Текст книги "Шарада Шекспира"

Автор книги: Наталья Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 10

Ева услышала запах кофе и вскочила. Только бы не залило плиту! Увы, она опоздала. Пузырящаяся коричневая жидкость, благоухая, растекалась по белоснежной поверхности плиты.

– Ах, ты...

Славка ушел, ворчать было не на кого, кроме себя. И Ева схватилась за тряпку в тщетной попытке поймать остатки убегающего кофе. Телефонный звонок застал ее за этим занятием.

– Кто бы ты ни был, подожди минутку, – пробормотала она, вытирая руки.

Телефон звонил, не умолкая. Почти забытый трепет шевельнулся в ее душе, когда она подошла и взяла трубку. На том конце повисло молчание.

– Алло... – прошептала Ева.

Она хотела произнести это громче, но голос сел, ноги стали ватными. Трубка молчала.

– Алло... – повторила Ева. – Кто вы? Что вам нужно?

Послушав пару минут тишину, нарушаемую бешеным стуком собственного сердца, она без сил опустилась на стул. Самоуспокоение не помогало. Сколько Ева ни твердила себе, что стала жертвой детского баловства или очередных неполадок на линии связи, ее волнение только нарастало.

Первая мысль – позвонить Смирнову – пришла и ушла. Что бы ни случилось, ему она больше не скажет ни слова!

Неужели это снова шуточки Кристофера Марло? После некоторых колебаний Ева разыскала и набрала его номер. Молодой артист сразу ответил:

– О! Доброе утро, Ева! Не ожидал...

– Что вы сейчас делаете? – не особо вежливо спросила она.

– Собираюсь на репетицию. На носу премьера! Вы придете?

«Это не он звонил, – подумала Ева. – Хотя... я постоянно забываю, с кем имею дело. Актер – мастер притворства, прирожденный лицедей. Смешно надеяться, что он выдаст себя!»

– Нелестные мысли в мой адрес крутятся в вашей очаровательной головке, леди! – засмеялся молодой человек. – Я угадал?

– Почти.

– Чем же я заслужил вашу немилость? Неужели пара опрометчивых высказываний навсегда поставили крест на моей репутации? Это несправедливо! Позвольте мне оправдаться перед вами. Вы убедитесь, что я не лжец. Даже суд прислушивается к аргументам защиты!

– Если только он не вынес приговор заранее, – парировала Ева.

Возникла мимолетная пауза.

– Красавица не может быть жестокой! – с выразительной, безукоризненно отточенной интонацией произнес Кристофер. – Ведь красота пленять сердца должна, а не губить побег любви весенний. Не этому нас учат боги!

– Вы не на сцене.

– Как раз наоборот! – с той же интонацией воскликнул актер. – Наш бренный мир – одна большая сцена, где плачут и дерутся короли, а нищие им вторят безыскусно. Мы все здесь призраки! И письменно, и устно твердим предложенную кем-то роль.

– Репетируете? – неприязненно поинтересовалась Ева.

Молодой человек рассмеялся.

– Отчасти. Вы мне снились, Ева...

– А вы мне – нет!

– Зачем вы позвонили? – уже обыкновенным тоном, без театральной напыщенности спросил актер.

И привел ее в смятение. Она молчала, лихорадочно подыскивая подходящую реплику.

– Мне показалось...

Не признаваться же, что ее напугал телефонный звонок и она решила выяснить, кто проверяет на прочность ее нервы?

– Я весь внимание, – напомнил о себе Кристофер.

– Мне показалось, что я хочу вас увидеть, – выпалила Ева. – Разгоните мою тоску, Крис?

Она кинулась в атаку и не прогадала. Теперь взял паузу актер.

– Если вы не боитесь призраков, с удовольствием! – наконец нашелся он.

– Раз мы все из одного теста, страх теряет смысл, – улыбнулась Ева. Ей действительно полегчало. – Так что вы мне предложите, господин Тень?

– Роль королевы, разумеется!

Они договорились о встрече. После репетиции молодой человек будет ждать ее в театральном фойе. «Это кстати, – подумала Ева, выглянув в окно. – Погодка сегодня не для свиданий на открытом воздухе».

Над городом стояла непроглядная мгла. С неба валил крупный густой снег, укрывая дома и тротуары, деревья, прохожих, стирая все иные краски, кроме белил.

Через три часа Ева, вся мокрая, отряхиваясь и сбивая с сапожек налипший снег, вошла в тускло освещенное фойе театра «Неоглобус». Актер, одетый в английский костюм времен Тюдоров, ждал ее у зеркала. В этом большом зеркале в толстой бронзовой раме можно было рассмотреть себя с ног до головы.

– Представители разных веков! – обратил он внимание Евы на их отражение. – Это вопиющее различие требуется устранить.

Они и правда выглядели дико: он в бархате и парче, с кружевным воротником, с золотой цепью на груди, и она – в намокшем полупальто, с тающими в волосах снежинками.

– Идемте, – решительно взял ее под руку Кристофер. – Вас ждет чудесное превращение. Репетиция закончилась, все разошлись, так что нам никто не помешает.

Их шаги гулко раздавались в пустоте коридоров. Актер привел ее к двери с надписью «Костюмерная», достал из кармана ключ.

– А можно? – испугалась Ева. – Нас не выгонят?

– Что вы! Все согласовано, – успокоил ее молодой человек. – Прошу!

Он распахнул дверь, включил свет. Ева робко вошла, озираясь по сторонам. Комната была без окон, вся заполненная шкафами и рядами вешалок, стеллажами. Запах тканей, перьев и кожи, пудры, духов и грима ударил в нос.

– Сюда, – подозвал ее Кристофер. – Выбирайте! Эти наряды будут вам впору.

Платья с тяжелыми юбками, пышными рукавами, твердыми от обилия золотой вышивки лифами, украшенными драгоценностями и цепями, поразили Еву. У нее разбежались глаза.

– Откуда такие роскошные костюмы? Они, должно быть, стоят уйму денег! Ваш театр настолько богат?

– У нас весьма обеспеченный спонсор, – объяснил, улыбаясь, актер, – он обожает Англию, лондонские туманы, Шекспира, правление Тюдоров и старые замки, глядящие в мутные воды Темзы.

Ева с восторгом перебирала платья. Ничего подобного ей вблизи еще видеть не приходилось, а тем более – держать в руках.

– Примерьте вот это, – предложил Кристофер, снимая с вешалки наряд темно-вишневого цвета, вышитый золотыми лилиями.

На лифе платья сияла крупная жемчужная нить, съемный воротник из тончайших кружев белой пеной покрывал плечи. Ева ахнула.

– Я отвернусь, – предупредил ее желание актер. – Впрочем, тут имеется специальная ширма.

Он показал Еве за рядами вешалок укромный уголок с зеркалом, действительно отгороженный ширмами.

– Наверное, каждая женщина хоть раз в жизни мечтала надеть такое платье, – сказала она, раздеваясь. – Для кого оно предназначено?

– Для королевы в спектакле «Ошибка лорда Уолсингема». Вам помочь?

Лиф сзади зашнуровывался крепкими тесемками, и справиться с ними самой Еве не удалось. Пришлось-таки воспользоваться предложением молодого человека.

С замиранием сердца она смотрела в зеркало. Как одежда преображает! В зеркале стояла незнакомая надменная красавица, которую не портило даже отсутствие прически. Ева поправила влажные непослушные пряди. Кристофер неким сверхъестественным чутьем уловил ее мысли.

– Это поправимо, – прошептал он, отошел и через минуту вернулся с париком и короной.

Поклонился, подал. Как подданный – своей владычице. Костюмерная, пропахшая духами и пудрой, полная шкафов и вешалок, превратилась в покои королевского дворца, а двое людей, преподавательница испанского и артист театра, преобразились в монархиню и придворного. Какие зыбкие условности определяют времена и события!

Ева провела ладонью по золотому шитью, складкам широкой юбки... непередаваемое ощущение величия пришло к ней с этим прикосновением.

– Я словно рождена носить такие вещи, – мечтательно произнесла она.

– Не сомневаюсь! – отозвался молодой человек. – Жаль, что все это подделка – фальшивое золото, драгоценные камни и жемчуга. Зато они заманчиво блестят в свете театральных прожекторов! Как корона? Не жмет?

– Будто для меня сделана, – засмеялась Ева.

Разговор незаметно перешел на будущую премьеру.

– В драме при дворе Елизаветы Тюдор я буду играть самого себя, – сказал актер. – Роль Кристофера Марло – короткая и трагическая. Секретный агент и талантливый писатель погибает в пьяной драке от руки мошенника. Разве не странно? Он стал жертвой заговора, ибо слишком много знал...

– Я читала.

– О-о! Приятно слышать. Значит, вы больше не считаете меня лжецом! Я ничего не придумал. История повторяется, либо в виде фарса, либо в виде трагедии... Я, кажется, переделал известную фразу? Не помню, чью. Вы великолепны, Ева! – восхитился молодой человек, перескакивая с одной темы на другую. – Будьте моей пророчицей! Предскажите мое будущее. Какой стороной лица повернется ко мне судьба? Что меня ждет? Бесславная смерть или блестящий триумф?

Он подошел к ней слишком близко, его дыхание обжигало ей щеку. Еве показалось, что времена смешались, все поплыло перед ее глазами...

* * *

«Кристина могла в ту ночь дойти до клиники и вернуться обратно, – думал Смирнов, сидя в машине. – Если только Ася не врет. Она терпеть не может мачеху и способна наговорить на нее что угодно. Лишь бы той досадить. Получается, вторая жена Адамова могла убить медсестру. А как быть с первым убийством в Горелове? Надо устанавливать связь между убитыми женщинами».

В том, что такая связь существует, Всеслав почти не сомневался. Есть факты, а есть чувства, интуиция. Второму сыщик доверял не меньше, чем первому.

«А что тебе говорит интуиция по поводу семейки Адамовых?» – спрашивал его внутренний голос. Доктор явно двойная личность: на поверхности – хирург-виртуоз, суперпрофи и заядлый сердцеед, а внутри... черт знает, что там творится! Первая жена умерла, и за ее смертью что-то кроется. Вторая жена далеко не похожа на счастливую подругу знаменитости. Дочка – и вовсе невротик, закомплексованная донельзя, болезненная, с обостренным самолюбием. Такая на многое способна. А на убийство? Пожалуй, нет. Физически слабовата, да и навыков орудовать скальпелем у нее не имеется. Откуда им взяться?

«И вообще, почему я зациклился на Адамовых? – мысленно возмутился Смирнов. – Вдруг у Лейлы Садыковой в клинике был поклонник, влюбленный в нее мужчина, этакий ревнивый Отелло? Он вполне мог наказать девушку, уличив ее в неверности. Кто у нас там работает из представителей сильного пола? Электрик, техник, два водителя, сменные охранники и... врачи. В том числе три хирурга, не считая Льва Назаровича! Они тоже могли убить. Это если совершенно исключить женщин, чего делать не стоит. А пациенты? Кто-то оказался сильно недоволен произведенной операцией. Чем не мотив?»

«Но тогда убили бы хирурга, а не медсестру! – ехидно возразил голос. – Не туда тебя повело, парень. И как быть с Раисой Крюковой из Горелова? С медициной она не связана...»

– Стоп! – обрадовался сыщик. – Как это не связана? А бизнес ее мужа? Все эти аптеки, лекарства?

«При чем тут лекарства? – не унимался голос. – Мельчаешь, дружище! Крюкова в клинике не работала, не оперировалась...»

Что-то вспыхнуло, включилось в голове Смирнова. Он резко повернул, прибавил скорость и помчался в обратную сторону. Через полчаса его машина остановилась у клиники пластической хирургии. А спустя три минуты он уже был в кабинете главного врача.

– У вас хранится информация о бывших пациентах? – выпалил он вместо приветствия.

Господин Семенов оторопел, его массивный второй подбородок дернулся и заколыхался.

– А что случилось? Почему вы...

– Есть такая информация или нет? – нетерпеливо перебил его Всеслав.

– Ну, есть... в компьютере. Это врачебная тайна! – ответил главврач.

– Придется ее нарушить в интересах следствия.

– Это недопустимо, молодой человек! – грозно нахмурился Семенов. – Вы требуете невозможного! При обращении в нашу клинику мы даем гарантию полной конфиденциальности. Вы понимаете? Полной! Наши пациентки в основном женщины, и... в общем, эти вопросы весьма деликатны.

По мере того как он говорил, краска гнева сходила с его лица.

– Вы обещали мне содействие, – рассердился сыщик. – У вас произошло убийство! Кто-то из ваших сотрудников...

– Хватит! Не хочу даже слышать об этом! – замахал руками главврач. – Никто еще не доказал, что убийца – сотрудник клиники!

– А слухи? В ваших интересах положить конец этому как можно быстрее. Разве нет?

– Я не имею права разглашать информацию о пациентах, – дрогнул Семенов. – Только в исключительных случаях.

– Ладно, – согласился Всеслав. – Интересующая меня женщина мертва. Она не придет устраивать вам скандал. Она, возможно, никогда не была вашей пациенткой. Это лишь мое предположение, которое может пролить свет на убийство.

Главный врач сдался. Если клинике не грозит разбирательство...

– Хорошо, – сказал он. – Как ее фамилия?

– Крюкова. Раиса Ивановна Крюкова!

Господин Семенов повернулся всем своим грузным телом к компьютеру, защелкал клавиатурой.

– У меня есть эти файлы, – недовольно проворчал он. – Сейчас проверим. Крюкова Раиса... минуточку.

Сыщик напрягся. От того, что выдаст компьютер, зависит дальнейший ход дела.

– Крюкова Раиса, – произнес Семенов, наклоняясь к экрану монитора: у него было слабое зрение. – Представьте, была такая! Молодая женщина, год назад оперировалась по поводу увеличения размера груди. Успешно. А что, вы говорите, с ней случилось?

– Умерла, – уклончиво ответил Всеслав.

– Послеоперационных осложнений не было. Мы тут ни при чем!

– Ее смерть произошла по другой причине.

Главный врач с облегчением вздохнул.

– А кто ее оперировал? – на всякий случай спросил сыщик, хотя уже знал ответ.

– Доктор Адамов. – Семенов помолчал, что-то соображая. – Вы хотите сказать...

Смирнов отрицательно покачал головой. Он ни о чем не хотел говорить.

– Надеюсь, мне не надо вас предупреждать о том, что эта информация должна остаться между нами? При любом исходе.

– Как, простите, вас понимать? – побагровел главврач. – При каком еще исходе? Вы намекаете, что эту Крюкову...

– Я ничего больше не скажу. Пока что – ничего! И вам настоятельно советую держать рот на замке. Если этим заинтересуется милиция, тогда вам придется рассказать правду. Если же нет... молчите. Ради блага вашей клиники. А сейчас я, с вашего позволения, хочу побеседовать с некоторыми сотрудниками.

Он вышел, а господин Семенов так и остался сидеть – красный, с отвисшей челюстью и полным разбродом в мыслях.

Сыщик снова воспользовался кабинетом Льва Назаровича и первой вызвал к себе обладательницу хриплого голоса, медсестру Терехину.

Она оказалась небольшого роста, полненькой, кругленькой, с прелестными ямочками на щеках. Накрахмаленная шапочка едва держалась на ее рыжих кудрях. Низкий хриплый голос достался ей словно по ошибке.

– Это вы принесли в клинику котенка и спрятали в подсобном помещении? – с угрожающей интонацией спросил Смирнов.

– Да, но... я уже все осознала! Такого не повторится! Мне стало ужасно жаль его... – начала оправдываться Терехина. – Он замерз и умирал от голода... худенький, одни косточки! Он даже мяукать не мог. Я была просто не в состоянии пройти мимо.

– Понятно. А что вы думаете об убийстве?

Медсестра опешила. Она удивленно вскинула на сыщика светло-зеленые глаза и быстро их опустила.

– Это был маньяк! – убежденно заявила она. – В ту ночь, когда мы с Аллой хотели покормить котенка, он снова прятался где-то поблизости. Мы услышали шум и убежали! Майя Орлова говорит, что он охотится за следующей жертвой.

– Вы тоже так думаете?

– Я не знаю. Теперь охранник не только сидит у входа, но и проверяет помещения, коридоры. А все равно жуть берет! Когда я там хожу, у меня по спине мурашки бегают, так и кажется, что сзади кто-то крадется. Особенно вечером!

Смирнову хотелось курить, но он сдерживался. Идти в курительную было некогда, а дымить в кабинете светила пластической хирургии, пусть даже и подозреваемого в убийстве, он себе позволить не мог.

– Что вы думаете о докторе Адамове? – спросил сыщик.

Терехина вспыхнула, залилась краской до корней волос.

– Лев Назарович – хирург от бога! – горячо воскликнула она. – Такого специалиста еще поискать надо. У него золотые руки! И то, что про него и Ляльку болтают... вздор!

– Так уж и вздор?

Медсестра покраснела еще больше.

– О покойниках плохо не говорят, – промямлила она. – Ляльку теперь на том свете судить будут. А доктора понять можно, он ведь мужчина. Если что-то и было, так она сама с Льва Назаровича глаз не сводила. Не прилюдно, конечно, а тайком, когда никто не видел. Он идет в зимний сад отдыхать, и она – шмыг за ним! Может, и случился грех.

– У Садыковой были поклонники? Я имею в виду, кто-то еще за ней ухаживал?

Девушка задумалась. У нее была светлая кожа, покрытая веснушками, которая легко и густо краснела; рыжие некрашеные бровки и такие же реснички.

– Вообще-то не знаю... ей никто не звонил, никто не приходил, не поджидал вечером. А из сотрудников, по-моему, Ляльке симпатизировал Макс Плетнев, молодой хирург. Он у нас недавно. Только она ему не отвечала взаимностью. Конечно, разве сравнится рядовой начинающий врач с самим Адамовым?!

– Вы знакомы с Кристиной, женой Льва Назаровича? – спросил Всеслав.

– Плохо. Я пришла сюда на работу, когда она уже уволилась. Болтают, что Кристина могла убить Ляльку из ревности. Неужели она такая бешеная? Что-то не верится. Те, кто ее знают, сомневаются.

– А с первой женой Адамова вы были знакомы?

Терехина вздрогнула, опустила глаза. Ее лицо не горело – пылало жарким огнем.

– Откройте окно, – попросила девушка. – Мне душно.

Смирнов охотно выполнил ее просьбу: ему самому не хватало воздуха. В клинике было установлено автономное отопление, обогревали, как положено. А тут еще разговоры накаляли атмосферу.

В распахнутую форточку хлынул прохладный ветерок с редкими, тающими на лету снежинками.

– Лев Назарович овдовел семь или восемь лет тому назад, – не поднимая глаз, произнесла Терехина. – Я тогда еще училась.

– Вам нравится ваша работа здесь? – неожиданно спросил сыщик.

– Да... и платят хорошо.

– Вряд ли ваше руководство будет довольно, когда узнает, что вы отказываетесь помочь следствию.

– Я не отказываюсь! – испугалась медсестра. – Я правда ничего не знаю. А слухам не всегда можно верить.

– Каким слухам?

– Ну... – Она совсем растерялась. – Родители Елены, покойной жены Адамова, соседи моей бабушки. Они живут на Ломоносовском. Бабуля говорила...

Смирнов и медсестра Терехина беседовали еще полчаса, после чего девушка ушла, а сыщик остался сидеть, погрузившись в раздумья.

Глава 11

Посещение костюмерной театра «Неоглобус» произвело на Еву неизгладимое впечатление. Она все еще ощущала на своих плечах величественный вес королевского платья, а на голове – незабываемую тяжесть короны. Идти с этим ощущением в кухню готовить ужин казалось немыслимым. Ева повздыхала, покрутилась по квартире и улеглась на диван читать книгу. Подобное занятие не противоречило ее настроению. И венценосные особы наверняка были не прочь поваляться часок-другой с книжкой.

Телефонный звонок заставил ее посмотреть на часы. Десять вечера? Вот это да! Где же Смирнов? Опять заночует в какой-нибудь пыльной кладовке?

Она взяла трубку с твердым намерением потребовать, чтобы Славка немедленно ехал домой. Но звонил кто-то другой, тот, кто только дышал и молчал.

Почему «тот», а не «та»? Нет, именно тот! Ева научилась узнавать его таящее угрозу молчание. Мурашки ужаса побежали по спине, по всему телу.

– Кто вы? – хрипло спросила она, не надеясь получить ответ.

Собственные слова заполняли страшную тишину, выносить которую не было сил. Ева хотела бросить трубку, но рука словно прилипла к ней, онемела. Сердце судорожно прыгало в груди.

– Забы-ы-ыла меня-а-а? – раздался на том конце свистящий шепот.

Ева в испуге отпрянула, спазм перехватил ее горло.

– Думала, оттуда я до тебя не дотянусь? – прошелестело в трубке. – Денис не такой, как все.

– О-оттуда? – заикаясь, выдавила Ева.

– Ха-ха-ха-ха-ха... Моя маленькая изменница! Пришла пора покаяния...

Ева в ужасе заткнула уши, и трубка упала. Звонок в дверь прозвучал, как взрыв. Ева подскочила, бросилась в прихожую, с опаской заглянула в глазок.

– Смирнов! – вздохнула она с облегчением, поспешно отпирая замки.

– Забыл ключи в машине, – виновато сказал он. – Извини. Разбудил?

– Нет! Я так рада! – Ева, дрожа, повисла у него на шее. – Хочешь чаю?

– Лучше водки.

Пока он принимал душ, она быстренько собрала на стол, пожарила яичницу, нарезала сыр и колбасу. Ужин как раз на такой случай, когда все валится из рук.

– Что-то случилось? – поинтересовался сыщик, бросая взгляд на «дежурную» еду.

Если Ева не встречает его очередным кулинарным изыском, значит, у нее плохое настроение или неважное самочувствие.

– Нет... то есть да, – нервно вымолвила она, скатывая хлебные шарики. Что означало крайнюю степень внутреннего смятения. – Мне кто-то звонит...

Всеслав молча налил водки ей и себе, выпил. Она не прикоснулась к рюмке, продолжая смотреть в одну точку.

– Может быть, твой артист?

Ева даже не подняла на него негодующие глаза, не возмутилась. Не возразила: «Почему это он мой?» И не прочитала Славке лекцию о том, как следует, а как не следует разговаривать с любимой женщиной. Она покачала головой и заплакала.

– Это... Денис, – пробормотала сквозь слезы. – Ты уверен, что он... умер?

Смирнов выпил еще водки. Такого вопроса он не ожидал.

– Разве ты забыла ту историю в Мамонтовке, когда Дениса нашли мертвым в его загородном доме? – осторожно спросил он. – Мы же с тобой познакомились, благодаря... вернее, в связи с тем убийством. Я искал дневники Матвеева, а ты горела жаждой мести. Тебе непременно надо было выяснить, у кого же поднялась рука на твоего возлюбленного!

– Я хотела увидеть его мертвым... попрощаться. Это потом все так закрутилось! А тогда... мне казалось, я все еще любила его. Я так и не видела труп.

– Зато другие видели, – удивленно сказал Славка. – Туда понаехало полно милиции, да и спецслужбы расследовали смерть своего агента. Ошибки быть не может!

– Вот-вот! Своего агента! – непонятно воскликнула Ева. – А вдруг они... а вдруг все было подстроено, и Денис Матвеев живехонек! В то время как все считают его покойником.

– Ева! Успокойся, прошу тебя...

И тут сыщик подумал, что ведь он тоже не видел собственными глазами труп Дениса Матвеева. Но... в его смерти ни у кого не возникало сомнений! В подобной инсценировке не было ни нужды, ни смысла.

– Он звонит мне по телефону! – взвилась Ева. – По-твоему, я могу быть спокойна после этого?

– Тебе показалось... или ты ослышалась.

– Хватит! Прекрати делать из меня дурочку! – завопила она, всхлипывая. – Я не сумасшедшая! И пока что отвечаю за свои слова!

Смирнов промолчал, обдумывая ситуацию. Великий мистификатор, бывший хозяин собачьего клуба и прожженный ловелас, Денис Матвеев мог, пожалуй, вытворить нечто этакое... Нет! Это невозможно.

Так он и сказал Еве. Ее заплаканное лицо побледнело, потом покраснело.

– Получается, что я все выдумываю?! Ну, знаешь...

Она надулась, но плакать перестала. Глотнула водки, закашлялась. Самообладание постепенно возвращалось к ней. И в этот момент зазвонил телефон. Ева застыла.

– Это Денис... – прошептала она, показывая пальцем в ту сторону. – Возьми трубку.

– Вечерняя беседа с мертвецом, – пошутил сыщик, вставая. И сразу пожалел об этом, увидев, как Ева съежилась от страха. – Это тебя! – улыбнулся он и подал ей трубку. – Не поздновато ли для дружеского разговора?

Столько сарказма прозвучало в его голосе, что Ева оттаяла. Звонил не Денис. Может, ей в самом деле показалось? А Смирнов ревнует! Приятно...

– Алло!

Актер говорил много и сумбурно. Но суть разговора сводилась к одному – если ему не удастся избежать гибели, Ева должна помочь разоблачению убийцы. Якобы на третий день после смерти дух Марло явится в тот самый тупичок, куда они ходили, и сообщит ей, кто учинил над ним расправу.

– Если вы не придете, зло так и останется безнаказанным! – с отчаянием воскликнул молодой человек.

– Но кому нужно убивать вас?

– Наступило пересечение времен, – непонятно выразился он. – Призраки прошлого возвращаются! Мертвые ищут встречи с живыми... Кстати, Ева! В городе появился Джек-потрошитель. Будьте осторожны.

– Вы... опять роль репетируете? – пересохшими губами прошептала она.

Кристофер Марло горько рассмеялся.

– Почему вы мне не верите? – спросил он. – Тогда, в Лондоне, мне тоже никто не поверил...

В трубке раздались гудки, а Ева все еще прижимала ее к уху. Потом она перевела взгляд на Смирнова.

– Чего ему надо? – неприязненно ухмыльнулся сыщик. – Полюбезничать на сон грядущий?

– Нет. Он...

Ева просто не могла повторить все, сказанное актером. Славка не станет ее слушать. Он подумает, что она не в своем уме. После упоминания о Денисе Матвееве новая история будет выглядеть еще более неправдоподобно.

– ... он пригласил нас на премьеру, – солгала Ева. – «Ошибка лорда Уолсингема». Ты ведь тоже пойдешь?

– А о каком убийстве шла речь? – подозрительно уставился на нее сыщик.

– По ходу пьесы Кристофер Марло погибает. Понимаешь, сэр Уолсингем руководил секретной службой при дворе королевы Елизаветы, и Марло был его тайным агентом. Его убили при странных обстоятельствах: в какой-то захудалой деревенской гостинице на молодого человека набросился некто Фрайзер и убил его ударом ножа в голову. Марло был талантливым драматургом, и его смерть дала пищу разного рода слухам. Предполагали, что он слишком много знал о дворцовых интригах, о заговорах, что боялся за свою жизнь и решил таким образом исчезнуть. Существовала версия, будто бы Марло инсценировал собственную смерть, а потом появился под именем Шекспира и продолжал писать свои гениальные пьесы.

– Что за ерунда! Так его убили или нет?

Всеслав предпочитал ясность смутным намекам и противоречивым догадкам.

Ева пожала плечами. Она не знала.

– Театр «Неоглобус» пытается по-своему истолковать эту загадку далекого прошлого. Посуди сам: пока Шекспир, если верить его биографам, жил в неизвестности в Стратфорде, Марло учился в Кембридже и получил степень бакалавра. Он был умен, красив, достаточно образован для того, чтобы писать...

– Получается, Марло на самом деле не Марло, а не кто иной, как знаменитый Шекспир? – с иронией перебил ее сыщик. – Он приехал из деревни, поступил в секретную службу сэра Уолсингема, оказался в центре межгосударственной политики, почувствовал, что земля под ногами начитает гореть, и подстроил свою смерть. Если брать наш случай, то Марло – тоже не Марло, а некий актер, скрывающий свое настоящее имя. Но его почему-то должны убить! Надеюсь, он не пишет пьес?

– Не знаю... – пробормотала Ева. – Ты меня совсем запутал. Шекспир – это Марло. Марло – это...

– Петя Иванов! – прыснул Славка. – Или Коля Сидоров. Который ловко водит тебя за нос, а ты позволяешь ему потешаться над собой! Ева, дорогая, где твой здравый смысл, твоя трезвая рассудительность?

– Подожди-ка! Он просил меня разоблачить его убийцу, если вдруг... ну, если он погибнет, то его дух на третий день явится в условленное место и назовет имя...

– Боже мой! – не выдержал сыщик. – Я умоляю тебя, не повторяй эти глупости! То тебе звонит с того света Денис Матвеев, то дух Кристофера Марло обещает явиться! Подумай сама, что с тобой происходит?

– А еще он предупредил меня о Джеке-потрошителе...

– И этот здесь?! Что они все забыли в Москве? – ехидно поинтересовался Смирнов. – Ты мне не объяснишь?

Ева вспылила. Испуг уступил место злости. Раз Славка не верит, она ему больше ничего не скажет!

– Понятия не имею.

– Мертвецы воскресают один за другим, – продолжал ворчать сыщик. – Матвеев, Потрошитель, Марло... все они исчезли, чтобы снова появиться? С ума сойти можно! Тени порождают себе подобных...

* * *

Асе Адамовой понравился сыщик. Он помогает папе и попросил Асю оказать содействие, на что она с удовольствием согласилась.

– Никому не рассказывай о нашей встрече, – сказал он напоследок. – Просто наблюдай за Кристиной. С кем она разговаривает по телефону, о чем? Когда ее не бывает дома?

– Мы выведем ее на чистую воду! – обрадовалась Ася.

Она не сомневалась, что Кристина изменяет отцу. А он, как слепой, не желает этого видеть. Продолжает жить с ней!

Сегодня утром доктор никуда не пошел, остался в постели. Ася и Анфиса Карповна ходили по квартире на цыпочках. Одна Кристина будто не замечала состояния своего супруга – топала, хлопала дверями, звенела посудой.

За завтраком она молчала, думала о чем-то. Наверное, строила планы, как убежать на свидание к любовнику, – ведь муж был дома и заметил бы ее отсутствие.

– Анфиса Карповна, – сказала Кристина, когда они поели. – Где овсянка для Льва Назаровича? Я отнесу завтрак ему в комнату.

Домработница набрала жидкую кашу в тарелку, приготовила зеленый чай и тосты. Кристина взяла поднос с едой и пошла к мужу. Через минуту из-за двери донеслись их голоса – недовольный Адамова и виноватый Кристины. Она выбежала, закрылась у себя.

– Пойду вымою голову, – сказала Ася.

По дороге в ванную девочка задержалась у двери в комнату мачехи, прислушалась. Кристина плакала. Злорадно улыбаясь, Ася отправилась наводить красоту, вымыла и уложила волосы, накрасила бесцветным лаком ногти, побрызгалась духами. Ей пора было в гимназию.

Мачеха не вышла, чтобы прочитать ей обычные наставления и проследить, как следует одеться. Поэтому Ася не стала натягивать свитер, а вместо берета повязала на голову тонкий шарфик.

– Гляди, замерзнешь, – проворчала Анфиса, подавая ей рюкзак с книжками.

Ася весело спорхнула по лестнице, вышла из подъезда в весеннюю сырость и слякоть. У нее давно не было такого прекрасного настроения. Во дворе стоял, переминаясь с ноги на ногу, паренек с сенбернаром на поводке. Собаку звали Пурш. При виде Аси пес лениво завилял хвостом.

– Привет! – сиплым баском поздоровался подросток. – В гимназию идешь?

– Ага.

– Хочешь, мы с Пуршем тебя проводим?

Сердце Аси взволнованно трепыхнулось. Воистину, в ее жизни наступила весна чудес!

– Хочу, – сказала она, удивляясь своей смелости.

Они пошли по тротуару, старательно обходя лужи. Сенбернар шлепал прямо по воде, поднимая брызги.

– Фу, Пурш! – прикрикнул на него хозяин. – Иди рядом! Асю испачкаешь!

Ему давно нравилась тоненькая, болезненная дочка хирурга Адамова, но подойти к ней, вот так заговорить, он осмелился впервые. Весна...

В семье Игоря (так звали подростка) все были крепкими, краснощекими и здоровыми. Квартиру в этом хорошем доме получил дед Игоря, рабочий-стахановец, Герой Социалистического Труда Тихон Боков. С тех пор в огромных трех комнатах жила большая и дружная семья Боковых – дед, бабушка, родители Игоря и он сам. Родители работали на заводе, гордились принадлежностью к династии станкостроителей и в том же духе воспитывали сына. Они словно не замечали происходящих в жизни перемен.

– Капитал опять в силу входит, – повторял иногда во время шумных, обильных застолий дед Тихон. – Но ему без нас, пролетариев, все одно не жить! Любое государство на работягах держится, от наших мозолистых рук зависит. Ты, Игорек, не переживай – выучишься, мы тебя на завод определим. Не пропадешь!