Текст книги "Ловушка сбывшихся кошмаров"

Автор книги: Наталья Тимошенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

8 августа 2017 года, 10.40

г. Санкт-Петербург

Андрей Смирнов, с которым Нина встречалась последние несколько месяцев, согласился поговорить с Дементьевым перед работой. Работал он недалеко от того места, где Нина жила, и начинал в тот день не слишком рано – в одиннадцать. Он оказался персональным тренером.

– Мы так и познакомились, – объяснил он, сев напротив Дементьева за маленький круглый столик кафе на первом этаже небольшого торгового центра, в котором расположился фитнес-клуб. – Она пришла заниматься где-то с год назад. Сначала с ней работал Мишка, но после двух тренировок она потребовала другого тренера. Вегетарианца. Чтоб, значит, голову ей не морочил необходимостью употребления мяса.

– А ты вегетарианец? – удивился Дементьев, оценивающе глядя на мощную фигуру. Как и Ваня, он считал, что такую мускулатуру на одной ботве не накачать.

– Я пескетарианец, – пояснил Андрей. – Но ничего более близкого к ее взглядам у нас не нашлось, а ей было неудобно ездить в другие клубы.

– Ты… кто? Паске… что?

– Пескетарианец, – он слабо улыбнулся. – Не употребляю в пищу теплокровных животных, но ем рыбу, моллюсков и прочих морских гадов. Для многих это промежуточная стадия между обычным питанием и вегетарианством. Для других, как для меня, единственная приемлемая позиция.

– Да чем вам всем мясо-то не угодило? – не удержался Дементьев, который ел все, что угодно, лишь бы было вкусно.

Андрей пожал плечами и уверенно заявил:

– Животные – они ведь почти такие, как мы. Это все равно, что есть людей.

Дементьев мог бы с этим поспорить, но не стал. Был в его следственной практике один маньяк-каннибал. После того дела он на мясо примерно с неделю смотреть не мог, но потом отпустило. Видимо, у Андрея тоже был свой опыт, который его не отпустил.

– Ясно. Значит, она пришла к вам тренироваться, а потом вы начали встречаться.

– Не сразу, конечно. У нас вообще-то не приветствуется приударять за клиентками. Но как-то так само вышло…

Он замолчал, глядя куда-то в пустоту, и по тому, как на мгновение исказилось его лицо, Дементьев понял, что парень был всерьез увлечен Ниной.

– Она классная была. Живая, умная, целеустремленная. Деловая, правда, очень. Все время чем-то занята, но у меня тоже график тот еще бывает. В горячий сезон, когда подснежники вылезают, тренируешь с утра до ночи…

– При чем здесь подснежники? – снова растерялся Дементьев.

Андрей слегка поморщился, как будто был недоволен тем, что сболтнул лишнего, и немного виновато пояснил:

– Это мы так между собой называем клиентов, которые начинают активно тренироваться на исходе зимы и ранней весной. Ну, типа, к лету худеют, понимаете? Пару месяцев походят, в лучшем случае три – и пропадают. Иногда появляются за месяц-два до Нового года… Худеют к Новому году, стало быть. И снова исчезают до конца февраля.

– Забавно, – усмехнулся Дементьев. – Но вы были близки? В смысле, ты знал, чем она занимается? Она рассказывала о своей работе?

– Еще бы! Она могла говорить об этом часами. Я тебя, например, с ее слов отлично знаю, она много рассказывала. И про других. Честно говоря, я всегда ее рассказы делил на десять, очень уж фантастично они звучали. Знаешь, я не особо верю во всю эту чушь с магией, экстрасенсорикой и тому подобным.

– Понимаю, – кивнул Дементьев, всерьез удивленный тем, что Нина, оказывается, много про него рассказывала своему парню. – А в последнее время она что-нибудь говорила такое, во что трудно было поверить? Может, ее тревожило что-то?

– Нет, она как раз была очень воодушевлена в последнее время. Постоянно твердила о каком-то расследовании, которое изменит… – он осекся, замялся, но все же закончил: – Ну… ваше отношение к ней. Она считала, что в ИИН ее недооценивают.

– Вот как? – нахмурился Дементьев, хотя сам прекрасно знал, что Нина так считает. Его больше заинтриговало другое. – А что именно она говорила о расследовании? Это было какое-то расследование ИИН?

– Нет, ее собственное. Типа как… журналистское. Она, честно говоря, не особо распространялась о деталях. Говорила только, что это будет настоящая бомба. Она очень хотела выделиться, знаешь? Проявить себя. Расследование, по ее мнению, могло сделать ей имя.

– И что, она совсем-совсем ничего не упоминала? – уточнил Дементьев. – Может быть, какое-то название? Или место? Хотя бы в общих чертах?

Андрей задумался, явно копаясь в памяти, но в итоге бессильно помотал головой.

– Нет, прости, ничего такого не припомню. Я правда хочу помочь, чтобы вы… или полиция… Чтобы кто-нибудь нашел того, кто за это в ответе.

Андрей с силой сжал кулаки и стиснул зубы, удерживая внутри какие-то эмоции. Может быть, злость, может быть, горечь, а скорее всего – все сразу. Дементьев хорошо его понимал: совсем недавно сам едва не потерял любимую женщину. И хотя в его случае все закончилось хорошо, все стадии горя он успел пройти.

– Мы найдем, – пообещал он. – Следователь сказал, что в вечер ее смерти вы не планировали встречу, потому что она была чем-то занята, и вы договорились на субботу. Ты знаешь, чем именно она была занята?

Андрей кивнул.

– Своим расследованием. Сказала, что встречается с каким-то мужиком, который обещал ей слить важную инфу. Причем, там было что-то серьезное, типа видео, которое он не хотел передавать через интернет, поэтому требовал личной встречи, чтобы передать флешку с файлом. Она была очень взволнована этим. Я предлагал ее сопроводить… Ну, все-таки… мужик какой-то мутный, вечер… Но она бесстрашная была, сказала, что информатор не станет с ней разговаривать, если она придет не одна. Я попросил хотя бы написать мне, что все прошло удачно.

– И?

– Она написала, – с готовностью отчитался Андрей. – Мол, все получила, все хорошо, еду домой, буду изучать. Я потому и не дергался до субботы… Надо было, наверное, настоять и приехать вечером…

– Это едва ли что-то изменило бы, – мягко заметил Дементьев, просто чтобы немного утешить парня. – Разве что жертв могло быть на одну больше. Или ты стал бы главным подозреваемым. Потому что случившееся с Ниной, возможно, выходит за рамки того, с чем привыкла иметь дело полиция.

– Расскажешь мне? Ну… потом, когда уже во всем разберетесь. Хочу знать.

Дементьев заверил, что расскажет. Парень кивнул и попрощался, оставив его за столиком одного, поскольку больше ничего сообщить не мог.

«Значит, хотела изменить отношение», – подумал Дементьев, глядя на бесполезную чашку кофе перед собой и отчаянно жалея, что в помещениях нынче запрещено курить. Сигарета сейчас пришлась бы кстати, потому что на душе было муторно и как-то гадко.

Действительно ли они относились к Нине не так, как она того заслуживала? Его самого она, например, категорически раздражала, но смерти ей он, конечно, не желал. Скорее, наоборот: Дементьева раздражало именно поведение девчонки, которое вполне могло свести ее в могилу. Что, очевидно, и произошло. Надо было, наверное, не отмахиваться от нее, желая поскорее убрать с глаз долой, а как-то… говорить, что ли? Сдерживать, объяснять, что она ничего и никому не должна доказывать. Послушала бы она? Вряд ли, конечно, но как теперь узнать наверняка? Уже поздно и метаться, и сожалеть.

Пытаясь прогнать мрачные мысли, Дементьев достал смартфон, чтобы сообщить Сидорову о видео, которое Нина получила перед смертью и которое очень нужно найти, если она его куда-нибудь сохранила, когда увидел, что Андрей возвращается. На его лице причудливо переплелись надежда и неуверенность.

– Я вспомнил кое-что, – сообщил он, подойдя поближе. За столик снова садиться не стал, только наклонился к Дементьеву, опираясь на спинку стула. – Может быть, это фигня… Но если вам это о чем-то говорит… Короче, я как-то случайно увидел, как называется папка, в которой Нина хранила материалы своего расследования. Она называлась «К13». Это что-то значит?

– О да, – процедил Дементьев. – Это многое значит.

8 августа 2017 года, 10.00

Институт исследования необъяснимого

Саша честно собиралась изучить материалы по расследованию, связанному с «Фантастик Пайн Форест», накануне вечером, сразу после совещания, но, вернувшись домой, не успела даже открыть папку. Ее личный ноутбук не был подключен к корпоративной сети, поэтому дома она планировала просмотреть бумажные носители, вот и прихватила папку с пометками и записями, которые все сотрудники ИИН делали в процессе расследования. Сама она в том деле участия не принимала, поэтому смутно помнила, о чем шла речь, но Дементьев утверждал, что в тот раз они уже собирали информацию о сущностях, способных убивать во сне, и эти материалы могут пригодиться.

Бросив папку на стол, Саша сварила себе очередную чашку кофе, который в последнее время вливала в себя литрами, и прилегла на диван в гостиной, просто чтобы дать минутный отдых глазам, а проснулась уже тогда, когда на улице было темно, лишь желтоватый свет уличного фонаря заливал комнату. Часы показывали начало четвертого утра, кофе давно и безнадежно остыл. Саша решила, что если сейчас займется делом, то ничего полезного все равно не найдет, но к утру будет разбитой и не выспавшейся. Проще уж спать дальше, а потом с новыми силами взяться за работу.

Не включив свет, она тихонько вышла в тесный коридор, чтобы пройти в спальню, но замерла от неожиданности: возле входной двери кто-то стоял. До коридора свет фонаря почти не дотягивался, но и кромешной темноты в нем не было, Саша не могла ошибиться. Темная фигура чуть выше нее ростом стояла неподвижно, будто и не заметила ее появления. Саша почувствовала, как сердце в груди сорвалось в галоп, сон как рукой сняло. Выключатель находился у двери, и чтобы зажечь свет, ей пришлось бы ближе подойти к фигуре, а заставить себя сделать это она не могла. Как и броситься в сторону спальни, боясь привлечь к себе внимание неизвестного. Руки машинально зашарили по карманам в поисках телефона, но нашли лишь зажигалку. Короткий щелчок, пучок искр – и перед ее лицом зажглась капелька племени, освещая пустое место возле входной двери.

– Твою ж… – выдохнула Саша, прижимая вторую руку к груди.

Так с зажженным пламенем она и дошла до спальни, включила в ней свет. Теперь коридор освещался еще лучше, демонстрируя сонную пустоту. Саша быстро разделась и снова вернулась к выключателю, чуть помедлив прежде, чем щелкнуть клавишей.

Мир погрузился в темноту вслед за легким движением указательного пальца, а Саша продолжала стоять на месте и смотреть в коридор. Тот оказался пуст, даже когда глаза полностью привыкли к темноте и начали различать детали. Но вместо того, чтобы лечь в постель, Саша снова зажгла свет и торопливо пересекла коридор, зашла на кухню.

Как назло, в доме не нашлось ни капли алкоголя. Она уже не помнила, когда в последний раз его покупала, и вот он так неудачно закончился.

Не рискуя больше выключать свет, Саша захватила папку из гостиной, вернулась в спальню, закрыла дверь и забралась в постель. Сна не было. Она не могла заставить себя ни закрыть глаза, ни начать читать документы. Так и сидела на кровати, подтянув колени к груди, и смотрела на запертую дверь. В коридоре стояла полная тишина, и в конце концов на рассвете сон сморил Сашу.

В восемь зазвонил будильник, безжалостно выдергивая ее из тягучей пучины мрачного кошмара, детали которого она забыла, едва открыв глаза, осталось только противное послевкусие во рту, будто ночью она все-таки разыскала в доме бутылку коньяка. В последнее время такое случалось часто, Саша и внимания не обратила бы, если бы не внезапная гибель Нины предположительно во сне.

Что снилось коллеге в ту ночь? Кто пришел к ней во сне и сомкнул пальцы на ее шее? И точно ли дело было во сне, не ошиблись ли они в своих предположениях?

На четвертом этаже старого дома, который занимал Институт, снова было тихо. Но на этот раз, по словам Лидии, это объяснялось тем, что в офис явился пока лишь Ваня Сидоров. Айя и Костя Долгов еще вчера уехали в командировку, Дементьев и Лиля, должно быть, тоже на задании, Анна наверняка на очередных встречах. Вот уж кому в ИИН Саша точно не завидовала, так это ей! Скучнее должности и придумать сложно. Пожалуй, даже если бы Ляшин не поставил условие, что пост директора должен занять кто-то с российским гражданством, Войтех все равно не стал бы этим заниматься на постоянной основе. Это ж завыть от скуки можно. Все чаще Саша тосковала по своей прежней работе в реанимации, особенно теперь, когда посещение больницы вошло в ее ежедневное расписание. Пусть там тоже много бумажной работы, зато ты все еще спасаешь чьи-то жизни, порой без перерыва на обед.

Ваню она встретила в длинном коридоре, куда выходили двери почти всех кабинетов. Он шел к себе, очевидно, из кухни, поскольку в руках держал поднос с большой чашкой кофе и горкой печенья, насыпанного прямо так, без тарелки.

– О, Айболит! – расплылся он в радостной улыбке. – Привет! Ты чего бледная такая? В гроб кладут краше.

– Спала плохо, – отмахнулась Саша. Говорить ему о том, что ей уже мерещится всякое от нервного перенапряжения, она не стала.

– Ты это, давай-ка мне без глупостей, ясно? – строго сказал Ваня. – Дворжак очнется, кого я ему предъявлю, бледную тень? Пошли на пиво сегодня. Сто лет с тобой в кабаке не были.

– На прошлой неделе были, – напомнила Саша.

– Вот я и говорю: сто лет! – непреклонно заявил Ваня. – Интересное что нарыла? – Он кивнул на папку в ее руках.

– Пока ничего. А ты?

– Рою. Короче, не хочешь в кабак, давай вместе пообедаем, если Лилька и Вован еще не явятся к тому времени. Как раз и поделюсь с тобой тем, что нашел.

Саша ответила что-то неопределенное, ни да, ни нет, ни может быть, и поспешила скрыться в медицинском отделении, где находились ее и Костин кабинеты. Там она включила компьютер и наконец-то смогла заняться тем, чем и должна была уже давно: работой. В двенадцать она отвлечется, чтобы по договоренности созвониться с лечащим врачом Войтеха, а пока можно почитать наконец материалы дела, заодно и время быстрее пролетит.

Делом «Фантастика…» Институт занимался в октябре прошлого года, и, поскольку старшим следователем был Дементьев, привыкший к бумажной работе, читать материалы оказалось сплошным удовольствием. Все четко, по делу, без лишних сантиментов. Если бы отчеты писал Ваня, Саша сейчас уже прокляла бы его. В конце концов в том деле оказалось мало мистического, но Сашу интересовали не результаты, а первоначальные версии. А первоначально исследователи предполагали, что несчастные жертвы истязали себя депривацией сна, поскольку в нем их преследовало нечто злобное. Мара, сонный паралич – это были две основные версии, причем в одном месте Дементьев даже поставил между ними знак «равно».

Что ж, если о сонном параличе Саша хоть что-то знала, правда, исключительно с медицинской точки зрения, то вот про Мару слышала впервые, а потому начать решила с нее. Нев, как всегда, подготовил достаточно подробную справку для того дела, поэтому копаться в обширной библиотеке, оцифрованной стараниями Вани еще на заре создания ИИН, не пришлось. Это был не то демон, не то призрак – в разных источниках встречались разные варианты – который приходил по ночам, садился на грудь спящему, напускал на него кошмары и даже душил. Что ж, тут понятная аналогия с сонным параличом, не зря Дементьев поставил между ними «равно». Правда, Нев не упоминал, что на теле задушенного таким образом человека могут остаться настоящие видимые следы рук Мары, но версия показалась Саше более чем достойной. Закончив со справкой, она перешла по ссылкам на первоисточники, которые Нев не забыл указать. Вдруг там найдется что-то, что не подошло для дела «Фантастик…», но сейчас это может пригодиться?

Глаза бегали по строчкам, отсеивая ненужное и обращая внимание на важное, пока вдруг не споткнулись о слова в одной из книг по славянской мифологии. В ней Мара считалась богиней смерти и отправляла своих посланниц к людям, которые должны вскоре умереть. Те являлись в виде девушек с длинными черными волосами или двойников тех, кто обречен.

Саша откинулась на спинку кресла и посмотрела на входную дверь. Фигура, которая привиделась ей ночью, показалась ей выше, но что, если она ошиблась? Или немного ошибалось описание в книге? Были ли у той фигуры длинные волосы?

– Да ну, бред, – вслух сказала Саша, возвращаясь к монитору.

Однажды они уже имели дело со снами и двойниками в них, которые совершенно точно предрекали им смерть. И те двойники не исчезали при свете.

Прочитав все, что выдал ей поисковик по теме «Мара», Саша вернулась к сонному параличу. Медицинское обоснование и так было ей известно, но она еще раз открыла справочник, чтобы убедиться в достоверности своих знаний. Нет, она все помнит правильно: сонным параличом называется состояние во время пробуждения, когда мозг уже проснулся, а тело еще нет, отсюда и невозможность пошевелиться, и жуткая паника из-за этого. В таком состоянии может привидеться не только демон, сидящий на груди, но и что-то пострашнее. Чаще всего встречается у людей, находящихся в стрессе, страдающих бессонницей. Случается единожды, хотя бывает, что повторяется несколько раз в течение жизни.

А вот энциклопедии Нева по этому запросу выдали практически ту же информацию, что и о Маре, с той лишь разницей, что в некоторых источниках упоминалось, будто сонный паралич может насылать домовой на гостя, если тот ему по каким-то причинам не понравился. Нашлись даже свидетельства людей, которые страдали сонным параличом на протяжении длительного времени, едва ли не еженощно, но все они жили задолго до двадцать первого века. Видимо, с развитием технологий и медицины утверждать подобное мракобесие стало сложнее.

И, конечно, никакой сонный паралич не может оставить на теле видимые следы удушения. Тем более Нина уснула, сидя в кресле, а паралич бывает у людей, лежащих на спине.

Саша вбила Мару и паралич в поиск по делам Института, чтобы проверить, не сталкивался ли кто-то еще из сотрудников с подобным. Ведь не всегда на расследование выезжает целая группа, бывает, отправляется кто-то один, чтобы собрать предварительную информацию и, если ничего не находит, группу не созывает.

Мара упоминалась ровно один раз в том самом деле Дементьева, а с сонным параличом сотрудники ИИН сталкивались четырежды. Один – все в том же расследовании «Фантастик Пайн Форест», второй раз – а точнее, первый хронологически – через три месяца после создания ИИН, тогда Ваня и Лиля проверяли подобное недалеко от Москвы, третий – Войтех ездил на сбор данных в Саратов, и четвертый был совсем недавно, когда они расследовали исчезновение Кувандыка в Оренбургской области. Один из уснувших жителей упоминал сонный паралич как самый страшный свой кошмар. Дескать, однажды ему довелось это пережить, и с тех пор он так его боялся, что именно этим страхом населил уснувший город. Саша в Кувандыке с ним не сталкивалась, а потому не могла сказать, как именно он проявлялся в измененной реальности. Данные эти в дело внесли уже тогда, когда опрашивали проснувшихся жителей, а она была занята Войтехом. В делах Вани с Лилей и Войтеха никаких подтверждений аномальной природы произошедшего тоже не нашлось. А больше поиск ничего и не выдал.

Саша снова откинулась на спинку кресла и взглянула на большие настенные часы: те показывали 11.51. Значит, у нее есть ровно девять минут на то, чтобы сходить себе за кофе, а потом можно звонить и в клинику. Она еще помнила, как раздражают персонал эти бесконечные звонки от родственников, а потому никогда ими не злоупотребляла, но если не удавалось навестить Войтеха утром, то и не пренебрегала.

Саша вышла из кабинета в небольшой предбанник, объединявший помещения медицинского отделения, и направилась к выходу в общий коридор, когда вдруг боковым зрением заметила, что у двери кабинета Кости кто-то стоит. Сердце снова ухнуло о ребра, она резко обернулась, но никого не увидела.

Показалось, просто показалось.

До кухни добраться Саша не успела. Едва только вышла в коридор, как в другом его конце распахнулась дверь, и из-за нее показалась всклокоченная шевелюра Вани.

– Айболит! – крикнул он. – Греби сюда, такое кино покажу! Обалдеть не встать!

8 августа 2017 года, 10.55

Проспект Науки, г. Санкт-Петербург

По задумке Дементьева, пока Саша изучала материалы расследования в «Фантастик Пайн Форест», пытаясь посмотреть на них свежим взглядом, и копала глубже тему с существами, убивающими во время сна, Лиля должна была зайти с другой стороны и предложить альтернативные варианты. Ведь могла быть и другая причина, объясняющая посмертную позу Нины, следы на ее шее, ушиб на спине, запертую изнутри квартиру и вышедшую из строя технику. Лиля честно старалась предположить хоть что-нибудь стоящее, что можно потом проверить, но все ее мысли крутились вокруг всего одной темы. И ей совершенно не нравилось брать эту тему в разработку.

Однажды она уже видела такие синяки, как на посмертных фотографиях Нины. Правда, тогда они были на человеке, который выжил. Это случилось все в том же лесном коттеджном отеле, но не по вине какой-либо сонной сущности. Причиной тех синяков стал сорвавшийся Нев, едва не задушивший магией Костю Долгова.

Эта мысль не выходила у Лили из головы, ведь магия объясняла все странности, которые встречались в этом деле. Нев (или другой человек, обладающий аналогичными способностями) мог открыть любую дверь. Ольга рассказывала, как Егор открыл и ее калитку, и дверь в дом, запертую на щеколду. А если они могут что-то открыть, то едва ли для них окажется проблемой потом закрыть это обратно. Им все равно, с какого расстояния и в какой позе душить человека, им для этого даже не нужно подходить близко. Вот только синяки на спине и подбородке оставались непонятными в этой версии.

Единственное, что утешало, – это отсутствие мотива. Что бы ни случилось с Невом, по какой бы причине он ни пропал, у него не было оснований убивать Нину. Не удавалось Лиле представить, и чем могла девушка помешать Егору. Но они ведь не единственные маги в этом мире. Как минимум, есть еще целый Ковен Тринадцати. И, скорее всего, список на этом не заканчивается. Вспомнить хотя бы маньяка-некроманта или все то же ЗАО «Прогрессивные технологии», которое искало тайные знания и людей, ими владеющих. Хоть они и разобрались с организацией пару лет назад, это еще не значило, что она не может возродиться.

Лиля пыталась придумать другие варианты, но мозг просто отказывался работать в иных направлениях. Будь ее воля, она вообще не занималась бы больше ничем, кроме поисков Нева. Увы, она не так много могла сделать.

Утром Лиля чувствовала себя слишком плохо, чтобы ехать в офис. В последние недели такое случалось время от времени. Она просто предупреждала своих, что будет работать с информацией и базой из дома. Ей не возбранялось. Все относились с пониманием и сочувствием к ее ситуации, но едва ли кто-нибудь из друзей мог понять всю глубину ее трагедии.

Впрочем, пока не было никакой конкретики, у Лили оставалась надежда, что рано или поздно все наладится: Нев вернется живой и невредимый, а его отсутствию найдется какое-то рациональное объяснение. Впрочем, она обойдется и без объяснений. Лишь бы он вернулся, лишь бы был в порядке. Но с каждым днем надежда на это становилась все призрачней.

Около одиннадцати позвонил ее бывший куратор и старый друг семьи. Сообщил, что находится рядом с ее домом и хочет повидаться. Сказал все это так спокойно, словно она не донимала его звонками и сообщениями с момента исчезновения Нева. Лиля знала, что Общество, которому она когда-то служила, следит за ним. Обладающий тайным знанием и магической силой, он считался опасным. И хотя члены Общества объективно ничего не могли с ним сделать, они наблюдали. Лиля надеялась, что благодаря этому им известно, что случилось, но все ее просьбы о встрече, информации или хотя бы намеке повисали в пустоте.

До этого дня, что едва ли могло быть случайным совпадением. Равно как и то, что бывший куратор приехал навестить ее лично.

Они встретились на улице, Борис Евгеньевич принес кофе. В Санкт-Петербурге день выдался пасмурным и ветреным, поэтому напитки были горячими. И приготовленными именно так, как Лиля любила. Она поблагодарила и взяла стакан в руки, но пить не стала. Просто не смогла бы.

– Ты выглядишь… уставшей, – мягко заметил Борис Евгеньевич. В его голосе звучали заботливые нотки. Все-таки, как бы там ни было, а он знал ее с младенчества и всегда относился как к родной дочери.

– Это потому, что я устала, – резковато ответила Лиля. – Ты мог бы отозваться раньше, а не заставлять меня прошибать лбом вашу стену молчания.

– Ты же понимаешь… – Он болезненно поморщился. – У нас свои правила. Ты больше не одна из нас и не можешь ничего требовать.

– Я и не требовала, я просила, – напомнила Лиля. – Практически умоляла. Но, похоже, вы готовы отзываться только тогда, когда вам самим это выгодно.

– Послушай, мы молчали не просто так. Нам нечего было сообщить!

– Перестань! – почти прикрикнула она. Проходящие мимо женщины с любопытством оглянулись на них, явно гадая, что за драма происходит. Поэтому продолжила Лиля уже тише: – Вы следили за ним, вы не можете не знать, что…

Она вдруг осеклась, неожиданно осознав кое-что. Он не сказал: «Мы не знаем». Он сказал: «Нам нечего было сообщить».