Текст книги "С любовью из Ташкента"
Автор книги: Наталья Потто
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Это был настоящий большой современный, город, с множеством куда-то спешащих людей.
Она увидела тот самый трамвай-конку, о котором с такой гордостью, говорил ей, проводник в поезде.
Две лошади, запряженные и медленно тянувшие за собой вагон, казалось, совсем не обращали никакого внимания, на бесконечные и хаотичные передвижения через трамвайную линию, то и дело преграждающие путь, повозок с большими колесами, под названием «арба».
И только теперь, она поняла, почему Ташкент переводится, как «Каменный город». В нем не было не одного деревянного здания, все сплошь каменные, то есть кирпичные, и все построены в стиле «модерн».
Удивительно, что жилые дома, как правило одноэтажные, практически все побелены в белый цвет, а общественные, больше двух этажей не строили, красовались необычным желтым цветом кирпича и на ярком солнце создавали иллюзию золота. Это была настоящая Столица-оазис, среди бескрайних и безжизненных земель, окружающих ее и тем самым, еще больше будоражило воображение.
Город, утопающий в зелени, охранялся высокими пирамидальными тополями, похожими на сказочных великанов, зорко, словно стражи, следящими за всеми, кто прибывал в город, и давая понять всем своим видом, что от их взора не скрыться.
А величественные карагачи и чинары, манящие в живительную тень от своей роскошной кроны, прятали от всех любопытных глаз всё, что им было доверено.
Заметив дубы, Лиза усмехнулась и подумала: «А вас как сюда занесло?».
– Лизонька, ну что ты встала? Идем же, пора ехать, – вдруг услышала она голос отца и вернулась к реальности.
У подножья большой лестницы, с которой она осматривала город, в коляске уже сидел отец, Андрей ждал Лизу.
Лиза быстро спустилась, Андрей подал ей руку, чтобы помочь подняться в коляску.
– Сирень!? – вдыхая аромат духов Лизы, загадочно произнес Андрей.
– Что? – переспросила Лиза, застыв на мгновенье.
– Я говорю, Елизавета Алексеевна, от вас сиренью пахнет. Хотел вам об этом еще в поезде сказать, но как-то засуетились, – произнес Андрей, забравшись в коляску следом за Лизой и сел напротив.
– Это, Лизонькины любимые духи, – пояснил Алексей Иванович.
Лиза строго посмотрела на отца.
– Трогай, – сказал Андрей вознице.
По выражению лица Алексея Ивановича было видно, как все происходящее доставляет ему удовольствие, Лизу же совсем не радовало столь близкое расположение возле нее Андрея, который время от времени сверлил ее глазами, и чтобы не встречаться с ним взглядом, отвернулась в сторону.
– Не откроете тайну, как называется сие благоухание? – с улыбкой на лице спросил Андрей Лизу.
– Вам то за какой надобностью? Это же, женские духи, – язвительно произнесла Лиза.
– А может я захочу потом подарить такие духи даме своего сердца, а как называются не знаю? – отшучивался Андрей.
– Этой церкви не было в мою бытность, да в прочем и самого Вокзала еще не было, – вдруг сказал Алексей Иванович, проезжая мимо Привокзальной церкви.
– Это, Благовещенский храм, построен лет одиннадцать назад, преимущественно для служителей железной дороги, а зданию Вокзала, практически года четыре, до него старое, землетрясением Андижанским повреждено было, – пояснил Андрей.
– Землетрясением? И как часто, эти явления здесь? – посмотрела с ужасом в глазах Лиза на Алексея Ивановича.
– Не пугайтесь, так Елизавета Алексеевна, те, что происходят не имеют разрушительной силы, вы со временем к ним привыкните, и даже не будите обращать внимание, – успокоил Андрей.
«Так женат ты или не женат?» – опять подумала Лиза.
– Андрюшенька, а вы женились? – перебивая мысли Лизы, спросил Алексей Иванович.
– Никак нет! Вольный, как Туркестанский ветер, на просторах девственных степей, – поэтично ответил Андрей.
«Не женат!» – и Лизу немного отпустило.
Они проехали мост, через небольшую речку Салар, и выехали на проспект имени одного из бывших генерал-губернаторов Духовского.
Миновали конный базар, парк конки, и Лиза заметила, что какие-то люди, бравшие, кристально чистую воду, из арыков, веющую прохладой, и которая, казалось, торопилась обогнать коляску, поливали ведрами совершенно не мощенную дорогу, ширина которой, колебалась от двенадцати до пятнадцати метров, прибивая пыль.
– Боже, как давно я не слышал этого запаха! Запаха прибитый пыли. Ведь ничего лучше и придумать не бывает, – с упоением внюхивался Алексей Иванович.
– Так, как называются духи, Елизавета Алексеевна? – отвлек от раздумий Лизу Андрей.
– «Персидская сирень» фирмы Брокора, – ответила Лиза, и тут же подумала: «Для невесты своей интересуешься?», она посмотрела на Андрея и опять отвернулась.
– Хороший аромат! Напоминает Ташкент, ранней весной, когда все начинает цвести, – как бы самому себе сказал Андрей.
– Ташкент не узнать, все просто кардинально изменилось. Знаешь Лизонька ведь все, что ты видишь, это дело рук человеческих. Ни одно дерево, и не один кустик, не выросли здесь сами. А вот дубы были посажены по приказу губернатора фон Кауфмана, уж больно сильно любил он это дерево, напоминающее ему дом. Да, за все лета моего отсутствия, много воды утекло, – вздохнул Алексей Иванович.
Лиза ехала молча.
– В мою бытность пребывания в Ташкенте, краем руководил генерал Николай Оттонович Розенбах, как сейчас помню, уважаемый был человек, – расчувствовался нахлынувшими воспоминаниями Алексей Иванович.
– Сейчас, краем командует генерал Самсонов, – поддержал разговор Андрей.
– Читал. И как он? – поинтересовался Алексей Иванович.
– Душевный человек, свое дело знает, только от астмы сильно страдает. А жена у него, молодая, красивая и очень замечательная женщина, – сказал Андрей.
Лиза с Алексеем Ивановичем одновременно посмотрели на Андрея. И когда Андрей увидел приподнятые брови Алексея Ивановича и округлившиеся глаза Лизы, понял, что сказал что-то не то, рассмеялся и стал размахивать руками.
– Нет, нет. Вы меня не так поняли. Я имел ввиду, что губернаторша к нашему брату, простому солдату, никогда не имеет высокомерия. И мужа своего любит, всем бы такую любовь, – стал оправдываться Андрей.
– Андрюшенька, а мы куда сейчас едем? – спросил Алексей Иванович.
– Вот голова дырявая, самого главного и не сказал. Михаил Федорович приказали вас сразу к ним доставить, они для вас квартиру казенную устроили на Воронцовском проспекте, – ответил Андрей.
– Ну насколько я помню, это должно быть не далеко от гимназии? – стал копошиться в своих воспоминаниях Алексей Иванович.
– Да, но у меня для вас приготовлен другой вариант, – загадочно произнес Андрей.
Алексей Иванович и Лиза удивленно посмотрели на Андрея.
– Я вам жилье снял, правда немного далековато от гимназии. Но ведь казенное, оно завсегда холодком отдает. Соглашайтесь, не пожалеете, – сказал Андрей.
– Ну даже не знаю, хватит ли у нас средств на первых порах жилье снимать? – задумался Алексей Иванович.
– Алексей Иванович, ну за кого вы меня принимаете? Вы меня математике учили, и считать я умею не только свои, но и чужие деньги. Вам понравится там. Хозяйка хорошая, милая женщина, вдова, и плату будет брать символическую, ей просто надоело одной в пустом доме жить, – объяснил Андрей.
– Все то у вас здесь хорошие, милые и замечательные, – усмехнулась Лиза.
– Ну есть, конечно, и такие от которых срам один, но по большей степени люди здесь замечательные, хлебосольные, добрые и отзывчивые. Вот поживете немного и сами убедитесь, что здесь лучшие из лучших. Так значит и дамы, только милые, хорошие и замечательные, – не обращая на сарказм Лизы, ответил Андрей.
– Так если здесь, все такие замечательные, почему вы не женаты до сих пор? – решила уколоть Андрея Лиза.
– А потому, дорогая Елизавета Алексеевна, что не встретил я еще ту, которая предначертана мне судьбой, – Андрей чуть поддался вперед, но Лиза не сдвинулась с места, и тогда он с ухмылкой, практически шепотом добавил: «Наверное, еще не приехала», – и отвернулся.
– Лизонька, ну нельзя же так, – тихо сказал Алексей Иванович.
Лиза и сама не понимала, почему ведет себя, как маленький ребенок. «Действительно, что я к нему привязалась? Он мне ничего не должен и никогда не обещал. Я сама все себе навыдумала. Даже если у него и есть невеста, это его личное дело и меня это совсем не касается. Возьми уже себя наконец в руки», – подумала Лиза.
– Андрей Вячеславович, прошу прощения за свой столь неделикатный вопрос. Я не имела права вам его задавать, – извинилась Лиза.
– Да я не сержусь, но извинения приняты, – сказал Андрей, протягивая Лизе, полусогнутый мизинец.
Лиза посмотрела на его руку, а потом и на самого Андрея, вспомнила, как она в детстве всегда протягивала ему свой мизинчик в знак примирения, и рассмеялась. Андрей рассмеялся ей вслед.
– Это же Учительская семинария. Лизонька я именно в ней преподавал. Андрюша, а это и есть Женская, а рядом Мужская гимназии? Эти здания, при мне только начинали строить, – Алексея Ивановича распирали эмоции.
– Да они самые, женская и мужская, – подтвердил Андрей.
– А сквер каким стал, просто не узнать, – не переставал восхищаться Алексей Иванович.
– Вот здесь, в тени останови, – приказал Андрей вознице.
Экипаж остановился под прохладной тенью карагачей.
– Я быстро, схожу посмотрю, Михаил Федорович у себя ли? А вы, примите мое предложение, от этого зависит куда нам потом ехать, – сказал с надеждой в голосе Андрей и направился в женскую гимназию.
– Как ты Лизонька думаешь, согласиться нам на предложение Андрюши? – спросил Алексей Иванович, чьи мысли были на распутье.
– Если посмотреть с одной стороны, то оба варианта совершенно одинаковы. Как ни крути, в обоих случаях, это чужое жилье. С другой стороны, то Андрей Вячеславович прав, казенная квартира «холодная» и будет ли у нас с тобой время ее сделать уютной. А снимать жилье в обжитом доме, наверное, на данный момент будет верным решением, оно уже обжито, там наверняка уютно и нам будет легче привыкнуть к новым условиям жизни, – рассудила Лиза.
Алексей Иванович молчал, взвешивал, все «за» и «против».
Наконец из дверей вышел Андрей, за ним следом шел мужчина такого же возраста, как и Алексей Иванович, но по телосложению уступал ему, да и рост был пониже. Уже редеющая шевелюра и пенсне отражали отблески солнца. Седеющие усы и бородка, напомнили Лизе доктора Георгия Петровича. Это был директор Женской гимназии Михаил Федорович Дьяконов.
Алексей Иванович, увидев своего бывшего сокурсника и пошел к нему на встречу. Лиза осталась сидеть в коляске.
Мужчины обнялись и стали, что-то обсуждать. Андрей стоял спиной к Лизе, ноги у него были расставлены на ширине плеч, а руки скрещены за спиной.
Лиза изредка посматривала в его сторону, а он как будто почувствовав, каждый раз оборачивался, что приводило ее к раздражению на саму себя.
«Хватит на него смотреть, Лиза», – говорила она себе, но глаза, словно не слушая ее рассудка, опять и опять, смотрели на юношу.
Андрей, отдав честь, и пожав руку Михаилу Федоровичу, направился к коляске.
– Ну вот, как все превосходно складывается, Алексей Иванович согласился на моё предложение, – подойдя и облокотившись на коляску радостно сообщил Андрей Лизе.
Лиза промолчала.
– Елизавета Алексеевна, всё хочу спросить вас. А как вы решили стать сестрой милосердия, ведь я помню, вы мечтали учительствовать? – спросил Андрей.
Лиза удивленно посмотрела на Андрея и не понимала откуда он может знать, ведь никто еще, словом, про это не обмолвился.
– Вам папенька, сказали? – вопросом на вопрос, спросила Лиза.
– Ой, милая барышня, вы забыли, что вопросом на вопрос отвечать не прилично? – подтрунил Лизу Андрей.
Лиза немного смутилась и не нашла, что ответить.
– Я же вам сказал, что вы буквально через месяц будите знать здесь всех, обо всех и обо всем, – быстро сказал Андрей, заметив смущение Лизы.
– Да, вам кроме папеньки, никто не мог сказать про сие, – как будто поймав вора, сказала Лиза.
– На сей раз, вы глубоко ошибаетесь. Есть при Штабе Генерал-губернатора, вездесущая канцелярия, и при ней служит, буквально с первых дней, один замечательный человек, Федоров Георгий Павлович. Вот он мне и помог, правда предварительно пришлось повалятся в ногах, но важен конечный результат, – улыбаясь сказал Андрей.
– Не часто ли вам приходится в ногах валятся? – с ехидной улыбкой спросила Лиза.
– А что делать? Мой рост совсем не располагает к задушевным беседам, поэтому чтобы не выглядеть высокомерным, приходится иногда спускаться на землю, – отшутился Андрей.
– Вы хотите сказать, что уже до нашего приезда знали куда мы определены? – спросила Лиза.
– Конечно. Так почему, вы стали сестрой милосердия? – опять спросил Андрей.
– Потому что, милый мой Андрюшенька, у ее отца временами барахлит сердечко, – сказал подошедший Алексей Иванович и сел в коляску.
– Трогай, на Двенадцать тополей, – сказал Андрей, заняв свое место.
Коляска развернулась и поехала в обратном направлении.
– Андрюшенька, а это не возле пьян-базара? – спросил, немного насторожившись Алексей Иванович.
Андрей рассмеялся.
– В мое время, там кабаки и один срам был, – продолжал вспоминать Алексей Иванович.
– Да не переживайте вы так, сейчас это очень приличное место. Воскресенский или, как его сейчас называют Субботний базар, хотя в народе всё продолжают назвать по-старому, ничего общего с тем, о чем вы говорите, сейчас не имеет, я вас уверяю, – убеждал Андрей.
Коляска повернула на Московский проспект, проехала мимо Учительской семинарии и вновь повернула, на улицу Джизакскую. Сразу после моста через арык Чаули, красовалось двухэтажное кирпичное здание с огромным куполом. Перед входом на колонах возвышался балкон.
– Что это, – полюбопытствовал Алексей Иванович.
– «Колизей» господина Цинцадзе, – ответил Андрей.
– И что в нем дают? – спросил Алексей Иванович.
– Это, цирк и театр одновременно. Вот как только, кто из столичных приедут, я обязательно нам билеты достану, – пообещал Андрей
– Было бы замечательно. Не правда ли, Лизонька? – спросил Алексей Иванович у совершенно отрешенной Лизы.
– Да, хорошо, – ответила Лиза.
– У Елизаветы Алексеевны настроение в дороге растерялось, – пошутил Андрей.
Лиза посмотрела на Андрея и просто выдавила на лице улыбку, а сама подумала: «А не пошел бы ты к черту? Свалился на мою голову».
– Ну ничего сейчас доедем до места, отдохнете и на утро будите, как новенькая, – Андрей пытался вывести Лизу на разговор.
Лиза продолжала молчать. Она понимала, что необходимо взять себя в руки, но не могла никак совладать с собой, ей надо было время, чтобы прийти в себя и стать, как раньше, холодной и рассудительной. Но сейчас эти насмешливые васильковые глаза, напрочь выбивали ее из колеи. Она радовалась тому, что отец придается воспоминаниям, и тем самым отвлекает Андрея от нее.
Выехав на улицу Ирджарскую и проехав татарскую мечеть, Алексей Иванович заметно оживился.
– Ну вот и Воскресенский базар, – сообщил Андрей.
– Интересно, а мадам Жемчужникова, все также содержит кабаки в нем? – улыбнулся Алексей Иванович.
– Госпожа Жемчужникова, непотопляемая, – ответил Андрей и мужчины рассмеялись, только им понятной шутке.
– Я помню у неё были прелестные дочери, первые красавицы в Ташкенте, а после смерти их батюшки они стали самыми завидными невестами, – начал вспоминать Алексей Иванович.
– Старшая Александра Николаевна замужем за генералом Юденичем, а вот об Ольге Николаевне сведениями не располагаю, – ответил Андрей.
Коляска повернула возле пассажа купцов братьев Яушевых и до места прибытия оставалось буквально пара минут.
Дом стоял у дороги в непрерывной веренице таких же домов, иногда разделенных между собой деревянными воротами.
Крыльцо утопало в фасаде здания, подчеркнутое несколькими ступенями. По три окна равномерно распределились по обе стороны украшенные наличниками с рельефным орнаментом из лепнины.
– Ну вот и приехали, – сообщил радостно Андрей.
Он первым спрыгнул с коляски, затем спустился Алексей Иванович.
Из двери дома вышла женщина-прислуга.
– Здравствуйте господа хорошие! Милости просим, – радостно произнесла она, сразу направилась к коляске, чтобы помочь с вещами.
– А вот и наша Глашенька! – сказал Андрей.
Глашеньке было чуть за тридцать, длинные темно-русые волосы были собраны в косу. Ростом она была выше среднего и достаточно крепкого телосложения.
– Андрей Вячеславович, ну во-первых я не «ваша», а во-вторых, вы бы лучше барышне помогли спуститься, – сказала, немного бурча Глаша.
Андрей вместо того, чтобы просто подать Лизе руку, взял ее за талию и с легкостью пушинки, медленно опустил на землю.
– Да что, вы себе позволяете? Папа, ну хоть вы ему скажите? – возмутилась Лиза.
– Я думаю Лизонька, что Андрюша просто очень рад нас всех видеть, – улыбнулся Алексей Иванович и наклонился за чемоданом.
– Ваша правда Алексей Иванович, несказанно рад, – подтвердил выдвинутую Алексеем Ивановичем, версию, Андрей.
– Нет, нет барин, вы в дом проходите, я сама, – сказала Глаша, убирая руку Алексея Ивановича.
Алексей Иванович поднялся на крыльцо и зашел в дом. В доме было прохладно, и он сразу подумал, что это благодаря толстым стенам дома, внутри сохраняется прохлада, не пропуская жару во внутрь.
В передней Алексея Ивановича никто не встречал и он, увидев открытую дверь решил сам осмотреться.
Комната нежно лилового цвета, была довольно просторная, прямоугольная. Три окна с одной стороны, выходили на улицу, задрапированные легкой белой тюлью, и темно-сиреневыми тяжелыми бархатными шторами, служившими в знойные летние дни, защитой от вездесущих солнечных лучей.
Напротив входной двери у окна, стояло коричневое пианино, украшенное двумя серебряными подсвечниками. По середине комнаты, главенствующее место занимал стол, человек на восемь, уже приготовленный к приему гостей, над которым висел, в нежно бело-сиреневый цветочек, абажур с белой бахромой.
У изголовья стола, расположился диван с огромной спинкой, под цвет шторам, отражающийся в большом зеркале, висевшем над ним.
Между двумя дверями, у стены противоположной окнам, красовался буфет.
Войдя в открытую дверь гостиной, Алексей Иванович, внимательным взглядом окинул комнату и сердце его чуть не остановилось.
– Оленька!?– тихо сказал он, увидев до боли знакомый и всем сердцем любимый силуэт.
Возле буфета , стояла его Оленька, в том же бело-голубом в полоску платье, как в их первую встречу в книжном салоне, ее светлые кудряшки подпрыгивали в такт, попыткам дотянуться на носочках до верхней полки.
Только лицо было скрыто дверцей буфета.
– Да!?– ответил совсем чужой голос, одновременно от неожиданности на пол полетела и разбилась чашка.
– Я смотрю, вы уже познакомились?!– спросил вошедший и улыбающийся Андрей.
Алексей Иванович, схватившись за сердце, присел на стул.
Вбежавшая на звук разбитой посуды, Глаша, сразу начала собирать осколки.
– Вот не дал вам Бог роста, а всё туда же. Вот зачем барыня, а? Я же сказала, что сама, только постояльцев встречу, – ворчала Глаша.
Последняя вошла Лиза, увидев, что отцу стало плохо, поставила свой саквояж на стул, быстро нашла лекарство. В стакан стоявшей на столе налила воду из графина, потом быстрыми движениями накапала нужное количество капель и опустившись на колени перед отцом, протянула ему стакан.
Алексей Иванович выпил лекарство и поставил стакан на стол.
– Я вас чем, то напугала? Простите Христа ради, я совсем не слышала, как вы вошли, – стала извиняться женщина.
– Это вы нас простите, что с первой минуты и такой конфуз, – тихо сказал Алексей Иванович.
– Хорошенькое знакомство получилось, – решил пошутить Андрей.
Лиза посмотрела на Андрея.
– Ольга Сергеевна…– только начал Андрей.
– Ольга?! – перебил удивленно Алексей Иванович.
– Да, Ольга Сергеевна Малышева, ваша хозяйка и просто замечательная женщина, – договорил Андрей, показывая на женщину, которая явилась причиной его сердечного приступа.
– Андрей Вячеславович, к чему все эти церемонии, я и так в курсе. Здравствуйте Алексей Иванович и Елизавета Алексеевна. Я так рада, что вы согласились остановиться у меня, – сказала Ольга Сергеевна.
– С первой минуты и сразу вам ущерб нанесли, – сказал Алексей Иванович, показывая глазами на разбитую чашку.
– Пустое это. К счастью, – махнула рукой Ольга Сергеевна.
– Счастья, столько не напасёшься, сколько посуды побили, – буркнула Глаша.
– Глаша, иди покажи Елизавете Алексеевне её комнату, – совершенно не обращения никакого внимание на ворчание Глаши, сказала Ольга Сергеевна.
Глаша взяв большую сумку повела показывать Лизе её комнату.
Комната оказалась по настоящему девичьей.
Светлый розово-пыльный цвет стен, пришелся по вкусу Лизе. Единственное окно, выходящее в сад, было украшено белой гипюровой занавеской и такими же плотными шторами как в гостиной, только цвета спелой вишни.
С одной стороны комнаты стояла железная кровать с двумя подушками обрамленными кружевами, застеленная белым вязанным пледом с длинной бахромой, практически касающейся пола и небольшого коврика из шкурок белого кролика.
Прикрывала кровать от любопытных глаз трехстворчатая ширма, обтянутая плотной белой тканью, на которой красовались нежно розово-коричневые розы. Этой же тканью обтянут абажур.
У подножия кровати стоял большой комод. Небольшой столик с овальным зеркалом, расположился у окна с противоположной стороны от кровати и был заставлен разными баночками и флаконами.
Пуфик и большое кресло стоящие у зеркала были обтянуты бархатом цвета темного шоколада.
– Ну я тогда это, честь имею, – сказал неожиданно Андрей после того, как вышла Лиза.
– Андрей Вячеславович, а как же обед? Через четверть часа уже подавать будем, – удивилась резкому уходу Андрея, Ольга Сергеевна.
– Я тут вспомнил, разрешите откланяться, в другой раз непременно заскачу, – сказал Андрей, поцеловав Ольге Сергеевне руку.
– Как жалко. Вы же обещали? – все пыталась удержать Андрея Ольга Сергеевна.
– Право не могу, в другой раз, прощайте, – Андрей пожал руку Алексею Ивановичу.
– Андрюшенька, мы же с вами еще увидимся? – спросил Алексей Иванович, встав со стула.
– Вы еще от меня прятаться будите, – рассмеялся Андрей и убежал.
Алексей Иванович пытался сделать шаг, но пошатнулся.
– Значит так, Алексей Иванович, давайте я вам помогу, пока суть до дела, посидите на диванчике, а после обеда пойдете отдыхать, – сказала Ольга Сергеевна, взяв Алексея Ивановича под локоть.
– Да, что вы со мной, как с маленьким, я сам могу, – начал возмущаться Алексей Иванович.
– Не спорте, а делайте, как сказано, – прикрикнула Ольга Сергеевна.
От такого напора, Алексей Иванович потерял дар речи и подчинился хозяйке дома.
Ольге Сергеевне было тридцать восемь, она и впрямь была довольно милой женщиной, но ее беззащитный внешний вид никак не сочетался с ее твердым характером.
– Вы простите, меня Ольга Сергеевна, за хлопоты, которые мы вам предоставили, – извинился Алексей Иванович.
– Мне самой неудобно, что я вас так напугала, – оправдывалась Ольга Сергеевна.
– Вашей вины здесь нет никакой, наверное, длительная поездка и жара сделали свое, дело, – попытался успокоить хозяйку Алексей Иванович.
