Текст книги "Ассирийское наследство"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Макс ехал по улицам родного некогда города, сжав зубы.

«Вот оно, – думал он, – вот оно, начинается. Начинается идиотское чувство радости при встрече с Родиной».

Он усмехнулся: даже в мыслях слово «родина» получалось с большой буквы, как учили в первом классе: Родина, Ленин, Партия...

Впрочем, слово «партия», кажется, писали тогда с маленькой... Макс забыл. Он для того и покинул эту свою, с позволения сказать, родину, чтобы забыть. Ему никогда не снились ни детство, ни ленинградские белые ночи, даже мать ему не снилась.

И вот оказывается, что ничего он не забыл, просто воспоминания эти ушли глубоко в подкорку и теперь вылезли наружу, как городской кот, привезенный на дачу, вылезает из своей корзинки: «А что? А как здесь, оказывается, славно... Помнится что-то по прошлому году... А я еще ехать не хотел, в машине капризничал...»

Макс с душевным трепетом глядел из окна машины на обновленный, но все такой же родной и незабываемый город, на прямой как стрела Московский проспект, на дома, отражающиеся в Фонтанке, на преображенный Невский и, наконец, на Дворцовую площадь, с детства казавшуюся огромной и сейчас не обманувшую его ожиданий.

Они с матерью жили в Апраксином переулке в огромной коммунальной квартире, и в детстве он, Макс, который не носил еще тогда дурацкого имени Макс, а был просто Максимом Беловым, проводил время у речки. Летом ловили мелкую рыбешку для кота Робсона, который был назван так в честь знаменитого прогрессивного негритянского певца, потому что был угольно-черен, имел только белые носочки на лапах.

Зимой же бегали по льду на ту сторону, и однажды они с соседским мальчишкой Ленькой провалились в чуть затянувшуюся ледком прорубь. Ленька был в тяжелом зимнем пальто, он быстро пошел ко дну и утонул бы, если бы Максим не вытащил его за воротник. А мама тогда, увидев их мокрыми и сообразив, что случилось, страшно побледнела и схватилась за сердце.

У нее было больное сердце, а Максим ничего не знал. Она никогда не жаловалась и очень много работала. Они жили вдвоем, хотя отец у ребенка был, и даже фотография его висела на стене. Раз в год он появлялся и приносил грошовый подарок на день рождения. Алименты тоже были мизерными.

Макс понял это задним числом, – рассказала соседка после маминой смерти. Оказывается, отец очень просил маму, чтобы она не подавала на алименты официально, а сам каждый месяц присылал по почте гроши, хотя работал каким-то начальником и зарплата у него была более чем приличная. Мать из гордости молчала, а сама работала машинисткой и все время брала работу на дом. Максим помнит, как в детстве засыпал под стук пишущей машинки.

Мама умерла, когда до диплома ему оставалось три месяца – надорванное сердце не могло больше работать. – Она просто присела на диван и больше не встала.

Максим был в шоке. Отец на похороны не пришел.

Ребята из института помогли с дипломом, а после все как-то разбежались, и Максим от лютой тоски и вины перед матерью загулял.

Он пил с какими-то случайными собутыльниками, и однажды из-за жуткого пьяного дебоша в ресторане всю компанию забрали в милицию.

Максим этого не помнит, но, очевидно, в пьяном угаре он назвал в милиции фамилию и адрес отца. Наутро отец приехал сам, заплатил штраф. Максим навсегда запомнил тот взгляд отца – ненавидяще-презрительный. Отец проговорил отрывисто, чтобы Максим больше не смел нигде упоминать об их родстве, иначе он сотрет его в порошок. И все, больше для сына у него не было никаких слов.

От злости Максим протрезвел и даже нашел в себе силы бросить пить. Он устроился на работу в какую-то заштатную контору – больше никуда не брали.

Он всегда любил лыжи, даже бегал за сборную института. И однажды, когда он шел не спеша по лыжне до Зеленогорска, ему пришла в голову мысль о побеге. А что, на лыжах он чувствует себя прекрасно, пройти за день пятьдесят километров ему ничего не стоит. Нужно только тщательно продумать маршрут...

Терять ему нечего. Скучная работа, комната в коммуналке. Друзья переживут, любимой девушки у него нет. Из близких родственников никого не осталось. Что касается отца, то он это заслужил. Ох как полетит папочка со всех своих постов, когда сыночек сделает ноги за кордон! Ох как поваляют его органы мордой об стол! И поделом ему будет! Но, как говорится, сейчас не тридцать седьмой год. Ну, уволят папулю, ну, пенсии персональной не дадут, но не посадят же! Пусть на даче выращивает цветочки и думает о собственном поведении.

Воспоминания проносились в мозгу со сверхсветовой скоростью. Наконец Макс опомнился: «Кретин! Ты же на работе! Немедленно возьми себя в руки!»

Усилием воли он отогнал от себя призраки прошлого и сосредоточился на деле.

Доехать до центра города удалось без пробок и задержек. Броневик остановился перед служебными воротами Эрмитажа, водитель взял документы и пошел разбираться с охраной. Макс вышел из «мерседеса» и поглядел на часы. Наиболее рискованная часть операции подходила к концу. Чаще всего попытки похищения происходят именно при перевозке больших ценностей, в дороге, где невозможно так тщательно организовать охрану, как в стационарном хранилище. Но кажется, на этот раз все обошлось.

Однако где застрял этот чертов шофер?

Макс снова взглянул на циферблат. Парень отсутствовал уже минут десять. Конечно, это – Россия, Макс еще не забыл, как медленно здесь все делается, однако он встревожился и подошел к охраннику возле ворот.

– Куда ушел наш шофер? – спросил он парня в камуфляже. – Почему нас так долго не пропускают?

Парень пожал плечами:

– Ваш водила пошел к начальнику караула, но мне пока никто не звонил, команды не было.

Макс побледнел. Он связался по мобильному телефону с заместителем директора Эрмитажа по безопасности, с которым вел предварительные переговоры о порядке охраны выставки и неоднократно встречался. Тот встревожился и мгновенно спустился к воротам, броневик и «мерседес» въехали во двор. Макс, холодея от скверного предчувствия, своим ключом открыл дверь броневика.

Внутри не было омоновца, который сел в броневик на глазах у Макса и его спутников перед выездом из аэропорта. И когда Макс сверил контейнеры в кузове броневика с перечнем, он убедился, что не хватает двух самых маленьких ящиков. , Взглянув на секретное приложение к списку, Макс увидел, что в одном из пропавших ящиков находилась жемчужина коллекции – золотая статуэтка богини зла Ламашту.

* * *

Как говорил старый гангстер в знаменитом фильме, Леня Маркиз получил предложение, от которого невозможно отказаться.

Конечно, он мог забыть о своей легкомысленной боевой подруге, бросить Лолу в руках похитителей и скрыться на необозримых просторах бывшей одной шестой части земного шара или на еще более необозримых просторах остальных пяти шестых частей, но его душа, душа по-своему честного мошенника, противилась такому решению. За время совместной работы он привязался к девчонке, и бросить ее в беде ему не позволяли остатки совести. Кроме того, было чертовски жаль потерять такого хорошего партнера. Как ни крути, Лола была артистична, прекрасно умела перевоплощаться, понимала Леню с полуслова. Она была неглупа, хотя и легкомысленна – ее дурацкая страсть к сцене поставила их обоих под удар.

Были и еще кое-какие «кроме того».

Кроме того, Маркиз чувствовал, что столкнулся с такими сильными людьми, что ему не удастся скрыться от них ни в джунглях Амазонки, ни на островах Океании, ни даже в глухой тверской деревне. Везде его найдут и приставят к затылку самую неприятную вещь на свете – холодное револьверное дуло.

Кроме того, "н это было немаловажно, Маркизу чертовски хотелось сделать это дело.

Ему хотелось украсть эту проклятую статуэтку, хотелось доказать себе самому и всему остальному человечеству, что он, Леня Маркиз, действительно самый лучший, самый хитрый, самый ловкий. Что ему нет равных.

На другой чаше весов было обостренное чувство опасности, говорившее ему, что ассирийская статуэтка принесет массу неприятностей, и его врожденное стремление к независимости.

«Я – Леня Маркиз, хожу где вздумается и гуляю сам по себе», – говорил Леня вслед за киплинговской кошкой.

А сейчас его вынуждали, заставляли действовать помимо его воли.

Чаши весов уравновесились, но тут Маркиз вспомнил лицо Лолы, когда он видел ее последний раз, и окончательно решился.

Он поехал в международный аэропорт Пулково-2. Брать статуэтку, конечно, нужно было только при перевозке, в Эрмитаже нечего было и думать. Значит, начинать проработку нужно было именно в аэропорту.

Леня, как он делал обычно в таких ситуациях, вошел в роль. Он представил себе, что встречает родственника, пожилого занудного дядю, который должен прилететь из Дюссельдорфа рейсом авиакомпании «Люфтганза».

Самолет задерживался на полчаса, Маркиз ходил по залу ожидания, посматривая то на часы, то на электронное табло, то на происходящие вокруг мелкие события.

Встречающих в зале было так много, что можно было особенно не стараться, играя свою роль, – все равно в этой толпе никто не обратил бы на Леонида внимания. Очень скоро наметанным глазом профессионала Маркиз заметил мальчишку-беспризорника лет семи, который шнырял по залу, стараясь не попадаться на глаза милиционеру и приглядываясь к публике.

Леня хорошо знал этот специфический, липкий взгляд карманника, которым мальчишка окидывал каждого человека: сначала посмотрит на руки, на кейс или сумку, затем – на карманы, не оттопыриваются ли они соблазнительной выпуклостью бумажника, и наконец – на лицо: насколько клиент осторожен и бдителен.

Леня решил подбросить приманку. Он опустошил свой бумажник, переложив его содержимое во внутренний карман плаща, а само портмоне засунул в наружный боковой карман, так что его очертания отчетливо обрисовывались.

Затем он отошел в конец зала, где не было видно милиции, сел на освободившуюся скамейку и сделал вид, что дремлет.

Несколько минут ничего не происходило, и Маркиз начал уже сомневаться в том, что рыбка клюнет, но тут он почувствовал едва заметное прикосновение.

Если бы он не был предельно насторожен, ему ни за что не удалось бы засечь эту поклевку. Прикосновение было таким осторожным, что его можно было перепутать с дуновением сквозняка. Еще больше насторожившись, Маркиз позволил маленькому воришке запустить руку к себе в карман и тут железной хваткой вцепился в его кисть.

Беспризорник, ловкий и подвижный, как ящерка, крутанулся на месте, и его тощая ручонка выскользнула из пальцев Маркиза.

Мальчишка кинулся к проходившей вдоль окна вентиляционной трубе, закрытой декоративными решетками. Одним движением он сорвал решетку и нырнул в трубу, но Леня успел схватить его за пятку и выдернул на свет Божий, как окуня из речки. Беспризорник дергался, извивался, но Маркиз перехватил его поудобнее и не думал выпускать.

– Дяденька, – мальчишка повернул к Лене грязную мордочку, одновременно жалкую и злую, – отпусти меня лучше, а то я сейчас закричу, что ты к маленьким пристаешь!

– Да кто тебе поверит, – миролюбиво проговорил Маркиз, – тебя ведь здешняя милиция знает как облупленного. Ты лучше скажи – жрать хочешь? – Он заметил в глазах мальчишки лихорадочный голодный блеск.

– Ну хочу, – тот громко сглотнул, – только я никуда с тобой не поеду и в порнике сниматься не буду. Вот Севка Клещ поехал с одной теткой, а потом его на помойке мертвого нашли.

– Не бойся, – Маркиз понемногу ослаблял хватку, но был по-прежнему настороже, – я тебя никуда не повезу, здесь покормлю. Только поговорим немножко.

– Ты мент, что ли? – спросил беспризорник, прожевав кусок гамбургера и запив «спрайтом» из бутылки.

– А что, разве похож? – ответил Маркиз вопросом на вопрос.

Мальчишка помотал головой.

– А на кого я похож?

– На богатого лоха. – Беспризорник ни на секунду не задумался.

Маркиз довольно улыбнулся: если даже такой специалист по психологии, как малолетний карманник, принимает его за богатого лоха – значит, его маскировка доведена до совершенства.

– Много здесь таких, как ты?

Мальчишка вгрызся в котлету и моргнул:

– Ну много! Может, десять.., может, больше.., я что, считал, что ли?

– А где вы прячетесь?

– Где-где, – передразнил мальчишка, – не важно где! Башлык убьет, если проболтаюсь!

– Этот Башлык – он взрослый?

– Конечно, взрослый! Он старый уже, старше тебя!

– Вы небось воруете, все ему отдаете, а он вас кормит кое-как да бьет, если мало принесли?

Маркиз сказал это исходя из общих представлений о жизни и, видимо, попал в самую точку. Беспризорник шмыгнул носом, сжался и испуганно поглядел по сторонам.

– Еще как бьет! – еле слышно прошептал он. – И не только бьет...

Маркиз представил себе этого мерзавца, который держит в страхе голодных малолеток, и спросил:

– Чего же не убежишь?

– Убежишь от него, как же! – Беспризорник снова шмыгнул носом. – Вот Пузырь попробовал убежать, так он его догнал и бросил под поезд... А куда убежать-то! Здесь хоть тепло...

– Ты ешь, ешь, я тебе еще куплю. – Маркиз осторожно огляделся по сторонам: ему показалось, что из дальнего конца зала за ними кто-то внимательно наблюдает. – А все-таки где вы прячетесь? В трубах вентиляционных, что ли?

Беспризорник скосил глаза на трубу, проходящую вдоль окна, и Маркиз понял, что прав.

– Ты не бойся, – он наклонился к самому уху мальчишки, – Башлык ничего не узнает! А зовут-то тебя как? – спохватился он, что до сих пор не спросил имени своего замурзанного собеседника.

– Мишка, – ответил тот с набитым ртом, – Мишка Клоп. Это Башлык такую кликуху прилепил, – пояснил беспризорник, – что ли, за то, что я такой маленький.

– Ты ешь, ешь, Мишка, – задумчиво проговорил Маркиз. – А что, в этих трубах взрослому-то, наверное, не пролезть?

– В этих – нет, – Мишка оценивающе оглядел Маркиза, – а дальше там ходы широкие. Запросто пройдешь. Они под всем летным полем проходят, там и зимой тепло.

Нарочно теплый воздух качают, чтобы поле не замерзало.

– Там вы и прячетесь? – сообразил Маркиз. – Здорово! Вас там ментам в жизни не поймать!

– Точно! – Мишка оживился, глаза его заблестели. – А с другого конца выход есть прямо к лесу!

– Покажешь, как туда попасть?

Взгляд беспризорника снова потух, стал настороженным.

– Говорю же – убьет меня Башлык!

– Ну ладно, – Маркиз проследил за человеком, наблюдавшим за ними из дальнего конца зала, и сделал вид, что уступает, – ладно, ты доедай, да вот тебе еще. – Он положил перед мальчишкой сторублевую бумажку, и та мгновенно исчезла в грязной цыплячьей лапке.

Поднявшись, Маркиз зашагал прочь из зала, краем глаза наблюдая за интересующим его человеком.

Через несколько минут он завернул за угол светло-желтого здания терминала и увидел обрюзгшего пятидесятилетнего мужика с маленькими тусклыми глазками, который без воодушевления, со скучающим видом человека, занятого неинтересным, но необходимым делом, бил ногами валяющегося на земле беспризорника. Мишка Клоп сжался клубком и закрывал руками голову.

– Запомни, сучоныш, – приговаривал мужик, – будешь деньги от меня прятать – убью! И что это за козел с тобой разговаривал?

– Не знаю! – прорыдал мальчишка. – Первый раз его видел!

– За что он тебя кормил? Звал куда-нибудь? – Башлык, видимо, утомился, и удары стали реже.

– Да не звал он никуда! – Мишка пытался отползти к стене, но Башлык не давал ему, отталкивал от стены ногами.

– Помнишь, что с Клещом было? Не верь чужим! Бесплатная кормежка бывает только на бойне!

Еще раз ударив Мишку ногой, мужчина остановился и вытер платком пот со лба.

– Чего же этот козел хотел? Мент он, что ли?

– Может, сам у него спросишь? – спросил Маркиз, появляясь за спиной Башлыка.

Тот резко развернулся, выбросил навстречу Лене лезвие ножа, но Маркиз хорошо отработанным приемом перехватил его руку и заломил за спину. Отобрав нож, он швырнул противника на землю и начал бить ногами по животу и по ребрам, приговаривая:

– Детей, гнида, кормить каждый день надо, даже карманников! Бить их, сволочь, большого ума не нужно! Убил бы я тебя, гада, да у меня правило – на мокрые дела не иду!

Башлык от каждого удара хрипло вскрикивал и пытался подняться на четвереньки.

– Сдурел, сволочь! – прохрипел он, когда Маркиз сделал передышку. – Крыша, что ли, у тебя поехала? Ты что, блин, на чужой территории хозяйничаешь! Я здесь всем плачу – и ментам, и начальству! Я только шепну, тебя замочат и в кислоту кинут – следа не останется!

– Ты еще и пугать меня вздумал? – разозлился Маркиз и так ударил Башлыка, что тот отключился.

– Атас! – крикнул вдруг Мишка Клоп. – Тикаем!

Маркиз оглянулся. Тяжело пыхтя и топая пудовыми башмаками, к ним бежали двое милиционеров.

– Тикаем!

Маркиз и сам понимал, что пора смываться.

Мишка побежал вдоль терминала, свернул за угол. Маркиз бросился за ним, понимая, что беспризорник знает здесь все ходы. За поворотом Мишка огляделся, откинул спрятанный в траве люк и скрылся под землей. Не раздумывая, Маркиз нырнул следом.

Вниз вела узкая металлическая лесенка.

Леня спустился на несколько ступеней, опустил за собой крышку люка и, стараясь не греметь, полез дальше.

Внизу его дожидался беспризорник.

– Классно ты Башлыка отметелил! – заявил тот в полном восторге. – Ну я повеселился! Пацанам расскажу – тоже обхохочутся!

– Ты-то как – живой? – сочувственно посмотрел Маркиз на мальчишку. – Он тебя тоже неслабо отделал!

– Ничего, я привычный, – отмахнулся Мишка. – Да он не очень бил, больше для того, чтобы напугать. Ему убивать меня ни к чему, я ведь на него работаю. А вот за тобой он теперь будет гоняться и ментов накачает, которые у него купленные, так что тебе лучше отсюда сваливать.

– Это мы разберемся, – спокойно ответил Маркиз. – Ты мне лучше покажи здешние ходы.

Так получилось, что Леня Маркиз под руководством опытного проводника познакомился с лабиринтом вентиляционных каналов, которые, как кротовые норы, источили всю почву под аэропортом.

Конечно, нельзя было сказать, что он досконально изучил все это подземелье, – Мишка Клоп с важным видом заявил ему после экскурсии, что и сам он знает меньше половины проходов, но для того плана, который начал постепенно складываться в голове у Маркиза, того, что он узнал, было достаточно.

На идею будущей операции Леню натолкнуло детское воспоминание. Он помнил, как в цирке, куда водили его родители, был поражен хитрой штукой, которую показывал лысый фокусник в длинном блестящем пиджаке.

Фокусник дал всем зрителям рассмотреть большую коробку, раскрыл ее со всех сторон, чтобы было видно, что коробка пуста. Потом он запихнул в эту коробку кролика – кролик был белый и очень недовольный, пытался вырваться, очень не хотел залезать в пыльную темную коробку. Фокусник закрыл коробку с кроликом, снова открыл ее – но в коробке никакого кролика уже не было.

Маленький Леня был поражен и долго приставал к отцу, требовал, чтобы тот сказал ему, куда пропал кролик.

Позже Лене подарили набор «юный фокусник», и он разобрался с тем фокусом, узнал, что у коробки были двойные стенки, но детское изумление так и не прошло.

Еще позже, гораздо позже, уже когда Леня стал удачливым мошенником по кличке Маркиз, он понял, что главная хитрость его профессии, как и профессии фокусника, – отвлечь внимание зрителя второстепенными деталями вроде блестящего пиджака или красивой ассистентки, чтобы тот пропустил момент исчезновения кролика.

Но теперь Маркиз вспомнил не просто тот давний поход в цирк и лысого фокусника, он вспомнил именно фокус с кроликом и пустой коробкой. Весь зал видел, как кролика засунули в эту коробку. Никому и в голову не пришло бы усомниться в том, что он там сидит. А все дело – в двойных стенках. Или в двойном дне.

Леня еще раз прошелся по подземным коридорам и нашел то место, которое понадобится ему в день операции. Теперь дело было за коробкой для кролика, за коробкой с двойным дном.

Маркиз связался с молодым угонщиком по кличке Ухо. Ухо был широко известен в узких кругах тем, что мог угнать любую машину. Какую угодно и у кого надо. Только пальцем покажи. Маркиз неоднократно пользовался его услугами, когда ему нужна была для очередной аферы какая-нибудь особенная тачка – будь то «ягуар» последней модели, коллекционная дореволюционная «испано-сюиза» или микроавтобус «скорой ветеринарной помощи».

Услышав, что понадобилось Маркизу на этот раз, Ухо надулся, покраснел и засопел.

– Что – невозможно? – участливо спросил Маркиз.

Это решило вопрос. Слово «невозможно» Ухо не переносил.

– Сделаю, – сказал он, еще немного посопев, и через двадцать четыре часа, войдя к нему в гараж, Маркиз увидел ярко-желтый броневик для перевозки ценностей.

– Как тебе это удалось? – поинтересовался он.

Ухо снова засопел и наконец сказал:

– Я же тебя не спрашиваю, как тебе удалось слямзить наперсный крест у митрополита Антония!

История с наперсным крестом приклеилась к Маркизу с давних пор. Когда кто-нибудь спрашивал его за рюмкой коньяку, как было дело, Леня, скромно потупившись, отвечал:

– Я тогда был молодой и некультурный.

И сейчас не хотел бы вспоминать грехи своей молодости.

Маркиз привез в гараж сварочный аппарат и на полтора часа уединился с броневичком.

Подходило время проведения операции.

Леня связался с несколькими надежными людьми, которых от случая к случаю привлекал, как он выражался, на эпизодические роли. В день прибытия ассирийской коллекции все статисты были уже тщательно проинструктированы и ждали команды.

Команда поступила, когда из гаража управления инкассации выехал броневик с сопровождающим омоновцем, который должен был встретить коллекцию в аэропорту. Наблюдатель, который нес вахту возле Управления, сообщил по мобильному телефону номер броневика. Ухо, который ждал этого звонка, на своей домашней аппаратуре быстро отпечатал копии номеров и закрепил на угнанной машине.

Водитель и парень в форме ОМОНа сели в броневик и на всех парах помчались в аэропорт, тем временем другие участники группы Маркиза организовали на набережной Фонтанки многочасовую непробиваемую автомобильную пробку, а когда настоящий броневик с настоящими омоновцами неосторожно сунулся в эту пробку, сзади его намертво закупорили удачно заглохшей «тойотой». Омоновцы громко матерились, но сделать ничего не могли, а минут через сорок пробка сама рассосалась чудодейственным способом, как рассасывались у публики шрамы и другие органы после сеансов Кашпировского.

Пока омоновцы на Фонтанке матерились и размахивали кулаками, «фальшивый» броневик успешно добрался до аэропорта и встал около терминала на точно обозначенное Маркизом место.

Макс Белофф, представитель барона Гагенау, ответственный за безопасность экспонатов, сверил номер прибывшего автомобиля с факсом, просмотрел документы, предъявленные водителем, которые были безупречны, как все, что делал Маркиз. Затем Макс со своими помощниками перенес в грузовой отсек броневика тщательно проверенные ящики с ассирийскими древностями. В этот сейф на колесах вместе с контейнерами сел прибывший с броневиком омоновец, Макс запер отсек снаружи и запечатал своей личной печатью.

В это время рядом с местом погрузки разгорелась ссора между несколькими таксистами, не поделившими пассажиров. Пока хорошо оплаченные Маркизом таксисты громко выясняли отношения, запертый в броневике «омоновец» откинул закрывавшую дно машины панель, открыв прорезанное накануне автогеном квадратное отверстие, превратившее броневик в коробку фокусника.

В ту же минуту Маркиз, который дожидался внизу, в шахте вентиляции, выходившей аккурат под днище броневика, по сигналу сверху откинул люк. Напарник передал ему небольшой ящик и соскользнул в шахту со вторым ящиком на плече. Он закрыл за собой днище броневика и люк вентиляции.

Спустившись по металлической лесенке, Маркиз оглянулся на своего спутника:

– А это что у тебя за ящик?

– Ты сказал – взять самый маленький, а там было два маленьких.

– Ладно, – Маркиз зашагал по узкому коридору, – пошли, там разберемся.

Он светил перед собой фонариком и уверенно шел маршрутом, который показал ему Мишка Клоп.

По его расчетам немцы поднимут панику только на месте, в Эрмитаже, когда водитель броневика даст деру и выяснится, что часть экспонатов пропала.

Самая сложная стадия операции прошла удачно, но Маркиз не расслаблялся, зная, как часто опытные люди, преодолев главные трудности, прокалываются на мелочах.

Осторожно двигаясь по темному коридору, Маркиз считал шаги, чтобы не сбиться и не пропустить нужный поворот.

Когда он прошел уже полпути, его внезапно ослепил свет фонаря, направленный прямо в лицо. Человек, выскочивший из бокового коридора, в одной руке держал фонарь, а в другой – пистолет. Из-за яркого бьющего в лицо света Маркиз не мог разглядеть этого человека.

– Привет, сукин кот! – раздался удивительно знакомый голос. – Давно не виделись.

Маркиз узнал голос Башлыка и понял, что неприятности только начинаются. Сзади раздался глухой крик. Оглянувшись на своего спутника, который только что шагал за спиной, он увидел, что парень лежит на полу с перерезанным горлом, а над ним склонился коренастый мужик с длинными, как у гориллы, руками.

– Что смотришь? – проговорил Башлык. – Не надейся, что так легко умрешь.

Я тебя долго убивать буду.

С этими словами Башлык медленно двинулся к Маркизу.

Леня бросился под руки гориллообразному мужику и кинул его через себя, навстречу приближающемуся Башлыку. На какое-то время Башлык выронил фонарь, но быстро подобрал его, и оба бандита бросились в погоню за Маркизом. Леня не оставлял драгоценные ящики, что, конечно, замедляло его темп. Он почти добежал до развилки туннеля, где надеялся сбить преследователей со следа, но вдруг навстречу ему выскочил еще кто-то. В мечущемся по стенам туннеля свете фонаря Маркиз не разглядел этого нового врага, увидел только мощные покатые плечи и огромный живот. Он попытался оттолкнуть неожиданного противника с дороги, но Это было то же самое, что пытаться оттолкнуть скалу.

Страшный удар огромного кулака отбросил Маркиза назад, навстречу преследователям. Леня вскочил на ноги. В ушах звенело от удара, голова кружилась. С одной стороны к нему приближался Башлык со своим длинноруким напарником, с другой тяжело надвигался человек-скала.

Леня поставил у своих ног ящики с ассирийскими сокровищами, из-за которых проделал такую сложную и хитроумную работу, а теперь так глупо и бессмысленно влип, – Ну что, борец за справедливость, – ехидно проскрипел Башлык, – отбегался?

Вот за что я люблю эти подземелья – никто чужой сюда не суется. И я здесь – полный хозяин. Ну, ребятки, вы его насмерть не бейте, я хочу его подольше помучить.

Маркиз оглядывался по сторонам в слабой надежде найти какой-то выход. И вдруг позади Башлыка в туннеле показалось какое-то движущееся белое пятно. Вглядевшись в него, Маркиз не поверил своим глазам. По туннелю к ним приближался человек, но какой-то очень странный – длинная белая одежда колыхалась как сгустившийся туман, а лицо.., вместо лица у этого чудака была золотая маска с черными провалами вместо глаз. В довершение картины на грудь ему спускалась из-под маски длинная огненно-красная борода, завитая крутыми кольцами. В общем, самое натуральное привидение из какого-нибудь американского фильма ужасов.

В привидения Маркиз не верил и в данный момент гораздо больше, чем этого златолицего шута, опасался Башлыка с подручными.

– Эй, Слон! – крикнул вдруг Башлык, обращаясь к толстяку, который отрезал Маркизу путь к отступлению. – Это еще что там за урод?

Взглянув туда, куда указывал рукой Башлык, Маркиз увидел еще одного такого же златолицего, который тихо подходил сзади к пузатому громиле.

Слон обернулся, рыгнул от удивления и длинно, цветисто выругался. Златолицый призрак продолжал медленно наступать на громилу. К мату он, видимо, был совершенно равнодушен. Башлык оглянулся и увидел, что на него самого сзади наступает точно такое же привидение.

– Эй, пацаны! – закричал он с трусливой наглостью. – Вы что здесь за цирк устроили? Тут моя территория! Вы кто такие?

Златолицые приближались, не издавая ни звука. В туннеле стало вдруг как-то холодно и сыро. У Маркиза волосы, как наэлектризованные, зашевелились на голове.

– Эй, пацаны! – безуспешно разорялся Башлык. – Вы чего молчите? Чего вам надо-то? Если вы с этим, – он кивнул на Маркиза, – так он сам виноват, влез на мой участок... Да мы договоримся!

С этими словами он выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил в приближающуюся к нему белую фигуру. Златолицый в один миг преодолел разделявшее их расстояние, в его руке возник короткий широкий меч, и молниеносным взмахом он отсек руку Башлыка с пистолетом.

Маркиз в ужасе смотрел на эту руку, валявшуюся на полу туннеля и по-прежнему сжимавшую оружие. Сам Башлык истошно орал, прижимая к себе остаток руки и круглыми от ужаса глазами глядя на хлещущую из нее кровь.

Пузатый Слон, до сих пор от изумления стоявший столбом, вдруг набычился и бросился на того златолицего, который медленно приближался к нему из темного туннеля.

В руке громилы сверкал нож.

Белый призрак неуловимо легко, будто и впрямь был бестелесным духом, отплыл в сторону, пропустив мимо себя несущегося с тяжелым топотом головореза, как матадор пропускает быка, и молниеносно взмахнул рукой. Видимо, в этой руке тоже был меч, хотя из-за фантастической быстроты движений и плохого освещения Маркиз его не заметил. Во всяком случае голова Слона отлетела и, как капустный кочан, покатилась по полу, а сам бандит по инерции пробежал еще несколько шагов и тяжело рухнул.

Маркиз, завороженный чудовищной нереальностью происходящего, стоял в оцепенении. Второй подручный Башлыка, длиннорукий сутулый убийца, подвывая от ужаса, отступал перед надвигающимся на него призраком.

«Сейчас он этого зарубит, – в ужасе думал Маркиз, – а потом и до меня доберется...»

В это время кто-то дернул его за ногу.

Маркиз отскочил в сторону, не ожидая ничего хорошего, и скосил глаза вниз. На уровне пола из приоткрытого люка выглядывал Мишка Клоп и делал ему знаки. – – Сюда, сюда, – шептал мальчишка, – давай сюда скорее.

Оглядываясь на медленно сходящихся златолицых, Маркиз попятился к люку. От пережитого страха он плохо соображал, и беспризорник чуть не силой втащил его в узкий колодец. Захлопнув люк, он прошептал:

– Бежим! Я-то думал – тебя Башлык зарежет, а Башлыку самому кранты вышли!

Как этот, с золотой мордой, его – хрясь! – и всю руку оттяпал! – в восторге пробасил беспризорник, оглядываясь на Маркиза.

– Давай бежим скорей, – поторопил его Леня, – а то они нас самих – хрясь! Ты что же, – спросил он через минуту мальчишку, – все видел? Давно там, в люке, сидел?

– Да нет, – Мишка прибавил шагу, – я за Башлыком следил. Куда он, туда и я.