355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Усанова » Рассказы из провинции » Текст книги (страница 2)
Рассказы из провинции
  • Текст добавлен: 21 мая 2020, 22:30

Текст книги "Рассказы из провинции"


Автор книги: Наталья Усанова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Выигрыш

Тётка Степанида, «клюнув» на рекламу, решилась купить лотерейные билеты. Мелочиться не стала, с пенсии разорилась аж на целых десять штук, которых не покупала, кажись, со времён Союза. Тогда их втюхивали, как обязаловку, а они – вот дурные! – ещё и сердились, да старались как-нибудь «отбрехаться» от навязываемого «счастья». Это теперь дело другое: хочешь – бери билеты, не хочешь – не бери, дело твоё, никто не заставит. Наоборот, появилось столько больных на всю голову! Тратят на эту ерунду все свои зарплаты, «пускают на ветер» пенсии, идут на преступления!.. А лотерей напридумывали! Одна другой заковыристей, завлекательней! И главное, кто больше наобещает, тот круче и обманет!

Но тётка Степанида-то не дура! Она знает, что это развод! Просто уговорил её на покупку приближавшийся Новый год. Надо же было поздравить родственников и друзей чем-то недорогим, но интересным! Вот и соригинальничала с билетами.

Правда, оказалось, родственники сделали то же самое. И вышло, что на Новый год они все обменялись билетами. Получилось так смешно: надо же! – свои купленные билеты раздала, а получила взамен точно такие же, только с другими номерами. И тут подумала, а вдруг повезёт? Да… Слаб человек… Поманили пальчиком – он и растаял…

Да нет, нет. Она не гоняется за большими деньгами. Если уж их никогда у неё не бывало, то и не будет. Нечего губу-то раскатывать…

И всё же… А вдруг и в самом деле повезёт? А что? – она, ведь, везучая. Разве нет?

Родилась Степанида после войны. Это ли не везение? Не пришлось ей пережить кошмаров и ужасов голода военного времени. Всегда у неё были и еда (хоть и не всегда в достаточном количестве), и одежда (пусть и не шикарная), и дом (пусть и не дворец), и родители (хоть и не царских кровей, но любовь и забота которых грели её всегда). Она это ценила и понимала, что не каждому выпадает такое счастье.

А муж? А сын? Неужели ей с ними не повезло? Ни тот, ни другой не пьют, не курят, не дерутся – это ли не счастье? У других вообще чёрт-те что творится в доме, а живут, радуются. Ей, тем более, положено быть на седьмом небе от счастья. Она, в самом деле, довольна.

Правда, муж перестал выпивать после того, как его хватил инсульт. Ну, так что же! Теперь-то, когда он всё-таки оклемался – ни капли в рот не берёт! И жизнь пошла, как по маслу.

А как она замуж за него выходила? Это же без смеха не вспомнишь!.. Вообще-то, на замужестве она в молодые годы не была помешана. Вроде, и крест на нём не ставила, но и поиском мужа не заморачивалась. Зачем? Ей и так было хорошо: любимая работа, любимое занятие после неё, а когда хотелось и от этого отвлечься, уезжала на юг, к морю, и там отпускала тормоза… Такая жизнь её вполне устраивала. Она наслаждалась, купалась в воздухе свободы.

Наслаждение закончилось со сватовством будущего мужа. Он пришёл к ней на работу сразу с предложением: выходить за него замуж. И дал три дня на размышление. Вообще-то, она знала его, как соседа по дому – многоэтажке, где она проживала. Знала, что он женат, что у них с женой двое детей. Видела их не раз вместе. И всё. Предполагала, что живут они хорошо, ну и, слава Богу! А тут, оказалось, всё совсем не так. Вот-те раз! Они и развестись уже успели…

Да… Не крепко она тогда подумала… Три дня – это не срок для решения таких задач. Но, кто-то же дёрнул её за ногу! Дала согласие… Неведомо, какими мозгами тогда думала?..

Ну, раз согласилась, надо строить свою жизнь совсем по-новому. И пошло – поехало – покатилось… Конечно, совсем не так, как хотелось бы, но ничего – выдержала, вынесла, вытерпела. А как же иначе? Жизнь – штука такая… Поблажки от неё – редкий подарок. Её не разжалобишь, не выклянчишь то, чего тебе хотелось бы. Что получилось, то и получилось, нечего судьбу проклинать, да нюни распускать. Жизнь – она, ведь, что лотерея: кому что обломится. Се ля ви – и ничего не попишешь.

А тут подбросила тебе ещё лотерейные билеты. Что же они принесут? Выигрыш? Розыгрыш? Или испытание? Для кого-то, возможно, всё, вместе взятое, а для неё?

Если будет выигрыш, что с ним делать? Если бы, да кабы… Тоже мне – проблема! Были бы деньги… А применить их куда, отыщется сто дыр, которые латать – не перелатать. Дыры дырами, а сыну квартиру купить не помешало бы. Вот это – проблема номер один. Только денег таких не дождёшься никогда…

А кредит брать – только заживо себя хоронить в долговой яме. Кроме того, в момент профукаешь даже то, что имеешь сегодня. Что за жизнь пошла?

Как хорошо было, когда государство или предприятия выделяли работникам квартиры. Ну да, не в полную собственность. Нельзя было купить – продать квартиру. Ну, так что же? Жили ведь! И неплохо жили! Квартплата была – гроши. И войн за квартиры и квадратные метры не было. А молодые специалисты, прибывшие на работу по направлению из институтов, без особых проблем получали жильё. А сейчас что? Закончил студент институт – ни работы, ни жилья. Ищи всё сам! А без денег много ли чего найдёшь? И идёт студент снова под родительское крыло. У родителей же пенсионеров деньги тоже не с неба сыплются… Деньги есть либо у тех, кто научился – изловчился воровать, либо наследство получил такое, что смог развернуться, начать свой «бизнес». А уж тех, кто смог придумать своё «доходное» дело, – вообще единицы. В основном же, все обычные «обалдуи», «губошлёпы», которые только и могут просто работать на кого-то, «вкалывать» за копейки, даже имея по два или три института за спиной. Сколько институтов не кончай, если нет «соображалки», как и где получше пристроиться, чтобы не бомжевать, ничего путного в жизни не добьёшься. Вот такая нынче пошла дикая капиталистическая изнанка. Выплыть, выкарабкаться из этой ямы – изнанки на поверхность очень сложно. Но нужно. И хорошо, если у тебя есть на кого опереться в трудный час. А что может быть лучше, надёжней родительского плеча в такой ситуации? Только это плечо.

Тётка Степанида за всю жизнь деньгами не сумела разжиться, потому и обратила свои надежды на лотерейные билеты. А что остаётся? Сыну-то помочь хочется, да нечем.

В ожидании розыгрыша она посматривала на даты в календаре: что же они так медленно сменяют друг друга? Ей так хотелось поскорее приблизить день розыгрыша, но, понимая, что это невозможно, старалась отвлечься, забыть об этом. И, как всегда и бывает: то, что стараешься забыть, упорно преследует тебя.

У тётки Степаниды память отказала в день розыгрыша. Помнила – помнила об этом дне, а пришёл он – и вылетел из головы. Вспомнила она о нём на другой день, да не сама: родственники всполошили. Пришли как раз затем, чтобы узнать, выиграл ли её билет. Она и ахнула:

– Батеньки мои! Прозевала! Как же мне теперь их проверить?

– Тю!.. Да проще простого! – сказал племяш Дрюня. – Давай их мне, тётя Стеша, и я в интернете по таблице проверю. Делов-то!

– А что и таблица уже есть?

– А как же! Со вчерашнего дня!

– Так вы свои билеты, значит, проверили?

– Конечно.

– Ну и как: выиграли они?

– Один билет выиграл, другой – нет.

– Так это же здорово! Хоть один выиграл! Чего же вы молчите? Радоваться надо!

– Было бы с чего! Всего-то сто пятьдесят рубликов! Фигня! Конфет приличных и то не купишь на них!

– Да ты радуйся! Другим и этого не выпало!

– Ну, прямо осчастливили! Гы-гы-гы!.. – насмешливо прогыгыкал он.

Тётка Степанида улыбнулась:

– Глупенький ты ещё! Поживёшь с моё – поймёшь, что радоваться надо каждой малой малости, что Боженька даёт нам. Да говорить: «Спасибо!»

– Тётя Стеша, при чём тут Боженька? Лотерею, игры всякие люди придумывают. Это я им должен говорить «спасибо». Только что-то не хочется, по-моему, не за что.

– А зря. Не приучен ты, видать, быть благодарным. Родителям да жене своей ты говоришь когда-нибудь «спасибо»?

– Танюха, говорю я тебе «спасибо»? – с грубоватой самоуверенностью спросил он жену.

– Не помню такого, – тихо ответила она, опустив глаза.

– Вот ведь, врёт и даже не краснеет! – возмутился он. – Ладно, дома разберёмся!

– Дрюня, а тебе не стыдно угрожать жене? – приструнила его тётка. – Вот уж никак не думала, что ты так нехорошо ведёшь себя в семье.

– Тётя Стеша, ты в мою семью не лезь! У нас всё нормально, живём мы хорошо, чтоб ты знала. Танюха у меня послушная, и развращать её не надо! Жена должна слушаться мужа. Я так считаю. И баста. Ну, так проверить ваши билеты? Не боись, тётя Стеша, не заныкаю я их. Проверю и верну. А то пойдём к нам, там вместе проверим.

– Нет, Дрюня. Никуда я с тобой не пойду. Билет твой я тебе отдам. Он – твой. Ты его мне давал, ты и проверяй. А остальные – найду, где проверить.

Тётка Степанида подошла к серванту и достала из шкатулки его билет.

– Забирай! И чтоб больше я его не видела! – сердито сказала она и подала билет племяннику.

– Я его проверю и верну, тётя Стеша! – неуверенно ответил он, беря билет трясущимися руками.

– Мне он не нужен. Не в нём счастье, – с долей брезгливости в голосе твёрдо произнесла она, зябко кутаясь в пуховую шаль.

Через некоторое время она узнала, что билет выиграл крупную сумму, и племяш купил себе квартиру и машину.

Оставшиеся билеты она по совету проверила на почте. Два из них выиграли небольшие суммы, на которые она купила торт, с которым встретила Старый Новый год вместе со своими подружками. А племяш так и не зашёл к ней.

Беженцы

Вокзал. Сколько связано с ним ассоциаций! Это не только перекрёсток путей – дорог. Вокзал – это ещё и скопище, и перекрестье людских судеб, страстей. Он и соединяет, и разъединяет, даёт кому-то просто ночлег, а кому-то и направление к новой жизни.

Каждый человек здесь – Вселенная. Со своей историей, судьбой, характером.

Познакомимся с одной из них?

Вот она, перед нами, – в образе женщины, по всей видимости, немолодой, выше среднего роста, с измождённым то ли от голода, то ли от усталости лицом. Она горбится, с натугой катит за собой сумку – чемодан на колёсиках – в одной руке, а в другой – пластиковое ведро, заполненное узбекскими лепёшками, выглядывающими из-под тряпицы.

Женщина ищет свободное местечко на скамьях зала ожидания. Нашла. Едва присела, прозвучало объявление о прибытии поезда, идущего в Санкт– Петербург. Она с трудом поднимается и снова идёт, теперь уже на перрон, к составу.

В вагоне, задвинув поклажу под сиденье, и, наспех застелив постель, она тут же укладывается спать. Засыпает мгновенно, даже не слыша вопросов к ней весёлых, разговорчивых соседей по купе. Дело к ночи, но они и не думают спать: «гудят» всю ночь, однако женщина их не слышит. Она спит глубоким сном без сновидений – наконец-то, расслабилась. Так ведёт себя человек, оказавшийся дома, в своей квартире, в своих четырёх стенах, являющихся для него защитой, крепостью.

А ещё она просто дико устала от всего-всего, что произошло с ней и её семьёй за последние несколько лет.

То же самое было и с другими людьми, а, может, и ещё хуже, после развала Союза. Ей, однако, повезло. Вся семья её теперь здесь, в России, хотя и продолжает оставаться в подвешенном состоянии. Она последней из семьи выбралась оттуда, из солнечного Таджикистана, где прожила почти всю свою жизнь, за исключением нескольких лет учёбы в институте лёгкой промышленности в Костроме. Там же, в Средней Азии, ушла на пенсию. Что же теперь будет здесь? – трудно угадать. Во всяком случае, уже не так опасно.

Последние годы ей приходилось быть в постоянном нервном напряжении, в переживаниях за своих детей: сына и дочку. Успела и сына женить, и дочь выдать замуж и отправить их в Россию. Дочку – к сводной сестре на Урал, а сына – к родной тётке по матери сюда, в Питер. Мужа она тоже отправила, к сыну.

Сама бы уехала раньше, но была тяжело больна мать, и за ней требовался уход. Ухаживала до последнего мгновения. Похоронив, продала с грехом пополам её квартиру (квартиры были государственные, продаже не подлежали, но она знала, что все тайком продают их), и с деньгами снарядила мужа и отправила в путь. Он в дороге деньги отчасти растерял, отчасти его «почистили» таджикские таможенники, так что, слава Богу, добрался к сыну хоть живой. Теперь они там сидят без денег, голодают. Сын снял дом в каком-то садоводческом товариществе и – ни «тпру», ни «ну». Их туда не прописывают, гражданства не предоставляют, а без этого ни на какую работу не устроишься. Как хочешь, так и выживай.

А ей-то самой пришлось ещё надолго задержаться. Она пыталась продать свою квартиру. Шикарную и по местным меркам, и по её понятиям. Трёхкомнатную, но за счёт широкой, просторной, как веранда, лоджии, и просторного балкона на противоположной стороне дома, – её можно было считать четырёхкомнатной. Квартиру она получила, как специалист при областном правительстве. Это была высокая оценка качества её работы. И теперь ей было жалко просто так бросать жильё. К тому же, отправив с мужем все сбережения, она осталась без средств на проживание: теперь ей не на что даже лепёшку купить, не то, что билет на поезд или самолёт.

В отчаянии она ходила по знакомым с просьбой, чтобы те помогли найти покупателей, но толку от этих хождений не было никакого. Те тоже были русскими и сами искали покупателей на свои квартиры. А в последние недели количество знакомых намного уменьшилось: они уехали в Россию, побросав свои жилища со всем содержимым.

Наконец, однажды, возвращаясь от давнишней подруги, тоже не уехавшей пока в Россию, которая покормила её немудрёной едой из манной каши и арбуза, она шла по улице, понурив голову, в раздумьях о завтрашнем дне. Был уже вечер. Глаза её стали плохо видеть из-за « куриной слепоты», наступившей от недостатка витаминов. И вдруг её кто-то окликнул:

– Полина Васильна!

По акценту она поняла, что это нерусский человек. Откуда он знает её? – застучало в голове. Последнее время она остерегалась таджиков: кто их знает, что у них на уме? После развала государства многие из здешних почувствовали себя «хозяевами», которым всё позволено. Вплоть до того, чтобы изгонять русских из своей страны. Выживали не только их, но и людей других национальностей. Озверевшие молодчики распоясались до предела: били стёкла в квартирах, орали, чтобы русские уматывали отсюда, нередко избивали и убивали людей. Для запугивания не гнушались ничем. Было страшно. Очень страшно. Но особенно страшно было тем людям, которые сумели продать квартиры. Она боялась искать покупателей, но и жить было уже совсем не на что. Из вещей, всё что можно было, она уже продала.

Полина Васильевна вгляделась в окликнувшего: среднего роста, плотного сложения мужчина – таджик в красивом тёмном костюме, при галстуке, лет тридцати, не больше. Нет, не знаком он ей.

– Полина Васильна, Вы меня не узналь? Помните: моя голова сильно болел, я спать не мог, а Вы полечили моя голова, и она теперь не болит. Я теперь сплю ночью. Очень хорошо сплю. Спасибо болшой Вам!

У Полины Васильевны была способность снимать головную боль, и она раньше иногда помогала людям.

– А-а-а, вспомнила. Тагир, кажется?

– Тагир-Тагир.

– Тагир, тебя совсем не узнать! Ты стал солидным! Поправился! А я тебя помню: ты такой худенький был, как тростиночка!

– Да… Тогда худой был. А теперь я женился. У меня два дети есть: малчик и девочка.

– Это хорошо. Поздравляю тебя!

– Спасибо. А Вы что-то совсем похудели. Проблемы какие есть? Скажите – помогу!

– Ну, а как же без них? Проводи-ка меня домой, что-то я стала плохо видеть! А по пути я расскажу, может, ты и в самом деле поможешь мне.

Тагир помог ей. Нашёл для неё покупателя квартиры, – порядочного человека. Тот оказался преподавателем института. Он приехал из Душанбе работать в местном ВУЗе и подыскивал себе квартиру поблизости от места работы. А её дом оказался для него наилучшим вариантом: расположен был рядом с институтом. Расплатился преподаватель с ней вполне достойно.

Получив вырученную сумму, она испугалась вдвойне: как сберечь деньги, да так, чтобы никто не узнал, что они у неё есть? Ночевать в своей квартире она не стала. Ушла к подруге. Обратно назад не вернулась. От подруги же собиралась в дорогу. Вещички личного пользования давно уже отнесла к ней на всякий случай. Всю ночь перед отъездом они не спали, придумывали, как и куда спрятать деньги, чтобы их не обворовали.

Утром, в полной «боевой» готовности с сумками-чемоданами на колёсиках и едой в пластиковом ведре собрались ехать в аэропорт. Да не тут-то было: автобусы не ходили, а таксистов нанимать они побоялись. Путь был неблизкий, и – всякое бывало – могли и таксисты ограбить. Остались дома до ночи. Подруга тоже решила уехать вместе с ней. Сначала думала просто проводить, но, подумав о том, что её может ждать здесь одну (мужа давно похоронила, а дети тоже уже давненько проживали в России), решилась всё бросить и ехать к детям.

Ночью отправились в путь. Старались идти тихо, но собаки своим лаем всё же выдавали их. В одном из тёмных проулков чуть не нос к носу натолкнулись на какого-то мужчину. Рванули бежать изо всех последних сил. Он сначала погнался за ними, свистел, улюлюкал, но они, выбившись из сил, спрятались в каком-то закутке, и затихли. А он, по-видимому, потеряв их из виду, бросил преследование и ушёл назад. Женщины, передохнув, и убедившись, что его больше нет, двинулись дальше. У подруги в руках была ещё клетка с птичкой – попугайчиком. И, едва начал заниматься рассвет, попугайчик засвиристел, да так звонко! Хорошо, что они были уже за городом.

В аэропорт подруги смогли добраться только на следующее утро, так как их пеший поход по дороге в дневное время привлекал бы к себе ненужное внимание.

При регистрации на рейс им пришлось проходить таможенный досмотр, где их принудили раздеться до гола, и все их женские хитрости по запрятыванию денег полетели в тар-тарары. Деньги у них изъяли из всех пришитых карманчиков. Таможенники откровенно гоготали над ними.

От ужаса, унижения и страха за будущее Полина Васильевна впала в шоковое состояние. Она не была человеком набожным, хотя и не отрицала существование неведомого Создателя. Никаких молитв, кроме «Отче наш», которой её научила когда-то бабушка, сама никогда не знала. Но тут она, не глядя на лица таможенников, стала в отчаянии произносить какие-то немыслимые слова.

Таможенники, глядя на её неистовое лицо и истощённую фигуру, слушая её сумасшедший бред, который она лепетала в горячке, устремив взгляд в потолок, сжалились над ней и её подругой, и, посовещавшись, предложили отдать им некую сумму, а остальное забрать с собой.

В возбуждённом состоянии подруги взялись снова рассовывать по карманчикам возвращённые деньги…

Россия… Что ждёт их здесь?

Пока что отношение к ним далеко не радушное. Наверное, потому, что и россиянам живётся несладко. Относятся к беженцам по выражению: «понаехали тут…». Но Полина Васильевна не теряет надежды, что всё это – временные трудности. Когда-то и у них всё будет, как надо. Нужно только набраться терпения и сил.

БОЕЦ

Вот и закончился последний рабочий день очередной рабочей недели. Закончился он для рядовых граждан, а для Игоря только начинается. Основную выручку ему дают вечерние часы да выходные дни. В последнее время доходы его падают. Уже едва стало хватать наскрести на оплату работы девушек – продавщиц. Игорь вспомнил, что давненько не просматривал записи с камер видеонаблюдения.

Сел за монитор. Увиденное в записях стало для него неприятным открытием. Работницы, оказывается, воруют, причём в наглую, не стесняясь видеокамер. Деньги, полученные от покупателей, кладут не в кассу, а в свои сумки. У него перехватило дыхание: «лопухнулся» по полной! «Пролетел», доверясь молодым ещё девчонкам, посчитав их ещё «зелёными», «чистыми», не способными на такие дела. Вот тебе и «чистые»! «Зелёные»! Ну, что ж, ещё один урок! Учит его жизнь, учит уму-разуму: доверяй, но проверяй да надейся только на себя! А он нет-нет, да снова вляпывается в человеческое дерьмо.

«Думай, Игорёк, думай, что делать с девчонками – профурами? Уволить и других нанять? А где гарантия, что и новенькие не будут воровать? Нет… Тут нужно что-то придумать такое, чтобы у них и желания к воровству больше не возникало!»

– Фиг-ли тут думать?! – сказал ему знакомый предприниматель. – Всё давно уже придумано! Садись сам за кассу – и никаких проблем!

– Это не решение. А кто за меня будет заниматься другими вопросами? Бухгалтерия, продукты… Куда ж я от них? Нанимать для этого ещё людей? Пока у меня нет таких денег. Вот раскручусь, тогда можно подумать и об этом.

– С такими прохиндейками много не наторгуешь… Так и будешь ты работать на них, а не они на тебя! Я бы на твоём месте так наказал бы их, чтобы на весь век запомнили, и чтобы другим неповадно было. А то взяли моду – воровать! Всю наглость потеряли!

– Да… Наказать-то их надо. Что-нибудь придумаю, – задумавшись, он взмахнул рукой. – Что ни день, то новый мне сюрприз!

И правда, за свою не такую уж и долгую жизнь (всего-то разменял сорок лет с привеском) повидал и испытал столько всего, что с лихвой хватило бы на несколько человек.

В шесть лет он остался без отца. Было ли это для него горем? Скорее – нет, чем – да. Отец его был инженером – конструктором по самолёто– и ракетостроению. И, по-видимому, даже талантливым, если вскоре после окончания института, на заводе, куда его распределили, он работал уже ведущим конструктором. Но это была его лицевая сторона, на работе, на людях. Дома же у него была другая жизнь.

Едва поужинав, он садился за руль своего «Москвича», который купил на деньги, подаренные ему матерью (мать хоть и не жила с ним с малолетства, не воспитывала его, он был скорее сыном своей бабки, которая силком забрала его от матери, бывшей в то время совсем юной, шестнадцатилетней девчонкой). Деньгами мать всегда помогала. Сначала бабке, а потом ему, когда учился в институте.

На «Москвиче» он таксовал, зарабатывая таким образом когда деньги, когда – бутылки водки. Водкой с ним расплачивались за подвоз мебели или ещё чего-то тяжёлого. Она у него не залёживалась, не застаивалась. Зачастую они вместе с заказчиками её тут же и приканчивали. Домой возвращался «чуть тёпленький». А там, естественно, начинались скандалы. Мать Игоря ругала отца, бабка, жившая с ними, ругала мать, а отца науськивала побить мать, чтобы та знала своё место. Начиналась драка. Отец распускал руки, избивая мать, та первое время терпела побои, пряча только лицо – ей не хотелось, чтобы назавтра на нём были видны синяки, – она же работала в школе. Потом ей надоело терпеть, а женщина она была не мелкого десятка, и научилась давать ему сдачи. Да не просто так, а, когда он начинал рыгать с перепою, тащила его к унитазу и тыкала его туда головой, чтобы он не пакостил в квартире. Бабка начинала вопить:

– Убивают! Убивают!

А мать осаживала её:

– Только повизжи ещё! И тебя засуну в унитаз!

Старуха замолкала, трепыхаясь от злости.

Потом она сменила тактику. Во время усмирения отца усердно поощряла мать:

– Так его! Так его! Пущай знаеть, сколь пить можно!

А наутро ему же шипела – жаловалась, как мать обижала его.

Терпение матери подходило к концу, и однажды она предупредила отца:

– Если ты не прекратишь пить и не увезёшь бабку в деревню, то пусть я сяду в тюрьму, но вас обоих отправлю на небеса, так и знай. Хочешь жить по-человечески – живи без водки. Без неё никто ещё не умер.

Отец, видимо, одумался и отвёз бабку в деревню. Пьянки его на некоторое время прекратились. Это замечательное время осталось в памяти Игоря походами в лес, рыбалкой с ночёвками у костра. Но продолжалось оно не так долго, как хотелось бы. Дальше отец снова сорвался. Мать не захотела больше этого терпеть, подала на развод, и, собрав кое-какие пожитки, вместе с Игорем уехала к своим родителям. У них она долго не задержалась. Нашла работу в соседнем городе, где жила её подруга, и перебралась туда вместе с сыном.

В их отсутствие к родителям матери приехал отец Игоря и слёзно умолял тех уговорить свою дочь вернуться к нему. Клялся – божился, что больше – ни-ни, капли в рот не возьмёт. Но дед был непреклонен.

– Раньше надо было думать! – сказал он. – Пропил семью, не смог сберечь её, отравил жизнь жене и сыну – пожинай то, что заработал! Научись сначала управлять собой, а потом создавать семью. Поживи год – два без пьянки и тогда мы посмотрим ещё, можно ли её отпускать к тебе?!

Отец уехал и снова ушёл в запой. А вскоре его не стало. Как впоследствии выяснилось, умер он от двустороннего воспаления лёгких, и, по-видимому, даже не осознал, чем болен, от чего ему было плохо.

Мать с Игорем вернулась в свою квартиру, хоть ей и пришлось хлебнуть хлопот с вселением и пропиской. Через пару лет она вышла замуж во второй раз. Отчим был человек спокойный, уравновешенный, к Игорю относился неплохо, но и без особого тепла. Особенно тот почувствовал это, когда на свет появился младший брат Игоря – Славка, Славик. Уж на него-то отчим не жалел ни времени, ни внимания, ни любви. Всё это было на виду, и, естественно, отдалило Игоря от него ещё дальше. Поворота в обратную сторону так и не произошло, даже много лет спустя.

Игорю было пятнадцать лет, когда не стало и матери. Для него это было катастрофой, которая повлияла на всю его дальнейшую жизнь.

После смерти матери он хотел было уехать к бабушке, но отчим отговорил:

– А за Славиком кто приглядывать будет? Я целый день на работе, а мальчишке помощь нужна.

И правда: братишка уже учился в первом классе, его надо было забирать из школы, кормить, контролировать подготовку домашних заданий. Да и вообще, конечно, за ним нужно было присматривать: рос он каким-то несобранным, рассеянным, вечно всё терял, да и избалован был порядком. Надо было приучать его и постель заправлять, и посуду за собой помыть, и игрушки на место убрать после игры. А тут ещё Игорь подумал о том, что в школе-то учиться осталось всего два года, а потом надо будет продолжить учёбу дальше, и где это делать, как не здесь, в большом городе? И Игорь остался.

Но отчим вскоре женился, и первую скрипку стала играть его новая жена. Надо отдать ей должное: она усердно старалась обихаживать их, пытаясь заменить мать. Младшему брату это было действительно необходимо. Но Игорь всей душой воспротивился такой заботе. Он принял эту женщину «в штыки». А не принял он её ещё и потому, что отчим сошёлся с ней слишком быстро: после ухода матери не прошло и сорока дней. Игорь стал воспринимать его как предателя.

Едва дотянув до окончания школы, он уехал поступать в институт в Москву. Экзамены сдал успешно, по конкурсу прошёл. Можно было остаться до начала учебных занятий. Однако вскоре пришлось вернуться назад. Закончились деньги на проживание, а мыкаться с поиском средств на проживание не счёл целесообразным. На последние гроши купил билет на обратную дорогу. У себя в городе снова поступил в институт. Затем, надумав самостоятельно зарабатывать на жизнь, перевёлся на вечернее отделение и устроился работать на фабрику. Сначала всё шло неплохо и там, и там. Потом на фабрике начались перебои с выплатой зарплат. А там и военкомат прислал повестку на службу в армию. Вечернее отделение института не давало отсрочки от службы.

Служил в десантных войсках, с которыми побывал во многих «горячих точках» того времени. Осталась отметина и от Афгана. Лежал в госпитале.

Дома его ждала невеста. По возвращении сразу женился. Жили у тёщи. А с отчимом отношения совсем разладились. – Его жена была категорически агрессивно настроена против невестки.

Затем пришла эпоха перемен. С рухнувшим Союзом возникли и новые проблемы. И раньше было нелегко, а теперь пришлось учиться буквально выживать. Каждый «выворачивался» наизнанку, чтобы не сдохнуть.

Он тоже не отставал. Фабрика, где он работал до армии, закрылась. Стал искать новую работу. Долго ничего не находил. Решил заняться собственным делом. Сначала взялся за свой огород. Выращивал там неплохие урожаи помидор, огурцов и прочей зелени – всё-таки подспорье к столу. Но это не было выходом.

На деньги, подаренные бабушкой на свадьбу, купил мини-трактор, и с его помощью взялся подрабатывать, перепахивая огороды ближних и дальних соседей по коллективному саду. Подкопил денег, и, как когда-то его отец, купил машину «Москвич». Таксовал на ней, мотаясь с утра до позднего вечера, прихватывая иной раз и ночи, старался и семью обеспечить (у них с женой уже был ребёнок), и деньги откладывать.

Скопившуюся сумму решил пустить в оборот. Закупил на местной кондитерской фабрике несколько больших коробок шоколада, загрузил их в «Москвич», и повёз вместе с другом школьных лет туда, где шоколад был дефицитом – в городок, где раньше проживала его бабушка, а потом продолжила там жить тётя с мужем.

В пути машина крякнула, попав колесом в выбоину на дороге. Это случилось неподалёку от станции на железной дороге. Оставив машину, набитую товаром, на месте аварии, оба друга поездом поехали дальше, к тёте с дядей. Приехали туда ночью, всех переполошили, напугали. Дядя, отругав его за оставленный без присмотра на дороге товар, стал искать человека с машиной. Нашёл. Через несколько часов они вернулись к «Москвичу».

Удивительно, но машина с товаром осталась в целости. Никто не вскрыл её. Шоколад перегрузили на приехавшую машину, в прицеп, и поехали к дяде. «Москвич» оставили у начальника станции в каком-то сарае. Шоколад с грехом пополам разместили в нескольких магазинах лишь с минимальной наценкой. Так что прибыли он им не принёс никакой, а убыток был и в связи с дорожными расходами, и в связи с ремонтом машины. Негативный опыт. Но всё же это был для него урок.

На отремонтированном «Москвиче» он снова продолжил «таксовать». Подкопил денег на «Жигули». Не успев толком поездить на ней, в гололёд попал в аварию, разбив свою машину и попортив три чужих. Помощи ждать было неоткуда. Продал её на запчасти (восстанавливать хлам уже не имело смысла), выплатил долги хозяевам повреждённых машин. Остался на нуле.

Пришлось всё начинать сначала. «Москвич» опять стал его «палочкой – выручалочкой». «Таксовал» на нём, используя его «и в хвост, и в гриву».

На заработанные деньги теперь купил киоск, открыв там пункт проката и продажи аудиокассет. Доход с этой продажи был невелик, но всё же, с божьей помощью, смог открыть ещё один такой пункт.

Торговля шла ни шатко, ни валко. Такое положение его не устраивало. Перспектив – никаких. На большее здесь рассчитывать было нечего. Устроился работать на электростанцию, а в киосках торговал с женой по выходным. Так проработал год с небольшим.

И тут на глаза попалась ему статейка в газете о кролиководе, который разводит кроликов – акселератов по своей особой методике. Кролики растут у него, необычайно быстро набирая вес и рост. Кроликовод приглашал к себе на учебный курс всех желающих. По окончании обучения обещал к продаже фермы – клетки и кроликов для разведения потомства.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю