Текст книги "Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Это ничего, – милостиво проговорила она. – Давайте отойдем в сторону, а то здесь чересчур шумно и людно…

Я была с ней полностью согласна, и мы, перейдя через Средний проспект, вошли в небольшое тихое кафе.

– Кофе будете? – спросила брюнетка.

Я благодарно кивнула.

Она заказала два капучино, мы сели за столик в углу.

– Нелли, – представилась она.

Я в ответ тоже назвала свое нелюбимое имя. Бабушка рассказывала, что родители, едва смирившиеся с моим появлением на свет, были единодушны только в выборе имени для девочки – Василиса. Скажу откровенно, за это я их не люблю больше всего.

– Я должна сразу признаться, что няней никогда не работала, – я решила быть честной до конца, – и рекомендаций у меня нет.

– Ничего страшного, – моя визави скупо улыбнулась, – все когда-то случается в первый раз. Собака – тот же ребенок, поэтому я и написала, что нужна няня.

Вот как, стало быть, в объявлении нет никакой ошибки. Ну, с собакой-то я как-нибудь разберусь, животных я люблю. И если бы не Альбина со своей аллергией (чтоб ее от чиха разорвало!), завела бы в доме большую собаку. И кота. Лучше двух, чтобы им не было скучно.

– Значит, вы поняли, что от вас требуется, – произнесла Нелли, пригубив кофе. – Вы когда-нибудь имели дело с крупными собаками?

– С крупными? – переспросила я, чтобы оттянуть время.

Ясно, что она откажет мне, если узнает, что я в жизни не сталкивалась ни с одним животным крупнее белой крысы Нюши, которую подарили мне в пятом классе на день рождения. Нюшка жила у нас несколько месяцев, потом прогрызла решетку и сбежала, объев мимоходом все бабушкины цветы. Бабушка очень расстроилась, и новую крысу мы так и не завели.

– С очень крупными, – подчеркнула Нелли. – Бонни – бордоский дог, это одна из самых крупных собак…

– Бонни? – опять переспросила я, оттягивая неизбежный финал переговоров.

– Бонни – это уменьшительное имя, – пояснила моя собеседница. – Полностью его зовут Бонифаций Леонард фон Ауслендер, но такое имя не сразу выговоришь, поэтому мы называем его Бонни…

– Да уж, действительно не выговоришь… – согласилась я. – Нет, с такими большими собаками мне не приходилось иметь дело…

Это была абсолютная правда. Ни с такими, ни с какими-то другими. Но не могла же я в этом признаться! И снова ответила уклончиво:

– Самая крупная собака, с которой я сталкивалась, – это немецкая овчарка.

Действительно, раньше я иногда сталкивалась в лифте с соседской овчаркой по кличке Молли. Молли была очень добродушная и общительная, всегда норовила меня облизать. Поэтому в целом у меня сложилось о собаках хорошее мнение.

– Ну, конечно, немецкая овчарка мелковата по сравнению с Бонни, – задумчиво проговорила Нелли. – Но это не страшно. Думаю, вы с ним поладите. Он, вообще-то, довольно покладистый. Единственное – как можно крепче держите его при встречах с суками. Он иногда теряет голову.

– С кем? – переспросила я, услышав из уст Нелли явное ругательство.

– С суками, – фыркнула она. – С собаками женского пола, если вас смущает это слово.

Она отпила еще один глоток кофе и подняла на меня глаза:

– Только, Василиса, у меня к вам будет еще одна просьба… личного, так сказать, характера…

– Я слушаю!

– Не говорите моему мужу, что я нашла вас по объявлению. Он очень трепетно относится к Бонни и не захочет доверить его… гм… незнакомому человеку. Давайте сделаем вот как…

Она откинулась на спинку стула и задумчиво уставилась прямо перед собой, как будто только сейчас придумывала выход из затруднительного положения.

– Скажите мужу, что вы – знакомая Алевтины Романовны. Запомните это имя? Алевтина Романовна!

– Конечно! – Я кивнула.

Ради того чтобы получить эту работу, я готова была запомнить не только это простенькое имя, но и длиннющее полное прозвище дога Бонни. Да что там – я запомнила бы, наверное, полный список симфонического оркестра или даже целую телефонную книгу.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнула Нелли. – Значит, еще раз объясню, что от вас требуется. Мы с мужем уезжаем в отпуск в Париж. На две недели. Это время вам придется прожить в нашей квартире вдвоем с Бонни…

– То есть мы будем совсем одни? – Мне не удалось скрыть тревоги.

– Ну конечно! Но в квартире все условия для содержания собаки. Мы потому и не хотим отдавать его в пансион или в чужие руки. Бонни привык к своему дому и в другом месте будет чувствовать себя некомфортно.

Я мечтательно прикрыла глаза. Две недели в отдельной квартире, наверняка достаточно благоустроенной… с прекрасной ванной комнатой, наверняка там есть и джакузи… Правда, в одной квартире со мной будет жить огромная собака, но это не казалось обременительным. Пусть хоть лев! Все равно это приятнее, чем делить жилье с посторонним мужиком! Одно плохо: две недели пролетят слишком быстро. Лучше бы у Нелли и ее мужа был отпуск подлиннее… Но я постараюсь за эти две недели подыскать какую-нибудь работу и жилье…

Строгий голос Нелли вмешался в мои мечты:

– Вы должны кормить его и два раза в день выводить на прогулку. Имейте в виду – Бонни очень породистый пес, и у него строжайший режим, который вам придется безукоризненно соблюдать. Кормить его нужно в строго определенное время, это же касается и прогулок… на прогулках с ним полагается играть. У него есть любимый мячик, я вам его покажу. Впрочем, Бонни сам его покажет. Теперь насчет питания… у нас, конечно, достаточно большой запас сухого корма, но у Бонни есть такая слабость…

Нелли потупилась, как будто собиралась поделиться со мной собственной тайной – не слишком страшной, но не вполне приличной.

– Он просто обожает морепродукты! – выдохнула она вполголоса.

– Что вы говорите! – переспросила я с наигранным удивлением, чувствуя, что от меня ждут какой-то реакции.

– Да, я знаю, что это не очень полезно для крупных собак, – проговорила Нелли смущенно. – И наш ветеринар не одобряет такое пристрастие, но Бонни просто сам не свой, когда чувствует запах морепродуктов, и мы не можем отказать ему в такой маленькой радости. Так что покупайте ему их, я оставлю вам специально для этого деньги. Только не позволяйте ему слишком объедаться. Давайте их ему два раза в неделю, самое большее – через день, но не чаще!

– А какие именно морепродукты он любит? Креветки, щупальца кальмаров?

– Что вы такое говорите? – ужаснулась Нелли. – Как вы могли подумать! Бонни ест исключительно мякоть каракатицы или сепии, в самом крайнем случае – маленьких осьминогов. Мы покупаем их для него в магазине «Радость гурмана». Вы, конечно, знаете, где это – в подвальном этаже торгового комплекса «Игла».

Я энергично закивала, и Нелли смягчилась.

– Продукты для вас в холодильнике, – продолжила она. – На две недели должно хватить. Ну, а теперь, если вы допили свой кофе, – пойдемте знакомиться с Бонни.

Я перевела дыхание: на этот раз мне, кажется, повезло – и на две недели крыша над головой, и кормежка обеспечены…

Тут Нелли взглянула на часы и ахнула:

– Ой, нет, я с вами не смогу пойти, у меня буквально через двадцать минут назначена важная встреча! Но это ничего, муж сейчас дома, вы придете к нему одна. Только не забудьте сказать, что вы – от Алевтины Романовны!

– Но я могу сказать ему, что вы принципиально согласны на мою кандидатуру?

– Нет-нет, ни в коем случае! – Нелли энергично замахала руками. – Борис – он такой человек… мое мнение для него ничего не значит, даже наоборот… Так что, если вы хотите получить эту работу, лучше не говорите, что встречались со мной!

Я хотела. Поэтому старательно запоминала ее инструкции.

– Мы живем совсем рядом, на пятой линии. – И Нелли назвала мне адрес.

– Вашего мужа зовут Борис, а по отчеству?

– Борис Алексеевич, но самое главное – не забудьте сослаться на Алевтину Романовну!

Она вскочила из-за стола и исчезла с такой скоростью, что ветром сорвало на пол салфетку.

Я еще какое-то время сидела за столиком и хлопала глазами.

Не померещилась ли мне эта встреча? Уж больно странно вела себя моя нанимательница и больно неожиданно она испарилась…

Но нет, на столике передо мной стояла чашка с остатками недопитого кофе и следами темной помады на краешке – точно такой помадой были подкрашены узкие губы Нелли…

Так или иначе, эта работа решит мои жилищные проблемы, точнее – отсрочит их на две недели. Конечно, две недели – это немного, но в моем положении выбирать не приходится.

Я поднялась и отправилась на пятую линию – знакомиться с догом Бонни, в чьем обществе мне придется провести ближайшее время, и с его хозяином Борисом Алексеевичем.

Окраины города Владимира ничем не отличаются от таких же спальных районов в других городах бывшего Советского Союза.

На скамейке возле подъезда типового пятиэтажного дома, из тех, которые обессмертили имя Никиты Сергеевича Хрущева, сидели две бдительные пенсионерки.

– Смотри, Анна Васильевна, машина зеленая приехала, – проговорила одна из них, поджав губы. – Это не иначе к Лизавете из седьмой опять тот усатый…

– Он самый, Марья Васильевна! – подхватила вторая. – До чего же некоторые люди бессовестные стали! Надо мужу ее срочно сигнализировать…

– Непременно надо, Анна Васильевна!

Внимательно следя за представительным брюнетом, который подошел к подъезду и, нажав кнопку домофона, вошел внутрь, они удивительным образом не заметили высокую пожилую женщину в невзрачной темно-серой куртке, которая проскользнула вслед за ним.

Брюнет вошел в квартиру на втором этаже, где его ждала пышная блондинка в розовом пеньюаре.

Пожилая женщина немного переждала, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.

– Кто там? – раздался за дверью раздраженный женский голос.

– К Ланским я! – отозвалась посетительница безобидным провинциальным голосом.

Дверь открылась. На пороге стояла молодая, начинающая полнеть женщина лет тридцати в темно-синем спортивном костюме. Смерив гостью подозрительным взглядом, она осведомилась:

– Это к кому конкретно? И по какому конкретно поводу?

– К Ивану Алексеевичу, – скромно проговорила та. – Можно его?

– Нельзя! – Хозяйка вызверилась на гостью и попыталась закрыть дверь.

Но пожилая женщина, несмотря на скромный и неопасный облик, ловко вставила ногу в просвет и осведомилась:

– А как же мне его найти? У меня Леночка, племянница, на пятом месяце…

Хозяйка квартиры, которая молчаливо и упорно выпихивала из щели ногу настырной гостьи, услышав последние слова, изумленно отвесила тяжелую нижнюю челюсть и невольно отступила, освободив той дорогу в прихожую.

– Что?! – переспросила она, разглядывая старушку. – Какая Леночка? На каком месяце? Вы что, тетя, с дуба рухнули? Вас что, из психушки преждевременно выпустили? Так мы это дело срочно поправим! Вызовем психическую перевозку и отправим вас, тетя, по месту основного диагноза…

– Леночка, племянница моя, – по пунктам отвечала пожилая гостья, проворно втискиваясь в квартиру. – На пятом. А насчет дуба, и в особенности насчет диагноза, – это очень даже обидно, и при чем тут какой-то дуб?

– А при чем тут какая-то Леночка и при чем тут я? И чего вам от меня конкретно нужно?

– А это смотря кем вы приходитесь Ивану Алексеевичу. Вы ему конкретно кто?

Пожилая женщина, приглядываясь к хозяйке, невзначай открыла свою объемистую сумку, запустила в нее руку и нащупала старинную золотую заколку.

– Я этого козла знать не хочу! – воскликнула хозяйка. – Имени его не хочу слышать! Я его законная жена, и всякие беременные племянницы меня нисколько не касаются…

– Жена?! – Пожилая женщина попятилась. – Как жена? А он, когда за Леночкой ухаживал, говорил, что неженатый… с женатым моя Леночка нипочем бы не стала…

– Ванька?! – Хозяйка оглушительно расхохоталась и крикнула куда-то за спину: – Мама, ты слышала – Ванька мой какой-то дуре деревенской ребенка сделал!

В проеме коридора появилась необъятная особа пенсионного возраста в розовом шелковом халате, с головой, покрытой густой пластмассовой порослью бигуди.

– Вот этой, что ли? – осведомилась она, окинув взглядом пожилую женщину в прихожей.

– Да что вы такое говорите? – возмущенно сплюнула гостья, поспешно захлопнув свою сумку. – Как у вас язык поворачивается такое говорить? Я заслуженный работник здравоохранения… у меня беспорочного стажа сорок лет…

– А на Ваньку только заслуженный работник и мог глаз положить! – выпалила молодая женщина. – С беспорочным медицинским стажем! Представляю, какая уродина ваша Леночка, если моим муженьком прельстилась!

– Чем незаслуженно оскорблять хорошего человека, лучше прямо скажите: где я могу найти Ивана Алексеевича?

– Честное слово, тетя, – проскрипела молодая женщина, наступая на гостью. – Знать не знаю, где этот козел ошивается! Не знаю и не хочу! Знала бы – непременно бы тебе сказала, чтобы подгадить Ваньке. Но я его уже год не видела…

– Целый год законного мужа не видела и даже адресом его не поинтересовалась? – не отступала настырная тетка. – Сразу видно, какое у вас к нему отношение!

– Да я нарадоваться не могла, когда этот придурок с моей шеи слез! Вздохнула с облегчением, свечку в церкви поставить хотела! От него проку как от козла молока! Жил в нашей квартире нахлебником, только и знал – в компьютер свой с утра до ночи пялился! Денег в дом не приносил, гвоздя вбить не умел! Ни пользы от него, ни радости! Тьфу! Только в компьютерах разбирался, всем соседям по первой просьбе чинил! Так и то – бесплатно! Другой мужчина и на ремонте мог бы хорошо зарабатывать, а этот ни к чему не годился… – Она немного понизила голос и добавила: – И по части чего другого тоже не герой. Так что, тетя, удивляюсь я, как он вашей племяннице умудрился ребенка сочинить. Удивляюсь и сомневаюсь!

– Ты мою племянницу не тронь! – вызверилась на нее тетка. – Ты, может, мизинца ее не стоишь!

– Да ладно вам, тетя! – отмахнулась хозяйка квартиры. – Мне до твоей племянницы никакого дела нет. Так что проваливайте, тетя, по месту прописки! Нам с мамой обедать пора!

– Вот именно! – поддержала дочь особа в бигуди. – У нас суп перекипает и каша пригорела!

– Сейчас я уйду, – заверила их посетительница. – Только скажите, где может быть Иван Алексеевич?

– Слушайте, тетя, вы что – по-русски не понимаете? Вам по-японски объяснить надо? Не знаю! Не зна-ю! Ясно? Честное слово, знала бы, так сказала – только чтобы от вас отвязаться! Да я бы для одного того сказала бы, чтобы ему жизнь подпортить: вы с вашим характером ему всю печень прогрызете!

– А где он работал?

– Работал! – Молодая женщина зло рассмеялась. – Да он ни на одной работе не мог больше месяца удержаться! Он же себя самым умным считал, а какой начальник такое потерпит?

– Может, родственники у него есть?

– Какие родственники?! Если и были, я про них слыхом не слыхала! Откуда у такого козла родственники?

– Обожди, Ниночка, – подала вдруг голос особа в розовом халате. – А помнишь, письмо ему пришло из Питера?

– Письмо? – Глаза молодой женщины забегали. – Не знаю ни про какое письмо…

– Как же, Нинуля, было письмо! – настаивала мать.

– Ну, допустим, было… – призналась Нина. – Оказывается, брат у него в Питере…

– В Питере… – как эхо протянула гостья. – А у вас это письмо случайно не сохранилось?

– Все, тетя, ты меня уже достала! – взорвалась хозяйка. – Проваливай срочно с моей жилплощади! И чтобы я ни про тебя, ни про твою дуру беременную больше не слышала!

– Ухожу, ухожу! – внезапно согласилась пожилая женщина и действительно покинула негостеприимную квартиру.

Выскользнув из дома, она прошла квартал и пристроилась на свободной скамейке в сквере. Достав из своей сумки сложенный вдвое, измятый и потертый на сгибах листок, она разгладила его и просмотрела список. Против имени «Иван Ланский» она поставила большой жирный вопрос. В списке оставалось еще одно имя. Так или иначе, путь теперь лежал в Петербург…

Дом на пятой линии Васильевского острова, где мне предстояло провести две недели в качестве собачьей няни, был старый, наверное, еще восемнадцатого века, но очень хорошо отремонтированный и смотрелся просто замечательно. Зеленовато-голубые стены, лепные карнизы, плоские белые пилястры по бокам подъезда. Охраны видно не было, но сбоку от двери незаметно вписалась панель домофона.

Я нажала на кнопку с номером квартиры.

Домофон басовито загудел, я только начала заранее заготовленную вежливую фразу, но замок уже щелкнул, и я, скомкав слова, проскользнула в подъезд.

Здесь тоже было очень красиво: широкая мраморная лестница, сбоку от нее – камин, с другой стороны – статуя с завязанными глазами…

Не отвлекаясь на архитектурные красоты, я взбежала на третий этаж и нажала на кнопку звонка.

Из-за двери донеслось ровное басовитое гудение, наверное, кто-то включил пылесос.

Я хотела позвонить еще раз – из-за этого шума хозяин наверняка не услышал моего звонка, – но не успела этого сделать: за дверью послышались шаги, и приятный мужской голос проговорил:

– Бонни, отойди от двери.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Передо мной стоял…

Вообще-то, передо мной стоял высокий, худощавый мужчина лет сорока с небольшим, начинающий немного лысеть со лба, с усталыми, глубоко посаженными глазами того неопределенного цвета, который у нас в Питере называют цветом неба, а в любом другом городе назвали бы тускло-серым.

Так вот, передо мной стоял этот мужчина, но разглядела я его гораздо позднее, потому что в первый момент смотрела не на него, а на жуткое чудовище песочного цвета, которое хозяин держал за ошейник. Чудовище имело огромную голову с ужасной пастью, низкий морщинистый лоб, и рвалось ко мне, причем намерения его были совершенно очевидны – оно хотело немедленно меня сожрать. Сожрать без остатка. И именно оно, это чудовище, издавало тот звук, который я из-за двери приняла за шум пылесоса. В действительности это было низкое, басистое и очень страшное рычание.

– Мама! – сказала я негромко и попятилась.

– Вы кто? – строго спросил меня мужчина.

Я оторвала завороженный взгляд от собаки и боязливо взглянула на хозяина.

– Я от Алевтины Романовны… – сообщила дрожащим голосом.

Надо сказать, что первой моей мыслью было немедленно сбежать из этого дома. Бежать как можно быстрее, как будто я опаздываю на поезд или за мной гонится стая гиен. Хотя, кажется, гиены ни за кем не бегают, они доедают то, что осталось после львов…

В общем, бежать, чтобы не догнали. Работа, на которую я так рассчитывала, больше не казалась мне такой привлекательной. Я даже хотела сказать, что ошиблась дверью, и поскорее удалиться. Но слово, как известно, не воробей, вылетит – не поймаешь!

– От Алевтины Романовны? – переспросил хозяин. – Ну, слава богу! Я уже перестал надеяться! Положение совершенно безвыходное – улетать нужно уже сегодня вечером, а Бонни оставить не с кем… хотел уже билет сдавать… Бонни, познакомься с девушкой! Вас как зовут?

– Василиса… – пробормотала я, не сводя испуганного взгляда с огромных клыков Бонни.

– Познакомься, Бонни – это Василиса! Ты должен с ней подружиться, вам придется вместе прожить некоторое время…

Бонни с железным лязгом захлопнул пасть. С таким звуком посреди ночи закрывался опустошенный холодильник после визита вечно голодного Петюни. Затем пес снова приоткрыл пасть, облизнулся, выпустил струйку слюны и искоса взглянул на хозяина. Мне показалось, что в этом взгляде читался вопрос: «Что, значит, ее нельзя съесть прямо сейчас? Правда нельзя? Какая жалость! Может, хоть кусочек?»

Хозяин перехватил мой испуганный взгляд и проговорил:

– Он действительно немного крупноват для своей породы. У нас даже были проблемы с выставочной комиссией. Бонни в холке не укладывался в норматив!

– Что вы говорите? – пробормотала я просто, чтобы что-то сказать.

– Да, но все разрешилось! – с гордостью сообщил хозяин. – Так что вы не бойтесь, удержать его совсем нетрудно – он очень послушный…

– Только при встречах с суками теряет голову… – вставила я машинально.

– Как, вы это уже знаете? – удивился хозяин.

Я хотела ответить, что мне рассказала об этом его жена, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что Нелли просила не рассказывать мужу о нашей встрече.

– Да, в общем, все кобели одинаковые! – ответил сам себе Борис Алексеевич.

– А что он так на меня смотрит? – проблеяла я испуганно.

– Он очень общительный и всякого нового человека хочет немедленно сердечно приветствовать. А это, знаете, не каждому нравится… потом, при таких размерах, он запросто может свалить с ног… но вы проходите, осматривайтесь! Бонни покажет вам квартиру, а я, с вашего позволения, буду собираться – самолет уже совсем скоро!

Он отпустил ошейник. Я невольно попятилась, но пес, очевидно, правильно воспринял сделанные хозяином внушения и не предпринял никаких агрессивных шагов. Вместо этого он развернулся и двинулся в глубину квартиры, цокая когтями по красивому дорогому паркету и косясь на меня через плечо – мол, иди за мной, не мешкай.

Квартира была просторная и очень хорошая, она удачно объединяла в себе благородное достоинство старины и удобство новых технологий.

Четырехметровые потолки украшала декоративная лепнина, сдержанный узор венецианской штукатурки терялся в глубине коридора, комнаты были обставлены мебелью красного дерева. Проходя мимо полуоткрытой двери ванной, я краем глаза заметила черную с серебром плитку, матовый блеск кранов, огромную ванну на львиных лапах.

Увидев это великолепие, я решила остаться. В конце концов, не съест же он меня, на самом деле! Может, и правда послушный… Конечно, мой поступок – чистой воды авантюра, серьезные люди так не поступают, однако чего я достигла в жизни своим здравомыслием и рассудительностью? Итог говорит сам за себя – брошенная мужем, без жилья, без денег и без работы. Стало быть, отбросим колебания и попробуем свои силы в дрессировке крупных собак!

Бонни, словно подслушав мои мысли, неодобрительно фыркнул – мол, это мы еще посмотрим, кто кого станет дрессировать, затем, не задерживаясь возле ванной, уверенно повел меня на кухню.

Здесь царили два холодильника – зеркальные двери из полированной стали были шириной с гаражные ворота. Мне показалось, что в такие двери запросто въедет если не грузовик, то, по крайней мере, средних размеров внедорожник.

– Ну конечно, – за моей спиной раздался насмешливый голос хозяина, – Бонни первым делом привел вас знакомиться с холодильником! Бонни, обжора, ты же прекрасно знаешь, что ужинать еще рано, у тебя режим! И не пытайся меня разжалобить!

Пес опустил огромную голову и виновато потупился.

– Кормить его надо два раза в день, утром поменьше, вечером побольше… впрочем, зачем я вам это говорю – вы это и сами прекрасно знаете!

Я энергично закивала – нельзя же разочаровывать человека!

– Продукты для Бонни – в правом холодильнике, для вас – в левом, – продолжал пояснения хозяин. – Вечером мы кормим его в девять, утром – в половине восьмого. И еще… – Борис Алексеевич смущенно понизил голос, и я догадалась, о чем пойдет речь: – Бонни обожает морепродукты! Ветеринар очень недоволен, но мы не можем отказать ему в таком удовольствии!

– Мякоть каракатицы или сепии, в самом крайнем случае – маленьких осьминогов… – проговорила я машинально. – Два раза в неделю, в самом крайнем случае – через день…

– Да, совершенно верно! – Борис Алексеевич взглянул на меня с удивленным интересом. – Мы покупаем их…

– В магазине «Радость гурмана», который в цокольном этаже торгового центра «Игла»! – закончила я фразу, на этот раз уверенно.

– Замечательно! – восхитился хозяин. – Алевтина Романовна, как всегда, на высоте! Я со спокойным сердцем могу доверить вам Бонни! А вот здесь – деньги на морепродукты и на непредвиденные расходы…

И он открыл верхнюю дверцу одного из шкафов.

– Да, и вот еще что… – Он немного замялся. – У Бонни есть такая странная привычка…

Я готова была услышать все, что угодно, но его слова меня все же удивили:

– После завтрака он любит смотреть телевизор.

Постаравшись не показать своего удивления, я, как ни в чем не бывало, переспросила:

– Мультфильмы или передачи для животных?

– Нет, что вы… Бонни смотрит новости. Он серьезный пес и хочет быть в курсе всего, что происходит в мире.

Я взглянула на дога.

«И что такого? – ответил он мне взглядом. – Сама-то небось сериалы смотришь…»

Мне показалось даже, что пес пожал плечами.

Я машинально кивнула, и хозяин перешел к заключительной части инструктажа:

– Думаю, вы во всем разберетесь самостоятельно, если что – Бонни подскажет, а я должен собираться в дорогу!

Напоследок он показал мне мою комнату и добавил нечто довольно странное:

– Еще, вы знаете… у Бонни какое-то странное отношение к правосудию…

– К чему? – переспросила я удивленно.

– Он каждый раз пытается пописать на Фемиду. Так вы ему не позволяйте! Все-таки старинная статуя… перед жильцами неудобно…

Я вспомнила статую с завязанными глазами в холле дома и расхохоталась, Бонни делал вид, что разговор не о нем.

Я продолжила осмотр квартиры, где мне предстояло провести ближайшие две недели. Бонни ходил передо мной с видом гостеприимного хозяина. Вдруг, когда мы находились в дальнем конце коридора, зазвонил телефон.

Телефонный аппарат был очень красивый, сделанный под старину, инкрустированный перламутром и бронзовыми вставками. Он стоял в уютном уголке коридора на круглой подставке из красного дерева. Я растерянно замерла, не зная, как поступить. Собственно, меня этот звонок никак не касался, но хозяин все не брал трубку…

И тут Бонни подошел к телефону и боднул его своей огромной головой. Трубка слетела с рычага. Еще секунда – и она упадет на пол и разобьется…

– Бонни, паршивец, что ты делаешь! Это наверняка не тебе звонят! – вскрикнула я и подхватила трубку. И машинально поднесла ее к уху.

– Алло! – донесся до меня озабоченный женский голос.

– Слушаю… – отозвалась я.

– Нелличка, добрый вечер! Это Алевтина, – понеслось из трубки. – Простите, что не позвонила раньше…

Я собралась сказать, что я – вовсе не Нелли, и позвать хозяина, но с той стороны не дали вставить ни слова.

– Я ее наконец нашла! – Дама сыпала словами, как горохом в решете. – Замечательная девушка! У нее огромный опыт работы с крупными собаками! В частности, с бордоскими догами! Диплом кинолога высшей квалификации, рекомендации лучших собаководов и заводчиков… и замечательно твердый характер! Это то, что вам нужно! Она прекрасно справится с Бонни!

Я закусила губу.

Надежда провести ближайшие две недели в просторной благоустроенной квартире трещала по всем швам. Перед моим внутренним взором предстала огромная ванна, наполненная горячей водой с ароматными солями… Тут я перехватила взгляд Бонни… не знаю, то ли он слышал, что говорила моя телефонная собеседница, то ли читал мои собственные мысли, но только явно все понял. И по его печальным глазам я поняла, что ему вовсе не хочется попасть в твердые руки дипломированного кинолога и собаковода…

Так вот, то ли на меня подействовал печальный собачий взгляд, то ли – видение горячей ванны, но я сделала то, что для меня совершенно не характерно.

Я зажала нос, чтобы голос стал гнусаво-простуженным, и проговорила, растягивая слова:

– Спасибо, Алевтина, мы уже нашли человека…

– Нашли?! – переспросила моя собеседница. – Ну ладно, что поделаешь… а я той девушке уже дала ваш адрес… Ну ладно, перезвоню ей, дам отбой… Нелличка, а вы никак простужены? Хотите, пришлю вам хорошего доктора? Очень опытный гомеопат! Просто чудеса творит! Мертвого поднять может…

– Я еще живая! – прогнусавила я. – И мне некогда лечиться, мы же сегодня улетаем…

– Ну и что, Нелличка? Моему зятю как раз нужно было лететь в Гонконг, на научную конференцию, а его, как назло, прихватил радикулит – буквально ни сесть, ни встать! Так этот врач его за двадцать минут поднял на ноги…

В дальнем конце коридора послышались шаги Бориса Алексеевича.

Я прикрыла трубку ладонью и поспешила закончить разговор:

– Спасибо, Алевтина, как-нибудь в следующий раз! – и торопливо повесила трубку.

И можете себе представить – Бонни послал мне самый настоящий заговорщический взгляд! Мол, у нас с тобой теперь появилась своя маленькая тайна! И вообще, держись за меня – не пропадешь!

Едва я успела осмотреться в квартире, как снизу позвонил водитель такси. Хозяин появился в коридоре, уже вполне одетый и с чемоданом, передал мне ключи и попрощался.

– Ну, вы с ним будьте построже! – проговорил он, закрывая дверь.

Надо понимать, что с женой он встретится прямо в аэропорту.

До этого момента Бонни держался вполне скромно и изображал из себя воспитанную собаку. Он дал Борису Алексеевичу обнять себя и поцеловать в морду. Мне показалось, что хозяин огорчен разлукой больше, чем его питомец. Но как только входная дверь закрылась и мы остались одни, дога словно подменили.

Первым делом он выкатил откуда-то из-под дивана потрепанный красно-синий детский мячик, схватил его в пасть и бросил мне. Я замешкалась, и пес выразил свое неодобрение уже знакомым мне низким рычанием. Видимо, он хотел с самого начала показать мне, кто в доме хозяин.

Подняв мячик с пола, я бросила его обратно Бонни. Но сделала это как-то лениво, вяло, без того радостного детского оживления, которым обычно сопровождаются подвижные игры. И пес это отметил строгим взглядом и прежним неодобрительным рычанием. Затем он снова схватил мячик и бросил мне, как бы давая еще один шанс.

Мне вовсе не улыбалось играть в мяч с этакой махиной. Мне вообще хотелось посидеть спокойно, выпить чашечку чаю. Или перехватить чего-то более существенного.

Как уже говорилось, после Петюни на кухне становится как-то нечего делать, так что позавтракала я сегодня кое-как, диетически, как говорила бабушка, «вроде бы и еда на столе, а есть нечего». Хозяйский холодильник был полон продуктов, так что я чудно проведу время.

Но не тут-то было. Едва я сделала шаг к двери, как Бонни с удивительной ловкостью протиснулся мимо и лег в проходе. При этом он поглядел на меня взглядом, каким завуч смотрит на проштрафившегося пятиклассника – вроде бы мягко и приветливо, но несчастный сразу же осознает, что сейчас ему будет очень и очень плохо. Однако я все же не запуганный ребенок. Я тоже сделала строгое лицо и отчеканила:

– Бонни, немедленно дай пройти! Сейчас не время играть!

Чудовище лениво повернуло голову и поглядело на меня фальшиво-грустно.

«Я очень расстроен, Вася, – говорил его взгляд, – совершенно не ожидал от тебя такого наплевательского отношения к своим обязанностям. Думал, мы подружимся… Но раз ты не хочешь жить в мире, то я вынужден принять меры…»

Он отвернулся и застыл как мраморное изваяние. Мячик слонопотам подсунул под левую лапу, что еще усиливало его сходство с каменным львом.

Сгоряча я подошла слишком близко с намерением перепрыгнуть через дога. Я вообще довольно закаленная и развитая девушка – физический труд на свежем воздухе полезен. Однако куда подевалась внешняя лень и неуклюжесть? Этот негодяй крутанулся на месте и щелкнул в воздухе челюстями, как тираннозавр, я едва успела убрать ногу.