Текст книги "Екатерина Медичи. Любовница собственного мужа (Екатерина Медичи. Дела амурные)"

Автор книги: Наталья Павлищева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Бесприданница

– Мадам… – Мария осторожно тронула Екатерину за плечо, чтобы разбудить. Та живо вскинулась:

– Что?!

– Мадам, прибыли люди из Рима.

Екатерине не нужно объяснять, что ради просто очередных посланников папы Климента со старательно завуалированным вопросом про ее возможную беременность среди ночи будить не стали бы, если столь срочно, значит, что-то важное.

Уже через несколько минут, накинув пеньюар и слегка приведя в порядок роскошные волосы, Екатерина уже сидела в кресле, слушая невысокого чернявого прелата, присланного от кузена Ипполита к ней тайно до официальных послов королю Франциску. Глазки прелата обегали обстановку в комнате, словно прикидывая ее стоимость, а губы так и норовили привычно расплыться в угодливо-приветливой улыбке, несмотря на то, что произносимое к радости никак не располагало.

Посланник Ипполита сообщал страшные новости: умер, а вернее, был отравлен папа Климент! Мало того, во время пышного погребения народ не только не проливал слезы, но и устроил почти праздник! А после похорон само погребение бывшего наместника святого Петра оказалось осквернено и само тело умершего тоже! Только решительное вмешательство кардинала Ипполита предотвратило окончательный разгром могилы. Теперь предстояли выборы нового папы.

Екатерина мало любила папу Климента, прекрасно понимая, что тот обобрал ее до нитки, практически обманом вынудив отказаться от прав на наследство Медичи, которое доставалось его любимцу Алессандро. Мавр мог радоваться – богатейшие владения семьи Медичи перешли к нему навсегда… Если бы глава Святого престола выполнил свои обещания королю Франциску и выплатил приданое Екатерины полностью, а кроме того, предпринял хотя бы какие-то шаги, чтобы отвоевать у императора Карла «отданные» за ней города – Милан, Неаполь и Геную, то об остальном можно было бы забыть. Но приданое до сих пор не выплачено, пока фактически получены лишь драгоценности, что не принесло казне Франции ни единой монеты, остальные деньги папа Климент все еще обещал, выжидая, когда Екатерина наконец забеременеет. И теперь Екатерина оставалась без приданого! Если папой станет противник дружбы с Францией или хотя бы кардинал, опасающийся императора Карла…

Мелькнула мысль: а вдруг это будет Ипполит?! Но Екатерина тут же прогнала ее от себя, Ипполит был слишком связан с папой Климентом, к тому же он молод. Все равно, убийство папы Климента, как бы ни недолюбливала его Екатерина, было для юной женщины катастрофой. На нее уже и так смотрели косо, коннетабль Франции Анн де Монморанси без конца напоминал королю о том, что герцогиня не принесла Франции ничего, кроме расходов на свадьбу. И сенешальша Диана де Пуатье временами вздыхала по поводу «излишних расходов», связанных с содержанием малого двора Ее Высочества.

А детей все не было, да и откуда им взяться, если Генрих бывает в спальне только по утрам, и то по несколько даже не минут – мгновений, только чтобы поздороваться!

Екатерина почувствовала, как тоска сжала сердце. Теперь все зависело от короля Франциска. Только он мог защитить сноху. Ну, и еще от нового папы: если тот посчитает нужным выполнить обязательства предыдущего и выплатит, наконец, хотя бы следующую часть приданого, то герцогине Орлеанской простят все остальное… Мелькнула надежда, что новый папа может выплатить деньги скорее, ведь он не знает об ожиданиях прежнего из-за ее беременности. Но Екатерина вздохнула, несмотря на свой юный возраст – пятнадцать лет, она уже прекрасно разбиралась в людях и жизни, сама жизнь и заставила. Надеяться на обязательность следующего папы не стоило, у того найдется немало своих «Алессандро», которым тоже будут нужны ее деньги. И что тогда?

А вот тогда монастырь! Герцогиня невесело усмехнулась: никто не станет держать при дворе ненужную мужу некрасивую бесприданницу, от брака с которой больше не получить ни денежных, ни политических выгод.

Все эти мысли промелькнули у Екатерины столь быстро, что она и сама не успела осознать. Мария, заглянув после ухода прелата в сведенное судорогой лицо своей подопечной, участливо поинтересовалась:

– Все так плохо?

Та кивнула:

– Я без гроша, и надеяться не на кого…

– А король Франциск?! Он так добр к вам!

– Он добр, Мария, но только пока я чего-то стою. Король не всегда властен даже над своими поступками…

До утра Екатерина ломала голову над вопросом, сообщать ли королю печальную новость самой или подождать, пока это будет сделано официально. Решила, что нужно это сделать лично, чтобы сразу увидеть реакцию Его Величества, но не успела. Обычно король, утомленный ночными утехами с мадам д’Этамп, вставал довольно поздно, но на сей раз он не был у фаворитки, а дела звали отправиться куда-то поутру, и, когда Екатерина собралась попросить принять ее, Франциск уже куда-то уехал. А вечером юная герцогиня испытала настоящий шок, потому что встретила Его Величество идущим, как всегда, в окружении стайки веселых дам. Присев в реверансе, она ожидала привычных приветливых слов, которые свекор всегда находил для снохи, но на сей раз король Франциск даже не повернул голову в ее сторону!

Внутри у Екатерины все похолодело, она так и осталась в реверансе, пока король со свитой шествовал мимо, кровь билась в висках вместе с ужасными мыслями. Несомненно, при дворе знали о произошедшем в Риме, и король был взбешен, он это явно дал понять только что. Екатерина получила огромную порцию откровенно насмешливых и презрительных взглядов. Те, кто и раньше не жаловал ее из-за принадлежности к роду Медичи, теперь получили возможность насмехаться открыто, но и те, с кем герцогиня была в прекрасных отношениях только вчера, предпочли об этом забыть. Если Его Величество не удостаивает взглядом несчастную флорентийку, то почему кто-то другой должен ей улыбаться?!

Хотелось крикнуть: вы еще вчера старались поймать мой взгляд, улыбнуться мне лишний раз, что-то спросить! Такова судьба всякого при дворе, здесь быстрый высокий взлет может означать последующее быстрое и низкое падение. Но почему?! Почему она должна отвечать за действия ненавистного ей папы Климента?!

Более того, король остановился, беседуя с кем-то, и свита тоже встала, при этом придворные не скрывая принялись довольно громко обсуждать сложившееся положение! Конечно, кому нужна эта пучеглазая особа без гроша и родственных связей? К тому же герцог Орлеанский ее терпеть не может! Да, да, он буквально избегает общества своей супруги с первых же дней! И детей родить она неспособна… Самое место флорентийке в монастыре!

– Коннетабль Монморанси предлагает попросту вернуть ее в Рим, потому что договор не был соблюден, а сама она бесплодна!

– Конечно! Разве во Франции мало красивых, здоровых, прекрасно воспитанных и знатных девушек, чтобы принц мучился с этой флорентийкой?!

Первым движением Екатерины после того, как король и придворные проследовали дальше, было броситься к Генриху за защитой. В том, что у них нет детей, виноват в большей степени он сам, ведь для деторождения нужно почаще ночевать в постели с супругой. Неужели Генрих, сам проведший столько лет в тюрьме, не будучи ни в чем виноватым и испытавший тяготы одиночества, не поймет ужас ее положения?! Разве ее вина, что папа Климент всех так подло обманул?! Пострадал не один король Франциск, прежде всего пострадала она!

Генрих был в своих покоях, он, конечно, тоже знал о произошедшем. Екатерина почти бросилась к нему с мольбой в глазах и голосе:

– Генрих, что теперь будет?!

И увидела каменное лицо мужа, тот чуть приподнял бровь:

– Откуда мне знать, мадам? Вероятно, вы лишитесь своего имени герцогини Флорентийской…

– Но… но вы не оставите меня?

Генрих пожал плечами:

– В чем, мадам? Вас уже отправляют обратно в Рим? Нет, в Рим я, конечно, не поеду, с меня достаточно Мадрида…

Дольше разговаривать она не стала. Никакой Генрих не защитник, ему только на руку, чтобы ее отправили обратно, муж будет счастлив избавиться от жены, которая ему в тягость!

Примчавшись в свои покои, Екатерина распорядилась отвечать всем, что она больна, и действительно бросилась в постель, ее била лихорадка, даже зубы стучали. Мария перепугалась не на шутку. Немного понаблюдав за подопечной, Сальвиати решительно направилась к шкафу, достала оттуда сначала небольшую стопочку, потом с сомнением оглянулась на Екатерину, которая лежала, свернувшись калачиком и сжав зубами край простыни, чтобы не выть в голос, и заменила маленькую стопку на довольно большой бокал. Щедро плеснув туда из графина янтарной жидкости, Мария, еще мгновение посомневавшись, проделала то же со вторым бокалом и понесла оба к постели:

– Мадам, нам с вами самое время выпить… А ну-ка, берите!

Сначала Екатерина недоуменно смотрела на наставницу, но та настаивала, и герцогиня взяла свой бокал.

– Залпом все сразу! – скомандовала Мария, поднося ко рту свой. – Вот и хорошо, а теперь действительно прячьтесь под одеяло и постарайтесь заснуть, я никого не пущу сюда, будь это сам король!

Екатерина, которую все еще трясло как в лихорадке, робко возразила:

– Не надо… короля… нельзя короля…

– Никого нельзя! – решительно махнула рукой наставница. – Я вам так скажу: все эти французы – гнилье! Сплошное гнилье! Сначала не ходит к жене, а потом кричит, что она не рожает! Сначала доверяет нашему папе, упокой Господь его душу, а потом вопит, что его обманули! И поделом, что обманули, нашел кому доверять! Прости меня Господи, что говорю дурно о почившем, но как не скажешь?!

Они, видно, выпили что-то крепкое, потому что у Марии язык постепенно стал заплетаться, а Екатерину сморил сон.

– Он нас… всех… обману…

Проснулась она ночью и даже не сразу поняла, что произошло. Вспомнив о событиях предыдущего дня, Екатерина едва не залилась слезами, но вовремя взяла себя в руки.

Жизнь не закончена! Пока она жива, пока есть силы, нужно бороться, она Медичи, а это что-то значит! Медичи нельзя просто так отправить в монастырь!

Можно – подсказала память, уже отправляли и надолго. Когда Флоренция восстала, именно маленькую Екатерину Медичи в виде заложницы отправили в монастырь.

Но ведь не монахиней же! К тому же она была маленькой беззащитной девочкой, а теперь взрослая женщина, правда, тоже беззащитная… Мелькнула мысль, что если развестись с Генрихом и уехать в Рим, то можно… выйти замуж за Ипполита! Ипполит всегда говорил, что готов отказаться от кардинальского сана, чтобы жениться на герцогине Флорентийской. Горячая волна счастья от первой мысли мгновенно превратилась в ледяную от второй. Конечно, был готов, и именно чтобы жениться на герцогине Флорентийской! А кто она теперь? Благодаря хитрости папы Климента – никто! И Ипполиту в таком качестве тоже ни к чему.

Почему-то столь горькая мысль не повергла Екатерину в полное уныние, а наоборот, заставила соображать быстро. Когда-то, когда ее собрались перевезти из одного монастыря в другой через зачумленный город, девочка, не зная, куда именно везут, и решив, что приговорили к смерти, собрала свою волю в кулачок и нашла выход! Она оделась и спрятала волосы, как монахиня, чтобы всем своим видом показать, что на казнь везут невинную деву из обители. И по городу ехала, не прячась и не боясь. Возможно, именно это не позволило толпе попросту расправиться с малышкой, едва державшейся в седле.

Почему же сейчас, когда жизни ничего не угрожает, она сдалась? Нет, не сдалась! – решила для себя Екатерина. Нужно только подумать, чем новое положение может грозить и что нужно сделать, чтобы его исправить.

Нелюбимая супруга без приданого, иностранка, презираемая двором, королем и собственным мужем… Что она могла сделать, у кого искать защиту? Муж уже в таковой отказал. Королева? Но той самой немногим лучше – сестра военного противника Франциска, так же не любима всеми. Фаворитка? Едва ли мадам д’Этамп станет ради флорентийки спорить с королем, тем более когда ее противник коннетабль Монморанси оказался столь прав по поводу возможного обмана со стороны папы Климента. Оставался один-единственный человек во Франции, который мог бы ее защитить. Это был сам король!

Но как просить помощи у того, кто сегодня показал, как изменилось его отношение? И все же, сколько ни думала Екатерина, она не находила другого выхода. Если не поможет Франциск, то не поможет никто, разве сам Господь.

Утром она долго приводила себя в порядок, старательно подбирая наряд и делая прическу поскромнее.

– Вы намерены вызвать у двора жалость своим печальным видом? Думаете, пожалеют?

– Нет, я намерена идти к королю!

– Мадам, к какому королю?! Он и видеть вас не захочет!

Мария не стала говорить, что при дворе уже ходят разговоры, будто скоро последует развод герцога и герцогини и Екатерину отправят в какой-нибудь из итальянских монастырей. Новый папа Павел III отказался выполнять обязательства, взятые предыдущим наместником святого Петра, но согласился найти местечко для почти бывшей герцогини Орлеанской. Он согласен на развод, потому что у супруги Генриха нет детей… Поправляя последние складки на платье Екатерины, Мария ворчала:

– Вот о чем вы собираетесь просить? Чтобы вас оставили при дворе в качестве запасной спутницы во время охоты, когда у мадам д’Этамп запретные дни? Не лучше ли уехать в родную Флоренцию и тихо выйти там замуж за кого-нибудь попроще королевского сына, но зато нормального малого с нормальным отношением к жене? Ну кем вы можете быть при дворе?

– Я намерена остаться супругой герцога Орлеанского и снохой короля Франциска! – отрезала Екатерина, гордо вскинув головку.

– И как вы, спрашивается, собираетесь этого добиваться? – уперла руки в бока Мария Сальвиати. – Укорить короля в излишнем доверии к своему дяде Клименту или герцога в презрении к супружеским обязанностям?

На мгновение Екатерина замерла, а потом невесело усмехнулась:

– Слезами, какой уж тут укор!

В первое мгновение, услышав от секретаря, что герцогиня Орлеанская просит ее принять, Франциск поморщился: принимать сноху не хотелось совсем, и без нее хватало неприятностей. Но потом решил разорвать все одним махом и кивнул, чтобы пригласили. Он только что разговаривал с посланником нового папы, получил подтверждение своим намерениям развести сына с Екатериной и отправить ее в монастырь. Жаль, конечно, девочку, но интересы Франции важнее.

Флорентийка на сей раз была в скромном, почти незаметном наряде. Франциск усмехнулся: старается разжалобить или стать незаметной, чтобы не слышать в свой адрес насмешливых слов придворных? Но он был вынужден признать, что и то, и другое разумно, не всякая женщина сумела бы вот так одеться и вообще решиться прийти. Как жаль, что с Катрин придется расстаться, несмотря на явную некрасивость, она могла бы стать истинным украшением его двора!

Франциск нахмурился: ну почему ему так не везет? Сыновья, побывав вместо него в плену, вернулись оттуда совсем не такими, какими их желал видеть отец. Конечно, старший Франциск вполне годился, чтобы со временем заменить его на престоле, но он слаб здоровьем, без конца болеет, видно застудил внутренности именно в казематах Мадрида. А Генрих… о нем как-то и думать не хотелось. Несмотря на все усилия Дианы де Пуатье, герцог Орлеанский остался замкнутым букой. Совсем другое дело – самый младший Карл, отцовский любимец! И почему так часто именно любимые дети рождаются третьими или вообще последними?

Мысли короля неожиданно для него самого ушли в сторону от напряженно ожидавшей Екатерины. Видя, что король задумался, она стояла молча. А король вдруг подумал о том, что будет, если Франциск не проживет долго. Престол останется сначала Генриху, а потом его детям, небось, таким же, как он сам! Хорошо бы Карлу…

Король неожиданно обернулся к Екатерине и внимательно пригляделся к ней: а вот с этой женой у Генриха точно не будет детей, и тогда… Франциск едва не помотал головой, чтобы отогнать ненужную мысль, но та упорно возвращалась.

– Я вас слушаю, мадам.

– Ваше Величество, я не стану отвлекать вас от дел, прошу только подумать, есть ли моя вина в создавшейся ситуации. Я всегда восхищалась вами, вашей мудростью государственной и человеческой, вашей галантностью рыцаря, мечтала учиться у вас, позвольте мне делать это и дальше.

Вот и все, теперь если он не захочет помогать ей, то достаточно просто вежливо вздохнуть по поводу Генриха и выпроводить ее вон. Если же разговор будет продолжен, значит, у нее есть шанс, пусть маленький, пусть крошечный, но есть.

– Я не виню вас ни в чем, вы пострадали в данном случае, пожалуй, больше всех, но… – Екатерина замерла: вот оно! От следующего слова короля зависит ее судьба. – Не вините и вы меня. Стать посмешищем в глазах двора и всей Европы не слишком приятно. Я получил голую дочь, – развел руками Франциск. И снова Екатерине показалось, что это конец. – Но вы хорошая дочь, данная мне Господом. Оставайтесь такой, и да поможет вам Бог!

Герцогиня упала перед королем на колени, этого рыцарь Франциск допустить не мог, он бросился поднимать юную женщину.

– Не плачьте и не благодарите меня. Я сам не знаю, почему принял такое решение… Наверное, потому что вы любите охоту и мастера Леонардо да Винчи! Постарайтесь оправдать мои надежды.

– Да, Ваше Величество!

Она шла через приемную, с трудом сдерживаясь, чтобы не кричать от радости или не скакать, но головка была гордо вскинута! Утопить или уничтожить Екатерину Медичи не удалось даже папе Клименту, она не вернется в Рим. Пусть Флоренция любима, пусть это родина, но там ей нет места, зато герцогиня сумела сохранить свое место при французском дворе. Не так-то просто загнать в монастырь наследницу Медичи!

Мария Сальвиати по блестящим глазам своей подопечной уже поняла, что решение принято в ее пользу, но расспрашивать по пути было нельзя, и она терпела до самых покоев герцогини. Там, за дверью, Екатерина тоже дала себе волю, она крутнулась на одном каблучке и закричала шепотом:

– Победа! Пока победа, Мария! Король оставил меня при дворе и не будет разводить с Генрихом!

– Первое хорошо, а вот второму я бы не радовалась.

– Почему? – даже растерялась юная женщина.

– Мадам, можно я буду с вами откровенна?

– А разве ты не была до сих пор?

– Была, но только в том, что мне позволялось говорить, а сейчас я скажу то, что давно хочу сказать сама.

Конечно, Екатерина прекрасно понимала, о чем, вернее, о ком пойдет речь. Она со вздохом опустила голову:

– Я слушаю.

– Вы же прекрасно видите, что муж не просто не любит вас – он влюблен в другую, а люди вроде герцога Орлеанского влюбляются раз в жизни. Вам никогда не завоевать его сердце, стоит ли за это бороться?

– И что же, мне развестись с герцогом и уйти в монастырь? Но мне всего шестнадцать, Мария, я хочу иметь детей, я хочу жить! Тем более в монастыре я уже была. Только не говорите мне, что они различаются, я была и в хорошем, и в плохом. Конечно, в первом куда приятней, но это все равно заточение! Особенно после двора Его Величества, – вздохнула юная женщина.

– Все сказали? Кто предлагает вам уходить в монастырь и даже отказываться от брака с Генрихом? Откажитесь от самого Генриха!

– Как это?

– Перестаньте пожирать его влюбленными глазами, перестаньте думать о нем каждую минуту! Поймите, чем сильнее вы привязываете к себе мужчину, тем больше ему хочется на свободу. Мадам де Брезе не держит герцога совсем, а он словно привязанный. Но это не все. Стоит немного выждать, чтобы все успокоилось, а потом просто найти себе любовника. Да, мадам, и не смотрите на меня так, словно я приглашаю вас голышом пройтись по Парижу! Если вы не послушаете меня, то на всю жизнь останетесь позади мадам де Брезе подбирать остатки после этой старухи!

– Вы жестоки, Мария.

– Иначе уже нельзя, вас оставили в королевской семье не для того, чтобы вы висели на шее у герцога! Отпустите его, Екатерина, герцог не стоит вашего обожания. Если вы не сделаете это, то будете вечным посмешищем двора.

– Я не могу… – горестно прошептала Екатерина.

– Тогда лучше вернуться в Италию.

– Но я умру в монастыре.

– Можно сделать иначе. Немного перетерпите, мы найдем вам возможного супруга, а потом объявите, что согласны на развод, только мирный и тихий. Ну хотите, я напишу кардиналу Ипполиту? – Мария Сальвиати попыталась использовать последний довод, какой только могла найти. Она просто поражалась Екатерине: разумная и решительная во всем, та становилась просто глупышкой, едва речь заходила о Генрихе. Возможно, умом герцогиня и понимала, что не должна так любить своего супруга, что тот не стоит ее, но поделать с собой ничего не могла.

Кто же тебя проклял, девочка? – покачала головой Мария. – Смотреть больно, как недалекий телок имеет над тобой столько власти, которая ему еще и не нужна, да что там не нужна, просто обуза!

Двор был изумлен решением короля, ведь казалось, все определено: флорентийка едет обратно в Рим, а Генриха женят на красавице Луизе де Гиз, братья которой активно поддерживают Диану де Пуатье. Услышав это имя, Екатерина поняла, насколько была близка к полному краху! Конечно, кандидатуру дочери Клода де Гиза подобрала сама Диана. И вдруг герцогиня испытала странное чувство удовлетворения, но не тем, что все относительно хорошо закончилось, а тем, что и у Дианы бывают ошибки! Предложение красивой и очень активной Луизы было откровенной ошибкой: та не стала бы терпеть рядом с мужем никакой наставницы!

Но очень быстро двор нашел другую тему для переживаний и сплетен. И снова к волнениям оказалась причастна супруга герцога Орлеанского, и снова не по своей воле!

Начались новые военные действия против императора Карла, обоим сыновьям короля пришлось отправиться в армию, что оба сделали с удовольствием. Екатерина подозревала, что Генрих – с особенным. Это давало ему возможность попросту улизнуть от нелюбимой супруги и показать свои навыки в том, в чем он был силен. Сильный, выносливый Генрих действительно воевал отлично, как и старший брат Франциск. Но беда всегда приходит неожиданно…

В один из дней дофин Франциск, сильно разгоряченный игрой в мяч, попросил своего секретаря подать ему стакан воды. Тот выполнил приказание, но воду принес прямо из колодца, ледяную, такую, что зубы ломило. Казалось бы, что в этом страшного? Но дофину вдруг стало плохо, и он в одночасье скончался! Вскрытие показало давнишнюю запущенную болезнь легких и их отек, несомненно спровоцированный столь резким перепадом температур.

Неожиданная смерть дофина, которого все любили, вызвала ужас, его секретаря заподозрили в отравлении наследника в пользу императора Карла, и никакие врачебные заверения, что ни малейших признаков яда в теле умершего принца не нашлось, никого не убедили. Екатерина очень жалела дофина Франциска, ведь он был одним из очень немногих, кто относился к ней хорошо, даже после того, как флорентийка осталась бесприданницей. Но не менее ужасным оказалось для нее продолжение трагедии. Дело в том, что секретарем, столь неудачно подавшим Франциску-младшему злополучный стакан воды, был граф Себастияно де Монтекукули, то есть итальянец! Подозрения в отравлении немедленно связали с флорентийкой!

А как же иначе, ведь именно они с мужем больше других выигрывали от этой смерти: Генрих становился дофином, а Екатерина супругой наследника престола. Сама юная герцогиня была в ужасе. Мало того что ей пришлось отвечать за подлости папы Климента, так теперь обвинят во всех ошибках или преступлениях итальянцев, совершенных против французов?! О господи!

И снова она сидела, замкнувшись в своих комнатах, и снова ее откровенно сторонились, даже Генрих. Тем более Генрих! Это было страшно, супруг не поверил в ее невиновность, как и другие, считая, что она просто устранила дофина. Не сама, конечно, но была к этому причастна. Екатерине хотелось то ли выть, то ли кричать от боли. Неужели она навсегда останется настолько чужой, что даже Генрих будет использовать любую возможность ее в чем-то обвинить?!

Дофина Франциска похоронили, новым наследником был назван Генрих, но только Генрих, Екатерину дофинессой пока не назвали, король выдерживал время, пока допрашивали, а вернее, откровенно пытали Монтекукули. Нелепо, но теперь сама жизнь Екатерины находилась в руках этого человека, не выдержав жесточайших пыток, он мог просто оговорить ее. На счастье герцогини, этого не произошло – то ли секретарь оказался честным, то ли его о самой Екатерине не спрашивали. Хотя едва ли, потому что виновность флорентийки у всех была на языке. И своей вины итальянский граф тоже не признал.

Его казнили прилюдно, и Екатерина вместе с другими вынуждена была наблюдать эту казнь. Врачи еще раз подтвердили, что отравления не было, но это уже роли не играло, итальянца, и без того замученного пытками, лишили жизни. Король Франциск решил показать всем, что будем с теми, кто попытается покуситься на его семью!

А на Екатерину снова смотрели косо и почти показывали пальцами, и снова она отвечала за чужие просчеты и ошибки… Она справилась и с этим.

– Мадам, я хотела бы вас попросить…

Вид у Марии довольно жалкий, Екатерина поняла, что случилось что-то серьезное.

– Что, Мария, говорите, я все для вас сделаю!

Та набрала воздуха в грудь, словно при прыжке в холодную воду, и вздохнула:

– Отпустите меня в Рим!

– Там что-то произошло?

– Да, мадам, моя семья…

– Конечно… Надолго?

– Не знаю, возможно, навсегда.

Вот и все, закончился еще один период ее жизни, когда рядом была верная Мария Сальвиати, теперь она остается одна среди чужих людей. Не считать же родными камеристок или фрейлин, которые так и норовят сказать какую-нибудь гадость…

Еще немного погодя из Рима пришло известие, что… отравлен кардинал Ипполит! В этом убийстве открыто обвиняли его сводного брата Алессандро, которого через некоторое время тоже убили в отместку сторонники Ипполита.

Все, совсем одна! И возвращаться некуда! Муж сторонится, король до сих пор подозревает в причастности к убийству дорогого ему сына, вокруг одни недоброжелатели…