Текст книги "Одной смерти мало"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Чучело, форменное чучело! Да Кирилл просто ее не узнает! А узнает, так испугается, ведь Вера и вправду похожа на выходца из могилы.

Нет, так дело не пойдет!

И Вера решительно шагнула в тот самый магазин, чья зеркальная витрина дала ей понять, что в таком виде к мужу нечего и соваться. Но была остановлена охранником на входе:

– Тетка, тебе чего?

Здоровенный парень даже схватил ее за локоть. Вера хотела возмутиться, вырвать руку, сказать строго, что она такая же покупательница, как все, что он не имеет права так относиться к человеку только потому, что он плохо одет. Показать деньги, в конце концов.

Но тут же опомнилась. Что она делает? Начнется скандал, если ее и не выгонят, то запомнят. Еще документы попросят показать. Допустим, паспорт у нее есть, но в свете последних новостей о ее якобы смерти… Милицию вызывать никто не станет – она ничего не сделала, но как объяснить большое количество наличных денег? Приехала из деревни покупать вещи? А почему в паспорте прописка городская?..

Вера вспомнила странный интерес к ней дворника. Зачем он усиленно тащил ее в свою каморку? Ну не изнасиловать же в самом деле хотел, смешно, ей-богу! Нужна она ему была в таком виде…

Все эти мысли промелькнули в голове за одну секунду. Вера сделала заискивающее выражение лица и затараторила деревенским визгливым голосом:

– А я, милый, в магазин, за одеждой. Одежду мне нужно купить, самую разную. Племянница замуж выходит, а у меня тут оказия в город вышла. Так она и говорит – купи, говорит, тетя Аня, мне чего нужно. Платье-то белое у нее есть, это жених купил, как полагается, а вот я от себя решила кофточку ей какую-нибудь, бельишко опять же нарядное, ночнушечку с кружавчиками… У меня и деньги есть, ты не думай, не сомневайся, три тыщи накопила…

– Три тыщи? – хохотнул охранник. – Ну ты богатая, тетка… Ну, скажу я тебе, с такими деньгами ты у нас вместо ночнушечки только шарфик купишь. И то не всякий. А зачем племяннице твоей ночная сорочка? Все одно на шее будет!

Он противно захохотал.

«Анекдот-то с бородой, – подумала Вера, – впрочем, чего от него ждать? Стоит на входе в магазин, больше ничего не умеет. В одном он прав – мне здесь делать нечего».

– Раз вы простых людей не обслуживаете, то скажи, милок, куда мне пойти?

– А вон видишь ларьки у метро? А чуть подальше вещевой рынок. Там тебе, конечно, барахло всучат, но хоть подешевле. А у нас, честно тебе скажу, такое же барахло, только лейблы приляпают от известных фирм. Да все подделка…

Охранник смотрел сочувственно и говорил как человек, видно, не совсем еще совесть потерял.

– Дай тебе Бог здоровья, – сказала Вера и побрела к ларькам.

Ей стоило больших трудов напустить на лицо восхищенное выражение при виде того, что там продавалось. Эти яркие цветастые кофты, пышные, какие-то цыганские юбки, либо же кургузые синтетические платьица кислотных цветов, или маечки с нарисованными кошками, мышами и собаками. Продавщицы, однако, встретили ее приветливо, бросились предлагать все это великолепие.

– Девочки, мне бы чего поскромнее. – Вера не выходила из роли деревенский тетки, хотя «девочки» все как одна годились по возрасту ей в матери.

В конце концов после долгих восклицаний и причитаний ей удалось выбрать синюю юбку и топ с вульгарными блестящими нашлепками, которые скрылись под серебристо-серым коротеньким пиджачком.

– Бледнить будет, – огорченно сказала продавщица – необъятных размеров тетя с золотыми зубами, – надо бы что-нибудь поярче, ну да твое дело.

Вера мерила вещи тут же, скрываясь за занавеской, и, оплатив, с облегчением выбросила свои отрепья в мусорный бак. Подобрала еще скромные, максимально закрытые босоножки на пробке и пошла себе неторопливо, оглянувшись незаметно по сторонам. У ларьков творилась такая толчея, народ бежал мимо в метро, никому не было до нее никакого дела.

Глядя на свое отражение в витрине, Вера решила, что лет на десять она помолодела и что на вещевой рынок можно не ходить, а лучше что-то сделать с волосами. Когда-то у нее были длинные светлые волосы, Вера мыла их дорогим оттеночным шампунем, и они отливали на солнце белым золотом. В деревне некогда было заниматься волосами, да Вере и не хотелось этого делать. К тому же Федька взял моду, когда злился, забирать их в руку, накручивать на кулак и сильно дергать. Таким образом, он мог добиться от Веры чего угодно, потому что боль была адская. И однажды, когда он сильно толкнул Веру и она упала и рассекла затылок, фельдшерица Лариса, которая обрабатывала рану, по просьбе Веры отрезала волосы здесь же, в медпункте. Теперь волосы были неровные, непонятной длины, главное – Федька больше не мог их ухватить.

Он был жаден до неприличия, не давал Вере денег ни на шампунь, ни на прокладки, орал, что она дармоедка и больше съедает, чем работает. От мытья хозяйственным мылом волосы стали ломкими и не поддавались никакому гребню. Да Вера и не сильно старалась, ей было все равно. Так что теперь на голове был форменный колтун.

Вера огляделась и увидела неподалеку стеклянный куб торгового центра. Внизу располагались кафе и салон красоты. Салон был так себе, ничего особенного, как раз по ее положению.

– Вы записаны? – Девица за стойкой скользнула по Вере пренебрежительным взглядом.

– Нет, мне бы стрижечку… – Вера говорила теперь не «деревенским» голосом, но тихим и просящим.

– Сейчас узнаю, может, есть кто свободный, – смягчилась девица и заорала оглушительно: – Маша-а!

Никто не отозвался, зато в холл вышла женщина средних лет и отчитала администраторшу:

– Сандра, сколько раз тебе говорить – не смей орать! Этак ты всех клиентов распугаешь! Вы, женщина, что хотели?

Вера порадовалась, что назвали уже не теткой, а женщиной.

– Мне к племяннице на свадьбу, – выдала она прежнюю заготовку, – голову хоть в порядок привести…

– Сама вас подстригу и уложу, – ответила хозяйка салона, – и маникюр сделайте обязательно, и брови… Только чуть позже…

– Хорошо, я пока кофе выпью…

Вера остановилась перед стойкой с пирожными и сглотнула слюну. Захотелось сладкого, и чтобы кофе крепкий со сливками… Нет, сливок не надо, молоко надоело – сил нет…

Весь этот год она питалась картошкой и простоквашей, творог Федор велел готовить только на продажу. Ну, еще зелень с огорода и лесные ягоды. Может, и полезная пища, но как надоело все…

В поселковом магазине Вера покупала только хлеб, дешевые вонючие папиросы и фиолетовую копченую колбасу, невыносимо пахнущую чесноком. Как-то Федор увидел у Веры в сумке горсть карамелек, которые продавщица дала на сдачу. Наслушалась она мата тогда…

Сейчас безумно захотелось сладкого – до дрожи просто.

– Мне вон то пирожное и вон то… – Вера постаралась не показать своего аппетита, – и еще кофе…

Хотелось проглотить все сразу, потому что она не ела с прошлого вечера. Усилием воли Вера заставила себя есть медленно.

Волосы подстригли коротко и уложили вполне прилично.

– Надо себя беречь, – приговаривала мастер, – нервничаете много, не высыпаетесь, неприятности у вас? По волосам все видно…

Вера отдалась ласковым рукам мастера и расслабилась. Захотелось холить и лелеять свое тело, расслабляться в СПА-салонах, пройти все мыслимые процедуры. Как она раньше это все любила! Как давно все это было!

Она тут же одернула себя – размечталась. Совершенно непонятно, что с ней было и что будет, у нее нет ни крова над головой, ни работы. И если правда, что под ее именем погибла какая-то женщина, то у нее, Веры, нет никаких прав. Собственно говоря, она вообще не существует. Ей нужно встретиться с Кириллом, только он может свидетельствовать, что она – Вера Дроздова, его жена.

Оставалось еще немного времени, она потратила его на то, чтобы купить приличную сумку – итальянскую, со скидкой, а то не дело это – таскать без малого двести тысяч в полиэтиленовом пакете. Еще она зашла в отдел белья, где с удивлением обнаружила, что бюстгальтер прежнего размера безбожно велик. Она сильно похудела от тяжелой работы, плохого питания и безрадостной жизни.

Вере не терпелось увидеть мужа, не терпелось услышать его голос, заглянуть в его глаза. Не рассуждая, ни о чем не думая, она бросилась к краю тротуара, поймала машину и помчалась к офису фирмы, где работал Кирилл.

Выйдя из такси на углу напротив офиса, она на секунду замешкалась.

В фирме как раз начался обеденный перерыв, сотрудники Кирилла выходили на улицу поодиночке, парами, небольшими компаниями, направлялись к ближайшему бистро, к маленькому итальянскому ресторанчику на противоположной стороне улицы.

Вера смотрела на этих нарядных, оживленных людей и осознавала, как плохо она выглядит на их фоне. Конечно, она успела расстаться со своей деревенской одеждой, переоделась в более приличные тряпки, но для того чтобы по-настоящему привести себя в порядок, нужна не одна неделя…

И тут она увидела Кирилла. Сердце заныло, до того захотелось подбежать к нему и броситься на шею. Кирилл, ее муж… Он по-прежнему фантастически хорош, ни капли не изменился. Те же серые глаза, мужественный поворот головы, волосы мягкой волной…

Вера сделала шаг навстречу и остановилась. Кирилл был не один.

Он показался в дверях офиса под руку с длинноногой блондинкой.

Надо признать, блондинка была хороша. Короткое легкое платье цвета фуксии, ноги от ушей, пышные ухоженные волосы…

Когда-то и у Веры были такие же… Стало быть, он по-прежнему предпочитает блондинок.

Кирилл обнимал блондинку за талию, что-то ей ласково нашептывал, и она в ответ смеялась. Потом он чуть наклонился к ней и мимолетно поцеловал в уголок рта.

Вера почувствовала такую боль в сердце, что закусила губу, чтобы не вскрикнуть.

О том, чтобы подойти сейчас к Кириллу, не могло быть и речи. Она представила, каким взглядом окинет ее эта блондинка, и от одной этой мысли залилась краской стыда. И он, как отреагирует он? В любом случае желательно, чтобы их встреча прошла без посторонних.

– Женщина, не стойте на дороге! – окликнул ее недовольный голос.

Она вздрогнула и осознала, что стоит перед входом в магазин, мешая людям входить и выходить.

Она отошла в сторонку, встала так, чтобы не попасть на глаза Кириллу.

Отчего-то ей не хотелось, чтобы он ее узнал.

Сама же она не могла отвести глаз от него и от его спутницы. В душе у нее зрела мучительная, непереносимая обида…

Впрочем, напомнила она себе, Кирилл считает, что она умерла, умерла год назад… может быть, он несколько месяцев горевал о ней, не смотрел на других женщин и только теперь, по прошествии года…

Может быть, и так, но она сама себе не верила, и обида на мужа не стала ничуть меньше.

Кирилл со своей спутницей перешли дорогу и скрылись в дверях итальянского ресторана. Момент был упущен. Не могла же Вера явиться туда, встать возле их столика и заявить, что она – его законная жена. Обязательно будет скандал, а Кирилл, она знает еще по прошлым временам, очень щепетильно относится к некоторым вещам. Он в присутствии блондинки может вообще Веру не признать. Скажет, что Вера обозналась, явится охрана, и ее выведут. А Вере надо очень серьезно с ним поговорить, задать несколько важных вопросов. Как получилось, что Лидия осталась жива? С такими ранами, как у нее, так просто не встают и домой не уходят. И кто были те люди в черном, которые увели Кирилла тогда в кафе около вокзала?

Но разговор откладывается на неопределенное время. А у Веры времени совсем нет. Она отошла в сторонку и снова задумалась.

И поняла, что должна сделать.

Необходимо убедиться, что ночью на переезде ей не померещилось, что она действительно видела Лидию…

Номера ее личного мобильного Вера не знала, зато прекрасно помнила телефонный номер банка. Ответил ей незнакомый молодой голос:

– Банк «Уно-кредит»!

– Могу я попросить Лидию Костромину?

– Кого? – переспросила секретарша.

– Лидию Николаевну Костромину, начальника кредитного отдела.

– Но она у нас больше не работает.

– Не работает? – Вера насторожилась. Не работает – это может значить все, что угодно, в частности – что она убита год назад. Личная смерть – вполне уважительная причина, чтобы оставить работу.

– Одну минуточку, – проговорила секретарша. – Я соединю вас с сотрудником, который сможет вам помочь…

После небольшой паузы в трубке послышался щелчок, и тут же раздался приятный бархатистый мужской голос:

– Слушаю вас.

На этот раз голос был знакомый – Вера узнала начальника службы безопасности банка Вячеслава Стогова. Вот интересно – почему ее переключили на службу безопасности?

На всякий случай Вера прикрыла трубку платком и заговорила, изменив голос. Это было нетрудно – за год жизни на полустанке голос ее и так стал низким и хрипловатым.

– Могу я поговорить с Лидией Николаевной Костроминой? – повторила она свой вопрос.

– А кто ее спрашивает? – осведомился Вячеслав вполне нейтральным тоном.

Этот нейтральный тон не обманул Веру. Сквозь него она ощутила настороженность и вкрадчивость. Стогов, словно опытный рыболов, аккуратно подводил к ней удочку с приманкой, боясь спугнуть неосторожным словом, неверной интонацией.

Вера на секунду замешкалась. Кем представиться? Сказать просто «знакомая»? Но Лидия не тот человек, кто даст «просто знакомой» телефон банка! Сказать – клиентка? Но Стогов далеко не дурак, он еще больше насторожится и проверит звонок, а список клиентов кредитного отдела у него есть в компьютере…

И тут она вспомнила клиентку, с которой работала незадолго до всех тех событий. Взбалмошная особа, хозяйка нескольких салонов красоты, которая вечно пропадала, не приходила на назначенные встречи или путала время…

– Это Алла Москаленко, – сообщила она высокомерно.

– Алла Максимовна, но дело в том, что Костромина у нас больше не работает.

Ага, он назвал ее по отчеству – значит, действительно перед ним на компьютере открыт список клиентов. И еще… еще Вера почувствовала, что из голоса Стогова пропали напряжение и настороженность. Он успокоился, услышав имя клиентки.

– Не работает? – Вера изобразила недовольство. – Что значит – не работает? Я уезжала, меня долго не было в городе, я только вчера вернулась и хотела с ней поговорить…

– Я могу соединить вас с новым начальником кредитного отдела, – предложил Вячеслав. Теперь Вера чувствовала, что разговор его больше не интересует и он хочет поскорее от нее отделаться.

– Но я не хочу разговаривать с новым начальником! – проговорила она капризно и недовольно. – Я работала с Лидией! У нас с ней сложилось! Вы понимаете?

– Я хотел бы вам помочь, но не могу, – терпеливо ответил Стогов. – Лидия Николаевна уволилась.

– Давно?

– Примерно год назад! – Стогов сделал небольшую паузу и уточнил: – Да, вот как раз в августе прошлого года.

Надо же – в августе… то есть сразу после тех событий…но, во всяком случае, она жива. Не стал бы Вячеслав говорить, что она уволилась, если бы на самом деле Лидия была убита. Это ведь так легко проверить…

Вера задала последний вопрос:

– А вы мне не подскажете, где она сейчас работает?

– Чего не знаю, того не знаю! – ответил Вячеслав сухо. Чувствовалось, что разговор ему окончательно надоел.

Но ведь сначала в его голосе звучал явный интерес, больше того – самое настоящее волнение. Успокоился он после того, как Вера представилась настырной клиенткой…

Кого же он надеялся услышать? Чей звонок? И почему секретарша соединила ее с начальником службы безопасности, едва Вера попросила к телефону Лидию Костромину?

– Если я больше ничем не могу вам помочь… – проговорил Стогов, и разговор прервался.

Вера еще несколько минут постояла на прежнем месте, потом пошла вперед, напряженно размышляя.

Сегодня действительность преподносила ей сюрприз за сюрпризом, жизнь выворачивалась наизнанку, как старая шуба. Лидия, которую она считала мертвой, больше того, чей труп видела своими глазами, оказалась живой и здоровой, а она сама… как ей сообщила словоохотливая соседка, сама Вера погибла в автокатастрофе!

Встречные прохожие налетали на нее, сталкивались с ней. Может быть, она и вправду давно умерла, превратилась в привидение, поэтому ее никто не замечает?

– Смотри, куда прешься! – раздраженно крикнул, столкнувшись с ней, лысый дядька с арбузом в руках. – Спишь на ходу!

Нет, она не призрак, она живой человек. Пока еще живой. А за всеми событиями, которые выбили ее из колеи, скрывается какой-то смысл, чей-то замысел…

Федор Шлыков видел во сне, как по нему едет поезд. Не пассажирский, а товарный, вагонов на сто, были среди них и цистерны с горючим, и платформы с бревнами, и теплушки с коровами. И все это грохотало, стучало, перекатывалось и мычало. Оттого Федор и проснулся. И не сразу понял, где он находится.

Федор с трудом разлепил глаза, но лучше от этого не стало. В голове бухало и гремело, как будто там забивали сваи, во рту было сухо, как в песчаном карьере, где Федор как-то работал на экскаваторе, и тухло, как на свалке, где ему тоже пришлось потрудиться. В довершение ко всему перед самыми глазами у него почему-то маячил какой-то непонятный фиолетовый цветок.

– Мать честная, где это я? – прохрипел Федор. – Куда это меня занесло?

Он сделал немыслимое усилие и приподнял голову. Грохот в голове стал еще сильнее, к тому же мерзкий цветок размножился и зашевелился, явно собираясь сожрать Федора, как хищное растение росянка пожирает легкомысленных мух и комаров. Федор охнул, еще немного приподнялся и от страха протрезвел. При этом он совершил мучительное умственное усилие и осознал, что ядовито-фиолетовый цветок перед его глазами не настоящий, а нарисованный на выцветшей полинявшей клеенке, а стало быть, он находится у себя дома, сидит за столом, завалившись лицом в клеенку, и мучается тяжелейшим похмельем.

– Верка! – закричал он что было сил. – Верка, зараза подзаборная, рассолу принеси!

Крик у него вышел хриплый, негромкий и совершенно неубедительный. И никто на этот призыв не явился, никто не принес кружку рассола, не говоря уже о бутылке холодного пива, которая сейчас могла бы спасти Федора от адской муки.

– Верка, мразь! – выкрикнул он снова и неимоверным усилием заставил себя подняться. – А ну, тащи рассол! Иначе я просто не знаю, что с тобой сделаю!

Однако даже такой убедительный призыв не возымел действия. Вера не появилась и не принесла рассол.

Покачиваясь и кряхтя, Федор встал во весь рост и огляделся.

Кроме него, в комнате никого не было.

На столе стояли недопитая бутылка водки и пустой стакан, на дне которого валялась дохлая муха.

– Это что же, меня с полбутылки так развезло? – недоверчиво проговорил Федор, прислушиваясь к своему организму. – Да быть того не может! Либо это паленая водка, либо…

В голову его закралось страшное подозрение.

– Верка! – закричал он снова, зверски вращая глазами. – Зараза инфекционная, ты куда же это запропастилась?

Ответа и на этот раз не последовало.

Качаясь и держась за мебель, Федор выбрался в сени, зачерпнул пригоршню воды из ведра и плеснул в лицо. Вода была теплая, вчерашняя, но все же стало чуть легче. Тут же, в сенях, Федор нашел шестилитровый бидон с рассолом, жадно выпил чуть не полбидона и окончательно пришел в себя.

Веры по-прежнему нигде не было видно. Куда ее черт понес?

«Убью паскуду!» – привычно подумал Федор и сжал огромный кулак. После принятия обычной порции рассола пальцы не дрожали, и это его порадовало.

Не оказалось Веры и в сарае, не оказалось и в хлеву, причем корова мычала так жалобно и безнадежно, что Федору стало ясно – ее сегодня не доили и не кормили.

В голову Федора полезли неприятные мысли. Вернее, мысль была одна и простая – Верка пропала.

Чтобы окончательно проверить страшные подозрения, Федор запустил руку в тайник за потолочной балкой, где прятал паспорт своей временной сожительницы.

Паспорта не было.

– Как же так, – забормотал он обиженно. – Что же это творится? Я к ней со всей душой, выходил ее, кормил, поил, если и бил, так совсем немного, для воспитания, а она сбежала!

И вдруг в душе его шевельнулось новое подозрение, еще более страшное.

Федор бросился в кладовку, к старому телевизору, в котором он хранил свои сбережения.

Сам вид телевизора усугубил его страхи. Рванув заднюю стенку, Федор схватился за голову.

Мерзавка не только сбежала от своего благодетеля – она покусилась на самое святое, на его деньги! Она взяла не все, однако наличности в тайнике заметно убавилось.

Федор выскочил на крыльцо и несколько долгих минут ругался последними словами, безнадежно оглядывая пустынные окрестности своего жилища. Он был так потрясен человеческой подлостью и вероломством, что даже не сразу услышал тарахтение подъехавшего мотоцикла.

– Здорово, Федор! – проговорил пожилой милиционер, заглушив мотор. – Что это тебя так разбирает? Или это ты для зарядки так упражняешься, командный голос вырабатываешь?

– Здорово, кум! – отозвался Федор, увидев наконец гостя. – Представь, Кузьмич, Верка-то моя сбежала!

– Как же ты так проворонил? – усмехнулся милиционер. – Надо было за ней лучше приглядывать!

– Надо было! – покаянно вздохнул Федор. – Да ты же знаешь, кум, я человек добрый да доверчивый… привык, понимаешь, сызмальства верить людям…

– Это плохо, – неодобрительно проговорил милиционер. – Людям, Федя, можно верить только в самом исключительном случае, когда уже просто нет другого выхода. И то не стоит. Так чего ты сейчас-то так огорчаешься? Ну, сбежала и сбежала, снявши голову, как говорится, по форменной фуражке не плачут…

– Так она мало того что сбежала, – процедил Федор, – она деньги у меня унесла!

– Все? – деловито осведомился Кузьмич.

– Все не все, но значительную часть.

– Вот это, конечно, нехорошо!

– Еще бы! – проворчал Федор. – Послушай, кум, а нельзя ли что-то такое сделать по твоей милицейской части? В розыск ее объявить, или операцию «Перехват»…

– Нельзя, Федя! – строго ответил Кузьмич. – Это твое личное семейное дело, и ты сюда официальные органы не приплетай!

– Семейное дело? – мрачно повторил Федор. – Ты, Кузьмич, странно рассуждаешь. Ты же мне кум, значит, можно сказать, родственник. А потом я тебе за это время сколько денег переплатил – страшное дело! Так что не грех их отработать!

– Это ты, Федор, странно рассуждаешь! – резко оборвал его милиционер. – Странно и даже глупо! Ты только представь – объявлю я Верку твою в розыск, и даже, к примеру, поймают ее. Вряд ли, конечно, но чего только не бывает. И допустим, найдут при ней твои деньги. И сразу первый вопрос: что за деньги? Откуда деньги? Почему у простой бабы такие деньги? И кому, как ты думаешь, этот вопрос зададут? Само собой, мне, потому как я ее в розыск объявил. И что я смогу ответить? То-то! – Кум мрачно взглянул на Федора: – Денег, само собой, нам не отдадут, а неприятностей лично мне будет выше крыши. Потому как скажут, что я с кем надо своевременно не поделился… а насчет того, что ты мне какие-то деньги платил – так, во-первых, ничего такого никогда не было, во-вторых, платил ты мне совсем мало, и, в-третьих, ты мне не просто так платил, а чтобы я закрывал глаза на твои художества по части краж из товарных вагонов и скупки краденого. Так что, Федя, хоть ты мне и кум, то есть почти что родня, но в этом твоем семейном вопросе я тебе помочь ничем не могу. И если других вопросов у тебя не имеется, так я поеду по своим делам, потому как мне нужно бороться с разгулом преступности на вверенной территории до полного ее уничтожения.

Мотоцикл затарахтел, Кузьмич исчез в облаке пыли, а Федор остался один на один со своими проблемами.

К счастью, рассол сделал свое дело, похмелье отпустило, и к Федору вернулась способность соображать.

Сообразил он следующее: поскольку на кума рассчитывать не приходится, придется своими собственными силами попытаться найти беглую Верку и вернуть если не ее саму, то хотя бы украденные деньги.

Однако чтобы ее найти, нужно непременно знать, куда она направилась…

Единственное, что могло ему помочь в этом вопросе, – Веркин паспорт, где был указан адрес ее регистрации.

Паспорт пропал, но за тот год, что Верка провела на полустанке, Федор неоднократно в этот паспорт заглядывал. Из чистого любопытства или по какой-то еще неясной причине.

Заглядывать-то заглядывал, да только память у него под действием физического труда на свежем воздухе и крепких алкогольных напитков заметно ухудшилась.

Федор уселся на крыльцо и стал мучительно вспоминать проклятый адрес.

Ну, для начала он точно помнил, что Верка жила в Санкт-Петербурге. Но Петербург – город большой, куда больше ближнего поселка городского типа и даже, может статься, больше райцентра, так что найти в нем Верку наверняка будет непросто.

Было в паспорте и название улицы, и даже номер дома и квартиры…

И тут у Федора случилось внезапное озарение: он отчетливо вспомнил эти несчастные номера! Дом был номер четырнадцать, а квартира девять. Так точно он вспомнил эти цифры потому, что вместе они составляли чрезвычайно важное когда-то для Федора число. Давно, во времена его бурной молодости, четвертинка водки, иначе говоря «маленькая», стоила в магазине один рубль сорок девять копеек, и эта цена прочно впечаталась в память Федора навечно.

Однако нужно было еще вспомнить название улицы, потому что без него номера дома и квартиры не много стоили.

Название улицы тоже было какое-то интересное, оно тоже что-то говорило Федору… напоминало ему какой-то значительный и яркий эпизод его запутанной биографии…

После невыносимого умственного напряжения он вспомнил, как много лет назад выпил вдвоем с механизатором Григорием Будылем четыре бутылки водки «Стрелецкая». Наутро они с Гришкой проснулись в совхозном коровнике в таком состоянии, что очень долго не могли вспомнить, кто из них Федор, а кто – Григорий… да, героические были времена!

Ну да, спохватился Федор, то была водка «Стрелецкая», а у Верки в паспорте – улица Стрелецкая, очень может быть, в честь той самой водки и названная!

Точно! Улица Стрелецкая, дом четырнадцать, квартира девять!

Федор ополоснул физиономию, надел самый свой приличный пиджак, предварительно очистив его от соломы и сенной трухи, и отправился к переезду. Дядя Паша на своей дрезине подбросил его до поселка, а там Федор сел в междугородный автобус и к середине дня уже прибыл в славный город Санкт-Петербург.

Здесь, правда, у него случился небольшой прокол.

Не зная города, но обладая природной сметкой, Федор подошел к остановке маршруток и спросил курившего поблизости смуглого водителя, как доехать до Стрелецкой улицы.

Тот посмотрел на Федора без интереса, затоптал окурок и проговорил с сильным акцентом:

– Нэ знаю такой улица.

– Вот чурка безразмерная! – вполголоса возмутился Федор. – Как он может людей возить, когда никаких улиц не знает! Завезет неизвестно куда! Понаехали тут…

У водителя, однако, оказался отличный слух.

– Кто чурка?! – возмутился он. – Зачэм чурка?! Зачэм понаехали? Я все улицы знаю! Нэт такой Стрелецкой!

Федор раздувать конфликт не стал, тем более что на горизонте появились решительно настроенные коллеги и соотечественники водителя. Махнув рукой, Федор зашагал к метро, думая, что как-нибудь иначе найдет нужную улицу. И тут его окликнула чистенькая старушка в кружевной летней шляпке.

– Молодой человек, – сказала она высоким детским голосом, – вы меня, конечно, извините, но только я случайно слышала ваш разговор. Тот водитель прав, у нас в городе действительно нет Стрелецкой улицы. Может быть, вы перепутали название?

– Чего тебе надо, бабка? – проворчал Федор, неприязненно оглядев старуху. – Ничего я не перепутал! Ты что – поголовно все улицы здесь знаешь?

– Все! – строго ответила старушка. – Я, к вашему сведению, пятьдесят лет в этом городе такси водила, безо всяких этих новомодных навигаторов! И нечего мне хамить, я в своей жизни хамства побольше вашего видела! Нет такой Стрелецкой улицы! Елецкая – есть, а Стрелецкой – нету!.. – И заслуженная таксистка гордо удалилась, напоследок окинув Федора неодобрительным взглядом.

А Федор удивленно зашевелил губами:

– Елецкая! Ну да, как же я забыл?

Та водка, которую они пили с Гришкой Будылем, была от природы действительно «Стрелецкой», но три первые буквы на бутылках кто-то замазал чернилами, и она превратилась в «Елецкую». И название улицы в Веркином паспорте тоже было Елецкая! Теперь это название четко проступило перед глазами Федора…

Федор оживился и вернулся на стоянку маршрутных такси.

Через двадцать минут он уже подходил к дому номер четырнадцать по Елецкой улице.

Здесь его ждало неожиданное препятствие.

Дверь подъезда была заперта, и возле нее красовался щиток с номерами квартир. Некоторое время подумав, Федор все же решился и нажал на кнопку с цифрой «9».

В двери что-то загудело, и недовольный женский голос осведомился:

– Это кто?

– Это ты, Верка? – спросил Федор несколько неуверенно. – Ты, это, открывай!

– Гражданин, вы что хулиганите? – донеслось из динамика.

– Говорю, открывай! – повторил Федор, постепенно накаляясь при воспоминании об украденных деньгах. – Я, это, за деньгами приехал!

На этот раз вместо женского раздался мужской голос:

– А ну кончай хулиганить, а то сейчас милицию вызову! Ишь, выдумал – деньги ему подавай!

Мужской голос и упоминание милиции несколько отрезвили Федора, и он спросил без прежней уверенности:

– А Вера дома?

– Какая еще Вера! – рявкнул динамик. – Нет здесь никакой Веры! Говорят тебе – вали отсюда, пока цел!

Федор шагнул в сторону, почесал в затылке и задумчиво огляделся.

Тут рядом с ним как из-под земли возник смуглый черноглазый дворник, вооруженный метлой.

– Ты это, слючайно, к кому пришел, увяжаемый? – спросил дворник вполголоса. – Ты это чего тут, увяжаемый, слючайно разнюхиваешь? Тут, увяжаемый, посторонний ходить нэльзя!

– Да я не посторонний, – отмахнулся Федор от гастарбайтера. – Я бабу свою ищу, Верку! Которая из девятой квартиры! Потому как она мне деньги должна! А они говорят – нет ее здесь…

– Верку? Из девятой квартиры? – переспросил дворник. – Дэньги? Пойдем со мной, увяжаемый, у мэня комната есть, я тэбе чай дам, ты у мэня посидишь, чай попьешь, ты устал, далеко ехал…

– Да чего я буду твой чай пить? – отмахнулся Федор. – Некогда мне! У меня дела!

– Ты подожди свои дела, увяжаемый, попей пока чай, а я узнавать буду, где тэперь Вера!

– Что? – Федор уставился на дворника. – Так ты что – знаешь что-то про Верку?

– Как нэ знать? – заторопился гастарбайтер. – Непременно знать! Она раньше здэсь жил, а потом переехал… я один человек звонить буду, новый адрес узнавать буду!

Он подхватил Федора за локоть и ненавязчиво подталкивал к открытой двери дворницкой. Впрочем, Федор не очень сопротивлялся – у него появилась надежда найти беглянку…

Дворник усадил Федора за стол, поставил перед ним большую чашку, расписанную яркими восточными узорами, налил в нее жидкого бесцветного чая и куда-то удалился, велев Федору ждать.