Текст книги "Ведьмовские шалости (СИ)"

Автор книги: Наталья Пономарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ПРОЛОГ

Наша семья всегда отличалась от обычной. Почему отличалась? Да просто потому, что все женщины по материнской линии обладали даром. Проще говоря, были ведьмами. Магические знания у нас передавались из поколения в поколение, и каждая такая семья всегда хранила свои секреты внутри рода, ревностно оберегая от посторонних глаз.

Обучаться магии мы начинали почти с пеленок и нет, ни в какие школы для «особо одаренных» мы не ходили. Их просто не существовало. Зато существовал департамент по контролю магии, который обязывал каждую ведьму по достижению восемнадцати лет в течение года отработать ведьмовскую повинность. Потом можешь возвращаться домой, поступать в Университет или делать, что твоя душа пожелает. Это как отслужить в армии, только наоборот. Кого-то отправляли в большие города, кого-то засылали в глухие деревни, а счастливчики отправлялись по обмену за границу.

Сегодня мне исполнилось восемнадцать лет, и я очень надеялась попасть в последнюю категорию. Дело в том, что моя мама, Аглая Андреевна Романова, являлась главой отдела распределения молодых ведьм. Поэтому я сейчас сидела на подоконнике и болтала ногами, ожидая, когда уже, наконец, мне отдадут конверт с моим назначением. Родители о чем-то оживленно шептались на кухне, но я этого не слышала. Мысли убежали далеко и надолго, унося меня в мир фантазий, подальше от серой реальности.

Школу я закончила с золотой медалью, поэтому встречаться с парнями, ходить в кино и клубы, как мои одноклассницы, мне было некогда. Вот такая я «ботаничка». Вру, до звания синего чулка мне очень и очень далеко. От моих шалостей и проказ учителя порой стояли на ушах, но ничего сделать не могли. Я отличница, гордость школы, так что терпели, молча скрипя зубами. Вы не подумайте, ничего противозаконного я не делала, так случайно разбить окно директорского кабинета мячом, перепутать реактивы в кабинете химии и в итоге сжечь учительский стол. Подумаешь, мне может, просто интересно было, как порошок из сушеных лягушачьих лапок взаимодействует с некоторыми реагентами. Из-за моего вздорного характера, или из-за чего другого, парни почему-то пробегали мимо меня стороной и к своему огромному стыду к своим восемнадцати годам я еще ни с кем не встречалась. Да что там не встречалась! Я еще даже не целовалась ни разу. Короче, чувство первой любви до сих пор обходило мою скромную персону стороной. Поэтому сейчас я мечтала, как окажусь где-то в Европе среди величественных замков, пропавших стариной и средневековой историей и встречу своего «прынца».

– Зарина, солнышко, подойди сюда! – послышался мамин голос.

Я спрыгнула с подоконника и поспешила в сторону кухни, сразу заметив немного нервные взгляды родителей. Мама держала в руках белый конверт, перевязанный красной ленточкой.

– О, давай скорее сюда! – в нетерпении выкрикнула я и протянула руку.

Отец неопределенно хмыкнул и отошел в сторонку. Быстро сорвав ленту и разорвав бумагу, я вытащила документ с вензелем департамента и принялась читать. Чем больше я читала, тем выше поднимались мои брови от удивления, а внутри разгорался ком непонимания, обиды и ярости.

– Что! Что это, – гневно прокричала я, – как ты могла, мама?

– Милая, ты только не нервничай.

– Не нервничай, – возмутилась я, – вместо того, чтобы отправить меня в Европу, ты сослала меня в какое-то «беспросветное кукуево», если уж не заграница, то могла, хотя бы в городе оставить!

– Нет, не могла. Я не собираюсь пользоваться своим рабочим положением, чтобы подобрать теплое местечко своей дочурке. И вообще, деревня пойдет тебе на пользу. Научишься самостоятельности и ответственности. Пора тебе повзрослеть, Зарина.

Я обиженно засопела, но понимала, что спорить с родительницей, когда она во что-то уперлась, как баран рогом, бесполезно. Она у меня принципиальная, если решила, значит, так и будет. Я, между прочим, вся в нее, может быть, поэтому мы так часто ругаемся, пытаясь каждая отстоять свое собственное мнение. Отец в таких случаях всегда машет рукой и уходит в другую комнату «от греха подальше». Мы же покричав и чуть поискрив магией, миримся и приходим к какому-нибудь общему решению, но видимо не в этот раз.

– Но мама, что это за название деревни такое «Козульки»? Фу-у, хорошо, хоть не какащки. Где это вообще находится? – я снова заглянула в документ, – серьезно? Средний Урал. Как туда вообще добираться?

– Поездом, потом электричкой до станции Медвежий угол, там тебя встретит Степан Сергеевич и довезет до конечного пункта.

– Боюсь спросить, кто такой этот Степан Сергеевич?

– Лесничий местный. Да, ты не переживай, ему уже телеграмму послали. Он один из посвященных, так что о ведьмах знает. В экстренной ситуации всегда к нему обратиться сможешь.

– И то хлеб, – пробормотала я, понимая, что на большее рассчитывать не приходится.

– А где я там жить буду?

– Сергеевич договорился с местными, там тебе небольшой домик выделят. Будешь сельским жителям помогать, травки лечебные заваривать, скотинку заболевшую лечить.

Я скривилась, понимая, что ничего хорошего в ближайший год мне не светит.

– Какая скотинка, мама? Побойся Бога! Я всех рогатых боюсь до икоты. Да я уже после первых нескольких дней в этой глуши заикой стану.

– Ничего дочка, трудности закаляют, – усмехнулась родительница, – корову доить научишься, овец стричь, может еще и пряжу прясть.

Я заглянула в хитрые, немного прищуренные глаза матери.

– По-моему ты перепутала меня с одной из Диснеевских героинь. Издеваешься, да?

– Только чуть-чуть, – рассмеялась она, – не переживай, все у тебя будет хорошо. Вот увидишь, тебе еще там понравиться.

Я с подозрением посмотрела на маму.

– Надеюсь это не твое ведьмовское предчувствие.

Родительница пожала плечами.

– А, если и оно, то что?

– Бр-р, – поежилась я, представив, что придется остаться в этом захолустье дольше, чем требуется.

Уже через пару дней я сидела в вагоне поезда и с грустью махала через открытое окно родителям, прощаясь с ними и своим городом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Стация Медвежий угол произвела на меня унылое впечатление: маленькая платформа, окруженная лесом и две небольшие тропинки ведущие вдаль. Кроме меня не нашлось ни одного дурака, сошедшего с поезда в этой глуши.

– Жесть, – прошептала я, крутя головой.

У края платформы стоял кряжистый бородатый мужик и весело махал мне рукой.

– Зарина Владимировна, – довольно пробасил он и оскалился во все тридцать два зуба, – счастлив, видеть вас.

– И чего он так радуется? Смотрит на меня, будто я не человек, а миллион долларов, вон, как глазки поблескивают. Может, ну его, этого Степана Сергеевича, сама как-нибудь до Козулек доберусь, а то, мало ли чего ему по дороге в голову взбредет.

Заметив мой настороженный взгляд, брошенный в его сторону, лесник стер с лица дурацкую улыбку и уже серьезным голосом произнес:

– Не бойся, девочка, я обычный человек, не вампир, не оборотень, так что не съем я тебя.

Я фыркнула.

– Подавился бы, если попробовал.

– Что, такая невкусная? – усмехнулся мужик.

– Ага, костлявая и ядовитая к тому же.

– Пошли уже, а то нам еще до дороги пилить и пилить пехом, а там ехать часа три.

– Уф, глушь, – вздохнула я, подхватив свою любимую метлу и рюкзак.

– Показывай дорогу, «лесной житель».

– Хм-м, точно «колючка ядовитая», – хмыкнул Степан Сергеевич.

Дорога оказалась грунтовой, никакого асфальта, так что поездка получилась еще та. Каждая кочка и ухаб, на которой подпрыгивал старенький жигуленок, отдавался неприятными ощущениями в моей пятой точке.

– У вас что, сидения в машине дубовые? Нельзя что ли было их чем-нибудь мягким обить?

– Зачем лишние деньги тратить? Я сзади не сижу, а попутчики у меня редко бывают, – ехидно произнес вредный дядька.

Я только стиснула зубы и приготовилась терпеть дальнейшие мучения.

В деревню мы въехали ближе к вечеру. Выбравшись на улицу, я попрыгала на месте, пытаясь размять затекшие ноги. В мыслях было только одно, добраться до кровати и вырубиться до самого утра, но не тут-то было.

– Зарина, я сказал местным, что ты правнучка Марфы Агафьевны. Она померла где-то полгода назад. Ее дом как раз пустует с того времени. Будешь жить в нем. Деревня тут небольшая домов тридцать пять. В основном старики, да пожилые люди, но и молодежь имеется, хоть и мало. Живут в основном за счет огорода и домашней скотины. Работы, сама понимаешь, в такой глуши не сыщешь.

– Фу-у, – простонала я, представляя, что год у меня выдастся еще тот.

– Вон, смотри Аграфена Никифоровна идет, Фенька здесь вместо старосты. Она объяснит, что к чему, да и до жилища твоего нового проводит, а я поехал, – как-то быстро протараторил мужик и, кинув косой взгляд на дородную женщину, ловко запрыгнул в машину и был таков.

Я перевела взгляд на подходившую ко мне сельчанку и в голове сразу же всплыли строки Некрасова «И коня на скаку остановит и в горящую избу войдет», точно про нее.

– Здравствуй, красавица, – громким, зычным голосом произнесла она и, обхватив за плечи, заключила меня в крепкие объятия, прижимая к себе.

– Ой-ой, – пискнула я в стальном захвате ее рук, пытаясь не задохнуться и не откинуть коньки, уже через несколько минут пребывания в Козульках.

– Давненько у нас новых лиц в деревне не было, – отодвинулась наконец женщина, а я начала жадно глотать свежий воздух, – пойдем, я тебе домик твоей прабабки покажу. У тебя продукты-то с собой есть?

Я отрицательно покачала головой.

– Нет.

– Тогда в магазинчик зайдем, он у нас один на всю деревню. Ты только не покупай ничего скоропортящегося, холодильника у Марфы отродясь не было, бери то, что храниться будет. Газа тоже нет. Если что кашеварить надумаешь, так печку топи. В печи оно в сто раз вкуснее получается.

Я закатила глаза и тяжело вздохнула

– Ну и ладно, небось не помру с голоду, все равно готовить нормально не умею, тем более на печи.

Тетка всплеснула руками.

– Ох, дитятко, да как же так! И чего тебя родители одну-то отпустили? Я к тебе завтра с утречка загляну, научу, как печкой-то пользоваться, ночи у нас холодные, без огня замерзнуть в раз можно.

Мы зашли в небольшой деревянный домик, над дверью которого висела покосившаяся табличка «МАГАЗИН». Выбор был, как я и ожидала, довольно скудный. Купив пару шоколадных батончиков, буханку черствого черного хлеба, так как белый уже разобрали, бутылку минералки и кусок сыра, явно прошлогодней давности, вышла на улицу.

– Ты не расстраивайся. У нас завоз в магазин раз в две недели бывает. В понедельник товары привезут, вот и закупишься, а за молоком, да за картошечкой ко мне приходи, задешево отдам. Огурчики, помидорчики тоже свои имеются, – просвещала меня местная жительница.

От ее болтовни у меня разболелась голова и я уже подумывала, а не наслать ли на нее немоту.

– А вон и твой дом на окраине, аккурат у самого леса, – указала рукой Аграфена Никифоровна, даже не догадываясь, что сейчас спасла себя от моего проклятия, – пойду я, а то еще корову доить, да свиней кормить.

Когда тетка резво зашагала в обратном направлении, я с облегчением перевела дух.

Кособокий обветшалый домик, вросший в землю, встретил меня полным молчанием. Открыв покосившуюся калитку, которая издала звук умирающего лебедя, я вошла в небольшой двор, полностью заросшей травой.

– М-да. Вот это попадос. Ничего, завтра попрошу кого-нибудь из местных заняться, не самой же косой махать, я ведь могу так и ноги себе отчекрыжить.

Не успела я об этом подумать, как увидела на окраине леса неясный силуэт, двигающийся в моя сторону.

Приготовив атакующее заклинание, я была наготове. Мало ли кто поздно вечером шляется по этой глухой деревне, но чем ближе приближался человек, тем спокойнее я становилась.

Молодой парень лет двадцати с соломенными волосами и яркими голубыми глазами, сверкающими из-под красиво изогнутых светлых бровей, явно принадлежал к местным жителям. Перекинутая через плечо старая ржавая двустволка и полная, набитая до верха корзина с грибами подтверждали мои догадки.

– Привет, – крикнула я и помахала рукой.

Парень повернулся в мою сторону и подошел ближе.

– Ну, привет, – произнес он красивым мелодичным голосом.

Я как завороженная смотрела на незнакомца, который излучал силу, уверенность и почему-то надежность. Сердце забилось быстрее, разгоняя по венам кровь, заставляя ощутить жар, поднимающийся по шее и заставив покраснеть щеки.

– Да что со мной такое? – подумала я, продолжая молча любоваться парнем и понимая, какое неизгладимое впечатление он на меня произвел.

– Эй, городская девочка, тебя не учили, что пялится на людей некрасиво? – произнес он, своей фразой уничтожая все очарование, – да и гулять после наступления темноты небезопасно. Раз уж притащилась в нашу деревню, учись жить по ее правилам, – он поднял голову кверху и посмотрел на выглянувшую из-за туч луну, – нечего разгуливать, как у себя дома. Мой тебе совет, сиди себе ночами в избе до самого рассвета как мышь и носа на улицу не показывай.

По мере слов, произносимых парнем, меня начало колотить от злости.

– Не твое дело, чем я занимаюсь и когда. Ты кто вообще такой, деревенщина неотесанная, чтобы указывать мне, что делать? Катись-ка лучше отсюда подобру по здоровому, а то пожалеешь! – прошипела я, яростно сверкая глазами.

– Дуреха приезжая! Все вы, нос поначалу задираете, а случись чего, бежите за помощью, вереща на всю округу. И чего тебе в городе не сиделось? Экзотики захотелось? Так ехала бы на средиземноморский курорт.

Я попробовала представить, как я буду верещать, но ничего не получилось, наоборот, перед глазами возникла картинка, как этот местный красавчик, сверкая поджаренными пятками, улепетывает от меня прочь и засмеялась.

– Что ты ржешь, болезная? Не видела, у тебя сзади дома метрах в ста кладбище деревенское находится. Не боишься, что покойнички ночью на огонек заглядывать будут?

– Как ты меня назвал? – еще больше обозлилась я, но тут смысл сказанных парнем слов дошел до моего сознания, – кладбище? Что, правда?

– Ага.

– Ой, как интересно, – пропела я, уже представляя, какой простор для исследований мне предоставляется. Где кладбище, там и призраки, можно будет потренировать навык упокоения, – классно!

Я несколько раз обернулась назад, но домик и высокая трава мешали разглядеть окрестности.

– Ты вообще, нормальная? – глядя на мою реакцию, спросил парень.

– Это с какой стороны посмотреть, – ехидно улыбнулась я.

Со стороны леса послышался треск веток и шелест листвы. Парень нервно дернулся и, заскочив во двор, схватил за руку и потянул за собой.

– Эй, пусти, ты что творишь?

– Быстрее в дом! Давай шевели копытами идиотка!

– Это у тебя копыта, недалекий. Никуда я с тобой не пойду, тем более не пущу к себе в дом.

Незнакомец горестно простонал и, усилив захват, дернул сильнее.

– Ну, все, ты меня разозлил! – рявкнула я и тут увидела, как из-за деревьев выскочили две взрослые рыси и, покрутив лобастыми мордами, устремили взор в нашу сторону.

Магически усилив зрение, я поняла, что это не простые животные, а самые настоящие оборотни. Они опасливо крутили головами, словно чего-то опасались и тихо рычали, явно стараясь отпугнуть людей. Парень уже затащил меня на наполовину прогнившее крыльцо и толкнул незапертую дверь.

– Живее, давай. Или хочешь быть растерзанной зверьем?

Я с недоумением покосилась на него. Никакой агрессии я от оборотней не почувствовала, только лишь отчаянную тоску, горечь, сожаление и маленькую толику надежды.

– Ничего не понимаю, – пробормотала я.

– А то, – хмыкнул парень, – это тебе не город.

– Да что ты привязался, город, не город. Какая разница?

– Такая, что здесь тебя могут подстерегать такие опасности, о которых ты слыхом не слыхивала и которые тебе в самом страшном сне не приснятся.

– Тоже мне напугал ежа голой… кх-м.

– Ты здесь ничего не знаешь. Одной тебе находиться нельзя, это точно. Погибнешь, – убежденно произнес парень.

– Это что, ты ко мне в защитники так набиваешься? – задумчиво произнесла я, передвигаясь по теперь уже моему дому и оглядывая обстановку.

Большая прихожая, посередине которой стояла русская печка, небольшая комнатка с кроватью и самотканым ковром на стене, маленькая уютная кухонька со столом и парой добротных деревянных табуреток, навесной шкафчик, открыв который, я увидела посуду.

– Уф, жить можно, – радостно возвестила я.

– Ты меня вообще слушаешь?

– А должна? Это не я к тебе в дом без приглашения завалилась, даже не удосужившись представиться. Скажи спасибо, что я сегодня услала до чертиков, в другой бы раз ежика из тебя сделала.

– Это как? – удивился парень.

– Ну, репья в саду много.

– Тоже мне, девочка колючка. А силенок бы хватило? Я, кстати, Егор.

– Не сомневайся, – произнесла я, подумав, что он уже второй человек за сутки, который называет меня колючкой, – Зарина.

– Красивое имя.

– Обычное. Может, расскажешь, чего ты так испугался? – спросила я, доставая купленные продукты из рюкзака и выкладывая их на стол, – странно, спросила сама у себя, – дом пустовал полгода, а пыли нет.

– Ничего странного, – рассмеялся парень, а у меня от его смеха мурашки побежали по коже. Смех Егора напомнил журчание бурного потока реки, обжигающе холодного, но при этом не мене прекрасного.

– Степан Сергеевич заезжал к нам два дня тому назад, сказал, гостья из Москвы пожалует, вот Аграфена и прибралась маленько.

– А-а-а, – протянула я, – понятно.

Егор вальяжно расселся на табурете, явно не чувствуя никакого стеснения, но мне почему-то это понравилось. Даже его наглость, вызывала у меня внутреннюю улыбку.

– Интересно, у него есть девушка? – подумала я и сразу поняла, что эта мысль мне неприятна. В сердце словно укололи ледяной иглой. – Что за ерунда?

Я подняла взгляд на парня и увидела, что Егор неотрывно смотрит на меня и улыбается. Эта улыбка отозвалась теплом где-то глубоко в животе, заставляя трепетать все мое существо.

– Ты чего? – почему-то шепотом спросила я.

– Ничего. Просто тобой любуюсь. Ты очень красивая.

– Скажешь тоже, – ответила я, чувствуя, что краснею от кончиков пальцев до корней волос. Комплименты я принимать не умела, да и делали мне их не так уж и часто.

Красивой я себя не считала, симпатичной, пожалуй, да. Небольшой рост, темно каштановые, отливающие на солнце рыжиной волосы, упрямый подбородок с небольшой ямочкой посередине, зеленые глаза и так ненавистные мне веснушки, делали меня похожей скорее на пятнадцатилетнего подростка, а не на восемнадцатилетнюю девушку.

– Правда, красивая. Я вообще не понимаю, зачем ты приехала в нашу деревню. Тебе здесь не место.

Вот надо же, в одно время говорит комплимент, и сразу же все портит.

– Не место значит, – прошипела я, сузив глаза и надвигаясь на незваного гостя, – это тебе не место на моей кухне. Завалился в мой дом и еще имеет наглость оскорблять. Пошел вон!

Егор растерянно захлопал глазами, явно не понимая, что такого обидного он сказал.

– Я хотел сказать, что ты слишком хороша для нашего захолустья, – промямлил парень, пятясь от злющей меня, – тебе бы больше деловой костюм подошел, чем вот это, – и он кивнул, на все еще не выпущенную из руки метлу, которую я выставила черенком вперед и несильно тыкала парня под ребра, – а зачем она тебе?

– Может я ведьма?

– Ага, городская ведьмочка, – хихикнул парень, явно мне не поверив, – колючка ты ядовитая, вот кто ты.

– Да что вы все сговорились сегодня, – в сердцах воскликнула я, – что ты, что лесник этот! Хватит называть меня колючкой!

– Тебе вообще-то, подходит. Маленькая, смелая, и уколоть не боишься.

– Спасибо, хоть не репей, – пробурчала я, – так ты объяснишь мне, что у вас такого страшного происходит? – сделав большие глаза, произнесла наивным голосом.

Егор как-то вмиг посерьезнел.

– Странные у нас дела в последнее время творятся. Ты не поверишь, – хмыкнул парень, – никогда такого отродясь не было.

– Ну, давай, удиви меня.

– Ты только не смейся. Старики говорят, проклятие на нашу деревню наложили?

– Вот это вряд ли, – я никакого проклятого воздействия не чувствовала.

– Я же говорил, не поверишь. Это полгода назад началось. Сначала болеть люди стали. Семь человек погибло, вон и прабабка твоя тоже.

– Насколько я знаю, она от старости умерла.

– Может быть, а может, и нет. Быстро они все полегли.

– А что врачи говорят?

– Ближайшая больница в пятидесяти километрах от нас. Быстро не доберешься. Да и кому наши старики нужны. Сказали, что простуда, иммунитет слабый, не справился. После этих смертей призраки стали по ночам появляться, пугать родственников.

– И что призраки говорят? – меня аж потряхивало от нетерпения, как хотелось услышать продолжение.

Парень с обидой посмотрел на меня.

– Зря я тебе сказал. Знал ведь, что посмеешься.

– Погоди. Я серьезно спрашиваю.

Егор уставился в мои совершенно честные глаза и усмехнулся.

– Да ничего они не могут сказать. Смотрят только так, что самому удавиться хочется, а на душе тяжело-тяжело становится.

– Егор, ты тоже кого-то потерял?

– Да, мать. Она у меня одна была. Больше никого не осталось.

– Прости, – прошептала я, беря парня за руку, пытаясь передать ему свою поддержку и участие, это наверно очень тяжело терять родителей, но поверь мне, у тебя все будет хорошо. Я обещаю.

Ладонь Егора была теплой и шершавой на ощупь, и когда он в ответ сжал мои пальцы, я поняла, что хочу, чтобы наши руки никогда не размыкались.

– Спасибо, – глухо сказал он и на несколько секунд обнял.

Это было новое, потрясающее ощущение, словно я нашла свой дом. Дом в объятиях этого парня.

Егор отстранился и, проглотив ком в горле, криво улыбнулся.

– Не за что.

– Это ведь еще не все странности? – спросила я, стараясь отвлечь его от мрачных мыслей.

– Нет. Ты ведь видела двух рысей. Не отрицай, я знаю, что видела, так вот, это не звери. Это оборотни.

– Да что ты говоришь? – деланно удивилась я, обдумывая всю ситуацию, которая сложилась в деревне.

– Поверь. Я знаю, как бредово это звучит, но видел, как они обращались. Жуткое зрелище.

– Еще бы не жуткое, – мысленно согласилась я, – зная, какую боль оборотни испытывают в этот момент.

– Поэтому я и хотел, чтобы ты быстрее зашла в дом. Эти монстры запросто могли напасть. Две недели назад, пропал Иван, наш охотник и добытчик. Я пошел его искать, но не нашел, мужик как в воду канул, зато наткнулся на этих зверей. Уверен, они его разорвали. Вот, теперь хожу, выслеживаю, – Егор показал на свое ружье, а я еще больше нахмурилась, – они совсем бояться перестали. Скоро на местных начнут нападать.

– Интересно, зачем им это делать?

– Как зачем? Чтобы сожрать. Они же чудовища.

– Не думаю я, что они вообще на кого-то нападать собираются. Да и Ивана вашего, вряд ли трогали.

– Зарина, ты себя-то слышишь? Они ОБОРОТНИ!

– А что, оборотни, разве не люди? – вполне натурально удивилась я, понимая, что будет довольно сложно рассказать деревенскому парню, хоть и очень милому, что мир не настолько прямолинеен и есть не только черное и белое, но еще и другие полутона. Нужно было обдумать, как поступить дальше и ни в коем случае, не дать Егору отправиться на охоту. Оборотни первые не нападут, но вот защищать свою жизнь станут до последнего. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал.

Мы проговорили почти до утра. Глаза начали слипаться, и я, сидя клевала носом, когда Егор выглянул в окно и задумчиво произнес:

– Рассвет. Теперь я могу со спокойной душой пойти домой, зная, что тебе ничего не угрожает.

– Так это ты меня охранял?

Парень обезоруживающе улыбнулся.

– Отдыхай, Зарина, а то, я тебя совсем заговорил. Я завтра после обеда приду, если хочешь, траву покошу и крыльцо починю.

– Ты мой спаситель! – воскликнула я и чмокнула парня в щеку, сразу отметив, как заалели кончики его ушей.