Текст книги "Часовой ключ"

Автор книги: Наталья Щерба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Почему? – изумилась Василиса. – Я никому ничего плохого…

– Разве для того, чтобы кто-то желал твоей смерти, обязательно сделать что-то плохое? Знала бы ты, – задумчиво добавил он, – как ты нам всем мешаешь…

– И моя мама тоже мешала? – внезапно обозлилась Василиса. – Что с ней случилось? Она тоже умерла?

Отец замер. Василисе вдруг показалось, что он впервые заглянул ей прямо в глаза.

Воцарилось молчание. Стало так тихо, что Василиса слышала, как бешено стучит ее сердце.

– Твоя мать… О да, она еще больше мечтала бы избавиться от тебя, чем я. – Отец улыбнулся как ни в чем не бывало. Но в черных зрачках его глаз заблестели злые огоньки. – К счастью, – добавил он, – она умерла вскоре после твоего рождения. Сразу после того, как сбежала. Но успела подкинуть твою маленькую душу под дверь.

– Иногда мне кажется, – вдруг произнесла Василиса, – что она… Мама не умерла.

Возникла пауза.

– В этом случае для тебя было бы лучше обратное.

Василиса дернула головой, но сдержалась. Да, такого ответа она не ожидала.

– Сегодня ты пройдешь испытание на часовую степень, – продолжал Нортон-старший. – И я бы хотел, чтобы ты оказалась просто фейрой, не способной к часодейству… Но если у тебя проскользнет хотя бы вторая степень… Значит, такова твоя судьба.

И отец вновь усмехнулся. После чего встал во весь рост и заложил руки за спину.

Василиса внезапно успокоилась.

– Странно, – она поглядела отцу прямо в глаза, – что Марта Михайловна попала в больницу тогда, когда ты захотел обо мне вспомнить.

Она и не заметила, как перешла в разговоре с отцом на «ты».

– Ничего странного, – заверил Нортон-старший. Его взгляд устремился вдаль, куда-то мимо Василисы. – Простой расчет. Тому, кто знает секреты времени, легко управлять чужой судьбой.

– И своей? – вырвалось у Василисы. Она даже удивилась, что так сказала.

Светло-серые глаза с широкими темными зрачками опять сфокусировались на ее лице.

– И твоей.

Василиса неожиданно громко икнула.

– Вспоминают, – произнес Нортон-старший без тени улыбки на лице. – Попрошу в гостиную. И быстро, пока я действительно не разозлился.

Василиса мотнула головой и прошмыгнула в коридор, прилегающий к гостиной. Отец бесшумно последовал за ней.

ГЛАВА 4
ЧАСОВОЕ ЗЕЛЬЕ

В гостиной царила тишина, лишь весело потрескивал камин да тикали изящные часы-домик на стене. Василиса с удивлением оглядывалась: от вчерашнего праздника не осталось и следа. Мало того, комната вновь уменьшилась до привычных размеров, а если точнее – стала раз в десять меньше, чем на балу. Неужели дело только в зеркалах? Но куда же делись огромные хрустальные люстры со свечами?

Теперь здесь находился все тот же диван, накрытый синим плюшевым покрывалом, три больших кресла возле самого камина и кофейный столик в углу. На полу между ними была расстелена бурая медвежья шкура с темными подпалинами. А ведь вчера в этой зале танцевало несколько десятков пар…

Василисе очень хотелось поподробнее расспросить, как такое возможно, но она не решилась. Казалось, воздух уплотнился от витавшего в комнате напряжения.

Елена сидела в кресле, аккуратно расправив складки изумрудного платья. Марк восседал рядом на трехногой табуретке. Сложив руки на груди, он со скучающим видом рассматривал единственный канделябр на потолке.

Напротив этой парочки разместились на диване все дети. Они выглядели необычно притихшими. Госпожи Азалии и господина Эрна не было: вероятно, прислугу не пустили на столь торжественное мероприятие.

Но в комнате присутствовал еще один человек. Он расположился возле самого камина в углу, за креслом Елены и, кажется, дремал. Одет незнакомец был странновато: в серый потрепанный плащ-накидку и чудную шляпу с широкими полями, на три четверти скрывавшую лицо.

На появление Василисы никто особенно не отреагировал, только Норт ехидно прищурился, заметив ее подпухшее лицо. На диване оставалось свободное место, рядом с Ноелем. Девочка хотела присесть рядом, но младший брат широко расставил руки, занимая все свободное пространство. Это удалось ему без труда, ведь он был весьма крупным мальчиком. Все остальные захихикали, и даже Елена слегка улыбнулась. Человек в шляпе не шевельнулся.

Василиса, стиснув зубы от злости, просто встала рядом. Честно говоря, она уже еле держалась на ногах: волнения этого дня давали о себе знать, кроме того, ужасно хотелось есть. Но она не могла не заметить, что Эрик вел себя более чем странно: что-то шептал Норту, подобострастно заглядывая ему в глаза, будто и не дрался с ним утром в библиотеке. Создавалось впечатление, будто сцена утренней драки начисто вылетела у него из головы.

Вошел Нортон-старший. Не говоря ни слова, он кивнул человеку в шляпе, который даже чуть привстал в знак приветствия. После отец шепнул что-то Елене, и она сердито качнула головой. Нортон-старший еще что-то тихо добавил, а затем, облокотившись на спинку ее кресла, обратился к детям.

– Наступил важный вечер, – начал он. – Вечер, который изменит вашу жизнь… Будем надеяться, что к лучшему. После сегодняшнего дня Эфлара наконец-то откроется для нас. После долгих двенадцати лет… Господин Мандигор! – Нортон-старший указал на человека в углу. Тот слегка приподнялся и кивнул собравшимся. – Господин Мандигор засвидетельствует результаты посвящения официально. Помимо этого, сегодня окончательно прояснится право наследия.

– Наследником должен быть Норт, – вмешалась Елена. – Я уверена, что часы лишь подтвердят это.

– А если нет? – произнес Норт дрожащим голосом. Кажется, он сильно нервничал.

Все взгляды обратились к отцу, дети ожидали дальнейших его слов. Василиса, которой надоело стоять, незаметно присела на диванный валик.

Нортон-старший улыбнулся:

– Не бойся, Норт… Я уверен, что ты покажешь блестящий результат. Вы уже знаете, что в нашем роду, из поколения в поколение, передается некая сила, – продолжил отец. – Особая, удивительная. Обладать ею – редкое счастье, удел избранных… Бывает, что эта сила проявляет себя раньше, до испытания. Поэтому, согласно традиции, я должен спросить, не было ли у вас необычайных проявлений? При вспышке радости или гнева – неяркое свечение, россыпь искр, а может, нечто похожее на огненные цифры? – Он медленно обвел детей взглядом.

Василису вопрос застал врасплох, потому что она плохо слушала, все еще переживая недавний разговор с отцом.

– У меня такое было, – внезапно сказал Норт, – сегодня. После того… м-м-м… В общем, я немного разозлился, мои ладони вдруг стали очень горячими и как полыхнули фиолетовым огнем! Честно говоря, я… даже немного испугался.

Нортон-старший обменялся с Еленой быстрым взглядом. Лицо женщины осветилось радостной улыбкой. Марк присвистнул, за что получил от госпожи Мортиновой строгий взгляд. Человек в кресле одобрительно крякнул.

Странно… Уж не после драки ли Норта «озарило»? И что значит, интересно, этот фиолетовый огонь? Само собой, Василиса не задала вопрос вслух, хотя ей тоже захотелось рассказать о своих мерцающих ладонях и цифрах, окрещенных Эриком часовым флером, чтобы стереть с лица Норта самодовольную улыбку.

– Больше никто не испытал столь радостного знамения? – Нортон-старший обвел детей взглядом и остановился на Василисе.

– В моей жизни никогда не было радостных знамений, – ответила ему Василиса. – Особенно в последние месяцы.

Ничего она не будет рассказывать.

Елена скривилась и вопросительно глянула на старшего Огнева: мол, не много ли позволяет себе дочурка?

– Ну что ж… – Отец отвел взгляд, обошел кресло Елены и приблизился к столику. – Тогда начнем испытание…

Только теперь Василиса заметила, что на маленьком столике возле камина стоит объемистый черный сундучок на четырех изогнутых ножках, с красивой резной крышкой. Отец нажал на крышку, и она открылась с легким щелчком. В середине, на мягком ярко-синем бархате, лежала большая пузатая бутылка из темного стекла и несколько серебряных кубков.

«Мы что, будем пить вино?» – подумала про себя Василиса. Остальные дети также обменялись недоуменными взглядами.

Отец вынимал кубки один за другим и раздавал детям. Свой кубок Василиса получила в последнюю очередь. Он оказался тяжелым и теплым, словно нагрелся на солнце. По краю шел причудливый узор из самоцветных камней. Василиса первый раз видела такую красивую драгоценную вещь.

– Но папа, – пропищала Дейла, – что нам надо делать?

– Вам предстоит выпить напиток. – Отец указал на бутылку. – Все очень просто.

Василиса тоже решилась задать вопрос:

– А если у нас не окажется этой силы?

Елена гневно поджала губы, метнув на Огнева молниеносный взгляд. Однако Нортон-старший ответил:

– Если у кого-то из вас не окажется ни капли этой силы, он просто заснет… И никогда не вспомнит о сегодняшнем вечере. С этого момента пути наши могут разойтись. – Отец вновь взглянул на Василису. – Но не будем о грустном, – продолжил он, вновь светлея лицом. – Пришло время открыть семейное часовое зелье.

Василиса украдкой посмотрела на остальных: Норт побледнел и чуть не трясся от волнения, по лицу Дейлы блуждала глупая улыбка. Эрик, наоборот, стал каким-то хмурым, и только Ноель пытался скрыть зевок – похоже, бедняга уже спал.

Отец вытащил пробку.

В гостиной прошелестел изумленный вздох: из горлышка бутылки поднялось легкое золотистое облачко и тут же развеялось по комнате, усеяв воздух бледно-желтыми мерцающими искрами. Нортон-старший слегка дунул на них, и они закружились в хороводе, образовывая сверкающее кольцо. И вот, когда у Василисы от чудного мельтешения порядком зарябило в глазах, движение искр остановилось.

Перед изумленными детьми прямо в воздухе зависли огромные золотые часы с прозрачным циферблатом и тонкими черными изогнутыми стрелками. Цифры, обозначающие время, были арабские; они переливались черным и золотым, словно маленькие извивающиеся змейки, и оттого казалось, что часы дышат и пульсируют, словно живые.

– Подойди сюда!

Василиса обернулась на голос отца. Нортон-старший смотрел именно на нее. В руках он держал бутылку с зельем.

Василиса встала и медленно двинулась через комнату, не сводя глаз с бутылки. Что за напиток скрывается в этой мрачной посудине? А если… если ее сейчас просто отравят?! Девочка тряхнула головой, пытаясь отогнать дурацкие мысли. Конечно, никто не будет ее травить, все будет хорошо… Во всяком случае, она очень на это надеялась.

– Норт! – внезапно выкрикнула Елена, резко выпрямившись в кресле. – Первым должен идти твой старший сын! – выпалила она, задыхаясь от возмущения. – Согласно традиции, по старшинству…

– Все правильно, Елена. – Нортон-старший криво усмехнулся. – Я стал забывать обычаи. И я не сомневаюсь – Норт проявит себя более чем достойно. Норт! Подойди, пожалуйста, сюда.

Норт-младший не заставил себя упрашивать, он тут же вскочил с дивана и быстро подошел к столику, оттолкнув при этом Василису локтем.

Отец наполнил его кубок густой темной жидкостью из бутылки. Казалось, из горлышка вылился вязкий черный сироп.

У Норта так задрожали руки, что он чуть не расплескал свой напиток.

– Не бойся, пей. – Нортон-старший осторожно придвинул кубок сыну.

Василиса, потирая плечо, тихонько отошла назад, к дивану. На нее никто не обращал внимания, все смотрели на Норта. Промелькнула мысль: а что, если она сейчас незаметно выберется из комнаты, не будет участвовать в этом странном испытании… Возможно, ей удастся убежать. Василиса даже сделала несколько аккуратных шажков к двери, но тут встретила взгляд Марка. Он насмешливо улыбнулся и кивнул головой на остальных детей: возвращайся, мол, никуда тебе не деться.

Нахмурившись, Василиса вернулась к дивану и уселась возле Ноеля. Тот не препятствовал, всецело поглощенный испытанием. Норт так и стоял возле часов и ничего с ним не происходило.

Воцарилось напряженное ожидание.

Вскоре Василисе надоело затянувшееся молчание, и она закрыла глаза. Интересно, подумалось ей, как из этой маленькой бутылки выплыли такие огромные часы? И как они могут держаться в воздухе? И еще, как же все-таки гостиная смогла увеличиться на время праздника, а потом обратно уменьшиться? Вокруг происходило столько необыкновенных вещей, но никто не удивлялся этому! Здесь, в отцовском доме, все было как-то не так, необычно. Здесь царил совершенно другой мир, и девочка все больше ощущала его волшебное влияние.

Внезапно раздался тонкий, скулящий звук. Василиса очнулась от своих мыслей и открыла глаза.

Ее взору предстало удивительное зрелище: Норт стоял на коленях, скрючившись в три погибели, и протяжно завывал, словно брошенная собака. Дейла, Эрик и Ноель не сводили с него испуганных глаз. Елена подалась вперед, крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Марк прищурился, уголки его губ поползли вверх.

Нортон-старший покачал головой.

– Кажется, доза велика… – пробормотал он. Неожиданно Огнев рывком поставил сына на ноги и повернул лицом к прозрачному циферблату.

И вот чудо: стрелки дернулись и медленно завращались по кругу, пока длинная стрелка не остановилась на двенадцати, а короткая толстая… Стрелка подползла, будто нехотя, к черно-золотой цифре девять и замерла.

Воздух разорвали громкие аплодисменты. Это Елена и Марк захлопали в ладоши.

– Первая степень! – победно воскликнула Елена. – Норт – наследник по праву! – Ее лицо просто лучилось счастьем.

Нортон-старший также позволил себе гордую, радостную улыбку.

– Лучше, чем я мог предположить. Но действие напитка плохо сказалось на нем… Кажется, у него есть аллергия, непереносимость эферного напитка. Азалия! – Нортон-старший обернулся к дверям.

В проеме тут же возникла фигура няни, словно она только и ждала, когда ее позовут.

– Азалия, отведи Норта в его комнату, пускай теперь отдохнет…

Няня кинулась к Норту и осторожно приподняла его за плечи. Выглядел братец очень плохо: его лицо посерело, даже синяк, казалось, стал бледнее. Таким образом, еле передвигаясь, они с няней вышли из комнаты. Подождав, пока за ними закроется дверь, отец поманил рукой Эрика. Тот, весь дрожа от страха, подошел к столику и протянул свой кубок. Василиса заметила, что отец налил ему очень мало, на самое донышко.

Эрик медленно выпил свою порцию. Он опустил кубок, почмокал губами, расплылся в глупой улыбке и вдруг осел на пол, повалившись на бок. Нортон-старший метнулся к нему и тут же остановился – Эрик крепко спал. Мало того, он начал слегка похрапывать. Отец бережно перенес его обратно на диван.

– Ну, тут без сюрпризов, – сказал Нортон-старший. – К сожалению, наш Эрик не обладает ни каплей часодейного дара… Ноель! Твоя очередь!

Ноель повторил подвиг брата. Теперь они лежали рядышком на диване и храпели в унисон. Вернулась госпожа Азалия, увидела спящих, и лицо ее приняло расстроенное выражение, но Василисе показалось, что во взгляде няни промелькнуло и некое довольство.

Тем временем Дейла тоже получила свое зелье. Василиса с интересом наблюдала за ней: сестрица пила маленькими глоточками, испуганно поглядывая на отца.

Кубок со стуком упал на пол. Дейла схватилась за живот, лицо ее как-то странно позеленело, и она медленно осела на пол. Нортон-старший бережно приподнял дочь за плечи и развернул к часам.

Прошла долгая мучительная минута. Наконец толстая стрелка вздрогнула и понеслась по кругу, наращивая скорость… Первый круг, второй, третий…

Шестой. Короткая стрелка замерла на цифре шесть.

– Вторая степень, а может, и больше… Воистину неожиданно и очень похвально. – Нортон-старший выпрямился. – Азалия! Позаботься о Дейле, кажется, ее сейчас стошнит…

Дейла и впрямь выглядела неважно. Няня обхватила ее за плечи и осторожно вывела из комнаты.

Василиса осталась на диване одна, если не считать мирно посапывающих рядом братьев.

Нортон-старший неторопливо повернулся к Василисе. Глаза их встретились.

– Кубок! – приказал он.

Василиса медленно подошла. Ее рука чуть дрожала, когда она протягивала отцу кубок. Нортон-старший наполнил его до краев:

– Пей!

Елена неестественно выпрямилась, чуть подавшись вперед: голубые глаза опасно блестели. Марк хрустнул пальцами, выдавая немалый интерес к происходящему.

– А… это не слишком много? – спросила Василиса с опаской. Жидкость мрачно плескалась в кубке; кажется, отец налил ей раза в два больше, чем остальным.

– Не бойся. – Нортон-старший насмешливо скривился. – Часовым зельем нельзя отравиться.

Василиса поглядела на жидкость и внезапно осознала, что не хочет это пить. Ее охватило странное, волнительное чувство: казалось, выпей она это – жизнь неотвратимо изменится.

ВСЕ БУДЕТ ПО-ДРУГОМУ.

– Не буду пить! – И Василиса опустила кубок.

– Пей! – неожиданно рявкнула Елена. – Иначе я сама залью это зелье в твою глотку!

– Не буду! – зло выкрикнула Василиса и разжала пальцы. Но кубок не упал – он просто завис в воздухе, из него не вылилось ни капли зелья.

– Спасибо, Марк, – произнес Нортон-старший.

Марк кивнул, устало встряхивая кистями, как будто он только что играл на пианино.

– Ты будешь наказана за непослушание, после… – сказал Нортон-старший и добавил, обратившись к Елене: – Я попрошу вас с Марком выйти… Хочу поговорить с дочерью наедине. Господин Мандигор, конечно, остается.

Елена явно хотела возразить, но передумала.

– Хорошо, – произнесла она ледяным тоном, кивнула Марку и, прошуршав бархатным подолом, скрылась за дверью. Марк, заинтересованно оглядываясь, вышел следом.

– Если ты не выпьешь зелье, – спокойно произнес Нортон-старший, – я не дам за твою жизнь и гроша. Каждый ребенок в нашей семье проходит испытание на часовую степень. Таков закон.

– Я не из вашей семьи! – выпалила Василиса. – Я ничего не понимаю, все вокруг говорят загадками, угрожают… Мне здесь не рады! Поэтому я хочу знать, почему ты вдруг решил вспомнить обо мне? Зачем? – Василиса от волнения опять перешла на «ты».

– Прекрати истерику, – посоветовал Нортон-старший, усаживаясь в кресло, где только что сидела Елена. – Если бы ты не была членом нашей семьи, то не присутствовала бы на посвящении. И не забывай, у тебя моя фамилия… Я не мог воспитывать тебя здесь, со своими детьми, чтобы уберечь. Можно даже сказать, что я спас тебя.

– Здесь что-то не так, – сказала Василиса, но уже не так уверенно.

– Если ты выпьешь наконец зелье, все будет хорошо… Ты мне веришь?

Василиса взглянула на отца: да, ей бы хотелось ему верить. Но теперь она больше доверяла словам Эрика.

– Я хочу знать, что будет со мной дальше, – произнесла Василиса. – Что будет, если я тоже буду иметь какую-то там степень.

– Позвольте, я расскажу об этом, – неожиданно вмешался человек в шляпе.

– Сделайте одолжение, Мандигор, – кивнул Огнев, устало откидываясь на спинку кресла.

Господин Мандигор снял шляпу в свете канделябра сверкнула лысина.

«Так вот почему он носит шляпу», – невольно подумала Василиса.

– Маленькая леди, вы принадлежите к очень известной и знаменитой семье, – начал этот лысый благожелательным тоном. – Я наслышан об истории вашего рождения и уверен, когда придет время, ваш отец посвятит вас в подробности… Поверьте, многие эфларцы мечтали бы родиться в семье часовщика, чтобы иметь возможность пройти испытание на часовую степень.

– Кто такие часовщики? – мигом спросила Василиса. – И что за эфларцы?

– Часовщики – это те, кому посчастливилось родиться с даром, – терпеливо пояснил Мандигор. – Даром, мгновенно вводящим человека в сонм избранных. Часовщикам поклоняются все люди: ремесленники и крестьяне, торговцы и даже воины… А также все без исключения эферные существа – существа, созданные мыслью часовщика… Все они обязаны служить часовщику, потому как он – избранный Временем. Высший.

– И еще, если у тебя окажется часовая степень, – вмешался отец, – ты сможешь наконец увидеть Эфлару.

– Да-да, – подхватил Мандигор, – только часовщик может совершить переход по часовому мосту, лестнице или зеркальному пути… Простой человек может переместиться между мирами только с посторонней часовой помощью.

Отец не сводил с Василисы пристального взгляда. Лицо у нее опять начало заливаться предательской краской. Сердце бешено застучало, пытаясь выпрыгнуть из груди.

ОНА УЖЕ БЫЛА НА ЧАСОВОМ МОСТУ.

– Что опять с тобой? – вкрадчиво спросил отец.

– Я не хочу на Эфлару, – ответила Василиса, чувствуя, что лицо ее пылает. – Я хочу уйти отсюда. Хочу в школу, к друзьям, просто ходить на гимнастику, поехать в летний лагерь… Мне не нужна ваша Эфлара!

– К сожалению, теперь это уже невозможно.

Повисла напряженная пауза.

– Первый раз вижу такое нежелание обрести часовую степень! – Мандигор не терял искренней надежды образумить Василису. – Если у тебя будет хотя бы третья, девочка моя, ты сможешь учиться в Школе светлых часов, пройти двенадцать эферных кругов, стать великой часовщицей! Правда, каждый может, в силу личных причин, отказаться от испытания и просто заснуть – навсегда забыть о часодействе.

– Как Эрик и Ноель? – тут же спросила Василиса. – Я тоже так хочу.

Нортон-старший недовольно поморщился, кинув на Мандигора убийственный взгляд. Тот смутился и отступил к камину.

– Я всего лишь представитель РадоСвета, – смиренно пробормотал Мандигор. – Решайте сами.

– Конечно, ты можешь, как сообщил почтенный Мандигор, отказаться от испытания. Но тогда я буду вынужден направить тебя в специальный приют до выявления твоих способностей. Думаю, госпожа Мортинова согласится лично заняться твоей судьбой.

Василиса почувствовала себя совершенно несчастной. Нет, только не Елена… Отец верно рассчитал: что угодно, лишь бы не оказаться во власти этой ужасной женщины.

– Хорошо, я выпью это кошмарное зелье, – угрюмо сообщила Василиса.

Мандигор облегченно вздохнул, а отец кивнул, скрестив руки на груди.

Василиса взглянула на прозрачные часы, схватила продолжавший висеть в воздухе кубок и в несколько глотков осушила его. Как ни странно, напиток оказался тягучим и ароматным, похожим на сироп, но не сладкий.

– Сделано! – подвел итог довольный Мандигор.

Нортон-старший прищурился.

– Как ты себя чувствуешь? – Лицо отца осветила злорадная улыбка.

Василиса прислушивалась к внутренним ощущениям. Жидкость приятно разлилась по телу, тепло заструилось по венам… Словно каждая клеточка наполнялась дивным, радостным светом.

– Поразительные свойства у этого напитка, – внезапно произнес Нортон-старший, не сводя с Василисы внимательного взгляда. – Знаешь, как оно называлось раньше? До того как стало известно, что часовое зелье максимально точно определяет часовую степень? Эликсир правды. Он позволит рассказать все, что знаешь. Раскрыть все секреты, самые глубокие твои тайны… Он сможет распахнуть створки наипотаеннейших уголков сознания, выявить любую правду или обнаружить ложь… Где ты была вчера вечером?

Василиса хотела промолчать, но слова как будто сами полезли наружу:

– В библиотеке… – Она в ужасе зажала руками рот, но это не помогло. – Я прошла по мосту с часами и попала в зеркальный коридор…

Нортон-старший вскочил с кресла. Глаза его яростно сузились.

– Дальше?

– Я видела и слышала… – Василиса отчаянно боролась с собой. – Слышала, как Астрагор…

– Достаточно! – оборвал Нортон-старший.

– Нортон, – удивленно произнес Мандигор. – Не значит ли это, что девочка сама шла по часовому мосту и…

– Перешла на Эфлару и слышала слова Астрагора, – закончил Нортон-старший. – И еще много того, что может выдать нас с головой. Например, твое имя, уважаемый Мандигор.

– Необходимо стереть ей память, – заволновался Мандигор, опасливо косясь на Василису. – Если Астариус узнает об этом, ему не составит труда залезть в сознание твоей дочери…

– Еще долго нельзя применять эферы к испытуемому, ты забыл, Мандигор? Но можешь не беспокоиться об этом, моя дочь не скоро переступит порог дома…

Нортон-старший подошел к Василисе и, схватив за плечи, с такой силой подтолкнул к часам, что она чуть не ударилась лбом о прозрачный циферблат.

– Ну, какие еще сюрпризы ты нам приготовила? – услышала Василиса, но голос отца шел издалека, будто через толстый слой ваты.

Начало происходить нечто странное: часы и вся мебель в комнате принялись подпрыгивать, будто собрались танцевать.

– Чудно, – прошелестел тихий голос Нортона-старшего, – стрелка не двигается с места… Неужели Елена оказалась права?

Василиса промолчала. Честно говоря, ей стало совсем худо… Мебель заплясала вокруг в неистовом танце, а ее саму начала бить крупная дрожь: затрясло, словно в лихорадке. Мало того, Василиса и сама начала подпрыгивать, словно ее тормошили и дергали вверх сотни детских ручек. Отец пораженно наблюдал за ней. У Мандигора отвисла челюсть.

Раз! Сильный рывок, и пол ушел из-под ног. «Я падаю!» – мелькнула мысль в голове Василисы. Она еще успела увидеть, как толстая часовая стрелка вздрогнула и понеслась по кругу с бешеной скоростью.

Василиса неторопливо перекрутилась вокруг себя, словно делала сальто, но как в замедленной съемке, и вдруг осознала, что висит в воздухе.

«Ого!» – только и успела подумать она, как ее пронзила сильная, резкая боль в спине, будто что-то хрустнуло в позвоночнике. От боли у Василисы потемнело в глазах, и она рухнула вниз.

Василиса лежала на полу и не могла даже пошевелиться. Ой, как голова болит… Она чувствовала, как ее переворачивают на спину, и совершила огромное усилие, чтобы чуть приоткрыть глаза: в смутном тумане предстало хмурое лицо отца и счастливое – Мандигора.

– Поздравляю, Нортон, – потрясенно произнес последний, – две стрелки стоят на двенадцати. Двенадцать кругов! Теперь у Астариуса не будет возражений против твоей кандидатуры… Твоя дочь имеет высшую степень, и по закону ты можешь войти в РадоСвет без голосования! Возможно ли было представить, что так повезет?

– Конечно, ей это не понравится, – задумчиво произнес отец. – Да, действительно вышел сюрприз.

– Кому не понравится? – удивился Мандигор. – Для нашего Ордена большая честь открыть такую одаренную часовщицу, пусть и… э-э…

– Все не так просто, Мандигор. Но думаю, тебе пора сообщить об испытании РадоСвету.

– Да, да, с превеликой радостью…

Послышался звук открываемой двери, прошуршала ткань платья.

– Она спит! – радостно воскликнула Елена.

– Нет, она не спит.

Раздался жуткий, полный ярости вопль: кажется, Елена увидела, где находятся стрелки.

Больше Василиса ничего не услышала, потому что потеряла сознание.