Текст книги "Помпеи. Любовь восстанет из пепла"

Автор книги: Наталья Павлищева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Это было равносильно внезапному падению на полном бегу, когда бежишь, не чувствуя под собой ног, и потом вдруг земля у лица, боль и непонимание, что случилось, вернее, как такое могло случиться.

Юста осторожно потрогала браслет. Тот был просто теплым. Ощупала себя – никаких изменений, хотя соски все еще оставались твердыми от возбуждения. И еще дрожали ноги, словно она и впрямь совершала те сумасшедшие движения…

Перевела дух и вдруг положила ладонь на браслет и, озорно улыбнувшись в темноте, представила, как прижимается к спине Гая и целует его нежно-нежно несколько раз. Браслет снова стал горячим, а Гай в ее фантазии замер, словно боясь потерять это ощущение.

Ага! Теперь она знала, как отвечать! Если он может навязывать ей свои фантазии, то и она тоже.

Решив тоже терзать его своими домыслами, Юста все же поспешила выйти на улицу, слишком сильно трясло.

– Ох, не к добру это, – покачал головой Гавий Руф. – Как-то все одно к одному складывается. В Августу сера попала, теперь долго вонять будет, трясет все сильней. Птицы не поют, кошки куда-то подевались.

Юста подумала, что и впрямь уже второй день не видит ни одной кошки…

Но думать о кошках ей совсем не хотелось, хотелось думать о Гае. Это были мысли, которыми нельзя поделиться, о которых нельзя рассказать, это ее тайна… Даже Гаю она никогда ничего не скажет. Может, это ужасно – испытывать вот такие конвульсии от мужчины?

Юсту меньше всего интересовали проблемы акведука, землетрясение и даже Везувий на горизонте. Нет, Везувий мог заинтересовать, если на него отправиться с Гаем.

– О, боги, какая я развратная! Не Мания ли, богиня безумия, меня охватила?

Юста принесла жертвы богам, умоляя помочь справиться со своими ощущениями, если это плохо.

Интересно, что мысль о том, чтобы снять браслет, даже в голову не приходила. Напротив, когда после того ночного сумасшествия браслет больше не грелся целых два дня, она даже загрустила.

Конечно, у Гая подготовка гладиаторов, у них бои, ему нельзя отвлекаться, но все же….

Матрона предпочитала, чтобы ее называли полным именем, а не как модно – только третьим. Удивительно, но Юлия Прима Пизония, по ее мнению, звучало внушительно, а просто Пизония отвратительно. И вместо Примы Юлию могли звать Старшей, поскольку была всего еще лишь одна Юлия с таким именем, но уж этого гордая женщина и вовсе не желала! Будь ее воля, Юлия и вовсе предпочла бы Уникум – Единственная, но такого в Риме не дано. К сожалению.

Она могла бы зваться и Кальпурнией, потому что по матери была из плебейского рода Кальпурниев, но предпочитала зваться по роду Юлиев. У Юлии текла патрицианская кровь, которую она уважала и надеялась, что внучка сможет оценить выбранного будущего мужа из рода Постумиев – древнего патрицианского рода. Но девчонка не оценила.

Эта неблагодарная, кажется, не слишком рада предстоящему родству.

Если честно, то сама Юлия тоже, Порций Асин Постумий действительно был ослом, как свидетельствовало его второе имя – Асин. А еще гулякой. Но Юсте семнадцать, пора замуж, и бабушка позаботилась о том, чтобы первый муж ее внучки (она прекрасно понимала, что этот брак ненадолго) имел имя, но не получил ничего из приданого. Адвокат Плиний Младший постарался, в заготовленном договоре в качестве приданого значилось все, что Порций ни унести, ни промотать просто не мог, а вот вернуть в случае развода обязан.

Просто Юлии Пизонии нужно немедленно выдать внучку замуж, засиделась.

А потом…

О, в этих далеко идущих планах Юлия Пизония неохотно признавалась и сама себе, словно боясь, что завистливые боги подслушают ее мысли и помешают их осуществлению.

Только что умер Тит Флавий Веспасиан, и императором стал его сын, тоже Тит Флавий Веспасиан, которого все предпочитают звать просто Титом Флавием, а отца называли просто Веспасианом. Тит не слишком популярен, хотя очень старается понравиться плебсу и народу Рима, но у него слишком много врагов в тех городах, которые Тит разрушил, будучи полководцем. Есть такие, кто не простит былых обид Титу-императору…

У Тита нет сына, зато есть брат – Тит Флавий Домициан, весьма достойный стать следующим императором. Конечно, всем хорошо известна романтическая история его женитьбы на Домиции Лонгине (Домициан был влюблен так сильно, что убедил супруга Лонгины развестись с ней), но времена прошли, к тому же сама Домиция Лонгина влюблена не настолько, а женщина, которая не любит своего мужа, недалека от измены…

У Юлии Пизонии сладко замирало сердце при мысли о том, что может быть дальше… Она знала, что Домиция Лонгина нравится и Титу тоже, а ей самой старший из братьев. Пусть Флавии выскочки, пусть они совсем небогаты, но император есть император. Юста может дать будущему мужу и то, и другое взамен на императорский венок и свой профиль на монетах.

Вот как высоко возносилась в мечтах Юлия Пизония, и в них не было ничего невозможного. Юста красива и умна, она хорошо воспитана и образованна, патрицианка, ведущая род от Юлия Цезаря, богата, поскольку получит наследство сразу от трех родов (одни виллы на побережье Неаполитанского залива сколько стоят!). Юста завидная, очень завидная невеста.

Юлия сделала знак служанкам, чтобы принесли лед и работали большими веерами активней.

Жарко, солнце, кажется, вознамерилось выпарить остатки воды в бассейнах и фонтанах. У общественных фонтанов выстраивались настоящие очереди, да и вода текла как-то вяло…

Юлия Прима Пизония не любила это время и праздник Вулканарий. Может, в Риме и празднуют, но это плебейский праздник, а бог Вулкан норовит испортить жизнь на побережье Неаполитанского залива ежегодно.

Здесь прекрасные места, мягкий климат, ласковое море, плодородная почва, воткнутая в землю лоза норовит разрастись за одно лето так, что увивает здания, колонны, деревья, все, за что только можно уцепиться. Виноградные гроздья висят всем на зависть, рыба ловится лучше не надо, все, что только может растить земля, растет отменно, правда, если его поливать.

Именно в августе ко дню Вулканарий воды не хватает. Даже великолепные акведуки, несущие ее в города и виллы на побережье с самой горы, справляются с трудом, а солнце печет так, что все, что не спряталось, выгорает.

Юлия старалась не бывать в такие дни в Помпеях, где даже сад дома проконсула Марка Нонния Бальба, где она обычно жила (Бальбы приходились Юлиям родственниками, а жена Марка Лукреция Бальба была двоюродной сестрой самой Юлии), не спасал от жары. Куда лучше загородные виллы… Здесь тоже были свои особенности. Эта вилла, построенная еще Луцием Кальпурнием Пизоном, тестем Юлия Цезаря, слишком велика для нее одной, а приглашать к себе толпу родственников, которые, несомненно, не будут против провести время в настоящей роскоши, как это делалось раньше, Юлии Приме Пизонии не хотелось.

Вторая вилла ближе к Стабиям, рядом с виллой обаятельной умницы Ректины Тасции, с которой приятно обсудить книги, ну, и конечно, то, насколько испортились нравы у молодежи.

Пока служанки протирали ее шею, руки, плечи прохладной тканью с завернутыми в нее кусочками льда, Юлия размышляла о том, как зять умудрился упустить предыдущего жениха Юсты. Конечно, Юста была еще слишком мала для замужества, но сколько девочек бывало сосватано заранее?

Друг этого бестолкового Тита Гней Корнелий Лентулл решил договориться о том, чтобы взять Юсту за своего сына Гая Корнелия Лентулла. Но через год помолвка была разорвана. Считается, что по желанию самого Гая, который якобы решил жениться по великой любви на вдове какого-то плебея.

Отец возмутился готовностью Гая ради сердечной прихоти расторгнуть помолвку и даже лишил его наследства и права зваться сыном. Поговаривали, что только на словах, но положения это не изменило. Красотка-плебейка умерла при рождении незаконного ребенка, ребенок тоже, а сам Гай вместо того, чтобы вернуться в дом отца и повиниться, уехал из Рима совсем.

Конечно, для Гнея Корнелия Лентулла это беда, но куда большая для Юсты. От девочки отказались, даже не увидев ее! Юлия Пизония запретила упоминать имя Корнелиев Лентуллов в своем доме.

Уже через год была оглашена новая помолвка – с Порцием Постумием. Конечно, они богаты, но это совсем не то… Юлия вообще болезненно относилась к падению и нравов, и значимости патрицианских семей, как она считала. Плебеи становились все богаче, а патрицианские имения дробились и приходили в упадок, как и сами семьи.

Когда требовалось вспомнить о патрицианском имени, Юлия вспоминала, что по мужу она относится к роду Юлиев, не уточняя, что Домициев. Если требовалось вспомнить связь с императорским именем, немедленно вытаскивала свое родство с Луцием Кальпурнием Пизоном, тестем Юлия Цезаря.

Мысли матроны вернулись к возможному блестящему будущему внучки.

Это даже неплохо, что она вовсе не влюблена в этого Порция Асина Постумия, разводиться будет легче. А когда Юста станет императрицей, Гней Корнелий Лентулл пожалеет о строптивости своего сына.

Следующие три дня Порций вел себя отменно, следивший за ним человек даже пожалел, что испугал заказчика.

Порций оплатил гладиаторов на празднике Геркулеса, часть которого провели в Геркулануме, а гладиаторские бои в Помпеях. Конечно, отличились бойцы школы Калена под руководством Гая, они достойно бились друг с другом, а потом вдвоем против Лидона. И знаменитому римскому гладиатору пришлось туго против двух бойцов, тренированных Гаем.

После боя Лидон подошел к наставнику, качая головой:

– Гай, я такого еще не встречал. Ты выпустил против меня двух мальчишек, с которыми я справился с трудом. В чем секрет?

Гай усмехнулся:

– Никакого секрета, просто они каждый день бьются против меня. Понимаешь, слаженные действия, взаимопонимание, а еще – я тоже неплохо владею левым мечом, потому твои ухищрения на них не действуют.

Зрители были очень довольны.

На этих играх Юста познакомилась со своим женихом.

Она пришла на арену вместе с Флавией и Гавием Руфом. Рядом с Флавией крутился Кальв, который то и дело заводил разговор о своем приехавшем приятеле, который оплатил вон какое роскошное выступление. Юста делала вид, что это ее не касается, но Кальв был настойчив, предлагая познакомить их немедленно.

– Я предпочла бы знакомство дома, а не на арене среди орущей толпы! – отрезала девушка.

Когда Кальв все же силой подвел к Юсте Порция, девушка поняла, почему тот не торопится к ним в дом – вид у Порция Постумия был весьма помятый…

Дело в том что после неудачного похода к Лидии Порций откровенно напился и все еще приходил в себя. Два дня выпивок и страшная жара сделали свое дело, у Порция под глазами повисли мешки, и он выглядел лет на десять старше своего возраста.

Юста ужаснулась: вот за этого распутника-выпивоху бабушка намерена выдать ее замуж?! Она не может быть столь жестокой.

Девушка с трудом сдержалась, чтобы просто не сбежать. Она досидела до конца боев, видела, как хорошо бились воспитанники Гая, видела, как Лидон под громовые аплодисменты и приветственные выкрики вывел на арену самого наставника, как на арену летели венки с голов, но все это было словно во сне.

Тот, в кого Юста влюбилась с первого взгляда и кто, как ей показалось, ответил взаимностью, не обращал на нее никакого внимания, занятый своими гладиаторами и боями, жених оказался потрепанным выпивохой и бабником, бабушка ее не понимала…

На следующий день Юста решила вернуться на виллу. Что ей делать в Помпеях? Втайне она надеялась убедить бабушку, что выходить замуж за того, кто будет позорить не только свое, но и ее имя, не стоит. Юста знала, как чувствительна Юлия к таким вещам, и надеялась сыграть на этих струнах ее души.

Но больше всего ее волновало то, что браслет больше не бывал горячим, он умеренно теплый. Юста сама пробовала крутить браслет, терла его, но это ничего не меняло. Что же она сделала не так, что Гай потерял к ней интерес?

Юста не знала, что все это время и из-за решетки, заграждающей выход на арену гладиаторов, и потом, стоя на самой арене, Гай искал ее глазами. Найти было нетрудно, потому что Порций остался рядом с Руфами и Юстой, а на него, как на устроителя игр, постоянно обращено внимание. Гай видел опухшее после обильных возлияний лицо Порция, заметил, что Юста старательно прячется в тень, как она смотрит на своего жениха – полупрезрительно и лишь урывками…

Но что мог сделать наставник гладиаторов против устроителя игр? Гай мог просто протянуть руки к Юсте, и толпа вынудила бы девушку ответить, но это же означало бы ее позор перед всеми. Нет, место Юсты на трибуне, и даже не Помпей, а Рима, а его место вон там за решеткой, вместе с гладиаторами.

Не стоило морочить девушке голову, это ведь не просто девушка, а та, от которой он сам не так давно отказался.

В порыве раскаянья за свой необдуманный поступок, так испортивший ему жизнь, Гай написал отцу покаянное письмо. Нет, он не просил вернуть все, его устраивало и нынешнее положение, не просил снова называться сыном, просто писал, что увидел девушку, которую отец выбрал ему в жены, и понял, какого счастья лишился, как глупо поступил тогда, но теперь уже ничего не исправишь…

Но главным для него оставалось отношение ко всему Юсты.

Девушка не подозревала, что творилось в душе Гая, когда тот решил все же рассказать о себе и своем участии в ее судьбе.

Гай пришел в дом к Руфам, чтобы поговорить с Юстой, но Флавия только развела руками:

– Юста уехала на виллу возле Сарно.

– Она не хочет меня видеть?

– Думаю, она не хочет видеть Порция, но куда денешься…

– Флавия, мне нужно поговорить с Юстой.

– Гай, ты зря не сказал ей сам, все равно же расскажут.

– Я именно об этом и хочу поговорить. Как ты думаешь, она может быть счастлива с Порцием? Если да, то я отступлю.

– Нет! И не тяни время, отправляйся на виллу. Бабушка уехала в Геркуланум, воспользуйся этим временем. Раба, который отвечает за Юсту, зовут Тит.

– Спасибо! – рассмеялся Гай.

Вилла, на которой пряталась от всех Юста, была меньшей из двух принадлежавших Юлии Пизонии на побережье. Но она уютная, а еще у нее два дополнительных удобства – тоннель к самому берегу и прекрасный сад.

Юлия сидела в саду, перебирая таблички с записями, следовало написать письмо в Рим, когда вдруг пришел Тит и, как-то странно смущаясь, сказал, что ее хотят видеть.

– Кто?

– Я позову, – ускользнул от прямого ответа слуга.

Когда на дорожке сада появилась рослая, крепкая фигура Гая, Юста едва не задохнулась. Она делала все, чтобы не думать об этом человеке, но чем больше старалась, тем хуже это получалось. Фигура Гая, серые глаза под черным шелком ресниц, его голос, чуть насмешливая манера говорить… Гай был с ней каждое мгновение, потому что его не удавалось прогнать из сердца.

И вот он здесь сам. Зачем?

– Приветствую, Юста. Нам нужно поговорить.

У девушки немедленно охрипло горло, во всяком случае, голос получился сиплый:

– Приветствую тебя, Гай. Присаживайся. О чем ты хочешь поговорить?

Бессонной ночью и потом, пока ехал на виллу, Гай заготовил целую речь, но сейчас не мог заставить себя произнести из нее хоть слово, все казалось не то, все фальшиво.

Потому говорить начал то, чего требовало сердце. Вернее, сердце требовало просто обнять ее и прижать к груди. А еще лучше прижаться губами к ее губам, но вот в этих желаниях сердце приходилось сдерживать.

– Юста, я не могу не думать о тебе каждую минуту, моя голова полна мыслей о тебе, куда ни посмотрю, всюду ты, чей голос ни слышу – все кажется, что твой.

Девушка обомлела. Если это не объяснение в любви, то что тогда?! Но почему же Гай тянет, потому что они с этим Порцием друзья? Бывают случаи, когда дружбу нужно отринуть.

– Но я должен назвать свое полное имя, чтобы ты понимала, что меня останавливает.

– Что?

Она почти прошептала, теряясь в страшных догадках. Неужели Гай преступник?!

– Я Гай Корнелий Лентулл…

Сказал и смотрел. Юста не сразу поняла, имя показалось знакомым, постепенно дошло:

– Ты?.. Это ты отказался жениться на мне?

– Да, Юста, я. Но я не был с тобой знаком.

– Кто же мешал познакомиться? – девушка выглядела просто растерянной, таким был и голос.

Гай не сказал главного, что больше нет женщины, которая стояла между ними, что он очень жалеет о своей тогдашней ошибке, что готов бороться за нее…

Мужчины так часто не говорят того, что от них ждут!

Да он вообще ничего не сказал, кроме признания, что несколько лет назад предпочел ей другую.

Мог бы и вообще ничего не говорить, только обнять или поцеловать. Можно и то, и другое. Но Гай молча ждал ее решения.

А по дорожке спешил Тит:

– Госпожа приехала, вам нужно уходить… Я провожу через другой выход.

– Юста? – Серые глаза умоляли о прощении.

Она растерялась.

– Я… я подумаю…

– Я буду ждать.

Гай ушел, а Юста осталась сидеть, оглушенная короткой, но такой значимой беседой. Чего он будет ждать? Почему сильный мужчина отдает право решения такого вопроса ей? Что она должна решить? Чего, собственно, он сам хочет?

Признался и ушел, оставив ее в недоумении. Ради чего было все это признание? Если бы сказал, что любит, что готов увезти на край света, жениться против воли всех родственников, вместе взятых, она бы согласилась. Но ведь ничего не сказал, признался и оставил решение ей.

А что она может решить? Разве что сбежать к нему ради вящего позора.

Юлия Пизония вернулась в плохом настроении (слуги уже забыли, когда оно бывало хорошим). Мучила жара и невозможность наполнить ванну хорошей водой. Здесь, у полноводной Сарно, недостатка воды никогда не было, но сейчас и Сарно обмельчала, и вода в ней, как и везде, вонючая.

– Надо ехать в Рим!

Юста ломала голову над тем, как поговорить с бабушкой на интересующую ее тему. Потом решила не ходить вокруг да около, а честно сказать, что думает.

– Меня познакомили с Порцией Постумием.

– Познакомили? Где и кто?

– Познакомил брат Флавии Кальв, он приятель Порция, а познакомили прямо на играх, которые тот оплатил. Перед гладиаторскими боями.

Юлия Пизония смотрела на внучку, прикидывая, что заставляет ту говорить. Что-то не так, обычно Юста молчала по поводу предстоящего замужества.

– Тебе не понравился Порций?

Юста пожала плечами:

– А что в нем могло понравиться? Следы попоек на лице? Севший голос? То, что важничал, словно петух перед курицами? Или что смотрел на меня так, словно я уже его рабыня и обязана аплодировать каждому слову?

– Что-то ты слишком сурова к Порцию. По-твоему выходит, он просто монстр, а мне говорили другое – вполне симпатичный молодой человек, в меру умный, в меру разговорчивый, в меру красивый… Всего в меру.

– Нет там никакой меры! Я не заметила.

Юлия Пизония немного растерялась, что бывало с ней крайне редко. Ей и самой совершенно не нравилось поведение будущего мужа Юсты, но что же поделаешь?

Но это оказалось не все, следующий вопрос внучки поставил ее в тупик.

– Почему Гай Корнелий Лентулл отказался на мне жениться?

– Почему тебя это беспокоит? У тебя есть жених…

– Бабушка, я спросила.

Юлия Пизония со вздохом поменяла позу, делая знак рабыне, чтобы помахивала большим опахалом активней.

– Он собирался жениться на какой-то простолюдинке, которая должна была родить его ребенка.

– Родила?

– Не знаю! – раздосадованно оттолкнула оказавшееся слишком близко от лица опахало Юлия.

– Ты знаешь, что они друзья с Порцием?

– Кто, этот Корнелий Лентулл?

– Да, Гай.

– А ты откуда знаешь?

– Я знакома с Гаем Корнелием Лентуллом.

– Ты?! – бабушка ужаснулась настолько искренне, что Юсте стало ее жалко.

– Да. Он наставник гладиаторов в школе Калена.

Вот теперь старухе стало плохо по-настоящему.

– Ты… знакома… с гладиатором?! Ты…

– Он не гладиатор, а наставник, и от этого он не перестает быть Гаем Корнелием Лентуллом, бабушка.

– Слышал бы твой отец!

– Почему мой отец выбрал для меня Порция?

– Потому что Постумии – древний уважаемый род.

– Но в каждом роду бывает урод. Порций – пьяница и гуляка, об этом знают все Помпеи.

– Но для тебя главное не это.

– Я не пойду замуж за Порция. Лучше в весталки.

Сказала просто так, в сердцах, но Юлия рассердилась окончательно.

– Кто внушил тебе эти ужасные мысли? Кто познакомил тебя с гладиатором? Это Флавия Руфа?! Ты больше шагу не сделаешь с виллы. Будешь сидеть здесь под замком до самой свадьбы.

Юсту посадили под замок, а сама Юлия отправилась в Помпеи разбираться с допустившими такую страшную ошибку Руфами.

Гавий Руф своего участия в знакомстве Юсты с Гаем не отрицал, но ошибкой это вовсе не считал. Если честно, то ему было не до таких мелочей, с вулканом творилось что-то непонятное, в воздухе висело напряжение, то и дело трясло, от чего валились очередные участки не отремонтированных после последнего землетрясения зданий…

Руф, который входил в городской совет и отвечал за градостроительство, разрывался на части, пытаясь успеть всюду, а тут матрона с глупыми вопросами. Ну, познакомил Юсту с Гаем, что в этом плохого?

Удивительно, но Юлия тоже почувствовала, что в Помпеях всем не до нее.

– Гавий, будет землетрясение!

– Я знаю, об этом все говорят, – поморщился Руф.

– Отправь жену за город.

– У меня нет крепкого загородного дома.

– Тогда ко мне на виллу.

– Спасибо, но мы будем вместе, пока Флавия не родит.

– Значит, и сам езжай с ней в Геркуланум! Там и родит. Вспомни, Юста родилась в день землетрясения, но ни одна колонна даже не треснула. У меня все крепко.

– Хорошо, я подумаю.

– Познакомь меня с этим Гаем.

Руф обомлел окончательно:

– Зачем?

– Хочу посмотреть, в кого это влюбилась моя внучка.

– Она… она сказала, что влюбилась?

Юлия фыркнула, как рассерженная кошка. До чего же глупы эти мужчины! Когда нужно сказать, из них слова не вытянешь, а как произнести какую-то глупость, так пожалуйста.

– Она и сама этого не поняла еще. Но я уже давно живу на свете и знаю, как ведут себя влюбленные. Он стоит того?

Гавий мгновение помолчал, а потом кивнул:

– Стоит.

– А почему тогда сбежал?

– Был вопрос чести. Теперь такого нет. К тому же тогда он не знал Юсту.

– А теперь знает? Давно они знакомы?

– Беседовали пару раз. Все время у меня на глазах. Ничего наедине.

– Дурак ты, Руф. Если бы она с этим Гаем переспала, я бы выдала ее за него, а так надо посмотреть. Познакомь.

– Гай уехал с Каленом за новыми гладиаторами в Капую. Вернутся через пару дней. Посоветовать Гаю соблазнить Юсту?

Юлия снова фыркнула:

– Что это за мужчина, которому нужно советовать соблазнить красивую девушку? Тем более ту, с которой он помолвлен? Договор официально не расторгнут. Ладно, приедет твой Гай, привезешь его ко мне знакомиться. И жену тоже привози, у меня безопасней.

Глядя вслед грозной старухе, Руф думал, что совершенно ее не знает. Ревнительница чистоты вдруг советует Гаю соблазнить свою внучку… А вдруг это ловушка?

Но Гая не было в Помпеях, а городские заботы закружили настолько, что он почти забыл о визите матроны.

Юста не выдержала. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она осторожно коснулась браслета, погладила, потерла… Браслет словно отозвался, он заметно потеплел.

Тогда девушка начала представлять Гая и мысленно ласкать его. Она представляла, как поглаживает атласную кожу плеч, торса… Браслет еще потеплел…

Юста осмелела и стала целовать, но не губы, а шрамы, которые успела заметить. Проводила руками по его телу, однако не опускаясь ниже груди.

Браслет стал горячим и… теперь уже она оказалась во власти горячих рук, умопомрачительного тела и неистовых желаний. Гай там в фантазии сбросил с нее тунику и… посадил на себя. Она видела такое на празднике, но девушки садились на статую бога и делали какие-то движения, а потом долго морщились, видно, от боли.

У Юсты боли не было, зато было неистовое желание и тот же поток, уносивший ее в неведомые дали. Гай в мыслях ласкал ее грудь, целовал, помогал двигаться, пока они вместе не прорвались в какой-то океан страсти.

Когда все закончилось, она долго лежала без сил, чувствуя, как постепенно остывает, и браслет тоже. Но почему же Гай, такой горячий в фантазиях, не делает ничего, чтобы они стали явью?