Текст книги "Его хорошая девочка (СИ)"

Автор книги: Наталья Соболевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 24

Тему Беркутова мы закрыли, но весь обед, стоило нам с отцом хотя бы на несколько секунд замолчать, мысли вновь и вновь возвращались к Никите. Пьющая мать, детски дом, вдобавок четыре года он, возможно, даже бродяжничал, хотя если поступил в институт, значит, школу закончил, соответственно занятия посещал. Уму непостижимо, какие тяжкие испытания свалились на Никиту в столь юные годы.

И хоть мне теперь известна его непростая судьба, никак не получается представить Беркутова, например, студентом, что сидит на мели, ночует в общаге, передвигается на общественном транспорте и перебивается случайными заработками. Никита ассоциируется у меня исключительно с эксклюзивными марками автомобилей, с дорогущим парфюмом, которым от него всегда несёт за версту, с брендовой одеждой, что он небрежно носит и кажется, совсем не ценит, ну и самое главное, с поведением, словно он везде и повсюду самый большой босс и хозяин.

И тем более воображение просто отказывалось его рисовать маленьким беззащитным мальчонкой, который из-за бесконечных попоек матери предоставлен сам себе. Если маму Беркутова лишили родительских прав, наверняка у соцработников были на то основания. Антисанитария, пустой холодильник, не исключено, что собутыльники или даже сама она время от времени поколачивали Никиту. Ужас какой, бедный несчастный ребёнок. Были ли у него дни рождения с тортом в кругу друзей и подарками или празднование возле ёлки Нового года?

Так, всё, нужно срочно как-то от ситуации абстрагироваться, а то уже в сердце щемит, слёзы на глаза наворачиваются, а ещё хочется прямо сейчас Никиту найти, крепко прижать к груди, погладить и пожалеть. Но это плохая идея. Зная характер Беркутова, жалость его скорей всего оскорбит.

– Варвара, как насчёт десерта, закажем? – поинтересовался отец.

– Я точно нет, боюсь, скоро в купальник не влезу.

– Пожалуй, я тоже пас, – папа коснулся на брюках ремня, видимо, после сытного обеда он ему давит. – Попрошу счёт, а после по номерам, переоденемся и прогуляемся к морю. Ты же не против?

– Я с удовольствием, – на автомате и не глядя на родителя, отозвалась я, потому как из окна наблюдала за Снежаной, что шла по дорожке и словно кого-то искала, ну, по крайней мере, она часто оглядывалась.

Сегодня девушка выглядела непривычно, я даже с трудом узнала её из-за отсутствия высоченных каблуков. Она потеряла несколько сантиметров в росте, а мешковатое платье до пят прикрыло главную отличительную черту – стройные длинные ноги. Так же изменилась причёска. Вместо распущенных крупных кудрей, обычный прямой хвостик, стянутый явно на скорую руку. В таком наряде и без броского макияжа, вряд ли незнающий человек причислит её к представительнице древнейшей профессии.

Когда наши взгляды со Снежаной пересеклись, она вдруг остановилась, чуть наклонила голову, прищурилась, а убедившись, что увидела именно меня, резко сменила маршрут и направилась к главному корпусу, чтобы, так понимаю, попасть в ресторан и со мной поговорить.

Отлично. Нет, даже не так – замечательно! Ведь для общения со мной у Снежаны лишь один повод – устроиться на работу в отель и бросить нынешнюю опасную, чтобы не носить больше на лице фиолетово-бордовые отметины от клиентов.

Снежана остановилась и посмотрела себе за спину. Такое ощущение, что её кто-то окликнул.

Беркутов, ну откуда ты взялся? Не отвлекай девушку с намеченного единственно верного пути.

Пока отец рассчитывался по счёту, следила, как развиваются события у Снежаны с Никитой.

Беркутов в небрежно расслабленной позе слушает девушку, а она что-то эмоционально ему говорит с просительным выражением на лице. После оба молчат. Со стороны кажется, Снежана с замиранием сердца ждёт какой-то ответ, а Никита над ним рассуждает. В конце концов, Беркутов кивает и что-то озвучивает, на что Снежана показывает рукой в сторону ресторана, а если быть точнее, то указывает наш с папой столик. Беркутов машет мне рукой, поворачивается к Снежане, отрицательно качает головой и показывает на лавочку.

– Пап, я тебя на улице подожду, хорошо? – бросаю я и, не дождавшись ответа, спешу выбежать из ресторана, пока Снежана не передумала и не ушла.

Напрасно я торопилась. Пока Беркутов в сторонке закатывал глаза, вплоть до того момента, пока к нему папа не подошёл, Снежана слёзно просила взять её на работу. Не знаю, что у девушки произошло, надеюсь, просто снизошло озарение, а не клиент чуть не прибил, но желание круто поменять жизнь у неё стойкое и решительное.

Сказав Снежане, что жду её завтра с утра с документами, подошла к отцу с Беркутовым, и последний мне тут же сообщил, что к морю идёт вместе с нами.

– Варвара, хорош прихорашиваться, – после трёх мощных ударов в дверь, послышался голос Никиты. – Мы с Сергеем Юрьевичем полчаса уже тебя ждём. Копуша.

– Ты лучше по голове себе постучи, – открыв дверь, зарычала я на соседа, – может, начнёшь время адекватно воспринимать, переодевалась я максимум минут десять.

– Вот-вот я о том и говорю, чтобы купальник надеть нужно мгновение, а тебе понадобилось целых десять минут, – веселился Никита. – Так что когда на свидание приглашу, начинай собираться за три часа, а то я жуть какой не терпеливый. Назначенное время подойдёт, потопаешь, какая есть, и мне будет плевать, что у тебя лишь один накрашенный глаз, и ты до сих пор в халате на голое тело. Если что, я предупредил. Так что потом без обид.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Беркутов, хватит уже, а!

Не рискнула пойти купаться вместе с папой и Беркутовым, осталась на берегу, расстелила на шезлонге полотенце и лежу, подрумяниваю бока. Ну этого Никиту, его ведь и присутствие неподалёку отца, вполне возможно, не остановит, начнёт ещё под водой хвататься до чего только ручищи дотянутся.

– Чёрт побери, – ругнулась я, заметив, что Никита выходит из воды, а голова отца виднеется в метрах двадцати от берега.

– Варвара, а почему после обеда ты какая-то… ну, как пришибленная? – поинтересовался Беркутов, специально стряхивая на меня с волос капли.

Сначала хотела послать Никиту в сад, но передумала.

– Папа сказал, что вы планируете слияние ваших с ним фирм…

– Это не совсем так, – не дав договорит до конца, перебил меня мужчина, укладываясь на соседний шезлонг. – Я ещё ничего не решил.

Глава 25

Беркутов, заложив под голову руки, прикрыл глаза, и кому-то со стороны могло показаться, что человек просто наслаждается отдыхом, но я точно знала, что это не так. Нет, Никите действительно было хорошо, но ни убаюкивающий шорох волн, ни солнечные лучи, ни райское место, что нас окружало, к его удовольствию никакого отношения не имели. Из разговора с отцом вынесла вывод, что слияние фирм – дело практически решёное, осталось лишь уладить формальности, поэтому ответ Беркутова, что лично для него объединение – писано вилами по воде, повергло меня в шок. Не скажу, что внешне особо бурно отреагировала, по крайней мере, за сердце не схватилась, и всхлип ужаса не вырвался из груди, но Никите с лихвой хватило и испуга в моих глазах, который явно от него не укрылся, чтобы теперь лежать с предовольной улыбкой на губах.

– А как ты считаешь, – сглотнув, продолжила я, – если слияние не состоится, прогноз отца, что твоя компания за пять лет вытеснит его фирму с рынка, сбудется?

Улыбка Никиты расплылась ещё шире.

– Сергей Юрьевич – оптимист. Управлюсь за три с половиной года.

Присев, прижала колени к груди, и с грустью посмотрела в сторону моря, где до сих пор на глубине плавал отец. Как хорошо, что он не слышал, какой его компании отмерили срок. По всему видно, папа уважает мнение Никиты как профессионала своего дела, и его слова запросто могли сломать его дух и веру в себя.

– И чего ты поникла? Если Сергей Юрьевич грамотно расстанется с фирмой, то останется очень даже обеспеченным человеком. Хватит не только на его век, но и что оставить дочери и даже её детям, чтобы они жили безбедно и не задумывались о следующем дне.

Утешил, называется.

– Не в этом же дело, – выдохнула я. – Папу я знаю, без движения, без работы, без своего детища он зачахнет, – сказала я и краем глаза заметила, как Беркутов лишь плечами пожал, давая понять, что это совершенно не его проблема.

– Никита, а отчего… от каких факторов зависит твоё решение насчёт слияния?

Мужчина удовлетворённо вздохнул и выдохнул, такое ощущение, что он только этого вопроса и ждал. А ещё боюсь, что его ответ мне крайне не понравится. По крайней мере, меня уже беспокоит, что Никита присел и, опустив ноги на песок, полностью ко мне развернулся.

– А насколько сильно твоё желание помочь отцу, Варвара, а? – тоном змия-искусителя поинтересовался мужчина, глядя на меня так, словно даже не сомневается, что соблазнит на любой грех.

– Очень сильно, но до разумных пределов, – осторожно отозвалась я, попутно предупреждая, что готова на многое, но отнюдь не на всё.

– Разумный предел – понятие субъективное, – бархатно, можно сказать, пропел Беркутов и вытянул руку, как мне показалось, чтобы дотронуться до моего колена, отчего я вся сжалась, и плотно прижала друг к другу ноги. Но он не прикоснулся, лишь подцепил пальцами край полотенца, что подо мной лежало, и потянул на себя. – А ещё изменчивое. Пока у человека относительно всё хорошо, его предел заканчивается там, где, по его мнению, начинаются аморальные или унижающие его достоинство вещи, но вот когда тот же самый человек доведён до отчаянья, все рамки стираются, и он готов на что угодно, лишь бы выправить ситуацию.

– Это всё лирика, а если по делу и конкретно.

– Конкретно, так конкретно, – мужчина отпустил полотенце, поставил два пальца на шезлонг ногтями вниз и, изображая ими две ноги, сначала добрался до моего бедра, а после, прикасаясь к коже подушечками, вскарабкался на верхушку моего колена. – Приходи ко мне сегодня в спальню, там обстоятельно и обсудим, от каких факторов зависит моё решение.

Сердце от возмущения в мгновение пустилось в галоп, дыхание участилось. Единственное, что я сейчас даже не хочу, а прямо-таки жажду, это выцарапать Беркутову глаза, а ещё лучше оборвать ему всё подчистую, чтобы ни одной девушке в комнате Никиты, кроме как перекинуться с ним в карты, делать больше было совершенно нечего.

– Варя, советую тебе согласиться сейчас, пока ещё я предлагаю. Не доводи ситуацию до того, когда ты будешь вынуждена с этим же самым предложением идти ко мне сама и на него слёзно уговаривать, – ладонь мужчины вклинилась у меня между ног и скользит в направлении паха. – Видишь, Варенька, я тебя трогаю, ты, естественно, возмущена, но терпишь же. Всё имеет свою цену.

Очнулась, когда правая ладонь горела как от ожога, а Беркутов сидел напротив и держался за щёку. По идее, звук пощёчины, которую от души залепила мужчине, давно стих, но я до сих пор его слышала.

– Ну ни черта себе. Вроде бы маленькая, худенькая, а рука-то тяжёлая, – реакция Никиты на пощёчину меня поразила. Думала, он будет рвать и метать. Начнутся угрозы, предупреждения и прочее.… А он не только не разозлился, а, судя по интонации, ему весело. – Варвара, у меня для тебя две новости. Хорошая и очень хорошая. С какой начать?

– Никита, я бы, как ты мне недавно, тоже тебе посоветовала. Пройди полное обследование на предмет психологических заболеваний. Мне кажется, оно тебе крайне необходимо, – не выйдя до конца из оцепенения, всё же нашла в себе силы открыть рот.

– Понятно. Значит, с какой выберу сам. Первая – ты меня и в этот раз не разочаровала. Всё верно. Один раз опустишься ниже плинтуса, там всю жизнь и проведёшь. Ну и очень хорошая новость – теперь я на тебе точно женюсь.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Глава 26

Поборов желание покрутить пальцем у виска, оставила безумное заявление Беркутова без комментария и побрела к морю с целью присоединиться к отцу. Но не успела сделать и пары шагов, как за спиной под Никитой заскрипел шезлонг, и послышалась реплика:

– И мне пора охладиться.

– Никита, имей совесть, – развернувшись к мужчине, прорычала я. – Папа пробудет здесь меньше суток, дай нам нормально пообщаться наедине.

Не особо рассчитывала на понимание со стороны Беркутова, но он, с серьёзным лицом кивнув, отказался от своих планов ещё раз искупаться и улёгся обратно. А спустя несколько минут, когда отец в воде катал меня верхом на горбушке, заметила, как Никита взял свои вещи и вовсе с пляжа ушёл.

Оторвались мы с папой по полной: резвились в море до синих губ, зарывали друг друга в песке, отчего мой светло-розовый купальник теперь можно выкидывать, пару раз арендовали водный мотоцикл, прокатились на банане. Ну его, когда нас с него сбросили, как немощная не могла забраться обратно. После пляжа разбрелись по номерам, привели себя в порядок и поужинали, а на сон грядущий отправились ко мне в бунгало, чтобы посмотреть какую-нибудь лёгкую комедию из старого фонда.

– Беркутова что-то давно не видно, да? – высказался отец, когда мы включили фильм и уютно устроились перед телевизором на диване. Папа как обычно сидел, а я положила ему на колени подушку и улеглась.

– Не вспоминай о нём, а то тут же появится, – пробубнила я. – А нам и вдвоём хорошо.

На экране мелькали до боли знакомые кадры, рука родителя, что лежала у меня на спине, дарила спокойствие с умиротворением, и я задремала.

Папа, видимо, чтобы сесть удобней, поёрзал, и из-за этого я понемногу начала приходить в сознание.

В комнате уже было темно, лежала я по-прежнему у родителя головой на коленях, но теперь уже спиной к телевизору.

– Какой час? Ты, наверное, уже хочешь уйти к себе, а я не даю, да? – прошептала я со сна охрипшим голосом.

– Тш-ш, – отец наклонился и нежно поцеловал меня в висок.

– И я тебя очень люблю, – отозвалась на ласку, зевнула и натянула плед до плеч. – Если всё-таки соберёшься, не бойся, буди.

– Мгы, – родитель ещё раз меня поцеловал, но теперь в щёку.

– Пап, ты что, парфюм сменил? Тебе его Беркутов посоветовал? Мне кажется, у него такой же. Кстати, пахнет обалденно. Умеет же, гад, выбирать.

– Ты уж определись: или я гад, или ты очень сильно любишь меня. Хотя ведь одно другое не исключает, – над головой раздался насмешливый голос Никиты.

Я лежу не на коленях отца, а на коленях, мать его, Беркутова!

Дёрнулась, чтобы поскорее соскочить с дивана, но лжепапа это предвидел и, придавив меня рукой, не дал встать.

– Ну забарахталась. Целый час дрыхла, а тут побежала куда-то. Ты, кстати, сопишь, но это ничего, я так и вовсе храплю.

– Отпусти.

– Ой ну и вредная же ты, – посетовал Беркутов, но руку, что удерживала, убрал.

От греха подальше рванула прочь из гостиной, но не добежав до двери, вернулась к дивану, вернее, к журнальному столику, на котором оставила телефон, но он почему-то теперь там не лежал.

– Если ты потеряла мобильный, он у тебя в комнате, – сообщил Беркутов, и прежде чем я успела открыть рот, пояснил. – Его туда отнёс твой отец, чтобы тебя никто звонком не разбудил.

Утром после йоги, душа и наведения марафета первым делом отправилась к себе в кабинет. Снежана на собеседование со мной должна была прийти в восемь, до девяти, чтобы успеть с папой позавтракать, думаю, успеем с ней всё обсудить.

Снежана опаздывала, но это и не удивительно. Её прошлая работа предполагала в основном ночной образ жизни, из-за чего девушка могла банально проспать. Ничего, подожду, время же ещё есть.

В третий раз проверив в телефоне звонки и сообщения, ровно в такой же раз убедилась, что Шолохов мне не звонил и не писал. И если вчера я к нему лично собиралась приехать, то сегодня этого желания нет. Зачем? Видимо, Беркутов в прямом смысле отбил Диме всю охоту продолжать наше с ним знакомство. Жалко, конечно, но с другой стороны, если Шолохов от меня так быстро и легко отказался, даже не выяснив, имеет ли Беркутов, хоть какое-нибудь моральное право условия диктовать и запрещать нам видеться, значит, не так сильно я его и заинтересовала.

Хотя то, что Диме было легко, тут я явно загнула. Зная Беркутова, без мордобоя не обошлось, но если к нам в отель до сих пор не явилась полиция и не увела Беркутова под белы рученьки, значит, у Шолохова, по крайней мере, руки, ноги ну и голова целы.

Ровно в девять часов, так и не дождавшись Снежаны, заперла кабинет и спустилась на первый этаж в ресторан, где за столиком нашла папу.

– Доброе утро и извиняюсь за опоздание, – присаживаясь, повинилась я.

– Доброе. Всего три минуты – пустяк, – глянув на часы, отозвался родитель. – Мне кажется или ты чем-то расстроена?

– Нет. Так, ерунда. Просто хотела сегодня принять девушку на должность горничной, а она на встречу не пришла.

– Это та, с которой ты вчера разговаривала? Беленькая такая?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ага.

– Скорей всего она решила, что ты ей не на сегодня назначила, воскресенье же, а на понедельник. Ничего, завтра явится.

– Да, я точно также подумала, – согласилась и, тяжко вздохнув, поинтересовалась. – Ты сразу после завтрака уезжаешь, или у нас будет время прогуляться до моря?

– Сразу, – с виноватым видом ответил отец и тут же напомнил. – В следующую субботу вновь тебя навещу. Не переживай, неделя пролетит быстро. А ещё лучше собирайся и айда со мной обратно домой. А? Как тебе предложение?

Сложно было смотреть, как отец загорелся идеей и отказать, но всё-таки это сделала.

– Нет, пап. Ты меня сам учил, не сворачивать с намеченного пути, если он правильный, как бы не было тяжело. Останусь, – заявила я и, немного поразмышляв, решила, что пришло время выводить родителя из подполья, хватит ему скрывать свой служебный роман. – И вот ещё что. В следующий раз дай водителю провести выходные рядом с семьёй. Приезжай вместе со Светланой Ивановной.

Лицо родителя резко слилось цветом с белой кружкой, из которой он только что отпил кофе, а глаза нервно забегали, словно искали угол, где бы им спрятаться.

– А-а-а… п-почему именно с ней? – с откровенным заиканием поинтересовался отец, а ещё силился изобразить недоумение, но выходило из рук вон плохо. Ни у него, ни к величайшему сожалению у меня – нет таланта к актёрству. Хоть к Беркутову иди и клянчи мастер-класс. Вот кто лицедей прирождённый.

– Потому что у вас с ней примерно как полгода любовь, – наклонившись ближе к родителю, с широченной улыбкой выдала я. – С чем тебя поздравляю и чему очень рада. Пап, а вот краснеть до ушей – совершенно не обязательно.

Глава 27

Следующее утро понедельника прошло у меня как день сурка. А именно – к восьми пришла в кабинет, прождала Снежану целый час, но она так и не появилась.

– Да и живи ты, как хочешь, – шлёпнув ладонью по столу, раздражённо вслух гаркнула я, поднялась с кресла, но тут же осела обратно.

Нет, в прошлый раз Снежана выглядела очень уверенной в своём решении поменять жизнь. Проще всего махнуть на человека рукой и сказать, ну если ему не надо, то и мне тем более. А если Снежана не просто так собеседование пропустила? Вдруг у неё что-то стряслось? Может, ей помощь нужна!

– Никита, ты спишь? – постучав в дверь спальни Беркутова, поинтересовалась я, хоть и точно знала, конечно же, эта большая и вредная сова ещё дрыхнет. Но как иначе мне его было ещё разбудить? – Можно войду? Мне очень надо.

Естественно, за дверью никто не отозвался.

– Молчание – знак согласия. То есть, Беркутов, имей в виду, я захожу.

Шторы в спальне плотно задёрнуты, но полумраком даже не пахнет. Отчётливо видна каждая деталь, особенно распластанная на белоснежных простынях загорелая и голопопая тушка Никиты. Разве взрослые люди так спят? Всегда считала, что в самозабвенной позе звёздочки могут сопеть лишь беззаботные дети. Хотя вот чего я придираюсь? Беркутов лежит на животе, сам собой прикрывает самое интересное, и на этом ему спасибо и низкий поклон.

– Подъём, – зачем-то приподнявшись на цыпочки, пропела я. – Нужна твоя помощь. Ни-ки-та. Никита. Да Никита, в конце концов, просыпайся уже!

Мужчину звала я не то чтобы в полный голос, а, можно сказать, криком, ещё и ногой об пол топала, но он даже ухом не повёл. Как пускал на подушку слюни, так и пускает.

Подходить к Беркутову ближе, чем я сейчас, совершенно не тянет, особенно с учётом того, что он, сволочь такой, нагишом. Но, видимо, пока его за какую-нибудь конечность как следует не подёргаю, фиг вам разбужу.

Для начала решила потревожить пятку Никиты, а именно – её пощекотать.

Результат – либо Беркутову буквально на днях делали педикюр, либо у него от природы мягкая на ступнях кожа. Завидно, блин. Ну и он ещё абсолютно не боится щекотки.

Ещё раз оглядела мирно спящего Беркутова. Ну ладно, если быть до конца честной, то полюбовалась и попыталась настроиться на то, что это разгоряченное расслабленное тело мне сейчас предстоит трогать. А то, что Никита горячий – сомнений не вызывает. Несмотря на то, что в комнате из-за работающего кондиционера прохладно, от Беркутова аж парит.

Перед началом варварских действий, не стараясь идти тихо и крадучись, сбегала в ванную, стянула с держателя полотенце и прикрыла Никите филейную часть. С трудом, конечно, верится, что когда разбужу, Беркутов им воспользуется, но вдруг на этот раз он не захочет хвастаться агрегатом, который, по моему личному мнению, ему обязательно должен мешать ходить.

Когда я практически уже коснулась мужской щиколотки, в голову забрела шальная мысль. А что, если взять в гостиной вазу, ту, что побольше, налить в неё холодной воды и ка-а-ак с размаху окатить Беркутова. Даже улыбнулась этой картине, но идею отогнала. Никита и так, когда проснётся, будет не в духе, а после принудительных водных процедур, есть шанс, что озвереет. В этом случае уже не Снежане, а мне помощь понадобится.

Дёрнув за ногу, тут же отскочила от кровати, Никита не отреагировал, вернулась обратно. Дёрнула повторно, но уже руку и гораздо сильней. Эффект нулевой.

Уже без страха кружила вокруг постели и поочерёдно тормошила Беркутова за конечности. Старалась, аж взмокла. Никиту удалось расшевелить, но не особо. Он лишь что-то неразборчиво бурчал и рывками отбирал у меня то свою ногу, то руку.

Окончательно наплевав на осторожность, забралась на кровать, взялась за плечи и давай Беркутова что есть сил трясти.

– Да твою же налево, – стоило услышать раздражённое и теперь уже отчётливое рычание, да к тому же заметить, что мужская ладонь пытается меня схватить, как взвизгнула и колобком скатилась на пол.

Ушибленный локоть, конечно же, будет болеть, но по сравнению с муками, что обещал тон Никиты, – это сущая ерунда.

Тем временем Беркутов перевернулся на спину, заметив полотенце, скомкал его и точным броском снёс с тумбочки ночник, с претензией посмотрел на меня и выдал:

– Надо срочно звать священника!

– Для чего?! – изумлённо поинтересовалась я.

– Для обряда экзорцизма, чтобы из тебя, бесноватой, изгнал дьявола. Потому как по-другому то, что ты тут вытворяла, объяснить воображения не хватает, – мужчина потянулся всем телом, и та штука, что с положения пола мне была не видна, ну ладно, почти не видна, заколыхалась перед глазами.

После увиденного, я за Беркутова замуж точно не пойду, даже под дулом пистолета, потому как первая брачная ночь станет для меня последним прожитым днём.

– Не преувеличивай, я просто тебя будила. Между прочим, уже половина десятого, – поучительным тоном строгой учительницы произнесла я, но тут же осеклась и продолжила уже ласково и где-то даже заискивающе. – Никита, помощь нужна. Ты же мне не откажешь в малю-ю-юсенькой просьбе.

– Проблема у нас с тобой, Варя, – подкладывая подушку под спину, чтобы было удобней сидеть, о чём-то совершенно другом начал Беркутов. – Живём мы с тобой в разных часовых поясах, когда я сплю – ты бодрствуешь, и наоборот. Кому-то из нас придётся идти на уступку и менять график. И раз я мужчина, то, похоже, этот кто-то – должен быть я. Во сколько ты там встаёшь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– В шесть.

Беркутов, прикрыв глаза и покачав головой, выругался.

– Иногда ещё раньше, – добила его я.

– Очуметь. Ладно, не всё сразу, сегодня в принудительном порядке проснулся в половину десятого – уже хлеб, – высказался мужчина и, уставившись на меня хитрющим взглядом, похлопал рукой по матрацу. – Забирайся, обсудим твою проблему.

Ага, сейчас, я к Никите и его агрегату в приподнятом настроении, ближе, чем есть, ни за какие коврижки не подойду.

– Не проблема у меня, а просьба, – пояснила я и, не вставая на ноги, дабы не улучшать себе обзор, доползла до тумбочки, стянула с неё мобильный Никиты и кинула его на кровать. – Снежана второй день собеседование пропускает, позвони ей, пожалуйста, спроси почему. Или ещё проще, дай её номер. Сама позвоню.

Беркутов, закатив глаза, цокнул, а после принялся меня поучать:

– Не пришла и не пришла. Хрен с ней. Твои-то какие заботы? Варвара, ты ей шанс дала? Дала. Она им не воспользовалась. Всё, пусть гуляет. Предупреждал же, что человеку легко далось, то не ценится.

– Ну Никита, – жалостливо протянула я.

– Фиг говорю с ней. Иди лучше сюда.

– Ладно, – всё-таки встаю на ноги, – запомню, я тебя попросила, ты отказал, – топаю в сторону двери и понятия не имею, что буду делать, если Беркутов даст мне уйти. Хотя нет, знаю, вернусь и дальше начну уговаривать.

– Диктую, – доносится в спину, и прежде чем развернуться к Никите, беру пять секунд, чтобы успеть спрятать довольную улыбку с лица.