Текст книги "Бисова меленка (СИ)"

Автор книги: Наталья Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Руки! Руки мне развяжи!

Кормильцев растерянно обернулся, но с места не сдвинулся. Тогда Сергей сам подскочил к нему, оглядываясь на дребезжащую и колеблющуюся в коробке дверь, и схватил краскома за грудки:

– Да будь же ты человеком наконец!

Кормильцев, видимо, решившись, выхватил свой нож и разрезал веревки на руках пленника. Сергей начал растирать запястья, стараясь как можно быстрее вернуть им чувствительность.

– Что это за чертовщина? Не может кто из твоих бойцов шутить так?

– Нет, не мои точно, – не отрывая взгляда от затихающей двери, покачал головой Кормильцев.

Наконец, все успокоилось. Все было тихо и мирно, будто ничего и не происходило. О том, что все произошедшее им не привиделось, говорило лишь тело так и не пришедшего пока в себя комиссара на полу.

– Давай попробуем выйти наверх, – Сергей нерешительно взглянул на Кормильцева.

– Давай, – краском первый пошел к двери, держа револьвер перед собой. Взгляд его вновь упал на комиссара: – Тьфу, черт! Помоги, а?

Кормильцев наклонился и попытался приподнять Коренюка, но тот был слишком тяжел для него одного.

– Еще и упыря этого тащить?! – Сергей скривился, тут же вспомнив холод лезвия у своего левого глаза, но все же подошел с другой стороны и взял комиссара под левый локоть.

Вместе они подхватили Коренюка под руки и взвалили себе на плечи. Со стороны казалось, что двое друзей тащат домой перебравшего третьего. Кормильцев осторожно потянул за дверную скобу и отчего-то шепотом произнес:

– Холодная... Ты посмотри, она же инеем покрыта!

– От-ткрывай! – Сергей никак не мог понять, от чего его больше колотило: от озноба или от страха.

Темнота за дверью была непроглядной. Выругавшись, Сергей бросил комиссара на подгибающегося от тяжести Кормильцева и кинулся к светильнику.

– Теперь пошли! – он снова занял свое место, держа в левой руке плошку со светильником.

С горем пополам они выбрались в коридор и повернули направо к лестнице наверх. Они прошли уже шагов двадцать, когда краском произнес:

– Знаешь, мне казалось, что этот коридор был короче. Мы протопали уже прилично, а ступеней даже не видно.

– Может, мы свернули куда-то не туда?

– Да нет, тут всего один большой коридор был, – в голосе краскома звучала растерянность.

Сергей не успел ничего ему ответить, потому что за их спиной вновь раздался дребезг и бряцание, будто кто-то колотил металлическим половником по кастрюле. Не сговариваясь, они рванули вперед, настолько быстро, насколько им позволяла их ноша. Грохот все нарастал и приближался. Босые ноги Сергея немели от холода. Он вдруг отчетливо осознал, что пол на самом деле стал покрываться льдом. Обернувшись, он вновь увидел клубящийся белый туман в конце коридора.

– Направо! – бежавший первым Кормильцев свернул в узкий коридорчик, оказавшийся неестественно длинным.

За спиной вновь загремел дикий заливистый хохот, а потом громкий раскатистый голос не то прокричал, не то пропел: "Велика у мене хата, та народу маловато!"

– Быстрей!! – Сергей рванул вперед, обгоняя краскома. – Налево!

Он сворачивал, не глядя и не разбирая дороги. На одном из поворотов Сергей споткнулся и выронил светильник, который тут же погас. Наступив босой ногой в горячее масло, он, матерясь, рванул вперед в полной темноте. Наконец, дьявольский смех и звон стали затихать вдали. Пробежав еще немного, Сергей уткнулся в стену, больно ударившись об нее локтем. Тут же в него впечатался Кормильцев, придавив их обоих сверху телом комиссара.

– Мать твою! – краском закряхтел, разбив с разгону о стену лоб.

– Тише ты!

Сергей прислушался, но ничего не услышал. Ему показалось, что и пол как-будто стал немного теплее.

– Этот боров не помер там? – спросил он с надеждой в голосе, имея в виду комиссара.

Кормильцев завозился, а потом выдохнул:

– Нет, дышит, вроде.

– Ты хоть примерно представляешь, где лестница?

– Нет. Этих коридоров здесь вообще не было...

– Тогда пошли налево.

– Почему налево?

– Потому что в самом начале мы свернули направо, – Сергей встал и снова взвалил на себя Коренюка, который, казалось, и не собирался приходить в себя.

Спотыкаясь и натыкаясь в темноте на стены, они прошли еще шагов десять, когда Сергей запнулся и с воплем свалился на ступени.

– Что?! Что такое?

– Ступеньки! Мы нашли лестницу! – Сергей готов был расцеловать своего недавнего врага от переполнявшего его восторга.

– Матерь Божья... Я уже и не верил! – красный командир то ли не разделял взглядов своего руководства на религию, то ли успел забыть о них в этом подвале. Встрепенувшись, он подхватил комиссара и начал взбираться по лестнице. – Давай, аккуратно толкай его вверх, а я потащу.

Неловко, словно какой-то неведомый жук, у которого из шести ног две отказали, они влезли на самый верх. Кормильцев толкнулся в дверь плечом.

– Что за ерунда?! Заперто. Не может этого быть!

– Может, здесь может, – Сергей сам слышал, как дрожит его голос. – Посмотри вниз.

– О, Господи...

У основания лестницы клубилась та самая чуть светящаяся дымка. Снизу подул холодный ветерок. "Как из могилы", – вздрогнул Сергей. Смех, на этот раз тихий, заметался в узком проходе, туман начал медленно ползти по ступеням. Кормильцев в панике начал колотить кулаками по двери и что-то кричать своим бойцам, требуя освободить их.

– Это бесполезно. Нас там не слышно, среди живых... – Сергей начал лихорадочно шарить за пазухой, а отыскав, наконец, нательный крестик, зажал его в кулаке. Отчего-то у него никак не получалось прочитать молитву. Слова, которым его научила мать, которые он помнил с детства, застревали в сжавшемся от спазма горле. В голове билась подспудная мысль: "Не поможет!"

"Велика у мене хата, та народу маловато! Гайда до мене жити!" – загрохотало со всех сторон.

– Господи, спаси, сохрани и помилуй... – краском, похоже, окончательно вернулся в лоно православия. У него, в отличии от Сергея, слова молитвы потекли легко и естественно.

Сергей плечом чувствовал, что стена покрылась инеем, ноги его немели на льду. Мерцающее в темноте нечто было уже в трех ступенях от них. Понимая всю абсурдность своего поступка, он нашарил на поясе Коренюка кобуру и достал из нее маузер комиссара. Сжав до боли в руках деревянную рукоятку, он наставил дуло на сгусток тумана, но прежде, чем успел выстрелить, зашевелился Кормильцев.

– Что это? Ты слышишь, Сергей? Кочет!

– Что? – Лисовский прислушался и не поверил своим ушам: снаружи за дверью пел петух. Это был первый звук, пробившийся к ним извне.

Бестелесное нечто притормозило, смех его перешел в вой. Петух все надрывался и никак не мог угомониться, словно почувствовал свою силу. Повисев на одном месте, облако стало отступать и рассеиваться. Дверь подвала, на которую все это время опирался Кормильцев, неожиданно поддалась и медленно распахнулась так, что он от неожиданности осел прямо на пол первого этажа. Не сговариваясь, они подхватили комиссара, вылезли и, навалившись вдвоем, закрыли дверь на засов.

– Да замолкни уже, черт горластый! Башку сверну! – послышалась откуда-то снаружи угроза все не унимавшемуся петуху. Побаиваясь историй про "бисову меленку" и пользуясь стоявшей теплой погодой, бойцы на ночлег предпочитали устраиваться во дворе.

– На суп реквизировали у хуторских, – Кормильцев, с нежностью улыбаясь, махнул рукой туда, откуда доносилось пение. – Черта лысого им, а не суп! Пусть еще поживет, покукарекает.

Сергей молча привалился к стене, все еще держа в руке комиссаров маузер. Сейчас, когда его немного отпустило, он сообразил в каком странном положении они оказались: пленный и его тюремщик, вместе спасавшиеся от нечистой силы. Кормильцев моргал, глядя то на Сергея, то на Коренюка. На лбу его багровела здоровенная ссадина, а по лицу была размазана кровь, свою кубанку он потерял где-то в подвале и возвращаться за ней, похоже, не собирался.

– Так, – решившись, он сунул свой наган в кобуру, сел на пол и начал стаскивать сапоги. – Времени мало, слушай внимательно. Вот, держи обувку, мы примерно одного роста, должны подойти. Как пробраться к окруженным, я тебе говорить, конечно, не буду, но, если двинешься степью на Выселки, держась подальше от дорог, станиц и хуторов, а потом взяв на Тихорецкую, то на пол пути к ней должен выйти к своим. Маузер Коренюка бери себе взамен того, что утопил. От него не убудет. Лошадь тоже его возьми, он велел не рассёдлывать, думал быстро управиться. Вороная, в белых чулках, как выйдешь, сразу слева от двери к столбу привязана. И давай быстрее, пока он не очухался!

– А ты как же? Что ему скажешь?

– Что сквозняком его по лбу пришибло, а ты, гад эдакий, воспользовался этим и меня башкой о стену приложил. В общем, выкручусь, иди уже!

– Думаешь, поверит?

– А куда ему деваться? Начнет про нечисть рассказывать, сам будет идиотом выглядеть. Как сапоги-то?

– В пору. Ну прощай, – Сергей протянул красному командиру руку.

– Бывай! – тот, ответив на рукопожатие, вдруг засуетился.

Метнувшись к стоящему в углу столу, за которым не так давно вечеряли, подхватил завернутый в тряпицу кусок сала и, вернувшись, сунул его Сергею.

– На вот, а то еще коней с голодухи двинешь, и пропадут мои сапоги зазря. Всё! Дуй отсюда!

–

[1] Краском – красный командир, общее название для лиц командного и начальствующего состава Красной Армии до 1943 года.

[2] (диалект.) Не тронь! Люди вы или звери, не разберешь!

[3] (диалект.) Все вы безжалостные сейчас стали, будто с ума посходили...

[4] (Диалект.) Белый ли, красный, а всё человек, всех жалко...

[5] (Диалект.) Ну, хорошо. До свидания, мо́лодец!

[6] Е́рик – (от тюрк. "ярык", "арык" – трещина, канал), канал для отвода воды из реки, иногда просто канальчик.

[7] "Богатырськи хатки" (диалект.) – древние дольмены. [8] Кагане́ц – светильник, состоящий из черепка, наполненного салом или жиром.