я, – с вашего разрешения, я не отпущу его! И чем больше вы будете просить, тем крепче я буду держаться. Так я хочу!

– Лучше отпусти, Дэн, – опять говорит он.

– Раз так, мой маленький приятель, – говорю я, измеряя его взглядом с головы до ног, – в нашей сделке будут два условия: вы уходите, если желаете, а я с места не сдвинусь!

– Ну, мы еще посмотрим, как это получится, – сказал лунный человечек и ушел обратно к себе, но, уходя, так хлопнул дверью, что я подумал: сейчас и луна и я вместе с нею рухнем вниз. Было ясно, что он здорово рассердился.

Так вот, я уж внутренне подготовился помериться с ним силами, как тут он снова выходит с острым кухонным ножищем в руках и, не говоря ни слова, ударяет им два раза по ручке серпа, за которую я держался, – клянг! – она разламывается пополам.

– Эй, Дэн, доброго утра! – крикнул этот злобный и подленький старикашка, когда увидел, как я полетел прямо вниз, ухватившись за остаток ручки. – Благодарю за визит! Гладенькой дорожки, Дэниел!

Я не успел ему ответить, так как меня крутило, и вертело, и несло вниз со скоростью гончей собаки.

– О Господи! – воскликнул я. – Хорошенькое это занятие для приличного человека, да еще глухой ночью, если бы кто увидел! Ну и влип я!

Но не успел я выговорить эти слова, как вдруг – взззз! – над моей головой пролетела стая диких гусей, которая направлялась не иначе как с моего заветного болота в Бэллишенафе, а то как бы они узнали меня? Старый гусак, вожак их, обернулся и крикнул мне:

– Это ты, Дэн?

– Я самый, – ответил я, нисколько не удивившись, что он заговорил, потому что к тому времени я уж начал привыкать ко всякой такой чертовщине, а кроме того, с ним мы были старые знакомые.

– С добрым утром, Дэниел О'Рурк, – сказал он. – Как твое здоровье сегодня?

– Прекрасно! – ответил я. – Сердечно благодарю! – а сам тяжко вздохнул, потому что как раз его-то мне и недоставало. – Надеюсь, и твое тоже.

– Я имею в виду твое падение, Дэниел, – продолжал он.

– А-а, ну конечно, – ответил я.

– Откуда это ты несешься так? – спросил гусак. Тут я ему рассказал, как я напился и попал на остров, как заблудился на болоте и как обманщик орел занес меня на луну, а лунный человек выпроводил меня оттуда.

– Я тебя спасу, Дэн, – сказал гусак. – Протяни руку и хватай меня за ногу. Я отнесу тебя домой.

– Твоими бы устами да мед пить! – сказал я, хотя про себя все время думал, что не очень-то доверяю ему.

Но помощи ждать было неоткуда, поэтому я схватил гусака за ногу и полетел вместе с остальными гусями со скоростью ветра. Мы летели, летели и летели, пока не очутились прямо над океаном. Я это сразу понял, потому что справа от себя увидел Ясный Мыс, торчащий из воды.

– Милорд, – сказал я, решив на всякий случай выражаться как можно учтивее, – пожалуйста, летите к земле!

– Что ты, Дэн, – ответил он, – пока это никак невозможно. Ведь мы летим в Аравию.

– В Аравию! – воскликнул я. – Так это же где-то далеко-далеко, в чужих землях. Ах, что вы, мистер Гусь, неужели в вас нет сострадания к бедному человеку?

– Тш-ш, тш-ш ты, глупец, – сказал он, – попридержи-ка свой язык! Уверяю тебя, Аравия очень приличное место и как две капли воды похожа на Западный Карбери, только там чуть побольше песка.

И как раз когда мы с ним переговаривались, на горизонте показалось судно, гонимое ветром, – ну просто заглядишься.

– Послушайте, сэр, – говорю я, – сбросьте меня, пожалуйста, на это судно!

– Но мы находимся не точно над ним, – ответил он, – и, если я тебя сейчас сброшу, ты плюхнешься прямо в воду.

– Нет, что вы, – говорю я, – мне же виднее, оно сейчас точнехонько под нами. Выпустите же меня скорее!

– Выпустить так выпустить, дело твое, – сказал он и разжал лапы.

Увы, он оказался прав! Конечно, я плюхнулся прямо на соленое морское дно. Очутившись на самом дне, я совсем уж было распрощался с жизнью, как вдруг ко мне приблизился кит, почесываясь после ночного сна, заглянул мне в лицо и, не произнося ни единого слова, поднял свой хвост и еще разок окатил меня холодной соленой водой, так что сухого места на мне не осталось. И тут я услышал – причем голос мне показался очень знакомым:

– Вставай ты, пьяный бездельник! Убирайся отсюда!

Я открыл глаза и увидел перед собой мою Джуди с полным ушатом воды, которую она выливала на меня.

Дело в том, что, хотя в общем Джуди была хорошая жена – дай Бог ей доброго здоровья, – она совершенно не выносила, когда я напивался, и тут уж давала волю рукам.

– Подымайся-ка! – сказала она опять. – Худшего места ты не мог себе найти во всем приходе? Ишь разлегся под самыми стенами старой башни пака! Могу представить, как спокойненько ты отдохнул тут!

Что и говорить, разве я отдыхал? Все эти орлы, и лунные человечки, и перелетные гуси, и киты, которые переносили меня через болота, заносили на луну и сбрасывали оттуда на соленое морское дно, чуть с ума меня не свели.

Но теперь я твердо знал: что бы ни случилось, я уже никогда не лягу отдыхать на дурное место.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю