Текст книги "Дело Малышева"

Автор книги: Наталья Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

ГЛАВА 6

Игорь вернулся домой, когда уже стемнело. Не хотелось видеть Бабусю, а тем более что-то ей объяснять. Он осторожно открыл дверь, зашел в квартиру и стал разуваться не зажигая света.

Неожиданно свет вспыхнул, и Игорь зажмурился от сильной рези в глазах. Он моргал, ожидая, когда глаза привыкнут к свету. В коридоре стояла Бабуся. Она подошла вплотную к Игорю и спросила:

– Вы что же такое удумали, Горяшка?

– Не надо, баба Дуся, – тихо попросил он, – пожалуйста.

Бабуся горестно вздохнула и пошла потихоньку на кухню. Игорь пошел следом, сел за стол. Идти в комнату не хотелось. Думать не хотелось, говорить тоже. Бабуся поставила перед ним тарелку с ужином, но он только помотал головой. С усилием встал и пошел к себе в кабинет. Он по-прежнему избегал спальни, их с Ириной спальни.

Разделся и лег. Хотел достать трубку, но для этого нужно было встать, а Игорь не хотел лишних движений. Лежал, глядя в потолок, а перед глазами стояло лицо Ирины. Вот она улыбается, а вот думает, сердится, смеется. А сколько боли было в ее глазах сегодня! Все бы отдал, чтобы только это забыть. Незаметно для себя Игорь уснул, словно провалился в бездонную черную пропасть.

* * *

Игорь проснулся рано. Рывком сел на диване и огляделся. Ничего, кажется, за ночь не изменилось, но все же стало каким-то другим.

Игорь смотрел на знакомые вещи и понимал, что перемена произошла в нем самом. Теперь он смирился с уходом Ирины. Он научится жить без нее. но он все же попытается ее вернуть. Правильно говорят, что человек должен хотя бы ненадолго уснуть, чтобы беда не поглотила его целиком. «Утро вечера мудренее», – говорили и наши предки. Игорь старался думать об этом спокойно, но в груди болело. Он попытался сосредоточиться на делах.

Вчера разговора с банкиром не получилось, значит, нужно сделать это сегодня. Бабуся его уже поджидала.

– Куда это ты собрался не позавтракав? – спросила она.

– Тороплюсь я, баба Дуся, да и не хочу, – ответил быстро Игорь.

– А ты через «не хочу», – сказала упрямая бабка, – блинчики горяченькие, в самый раз поесть, пока не охолонули, да не зачерствели. Иди, Горяшка.

Делать было нечего, и Игорь поплелся за Бабусей на кухню. Не то, чтобы он совсем не хотел есть, скорее, он боялся ее расспросов. Но Бабуся все подкладывала ему блинчики и ни о чем не спрашивала. Наконец, Игорь понял, что если съест еще хотя бы кусочек, то непременно лопнет.

– Не могу больше, баба Дуся, – еле выговорил он.

– Вот это, я понимаю, хорошо поел, – похвалила Бабуся, – теперь у тебя и мысли будут веселее, и работа станет спориться.

Игорь очень сомневался в справедливости бабкиных замечаний, но возражать не стал.

* * *

В больнице он направился к окошку регистратуры и улыбнулся сидевшей за стеклом девушке.

– Простите, – сказал он, – а вы не подскажете, в какой палате находится Рябченко Василий Васильевич?

Девушка вздрогнула и испуганно посмотрела на Игоря.

– Он в морге.

– Что? – теперь уже Игорь уставился на девушку, – почему?

– Его вчера убили, – пояснила она, – тело отправили в морг.

Вот так дела. Только этого не хватало. И Малой получил предупреждение. Но он хотел сделать вид, что все понял, ни во что не вмешивается, поручил все Игорю, а он прошляпил убийство.

– Девушка, – снова позвал он, – как найти заведующего?

– Поднимитесь на третий этаж и прямо по коридору. Самая последняя дверь.

– Спасибо.

Нужную дверь он нашел очень быстро, тем более, что возле нее ошивались сомнительного вида личности, явно местные журналисты. Игорь бесцеремонно протолкался сквозь их недружное стадо и скрылся за дверью.

– К Юрию Ивановичу нельзя, – пыталась остановить его юная секретарша.

– Я частный детектив, занимаюсь расследованием убийства, – веско произнес Костиков и скрылся за дверью.

Сейчас его не смогли бы остановить и сорок секретарш.

– Не принимаю, никаких интервью не даю, – замахал на него руками полноватый человек с вислыми сивыми усами, – все заявления будут сделаны позже.

Игорь неторопливо дошел до стола и уселся на стул напротив заведующего.

– Я не журналист, – сказал он, – и ваше интервью мне не нужно.

– Вы из милиции? – быстро спросил Юрий Иванович, так ваши вчера уже были, все опрашивали.

– Я занимаюсь индивидуальным расследованием по личной просьбе майора Малышева, – Игорь достал свое удостоверение, – желаете ознакомиться?

– Нет-нет, – снова замахал руками эскулап, – вы что-то хотите узнать. Но я же говорю, что уже все объяснил вашим коллегам.

– Но если не трудно, – настойчиво сказал Игорь, – то потрудитесь повторить еще раз.

Заведующий сдался. От Игоря ему все равно было не отделаться. Так лучше рассказать все побыстрее и спровадить настойчивого гостя.

– Это случилось около двух часов дня. – начал Юрий Иванович, – нервно подергивая себя за сивый ус, – эксперты установили, что именно в это время, хотя медсестра зашла в палату Рябченко уже после трех. Увидев тело, она быстро вызвала врача, меня, а мы уже позвонили в милицию.

– А как его убили? – спросил Игорь.

– Огнестрельное, причем, практически в упор.

– Он с кем-нибудь разговаривал до этого? – поинтересовался Костиков, – к нему кто-нибудь приходил.

– Нет. Он сам не велел к себе никого не пускать. Заходили только врач и медсестра, которых он знал. У дверей палаты все время дежурили два охранника.

– И тем не менее, неизвестный проник прямо в палату и застрелил банкира прямо под носом у охранников.

Юрий Иванович горестно развел руками. Игорь понял, что больше он от него ничего не добьется и вышел из кабинета. Банкира он проворонил самым неподобающим образом. Кто теперь сможет ему помочь? Если только обратиться к родным покойного? Но захочет ли с ним разговаривать вдова, если таковая имеется?

Имелась. И как ни странно, она откликнулась на просьбу частного детектива Костикова.

* * *

– Проходите, – пригласила она.

Игорь прошел в высокую комнату, отделанную в стиле барокко. Хозяйка указала ему на широкое кресло. Никакого намека на современную мебель или современные приборы. Если таковые имелись, то находились в других помещениях. Даже лампочки люстры были старательно замаскированно под подсвечники.

– Жанна Львовна, – представилась хозяйка.

– Игорь Анатольевич, – ответил Костиков, – извините, что пришлось вас побеспокоить...

– Ничего, – отмахнулась Жанна Львовна, – я сейчас совсем одна. Родственники приедут только вечером, дети уехали на отдых в санатории и смогут прилететь только завтра утром. Мне так неуютно одной, – пожаловалась она.

Игорь внимательно смотрел на нее. Не молода, но хорошо ухожена. Волосы модного рыжеватого оттенка, отличная косметика. Черное ее совсем не портило. Жанна Львовна не была безутешно заплаканной вдовой, но не была и равнодушной стервой, которая ждет не дождется смерти супруга. Она старалась держаться. Это было видно.

– Вы о чем-то хотели спросить? – сказала она, вытаскивая сигарету, – курите.

– Спасибо, если позволите, – Игорь достал трубку.

– Конечно, – Жанна Львовна затянулась.

– Я хотел бы спросить у вас, не был ли знаком ваш муж с Гусевым Валерием Анатольевичем?

– Валерой? – удивленно переспросила Жанна Львовна, – конечно же. был.

– Вот как? – настал черед Костикова удивляться, – и давно они были знакомы?

– Да чуть не десять лет. А вы разве этого не знали?

– Не знал, что так долго. А как они познакомились вы не в курсе?

– Познакомились они еще в институте, Вася тогда на предпоследнем курсе был, а Валера с Валей уже заканчивали.

– Валей? – Игорь боялся поверить в свою удачу.

– Да, Валей Дубайло.

– После института они не потеряли друг друга из вида, так?

– Не потеряли. А потом даже свое дело начали.

– Втроем?

– Да. Им разным приходилось заниматься. В основном куплей-продажей. Возили туда-сюда ширпотреб. Но потом Валя сказал, что нужно заниматься чем-то серьезным, и они переключились на автомобили.

– Бизнес оказался прибыльным?

– Прибыльным из-за того, что они смогли все хорошо просчитать.

– Но затем их дороги разошлись, – Игорь не спрашивал, а скорее констатировал факт.

– Не то, чтобы разошлись, – Жанна Львовна ненадолго задумалась, – но они все же несколько отдалились друг от друга. Каждый стал заниматься своим делом самостоятельно.

– А связь друг с другом они поддерживали? – спросил Игорь, выпуская клубы дыма.

– Конечно, – хозяйка энергично кивнула, – конечно же. У них был разный бизнес, но они продолжали оставаться друзьями.

– Часто виделись?

– Не часто, но все же достаточно регулярно. На дни рождения обязательно, на праздники почти всегда, если только кто-то не находился в другом городе.

– У вас собирались? – спросил Игорь, оглядывая большое помещение.

– И здесь тоже. Но также у Валеры или у Вали. Я же говорю, они дружили.

– Семьями?

– Не совсем. Дубайло жил один, но появлялся иногда с роскошными красотками. А Гусев так и не женился после смерти Марины. Приходил почти всегда со своей дочерью Женей. Вот собственно и все.

– А общих дел сейчас у них никаких не было? – спросил Игорь, поднимаясь.

– Насколько я знаю – нет. Вася, правда, не любил особо распространяться о своих делах.

– Спасибо, Жанна Львовна.

– Не за что. Я когда говорю с кем-нибудь, все легче.

– Мы обязательно его найдем, – неизвестно зачем пообещал Костиков.

Жанна Львовна только вздохнула и пошла проводить Игоря.

* * *

Игорь сидел дома и снова листал материалы, полученные от Малышева. Самойлов отпадает, но ведь кроме него есть же и другие конкуренты. А может все дело в том, что Дубайло кому-то очень сильно насолил? Выходит, тогда, что за компанию и дружков его шлепнули. Но ведь начали-то вовсе не с Дубайло. Первым был Гусев. Затем владелец автосалона и напоследок уже банкир. Что эти трое могли такого сделать, что их всех убили?

Но явно, что это что-то они делали вместе. А вместе они занимались бизнесом только в самом начале, потом их пути-дороги в коммерции разошлись. Не может же быть, что они чего-то сделали тогда, а наказали их за это только теперь? Или они и сейчас...

Игорь не успел толком обдумать эту мысль, как хлопанье входной двери возвестило о прибытии Бабуси. Она не стала задерживаться в коридоре, не пошла как обычно на кухню, а сразу ворвалась в кабинет Игоря.

– Ты только послушай, Горяшка, чего творится-то!

– Что у вас такое стряслось, баба Дуся, – Игорь поморщился.

Бабку снова одолевают какие-то сногсшибательные идеи.

– Я тебе сейчас такое расскажу, вот только отдышусь маленько, – Бабуся принялась развязывать платок, – эк, я уморилась.

– Говорите, – произнес Игорь, собирая тонкие папки, разбросанные по ковру, – я слушаю.

– У нас в Доме просто несусветное что-то происходит. Все перешептываются, перемигиваются, не знают толком, чего им делать.

– Объясните толком, – Игорь усадил Бабусю на диван, – почему перешептываются и перемигиваются?

– Потому что самому главному нашему начальнику в Доме записку подбросили, да такую чудную. Но он аж позеленел весь и плашмя лег. Вот второй день уже не встает. И никого к себе не пускает.

– А что за записка, неизвестно? О содержании, наверное, тоже шепчутся?

– Я же говорю тебе – чудная. Чего-то про очередного написано.

– Как это? – Игорь потянулся за трубкой.

– А вот как в очередях всегда говорят?

– «Кто последний?» или «Кто за вами?»

– Да, нет же, экой ты, бестолковый, Горяшка! – в сердцах воскликнула Бабуся, – и вовсе не так там было! Еще говорят: «Кто следующий?», вот только ума не приложу, зачем понадобилось так писать. Но главного нашего здорово это прохватило. Зеленый стал, словно твоя елочка.

– Стойте! – у Игоря внезапно пересохло во рту, – в записке было написано: «Ты следующий», так?

– Вроде так, – согласилась Бабуся, – только, что за очередь такая?

– На тот свет, – сказал Игорь, вскакивая, – мне необходимо достать эту записку.

– И как же ты собрался ее достать? – насмешливо спросила Бабуся, – если у главного попросить, так он тебе только шиш с маслом даст. Никого он не принимает, его сейчас такие гориллы охраняют – только держись!

– Стойте, баба Дуся, – Игорь снова сел, – давайте по порядку. Главный живет в Доме или нет?

– Что ты! – Бабуся всплеснула руками, – ляпнешь такое тоже! У него, наверняка, получше пристанище имеется. А в Дом он только изредка наведывается, порядок проверить.

– Хорошо, – Игорь встал, прошелся по кабинету и остановился перед Бабусей, – а записку он в Доме получил или приехал не в настроении?

– В Доме! Прямо там и получил. Он приехал утром довольный как павлин. Все ходил, осматривал, головой важно кивал, замечания делал. Его секретаришка их себе в блокнотик заносил. А потом он к себе поднялся на второй этаж. Там целое крыло отведено под его апартаменты.

– Апартаменты, – машинально поправил Игорь, – а дальше?

– Только слышим мы – шум, гам, суета! Забегали его прихлебатели туда-сюда. Мечутся, а ничего непонятно. Ворота закрыли никого не пускают и не выпускают. Потом охрана подъехала. Гориллы такие в пятнистой одежке. Они кругом обежали, в каждую комнату заглянули и осмотрели все. А мы потихонечку себе сидели, ждали пока свистопляска эта закончится.

– Так уж и сидели? – не поверил Игорь, – могу поспорить, что вы захотели узнать в чем тут дело.

– Конечно, – Бабуся не стала отпираться, – я потихонечку давай вынюхивать. У одного спросила, другого, третьего. Вот и получилась картина. Главный к себе пришел, а на столе ее бумажечка и дожидается. Он ее взял, посмотрел и чуть удар с ним не приключился. Тогда беготня сразу и началась.

– Но ничего, разумеется, не нашли, – Игорь выколотил пепел и принялся снова набивать трубку.

– Так и не могли найти! – подхватилась Бабуся, – как бы его нашли, ежели он к тому времени уже ушел?

– Ушел? – Игорь даже трубку опустил, и табак просыпался на ковер, – не хотите же вы сказать, что знаете убийцу и видели его?

– Ой, Горяшка, – Бабуся вскочила, – экой ты растяпистый, весь ковер изгваздал. И как только Ирина такое терпит! -

Бабуся выпалила последние слова и осеклась. Она прикусила язык, но было уже поздно. Игорь посмотрел на рассыпанный табак, на виноватое лицо Бабуси.

– Пустяки, Евдокия Тимофеевна, – нарочито бодрым тоном ответил он, – я все равно завтра собирался пылесосить, вот все и уберу.

Он даже не упомянул об Ирине, хотя болезненно сердце сжалось при воспоминании о ней. Бабуся тоже чувствовала себя не в своей тарелке, что с ней бывало крайне редко.

– Вы сказали, – снова вернулся к разговору Игорь, – что его не могли найти, потому что он уже ушел. Кто это он?

– Я тебе давно рассказать хотела про одного человека, да все как-то не случалось. Думаю, что он во всем и виноват. Помнишь, я тебе говорила, что проверить мне надо было, как к людям в Доме относятся. Я тряпье и напялила на себя.

– Как же, помню! – перебил ее Игорь, – меня самого чуть удар не хватил, когда я вас в этом одеянии волшебном увидел.

– И подумал, поди, что бабка совсем сбрендила на старости лет. А вот когда я в энтом наряде ходила, то села передохнуть возле Дома, да посмотреть, что вокруг делается. Кто туда идет, кто оттуда. Меня еще человек один про него расспрашивал. Я еще подивилась тогда: «Зачем ему Дом?»

– Может, он там родственника какого искал? – предположил Игорь.

– Я, Горяшка, тоже так подумала. А на следующий день в Доме этого человека встренула. Смотрю, идет себе тихонечко, в сад направляется. Дай думаю, я его расспрошу. Подкараулила его и разговор завязала.

– И как же? – улыбнулся Игорь, думая, что Бабуся у него просто неистощима на разные выдумки.

– А так. Встала у окна да смотрела, пока он назад не пойдет. Как увидала, что назад направляется, пошла в кладовку, набрала подушек и потащила их наверх, туда, где комнаты. Тащу подушки, сгинаюсь под тяжестью, ничего по сторонам не вижу. А он мне навстречу и попался. Зацепился он за них, подушки мои и посыпались. Я его обругала маленько, а он мне подушки собрал да еще и отнес их сам наверх. Вот мы и разговорились с ним.

– Представляю, – старался не засмеяться Игорь.

Он нисколько не сомневался, зная Бабусю, что человека она прекрасно видела, а подушки посыпались у нее в самый подходящий момент и совсем не потому, что он ее задел.

– И о чем же вы говорили? – спросил заинтригованный Игорь.

– О жизни, внучек, о жизни. Я ему на старость свою пожаловалась, что руки уже не те, силы в них не осталось, ноги отказывают, глаза не видют...

Игорь закашлялся. Бабусе грех жаловаться, но если она начнет прибедняться да еще и таким жалостливым тоном, то любой поверит, что так оно и есть. В Бабусе пропадала актриса, так здорово умела она перевоплощаться.

– А ты не смейся, – строго сказала она и продолжала свое повествование, – одна, мол, как перст на всем белом свете, детей нет, заботиться обо мне старой некому, А потом разговор на него самого перевела, мол, чего он тут обретается. Павел-то Лексеич тоже стал про себя рассказывать.

– Много сказал? – Игорь насмешливо посмотрел на Бабусю.

– Не много, – Бабуся не обратила на насмешку внимания, – только сомнение меня взяло.

– Почему это?

– А вот. Лексеич сказался бывшим военным. Служил когда-то в горячих точках. А теперь на пенсии. Пенсия хорошая, дай Бог каждому. Дети у его уже взрослые, давно живут своими семьями. Старший в Москве, младший тоже военный, в Мурманске служит. С женой он развелся почитай лет десять назад, Надоело ей одной куковать, дожидаясь, пока он вернется со службы своей. Да и неизвестно было, вернется ли. Убивали там наших солдатиков много. Ее он не винит, только больше жениться не стал.

Жил один в хорошей двухкомнатной квартире. Брат у него был и сестра. Но сестра давно померла. От нее только дочка осталась, теперь уже совсем взрослая. А брат жил бобылем. Жил. Так как некоторое время назад помер неожиданно. Вот Павел Лексеич решил в Доме-то и обосноваться.

– И что же вам не понравилось? – спросил Игорь, выслушав Бабусю.

– Все, – решительно ответила бабка, – все вроде бы на месте, складно так выходит, но сумнение меня большое берет.

– Почему вы сомневаетесь? – спросил Игорь, – интуиция Бабусю еще никогда не подводила.

– В Доме-то старички обретаются. У кого детей нет, а кого дети забросили, забыли совсем. Бабки дряхлые, дедки.

– Вы же сами говорили, что многие еще крепкие.

– Говорила, – отмахнулась Бабуся, – только Лексеич никак на старичка не тянет. Он пожилой, но еще в полном здравии. Нечего ему среди бабок-дедок делать. Не такой он человек. Пытается он ходить ссутулившись, одежу старую надевает, а все равно не похож на старого. Он уже и бороду отпустил, а ровно волк в овечьей шкуре.

– И зачем он все это делает? – удивился Игорь.

– Вот и поди узнай, зачем. Только неспроста все это, я тебе скажу. И о брате своем он так говорил, словно рану не зажившую теребил, растравливал.

– Брат его, вы сказали, неожиданно умер?

– Это мне так Лексеич сказал. Не больно-то много он мне поведал, только то, что брат был старший да жил один. А потом друзья и советчики у него завелись. Сбили, мол, его с панталыку. А потом он вдруг помер. Хотя и не болел ничем.

– А что за друзья?

– Не знаю, Горяшка, только с такой злобой он про них говорил. Видно, пытался сдерживаться, но так и прорывалось из него. Я его об этом пытать не стала. Только вот думаю, а не жил ли его брат в нашем Доме.

– Вы думаете? – Игорь с сомнением покачал головой.

– Не знаю. Только зачем ему этот Дом старушечий сдался. А когда сегодня катавасия вся эта началась, то ведь Лексеича не было. Я сама видела, как он с приездом главного нашего за ворота и подался. И пока суматоха там творилась, он вроде как в стороне был.

– Ну знаете! – не выдержал Игорь, – вы такие заключения строите на ровном месте, прямо Агата Кристи.

– Давай-давай, обижай бабушку, – сказала Бабуся, – только чего же ты сам подхватился, когда я тебе сказала про записку, что к нашему главному попала?

– Потому, – ответил после небольшой паузы Игорь, – что точно такие же записки получили недавно в городе два человека, и теперь они мертвы.

Бабуся тихонько охнула и прикрыла ладошкой рот.

ГЛАВА 7

Для очистки совести Игорь решил все же заехать еще к двум владельцам магазинов запчастей. Не хотелось сразу отбрасывать версию о конкурентах. Бабуся же с утра отправилась в Дом, обещая принести самые свежие новости.

Игорь возвращался домой радостно возбужденный. Наконец-то, как ему казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. Один из конкурентов Гусева сказал, что он видел не так давно его, Дубайло и какого-то третьего типа в ресторане. Они ругались, причем, этот третий тип наседал на Гусева и чуть не кричал: «Это ты во всем виноват!» Потом он напустился на Дубайло и полез на того с кулаками. Гусев и владелец автосалона пробовали его утихомирить, но он только сказал им: «Пожалеете, да поздно будет. Сами виноваты». И ушел. Двое оставшихся еще немного посидели, посовещались, а потом тоже поднялись.

Игорь попросил набросать портрет незнакомца.

– Не помню я, – сознался конкурент, – мужик вроде как мужик, ничего такого.

– Может, какую-то деталь запомнили, что вам в глаза бросилась. Нос длинный или волосы рыжие.

– Нет, – засмеялся конкурент, – какие там рыжие, у него плешь была в полбашки, а нос короткий как пипка и приплюснутый. Когда орал, зубы золотые было видно: один справа, другой слева.

– А сам он какой: высокий, низкий, худой, толстый?

– Полноватый скорее, не слишком высокий, это точно. И ходил как-то смешно, переваливался как утка. А еще у него родинка была здоровая такая, с копейку, почти на виске.

– Понятно, – Игорь поднялся, – спасибо за беседу.

– Не за что, – развел руками конкурент, – если что понадобится, заходите.

Полноватый мужчина с приплюснутым носом и родинкой на виске без всякого сомнения был банкиром Рябченко. Игорь видел его фотографию. Только почему этот, по словам Жанны Львовны, довольно тихий человек так разошелся? И почему Гусев был во всем виноват? Это оставалось загадкой. Несомненно лишь одно трех друзей связывали не только общие дела в прошлом, но и в настоящем. И как оказалось, дела не слишком чистоплотные.

Хотелось бы выяснить, что это за общие дела. Так, сначала убили Гусева, затем двое оставшихся получили предупреждение и были убиты. Нет сведений, что Гусев тот же не получил какого-то предупреждения. Он мог его уничтожить, мог рассказать о нем друзьям. Видимо, так он и поступил, что вывело из себя банкира. Гусев, возможно, был виноват больше всех, поэтому и был убит первым. Рябченко перепугался, Дубайло предпринял меры по защите. Не помогло... Однако, что же это за супермен такой объявился, которому охрана любая нипочем. Также остается вопрос: кто подкинул записку владельцу автосалона и банкиру. Сделано это было на похоронах. Понятно, там много людей, не все присутствующие знакомы друг с другом, но подойти и незаметно сунуть в карман записку, этот тоже надо суметь. И как бы Бабуся не хотела военный на эту роль никак не подходил. Никаким боком не вписывался в схему и глава Дома. Почему, спрашивается, он должен был стать следующим?

Тоже знакомый? Или тоже друг этих трех товарищей? Но Жанна Львовна говорила, что они дружили втроем и больше никого не упоминала. А если все же... До дома банкира было не слишком далеко.

Открыл Игорю хмурый немного полноватый парень. Равнодушно спросив, «вам кого», кивнул:

– Проходите. Я сейчас мать позову.

Жанна Львовна была немного бледной, одета в черное, но макияж по-прежнему отличался безупречностью.

– Это вы? – удивилась она, – не ожидала.

– Извините, – сказал Игорь, – я и сам не ожидал. Но у меня возник вопрос.

– Ничего страшного, – заверила его Жанна Львовна, – задавайте ваши вопросы. И вот что: пойдемте на кухню, я угощу вас кофе.

Она поставила перед Игорем чашечку свежесваренного кофе, подвинула вазочку с печеньем. От печенья он отказался, а кофе стал с удовольствием прихлебывать маленькими глотками. На кухню заглянул хмурый парень, но быстро ретировался.

– Сын? – спросил Игорь, кивая в сторону комнат.

– Переживает очень, – вздохнула Жанна Львовна, – всегда модно было говорить о конфликте отцов и детей, но в нашей семье такого конфликта не было. Славик отца любил. А как стал учиться в экономическом, прислушивался и к его советам, интересовался работой в банке. Вася только рад этому был, думал, что сын пойдет по его стопам.

– А дочь?

– Таня заканчивает торговый. Валя шутил, что у нее отличная хватка, и она еще их всех за пояс заткнет. Откроет какой-нибудь сногсшибательный магазин.

– Ваша дочь думала об этом?

– Нет, что вы. Это всего лишь шутки.

– Она сама хочет заниматься бизнесом?

– Вероятно. Но ее больше привлекают дамские салоны. Как-то призналась, что мечтает работать в доме моды. Она упорная. Когда-нибудь добьется своего.

– Она тоже переживает?

– Конечно, – Жанна Львовна с удивлением посмотрела на Игоря, – я же говорю, дети очень любили отца. Для них это настоящий удар.

– А для вас? – Игорь намеренно задал провокационный вопрос.

– Вы знаете, – Жанна Львовна отставила чашечку, – я сейчас много думаю о Васе, вспоминаю наши последние разговоры. Тогда я не придавала его словам значения, но теперь...

– Он чего-то боялся?

– Да, хотя и старался не подавать виду. Он пришел как-то очень сильно чем-то встревоженный, вел себя нервно, но сказал, что все его неприятности связаны с бизнесом. Его работу мы никогда не обсуждали. У него не было привычки делиться со мной своими проблемами. Возможно, считал, что мне это не к чему. Поэтому я не стала его расспрашивать. Несколько дней он ходил сам не свой, но потом все вроде бы наладилось. А когда ему сообщили об убийстве Валеры, он зло так сказал: «Вот дурак, не послушал. Говорил же ему... „. Я еще спросила тогда о чем он говорил, но он грубо так ответил, чтобы я не вмешивалась. Потом он успокоился, знаете, странно так успокоился, словно ждал чего-то. Иногда в нем это прорывалось. После смерти Вали он жутко напился. Я его никогда таким не видела, он вообще выпивал редко. Но в тот день это было что-то жуткое. Он и смеялся, и плакал, и все повторял: «Надо же, следующий, надо же“. В таком состоянии он ничего не соображал, я не пыталась ничего узнать. Потом было покушение. Он запретил мне появляться в больнице, сказал только по телефону, что у него охрана, и он велел никого не пускать.

– Может, уедем, Вася, – сказала я ему.

– Уедем, непременно. Как только выйду из больницы, так сразу и рванем куда подальше. На Филиппины, в Африку или к черту на рога.

– Вот так мы и поговорили, – закончила Жанна Львовна, – он сказал, что еще позвонит. Но этого не случилось. Его застрелили прямо в палате на следующий день.

Она вздохнула. Игорь поблагодарил ее за рассказ и поднялся:

– Мне пора.

– Заходите, – сказала Жанна Львовна, – может быть, я хоть чем-то смогу вам помочь.

– Простите, – сказал он, – мой вопрос к делу не относится. Вы тоже в экономическом учились?

– Что вы, – Жанна Львовна улыбнулась, – экономика для меня темный лес. А училась я на филологическом. Романо-германское отделение. Преподавала в школе французский. Но потом Вася захотел, чтобы я оставила работу, так я и стала домохозяйкой.

– Не думали в школу вернуться?

– Нет. Отвыкла, знаете. Может быть стоит заняться репетиторством, но пока рано об этом.

– Понятно. До свидания, Жанна Львовна.

– Всего хорошего, – она снова улыбнулась.

«Приятная женщина, – думал Игорь, выезжая на трассу, – и совсем не похожа на избалованных дамочек, какими представляют жен банкиров. Скорее, срабатывает стереотип. Банкиры все дубоголовые, откровенно зацикленные на добывании денег, а их жены набитые дуры, думающие только о тряпках. А в жизни встречаешь самых обычных людей, которые могут радоваться или огорчаться». Он вздохнул. Вдова банкира оказалась совсем не подходящей под стереотип. У Игоря даже мелькнула мысль, что он бы хотел пригласить ее в ресторан. «Нет, – остановил он себя, но тут же поправился, – а почему собственно – нет». Теперь он был один. Понятно, Жанне Львовне сейчас не до развлечений, но не всегда же она будет носить траур. Он был уверен, что с вдовой Рябченко ему еще придется встретиться.

* * *

Бабусю Игорь увидел возле дома. Она стояла, уперев руки в бока и что-то доказывая слушавшим ее женщинам.

– А я вам говорю, что эта стерва во всем виновата, Леонарда, – донесся до него Бабусин резкий голос, – вот увидите, она себя еще покажет. Крутит шашни с сынком, а сама к папаше норовит в постель прыгнуть.

– Нет, Дуся, – смешалась бабка с лыжной палкой вместо клюки, – Леонарда останется с Мануэлем, а старого Луиса захомутает Франческа. Это она только с виду скромная, а так себя покажет.

Остальные женщины тоже вмешались, загалдели. Игорь, проходя мимо, поздоровался с ними и позвал Бабусю. Та всплеснула руками и бодрой рысцой двинулась за Игорем.

– Вы же в Дом свой собирались, – укорил он Бабусю, а сами лясы во дворе точите.

– Ах ты, охламон, – опешила Бабуся, – сам неизвестно где шляешься, а я виновата осталась. Да я тебя, почитай, уже третий час дожидаюсь, пока ты по дамочкам разным прохлаждаешься. Уже забыл Ирину? – поддела она его.

– С чего вы взяли? – Игорь покраснел, – что я с дамочками...

Бабуся победно ткнула себя пальцем в остренький нос и сказала:

– Я, чай, нюха-то не лишилась, а от тебя французскими духами на версту разит.

Сам Игорь не чувствовал никакого такого запаха, но подивился, в который раз, бабкиной проницательности. А Бабуся отправилась на кухню и принялась там сердито греметь кастрюльками. Игорь отправился за ней, надеясь на примирение.

– Не сердитеся, баба Дуся, – начал он, – я хотел пораньше приехать, только не получилось. Я сегодня разговаривал с конкурентами Гусева, хотел выяснить кое-что.

– С каких это пор конкуренты твои женскими духами брызгаются? – спросила Бабуся, громыхнув нарочно половником, – или он из этих мужиков, которые как бабы. Тьфу, прости, Господи, страмота.

– Нет, – Игорь старался не поддаваться, – он самый обыкновенный мужчина. Но потом я заехал к вдове убитого банкира, тоже нужно было задать несколько вопросов.

– Молодая вдова, поди? – ревниво вопросила Бабуся.

– Конечно, – ответил Игорь, – если не считать двоих взрослых детей, которые мне почти ровесники. И потом она не из тех, кто будет на каждого мужика вешаться. Нормальная женщина, которая переживает из-за смерти мужа.

Бабуся успокоилась. Перестала сердито хлопать дверками шкафчиков, поставила перед Игорем тарелки с едой.

– Как поешь, я тебе тоже кой-чего расскажу, – пообещала она.

Наконец, с обедом было покончено, а все тарелки перемыты и убраны.

– Не томите, баба Дуся, – сказал Игорь, – я уже и так достаточно наказан.

Но вредная бабка считала видно, что не достаточно. Сначала она отправилась в свою комнату за любимым кисетом, потом почихала всласть и только после этого объявилась в кабинете Игоря.