Текст книги "Ошейник для невесты"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Муж ее Виктор, рассказывала Алена, человек, может, и неплохой, но немного повернутый на почве ревности. Алене кажется, что волнует его не сам факт измены жены, а то, что об этом все узнают и будут над ним смеяться. То есть он очень трепетно относится к своей репутации в этом плане. Анекдоты насчет супружеской измены и рогатых мужей он даже слышать не может, очевидно, примеряет их все на себя.

Алена к этой его причуде относилась весьма легкомысленно, пока муж ей нравился, и она почти не смотрела на остальных мужчин. Однако она – женщина красивая, ее внешность мужчин очень привлекает. На приемах и банкетах вокруг нее обязательно вертятся несколько особей мужского пола, которые говорят комплименты и пытаются ухаживать. Собственно, в таком легком флирте нет ничего предосудительного, но муж Алены так не считал.

Он страшно злился на Алену и устраивал ей потом жуткие сцены ревности. Алена же, совершенно не чувствуя себя виноватой, понемногу накалялась.

И однажды, когда в фирме мужа праздновали Рождество, и все накачались шампанским, Алена позволила заместителю мужа Олегу Панкратову увести себя в дальнюю комнату и там поцеловать. Разумеется, Алена тут же опомнилась, она вовсе не собиралась трахаться с Олегом, да и вообще с кем бы то ни было в кабинете, когда за стенкой шумят подвыпившие сотрудники и муж вот-вот может войти. Если на то пошло, она и целоваться-то ни с кем не собиралась, просто сказались несколько выпитых бокалов шампанского. Все бы обошлось, если бы не увидела их совершенно случайно мужнина секретарша – старая грымза сорока двух лет.

Отчего-то муж был к ней страшно привязан и держал на работе. Она со своей стороны не смогла поступиться принципами и доложила обо всем своему начальнику, присовокупив, надо полагать, несуществующие художественные подробности.

Что Кочан устроил своей жене дома – невозможно представить. Он опустился даже до рукоприкладства, после чего быстренько объяснил Алене, что при разводе она не получит ни гроша из его денег. Детей у них нет, брачного контракта они не составляли, так что Алена уйдет от него в том, в чем пришла, то есть абсолютно голой.

– А что – ты действительно пришла к нему голой? – полюбопытствовала Лола, стряхнув пепел в окно.

– Это он так, фигурально выражается, – отмахнулась Алена, – но денег действительно ни гроша мне не даст при разводе.

– Гад какой! – энергично высказалась Лола. – Ненавижу таких мужиков!

Алену спас внутренний голос, который советовал ей все отрицать и ни в чем не сознаваться.

Размазывая слезы по распухшим от побоев щекам, она с упорством, достойным лучшего применения, продолжала утверждать, что ничего не было, что она не ходила ни в какой кабинет ни с каким заместителем и даже не знает, как его, заместителя, зовут. А грымза-секретарша все напутала, потому что у нее по старости все двоится в глазах.

Либо же она нарочно хочет поссорить Кочана с женой, чтобы занять потом ее место.

Казалось, такое тупое упрямство должно было еще больше разозлить ревнивого мужа. Но, услышав чушь про влюбленную секретаршу, муж отчего-то призадумался и даже слегка покраснел. Он рыжий, они часто краснеют.

Во всяком случае, бить он Алену перестал, и она ушла в ванную, где и провела весь остаток ночи, делая холодные примочки. Однако синяки все равно проявились на следующее утро, так что пришлось неделю сидеть дома.

– Сволочь какая! – снова высказалась Лола. – А что дальше было?

Дальше все как-то сошло на нет, потому что расспрашивать заместителя муж, конечно, не стал, он и помыслить не мог, чтобы кто-нибудь на работе узнал, что ему изменяет жена. С секретаршей, очевидно, он имел долгую беседу, в результате которой та уволилась. Неизвестно, поверил ли он Алене, но похоже, что старая грымза действительно была в него влюблена, что, несомненно, пролило несколько лишних капель воды на мельницу Алены.

На первый взгляд, инцидент был исчерпан, и муж в качестве извинения за побои купил Алене бриллиантовую брошь. Но Алена затаила на Кочана жуткую злобу. Она простить ему не могла синяки, а главное – свой ужас во время последней ссоры. За неделю сидения дома у нее было время подумать, и она поняла, что ничего хорошего ее не ждет. Ей двадцать девять лет, все же не девочка, делать она ничего не умеет, да и не хочет. Виктор Кочан же, если закрыть глаза на его патологическую ревность, как муж ее вполне устраивал. Он достаточно обеспечен и весьма щедр, не жалеет денег на наряды жены и развлечения.

Итак, самое умное в этой ситуации было смириться. Но злоба точила ее как вода – камень.

И тут ее стал буквально осаждать тот самый заместитель мужа Олег Панкратов. Он звонил, говорил, что страстно влюблен, что мечтает о встрече, что готов все отдать за один только вечер с ней… Алена умом понимала, что не следует этого делать, но уж очень была зла на мужа за его бесконечные сцены ревности. К тому же Олег интересный мужчина, гораздо моложе мужа, Алене льстила его влюбленность.

Муж уехал на три дня в командировку, и Алена поддалась на уговоры Олега. Они провели вечер в этом самом «Белом олене», будь он неладен, а потом поехали в одно место, Олег сказал, что это квартира его приятеля. Все было замечательно, но каков же был ужас Алены, когда примерно через неделю после описываемых событий ей позвонила женщина и представилась сотрудницей детективного агентства.

Оказывается, муж, этот подлец, перед тем, как уехать в командировку, нанял частного детектива, чтобы следить за Аленой, и тот выследил их с Олегом в этом самом «Белом олене», провались он совсем!

– Круто! – выдала Лола. – И чего та баба хотела?

– Спросила, не хочу ли я купить снимки за пятьсот долларов. Я согласилась.

– Ну и ну! И деньги-то совсем небольшие!

А отчего они не предоставили снимки твоему мужу?

– Понятия не имею! Может, он дал мало денег? Но слушай, что было дальше! Мы встретились с этой девчонкой, она заморочила мне голову, сунула конверт и исчезла. А когда я раскрыла тот конверт в укромном месте, то оказалось, что там только одна фотография моя, то есть на ней я, а мужчины не видно. А остальные оказались снимками какой-то собаки!

– Какой собаки? – Лола навострила уши.

– Маленький такой песик, пушистенький, очень хорошенький… – грустно ответила Алена. – То есть та девчонка меня обманула, подсунула другие снимки.

– А те получил муж?

– Думаю нет, если бы он их получил, он бы давно устроил мне варфоломеевскую ночь, а потом выгнал, – вздохнула Алена, – совершенно не представляю, куда они делись. Я звонила в то агентство, оно называется «Гудвин», там никто не отвечает.

– Как ты сказала – «Гудвин»? – вскинулась Лола.

– Да, – уныло подтвердила Алена. – А еще я рассказала про эту историю Олегу, и представляешь, что оказалось? Он уже нашел другую работу и на следующей неделе увольняется. То есть мужа моего он ни капельки не боится, тот просто не сможет ему никак подгадить.

– И никакой страстной любви он к тебе не испытывает, просто ему хотелось на прощание напакостить шефу, – подсказала Лола.

– Точно. Я и сама это поняла… – протянула Алена. – В общем, я одна кругом в дураках…

– Где-то ты сама виновата…

– Возможно. Муж потащил меня в этот ресторан, я и так сижу как на иголках, официант смотрит нагло, узнал меня, конечно, муж психует, да еще ненормальная тетка какая-то навязалась.

Представляешь, если бы муж все это слышал? Он бы меня убил… А что теперь будет, как я объясню ему, отчего я убежала?

Алена внезапно закрыла лицо руками.

– Ну возьми себя в руки, – встрепенулась Лола, – это все как раз проще простого. Ты встречаешь мужа уже полностью одетая с чемоданом в руках и говоришь, что немедленно уезжаешь к маме.

– У меня мама в Хабаровске…

– Тем лучше! – не смутилась Лола. – Он, конечно, удивится, с чего это тебя так разбирает. Ты же, не отвечая на его вопросы, должна гнуть свое, что он совершенно невозможен, что он совсем рехнулся от ревности и что с ним невозможно никуда появиться, потому что он не умеет себя вести в приличных местах. И что он вовсе не такой белый и пушистый, потому что тебе звонила какая-то тетка с его работы и сказала, что у него роман с его секретаршей, а еще он ездил в командировку не один, а с любовницей, и тебе надоели его гулянки, потому ты и уезжаешь к маме. В общем, вали все в одну кучу, главное, не давай ему слова вставить, пусть он оправдывается. В конце концов ты уступи, скажи, что пока к маме не поедешь, но его до конца не простила…

– За что я его должна простить?

– Это совершенно неважно! Лепи все, что в голову придет, главное – чтобы со страстью! Накрути себя как следует… Потом звони ему все время на работу, приезжай, нахами секретарше! Чуть он задержится – скандал! Упрекай его все время в неверности, главное – пускай он все время оправдывается, пусть побудет немного в твоей шкуре…

– А что… – Глаза у Алены блеснули. – В конце концов, мне нечего терять… Ладно, едем скорее домой, чтобы раньше мужа успеть.

На прощание дамы расцеловались и обменялись телефонами.

* * *

Лола появилась на пороге квартиры в одном платье.

– Тебя раздели на улице? – удивился Леня, выйдя в прихожую с котом на руках. – Что это ты бегаешь так легко одетая? Еще не лето!

– Ой, оставь, пожалуйста, свои нравоучения! – раздраженно ответила Лола. – Без тебя знаю, что не лето!

– Ты чем-то расстроена? – кротко осведомился Маркиз и аккуратно поставил кота на пол.

Аскольд тотчас же поспешно ретировался в комнату, опасливо покосившись на Лолу, что, несомненно, говорило о его уме и предусмотрительности. Разумеется, обидеть кота в открытую Лола бы не посмела, да ей и не пришло бы это в голову, но она могла в сильнейшем раздражении, к примеру, наступить коту на хвост или отдавить лапу.

Аскольд не принадлежал к племени тех легкомысленных котов, которые, видя, что хозяин в раздражении мечется по комнате в поисках куда-то закатившегося мобильника или записной книжки, или именно того галстука, подходящего к костюму, проявляют повышенную активность, вертятся под ногами, сами, можно сказать, подставляются, а потом, получив свое, истошно орут и дуются, удивляясь в углу, отчего это хозяин не просит прощения, а ругается еще больше и призывает всяческие несчастья на это чудовище в образе кота, которое доведет когда-нибудь его до инфаркта.

Аскольд был котом сообразительным и больше всего ценил свой личный покой. Поэтому, мигом раскусив, что Лола явилась не лучшем настроении, Аскольд постарался держаться от нее подальше.

– Так где ты оставила пальто? – Леня, конечно, понимал, что Лола сердится, но ему было любопытно.

– Где-где! – сварливо ответила Лола. – В Караганде!

Маркиз насупил брови от такого неспровоцированного хамства, но Лола тут же опомнилась и повинилась:

– Ох, извини, Ленечка, я сейчас дико злая!

– Кофе тебя нельзя, – озабоченно проговорил Леня, – вообще нас всех тут перекусаешь… Может, чайку? У меня есть успокоительный…

Лола скрылась в ванной и вернулась оттуда через три минуты, переодевшись в длинный халат.

– Пожалуй, и правда чайку, – попросила она, – замерзла налегке-то…

– Ну и где ты была? – как бы невзначай спросил Леня, когда Лола выпила чай и немного успокоилась.

– Ты очень удивишься, – предупредила Лола, – но я была в ресторане с Ашотовым.

– Это еще кто такой? – непритворно удивился Леня.

– Аветик Ованесович Ашотов, муж Маргариты Павловны, чья Пенелопа, – терпеливо объяснила Лола.

– Господи, Лола, и зачем тебя понесло с ним в ресторан? – вскричал Маркиз. – Ведь никакой собачьей свадьбы не получилось, и вы с Маргаритой разорвали всяческие отношения!

– Это, конечно, так, – смущенно протянула Лола, – но мне было так неудобно за Пу И…

– Что ты решила компенсировать Ашотовым моральный ущерб! Ужас какой! – Маркиз был полон праведного негодования.

– Прекрати меня воспитывать! – вскинулась было Лола, но тут же поникла головой…

– Итак, – спокойно спросил Леня, пристально посмотрев на подругу, – чего мне ждать? Ничего от меня не скрывай! Страшная правда лучше, чем красивая ложь! У нас будут щенки, причем непородистые?

– Как это непородистые? – машинально возразила Лола, но сообразив, кого Леня имеет в виду, вскочила и бросилась на него с кулаками.

Леня ловко отскочил в сторону, Лола запуталась в полах халата и чуть не упала, но удержалась, ухватившись за стул. Компаньоны посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Успокойся, дорогой, – сказала Лола, – до щенков дело пока не дошло. Да по правде говоря, и не могло дойти, уж очень противный тип этот Аветик Ованесович! Ресторан, правда, неплохой, но не дали как следует посидеть, весь аппетит сбили…

Посмеиваясь, Лола рассказала, как в самый разгар ужина явилась в ресторан Маргарита собственной персоной и устроила грандиозный скандал.

Лоле удалось вывернуться, и еще она спасла неизвестную блондинку, на которую Маргарита покатила бочку ни за что ни про что.

– Совсем повернулась от ревности! – резюмировала Лола. – Да, кстати, вот еще любопытное совпадение.

Она подробно передала историю про ревнивого Кочана и то, что неизвестная девица подсунула Алене Кочан снимки Пу И вместо нужных.

– Он мне сразу не понравился, этот детектив из агентства «Гудвин», – заметил Маркиз, – впрочем, не люблю никаких совпадений…

– Эта дурочка, Алена, так волнуется, что муж получит компрометирующие ее снимки, – задумчиво сказала Лола, – а ведь, судя по всему, они у Маргариты. Если бы мы были с ней накоротке, я бы постаралась выяснить, куда Маргарита их подевала…

– Да зачем тебе эти заморочки.?

– Из женской солидарности, – тотчас ответила Лола.

Она встала из-за стола и прошлась по квартире в поисках Пу И. После неудачной свадьбы они были в ссоре, и Пу И старался не попадаться Лоле на глаза, даже спал на диване в гостиной. Там Лола его и отыскала. Она присела на диван, затормошила песика, и через пятнадцать минут прошлое было забыто, и они помирились.

В квартире воцарились мир и покой до самого утра.

* * *

После того, как Лола так удачно утащила подозрительную блондинку из-под носа разъяренной Маргариты Павловны, к супругам подошел метрдотель и позволил себе заметить, что инцидент исчерпан. Маргарита и сама убедилась, что ей в ресторане теперь как-то нечего делать и что намылить шею своему любвеобильному муху она может и дома. Там даже удобнее, никто не помешает. Аветик Ованесович щедро расплатился за испорченный ужин, и супруги направились к выходу. Маргарита Павловна, добившись своего, негодующе фыркнула и села в свою машину. Машина фыркнула так же негодующе, как хозяйка, и сорвалась с места.

Ашотов вздохнул, поискал глазами свою собственную машину и очень удивился, не обнаружив ее на стоянке перед рестораном. Он принял сообщение о том, что машину угнали, совершенно спокойно, вызвал по телефону собственного шофера на служебном джипе и прибыл домой очень поздно, когда его жена уже устала ждать и уснула.

Уснуть Маргарите Павловне позволило ее обычное успокоительное средство – телефонный разговор с Лялей Кукушкиной. Маргарита подняла Лялю среди ночи, когда та видела десятый сон. Ляля безропотно взяла трубку и приготовилась слушать, при этом в душе ее шевельнулось раздражение только на себя. Нужно было и в эту ночь остаться у тетки, тогда никто не разбудил бы ее в два часа. Высказывать недовольство Маргарите Ляля не стала, да та и не дала ей такой возможности.

– Это какой-то кошмар! – бушевала Маргарита. – Это форменная катастрофа! Все разбито, ничего теперь не склеить!

Ляля спросонья подумала, что Маргарита врезалась куда-нибудь на машине и хотела поинтересоваться, в какой подруга больнице, но не успела.

– Можешь себе представить, что устроил этот кобель? – орала Маргарита. – Он снова отправился с девкой в ресторан!

Ляля с облегчением подумала, что в аварию попала не Маргарита, а ее собака, но тут же стряхнула с себя остатки сна и сообразила, что у Маргариты не кобель, а сучка, и что она не имеет к происшедшему ни малейшего отношения.

– Повез свою девку в ресторан! – докладывала Маргарита. – Выбрал место подальше, за городом, думал, я не выслежу! Козел полорогий!

Ляля совершенно машинально отметила, что Маргарита ошибается, что полорогими бывают не козлы, а бараны, и снова ничего не сказала. Будь на ее месте любая другая женщина, она не преминула бы ехидно заметить Маргарите, что насчет рогов ей следовало бы проверить свою голову. Но у Ляли Кукушкиной, как уже говорилось, был ангельский характер, поэтому она ничего не сказала л продолжала слушать дальше.

Маргарита еще долго распиналась, как она застала мужа в ресторане в обществе какой-то подозрительной блондинки, как блондинка скрылась у нее из-под носа, но мужу она еще устроит веселенькую жизнь. Ляля так утомилась, что даже не могла вставлять нужные по смыслу реплики.

Наконец Маргарита успокоилась, бросила трубку, не попрощавшись, и крепко заснула, Ляля же долго ворочалась на узкой жесткой кровати, пробовала считать полорогих баранов и забылась тревожным сном только когда за окном пошли первые трамваи.

* * *

Этот вечер нанес серьезный ущерб репутации ресторана «Белый олень». Постоянные посетители ресторана, люди солидные и обеспеченные, ценили его в основном за царящую там атмосферу покоя и комфорта, и им, конечно, не могла понравиться бурная сцена, которую устроила Маргарита Павловна своему любвеобильному мужу.

Кроме того, что эта сцена нарушила их хорошо оплаченный покой, она вызвала сомнения в собственной безопасности. Многие проводили вечера в «Белом олене» отнюдь не в обществе законных жен, и то, как на их глазах досталось несчастному Аветику Ованесовичу, наводило на неприятные аналогии.

Как поется в популярной оперной арии, «сегодня ты, а завтра я»…

Администратор ресторана, кое-как утихомирив не на шутку разбушевавшуюся Маргариту Павловну, распорядился бесплатно подать на каждый столик по бутылке бордо (белого или красного, в зависимости от заказанных блюд), чтобы смягчить неприятное впечатление, оставшееся у клиентов, но вряд ли это ему вполне удалось.

В то время, как администратор, в не столь отдаленном прошлом успешно руководивший спецпрофилакторием ЦК, старался ликвидировать последствия скандала, один из официантов, отнеся на столик заказ, уединился в боковом коридоре, убедился, что за ним никто не наблюдает, и достал из кармана мобильный телефон.

Набрав номер, он вполголоса проговорил:

– Это Николай… Николай, официант из «Белого оленя».., да, совершенно верно.., я не могу говорить громче.., сегодня здесь была та женщина.., ну да, та самая женщина, что в тот вечер… вы просили меня позвонить, если я ее снова увижу.., хорошо.., у меня смена до двух часов, я буду ждать в своей машине. Темно-серая «тойота».

Спрятав телефон, Николай еще раз огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что за ним никто не следил.

Он вернулся в зал, к своей привычной работе, и был так оживлен и исполнителен, что вызвал одобрительный взгляд администратора, который был им прежде не вполне доволен и собирался уволить в конце месяца.

Оживление Николая было связано с возникшими у него большими надеждами. Ему удалось оказать услугу очень серьезному человеку, и тот дал понять, что скорее всего возьмет сообразительного официанта в свой личный штат. Придет конец унизительной беготне с подносами и грязной посудой, придет конец грошовым чаевым и выволочкам придирчивого шефа…

Закончив работу, Николай переоделся и вышел на служебную парковку. Его коллеги быстро разъехались, а он сидел в своей «тойоте», дожидаясь обещанной встречи. Наконец, когда все вокруг стихло и единственным звуком осталось негромкое гудение трансформатора неоновой ресторанной вывески, с шоссе свернул черный «опель».

Остановившись напротив «тойоты», «опель» пару раз посигналил фарами. Николай открыл дверцу, и рядом с ним сел высокий человек в дорогом кожаном плаще с меховым воротником. Взглянув на Николая холодными рыбьими глазами, он тихо спросил:

– Ты уверен, что это была та самая женщина?

Николай кивнул. Почему-то в присутствии рыбоглазого горло его перехватил спазм, и он не сразу смог заговорить.

Рыбоглазый начал задавать вопросы, и Николай, преодолев невольный бессознательный страх, постарался отвечать четко и подробно, чтобы произвести самое лучшее впечатление.

Вывеска ресторана – светящийся контур белого оленя и красные буквы названия – освещала лицо собеседника странными, нереальными бликами, и оно показалось Николаю неживым и очень страшным.

– Это все, что ты можешь вспомнить? – завершил наконец рыбоглазый свои расспросы.

Николай снова кивнул, как в начале разговора.

Затем он собрался с силами и решился задать свой главный вопрос:

– Я так понял, что вам нужны толковые сообразительные люди.., и вы можете взять меня…

Рыбоглазый улыбнулся, и эта улыбка в красноватом отсвете вывески показалась какой-то мертвой и жуткой.

– Толковые и сообразительные, говоришь? Толковые и сообразительные люди всегда нужны…

С этими словами он наклонился к Николаю, как будто хотел что-то доверительно ему сообщить, и быстрым неожиданным движением накинул ему на шею тонкую проволочную удавку.

– Что… – начал было испуганно и удивленно незадачливый официант, но проволока перехватила его горло, и вместо членораздельных слов раздался мучительный хрип. Перед внутренним взором Николая не прошла его бестолковая неразумная жизнь, перед ним пробежали только короткие бессвязные сцены. Грязные тарелки на подносе… рука, протягивающая чаевые.., жирная недовольная физиономия клиента…

– Вот так, – проговорил убийца, туже стягивая стальную петлю и облизывая узкие бледные губы, – вот так.., не бойся, толковый и сообразительный, скоро все кончится…

И действительно, очень скоро все кончилось, по крайней мере для Николая. На его губах выступили большие кровавые пузыри, глаза бывшего официанта побагровели и потухли. Только тусклый отсвет ресторанной рекламы по какому-то странному капризу придавал его мертвому лицу живое и заинтересованное выражение.

Рыбоглазый убийца сложил и спрятал удавку, аккуратно поправил стрелки брюк, огляделся. Затем он положил на сиденье рядом с Николаем маленькую плоскую пластмассовую коробочку, нажал на кнопку, вмонтированную в ее крышку.

Убедившись, что все сделано правильно, он перебрался из «тойоты» в свой черный «опель» и спокойно вырулил на шоссе.

Когда он уже отъехал километра на полтора от ресторана, на парковочной площадке прогремел оглушительный взрыв. Старенькая «тойота» незадачливого Николая подпрыгнула, как резиновый мячик, и разлетелась на тысячу пылающих обломков.

* * *

Наутро Леня проснулся рано, когда все обитатели квартиры еще сладко спали. Он принял душ, выпил кофе и вспомнил, что с вечера запланировал себе на утро важное дело. Леня Маркиз не любил случайных совпадений, он считал, что за каждым таким совпадением стоит чья-то злая воля.

Леня набрал номер агентства «Гудвин».

Очень долго трубку никто не брал, и он хотел уже отсоединиться, но наконец ему ответил хриплый, несколько нетрезвый голос.

– Слушаю!

– Могу я попросить Тимофея?

– Не-а, не могешь.

– Но это агентство «Гудвин»? – осторожно осведомился Маркиз.

– Штукатуры мы, – ответил ему лаконичный собеседник.

– Вы у них что, ремонт делаете?

– Известное дело!

– Но из них-то никого, что ли, нет?

– Понятно, нет! Если бы кто был, разве бы я стал с тобой базарить? Мне с тобой говорить некогда, у меня раствор застывает!

– Но когда Тимофей придет?

– Эка, вспомнил! Тимофей твой давно в морозилке!

– Эй, мужик! – Маркиз несколько опешил. – Ты чего несешь? В какой еще морозилке?

– В какой? Известно, в какой! В какой все будем!

– Да ты можешь толком объяснить?

– Ну до чего непонятливый попался! – искренне расстроился штукатур. – Тимофей в морг отвезенный, в той морозилке все будем, когда помрем. – Несколько понизив голос, он добавил:

– Задушили твоего Тимофея. Прямо тут и задушили, в этом самом кабинете. Нам с Витяней Альбина Герасимовна и велела все здесь заштукатурить и покрасить, чтобы все как новое.

– Тимофея убили? – недоверчиво переспросил Маркиз.

– Тьфу ты, ну что ты какой непонятливый!

Говорю же – убили, а девчонка его куда-то пропала. Альбина Герасимовна и велела ремонт делать, чтобы Семену Борисовичу, адвокату, помещение сдать. А то у Тимофея здесь натуральный свинарник устроен, срамота войти! А Семен Борисович человек аккуратный, ему надо чтобы все прилично, у него важные люди бывают, эти.., подзащитные – жулики, аферисты…

Не дослушав разговорившегося штукатура. Маркиз повесил трубку.

* * *

Высокий человек, одетый в черное, сидел на диване в скучной комнате, унылая обстановка которой говорила о том, что комната эта не жилая, что квартира эта снята кем-то на короткое время, и этот кто-то не собирается тратить время и деньги на то, чтобы придать комнате более-менее уютный вид.

Если бы сейчас в комнате находилась секретарша покойного Тимофея О. Рябчика Василиса, она без колебаний узнала бы в сидевшем мужчине так напугавшего ее капитана милиции Кобрина, то есть по крайней мере он представился секретарше этим именем.

Открылась дверь, и на пороге появилась высокая молодая женщина, одетая подчеркнуто просто – обычные джинсы и серенький свитерок.

Длинные волосы ее были завязаны в хвост обычной аптечной резинкой, на лице отсутствовала какая-то ни было косметика. В руках женщина держала поднос с двумя чашками кофе. Сидевший вскинул на женщину холодные рыбьи глаза, отчего она инстинктивно замедлила шаги и даже чуть не пошатнулась, но вовремя взяла себя в руки. От типа с глазами снулой рыбы не укрылась реакция женщины, и он усмехнулся одними губами. Женщина поставила одну чашку на столик перед диваном, а сама отошла с другой чашкой к окну.

Мужчина отпил кофе и взял телефонную трубку, предварительно сверившись с листком, лежавшим перед ним на столике. Так было написано:

Кочан Виктор Леонидович, адрес и телефон – домашний и служебный.

Кочан Алена Михайловна, домашний телефон тот же, служебного нет.

Мужчина допил кофе и набрал номер офиса Виктора Кочана. Когда на том конце провода ответила отлично вышколенная секретарша, мужчина, не медля ни секунды, попросил представить его как представителя детективного агентства «Гудвин» Матвея Соловейчика.

Очевидно, название агентства подействовало на Кочана как красная тряпка на быка, потому что, не удосужившись спросить, что нужно от него собеседнику, он сразу же начал орать.

С этим чертовым агентством «Гудвин» связаны у него самые неприятные воспоминания. Он жалеет, что в свое время связался с сотрудниками, которые патологически не выполняют свои обязательства. Мало того, что частный детектив Тимофей О. Рябчик страшно затянул со сроками, мало того, что он обещал предоставить все материалы, и он, Кочан, сидел три часа в кабинете, как последний дурак, дожидаясь посланного, так еще, как выяснилось впоследствии, этот самый Тимофей вляпался в какой-то криминал и позволил себя убить, не доведя до конца расследование, которое поручил ему Кочан! И еще в агентстве «Гудвин» подбирают очень некачественный низший персонал, то есть секретарша этого самого Рябчика – форменная дура…

В этом месте горячего монолога Виктора Кочана его собеседник подумал, что относительно секретарши Кочан не прав. Он разыскивал Василису очень тщательно, ему нужно было допросить ее и обезвредить. Но хитрая девчонка как в воду канула, и это его личный просчет, он Василису недооценил.

– Прошу прощения, – вклинился он в горячий монолог Кочана, – но хотелось бы поточнее понять ваши претензии. Насколько я понял, вы не получили материалов дела…

– Вот именно! – Кочан несколько сбавил тон, но не потому что решил выражаться приличнее, а просто устал орать. – Вот именно! Я заплатил аванс и ожидал, что к моему делу подойдут более профессионально!

– Конкретнее, пожалуйста! – скучающим тоном попросил якобы представитель агентства.

– Конкретнее? Извольте! – Кочан от возмущения даже пустил петуха. – Рябчик сообщил мне, что работа сделана, и результат самый положительный. И что он немедленно пришлет мне отчет и фотографии. Я прождал долгое время, потом звонил в агентство, никто мне не ответил. На следующий день я говорил с секретаршей, она ничего утешительного сообщить мне не могла, я же говорю – форменная дура!

– Когда вы с ней говорили? – довольно невежливо прервал Кочана мужчина с рыбьими глазами.

Тот назвал число, и мужчина понял, что говорил Кочан с Василисой незадолго до того, когда он сам решил навестить секретаршу. Тимофей О. Рябчик был к тому времени мертв уже целые сутки, ему ли не знать! А девчонка между тем ничего Кочану не сказала…

– Короче, фотографий у вас нет? – рявкнул он на Кочана.

– Ну да… – Тот даже растерялся.

Мужчина пробормотал, что сейчас они занимаются ревизией всех дел покойного Рябчика, и если найдется дело Кочана, они отдадут ему отчет и снимки. Если же нет, то они обязательно вернут аванс.

– Дорога ложка к обеду! – буркнул Кочан и бросил трубку.

– Послушай меня! – сказала женщина, что стояла у окна и внимательно прислушивалась к разговору. – Секретарша детектива вполне могла обратиться не к Кочану, а к его жене. Это куда логичнее, поверь мне, как женщине. Если Кочан разговаривал с ней по-хамски, а скорей всего, это так и есть, то она решила ему подгадить и заодно срубить немного деньжат.

– Что ж, – согласился мужчина, чуть подумав, – это можно проверить. Звони. – Он пододвинул своей помощнице телефон.

Алена взяла трубку сразу.

– Это говорят из детективного агентства «Гудвин», – начала женщина любезным тоном, – дело в том…

Если бы на месте Алены была другая женщина – более решительная и сообразительная, она бы твердо прервала разговор и заявила, что ни о каком детективном агентстве она в жизни не слышала и никогда не имела дел с его представителями. На худой конец она бы внимательно выслушала то, что ей скажут, и реагировала соответственно. Но Алена, как уже говорилось, была женщина недалекая, поэтому она, вспомнив, как обманула ее хитрая секретарша, разъярилась и завизжала в трубку:

– Ах ты, мерзавка! Ты что же – думаешь, со мной можно шутки шутить? Подсунула мне какую-то собаку и взяла за это пятьсот баксов! Да что же ты думаешь – управы на тебя не найти?

Ее собеседница переглянулась с рыбоглазым мужчиной и тут же правильно сориентировалась в разговоре:

– Простите меня! – воскликнула она со слезами в голосе. – Я все перепутала! Я случайно отдала вам не тот конверт! Именно поэтому я вам сейчас звоню. Ваши снимки у меня, я готова передать их вам хоть сейчас!

Если и были в голове Алены какие-то подозрения, то они полностью улетучились, потому что несчастную захватила одна страшная мысль: снимки находятся у этой наглой девицы, и если она, Алена, сейчас пошлет ее подальше, что помешает негодяйке обратиться к мужу? Денег, положим, он ей даст мало, но зато для Алены все будет кончено!