Текст книги "Золото скифов"

Автор книги: Наталья Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Невыразимо приятно было слышать ее голос и чувствовать густой аромат розового масла, исходящий от ее волос.

– Позови… Камиля…

– Ну, вот… уже командуешь. Значит, все хорошо.

– Где… Камиль?

– Поехал закупать товар. К обеду будет…

Глава 7

Москва. Наше время

Лера пришла в себя от резкого запаха аммиака. Она полулежала на заднем сиденье автомобиля, перед лицом белела вата, смоченная нашатырем. У Леры першило в горле, слезились глаза. Она вяло оттолкнула руку с ватой.

– Ну, слава богу… – с облегчением произнес хриплый басок. – Я уж собирался «Скорую» вызывать.

Сознание Леры медленно прояснялось. И голос, и лицо похитителя показались ей знакомыми. Накатила новая волна страха, сердце заколотилось. Ее же похитили! Насильно запихали в машину и куда-то везут. Или уже привезли?

– Не убивайте м-меня… – с трудом вымолвила она.

Язык не слушался, тело словно оцепенело.

– Ты даешь, подруга? Это же я, Семен! Забыла?

Она сообразила, что машина стоит на месте. Ни качки, ни характерного шума двигателя не ощущалось. Да и за рулем, кажется, никого. Только частое однообразное постукивание в ушах, наверное, от дурноты.

– Неужели я так сильно изменился?

В салоне было полутемно, тускло горела лампочка, но освещения хватало, чтобы разглядеть похитителя. Черные волосы, красивый рот… В ее уме шевельнулась догадка.

– Марцевич, ты?

– Я! Конечно, я! – обрадовался он. – Очухалась? Донес до машины, гляжу – ты в обмороке. У меня душа в пятки! Ты, часом, не беременна?

Она помотала головой. В груди зрел вулкан возмущения. Идиот! Она успела подзабыть его дурацкую привычку: налететь, схватить на руки, потащить куда-то…

– Ты меня напугал до смерти! Я подумала…

Она осеклась. Не говорить же ему, что она подумала?

Марцевич, видимо, огорчился. Улыбка сбежала с его красивых, как у девушки, губ.

– Ну вот… я хотел как лучше. Еду, вижу, ты бежишь по лужам… без плаща, без зонтика. Дождь льет как из ведра! Решил подкинуть тебя домой. Притормозил, а ты как будто не замечаешь.

Лера вспомнила подкативший к бордюру серый автомобиль в пелене дождя. О-о, все понятно! Этот стук в ее ушах – дождь.

– Не знала, что у тебя машина.

– Год назад купил «Шкоду». Ты меня бросила, не дождалась… А я теперь богатый жених!

Семен шутил. Он занимался автомобильным бизнесом – гонял из Германии машины, продавал. Накопив денег, открыл мастерскую по техобслуживанию иномарок. Прибыль не ахти какая, но на жизнь хватало.

Лера все еще не могла поверить, что ей ничто не угрожает, ее не будут ни подвергать пыткам, ни насиловать, ни убивать. Ее похищение – неудачный розыгрыш бывшего бойфренда. Он так и не научился ухаживать красиво. Все какие-то нелепые выходки, грубые шутки, неуместная бравада. Из-за этого они и расстались. Лере хотелось стихов, прогулок при луне, галантности, романтических ужинов и щедрых подарков. А Марцевич то шампанским обольет – испортит купленное на отложенные гроши платье, то в сауну пригласит, напьется до чертиков и полезет с объятиями; то в ресторане дебош учинит. Вроде и не жадный – просто бестолковый.

– Ты бы хоть раз букет цветов преподнес, – не выдержала как-то Лера. – Тюльпанов каких-нибудь!

– Зачем? Я лучше жратвы тебе куплю!

В этом был весь Семен – парень с московской окраины, выросший среди городской шпаны. Зато не пошел кривой дорожкой, брался за любую работу, лишь бы в люди выбиться. Обзавелся собственным бизнесом, пил умеренно, замуж звал. Лера поразмыслила… и отказала. Какая из нее жена? Она еще не нагулялась, не познала всех прелестей жизни. Так и сказала Марцевичу: «Рано мне хомут на шею вешать. Кастрюли да пеленки! Что за радость?»

Парень обиделся, долго не звонил. Потом все же пригласил на дискотеку – потанцевали, выпили по коктейлю. То ли от назойливого буханья музыки, то ли от духоты у Леры разболелась голова.

– Чего кислая? – криво усмехнулся Семен. – Не нравлюсь я тебе? «Белые воротнички» больше по вкусу? Менеджеры разные, клерки офисные, да? Что вы, бабы, в них находите? Квелые они, крученые, один гонор изо всех дыр прет!

Лера насупилась и молчала. Ей хотелось другого обращения – вежливого, деликатного, как у богатых клиентов, которые приходили к ним в магазин. Правда, некоторые тоже грешили дурными манерами – могли и выругаться, и презрительное замечание отпустить. Но в основном это были люди иного уровня, и Лере он пришелся по душе. Она не задумывалась, соответствует ли ему сама.

– Как насчет моего предложения? – настаивал Марцевич.

– Никак.

– Зря ты, деваха, нос воротишь! Ничего, я подожду. Вдруг передумаешь? Ребенка можем пока не заводить. Насчет кухни ты не горячись. Будем полуфабрикаты покупать, пельмени там, котлеты замороженные…

Лера слушала как в тумане. Чего он к ней пристал? Жениться не терпится? Обслуга нужна? Девочка в постели – не по вызову, не за доллары, а своя, безотказная, всегда под боком, только руку протяни?

– Нет! И хватит об этом! – вспылила она.

После дискотеки Семен – чернее тучи – проводил ее домой, как всегда, до квартиры. Лере стало его жалко.

– Зайдешь? – спросила она. – Чайку попьем.

– Спасибо, не стоит.

Он холодно попрощался и сбежал вниз по лестнице. С тех пор она его больше не видела. Около полугода Лера ни с кем не встречалась. А потом появился Артур…

Вот если бы он ей замужество предложил, согласилась бы сразу! Но Артур уже был женат и не помышлял о разводе. Лера ни о чем таком не заикалась, понимала: этот мужчина сам решает, как ему поступать. Дело было совсем не в деньгах, на которые новый возлюбленный не скупился. Лера не отличалась меркантильностью, она привыкла жить экономно. Родители ей почти не помогали, все заработанное в Новосибирском научном центре тратили на заграничные поездки, осуществляли давнюю мечту посмотреть мир. Иногда брали дочку с собой – и на том спасибо.

Артур олицетворял для Леры переход из одной среды в иную: благородную, заманчиво прекрасную, полную не только материальных благ, но и чего-то высокого, недоступного таким людям, как она. Это как если бы вельможа влюбился в горничную, дав ей титул и положение в обществе. Артур ничего Лере не обещал, но она и без того была на седьмом небе от счастья. Слушалась его беспрекословно, во всем угождала и суеверно боялась спугнуть снизошедшую на нее благодать…

Как выяснилось, не зря. То, что смерть отняла у нее Артура, Лера восприняла как удар «бича божьего», карающего грешников. Она не смела возноситься столь высоко, а Артуру не следовало изменять жене. Он был слишком известен, слишком на виду, чтобы его роман на стороне не вызвал гнева небес. Кому много дано, с того и спрос строже!

Так рассуждала Лера, охваченная ужасом перед ударом «бича», который мог обрушиться теперь и на нее. Артур занимался опасным делом и невольно притянул любовницу на свою орбиту. Она могла разделить его судьбу так же, как делила с ним постель.

Лера ни секунды не жалела, что на ее пути встретился такой мужчина… Она напрочь забыла о Марцевиче без тени сомнений по поводу того, не прогадала ли, отказавшись выйти за него замуж. Но сейчас Лера была счастлива, что оказалась в машине бывшего бойфренда.

– Поедем ко мне, – сказал Семен. – Ты мокрая вся. Переодеться надо, душ горячий принять. Выпьешь коньячку, закусишь, и все как рукой снимет.

– Ты меня ужасно напугал!

– Ладно, прости. Я же не думал, что ты меня не узнаешь. У самого поджилки дрожат. Как увидел, что ты без сознания, чего только не полезло в голову. Аптечку открыть не мог, так руки тряслись. Ты точно не того… не беременная?

– Я же сказала, нет!

– Ну что, едем?

Лера вздохнула. Оставаться дома одной было страшновато. Марцевич какой-никакой, а все же мужчина. Ее бил озноб, подташнивало: в салоне «Шкоды» приторно пахло отдушкой и крепким мужским одеколоном. Мокрая одежда противно липла к телу. Мысль о горячем душе и коньяке оказалась решающей.

– Так и быть, вези…

И она закрыла глаза, наслаждаясь чувством безопасности.

В квартире у Семена, уже после ванны и позднего ужина, Лера сквозь дрему отвечала на его вопросы.

– Говорят, у тебя был роман?

– Ага, был…

– С известным человеком?

– Кто говорит? – встрепенулась она.

– Неважно. Да ты не парься, я не ревную. Правда! Просто интересно.

– Значит, разлюбил меня?

– Остыл. Перегорели дровишки…

– Человек – не костер, – засыпая, вымолвила Лера.

Из мутной пелены дождя выступил бывший любовник, приблизился, приложил палец к губам: «Тсс. Молчи, если хочешь жить…»

* * *

Астра на урок не опоздала – пришла ровно в три. В ее сумке лежала общая тетрадь в клеточку, ручка и учебник, рекомендованный Кручининым.

Заниматься сели в гостиной за тем самым единственным столом, где в прошлый раз были разложены закуски и стояла бутылка водки.

Денис встретил «ученицу» в спортивном костюме, трезвый, с приглаженными волосами. Он сделал в квартире уборку: разложил все по местам, вытер пыль, побрызгал водой лимонное деревце, росшее в пластмассовом ведре. Мокрые листья сильно и терпко пахли, и Астра вспомнила, что похожее стояло в ее школьной библиотеке.

– Не передумали менять профессию?

– Нет. Я упрямая, – улыбнулась она. – Добиваюсь, чего хочу.

– Ну-с, покажите, на что вы способны. – Он открыл учебник и ткнул пальцем в первую попавшуюся задачку. – Вот, хотя бы это решить сможете?

– Не знаю…

Астра хорошо училась, но сейчас обычное условие задачи казалось ей китайской азбукой. Прошли годы с тех пор, как она сидела за партой.

Кручинин скептически хмыкнул, глядя на ее растерянность.

– Детская задача… проще не придумаешь.

Астра делала вид, что решает. В голову ничего не шло, кроме мыслей о Евланове. Как бы естественно перейти от математики к интересующей ее теме? Она водила ручкой по бумаге, что-то писала.

– Покажите-ка… – Денис заглянул в тетрадь, смущенно кашлянул и, не поднимая глаз, произнес: – Сущий бред! Простите…

Он объяснял ей какие-то правила около часа, пока не выбился из сил.

– Давайте немного отдохнем. Чаю не хотите?

– Если можно…

– Вы встаньте, разомнитесь. Я мигом.

Он отправился на кухню ставить чайник, а «ученица» тем временем изучала фотографии на стене. Черно-белые снимки были куда выразительнее цветных. Вместо красок здесь говорили свет и тень…

Кручинин принес на подносе чашки с чаем и сахарницу.

– Красивая женщина, – сказала Астра. – Кто это?

– Вера Холодная, актриса немого кино. Старые фильмы – мое хобби. Чарли Чаплин, Мэри Пикфорд…

Чай оказался крепким и вкусным. Астра пила без сахара, а «учитель» положил себе три ложки. Они немного поболтали о современном кино, поругали криминальные сериалы и «мыльные оперы». Кручинин оживился. Они сошлись во мнении, что кинематограф нынче измельчал. Как и многое другое. Вот, например, школа…

Благодатная тема нашла горячий отклик в душе математика. Он с жаром пустился обсуждать негодные программы и поточный метод преподавания. Обучение – вещь индивидуальная, которую превратили в конвейер…

Астра с трудом вклинилась с заранее заготовленной фразой:

– Вы встречаетесь со своими одноклассниками?

– Изредка, и только с одним, – нехотя ответил Кручинин. – Это Димка Евланов, мой школьный друг. Он списывал у меня домашние задания и контрольные. Так и выехал в банкиры.

В его словах звучала добродушная ирония.

– У вас сохранился школьный альбом?

– Хотите взглянуть? – Он встал и вышел в соседнюю комнату.

Было слышно, как упало несколько книг, потом что-то зашуршало. Денис вернулся с альбомом в клеенчатом переплете, сдувая с него пыль.

– Года три к нему не прикасался. С тех пор, как жена уехала.

Он показал Астре групповой снимок выпускного класса.

– Угадайте, где я…

Два парня в новеньких костюмах и галстуках сразу бросились ей в глаза – они стояли рядом и улыбались. Денис мало изменился, разве что волосы на лбу поредели да черты заострились. Тогда он еще был доволен жизнью, верил в свой талант и надеялся стать великим ученым. Евланов здорово возмужал с тех пор, как вышел из стен родной школы, – накачал мышцы, обрел стать и уверенность в себе. Словом, из шустрого волчонка превратился в матерого волка.

Она уверенно выбрала этих двоих.

– Вот вы, а вот… ваш друг.

– Точно, – удивленно потер подбородок Кручинин. – Нас называли «ДД» – Дима и Деня. У нас был разный старт: я с ходу поступил в университет, а Димку забрали в армию. Мне прочили блестящую карьеру, но получилось наоборот.

Он говорил об этом без сожаления, как о свершившемся факте, который не положено оспаривать.

– Зато мы оба развелись с женами! Сначала я со своей Иркой, потом он со Златой. – Денис показал на фото бойкую девицу с кудрявыми волосами, собранными в хвост. – Это она. Я по Ирке с восьмого класса сох. Еле уговорил замуж за меня выйти. Когда она согласилась, чуть с ума не сошел от радости… Думал, до самой смерти доживем вместе. А оно вон как вышло…

Он поднял глаза на Астру.

– Вы замужем? – И тут же вспомнил мужчину, с которым она приходила договариваться об уроках. – Ах да… конечно. У вас бывают ссоры?

– Бывают. Еще какие!

Она всячески старалась расположить его к себе. Чувство симпатии – единственный ключик, безотказно открывающий уста.

Видно было, что Денис очень давно ни с кем не говорил по душам. Их беседа потекла неожиданно доверительно, откровенно, словно они знали друг друга с детства. Сработал эффект «случайного попутчика»: постороннему человеку легче исповедаться, чем близкому, который завтра, быть может, в пылу недовольства использует твои признания против тебя.

Астра поведала Кручинину историю своей первой трагической любви. Он – своего развода с женой.

– Из меня получился плохой отец… Я испортил жизнь Ирке и детям.

– Не вините себя.

– Я начал многовато пить… как будто водка – лечит! Напьюсь и забываю, что не способен содержать семью, заработать достаточно денег. Мозги нынче не в цене…

– Наверное, не в этом дело, – мягко возразила она.

– Правильно! – легко согласился Денис. – Я слишком люблю свободу, чтобы стать рабом «зеленых». Мне даже за границу предлагали ехать, читать лекции в математическом колледже. Но я отказался. Дисциплина… любое принуждение – не для меня. Я – вольная птица! А Ирка меня беспрестанно пилила… Ей только баксы подавай!

Астра не упустила шанс переменить тему.

– Почему же ваш друг развелся? У него, насколько я поняла, денег куры не клюют.

– Димка-то? Да-а… он богач! Умеет капитал создать из воздуха. Финансист от бога. Дамы от него без ума. Кроме кошелька, Евланов и в остальном не промах. Там другое дело… – Он показал пальцем на стену, увешанную черно-белыми снимками женских лиц. – Это я виноват!

– В каком смысле?

– Не надо было рассказывать ему про Веру. Я же не знал, что он такой впечатлительный. Самое странное, что Димка сто раз приходил ко мне и не обращал внимания на эти фото. И вдруг – бац! Все! Влюбился! Пропал парень…

Астра переводила взгляд с фотографий Веры Холодной на хозяина квартиры.

– Вы имеете в виду, что…

– Именно! Именно! Верочка его с того света достала… Из-за нее он Злату бросил, в банк перестал ходить… И то правда, зачем ему работать? Деньги есть, трать – не хочу. Можно отдаться любви со всей пылкостью среднего возраста…

Он выразительно вздохнул.

– Позвольте, но как же…

– Любовь выше смерти, – прошептал Кручинин. – Видимо, Вера приходит к нему по ночам… в виде духа…

– Вы серьезно?

– Он сам мне признался!

Глава 8

Крым, Евпатория. 1914 год

Камиль вырос послушным сыном, он привык доверять отцу и никогда ему не перечил. Раз старик решил продать антикварное золото, так тому и быть.

Ислам-Али, исхудавший, желтый, еще не оправившийся от болезни, едва ворочал языком.

– Эти вещи прокляты, – сказал он. – Их нельзя оставлять в доме. Нас могут убить из-за них.

Камиль вспомнил слова дервиша и молча наклонил голову. Он поступит мудро: дабы не навлекать на семью гнев Аллаха, скроет от покупателя свое имя и лицо.

– Как только стемнеет, отправляйся к хитрому греку, который скупает древности… – прошептал отец. – Тот своего не упустит. Гляди, не продешеви… но и не ломай цену сверх меры. Поторгуйся для виду… и уступи. Назовись кем угодно, хоть крестьянином, который нашел золото на собственном огороде, копаясь в земле…

Ислам-Али словно угадал мысли сына.

Камиль дождался положенного часа, оделся в старье, закутался в дырявый башлык, положил золото в корзину для винограда и выскользнул за ворота. По городу шатались подозрительные люди, но никто не обращал внимания на бедного оборванца.

В доме купца и спекулянта антиквариатом Карандониса еще не спали.

– Убирайся прочь! – прикрикнул на Камиля здоровенный детина, который служил у грека приказчиком. – Милостыню по ночам не подаем!

– Мне бы с господином поговорить… – Он приблизился и приподнял край грязной рогожи, в которую был завернут клад. – Я кое-что принес…

Фонарей на улице не было, зато ярко светила луна, и золото блеснуло в ее лучах, ослепив приказчика. Тот сразу присмирел и повел ночного гостя в магазин на первом этаже дома.

– Погоди тут, я за хозяином.

Камиль с бьющимся сердцем опустился на деревянный стул. В магазине теплилась свеча, пахло пылью и лампадным маслом. Резные шкафы были закрыты на ключ, в них хранились коллекции сомнительных «пантикапейских» и «херсонесских» монет. На стенах висели портреты маслом, татарское оружие, медные блюда и шитые ткани. Все, не представляющее интереса для истинного знатока древностей. Самое ценное грек вывозил в Турцию и там продавал местным богатеям и любителям старины. Он не боялся, что его ограбят, – на прилавках стояли третьесортные подделки и никому не нужный хлам.

Карандонис в бархатном халате и феске в сопровождении приказчика появился из-за двери в глубине магазина. Его лицо выражало брезгливое недовольство, щеки лоснились.

– Ну, что там у тебя, показывай?

Приказчик услужливо отдернул рогожу. Грек вздрогнул и на мгновение замер, потом с трудом оторвал взгляд от золотых изделий и уставился на посетителя.

– Где ты это взял?

– На огороде… я решил выкопать яму для хранения овощей…

Камиль притворялся безграмотным крестьянином, который, однако, понимает толк в драгоценностях. Крымская степь изобилует золотом из древних погребений, и такие находки – не редкость. Правда, в основном попадаются монеты, нашивные бляшки и прочая дребедень. А здесь – гривна[7]7
  Гривна – в древности серебряное или золотое круглое украшение на шею.


[Закрыть] … дивной красоты, обкладка ножен меча, диадема и чаша.

Карандонис отвел горящие глаза. Он не собирался упускать этакое сокровище, но и платить сполна не хотелось. Кровь его закипела, жилы на висках вздулись. С улицы донеслись пьяные крики солдат, которые гуляли перед отправкой на фронт. В саду надрывались сверчки. Время было смутное, неспокойное… Кто станет искать нищего крестьянина, пропавшего в приморском городке? Если и найдут тело где-нибудь на берегу, спишут на несчастный случай или уличных бандитов. Утонул бедняга, а может, утопили злодеи. Сейчас людям не до того – война.

Грек закусил губу и подал приказчику условный знак. Тот все понял.

– Сколько ты хочешь за эти безделушки? – спросил он.

Камиль почуял неладное – в груди похолодело, на лбу выступил пот. Но деваться было некуда. Не разоблачать же себя? Он назвал сумму.

Карандонис наклонился над корзиной, перебирая вещи. Золото, казалось, жгло ему руки. Чаша выпала и со стуком покатилась по полу. Воспользовавшись моментом, приказчик размахнулся и ударил «крестьянина» по голове тяжелым подсвечником. Тот рухнул ничком, не издав ни звука…

– Переверни его. Проверь – мертв?

Приказчик опустился на корточки и перевернул тело. Башлык съехал, и Карандонис в ужасе отпрянул:

– Дьявол! Это же Камиль, сын Ислам-Али! – прошипел он. – Что ты наделал, идиот?

– Откуда я знал? Мы встречались всего пару раз… Мне бы и в голову не пришло, что такой человек…

– Замолчи! – разозлился хозяин. – Ты убил его! Как теперь быть?

Приказчик испугался и прижал ухо к груди распростертого на полу мужчины.

– Кончено…

Он перекрестился и накрыл лицо покойного башлыком.

Карандонис схватился за сердце, но в его уме уже зрели мысли, как поступить с золотом. Продавать его кому-либо открыто в силу сложившихся обстоятельств невозможно, оставлять в доме опасно. Камиль наверняка пришел сюда не по собственной воле, его прислал старик. Завтра же тот поднимет на ноги всю городскую полицию. Надо заметать следы преступления…

– Кто-нибудь видел, как ты впускал его?

– Кажется, нет, – пробормотал приказчик. – Темно было. К чему он затеял этот дурацкий маскарад?

– Какая уже разница? Хорошо, что крови нет, замывать не придется.

Потертый войлок «крестьянского» башлыка хоть и не спас Камиля от гибели, но удар все же смягчил. Смертельная травма оказалась внутренней, бескровной.

– Что мне делать? – губы приказчика прыгали.

Убийство уважаемого человека совсем не то, что деревенского мужика.

– Положишь тело в мешок и вынесешь на берег. Бросишь в море со старого пирса. Если волна обратно не выкинет, считай, повезло.

– Как я его дотащу?

– Да ты здоровый бугай! Убил, вон, одним махом. Дотащишь! На плечо взвалишь и бегом! Пока челядь не проснулась. Давай, поторапливайся… И запомни: мы с тобой ничего не видели, не слышали. Никто к нам не приходил, никакого золота не предлагал! Понял?

Приказчик только кивал.

– Хоть бы ни с кем не столкнуться по дороге к морю!

– Молись, Ивашка! Грешная твоя душа…

– Дак ведь вы сами…

– Что-о? – взвился Карандонис. – Ты пасть-то закрой! Я ни сном ни духом. Спал ночью крепко. В случае чего – от всего откажусь. Гляди, не попадись! А то прямиком на каторгу угодишь!

* * *

Матвею нравились эти вечерние часы, проводимые в спортзале. Он с удовольствием обучал мальчишек приемам рукопашного боя и своеобразной философии русского стиля, введенного в обиход великим Кадочниковым.

– Оценивайте ситуацию, – не уставал повторять он своим подопечным. – Учитывайте все факторы и действуйте оптимально. Лучшая защита – это атака. Избегайте драки, но когда она назрела, бейте первыми и во всю силу.

Он наблюдал, как в расхлябанных агрессивных подростках – нигилистах и «ниспровергателях устоев» – проклевывалось мужское начало. Сначала в мыслях, потом – в поступках. Постепенно мужские повадки станут для них естественными. Разве может быть иначе?

Сегодня он никак не мог сосредоточиться. Новички отрабатывали навыки ближнего боя, когда негде развернуться и маневр ограничен. По опыту Матвей знал, что многие хорошие бойцы – каратисты и боксеры – проигрывали противнику из-за неумения сражаться «нос к носу».

– Если на тебя нападут хулиганы во дворе, тебе будет легче отбиться, чем в лифте, к примеру, или в автомобиле, – терпеливо объяснял он раздраженному пареньку.

Матвей то и дело ловил себя на том, что думает об Астре и расследовании, за которое она взялась. Ей придется изощряться из-за ограничений, установленных заказчицей, женой банкира Евланова: в первую очередь – скрытность. Попробуй тут развернись! Это как раз смахивает на поединок в тесной кабинке лифта.

Он закончил тренировку и стоял под душем, размышляя о гримасах судьбы. Кто-то из кожи вон лезет, чтобы выбиться из нужды, обеспечить себе приличный заработок, а кто-то бросает налаженный бизнес, семью, плюет на все в угоду собственной блажи. Стать писателем! Эка невидаль. Зачем сия сомнительная перспектива такому человеку, как Дмитрий Евланов? И при чем тут женщина? Как понять то, что Астра подслушала на Бабушкинском кладбище? Может, мужик действительно попал под чье-то опасное влияние?

Парни стояли у входа в клуб, поджидая наставника. Когда Матвей вышел, они пристали к нему с вопросами:

– В конце октября – Хэллоуин! Мы пойдем на Сретенку, как всегда?

– А правда, что на месте бывшей Сухаревской башни бродит призрак графа Брюса?

– Да, – кивнул он. – Призрак Брюса – это я и есть!

«Им невдомек, что я говорю правду, – подумал он, улыбаясь. – Почти. Иногда мне кажется, что во мне гораздо больше Брюса, чем инженера Карелина. Бывает ли такое с другими?»

– Шутите…

– Ничего подобного! – поддержали Матвея «старички». – Матвей Аркадьевич надевает костюм графа! Ему идет.

– Матвей Аркадьевич, вы обещали поход в подмосковные пещеры.

– Мы уже ходили…

– В другие! Не те, что в прошлый раз…

– Посмотрим, – рассеянно произнес он. – Кому со мной по пути, могу подбросить.

– А вы куда, на Ботаническую?

Он обычно подвозил до дома одного-двух ребят, которые жили в той же стороне. Они уже знали его маршрут.

«Выходит, к Астре я чаще езжу, чем к себе! В сущности, где мой дом? Квартира на Покровке? Домик в Камышине? А может, усадьба Глинки?»

Он завел «Пассат», двое парней шумно устраивались на заднем сиденье, обменивались впечатлениями о тренировке.

– У меня все тело болит, – признался один.

– Это потому, что ты прикладываешь слишком много усилий, – отозвался второй. – Наше кредо – минимум затрат, максимум эффекта…

«Молодец! – отметил Матвей. – Правильно понимает суть дела!»

Его мысли вернулись к Астре. Казалось, ее усилия вообще не дают результата. Слежка за Евлановым, уроки у Кручинина…

Вспомнились ее слова:

– Прямой разговор с Дмитрием ничего не даст. Вряд ли он отдает себе отчет, куда вляпался. Если же он и есть главный злодей, то мы его только спугнем.

– Какое же злодеяние он совершил? Развелся с женой и перестал ходить в офис? Трупов, слава богу, нет.

– Вероятно, мы о них пока не знаем, – усмехнулась она. – Либо они будут.

– Какой цинизм! – поддел ее Матвей.

– Кассета предсказывает смерть… не все эпизоды исчерпаны.

– Что же нас ожидает на этот раз?

– Зеркало молчит…

– Неплохо бы заглядывать в него почаще! – саркастически вымолвил он тогда.

Высадив ребят, Матвей накупил продуктов и свернул на Ботаническую. Спохватился, что едет в гости без звонка. О черт! Он перестал чувствовать себя чужим в ее квартире.

Астра не удивилась его приходу.

– Надеюсь, ты одна?

– Я с тобой…

Она собиралась принять ванну и лечь – этот суматошный бестолковый день вымотал ее, но, увидев Матвея, обрадовалась. Астре необходимо было поделиться с кем-нибудь своими догадками.

– Как урок? Кручинин тебя не выгнал?

– За такие деньги он готов был болтать о чем угодно. Мы смотрели школьные фотографии. Знаешь, из-за кого Евланов развелся с женой? Всему виной – Вера Холодная. Актриса! Она снималась в немом кино.

– Значит, все-таки актриса. Но ведь она давно умерла… кажется.

– Ты не понял… Вера Холодная – та самая женщина, которую мы видели на кладбище.

– Не морочь мне голову! – не выдержал Карелин. – Однофамилица, что ли?

В гостиной царил розоватый полумрак. Подсветка над картиной «Ласки» выхватывала фигуру женщины-Сфинкса, приникшей к юноше-андрогину[8]8
  Андрогин – мифологическое обоеполое человеческое существо.


[Закрыть]… Символ выбора – могущество или удовольствие.

– Чудовище в женском облике! – засмеялась Астра, перехватив его взгляд. – Прямо как в нашем случае. Боюсь, Евланов не устоял. Он еще не преодолел свою сексуальность. А ты?

– Что я?

Матвей смутился и… рассвирепел. Она нарочно дразнит его! Но своей злостью он ее только позабавит.

– С голодным мужчиной лучше не говорить о сексе, – буркнул он. – Я пойду на кухню, приготовлю поесть. Ты ужинала?

– Нет.

– Я так и думал.

Она отправилась в ванную, долго лежала в мыльной воде, напевая. Потом появилась в кухне – разомлевшая, сонная.

– Нельзя наедаться на ночь… – С этими словами Матвей положил себе на тарелку изрядную порцию спагетти и парочку котлет. – Ты как?

Астра вяло сжевала листик салата, клюя носом. Карелин, напротив, ел с завидным аппетитом: физические нагрузки требовали восполнения сил.

– Завтра у меня назначена встреча, – зевнула она. – С бывшей женой Евланова. Она любезно согласилась принять меня.

– Кем же ты представилась?

– Психоаналитиком. Мы с Мариной Ивановной придумали чудесный предлог для моего визита. Злата искала специалиста по душевным недугам, который умеет держать язык за зубами, вот свекровь и порекомендовала ей обратиться ко мне… по поводу Дмитрия. Посоветоваться насчет его поведения.

Матвей выдержал паузу, поливая спагетти томатным соусом.

– Без заключения компетентного профессионала она не рискует вмешиваться в его жизнь.

– Хочет оттяпать пакет акций, который принадлежит Дмитрию? – предположил он.

– Дело не в деньгах. Злата жаждет мести. Она горячо любила мужа, если верить свекрови. В случае его смерти она бы страдала, была вне себя от горя. А так, ее жжет стыд. Брошенная женщина – это не то что вдова. Вдову уважают, ей сочувствуют, а над разведенкой смеются. Пусть тайком, но злорадствуют, особенно те, кто раньше завидовал. Это позор.

– Какой еще позор? Все вокруг разводятся.

– Люди по-разному воспринимают одни и те же вещи.

– И какие советы ты будешь ей давать?

– Которые придутся ей по душе…

– Очень «профессионально»! Нельзя ли подойти к вопросу проще – поговорить со Златой начистоту?

Астра тряхнула мокрыми волосами.

– Невозможно! Во-первых, где гарантия, что она согласится? Во-вторых… Злата может выболтать все отцу Дмитрия, а тот взгреет жену за несанкционированные действия. Марина Ивановна требует строжайшей конфиденциальности.

– Выходит, Злата тоже не должна ни о чем догадываться?

– Конечно! Ладно, пойду сушить волосы…

Она отправилась в спальню. Через минуту загудел фен. Матвей представил, как она сидит за туалетным столиком и струя теплого воздуха раздувает ее волосы. Его охватило умиление…

«Сплошная конспирация, – подумал он, дожевывая котлету. – И чертовщина. Вера Холодная, умершая почти век назад… кладбище… пророчество жрицы Тэфаны… Впрочем, пора привыкнуть!»

Раньше Матвей полагал, что люди в своих поступках руководствуются логикой и разумом, но, занявшись сыском, начал убеждаться в обратном.