Текст книги "Моя Москва, или Понаехали тут!"

Автор книги: Наталья Щорс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Наталья Щорс

Моя Москва, или Понаехали тут!

Предисловие

Мне тридцать лет, из них восемь я живу в Москве. И все восемь лет я пытаюсь ответить на вопрос, что я тут делаю. Ответ, правда, всегда приходит один: ищу свое счастье. Таких, как я, – десятки тысяч: высшее образование, потом магистратура, первая работа в Москве, первые личные победы, съемная квартира, бесконечные лавстори, опыты семейной жизни, разочарования, кризисы и снова победы. Все время – движение. Вперед или по кругу – получается по-разному, главное, не останавливаться. Вот и едут сюда за своим счастьем такие же, как я, – эмигранты. Коренного москвича теперь удается встретить все реже, и при знакомстве с новым человеком вторым вопросом после «Как тебя зовут?», скорее всего, будет: «Ты откуда?»

Количество новых жителей большого муравейника неудержимо растет, и уже сложно понять: кто, когда, откуда и главное – зачем? Грубое «Понаехали тут!» и радушное «Слава богу, ты приехал!» сталкиваются все время, и именно эта полярная энергия поддерживает большой двигатель огромного механизма по имени «Москва» и будет поддерживать еще целую вечность.

Москва – это иллюзия. Иллюзия лучшей жизни и прекрасного безоблачного будущего. У каждого – своего. Кто-то едет с мечтой об особняке на Рублевке, а кто-то – об однушке на пятерых в Люблино, но все равно – в Москве. И пусть ты будешь лишен нормальных условий жизни, работы, отдыха. Главное, что ты в Москве, а это в глазах тех, кто все еще «там», уже победа, уже твой успех.

В Москву принято стремиться, о ней надо мечтать, она – Мекка для любого человека, который не терпит топтания на месте. Москва – это личные Олимпийские игры каждого эмигранта.

Москва – диагноз, причем пожизненный. У попавшего сюда есть шанс никогда не выбраться. Даже если попытаешься уехать, все равно вернешься. Я проверяла. И, скорее всего, еще не раз проверю. Потому что Москва – это движение.

У каждого нового жителя своя история, свой путь и свой ответ на вопрос «Зачем? Что я здесь делаю?». Я никогда не строила планы по переезду в Москву, даже не думала об этом. Все получилось как-то само собой, череда событий и случайностей, которые на самом деле сыграли важную роль в моей жизни, привели меня в этот город и даже, о ужас, заставили сесть и наконец-то написать об этом. О моей Москве, о моей эмиграции. Хотя я не могу назвать себя эмигранткой – все-таки это слово скорее содержит оттенок чужеродности, а я таковой себя не чувствую. И никогда не чувствовала. Моя жизнь в Москве напоминает серфинг: сначала ждешь волну, потом на нее взбираешься и несешься на ней туда, куда она одна знает. Эмигранткой я себя чувствую только в момент прохождения пограничного контроля, к примеру, в Домодедово.

Странно, но с первых месяцев жизни в этом городе никто даже не догадывался о том, что я не местная. Мои корни (я – коренная минчанка) скорее вызывали удивление и неизбежную фразу «Странно… Никогда бы не сказал! Я был уверен, что ты москвичка». Интересно, почему? Что значит «быть москвичкой»?

Москва дает очень много и в первую очередь – ощущение жизни. Жизни в большом мегаполисе, бурной, яркой, насыщенной. Мне Москва дала мою профессию, замечательных друзей, а главное – научила наслаждению, удовольствию от каждого момента жизни, от работы, от общения, от любви, от секса, от любимых вещей. Тот, кто имел опыт начинания жизни с чистого листа, с нуля, очень хорошо меня поймет. Потому что почти у каждого, кому около тридцати, за плечами истории и опыты – и построения семейной жизни, и поиска себя, опыты путешествий и возвращений. По-другому и моя личная история не могла бы сложиться. И тогда не было бы моей Москвы – города только для меня.

Квартирный вопрос, или «Ждите ответа…»

Как только ты принимаешь решение переезжать, первый вопрос, который возникает, – где ты будешь жить? Ответ для каждого свой: у везучих обнаруживаются родственники или друзья, готовые на первое время приютить и обогреть амбициозного гостя столицы, остальные едут наудачу. И поверьте, удача здесь – на первом месте. Даже деньги – только на втором. Если все складывается отлично – быстро находится работа с нормальной зарплатой, съемная квартира «недорага», через некоторое время каждый начинает мечтать о собственном жилье. Особо смелые вступают в ипотеку, другие так и продолжают быть вечными арендаторами. Как сказала Илона Киш, атташе по культуре посольства Венгрии: «Москва – удивительный город. Только здесь успешный менеджер с ежемесячным доходом 3–5 тысяч евро будет чувствовать себя бомжом: шансов приобрести в Москве собственное жилье у него минимум!»

Существует масса статей в газетах и журналах, посвященных стоимости столичного жилья, – это отдельная тема, которую можно раскрыть двумя словами: нереально дорого. Кстати, в порядке лирического отступления: Москва, оказывается, единственный город, где можно взять в аренду автомобиль «Майбах»!

Интересно совсем другое – в Москве очень четко прослеживается типология людей, в зависимости от того, в какой части необъятного города они выбирают жилье. Есть люди, которые ни за что не выедут за пределы Садового или хотя бы Третьего кольца. Есть люди, которым милее всего Ясенево или Химки – там и лес рядом, и садик со школой во дворе, и ИКЕА под рукой. Многие выбирают загородную жизнь – выбор зависит только от ваших финансовых возможностей.

Как мне кажется, наиболее точную типологию жителей Москвы дало любимое издание большинства прогрессивных москвичей – «Большой город». В конце 2007 года оно опубликовало словарь, из которого, например, я узнала, кто скрывается под романтическим названием «воины ЦАО»:

«Воины ЦАО – люди, которые живут, снимают квартиру или работают в Центральном административном округе Москвы. В. ЦАО – необязательно сноб. Это такой рафинированный сорт москвича, который ходит завтракать в «Волконский», продукты закупает только в «Азбуке вкуса» и с недоверием воспринимает любые предложения выехать за пределы Садового кольца. Чаще всего поборниками ЦАО оказываются провинциалы, так называемые homeless VIP, добившиеся относительного успеха в столице и тратящие две трети своей зарплаты на аренду аккуратной квартиры в центре».

Между прочим – очень точно описанный тип жителей, такие есть и среди моих знакомых. Чаще всего – лохоклерков, для которых их квартира – тоже способ самопрезентации и самоутверждения в стае.

Или вот еще один тип – ласково именуемый замкадыш. «Замкадыш – житель ближнего Подмосковья и отдаленных спальных районов столицы (за чертой Московской кольцевой автодороги; человек, считающий себя москвичом, фактически таковым не являясь. Многие путают З. с «понаехавшими» и провинциалами, что неверно. Употребляется обычно гражданами, живущими в пределах МКАД; оттенок – нежно-презрительный)».

Конечно, любые типологии очень условны. Например, иностранцы, приезжающие в Москву, в большинстве своем предпочитают центр – близко к работе. Молодые и перспективные вкладываются в строительство и арендуют квартиры в удобных спальных районах. Кому-то, как мне, просто везет – удается с самого начала найти симпатичную квартиру в центре с вменяемыми хозяевами. Хотя до этого в качестве дома было нечто среднее между общежитием и гостиницей.

Все началось с поступления в магистратуру российско-британского университета. Я выиграла грант, в который в том числе входила оплата проживания в так называемой гостинице на территории Академии народного хозяйства. И я – на сто процентов домашняя девочка, видевшая общагу два раза и то – очень быстро, приехала с двумя чемоданами на проспект Вернадского. Сначала был шок – четыре кровати в одной комнате и толпа каких-то незнакомых барышень. От гостиницы было только одно – горничные, которые каждый день пылесосили и раз в неделю меняли постельное белье и полотенца. Те, кто жил в настоящих общагах, могут начинать меня ненавидеть. В первую же ночь, с трудом переварив эмоции и желание послать все к черту и вернуться домой (спасибо славной традиции общежития – выпивать по разным поводам в веселой компании), я проснулась от странных звуков – писка и стука коготков по полу. И это на седьмом этаже! Оказалось, что тут повсюду были мыши. А, как известно, мыши любят гулять по ночам, с большим удовольствием проверяя зубками ваше печенье и прочие вкусности. Пару раз успевала ловить ночных визитеров на журнальном столике, накрыв их чашкой. Мдааа, скучно мне там не было! Особенно веселили студенты программ MBA, которые приезжали сюда на несколько месяцев на сессии, оторвавшись от своих якутских алмазов и прочих далеких месторождений, – вот уж когда гудели все: каждая симпатичная девушка была удостоена внимания, а магазин внизу делал месячную кассу по продаже спиртного. Единственное, о чем мечталось тогда, – это чистая теплая ванна и нормальная домашняя еда.

Окончив магистратуру и получив предложение по работе от одного издательского дома, я вновь озаботилась квартирным вопросом. Где жить теперь? Ответ, правда, нашелся сразу – благодаря подруге, у которой знакомая съезжала из чудной двушки на Лесной в свою собственную квартиру. А эту передавала нам по наследству. Надо сказать, очень удачно – я живу в этой квартире до сих пор, вот уже семь лет. И очень рада этому факту!

Думаю, что те, кто хоть раз жил в съемной квартире, в которой давно не было ремонта, прекрасно меня поймут. Потому что вид эти квартиры имеют весьма плачевный: старые грязные обои, мебель, которую давно пора выбросить, нагромождение каких-то запасных частей от столов, шкафов, трюмо, жуткая посуда и репродукции Шишкина в золоченых багетах на стенах. Красота! Первые две недели отмываешь все культурные слои и таскаешь мебель, пытаясь изобразить что-то похожее на среду обитания. Потом обязательный тур в ИКЕА (слава тем, кто придумал этот гениальный магазин и открыл его в России!) – за посудой, шторами, мебелью и прочими деталями интерьера. Так, шаг за шагом в течение месяца получается твой дом.

Следующий шаг – знакомство с соседями. И важно его не пропустить, иначе вашим первым другом станет участковый, что не всегда так романтично, как кажется. Мой дом послевоенной постройки имеет свою специфику – здесь очень много пенсионеров, которые ранее работали во внутренних органах, многие из них преподавали на юрфаке. Они – самые бдительные соседи на свете. И конечно же ни одно появление нового жильца не пройдет без знакомства с ними. Первым из соседей, с кем произошло мое знакомство, оказался чудный 80-летний профессор, Николай Трофимович, живущий в квартире напротив. Он приятно удивился, узнав, что я работаю в издательстве, потом напросился на чай. Заходил в гости часто – то никак пленку в фотоаппарат не мог заправить, то заглядывал предупредить, что уезжает к друзьям в Париж, то просто поговорить о книгах. К сожалению, его уже нет на свете, но я до сих пор с какой-то теплотой вспоминаю этого пахнущего кошками чудного старикана, искренне завидуя его энергии и жизнелюбию. И это в восемьдесят лет!!! К друзьям в Париж!!!

Или вот сосед с четвертого этажа – к моему стыду, я не знаю, как его зовут. Очень красивый мужчина за шестьдесят, который в хорошую погоду всегда сидит на скамейке и мило общается с соседями. Он всегда одет в свежую, идеально выглаженную рубашку, чист, опрятен и прямо держит спину, несмотря на то что у него больные ноги и передвигается он с трудом. Он как ангел-хранитель – все время радостно приветствует, делает комплименты, поздравляет с праздниками и просто обсуждает с тобой погоду.

С остальными соседями, причем коллективно, я познакомилась довольно необычно. Так как квартира старая, пришлось заняться ремонтом окон. Приехала бригада мастеров, сняла окна вместе с рамами и спокойно делала свою работу на лестничной клетке. Конечно же такое действо не могло не вызвать любопытства других жителей подъезда. Ко мне пришли все, кто находился в этот день дома. То есть пенсионеры. Каждому было интересно, что это такое я делаю с окнами, каждого я в итоге поила чаем и выслушивала их истории. Почти как на приеме у врача-психотерапевта! Зато за один раз осилила весь подъезд.

Есть в этом что-то настоящее, действительно трогательное. Как в старых кинофильмах – когда дружили подъездами и домами. Особенно учитывая тот факт, что за окном наше безумное время, и, выйдя из двора, сразу попадаешь в раскаленный бетон делового центра, с вечно несущимися куда-то лохоклерками. А во дворе-то, во дворе – тихо, клумбы с цветами, высоченные тополя до седьмого этажа и большая каменная стена. А за стеной… Бутырка! Чудный образец замковой архитектуры конца восемнадцатого века.

Такое соседство с самого начала стало для меня полной неожиданностью – красивые дома, центр, а тут – тюрьма. На вид скорее напоминает фабрику или замок – с красивыми башнями по периметру. Особенно зимой, когда красные кирпичные стены покрыты белым снегом. Но начинаешь присматриваться и понимаешь, что решетки, колючая проволока и вышки резко отсекают всю архитектурную прелесть и уж тем более – романтику. Сосед странный, сосед тревожный. Многие гости поначалу с трудом могут спать – ежевечерние крики: «Один! Три! Пять!», странные шумы плюс гул города. К этому способен привыкнуть только настоящий «воин ЦАО». Я уже не говорю про так называемые «глушилки» сигналов мобильных телефонов, благодаря которым я всегда вне зоны, находясь в собственной квартире.

Приключений с таким соседом было много, но, пожалуй, самое запоминающееся пришлось пережить года четыре назад, осенью, – у меня тогда реально стала ехать крыша. В тот период перекличка с заключенными проводилась почему-то особенно громко, и в один прекрасный момент начальством тюрьмы было принято оригинальное решение – глушить крики музыкой. Я не шучу, так и было. На крыше Бутырки по периметру выставили колонки и каждый (!) день с восьми утра и до полуночи врубали на полную катушку «Динамит FM» (хаус и техно нон-стоп). Телефоны у «соседа», естественно, не отвечали. В конце первой недели я купила беруши. Не помогало – в доме вибрировали даже стекла. К концу месяца у всех жильцов, чьи окна выходили во двор и находились выше третьего этажа, сложилась твердая уверенность, что заключенные – они. Я перестала спать, стала нервной и раздражительной, а тени у меня под глазами превратились в лиловые синяки на пол-лица, светившие за километр. Во дворе картина была не лучше – люди с бледными и злыми от хронического недосыпа лицами, мамаши, нервно трясущие коляски со своими орущими чадами. Ощущение, будто ты попал на прогулку в сумасшедшем доме. Не дозвонившись в Бутырку, мы пытались звонить в администрацию ЦАО, журналистам. Все бесполезно – в какой-то момент включался жесткий аппарат непонятной власти, и наши старания растворялись в воздухе. Так продолжалось два месяца, и в один прекрасный момент все прекратилось. Надеюсь, навсегда. Потому что это пытка, самая настоящая. Я действительно почувствовала, что схожу с ума.

Или вот еще забавная история. У нас дом полностью газифицирован, а горячая вода греется колонкой на кухне. Каждые три месяца к нам приходят с проверкой – нужно регулярно мониторить исправность газовых коммуникаций. Как-то, в первые месяцы проживания, в субботу рано утром раздается звонок. Я с трудом выползаю из кровати и топаю к двери. Спрашиваю, кто там. Получаю ответ, от которого чуть не упала: «Трубочист! Откройте дверь!» Моя реакция была, как мне кажется, вполне адекватной: «Ага, а кучер уже подал карету к моему подъезду…» Я спокойно произнесла эту фразу и пошла дальше спать, по дороге иронизируя на тему «могли бы придумать что-нибудь посовременнее, все-таки двадцать первый век за окном». Но звонки в дверь продолжались, и открыть все-таки пришлось. Оказалось, действительно, и сегодня в Москве есть такая профессия – трубочист. Кстати, в последнее время наш трубочист – очень милая дама. Такая вот «встреча веков» в одной маленькой квартире. Зато теперь я знаю, что трубочисты действительно существуют. Надо бы проверить Санта-Клауса…

Вообще, любое столкновение с представителями различных служб, призванных обеспечить нормальное функционирование всех коммуникаций в доме, – это большая тема. Вот как-то мне понадобилось поменять кран на кухне. Знакомых сантехников на тот момент у меня не имелось, а вызывать из ЖЭКа не было возможности – рабочий день мастеров полностью совпадал с моим. Отпроситься самой тоже никак не удавалось. Опрос друзей мужского пола показал, что почти все готовы дать денег на мастера, но никто – поменять кран своими руками. В ужасе я полезла в Интернет. Оказывается, существует огромное количество предложений по налаживанию нашего быта. И я нашла подходящий вариант – «Муж на час» называется. Вызываешь себе такого «мужа», и он решает все твои бытовые проблемы: прибивает гвозди, вешает полки, чинит краны и сломавшиеся дверцы шкафа. Есть только одно «но» – меня смущает название этой услуги. Тем не менее кран быстро поменяли. А чувство неловкости – осталось.

Я всегда не любила людей в форме. За исключением, пожалуй, летчиков и пожарных – однажды даже чуть не влюбилась в пожарника. Как-то вечером из-под входной двери резко потянуло едким дымом. Дело происходило летом, окна и балконы были открыты. Через десять минут этой «ароматерапии» в дверь позвонила соседка и сказала, что у нас горит подвал, и попросила отключить газ. А еще через несколько минут после ее прихода во двор въехали красные машины с мигалками, внизу засуетились пожарные в униформе. Мы с подружкой наблюдали все действо с балкона седьмого этажа. В воображении нарисовалась сцена из кинофильма: он, мускулистый и подкопченный, по выдвижной лестнице (такая длинная, выезжает из красной машины), на руках забирает нас с балкона седьмого этажа и медленно тащит вниз, бережно прижимая к себе… Полет фантазий был прерван звонком в дверь. На пороге действительно стоял пожарный, который сообщил, что все в порядке, очаг возгорания обезврежен, и мы можем спокойно продолжать наш вечер в привычном режиме. Эх, а ведь сценарий мог бы быть совсем другим…

Или вот иногда доходит до смешного – пытаешься найти нужную тебе улицу и дом, а в ответ получаешь:

– Девушка, я вам точно говорю – в Москве нет улицы Николаева! Это я вам как коренной москвич заявляю, я уже двадцать лет занимаюсь извозом и ни разу про такую улицу не слышал. Ну, вот хотите, я по карте посмотрю? Ну, чтобы вы точно поняли, что я вас не обманываю???

Я, конечно, соглашаюсь.

– Ой, девушка, и правда… В Москве есть улица Николаева! А знаете, что самое удивительное? Мы на ней стоим!

Мы постоянно следуем одному и тому же маршруту: дом – работа – дом. А если и дом, и работа находятся рядом, то жизнь превращается в гетто. У меня однажды был такой период – офис находился в десяти минутах ходьбы от дома. Кстати, нетрудно догадаться, кому все время делали замечания по поводу опозданий! Недавно нашла в старых письмах сестре забавный мейл, который написала как раз в этот период: «В воскресенье ездила на ВВЦ на выставку «Книги России». Забавное ощущение – не была там года три. Весна, солнце, огромное количество людей сидит по лавочкам, музыка играет, шашлыками пахнет, карусели, лошади. Совсем другой мир – кажется, более реальный. Надо чаще выбираться за пределы Садового кольца, там, оказывается, тоже хорошо и есть все, что надо для жизни».

При всех неоспоримых плюсах жизни в центре города – не надо тратить время на дорогу, все всегда под рукой: театры, магазины, банки, офисы – есть безусловные минусы. И самый большой – воздух. Особенно летом – здесь просто нечем дышать. И вечерняя прохлада абсолютно не спасает, когда за целый день миллионы машин постарались «улучшить» экологию в районе своих офисов. У меня реально закладывает нос и начинают выпадать контактные линзы. А еще, выезжая из двора, ты неизменно попадаешь в пробку. И в нормальное время никогда не найдешь место для парковки. Тем не менее я все еще не готова переезжать в другой район. Ну, разве вот на Фрунзенскую набережную. Или в арбатские переулки…

Работать, работать и еще раз работать! Будни московского лохоклерка

В наш век газеты пытаются заставить публику судить о скульпторе не по его скульптурам, а по тому, как он относится к жене; о художнике – по размеру его доходов, и о поэте – по цвету его галстука.

Оскар Уайльд.

Численность новоиспеченных жителей Москвы, и без того огромная, растет с каждым годом за счет трудовой миграции. Все стремятся в столицу для того, чтобы найти работу и наконец-то заработать денег. Мы с трепетом и завистью читаем головокружительные истории успеха и мысленно примеряем их на себя. Берем себя «на слабо» и покупаем заветный билет «город N – Москва». Кого-то приглашают крупные компании из своих филиалов, кто-то приезжает на заработки, чтобы хоть как-то содержать семью на своей малой родине. Московский рынок труда – это гигантский механизм, который обслуживает целая индустрия кадрового менеджмента. В городе неустанно трудятся тысячи агентств по подбору персонала, а число новых вакансий и резюме на каком-нибудь job.ru или headhunter.ru ежедневно обновляется на тысячи и десятки тысяч предложений со всех сторон. Как не утонуть в этом море? Как научиться плавать и где находится то спасательное средство, которое позволит с легкостью плыть на волнах успеха? У каждого – свой рецепт!

Самое страшное для любого мигранта – легализация. Даже приглашая знаменитого топ-менеджера из Европы или Америки, российская компания обязана соблюсти закон. И тут начинается серьезная работа по оформлению, получению разрешения на работу, миграционные карты, регистрации и другие радости. Да, в случае с руководящим персоналом этим вопросом занимается компания. Но как быть с теми, кто приехал просто попытать счастья?

Люди почему-то жутко боятся ходить в ОВИРы, паспортные столы и отделения Федеральной миграционной службы. При произношении названий этих организаций у них как-то грустнеют глаза, и ты просто ощущаешь на физическом уровне, как у них все сжимается внутри. Я это прекрасно понимаю, так как сама через это проходила не раз, и даже сейчас, когда вроде бы и не надо проходить все инстанции, схемы упростились, срок окончания регистрации вызывает у меня большое волнение. Этого сложно избежать – опыты общения с миграционными службами и правоохранительными органами записываются куда-то глубоко на подкорку, и их не выбить ничем. Или это просто сказывается советское прошлое, не знаю… Но страх перед бюрократией какой-то почти первобытный. Слава богу, что еще есть чувство юмора – иначе совсем было бы грустно.

Изначально я приехала в Москву учиться, получив стипендию фонда Сороса. Нам повезло, все вопросы регистрации решала наша магистратура. Мы приносили фотографии, заполняли бланки и через какое-то время получали бумажку под названием «временная регистрация». Шел 2001 год, и вопрос проверок был достаточно серьезным. Стоило тебе в метро достать карту или остановиться, чтобы посмотреть, куда тебе ехать дальше, ты слышала над головой заветное: «Сержант Ничипорук! Ваши документы!» И если их с собой не оказывалось, то приходилось расставаться с деньгами. Кто-то сразу называл сумму решения вопроса, кто-то просто скромно просил показать кошелек и брал оттуда ровно половину. Хорошо, что во время учебы денег не было совсем! Но в целом можно представить, сколько денег из таких вот «понаехавших» вынимает за день наша славная милиция.

Вы скажете, что это еще не повод для развития фобии? Вы, наверное, просто не бывали в «обезьяннике»! Меня однажды туда отвели – благо было недалеко. Как-то вышла за хлебом совсем без документов. И попался очень жадный товарищ милиционер. Мы долго препирались, я решила пойти на принцип – не дам денег, и все! Правда, пробыла я там пять минут, но мне хватило, если честно. До сих пор ловлю себя на том, что внутренне сжимаюсь, когда прохожу мимо милиционеров в метро. Хоть и говорю про себя: «Дура! У тебя же все в порядке!» Просто напрочь отсутствует ощущение безопасности: даже те, кто должен вроде бы как тебя защищать, тебя обирают при первой возможности. Отсюда и страхи, и целая индустрия нелегального труда.

Паспорт другого цвета – это диагноз. Доходит до абсурда – еду я в CВ поезда «Москва – Киев», ночь, граница. Я во втором купе. Слышно, как проводник встречает пограничника, они о чем-то разговаривают. Начинаю прислушиваться – и просто падаю с полки.

«Да у нас тут все в порядке, я ж паспорта проверяла. Вот только один белорус!» – говорит прекрасная проводница.

«Как белорус? Где белорус?» – восклицает пограничник, как будто белорусы в поездах российской железной дороги – это все равно что пальма посреди айсберга.

Тут уже не выдерживаю я и высовываюсь из купе с криком: «Я белорус!» И так у меня каждый раз – и в поездах, и в аэропортах. Ты априори под подозрением, тебя проверяют дольше и больше, и все еще часто можно читать в глазах заезженное «Понаехали тут!».

Я знаю одного польского финансиста, много лет возглавлявшего в Москве офис европейского банковского гиганта. Так вот, этот человек до сих пор панически боится спускаться в метро. Страх перед встречей с милицией дошел у него до того, что он опасается даже подземных переходов на улице!

В общем, легализация – это первый этап. И абсолютно реальный. Главное – взять себя в руки и все пройти. Хотите – официально и сами. Хотите – через «помощников». Их тоже нетрудно найти – объявлений в Интернете тысячи. В среднем получить российское гражданство с пропиской не в Москве, а где-нибудь в Брянске или Пскове стоит около шести тысячи долларов США. В Москве, говорят, от пятнадцати тысяч долларов и выше. А ведь если покопаться в законодательстве, то наверняка найдутся еще и специальные соглашения, согласно которым граждане некоторых союзных государств могут принять российское гражданство по упрощенной схеме. И никаких фиктивных браков и странных сделок с «продавцами» нелегального счастья. Просто надо учиться работать с законодательством и не бояться задавать вопросы и ходить в компетентные органы для консультаций. В конце концов, они в том числе созданы и для этого!

Итак, вы успешно прошли все бюрократические процедуры и готовы предстать перед потенциальным работодателем. Вы написали замечательное резюме, причем на двух языках, нарисовали себе, как вам кажется, соответствующую вашим достоинствам рыночную зарплату и ждете. И так вы ничего не дождетесь, если только вы не представитель какой-нибудь редкой профессии или везунчик. Потому что без опыта работы в Москве шансов получить адекватную позицию – минимум. Вы либо идете на меньшую зарплату, что при аренде жилья практически нереально, либо соглашаетесь на более низкую должность, надеясь в перспективе сильно вырасти. Должна сказать, тот самый заветный минимум с каждым годом растет, причем серьезно. Подбирая себе помощника два года назад, я была шокирована тем, насколько амбициозны молодые люди, только что закончившие университеты и имеющие минимальный опыт работы. «Этого я не делал, этого не умею, но мне это все интересно, поэтому дайте мне хороший социальный пакет и стартовую зарплату в полторы тысячи долларов!» Сейчас считается нормальным для молодого сотрудника менять работу через полгода – человек себя ищет. Таким образом, к двадцати пяти годам резюме пестрит различными названиями компаний, а опыта так и не накапливается. Частая смена работы становится обычным способом постепенного повышения собственной зарплаты и приобретения новых приятелей. И вот весь такой «опытный» сотрудник, не дай бог, станет вашим руководителем! Безусловно, напор и наглость – качества крайне необходимые для пути наверх, но все имеет свои пределы. Хотя, очень часто мне кажется, что Москва как раз город «беспредельщиков». Это город тех, кто умеет себя продавать. А что скрывается за яркой упаковкой – совсем неважно.

Конечно, главное, чтобы был товар, который можно продать: образование, адекватный опыт, коммуникативные навыки, здоровые амбиции и трудолюбие. Весь этот набор – просто идеальный рецепт перспективного сотрудника. Таких, слава богу, много. Потому что должен же кто-то все-таки работать. Но найти их трудно – ведь какие бы сложные и инновационные технологии ни применяли консультанты по подбору кадров, спрогнозировать все на 100 % невозможно. Очень часто крупные холдинги открывают собственные консалтинговые компании для работы с собственным персоналом.

Так как в первый раз мне очень повезло с работой – она сама меня нашла, что такое играть на открытом рынке вакансий, я пока не знала. Лет пять назад у меня случился серьезный личный кризис, и я навсегда (как думала тогда) вернулась в Минск. Оставаться на старой работе было больше невмоготу, новая работа не находилась, личные планы окончательно рухнули, и мне показалось, что оптимальный вариант – уехать к родителям. В Минске я прожила почти месяц – не выдержала и засобиралась назад, тем более меня позвали на работу в одно крупное издательство. Но все оказалось не так радужно – несмотря на то что я без труда проходила все этапы собеседований, в последний момент почему-то все срывалось и мне отказывали, хотя вроде бы, по договоренности, через несколько дней мне уже надо было выходить на работу. Так я пробегала по работодателям два месяца.

За это время я досконально изучила профессиональный рынок Москвы и патологически устала рассказывать о себе незнакомым людям, отвечая на их не всегда корректные вопросы и иногда – откровенные глупости. В итоге я так устала, что на одной из встреч, когда меня попросили рассказать о своей работе по-английски, я впервые поняла, что не могу выговорить ни слова – наступил такой ступор, что его можно было видеть и трогать руками. Все, приехали. Больше не могу!

И тут совершенно неожиданно мне приходит приглашение на собеседование в один крупный московский банк, на должность специалиста в Управление розницы – необходимо было переводить буклеты и прочие «радости» от международных платежных систем, адаптировать их креатив под российский рынок и устраивать тренинги для персонала по поводу запуска новых продуктов. На тот момент меня все устраивало, так как в моей ситуации это была гарантия относительно престижной и стабильной работы. И потом, в банках очень много симпатичных мужчин в красивых костюмах!

Однако не все так просто – в холдинге банка с потенциальными кандидатами как раз работала такая «домашняя» консалтинговая компания. Сначала со мной проводил двухчасовую беседу психолог. Вопросы были самые разные – от моего детства до моей личной жизни. Очень часто некорректные или провокационные. В любом случае, их было много. Конечно, меня не очень смущало это мероприятие, скорее наоборот – я еще никогда в жизни не общалась с психологом и уж тем более не рассказывала на протяжении двух часов о себе любимой. А так как поговорить о себе я люблю, то время пролетело незаметно. Психолог (очень симпатичная девушка, ненамного старше меня) слушала с таким удовольствием и интересом, как будто смотрела увлекательный фильм! В чем она, собственно, и призналась в конце.