Текст книги "Заколдованное колье"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Иннокентий же, наоборот, оказался внимательным и опытным любовником, так что Алиса заснула счастливой и умиротворенной. Не хотела оставаться на ночь, но осталась, сама не помнит, как уснула… Хорошо, что муж в этот день был в командировке в Москве.

Зато пробуждение ее было ужасным.

Она проснулась рано, вспомнила минувшую ночь и приподнялась на локте, чтобы взглянуть на любовника – и едва сдержала крик.

Иннокентий лежал рядом с ней с землистым, перекошенным судорогой лицом, на губах его выступила пена, он не подавал никаких признаков жизни.

Алиса потрясла его за плечо, испуганно проговорила:

– Эй, ты что? Что это за шутки? Мне некогда тобой заниматься!

Но он не шелохнулся, и тогда до Алисы наконец дошла страшная правда: Иннокентий был мертв. Отчего уж он умер – отравился или же так проявляется сердечный приступ, Алиса понятия не имела.

Алиса вылетела из постели, как пробка из бутылки шампанского, в панике похватала свою одежду, разбросанную по комнате, и бросилась к дверям квартиры…

К счастью (если, конечно, это слово применимо в такой ситуации), в дверях она опомнилась.

Вообще говоря, Алиса была женщиной расчетливой и хладнокровной, в панику впадала редко. На этот раз неудивительно, что она сорвалась – а кто сохранил бы спокойствие, проснувшись в постели рядом с трупом?

Но, оказавшись перед дверью квартиры, она опомнилась и поняла, что нужно кое-что сделать, прежде чем сбежать.

Собравшись с духом, Алиса вернулась в спальню и оглядела ее, стараясь не смотреть на труп Иннокентия.

Осмотр оказался не напрасным: на ковре перед кроватью она нашла свою сережку (вторая была в ухе), а возле самой двери – пуговицу от итальянской дизайнерской блузки, которую накануне вечером Иннокентий сорвал с нее в порыве страсти.

Неизвестно, как пуговицу, а сережку вполне могли проследить и выйти на нее, Алису: как почти все ее драгоценности, серьги были уникальные, сделанные на заказ хорошим ювелиром.

Прибрав свои находки, Алиса протерла дверные ручки и все прочие места, где могли остаться ее отпечатки пальцев.

Затем она привела себя в порядок и только тогда покинула квартиру.

На лестнице она никого не встретила и к тому времени, когда добралась домой, почти успокоилась: в том доме ее никто не видел, следов в квартире она не оставила и с Иннокентием ее ничто не связывало.

Сама его смерть ее не слишком огорчила: подумаешь, какой-то смазливый парень из провинции! Ну допустим, они переспали – так всего один раз, а это, как говорится, не повод для знакомства.

К вечеру она и вовсе успокоилась.

Однако на следующее утро проснулась от страха, поднялась на локте… ей казалось, что она увидит сейчас рядом мертвого мужчину с перекошенным судорогой лицом, но рядом спал Олег, и Алиса облегченно вздохнула.

Так прошло два дня, а на третий ей позвонили по мобильному телефону.

– Алиса Викторовна, – произнес незнакомый и какой-то неживой, словно механический голос, – вам привет из Новохоперска.

– Что?! – невольно вскрикнула она.

– Что слышали. И держите себя в руках. Спуститесь за почтой – спуститесь сами, если не хотите больших неприятностей.

Алиса положила трубку и несколько секунд смотрела прямо перед собой. Этот голос… она даже не смогла бы сказать, мужской он или женский. Так или иначе, кошмар возвращался.

– Кто это звонил? – спросил Олег, оторвавшись от экрана ноутбука, на котором просматривал биржевые сводки.

– Звонила моя парикмахерша, – начала Алиса торопливым, запинающимся голосом. – Она сказала, что та краска, которую она хотела предложить мне, никуда не годится. К счастью, сначала она попробовала ее на Лукашовой, и у той вылезли все волосы…

Если бы муж слушал ее внимательно, он уловил бы в ее голосе фальшивые нотки. Однако, к счастью, он вообще не слушал ее: как только Алиса упомянула парикмахершу, он отключился и снова погрузился в свои сводки.

Алиса тихо вышла из комнаты, спустилась на первый этаж, открыла почтовый ящик.

Среди счетов и рекламных листовок (доставка суши, замена стеклопакетов, новый автосервис и прочее) она нашла плотный белый конверт без адреса.

При виде этого конверта сердце Алисы мучительно сжалось: она поняла, что ее неприятности только начинаются.

Она не смогла дотерпеть до своей квартиры, вскрыла конверт в лифте.

И самые ее худшие подозрения подтвердились: в конверте лежали фотографии.

На первых – они с Иннокентием в кафе.

Он смотрит на нее с совершенно недвусмысленным интересом, слегка обнимает за плечи. Она смеется, запрокинув голову… ни дать ни взять любовное свидание!

Но дальше было гораздо хуже.

На нескольких фотографиях они были запечатлены в таких позах, что эти снимки вполне можно было поместить в каком-нибудь дешевом порнографическом журнале.

Но самой ужасной была последняя фотография.

Там Алиса была снята мирно спящей.

А рядом с ней – Иннокентий, в точности такой, каким она нашла его утром – с перекошенным судорогой мертвым лицом, с выступившей на губах пеной.

Алиса застонала.

Однако тут же взяла себя в руки, спрятала конверт под блузку, вошла в квартиру и тихонько проскользнула в ванную.

Она еще ничего не успела сделать, не успела даже придумать, как избавиться от конверта с фотографиями, как снова зазвонил ее мобильный. Она торопливо схватила его, открыла кран, чтобы шум льющейся воды заглушил звуки разговора.

На этот раз, прежде чем ответить, Алиса взглянула на дисплей, но, как она и подозревала, номер не определялся.

– Ну как? – проговорил тот же голос, и она по-прежнему не смогла определить, мужской он или женский, молодой или старый. – Ну как, вы получили фотографии?

– Получила, – ответила Алиса севшим от волнения голосом. – Чего вы от меня хотите?

– По-моему, нетрудно догадаться. – На этот раз в таинственном голосе отчетливо прозвучала насмешка. – Денег! Мне кажется, это очень удачные фотографии! Можно сказать, настоящие произведения искусства! А если так, то они стоят дорого…

– Сколько? – спросила Алиса деловым тоном, лихорадочно прикидывая, сколько денег она может собрать, не привлекая внимание Олега. Выходило не очень много. Конечно, можно продать кое-что из драгоценностей – тех, что она носит не слишком часто. Однако продать их, чтобы муж ничего не узнал, будет не так просто…

И тут незнакомец назвал сумму.

Алиса решила, что ослышалась.

– Сколько?! – переспросила она растерянно.

– Вы слышали! – В холодном голосе прозвучало раздражение, однако он снова повторил цифру. Невероятную, безумную цифру.

Столько денег ей ни за что не достать.

– Я не смогу достать такие деньги, – проговорила Алиса обреченно. Но и с некоторым облегчением. Фантастическая сумма делала нереальным и само требование шантажиста. Он – или она – просто безумец!

– Сможете, – ответил механический голос. – Вы заложите колье.

– Какое колье? – переспросила Алиса.

Она уже поняла, что имеет в виду шантажист, и задала вопрос, только чтобы потянуть время.

И он это прекрасно понял.

– Вы знаете какое! – ответил он резко. – Колье с алмазом «Сердце Африки».

– Но это фамильная собственность моего мужа… – пролепетала Алиса, покосившись на дверь.

– Вы предпочитаете, чтобы он получил такой же конверт?

Алиса ничего не ответила, и механический голос добавил:

– Даю вам два дня. Если вы ничего не сделаете – ваш муж получит фотографии.

Той ночью Алиса не сомкнула глаз.

Она мучительно думала, как выбраться из жуткого положения.

Если ничего не предпринять – муж получит эти фотографии.

От одной этой мысли ее кожа покрылась мурашками, сердце провалилось куда-то в низ живота.

А если все же взять в банке колье…

Но она даже не знает, где можно заложить такую баснословно дорогую вещь!

Так ничего и не придумав, она промаялась до рассвета.

А на следующий день встретилась с адвокатом Мировольским.

Опытный психолог, знаток женской души, Илья Борисович сразу почувствовал, что у Алисы проблемы, и очень серьезные проблемы. Слово за слово, он разговорил ее и сумел убедить, чтобы она с ним этими проблемами поделилась.

«В конце концов, – внушал он ей своим мягким, бархатным, убедительным голосом, – в конце концов, Алиса Викторовна, адвокаты для того и существуют, чтобы помогать клиентам, попавшим в трудное положение».

И Алиса решила довериться ему.

То есть, разумеется, она не стала рассказывать адвокату о встрече с Иннокентием и о том, чем эта встреча закончилась, – Алиса прекрасно понимала, что никому нельзя давать против себя такие козыри! Нет, она лишь сказала Мировольскому, что ей очень нужны деньги, что она хочет заложить дорогое колье, но не знает, как к этому подступиться.

Выслушав Алису, Илья Борисович заверил ее, что проблема вовсе не такая сложная.

– Но вы очень правильно сделали, что обратились ко мне, а не стали пытаться решить ее самостоятельно. Вас, слабую женщину, могли бы обмануть, и вы могли лишиться колье и не получить за него настоящих денег!

Алиса невольно задалась вопросом, не хочет ли сам Мировольский обмануть «слабую женщину» и нажиться на ее проблемах. А в противном случае зачем он берется за эту работу?

Мировольский не собирался ее «кидать», это было вовсе не в его интересах. За такое сомнительное дело он брался только потому, что, оказывая Алисе такую важную услугу, он привязывал ее к себе, делал ее зависимой от своей помощи, и когда придет время ее развода (а все явно шло к разводу), он сможет вить из нее веревки, и в конце концов в его карман перекочует большая часть состояния Олега Резуна.

Вообще Илья Мировольский давно усвоил, что поведение супругов во время развода очень напоминает известную сказку «Два жадных медвежонка». В этой сказке двое медвежат нашли головку сыра и никак не могли ее поделить поровну. Помогать им взялась лиса, и она делила сыр между медвежатами, откусывая то от одной половинки, то от другой, до тех пор, пока не съела почти весь сыр.

Так и разводящиеся супруги, не желая уступить друг другу совместно нажитое имущество, делят его до тех пор, пока большая часть не перекочует к адвокату.

Итак, Алиса забрала колье из банковской ячейки и передала его Мировольскому.

Илья Борисович встретился с братьями Зелеными, которые неоднократно оказывали ему подобные услуги, и под залог колье получил у них нужную сумму денег.

Тем же вечером Алисе снова позвонили, и она услышала бесполый механический голос.

– Деньги у меня! – сообщила она вместо приветствия.

– Я знаю, – ответил незнакомец. – Потому и звоню.

Голос его звучал сухо и высокомерно, как будто он был существом высшего порядка.

– Теперь запоминайте мои инструкции, – проговорил незнакомец после небольшой паузы. – Вы положите деньги в черную спортивную сумку – ту, с которой вы ходите в фитнес-клуб. Сумку положите на переднее сиденье своей машины и поедете на автомойку, расположенную на Выборгском шоссе рядом с магазином «Лента». Там остановитесь и ждите моих дальнейших указаний…

Он уже хотел отключиться, но Алиса торопливо проговорила:

– Я отдам вам деньги, большие деньги, – но что я получу взамен?

– Фотографии, – ответил механический голос.

Алиса закусила губу.

Чего стоят эти фотографии? Шантажист сможет напечатать их сколько угодно – и снова предъявить ей требования! Значит, деньги, которые она с таким трудом раздобыла, не спасут ее от шантажа, а только дадут временную передышку. Но другого выхода у нее просто нет.

На этот раз Алиса была не так взволнована, как во время первого разговора, и она подумала, что неизвестный шантажист слишком хорошо осведомлен о ее делах.

Он знал о существовании колье, знал о его истинной стоимости, теперь он знает, что она уже заложила колье и получила деньги. Знает даже, с какой сумкой она ходит на занятия в зал.

Кто же он? Кто-то, кого она видит каждый день? Кто-то, на кого она смотрит как на неодушевленный предмет, как на мебель?

Может быть, это ее домработница Наталья?

Да нет, для того чтобы организовать такой шантаж, нужны определенные способности, а Наталья явно не блещет умом. Кроме того, откуда ей знать, что Алиса уже получила у Мировольского деньги?

Нет, это кто-то другой, кто-то умный и коварный…

Впрочем, у Алисы не было времени на раздумья, ей нужно было выполнять указания шантажиста.

Она сложила деньги в сумку, бросила ее на пол, вывела машину из гаража и поехала на север.

Выехав на Выборгское шоссе, нашла нужную автомойку.

И тут же снова зазвонил ее мобильник.

– Кажется, вы невнимательно меня слушаете! – проговорил тот же ненавистный голос. – Ведь я ясно сказал, чтобы вы положили сумку на переднее сиденье!

– Извините, я не придала этому значения! – Алиса схватила сумку с пола, положила на сиденье и оглянулась – ну где же он прячется, этот мерзавец? Откуда наблюдает за ней?

Поблизости было только несколько случайных прохожих. Один парень разговаривал по мобильному телефону, и она уже уставилась на него подозрительно, но парень убрал телефон и ушел, а голос в трубке снова зазвучал, на этот раз насмешливо и издевательски:

– Не пытайтесь меня вычислить! Это все равно у вас не выйдет. Постарайтесь в дальнейшем точно выполнять мои указания, от этого может зависеть ваша судьба и даже жизнь.

– Я поняла… – проговорила Алиса едва слышно.

– Если поняли, заезжайте на мойку. Выберите самый левый бокс.

Алиса подчинилась. Она въехала в названный бокс, на ее машину обрушились потоки воды, закрутились огромные щетки.

Она сидела внутри салона, как в аквариуме, отделенная от всего мира прозрачными стенами, беспомощная и одинокая.

Вдруг она почувствовала странный резкий запах, головокружение… в глазах потемнело, сознание отключилось…

Впрочем, это состояние продолжалось не долго, может быть, минуту.

Алиса пришла в себя.

Она по-прежнему сидела в машине, но вода уже не лилась, и щетки не вращались.

Алиса протерла глаза, тряхнула головой, чтобы отогнать остатки дурноты.

Что это с ней случилось? Прежде у нее никогда не было таких внезапных обмороков!

Она вспомнила, что приехала сюда, чтобы передать деньги шантажисту. Ну вот, она выполнила его указания – и пока ничего не случилось…

Алиса повернулась, чтобы взглянуть на сумку с деньгами…

Сумки не было на прежнем месте.

Вместо нее лежал толстый, плотно набитый конверт.

Ей не нужно было открывать этот конверт, чтобы узнать, что в нем находится. Там были фотографии, фотографии их с Иннокентием первого и единственного свидания.

Только теперь Алиса поняла, что не просто так потеряла сознание – ее кратковременный обморок вызвало какое-то вещество, впрыснутое в машину шантажистом. Как только она отключилась, он проник в салон, забрал сумку с деньгами и положил на ее место конверт. То есть формально они оба выполнили условия сделки.

И действительно, после визита на автомойку звонки шантажиста прекратились.

Но не успела Алиса вздохнуть с облегчением, как муж потребовал от нее предъявить злополучное колье…

– Да, тяжело вам пришлось… – протянул Маркиз, выслушав часть трагической истории.

– Черт меня дернул связаться с этим Иннокентием из Новохоперска! – с чувством сказала Алиса.

– Не отвлекайтесь, – посоветовал Леня, скосив глаза на часы.

На первый раз Алиса сумела отвертеться, отговориться – якобы отдала колье в ремонт. Но она понимала, что добилась от мужа только кратковременной отсрочки, что уже на следующий день он потребует колье – и на этот раз никакие отговорки ей не помогут.

И Алиса кинулась к тому единственному человеку, на чью помощь она могла рассчитывать, – Илье Борисовичу Мировольскому.

Он помогал ей прежде – значит, поможет и сейчас. Как он это сделает – об этом Алиса не задумывалась. В конце концов, решать проблемы клиентов – это его работа!

Адвокат, выслушав ее, на какое-то время замолчал.

– Почему вы молчите?! – воскликнула Алиса, ощущая, как надежда тает и паника поднимается в ее душе, как темная осенняя вода во время наводнения. – Вы поможете мне? Или бросите меня, отвернетесь, когда мне особенно нужна ваша помощь?

– Я помогу вам, Алиса, – проговорил адвокат задумчиво. – Я сам выкуплю колье, за свои собственные деньги. Но вы должны понимать – это очень большие деньги, и я сильно рискую, помогая вам.

– Я понимаю, я все понимаю… – отмахнулась Алиса. – Не беспокойтесь, я расплачусь с вами после развода!

– Я очень ценю ваши обещания, – проговорил адвокат кислым тоном. – Однако такие большие деньги… в общем, Алиса Викторовна, если вы хотите, чтобы я вам помог, подпишите кое-какие обязательства. Это не значит, что я не доверяю вам. Просто серьезные дела требуют соблюдения определенных правил.

– Я подпишу все, что хотите… – выдохнула Алиса.

Теперь адвокат не казался ей смешным маленьким человечком, к которому нельзя относиться всерьез. Он казался ей пауком, который сидит в своем углу и плетет паутину, в которую попадаются такие беспомощные создания, как она.

Алиса чувствовала, как эта паутина оплетает ее, – но что она могла поделать? Она была в безвыходном положении. Муж требовал колье.

– Я все подпишу! – повторила Алиса.

И Мировольский тут же разложил перед ней какие-то бумаги.

В голове Алисы промелькнула мысль – если эти бумаги у него уже готовы, значит, адвокат заранее все просчитал? Значит, он знал, как все обернется?

Но она тут же отбросила эту мысль как несущественную.

Строчки документов плясали перед ее глазами, она выхватывала из них какие-то фразы – «Я, Резун Алиса Викторовна, обязуюсь выплатить Мировольскому Илье Борисовичу… также я обязуюсь передать ему права… также отказываюсь в его пользу…»

Алиса кое-как прочитала документ, точнее, пробежала его глазами по диагонали, и поставила внизу свою подпись, понимая, что делает что-то непоправимое.

– Вот и хорошо, – проговорил адвокат, забирая у нее листы и пряча их в свой сейф. – Вот и отлично. Вы правильно поступили, Алиса Викторовна. Теперь ваши проблемы стали моими проблемами, и вы можете ни о чем не беспокоиться…

– Значит, вы вернете мне колье?

– Непременно! – заверил ее адвокат.

Алиса больше не могла приходить к нему без ведома мужа, и они договорились, что Мировольский незаметно передаст ей колье вечером в театре.

Так оно и случилось.

Правда, во время спектакля, когда адвокат вместе с программкой передал ей бумажный сверток, к ним в ложу забежала собачка, Алиса отвлеклась на секунду и уронила пакет. Но официант подал ей его, и дальше не было никаких накладок.

Алиса успокоилась, и вечером, когда муж потребовал у нее колье, бросила пакет ему в лицо с видом оскорбленной невинности…

Каково же было ее изумление, каков же был ее ужас, когда в пакете вместо бесценного колье оказались дешевые стеклянные побрякушки!

Алиса почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

Она поняла, что адвокат сделал из нее полную дуру, заставил подписать какие-то страшные бумаги в обмен на пшик, в обмен на грошовую бижутерию!

А дальше события полностью вышли из-под контроля.

Муж озверел, набросился на нее, Алиса испугалась за свою жизнь и ударила Олега вазой.

Вообразив, что он мертв, бросилась прочь из дома…

Она не могла думать, не могла соображать и снова кинулась к Мировольскому. Хотя он обманул ее, хотя он использовал ее бедственное положение – но больше ни на кого Алиса не могла рассчитывать…

– Спасибо, – прервал ее Маркиз. – Дальше я все знаю!

Алиса удивленно подняла на него глаза: она уже не помнила, почему внезапно разговорилась перед этим незнакомым человеком. Ах да, ведь он показал ей одну из тех ужасных фотографий! Значит, он связан с теми людьми, которые шантажировали ее…

Но он как будто прочитал ее слова.

– Не беспокойтесь, Алиса Викторовна, я вовсе не собираюсь вас шантажировать. Вы рассказали мне правду и тем самым очень мне помогли. Поезжайте домой и ни о чем не беспокойтесь…

Он выбрался из ее машины и тут же исчез.

Алиса еще какое-то время сидела, глядя прямо перед собой.

Кто был этот человек? Чего он от нее хотел? Да и вообще, был ли он на самом деле или только померещился ей под влиянием трагических происшествий последних дней?

Как ни напрягала память, Алиса не могла вспомнить его лицо, помнила только, что оно было довольно приятным.

Как он сказал, этот таинственный человек? Поезжайте домой и ни о чем не беспокойтесь…

Пожалуй, так и нужно сделать.

Поехать домой, выпить крепкий коктейль и попытаться заснуть. Хотя вряд ли ей это удастся.

Леня приехал домой и нашел там очень задумчивую Лолу. Его боевая подруга была настолько занята своими мыслями, что не сделала Лене даже малюсенького замечания, когда он прошел в ботинках по всей прихожей и бросил пиджак на диван в гостиной.

Попугай Перришон, увидев пиджак, страшно оживился – некоторое время по своем появлении у них в квартире, он повадился гадить на безумно дорогие Ленины пиджаки, после чего они годились только на половые тряпки. Леня всерьез пообещал свернуть наглой птице шею и зажарить ее с пряностями, но на это Лола сказала, что попугай просто приучает Леню к порядку. У нее, мол, не получилось заставить его убирать одежду в шкаф, а у попугая – получилось. Однако Перришон испугался, что зажарят, и прекратил хулиганить.

Сегодня Лола никак не отреагировала на отвратительное поведение своего компаньона. Она сидела на кухне с Пу И на коленях и пила чай. Причем из Лениной большой чашки с котом. Чашка была старая, треснутая, но Леня не давал ее выбрасывать, потому что нарисованный кот был очень похож на Аскольда.

Сам оригинал тоже пребывал на кухне. Он величественно восседал на подоконнике и искоса посматривал на птичек, которые прилетали на соседский балкон.

– О, вы чай пьете? – обрадовался Маркиз. – Может, и мне кто чашечку нальет?

Тут он заметил, что его любимая кружка занята, и нахмурился. Кот Аскольд не спеша повернул голову к хозяину и нехотя мяукнул. Пу И дремал у Лолы на коленях и тоже не проявил особой радости. Попугая вообще не было в кухне.

– Лолка, я пришел! – сказал Леня.

– А? – Лола с трудом очнулась от глубокой задумчивости. – Ты что-то хотел?

– Чаю я хотел! – окончательно обиделся Леня. – Придет человек домой усталый, а ему и слова ласкового не скажут!

Лола никак не отреагировала на его крик, она снова впала в прострацию. Пришлось Лене самому наливать себе чай, мазать бутерброд маслом и класть на него кусок копченой колбасы. Потом разрезать бублик, опять же мазать его маслом, впихивать туда сыр и складывать обе половинки. У Лолы это получалось довольно ловко, Маркиз же умудрился выронить бублик, но отличная реакция, выработанная во время работы в цирке, не дала бублику упасть на пол, однако Леня все же перемазался маслом.

И снова ничего этого Лола не заметила. Она сидела, тупо глядя перед собой, забыв даже прихлебывать чай.

Кроме всего прочего, ее компаньон съел еще пол кекса с изюмом и цукатами и четыре шоколадные конфеты, наелся наконец и понял, что с Лолой что-то неладно.

– Дорогая, – сказал он, мягко коснувшись Лолиного плеча, – что случилось? Ты чем-то расстроена?

– И все-таки я его где-то видела! – проговорила Лола, отставив недопитую чашку и наморщив лоб.

– Кого? – удивленно переспросил Маркиз. – Вот этого принца?

На столе перед Лолой лежала коробка с остатками шоколадного торта, на крышке которой был изображен молодой человек в красном камзоле и кружевном жабо.

– При чем тут принц?! – отмахнулась Лола. – Я говорю про того парня с фотографии… ну, про любовника твоей Алисы!

– Во-первых, Алиса вовсе не моя, – поспешил откреститься Маркиз. – А во-вторых, где ты могла его видеть? Просто стандартный рекламный красавчик, вот тебе его лицо и кажется знакомым…

И поскольку Лола все еще морщила лоб и упрямо мотала головой, он принес фотографию, которую показывал Алисе, и положил на стол перед Лолой.

Она уставилась на нее так пристально, как будто хотела прожечь на красавчике дырку.

– И вообще, не забивай голову всякой ерундой, лучше сосредоточься на деле! – повысил голос Леня. – Ты же помнишь – у нас осталось всего три дня! Через три дня мы должны явиться пред светлые очи Олега Резуна с подробным отчетом о проделанной работе и, самое главное, с подлинным колье! А у нас до сих пор даже нет никакой разумной версии!

– Не мы, а ты! – проворчала Лола, насупившись. – Ты сам пойдешь в больницу к Резуну…

– Какая разница – мы или я! – фыркнул Маркиз. – Мы с тобой – одна команда, одно целое, мы должны делить не только победы, но и поражения…

– Ага, ты еще скажи – «В радости и печали, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит…»

– Ну, так далеко я не заглядываю…

– Нет, но все же где-то я его видела! У меня профессиональная память на лица…

– Да где ты его могла видеть? Ведь он приехал из Новохоперска… Разве что ты, Лолочка, тоже оттуда родом? И до сих пор старательно скрывала от меня свое происхождение?

– Ой, да перестань! Можно подумать, ты у нас родился в фамильном замке…

– И вообще, тот человек уже умер, так что не представляет для нас интереса! Я сумел разговорить Алису, она мне все рассказала! Вовсе он ей не любовник, просто они переспали один раз. И потом он умер, а ее шантажировали, требовали огромных денег! И эта дурочка заложила бриллиантовое колье…

Лола, однако, уже не слушала его. Она с видом сомнамбулы покинула кухню, причем Маркиз едва успел подхватить песика, чтобы тот не свалился на пол. Лола проследовала в коридор и, взгромоздившись на табурет, принялась рыться на верхней полке стенного шкафа.

– Лолочка, куда ты? – окликнул ее Маркиз. – Жизнь так прекрасна! Не покидай нас! Мы с Пу И не переживем, если ты погибнешь под обломками шкафа!

Лола не удостоила компаньона ответом.

Зато Перришон неожиданно всполошился. Покинув свой наблюдательный пост на холодильнике, он вылетел в коридор и закружил вокруг Лолы, выкрикивая хриплым голосом:

– Полундр-ра! Воздушная тр-ревога!

– Лолочка, кажется, ты очень рискуешь, – озабоченно проговорил Маркиз. – Судя по поведению Перришона, у него там спрятана заначка, и он будет защищать ее до последней капли крови…

Но Лола уже издала победный крик и спрыгнула с табурета с большим альбомом в руках.

Альбом был тяжелый, старомодный, в кожаном переплете с металлическими застежками.

– Откуда у тебя это наследие советских времен? – ужаснулся Леня. – Это тайно привезла твоя тетя Каля из Черноморска? Там твои фотографии в возрасте трех месяцев, в ползунках и с соской?

– И нечего язвить! – отрезала Лола, плюхнув альбом на стол. – Здесь, в этом, как ты говоришь, наследии, собрана краткая летопись моей творческой биографии, летопись моей былой славы – отзывы о спектаклях, в которых я играла, фотографии, программки… все то, чего я лишилась по твоей милости!

– Это был твой добровольный выбор! – надулся Леня. – И ты вроде бы раньше о нем не жалела. И вообще, ты играла в маленьком, никому не известном театрике, перед полупустым залом…

– Настоящие театралы знали наш театр! – возразила Лола, переворачивая листы альбома. – У нас был свой зритель!

– Неужели всего один? – съязвил Леня. – Я думал, их было хотя бы двое. Или даже трое – кажется, у вашего режиссера были три сестры, которые не пропустили ни одного спектакля, и еще приезжал дядя Ваня из Челябинска…

– Какой ты грубый! – фыркнула Лола. – Между прочим, посмотри, какая рецензия – «…особенно выделялась на этом… фоне молодая актриса Ольга Чижова…».

– Ну-ка, ну-ка… – Леня заглянул через ее плечо. – Как тут сказано… ага! «Особенно выделялась на этом тусклом фоне молодая актриса Ольга Чижова в роли немой служанки…» Да, это действительно блестящая рецензия! А вообще, что ты здесь ищешь? Или просто решила устроить вечер воспоминаний? Так я тебе скажу – ты выбрала для этого не самое подходящее время!

– Отстань! – огрызнулась Лола, переворачивая страницы альбома. – Я тебе сейчас докажу…

– Не знаю, что ты мне собираешься доказать, но лучше бы ты занялась делом!

– Ага, вот оно! – Лола придвинула альбом к Маркизу и показала ему одну из фотографий. – Ну, что ты теперь скажешь? Ты не станешь спорить с очевидным?

– Где? Что? – пробормотал Леня, склонившись над альбомом.

На фотографии, которую показывала ему Лола, были изображены трое молодых людей в голубых мушкетерских плащах и широкополых шляпах. Они выглядели очень довольными, один из них держал в руках большой букет роз.

– Этот снимок сделан после спектакля «Подвески королевы», – сообщила Лола компаньону.

– По «Трем мушкетерам»? Очень актуально!

– Ну да. В центре, в роли Атоса, – Гена Самохвалов, я его сто лет знаю, еще с училища. Слева, толстый парень, – Костя Судейкин, в роли Портоса. Ты его наверняка видел, он в рекламе много снимается. А справа, в костюме Арамиса, – ты не будешь спорить – это тот самый человек с Алисиной фотографии…

– Ты считаешь? – Леня вгляделся в снимок, потом сходил на кухню и вернулся оттуда с фотографией, которой шантажировали Алису Резун. Положив два снимка рядом, Маркиз долго разглядывал их, переводя глаза то на один, то на другой.

Лола ничего не говорила. Она с торжествующим видом наблюдала за своим компаньоном.

– Ну, вообще-то похож… – проговорил наконец Маркиз, – здесь он помоложе, конечно, вид более голодный…

– Не похож, а это он и есть! – уверенно отозвалась Лола. – Теперь ты не будешь спорить, что у меня отличная память на лица?

– Постой, – спохватился Леня. – Так ты знаешь этого человека? То есть знала раньше?

– В том-то и дело, что нет! – пригорюнилась Лола. – В том спектакле Арамиса играл Леша Поленов, но потом он заболел, и спектакль чуть не отменили, но в самый последний момент Генка Самохвалов привел какого-то своего знакомого, тоже актера. Он сыграл один вечер, а потом Поленов выздоровел… видишь, как я все хорошо помню? Только вот забыла, как его зовут… то есть звали – ты ведь говоришь, что его убили…

– Дело не в твоей памяти, – возразил Маркиз. – Дело в том, как это повлияет на нашу операцию. Ведь, по словам Алисы, этот тип буквально накануне их встречи приехал из Новохоперска. И раньше никогда не был в нашем городе. А ты говоришь, что он жил в Петербурге и играл в спектакле – кстати, когда это было?

– Лет пять назад… да я сейчас тебе точно скажу! – Лола вытащила фотографию из альбома, перевернула ее и прочла на обороте дату – действительно пятилетней давности.

– Интере-есно! – протянул Маркиз. – Как-то это не увязывается… а ты никак не можешь разузнать подробности про этого человека? Ведь ты говоришь, что он хороший знакомый этого твоего Самодурова?

– Самохвалова, – машинально поправила Лола компаньона.

– Ну, так ты можешь позвонить этому Самосвалову и расспросить про его приятеля?

– Почему нет? – Лола томно вздохнула. – Только обещай, Ленечка, что ты не будешь меня к нему ревновать!

– Вот еще! – хмыкнул Леня. – С какой стати? Ведь мы с тобой, кажется, давно договорились, что нас связывают сугубо деловые отношения! А что – у вас с этим Самопаловым что-то было?

– А вот это, дорогой мой, тебя совершенно не касается! – сказала Лола таким тоном, что Маркиз сразу понял – было у нее с этим Самохваловым. И не что-то, а самый настоящий роман.