355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Солнцева » Кольцо Гекаты » Текст книги (страница 1)
Кольцо Гекаты
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 18:06

Текст книги "Кольцо Гекаты"


Автор книги: Наталья Солнцева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Наталья Солнцева
КОЛЬЦО ГЕКАТЫ

Все события вымышлены автором.

Все совпадения случайны и непреднамеренны.




Ужели верно старое реченье

Из мира темного, что сами боги

Своих даров назад не в силах взять?

Алфред Теннисон

ГЛАВА 1

В прозрачной синеве воздуха носились лепестки черемухи, опускались на влажные с ночи тротуары, горько пахли…

Петербург, город-призрак, полный величия, славы и безумия, смотрел в бездонное небо глазами своих дворов-колодцев. Все так же шумели листвой его старые парки, неторопливо текла закованная в гранит Нева, и грозный медный император глядел вдаль… Что видел он там? Брезжащие в тумане очертания будущего? Или только спокойное течение облаков по зыбкому горизонту?

Старый тополь во дворе театрального дома почти засох, но жильцы жалели рубить его и спилили нижние сухие ветки сухих веток, так что дерево стало похоже на высоченный шест, едва покрытый скудной растительностью. Сам дом тоже преобразился. Его покрасили в нежно-зеленый цвет, и белые колонны весьма нарядно смотрелись в блеске северного солнца.

На исходе был май, благоухающий сиренью; по дворам цвели рябина и шиповник, тянулась к свету зеленая травка. Такую маленькую полянку, покрытую нежной порослью дикой ромашки, облюбовал Егор Фаворин для выгуливания своих персидских котов. Это была молодая пара, потомство Дианы. Животных звали Парис и Елена. Когда родились персидские котята, в театре у Фаворина как раз репетировали «Прекрасную Елену», и музыканту не пришлось долго выбирать имена.

– Парис! Парис! Куда ты лезешь? – увещевал Егор молодого котика, который рвался к голубям и воробышкам, натягивая поводок. – Задушишься! Вот глупый! Думаешь, тебе удастся поймать этих хитрых бестий? Ты еще слишком молод, неопытен…

– Да отпустите вы их, господин Фаворин, пусть побегают! – добродушно посоветовал вышедший из подъезда черноусый мужчина спортивного телосложения. – Это же кошки! Они свободу любят, а вы их на поводок!

Егор криво улыбнулся, ничего не ответил. «Иди, иди себе, вездесущий ниндзя! – подумал он про себя, провожая недобрым взглядом нового соседа. – Ишь, раскомандовался! Мордоворотами своими командуй!»

Ниндзей жильцы театрального дома прозвали Фарида Гордеева, который пару лет назад вернулся с Дальнего Востока и поселился в своей квартире на втором этаже, в той, где проживали студенты-арабы. Никто толком не знал, что он за человек, но все его побаивались. У господина Гордеева была сильная, развитая фигура, легкая пружинящая походка, жесткий взгляд и суровое выражение лица. Его можно было бы назвать красивым, если бы не скрытая в каждом движении неумолимая сила, которая настораживала и пугала людей.

Фариду Гордееву было сорок два года. Он родился в Петербурге, тогда еще Ленинграде, в семье ученых-востоковедов. Все его детство прошло в атмосфере культуры Японии, Китая и стран Дальнего и Ближнего Востока. Окончив школу, Фарид отслужил в армии, в Благовещенске. Там и остался. Плавал по Амуру, рыбачил, сплавлял лес, охотился, исколесил все побережье Охотского и Японского морей. Но, нужно было осесть где-нибудь, обзавестись домом. Родители звали сына в Питер, напоминали о необходимости учиться, устроиться на нормальную работу. Но перспектива жить в городе, в тесноте, среди каменных домов, асфальта и чахлой растительности, не привлекала молодого искателя приключений.

За годы жизни на Дальнем Востоке Фарид привык к вольным просторам, соленым морским ветрам и острому, пьянящему воздуху странствий. Во время путины он плавал на рыболовном судне «Хабаровск», а когда наступала зима, уезжал в район Сихотэ-Алиня, добывать пушнину. Денег у Фарида было достаточно. По совету своего друга, помощника капитана с «Хабаровска», он оставлял себе немного на жизнь, а остальное держал в банке Владивостока. Полные дичи, грибов и ягод леса, кишащие рыбой Амур и воды Японского моря кормили, давали заработок и удовлетворяли жажду путешествий и свободы. Там же, на «Хабаровске», плавала женщина-врач, с которой у Фарида был роман. Ее звали Надя, она была старше его на семь лет, но это Фариду даже нравилось. У них не было никаких обязательств друг перед другом, никаких совместных планов на будущее – просто близкие и теплые отношения, от встречи к встрече. Ни Надя, ни Фарид не спрашивали друг друга, кто был в их жизни во время долгих, по полгода и больше, разлук. Они сразу договорились – никакой ревности, только любовь, короткая или длинная – как получится, но чтобы в радость. Так и складывалось. Они были счастливы снова увидеться, но расставались без надрыва и печали. Каждый жил своей собственной, привычной жизнью. Сама природа, величественная и невозмутимо-прекрасная, плавное течение Амура, необозримые морские горизонты придавали жизни естественность и простоту, от которой давно отвыкли городские жители. Фарид забыл, что такое суета, торопливость, людская толчея, вечная гонка за удачей, которая ускользала, подобно туманному мареву над сопками.

Та зима, в которую все случилось, выдалась на редкость холодная, ветреная и снежная. Фарид отправился на охоту один, без напарника. Саня, его друг и помощник, слег с воспалением легких. Пришлось оставить его в небольшом селении, у деда с бабкой; они уговаривали остаться и Фарида.

– Негоже в такую погоду одному по лесу ходить!

Но Фарид их не послушал. Старик, кряхтя, помогал ему готовить лыжи, укладывать рюкзак и все ворчал, что молодежь нынче неуважительная пошла, самовольная и упрямая, а это к добру не приводит. Он вышел провожать Фарида и долго смотрел вслед лыжнику, вздыхая и молясь лесным духам, чтобы подсобили молодому охотнику. Но, видно, не дошли эти молитвы по назначению…

Занесенный снегом овраг обманчиво казался надежным, и Фарид, придя в себя после падения, никак не мог сообразить, как случилось, что он провалился вниз, ушибся и сломал лыжу. Сколько он пролежал без сознания, замерзая? Пытаясь выбраться, охотник обнаружил, что пострадала еще и правая нога. Время шло к ночи, начиналась метель. Фарид успел два раза выстрелить из ружья, прежде чем снова потерял сознание.

Видимо, его жизни не суждено было прерваться, потому что громкий собачий лай, а затем крики хозяина, звавшего собаку, пробудили Фарида от тяжелого забытья. Над ним метнулся свет фонаря, склонилось скуластое морщинистое лицо с глазами-щелочками, и это было последним, что увидел Гордеев в ту страшную ночь.

Старика-японца, который нашел раненого охотника и притащил его в свой дом, звали Накаяма. Он жил отшельником в заброшенном поселке вместе с внучкой, миловидной девушкой по имени Йоко – тоненькая, как тростинка, с нежной кожей и блестящими влажными глазами.

– Что со мной? Где я? – спросил Фарид пересохшими от жара губами, когда открыл глаза и увидел слабый свет керосиновой лампы, деревянный потолок из грубых, необструганных балок и юное лицо Йоко, смотревшее на него с состраданием и печалью.

Оказалось, что у Фарида сложный перелом ноги, много ушибов и сильная простуда. Хорошо, что дедушка Йоко отлично разбирался в таких вещах – он аккуратно и очень профессионально сложил кости бедра, приладил к ноге деревянную дощечку и забинтовал. От простуды Фариду давали густой, пахнущий брусничными листьями отвар.

Когда немного полегчало, старик устроил молодому охотнику баню. В круглую деревянную бочку налили горячей воды, набросали хвойных веток. Накаяма выглядел очень старым и невероятно тщедушным, но это было обманчивое впечатление. Он смог подтащить Фарида к бочке и распарить его как следует, приговаривая, что болезнь смывать надо, иначе она снова через кожу проникнет внутрь.

На вопросы молодого человека, почему японцы живут в лесу, в полном одиночестве, ни старик, ни его внучка предпочитали не отвечать. Они вежливо улыбались, кивали головами и… молчали.

Через некоторое время Фарид смог самостоятельно вставать и передвигаться по комнате. Дом, в котором жили Накаяма и Йоко, состоял из нескольких комнат; в одной был сложен большой каменный очаг. Спали, по японскому обычаю, а на низких деревянных топчанах, покрытых лоскутными и меховыми одеялами. Судя по шкурам медведей и амурского тигра, Накаяма был искусным охотником.

– Старый тигр был, больной, – объяснял старик, поглаживая роскошную полосатую шкуру. – Хотел умереть. Я ему помог. Природу понимать надо… она мудрее нас. Человек со своим умом, как с диковинной игрушкой, обращаться не умеет, а туда же – думает, что он царь! Чтобы быть царем, одного ума мало. Нужно еще кое-что…

Фариду понравились разговоры с Накаямой длинными вечерами, когда от очага шел жар, а за деревянными стенами завывала метель.

– Тебе двигаться надо, тело закалять, – однажды, без всякой связи, заявил старик. – Слабое оно у тебя, хилое. Мужчине таким быть не годится!

С этого дня Накаяма начал будить Фарида ни свет ни заря, вытаскивать из дому на мороз и заставлять выполнять всякие невероятные упражнения. Тренировки усложнялись от занятия к занятию, молодой человек выдыхался, валился с ног, а японец был бодр и неутомим, как двадцатилетний юноша.

Однажды Накаяма подошел к ложу гостя с палкой в руках. Принял изящную боевую стойку и начал выделывать такие чудеса, что у Фарида глаза на лоб полезли.

– Дзёдо! – сказал старик. – Хочешь научиться?

Обучаясь у Накаямы различным техникам ближнего боя, Фарид забыл о времени и своих болезнях. Зерна упали на благодатную почву: Гордеев и раньше увлекался восточными боевыми искусствами, но бессистемно, всем понемногу. Хотя тренеры хвалили его, сам он был не особенно доволен своими достижениями. Накаяма сразу уловил, что из парня выйдет толк. Японец, казалось, был счастлив, неожиданно заполучив способного ученика.

– Я уже думал, что мое умение умрет вместе со мной. Бог милостив! Он не допустил этого!

Накаяма обучил молодого охотника различным техникам – иаидо, дзёдо, кендо и многим другим, подробно заставляя ученика постигать не столько приемы, сколько философию каждого из этих видов боевых искусств.

– Искусство уничтожения врага должно уступить место искусству воспитания духа воина, – говорил старый японец. – Чтобы убить человека, не нужно быть мастером, им нужно быть, чтобы в неимоверных условиях сохранить человеку жизнь. Стремись к достижению совершенной гармонии меча, духа и тела, выходи за пределы личного, сиюминутного, и ты познаешь тайны вселенной…

Фарид окреп, выздоровел; он неуловимо изменился: не только его тело, но и, в первую очередь, его сознание стало другим. Весной, когда сошли талые воды, он вышел из домика Накаямы совершенно иным человеком, чем тот, некогда отправился на охоту, упал в овраг и сломал ногу. Прогуливаясь по лесу, вдыхая сладкие, густые запахи просыпающейся природы, он увидел Йоко, которая спускалась к ручью, чтобы набрать воды. Фарид с удивлением ощутил, как внутри него медленно разгорается забытое желание…

Силы возвращались медленно. Кости срослись, но о том, чтобы дойти до ближайшего селения, где есть вездеход или, на крайний случай, лошадь с санями, не могло быть и речи.

Фарид начал оказывать Йоко знаки внимания. Старик-японец то ли не замечал этого, то ли предпочитал не вмешиваться. Молодая японка была нежна и застенчива, ее щеки то и дело заливал румянец смущения. Ее движения, грациозные и легкие, сводили Фарида с ума. Он не выдерживал и выходил из дома во двор, дышал воздухом, насыщенным хвоей и испарениями весенней земли, старался не думать о красивом, чувственном теле Йоко.

Два раза в неделю Накаяма уходил в лес, подстрелить дичь, проверить силки и капканы. У гостя проснулся здоровый аппетит, и он нуждался в полноценной, обильной пище. Соленая рыба, копченое мясо и сухие грибы надоели, хотелось чего-нибудь свеженького, только что приготовленного на горячих углях. Йоко собирала молодые травы, добавляла их в еду; гость нередко отправлялся вместе с ней в лес, помогал нести широкую плетеную корзину, выкапывать целебные корешки.

В один из солнечных весенних дней, когда старик ушел на охоту, между Фаридом и Йоко произошло то, что рано или поздно случается со всеми влюбленными. Утомленные страстью и долгими ласками, они забыли об осторожности, уснули и не заметили, как вернулся Накаяма, нагруженный дичью.

Когда Фарид вышел на порог, он увидел старого японца, который невозмутимо ощипывал птицу, сидя на корточках. У молодого человека перехватило дыхание, кровь бросилась в голову. В сознании металась одна-единственная мысль – видел или не видел? Конечно видел! Если пришел недавно, то застал их спящими на одной постели.

– Ты почти здоров! – сказал Накаяма, поднимая узкие глаза на гостя. – Скоро сможешь уйти от нас.

Фарид растерянно молчал.

– Что молчишь? Разве нога еще болит?

– Нет, но… долго идти я не смогу.

– Через месяц сможешь! Тебе надо больше гулять, разрабатывать мышцы: они плохо работают, потому что долго были неподвижны. А кость срослась хорошо.

Их жизнь втроем потекла по-прежнему, но только внешне. Накаяма так же занимался с Фаридом тренировками, ходил на охоту, и, когда Йоко и молодой человек оставались одни, они продолжали любить друг друга. Накаяма переживал случившееся внутри себя, как подобает воину. И, хотя вроде бы ничего не изменилось, в сердце каждого поселились тревога и ожидание.

Однажды, в не очень погожий день, когда Йоко занималась своими делами во дворе, под деревянным навесом, старик сел рядом с Фаридом и сказал:

– Ты должен жениться на Йоко.

Молодой человек молча кивнул. Конечно. Разве может быть по-другому?

– Ты любишь ее? – спросил Накаяма.

В его голосе звучали нотки сомнения.

Фарид удивился. Он не задавался таким вопросом. Йоко была молода, красива, и ее темперамент, пробивающийся сквозь девичью стыдливость, необыкновенно возбуждал его. Но любовь… это, наверное, что-то другое, гораздо большее. Молодой человек знал, что наступит время, и он уйдет отсюда, вернется к своей обычной жизни. Мысли о Йоко – что будет с ней? поедет она с ним или останется? – просто не приходили ему в голову. Так же ни разу за все пребывание в домике Накаямы ему не пришла в голову мысль о Наде. Но Надя была зрелой, опытной женщиной, она знала, что делала, а у Йоко он оказался первым мужчиной. Поэтому старик имел право говорить о женитьбе.

– Ты любишь ее? – повторил старик.

Молчание гостя ему не нравилось. Он обожал внучку, вырастил ее с младенчества и желал ей счастья. Родители Йоко погибли, девочка чудом осталась жива, и Накаяма вынужден был скрываться вместе с ней. Он даже не смог отомстить убийцам сына и невестки: маленький ребенок лишил его этой возможности. Йоко выросла, расцвела, как майский цветок; она была достойна любви, и никто не смел портить ей жизнь. Этот непрошеный гость украл ее сердце, и теперь пусть женится. Почему он молчит?

– Я согласен жениться, – едва слышно ответил, наконец, Фарид. – Сделаю все, как вы скажете, учитель.

– Сделаешь, как я скажу? – с недоброй улыбкой переспросил Накаяма, и Фариду показалось, что в его глазах-щелочках полыхнула молния. – Йоко моя внучка. Она красивая, умная девушка и не нуждается в одолжении такого молодца, как ты. О чем ты думал, ложась с нею? Не увиливай! Я не этому учил тебя. Если делаешь что-то, умей отвечать за свои поступки. Я тебя спросил: ты любишь ее?

– Нет, – мучительно краснея, выдавил Фарид. – Но… она мне нравится. Я буду рад иметь такую жену, как Йоко, и никогда не обижу ее.

– Этого я не допущу! – процедил сквозь зубы старый японец, и молодой человек вздрогнул от ненависти, что прозвучала в его голосе. – Честь Йоко и моя необыкновенно дороги. Тебе этого не понять! Ты чужой для нас. Чужой… Но дороже чести – счастье моей внучки. Она мало видела людей, особенно мужчин. Только поэтому тебе удалось соблазнить ее. Так что не обольщайся на свой счет. Это ее ошибка. Йоко молода и успеет все исправить. Она выйдет замуж за мужчину, который полюбит ее.

Фарид хотел возразить старику, как-то оправдаться, но слова застряли у него в горле. Накаяма заметил его неуклюжую попытку и усмехнулся.

– Не суетись, парень, – тяжело, как будто каждое слово было громоздким камнем, произнес он. – После этого разговора я должен убить тебя, чтобы защитить свою честь. И если ты завтра же не уйдешь, я так и сделаю. Уходи от нас! Навсегда. Уезжай отсюда как можно дальше, иначе я за себя не ручаюсь! Сегодня я не хочу огорчать Йоко твоей смертью. Но завтра… голос крови моих предков-самураев может оказаться сильнее рассудка. И тогда тебе конец. На этом побережье ты от меня не скроешься. Если я увижу слезы на личике внучки, то найду тебя и прикончу! Уезжай.

Так, нежданно-негаданно, судьба распорядилась сама. С большим трудом, то и дело останавливаясь, Фарид добрался до поселка охотников, передохнул и отправился во Владивосток. Уладив дело с переводом денег в Питер, Гордеев написал капитану «Хабаровска», что увольняется и срочно уезжает домой по семейным обстоятельствам. Он понимал – старик шутить не будет, и своей жизнью Фарид обязан Йоко, ее чувствам к нему. Уже из владивостокского аэропорта он послал прощальное письмо Наде.

Родители, вне себя от радости, встречали его с цветами. В Петербурге вовсю цвела сирень, по Неве плавали нарядные белые катера. У Фарида Гордеева, тридцатилетнего холостого мужчины, началась новая жизнь. Повидавшись с отцом и матерью, он уехал в Карелию, к другу, который давно звал в гости. Возвращаться в Питер не хотелось, и Фарид остался в поселке: работал лесорубом, сторожем, кем попало. Потом это ему надоело, и он махнул на Кольский полуостров. Холодные воды Баренцева моря наводили тоску. Несколько лет прошло, как вязкий нескончаемый сон. Из Петербурга пришла телеграмма: мама сообщала о смерти отца. И Фарид Гордеев очнулся. Он собрал нехитрые пожитки и поехал домой, теперь уже надолго.

Не без помощи денег, которые он перевел из Владивостока, родители устроили ему квартиру в театральном доме. Пока сын отсутствовал, они сдавали жилье иностранным студентам. Фарид сперва решил пожить с матерью. Полгода сидел без работы, а потом занялся частным предпринимательством – открыл ориенталистский клуб, больше похожий на секцию восточных единоборств. Никаких официальных титулов у Гордеева не было, но зато навыки и техника оказались безукоризненными. Накаяма поработал на славу, и у Фарида один за другим стали появляться клиенты. Острая необходимость в деньгах отпала, и он решил заняться устройством личной жизни. Когда освободилась его квартира, он сделал в ней ремонт, привез кое-какую мебель и переехал. Так в театральном доме появился новый жилец.

Первым, с кем он познакомился, был Николай Эдер, сын Берты Михайловны, умершей пару лет назад. Николаю было тоскливо одному, и он с удовольствием коротал вечера у соседа. Гордеев тоже был холост, но совершенно не расстраивался по этому поводу, в отличие от Николая. Он любил расспрашивать о соседях, постепенно входя в курс дела, кто чем дышит. Особенно его заинтересовала пустующая квартира напротив.

– Там раньше жил старик Альшванг, режиссер, – объяснял Николай. – Он подарил квартиру Лизе, своей ученице, и они жили тут с матерью. А потом Лиза попала под машину, ну и… Анна Григорьевна не могла жить здесь, где все напоминало ей о дочери, и квартиру пришлось продать. Ее купила какая-то женщина. Но жить не стала – приходила, уходила. А через год уехала, и по сей день! Ключи вот только мне оставила, велела присматривать…

– Сколько квартира уже пустует? – поинтересовался Фарид.

– Лет девять.

– Ничего себе! – присвистнул новый сосед. – А большая там площадь?

– Огромная. В два раза больше, чем у нас. Гостиная одна – хоть в футбол играй! Но только…

– Что?

– Я ее понимаю, женщину эту! – Николай понизил голос. – В такой квартире долго не проживешь.

– Почему?

– Там… привидение! – выпалил Николай и покраснел. – Страшно очень…

Хохот Фарида был слышен по всему дому. В привидения Гордеев не верил.

ГЛАВА 2

Соня, бывшая невеста капитана милиции Артема Пономарева, оказалась права – цыганка Динара приворожила сыщика. Во всяком случае, он совершенно потерял из-за нее голову. Несмотря на то что она была подозреваемой в деле, которое он расследовал, Артем бегал за ней по пятам, окружал вниманием и заботой, целовал и обнимал чуть ли не на глазах у всех и в конце концов решил на ней жениться. Как ни странно, госпожа Чиляева согласилась. Они расписались без шума и суеты, и сыщик переехал в квартиру жены, не дожидаясь окончания дела «маньяка». Это стоило Пономареву работы. Из уголовного розыска пришлось уйти.

Нельзя сказать, чтобы Артем очень жалел о случившемся. У него было высшее юридическое образование, кое-какие сбережения, машина и красавица-жена, в которой он души не чаял. Подозрения по поводу Динары, о ее причастности к убийствам нескольких женщин, в том числе ее соседки и подруги Изабеллы Юрьевны Буланиной, так и остались подозрениями. Доказательств никаких не предъявили, да их и не оказалось – так, одни предположения. Артем и Динара постепенно успокоились и зажили в свое удовольствие.

Узнав о том, что Динара вышла замуж, супруги Ратцель приехали из Израиля, привезли молодым подарки и кредитную карточку, с приличной суммой на счете. Таким образом у Артема появилась возможность не торопиться и подумать, чем ему хотелось бы заняться. Обстоятельства сложились так, что они оба оказались без работы: Артема уволили, а Дина Лазаревна наотрез отказалась от своего ремесла ясновидящей. Она больше слышать ничего не хотела о картах, предсказаниях, ворожбе и прочих магических штучках.

– А не открыть ли нам с тобой частную адвокатскую контору? – сказал однажды за ужином бывший сыщик.

– Ты шутишь? – удивилась бывшая гадалка. – Как ты себе это представляешь? Мент и ясновидящая оказывают адвокатские услуги!

– Почему нет? – не сдавался Артем. – Во-первых, я не простой мент, а образованный! Самую малость переквалифицироваться, и дело в шляпе.

– А я?

– Тебе придется учиться. Заочно. Я буду помогать.

– Боже мой! – застонала Динара. – Опять учиться!

– Дорогая, не так страшен черт… Вдвоем мы с этим справимся, вот увидишь.

Через год Артем уже арендовал офис, небольшой, но уютный. Поначалу клиентов было мало, но их число постепенно росло. Динара поступила на заочное отделение юрфака и по совместительству работала у Пономарева секретарем.

Дела в адвокатской конторе шли все лучше и лучше. Кроме консультаций и юридической помощи, некоторым клиентам Артем оказывал услуги, связанные с частным сыском. Репутация отличного профессионала сослужила ему хорошую службу. Честно говоря, работа детектива привлекала его гораздо больше, чем юридическая рутина. Она давала не только деньги, а, в первую очередь, остроту ощущений и возможность достойно применить свой ум. Господин Пономарев брался только за те дела, которые могли заинтересовать его, дать пищу для анализа и размышлений.

Динара оказалась отличной помощницей. Она была отнюдь не чужда авантюрных наклонностей и прекрасно дополняла своего супруга. Их доходы росли, клиентура увеличивалась, а любовь друг к другу не угасала. Перед самой защитой диплома Динара родила супругу близнецов – мальчика и девочку.

– Учти, пожалуйста, – строго сказала она Артему, когда он привез ее с детьми домой, – тебе не удастся привязать меня к горшкам и пеленкам! Ищи няню.

Поиски подходящей воспитательницы для Марка и Марты, как назвали близнецов, заняли два месяца. Когда няня вошла в курс дела и дети привыкли к ней, Динара взялась за диплом, защитилась и вышла на работу. На дверях офиса ее встретила табличка: «Адвокатская контора. Пономарев А. М., Чиляева Д. Л.». Супруг ждал ее с букетом цветов и шампанским. Они устроили настоящий праздник. Динара чувствовала себя счастливой и как возлюбленная, и как жена, и как мать, и как коллега. Ее жизнь стала такой полной, что едва не переливалась через край!

Близнецы росли здоровыми и жизнерадостными; энергия била из них ключом, а изобретательность по части разных пакостей переходила всякие границы. Няня по совместительству, домработница Зоя Петровна выбивалась из сил и теряла терпение, а Динара с Артемом вздыхали с облегчением, закрывая за собой дверь квартиры и отправляясь на работу. Они засиживались в офисе допоздна, объясняя это большим количеством клиентов. Отчасти так и было, но только отчасти. После длинного и хлопотного трудового дня супруги ехали в свое любимое кафе с видом на Неву, ужинали и с неохотой возвращались домой, где их с порога встречали либо душераздирающий рев Марка и Марты, либо жалобы Зои Петровны.

Все шло своим чередом. Дети подрастали, адвокатская контора процветала, а любовь Артема и Динары оставалась такой же волнующей, как раньше. Их все так же тянуло друг к другу, может быть, даже сильнее, чем в первые годы. Ей исполнилось тридцать девять, ему – сорок три, близнецам – пять. С каждым годом Марк и Марта становились все прелестнее – и все несноснее. А в общем, дети были смышленые, веселые и доставляли родителям не только беспокойство, но и массу приятных минут.

Ранняя, бурная весна сменилась дождливым летом. В один из особенно сырых и пасмурных дней Артем отправился на работу один. Близнецы болели и страшно капризничали, поэтому Дина Лазаревна решила остаться дома. Пока он ехал, пошел дождь, который все усиливался, и господин Пономарев изрядно промок, перебегая от места парковки до дверей офиса. Зонт он, как всегда, оставил дома.

В приемной сидела женщина лет тридцати, очень расстроенная!

– Это к вам, Артем Михайлович, – кивнула в ее сторону секретарша, как будто эта дама могла прийти еще к кому-то.

Женщина испуганно подняла на Артема заплаканные глаза.

– Прошу! – он пригласил посетительницу в свой кабинет.

Клиентка была такой робкой и нерешительной, что адвокат предпочел сесть в кресло рядом с ней, вместо того, чтобы занять место за своим столом.

– Я вас слушаю, – как можно мягче и приветливее сказал он.

– М-меня зовут Галя… Галина Павловна.

– Артем Михайлович. Так чем могу быть полезен?

– Я… мне посоветовала к вам обратиться одна знакомая. Мы вместе работаем. Она сказала, что вы можете мне помочь… если захотите, конечно. У меня не очень много денег, но… думаю, хватит, чтобы заплатить за ваши услуги.

– Простите за нескромность… Как зовут вашу знакомую?

– Людмила. Людмила Станиславовна Авдеева. Она сказала, что вы ее сосед и очень хороший сыщик.

– Бывший сыщик, – уточнил Артем.

– Это неважно… Видите ли, мое дело не совсем обычное. То есть у меня нет никаких конкретных доказательств. Я ничем не могу подтвердить свои слова, поэтому… никто не станет меня слушать. А Людмила сказала, что вы хороший человек.

– Глупо было бы с моей стороны опровергать такое мнение! – улыбнулся Артем.

Женщина вызывала у него симпатию. Она сидела в кресле очень прямо, сжав коленки, и теребила ремешок сумочки.

– Говорите смело, что вас беспокоит, Галина Павловна, – подбодрил ее Пономарев. – И не заботьтесь о том, как это выглядит. Поверьте, что я ко всему привык.

– Вы подумаете, что у меня больное воображение, или… Впрочем, какая разница. Раз я уже пришла… – Она глубоко вздохнула и посмотрела на большие часы над столом. – Не буду зря отнимать у вас время. Дело в том… что я боюсь! Прямо как в фильме про Шерлока Холмса. Помните?

Артем терпеливо кивнул.

– Может быть, со стороны это и смешно, только мне не до шуток!

– Понимаю вас, Галина Павловна. Продолжайте, пожалуйста.

– Я… боюсь одного человека. Он хочет меня убить!

– Откуда вы знаете?

– Чувствую! У меня интуиция…

Артем не выдержал и улыбнулся.

– Вот видите? Вы смеетесь! А я перестала спать по ночам.

– Простите.

– Не извиняйтесь, – вздохнула посетительница. – На вашем месте любой бы смеялся. Поэтому я никому и не говорю. Даже Людмила Станиславовна не знает, по какому вопросу я к вам обращаюсь. Я ей сказала только, что у меня неразрешимая проблема, и мне нужен совет опытного адвоката.

– А почему вы решили, что этот человек собирается вас убить? Вы можете назвать его имя? Кто он такой?

– Нет, – она покачала головой. – Я не могу назвать его. Ведь все, что я думаю, – только предположения, догадки.

– Хорошо. Но что же требуется от меня?

– Дайте мне совет, как себя вести, чтобы… этого не произошло.

Артем задумался. От него хотели услышать совет, неизвестно, о чем.

– Послушайте, Галина Павловна, – осторожно начал он, переводя взгляд на женщину. – Вы должны хоть что-то мне рассказать. Где находится этот человек? Каким образом он вам угрожает? А главное, по какой причине?

– Я не знаю.

Господин Пономарев вздохнул.

– Так я не смогу вам помочь.

– Но я действительно не знаю! – воскликнула посетительница. – Он… мы работаем в одной фирме.

– Вы имеете в виду «Альбион»?

Она кивнула.

– Конечно. Этот человек следит за мной.

– Каким образом?

– Ну… он все время смотрит на меня, а когда я ловлю его взгляд, отводит глаза. Однажды я допоздна задержалась в офисе. На улице было темно и пустынно. Я пошла пешком, и через некоторое время услышала, что за мной едет машина. Она медленно двигалась с потушенными фарами. Я узнала машину этого человека. Не знаю почему, мне стало так страшно! Я сразу побежала по дороге и стала ловить такси.

– Может быть, он просто ухаживает за вами? – предположил Артем. – С мужчинами это бывает. Робость, боязнь получить отказ… из-за подобных комплексов они делают множество глупостей.

– Нет, что вы! – горячо возразила посетительница. – Этот мужчина совсем другой. Он пользуется успехом у женщин, и вообще… он достаточно уверен в себе. Это мне и показалось странным!

– Как давно вы работаете в «Альбионе»?

– Пять лет.

– И все это время он следит за вами?

– Нет. Это началось полгода назад. У нас в офисе была вечеринка – день рождения сотрудницы. Я помогала ей убирать, мыть посуду, когда все уже ушли. Она пошла в туалет, а я одевалась. В холле было темно. И вдруг… от стены отделилась тень и двинулась прямо ко мне. Я ничего не могла понять и от страха буквально приросла к месту. И тут моя приятельница вышла из туалета, и свет упал на того, кто был в холле. Это оказался… тот человек, о котором я говорю вам. У него в руках был шарф, приготовленный, чтобы накинуть его мне на шею. Не знаю, почему я так подумала. Но он собирался сделать именно это! Он не ожидал, что в офисе есть кто-то еще.

– Интересно… И как он повел себя?

– Он? Никак… Улыбнулся и сделал вид, что надевает шарф. Сказал, будто пришел помочь нам закрыть двери и включить сигнализацию.

– А ваша приятельница? Она что-нибудь заметила?

Галина Павловна отрицательно покачала головой.

– Думаю, нет. И я ей тоже ничего не сказала. Вдруг мне это только кажется?

Артем целый день думал о том, что ему рассказала Галина Павловна. Он делал свою обычную работу, но как-то рассеянно. Отчего-то визит Галины Павловны напомнил ему историю, на которой он давно поставил крест.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю