355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Никольская » Пари » Текст книги (страница 1)
Пари
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:59

Текст книги "Пари"


Автор книги: Наталья Никольская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Наталья Никольская
Пари

ГЛАВА ПЕРВАЯ

* * *

– Вадик, подъем, на выезд, – Антонов теребил за рукав джемпера кудрявого долговязого парня, растянувшегося на обитом черным дерматином диване.

Маркелов потер глаза и быстро принял сидячее положение.

– Че, тревога?

– Нет, девчонки пришли, – по-доброму усмехнулся Антонов, – с шампанским…

– Е-мое, шесть утра, – Вадим потряс головой.

– Кончай трепаться, я жду в машине.

Антонов стремительно покинул комнату, служившую им одновременно кабинетом, столовой и спальней во время ночных дежурств.

Кроме дивана, на котором минуту назад еще спал Вадим, в помещении стоял массивный круглый стол, на котором поблескивал начищенными боками электрический самовар, несколько дерматиновых кресел, стулья с потертыми сиденьями, обычный платяной шкаф, книжный шкаф, чьи полки наполовину были загружены разноцветными папками и – предмет общего вожделения – холодильник «Стинол».

Главной же достопримечательностью этой комнаты был пульт, на который поступали звонки с объектов, поставленных на сигнализацию.

Маркелов и Антонов работали в службе безопасности фирмы «Кайзер», одной из тех, благодаря деятельности которых, граждане могут быть относительно спокойны за свое жилье.

Стальные двери, производимые и устанавливаемые вышеназванной фирмой, обеспечивали более-менее надежную защиту от проникновения незваных гостей, желающих поживиться нажитым добром.

Но Маркелов и Антонов со своими товарищами по работе конкретно изготовлением дверей не занимались, иначе какого рожна они бы проводили столько бессонных ночей в этой полифункциональной комнате, за окнами которой сейчас в утреннем сумраке хороводились тяжелые белые хлопья, медленно тая на лобовых стеклах машин и лицах ранних прохожих.

– Ну, блин, и погодка! – Маркелов в куртке нараспашку сел на переднее сиденье рядом с Антоновым, – куда едем?

– Гастелло, сто пятнадцать, – невозмутимо ответил Антонов, нажимая на педаль акселератора.

– Ну мы-то ладно, а народ-то куда в такую рань прет? – риторически подивился Вадим, шмыгая носом и озираясь по сторонам.

– А ты как думал! – усмехнулся и зевнул его напарник, – ранней пташке Бог дает.

– Как думаешь, до восьми управимся? – спросил Маркелов, развернувшись к Александру.

Тот неопределенно пожал плечами и, выпятив губы, сделал жест, выражающий и сомнение, и надежду.

– Может быть. Хотелось бы.

– Твоему братану с Сергеем вчера повезло, – прищелкнул языком Маркелов, – ни одного вызова, всю ночь в поддавки резались, я бы на их месте храпанул как следует.

– Ты и сегодня спал как слон, – дружески съязвил Антонов, поворачивая на улицу Гастелло, – и вообще, тебе грех на работу жаловаться, платят вовремя, компутер под руками, да за дежурства еще подбрасывают.

– Да я не жалуюсь, вот только иногда меня Валандра достает, требовательная баба.

– Она в органах до майора дослужилась, научилась командовать, – Антонов на несколько секунд опустил стекло «Нивы», приближавшейся к пункту назначения, и выбросил окурок.

Вершинина Валентина Андреевна – Валандра, как называли ее между собой подчиненные, вот уже три года возглавляла службу безопасности фирмы «Кайзер» и являлась непосредственным начальником Маркелова и Антонова.

В команде Вершининой, которую она сама набирала, кроме них работало еще четверо: секретарь-референт Вершининой, ее правая рука – Мамедов Алискер, Ганке Валентин Валентинович, специалист по замкам, признанный виртуоз своего дела, вышеупомянутый младший «братан» Антонова Александра – Антонов Николай, в чьи обязанности входила слежка, расспросы, фотографирование, а также вождение автомобиля, и Болдырев Сергей, для которого этот автомобиль был родиной, другом и возлюбленной, всем тем, чем для Маркелова Вадима была электроника.

– Надеюсь, не последний этаж, – сказал Вадим, когда они остановились у подъезда девятиэтажки.

Разгоняя сумрачную тишину двора мигалкой и сиреной, следом подкатил милицейский УАЗик, из которого прянула лихая четверка с автоматами в шлемах и бронежилетах.

– Впечатляющее зрелище, – иронично прокомментировал Маркелов, – так они всех ворюг распугают.

Кивнув ментам, Александр с Вадимом подождали, пока последний из четверки скрылся в подъезде, и направились следом.

* * *

– Ну, сыщики, докладывайте, – Вершинина сидела за столом у себя в кабинете, переводя взгляд с Маркелова на Антонова, – кто начнет?

Голубые глаза Вершининой, в уголках которых притаились тонкие лучики морщинок, лукаво смотрели из-под русой челки.

– На объекте по адресу: Гастелло, сто пятнадцать были в шесть ноль семь, через пять минут после сигнала, – начал Маркелов. – Следом подъехали менты. Мы вошли в квартиру прямо за ними. Глядим, они уже скрутили голубчика.

– Что за голубчик? – поинтересовалась Валентина Андреевна, прикуривая от настольной бронзовой зажигалки в виде дракона, застывшего с поднятой головой в воинственной позе. Стоило нажать кнопку, как из его пасти вырывалось пламя.

– Трифонов Петр Петрович, сосед Федорова, живет с ним на одной площадке.

– Сосед, значит, – тонкие брови Вершининой спрятались под челкой.

– Ну, натурально, сосед, – продолжал Маркелов, – а труп Федорова в ванной валяется, с ножичком в сердце.

Маркелов неотрывно смотрел на Вершинину, ожидая увидеть, какое впечатление произвела на нее его последняя фраза. Лицо Валентины Андреевны выражало молчаливый нейтралитет, только ее взгляд, на минуту утратив присущую ему ироническую насмешливость, стал более внимательным.

– Ты сигнализацию проверил?

– Обижаете, Валентина Андреевна, конечно проверил, все в порядке, только кому она теперь нужна?

– Что, родственников нет?

– Пока неизвестно, Силантьев будет разбираться.

– Если никто не объявится, снимайте с пульта.

– Хорошо, Валентина Андреевна, свяжемся с Силантьенвым, узнаем.

– И что говорит Петр Петрович?

– Петр Петрович рассказывает какие-то сказки. Мол, Федоров ему позвонил, сказал, что друзья с ним пошутили, ушли и заперли его снаружи, а дверь изнутри не открывается. Попросил его отпереть, сказал, что ключ в замке. Петрович, якобы, оделся и вышел на площадку. Ключ действительно торчал в двери. Он отпер и вошел, крикнул Дмитрия, покойника Дмитрием звали – никто не отзывается. Тут телефон зазвонил, ну он трубку брать не стал, вроде как не ему звонят, пошел хозяина искать. В общем, пока он там мотался, и мы подъехали.

– Сегодня лейтенант Силантьев с тревожной группой выезжал? – Вершинина покрутила сигаретой в большой хрустальной пепельнице и встала.

– Он самый, – Маркелов поднял голову, следя взглядом за Валентиной Андреевной, – корчит из себя Шерлока Холмса.

– Ну, ладно, дальше, – Вершинина, прихватив по дороге кувшин, подошла к окну и, критически посмотрев на кактус-заморыш, стоящий на подоконнике, дала ему напиться, – наверное, холодно ему здесь, не май месяц.

Вершинина была крупной, статной дамой, но, несмотря на свою полноту, она двигалась легко и свободно без суеты и спешки, присущих многим нервным и худощавым особам и без монументальной тяжеловесности, характерной для дородных матрон.

– Кому холодно? – рассеянно переспросил Антонов.

– Кактусу. Ты где, Саша, на Луне? – усмехнулась Валентина Андреевна.

– Нет, но вы как-то так сразу… о кактусе заговорили, – промямлил сбитый с толку Антонов.

– Жениться тебе надо, Шурик, – шутливо продолжала Вершинина, – тогда бы ты на практике уяснил, что такое женский ум.

– Смесь ежа с гадюкой? – хихикнул Маркелов.

– Не так ядовито, – Валентина Андреевна с насмешливой укоризной посмотрела на Вадима, – но в чем-то ты прав. Женщины могут почти одновременно думать о чулках и звездах. В этом есть, конечно, свои плюсы и минусы.

– В чем же плюсы? – заинтересовался Маркелов.

– Во всеохватности, всесторонности взгляда, в способности прислушиваться к своей интуиции, а, значит, в некотором смысле – прозревать будущее…

– А каким вы видите мое будущее, Валентина Андреевна? – спросил захваченный разговором Вадим.

– Если ты, Вадик, не женишься через два года, ты вообще никогда этого не сделаешь, будешь до седых волос копаться в своих компьютерах, вконец потеряешь зрение, будешь похож на такого, – Вершиннина, приподняв подбородок, сощурила глаза, – подслеповатого кролика. – А вообще-то, как сказал Шанфор: «И в браке, и в безбрачии есть свои недостатки: из этих двух состояний предпочтительней то, которое еще можно исправить».

И начальница, и подчиненные весело рассмеялись.

– А минусы в чем… я про женский ум, Валентина Андреевна? – не унимался Маркелов, пытаясь наигранной серьезностью стереть с мальчишески пухлых губ следы улыбки.

– В неразборчивости, в суетности, в скоропалительности выводов.

– Ну, Валентина Андреевна, вас в этом нельзя упрекнуть, – покачал головой Антонов.

– Вишь ты как подъехал! – рассмеялась Вершинина, – ладно, с женской психологией разберемся после, если у вас будет желание. Значит, Петрович в убийстве не признается?

– Нет, не признается. Говорит, зачем мне его убивать? А как труп в ванной увидел, чуть в обморок не ляснулся, артист еще тот! – воскликнул Маркелов.

– Так, а Силантьев что? – Вершинина снова заняла свое место за столом.

– Силантьев приказал своим архаровцам поднять соседей, без понятых-то нельзя, и пошел у Трифонова обыск делать. И что же вы думаете, – Маркелов хитро заулыбался, – в грязном белье в стиралке нашли десять золотых монет царской чеканки, как записали в протоколе, «желтого металла». Спрашивают Петровича, твои? Он говорит, нет, впервые, мол, вижу. А у Федорова в пластиковой папке с кармашками, где он монеты свои хранил несколько кармашков пустыми оказались.

– И как же наш сосед это объяснил? Погоди, – Вершинина сняла трубку зазвонившего телефона. – Доброе утро, Михаил Анатольевич. Все в порядке. Хорошо, сейчас поднимусь.

Она опустила трубку и, обращаясь к ребятам, сказала:

– Подождите немного, я скоро, шеф вызывает.

Валентина Андреевна подошла к висевшему на стене большому овальному зеркалу и, не смущаясь присутствия подчиненных, поправила макияж, откинула челку со лба и неторопливо вышла из кабинета.

– Ну, Валандра, – полувосхищенно-полуязвительно произнес Маркелов, – даже к шефу идет как пава.

– А как она тебе насчет женского ума втирала. Всеохватность… Интуиция… – довольно удачно спародировал Вершинину Шурик.

– У нее котелок варит, что надо. – Маркелов вступился за Вершинину. – сидит-сидит, молчит-молчит, а потом – нате – все по полочкам разложит.

– Не зря она в ментовке лет десять отпахала, и хоть и турнули ее оттуда, а полковники с ней за ручку здороваются, сам видел, когда ее отвозил в управление, Сергей тогда отгул брал.

– Да, уважают нашу Валандру. – согласился Вадим, – только вот ты мне скажи, ты с ней какого-нибудь мужика рядом можешь представить?

– Ха, – коротко хмыкнул Шурик, – мне и представлять не нужно, не далее как вчера видел ее в компании с одним дядечкой, ничего так дядечка, ездит на девятьсот шестидесятой «вольвочке».

– Да я не об этом говорю, ты бы смог с рентгеном жить? Она же всех насквозь видит, только делает вид, что ничего не замечает. А как баба она вполне, хоть для меня и тяжеловата немного.

– Да она с тобой и не ляжет, – подковырнул дружка Шурик, – не тот масштаб.

– Вот и я про то же…

– Про что ты? – подхватила стремительно вошедшая Валандра.

Маркелов с Антоновым понимающе посмотрели друг на друга.

– Да мы о своем, Валентина Андреевна, о девичьем. – отшутился Шурик.

Вершинина снова устроилась за столом и, как будто никуда не отлучалась, продолжала:

– Как же сосед это объяснил?

– Да никак не объяснил, зенки выпучил и варежку раскрыл. Не мои, твердит, и как ко мне попали, не знаю. – сказал Маркелов.

– А Силантьев?

– Этому Эркюлю Пуаро все ясно, как дважды два, – пренебрежительно отозвался о Силантьеве Вадим, – он не сомневается в виновности Трифонова. А вообще-то убийством будет заниматься, наверное, прокуратура.

– Нам-то что волноваться, – встрял Антонов, – сигнализация не подвела, к нам претензий быть не может, а теннисисту она теперь без надобности.

– Покойный что, теннисом занимался? – спросили Валентина Андреевна.

– Да, по всей квартире кубки и вымпелы, да почетные грамоты, видно не из последних теннисист, – доложил Антонов.

– Хорошо, вы свободны, отдыхайте. – Вершинина потянулась за новой сигаретой.

* * *

Часы, висевшие над дверью в кабинете Вершининой, показывали одиннадцать, когда Алискер Мамедов, сопровождаемый Болдыревым Сергеем, предстал пред ясные очи Валентины Андреевны.

Стремительный, подтянутый, энергичный, Алискер был достойным представителем поколения молодых предприимчивых людей, которые, согласно дерзновенным чаяниям лучшей части российского общества, должны определить облик нашей страны на стыке двух столетий.

Родись он лет на двадцать раньше, из него получился бы отличный комсомольский вожак, не ведающий страха первооткрыватель, строитель БАМа или знатный мелиоратор, но жизнь распорядилась иначе.

В настоящее время он работал секретарем-референтом начальника службы безопасности фирмы «Кайзер», выполняя одновременно обязанности и электронщика, и водителя, в общем, был на все руки от скуки. Со знаменитым героем Бомарше его роднила мобильность, умение быстро реагировать на сложившуюся ситуацию и принимать дельные, оригинальные решения.

Конечно, как говорил один из наших руководителей, незаменимых людей нет, но если бы Мамедов решил сменить место работы, служба безопасности, возглавляемая Вершининой, не скоро сумела бы подобрать ему достойную замену.

– Добрый день, Валентина Андреевна, – он снял ондатровую шапку, расстегнул черное кашемировое пальто и, сняв его, пристроил на вешалке.

– Здрасте, – Болдырев распахнул куртку.

– Привет, ребята, – сдержанно улыбнулась начальница, – как дела?

Сев на стул напротив Вершининой, Мамедов раскрыл коричневую кожаную папку и положил на стол несколько листов с печатями.

Переваливаясь с ноги на ногу, Болдырев пересек кабинет и тяжело опустился в кресло рядом с журнальным столиком.

– Вот договор на обслуживание квартиры номер двести один, дом двенадцать по Новосибирской, – начал Мамедов, – там еще наклевывается пара клиентов, я им оставил наши проспекты.

Вершинина бегло просмотрела бумаги и, вернув их Мамедову, сказала:

– Ну, ты знаешь, что с ними делать. – она повернулась к Болдыреву: – Сереж, плесни-ка мне чайку.

– Минуточку, Валентина Андревна, – он щелкнул рычажком стоявшего рядом с ним чайника, положил в чашку пакетик с чаем и, дождавшись, когда на чайнике погасла лампочка, залил чай кипятком.

Все это он проделал неторопливо, со спокойной крестьянской основательностью. Он и машину водил точно так же, уверенно и без нервозности. Но при необходимости мог выжать из автомобиля все, на что тот был способен, и даже сверх того.

Когда-то Сергею приходилось участвовать в ралли и не на последних ролях, но так случилось, что один из заездов оказался смертельным для его друга, и жена Сергея поставила ему ультиматум: или машина, или я. Сергей выбрал семью, тем более, что подрастающие дочь и сын требовали все больше внимания и заботы. Сергей не был трусом, но, обладая трезвой крестьянской жилкой, рассудил, что все равно рано или поздно с гонками придется завязать, а семья относится к разряду вечных понятий.

– А вы сегодня позавтракать успели? – участливо спросила Вершинина, – Сергей, открывай холодильник, там варенье, сыр, колбаса, сделай нам бутерброды.

Валентина Андреевна относилась к той категории женщин, которые, несмотря на свою полноту, не изводят себя бесполезными диетами, а окружающих – унылыми жалобами на свой избыточный вес. Она смотрела сквозь пальцы на все эти новомодные средства для похудания, не отказывая себе ни в печеном, ни в сладком.

Она охотно и вкусно готовила и ела с большим аппетитом, не пасуя перед огромными порциями и не содрогаясь от сознания того, что дополнительная калория сыграет роковую роль в округлении ее и без того пышных форм.

Валандра была свободна от комплексов по поводу своего веса. Возможно, это счастливое обстоятельство и являлось той наживкой, на которую клевали как супермены, так и обделенные волей и не слишком преуспевшие в жизни, но зачастую обладающие нерастраченными душевными сокровищами мужики.

Она с явным одобрением смотрела, как Сергей режет крупными кусками сыр и колбасу, укладывая их на хлеб.

– Хорошая новость, ребятки! Намечается крупный заказ: «Провинциалбанк» собирается устанавливать сигнализацию в хранилище.

Зазвонил внутренний телефон.

– Слушаю, Михал Анатолич, – сказала Вершинина, включив громкую связь.

– Валентина, тут Силантьев к нам направил одного господина, его родственника обвиняют в убийстве, ты мне утром рассказывала. Прими его, хорошо?

– Хорошо, пусть заходит. Как его фамилия?

– Трифонов Никита Петрович.

Нажав кнопку отбоя, Вершинина посмотрела на Сергея.

– Забирай этот ланч в дежурку, там доешь, слышал, у меня посетитель? – она кивнула на телефон. В ее голосе появились командные нотки, но ей было бы невыносимо тяжело, если бы из-за нее кто-то остался голодным.

Убрав остатки продуктов в холодильник, Сергей сгрудил бутерброды на поднос и направился к выходу. Неожиданно открывшаяся дверь едва не выбила у него из рук поднос с бутербродами.

Вошедший мужчина, застыв на месте, оторопело уставился на Болдырева, который чудом не выронил подноса. Обменявшись удивленно-извиняющимися взглядами, Сергей и незнакомец, наконец счастливо разминулись.

– Добрый день, мне бы Вершинину увидеть… – вошедший замялся, неуверенно глядя на Валандру.

– Вы – Никита Петрович?

– Да. Меня к вам направил Мещеряков.

– Присаживайтесь, – Вершинина рукой указала на стул, который предупредительно освободил Мамедов.

Никита Петрович основательно устроился на стуле, расправив длинные полы дорогого кожаного плаща. Никите Петровичу можно было дать лет пятьдесят, у него было приятное интеллигентное лицо, густые жесткие волосы, зачесанные назад, открывали высокий выпуклый лоб, умные глаза смотрели с прищуром из-под густых темных бровей.

– С чего бы мне начать? – с растерянностью человека, впервые попавшего в неординарную ситуацию, произнес он.

– Я знаю о вашем деле лишь в общих чертах, так что рассказывайте все по порядку, – постаралась приободрить его Вершинина.

– Да, собственно, и рассказывать-то нечего. Какая-то нелепость – моего брата обвиняют в убийстве!

– А что, это так уж невероятно? – спросила Вершинина.

– Невероятно – это не то слово. Это просто невозможно.

– Давайте пока оставим эмоции. Мы постараемся вам помочь, а вы помогите нам, – пыталась остудить его пыл Валентина Андреевна.

– Чем же я могу вам помочь? – удивился Никита Петрович.

– Расскажите все с самого начала. Как вы обо всем узнали?

– Мне позвонили на работу, сказали, что из милиции, ну я, естественно, удивился. Потом меня спросили, есть ли у меня брат, я, конечно, ответил утвердительно, ведь у меня и правда есть брат, – посетитель заметно нервничал.

– Не хотите сигарету, Никита Петрович? – Вершинина пододвинула ему пачку «Кэмела», пытаясь его успокоить.

– Спасибо, я курю трубку, – он достал из кармана плаща простой Г-образной формы трубку коричнево-бордового цвета, набил ее табаком из плоской жестяной коробочки, которую вынул из другого кармана и раскурил трубку от спички.

Вершинина выкурила уже полсигареты, когда Никита Петрович, закончив свои манипуляции с трубкой и табаком, сделал первую глубокую затяжку.

– Ну что, продолжим? – Валентина Андреевна, все это время внимательно наблюдавшая за гостем, не без грациозности откинулась на спинку кресла.

– Так вот, мне сообщили, что мой брат задержан по подозрению в убийстве. Я примчался в отдел, но там мне толком ничего не объяснили. Только один лейтенант, Силаев, кажется, сказал, что дело ясное: есть мотив, говорит, есть орудие убийства, есть труп и есть убийца, то есть мой брат, – начав пыхтеть трубкой, Никита Петрович стал заметно спокойнее, – но это же нонсенс. Какой из Петьки убийца?!

– В квартире вашего брата нашли золотые монеты, по всей видимости, раньше они принадлежали Дмитрию Федорову.

– Вздор! Бред какой-то, да ему кроме бумаги ничего не нужно было! Он же поэт, я бы даже сказал, весьма неплохой, но кому сейчас стихи нужны? Все как сбесились: читают только третьесортные детективы, да любовные романы! – Никита Петрович начинал распаляться, – если еще о Фрейде кое-кто слышал, то о Лэйнге или Прусте – единицы, я уж не говорю о Мисиме или Кортасаре. Извините, я отвлекся, – он посмотрел на Вершинину и, увидев, что его внимательно слушают, продолжил:

– Я ему говорю, Петь, хочешь, я тебе компьютер куплю? Будешь, по крайней мере, цивилизованно работать. Он говорит, нет, я на бумаге привык. Я ему несколько раз предлагал: давай, говорю, твои стихи отдельной книгой издадим, все расходы я беру на себя, ну там верстку, бумагу, типографию хорошую. Так вы знаете, что он мне ответил? – Трифонов поднял свои густые брови, – еще, говорит, рано, Никита, время еще не пришло.

– Значит, вы считаете, что ваш брат не мог убить человека? – спросила Вершинина, снова пододвигаясь к столу.

– О, Господи, ну, конечно, нет, – с облегчением от того, что его наконец-то поняли, выдохнул Никита Петрович, – он и комаров-то не убивал, а отгонял от себя, когда слишком доставали.

– Никита Петрович, извините за бестактность, а где вы работаете? – спросил молчавший до сих пор Мамедов.

– У меня небольшая фирма по изготовлению легких сооружений из влагонепроницаемой ткани. Любых форм и любых размеров. Ткань мы получаем из Германии, а кроим либо на месте, либо у себя в цехе.

– И что, доходный бизнес? – поинтересовался Алискер.

– За прошлый год я только налогов заплатил больше двух миллионов.

– Новыми?

– Да, деноминированными, – поправил Мамедова Никита Петрович, – и если вы вытащите из этой передряги моего брата, я способен достойно вознаградить ваши усилия.

– Если я вас правильно поняла, – снова вступила Вершинина, – вы хотите, чтобы мы нашли убийцу Дмитрия Федорова, так?

– Именно так, – обрадовался Трифонов, как будто его брат уже был на свободе, – я бы хотел, чтобы вы это сделали как можно быстрее, в неволе Петька загнется, как цветок без солнца. Так мы договорились? – с надеждой спросил он.

– Думаю, что да, – ответила Вершинина.

– Тогда – вот, – Трифонов вынул и положил перед Валентиной Андреевной две банковские пачки сторублевок, – это аванс.

– Не проще бы вам было на эти деньги выкупить своего брата? – улыбнулась Вершинина.

– Не смешите меня, – сказал Трифонов, выбивая пепел из трубки в хрустальную пепельницу, – во-первых, здесь меньше тысячи долларов, – он показал на лежащие на столе деньги, – а во-вторых, я привык действовать честно, пусть в наше время это иной раз и стоит гораздо дороже.

– Алискер, – Вершинина посмотрела на Мамедова, – выпиши Никите Петровичу приходный ордер на деньги и оформи договор.

– Не стоит беспокоиться, Валентина Андреевна, это лишнее, – сказал Трифонов, рассовывая свои курительные принадлежности по карманам.

Мамедов вопросительно поднял на Валандру глаза.

– Делай, как я сказала.

Не хитрая процедура отняла у ловкого Мамедова немного времени – уже через несколько минут принтер выдавил два экземпляра договора, который Вершинина и Трифонов тут же и скрепили подписями.

– Вы позволите наведаться к вам через пару дней? – спросил, уходя, Трифонов.

– Конечно, Никита Петрович, заходите, – любезно ответила Вершинина, – думаю, к этому времени уже что-то проясниться.

Трифонов недоверчиво посмотрел на нее, но вынужден был опустить глаза, уступая властной, спокойной силе взгляда Валандры.

– До свидания.

– Всего хорошего, если вы нам понадобитесь, мы вам позвоним, – лицо Вершининой снова приняло характерное для нее невозмутимое выражение, – что скажешь? – обратилась она к призадумавшемуся Мамедову, едва закрылась дверь за Трифоновым.

– Похоже на правду, Валентина Андреевна, – не спеша включился в разговор секретарь-референт, – я бы, имея такого брата, не стал бы мараться о какого-то соседа, будь он хоть трижды султаном Брунея, если бы, конечно, этот сосед сильно мне не насолил, – иронично подытожил он.

– Вот именно, – веско произнесла Вершинина, – если не насолил. А если все-таки насолил, то на кой черт Петру Петровичу понадобились эти проклятые монеты? Кстати, узнай, сколько они могут стоить.

– Действительно, неувязочка получается, – прокомментировал Мамедов, покачивая головой из стороны в сторону.

– Так, записывай или запоминай, – Валентина Андреевна знала о способности Мамедова с одного раза запоминать большие куски любого текста, впервые услышанного или прочитанного, даже если он был на иностранном языке, – во-первых, разузнай все о Федорове: родственники, друзья, работа, женщины, хобби, ну, сам знаешь.

– Хорошо, узнаем.

– Во-вторых, – продолжала Вершинина, – то же самое о Трифонове и в-третьих – отношения между Трифоновым и Федоровым, как часто встречались, общие знакомые ну и так далее и в-четвертых, свяжись с Силантьевым, выясни факты по делу. Можешь взять машину и одного-двух ребят. Если нужны деньги на расходы, возьми в сейфе, только не забудь оформить все. И держи меня в курсе. Все понял?

– У нас в роду все понятливые, – весело ответил Алискер, обрадованный возможностью проявить свои неординарные способности.

– Вечером доложишь все, что успеете узнать, – отдала последнее ЦУ Валандра.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю