Текст книги "Чемоданчик Пандоры"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Чемодан? – удивленно переспросила Анна Ивановна. Она уже совершенно ничего не понимала.

– Чемодан! – повторил этот странный грабитель.

– Чемодан у меня на антресолях! – честно ответила Анна Ивановна.

– Доставай! – Бандит снова показал ей кулак.

Анна Ивановна испугалась, что сейчас он ударит ее снова и заплывет второй глаз. С одной стороны, получится симметрично, то есть несколько лучше с эстетической точки зрения, но с другой – подбитый глаз едва открывался и очень плохо видел, а если оба будут плохо открываться, Анна Ивановна практически ослепнет. Поэтому, не дожидаясь, пока угроза будет приведена в исполнение, она схватила табуретку, подтащила ее к стене и полезла на антресоли.

Там у нее хранилось множество бесполезных вещей, выбросить которые было почему-то жалко или просто не доходили руки, в том числе старый коричневый чемодан из искусственной кожи. В этом чемодане лежали неизвестно откуда взявшиеся в доме детские гантели, комплект журнала «Агитатор-пропагандист» за пять лет, с одна тысяча девятьсот семидесятого по одна тысяча девятьсот семьдесят четвертый, когда Аня Укропова по возрасту вышла из комсомола, набор для выпиливания «Василек», школьные тетради племянника Владимира, сломанный фотоаппарат «Зоркий-5» и еще очень много странных и никому не нужных вещей. Вещей было много, и все они были очень тяжелые, поэтому чемодан вообще с трудом можно было сдвинуть с места. Как его затащили в свое время на антресоли, Анна Ивановна уже не помнила, но вынуть его оттуда она никогда не пыталась. Она не представляла, зачем этот старый чемодан мог понадобиться ворвавшемуся в квартиру бандиту, но задавать тому какие-нибудь вопросы боялась. Пыхтя от напряжения и чихая от многолетней пыли, она подтащила чертов чемодан к краю антресоли и повернулась к стоявшему внизу грабителю:

– Держите чемодан! Мне одной его не спустить!

Бандит подошел ближе и поднял руки, готовясь принять чемодан. Анна Ивановна еще раз дернула за ручку, допотопное кожзамовое страшилище перевалилось через край антресоли и полетело вниз.

Черноволосый злоумышленник явно не был готов к огромному весу чемодана. Несмотря на хорошо развитую мускулатуру, брюнет удивленно вскрикнул и рухнул под его неимоверной тяжестью. Чемодан обрушился сверху, придавив грабителя, как могильная плита.

Анна Ивановна стояла на табуретке, удивленно глядя вниз. Из-под чемодана не доносилось ни звука.

Непонятный злодей ворвался в ее квартиру в поисках чемодана, под которым ему было суждено закончить свои дни!

Это была какая-то совершенно необъяснимая история. Она была выше понимания музейной дамы. Может быть, этот загадочный незнакомец сбежал из сумасшедшего дома?

Анна Ивановна слезла с табурета, испуганно покосилась на своего незваного гостя, погребенного под чемоданом, и бросилась к телефону. Она всю свою жизнь была законопослушным членом общества, и поэтому первым ее побуждением было немедленно позвонить в полицию. Что она и сделала.

Набрав известный с детства номер, дождалась ответа и трагическим голосом сообщила:

– Я убила человека.

– Одну минуточку, – равнодушно ответил низкий женский голос, и в трубке наступила тишина. Через какое-то время, показавшееся Анне Ивановне вечностью, трубка ожила и тот же голос проговорил:

– Что у вас, потерпевшая?

– Я убила человека.

Второй раз эта роковая фраза далась ей гораздо легче. Анна Ивановна выговорила ее на одном дыхании.

– Родственника, знакомого? – как ни в чем не бывало осведомилась дежурная.

– Нет, я его никогда раньше не видела.

– Что ж вы так, – пожурила Анну Ивановну девушка, – первый раз увидели и сразу убивать…

– Так… так получилось…

– Каким способом вы его убили?

Пару месяцев назад Анне Ивановне позвонила сотрудница рекламной фирмы и в течение полутора часов расспрашивала, какие йогурты она употребляет, где покупает и вполне ли ее устраивает качество и цена этих йогуртов. Сейчас ей показалось, что она участвует в таком же телефонном опросе, и дежурная следующим пунктом начнет спокойно и деловито выяснять, часто ли Анна Ивановна убивает своих гостей, какое оружие предпочитает и как обычно избавляется от трупов. Однако природная законопослушность взяла свое, и Анна Ивановна честно призналась:

– Я его убила чемоданом.

Дежурная на мгновение замолчала, а потом возмущенным голосом произнесла:

– Женщина, вы что, шутки шутите? Вы, между прочим, звоните в полицию! Я вас серьезно спрашиваю!

– А я вам честно отвечаю! – ответила Анна Ивановна обиженным тоном. Недоверие дежурной задело ее до глубины души. – Говорю же – я убила его чемоданом!

– Та-ак… – дежурная снова сделала выразительную паузу и решила продолжить анкетирование: – Фамилию, имя, отчество, возраст потерпевшего знаете?

– Документов он мне не предъявлял, а возраст… – Анна Ивановна потянулась с телефоном в руках и выглянула в прихожую, чтобы еще раз посмотреть на своего незадачливого гостя. Однако на прежнем месте, под чемоданом, его не было. То есть чемодан был, он никуда не делся, по-прежнему возвышался как памятник бесцельно прожитым годам, но только лежал он теперь не на бренных останках мускулистого брюнета, а прямо на полу. Анна Ивановна удивленно моргнула. Она могла бы подумать, что загадочный грабитель просто померещился ей от переутомления, но подбитый глаз болел, несомненно доказывая подлинность происшествия.

Нервно сглотнув, Укропова вполголоса проговорила:

– Его больше нет.

– Чемодана? – переспросила непонятливая дежурная. – Орудия убийства?

– Нет. Самого убитого. Потерпевшего, как вы говорите.

– Понятное дело, что его нет. Вы же его сами убили. Осталось только мертвое тело…

– В том-то и дело! – трагическим голосом сообщила Анна Ивановна. – Тела тоже нет! Оно убежало!

– Женщина! – раздраженно выкрикнула дежурная. – Я вас привлеку за телефонное хулиганство! Вы что – пьяны?

– Как вы можете? Я никогда не пью! Я директор музея!

Последний довод Анна Ивановна привела как самый неопровержимый аргумент своей неизлечимой трезвости.

Дежурная пробормотала что-то неразборчивое, но явно непечатное и раздраженно бросила трубку.

Мускулистый брюнет, покачиваясь, выбрался из подъезда. Выглядел он сейчас далеко не так импозантно, как полчаса назад. Голова повернута набок, кудрявые волосы спрессовались в темный войлок, стройная фигура скривилась, и вообще вид его стал каким-то пришибленным, что неудивительно, если учесть, что на него только что свалился многопудовый чемодан. Капризное, самовлюбленное выражение также исчезло с его красивого лица, сменившись детской обидой. Кое-как доковыляв до темно-зеленой машины с тонированными стеклами, брюнет с мучительным стоном согнулся, чтобы забраться в салон.

Сидевший на водительском месте короткостриженый шатен удивленно взглянул на своего подельника и спросил, высоко подняв брови:

– Что случилось? Ты попал под лошадь?

– Она пришла домой, – ответил брюнет, устраиваясь на пассажирском месте.

– Кто – лошадь? – Шатен усмехнулся.

– Хозяйка…

– Она что – мастер восточных единоборств? У нее черный пояс по карате?

– Это чемодан… – неохотно протянул незадачливый грабитель.

– Чемодан? – Шатен насторожился. – Так ты видел чемодан? Почему же ты его не принес?

– Это не тот чемодан… – брюнет потупился. – Этот чемодан весил, наверное, тонну, и она его на меня сбросила…

– Хорош! – воскликнул шатен, презрительно оглядев своего незадачливого напарника. – Спортсмен, настоящий мачо, железный Феликс! Сбежал от слабой немолодой женщины! А ну, возвращайся назад и доведи дело до конца!

– Нет! – Брюнет испуганно вжался в спинку сиденья. – Только не это!

Ему пришло в голову разумное соображение, и он немедленно поделился им со своим суровым напарником:

– Она вызвала полицию, так что нам лучше уносить отсюда ноги.

– Вот как? – Шатен недовольно сверкнул близко посаженными глазами, но тут же повернул ключ в зажигании. – Однако быстро же ты умудрился все испортить!

– Это не та женщина, – убежденно проговорил пришибленный брюнет, – и нашего чемодана у нее нет. Поверь моей интуиции.

– Сначала ты стал слабым, трусливым и капризным, как женщина, теперь обзаводишься женской интуицией, – выруливая на улицу, шатен покосился на своего напарника, – может быть, ты собираешься сделать операцию по перемене пола? Лариса будет в восторге!

Валентин Марленович Кулик вытер со лба холодный пот. Умер его сосед, тот самый, которому он уступил свою одноместную палату. Утром он казался достаточно крепким, ничто не предвещало такого трагического поворота событий. Конечно, это вполне может быть случайностью, стечением обстоятельств. Еще накануне Валентин Марленович так бы и подумал, но теперь, после удара головой о железную стойку, что-то сдвинувшего в этой голове, а особенно после разговора с Ларисой он воспринимал все события совершенно по-другому. С него как будто сняли розовые очки, которые плотно сидели на носу с самого детства, и теперь окружающий мир стал опасным и враждебным.

Отчего это внезапно умер тот мужчина? Не оттого ли, что занял место, предназначавшееся для него, Кулика? Может быть, для того и хотели перевести Валентина Марленовича в одноместную палату, чтобы разделаться с ним без помех и без свидетелей? Значит, убийца не знал Кулика в лицо и убил того, кто лежал в палате номер три… Но зачем кому-то нужно убивать его, такого безобидного, такого… ненужного? За всю жизнь он не сделал никому ничего плохого… Так было до вчерашнего дня, тут же сообразил Валентин Марленович. До вчерашнего дня он действительно никому не навредил. Но вчера Лариса попросила его отвезти чемодан, в котором якобы были ее любовные письма. И только такой идиот, как он, мог ей поверить! Если бы не роковая случайность, он так и не узнал бы никогда, что в чемодане были деньги. Огромная сумма денег, раз Лариса так всполошилась, что не сумела удержаться и проболталась ему. И теперь он слишком много знает, потому что деньги эти – краденые, Лариса украла их у своего мужа, больше не у кого. Он сдуру рассказал ей, что отдал чемодан посторонней женщине и что ее координаты записаны у него на листочке, а листочек лежит в тумбочке. И все, Валентин Марленович больше Ларисе не нужен. Мавр сделал свое черное дело, мавр может уходить! И чем больше мавр знает, тем скорее его нужно убрать…

Но если это так, то Валентин Марленович все еще в опасности. Очень скоро ошибка выяснится, врачи узнают, что убит не он, а другой человек – и скорее всего, это тут же станет известно убийце.

Значит, нужно бежать из больницы, причем бежать как можно скорее, пока ошибка еще не открылась. Нельзя тратить время на формальности вроде выписки. Тем более что, обратившись к врачам, Валентин Марленович тут же выдаст себя, сообщит убийце об его ошибке.

А без справки о выписке ему не отдадут вещи…

Что делать? Из личных вещей у него оставался только футляр с очками. Все остальное, включая кошелек, было на складе.

Валентин Марленович крадучись двинулся по коридору. Под действием опасности в нем проявились отсутствовавшие раньше инстинкты, необходимые для выживания во враждебном мире. Увидев дверь с надписью «Ординаторская», он воровато огляделся по сторонам и заглянул внутрь.

В дальнем конце комнаты разговаривали двое врачей. Они оживленно обсуждали какой-то сложный случай и не смотрели по сторонам. Возле самого входа висел светло-зеленый врачебный халат. Валентин сдернул халат с гвоздя и выскочил обратно в коридор. Он сам поразился тому, как изменили его события последних суток. Опуститься до кражи! Еще вчера он не мог бы о таком даже подумать! Кулик торопливо покинул отделение, надел халат и побежал вниз по лестнице. Здесь на него никто не обращал внимания – вокруг было множество людей в таких же халатах. На улице он будет гораздо заметнее…

В кармане халата что-то позвякивало. Кулик сунул в карман руку и нащупал горсточку мелочи. Это было большой удачей.

Выскочив из больничного корпуса, он почувствовал себя крайне неуютно. Здесь, на улице, среди людей в обычной одежде его халат и больничные тапочки выглядели просто ужасно!

Однако, приглядевшись, он заметил редкую цепочку мужчин в больничной одежде, пробирающихся к расположенному поблизости магазину. Обратно они возвращались, бережно прижимая к груди тихо позвякивающие пакеты. Все понятно: мужики отовариваются спиртным. Кулик пристроился к этой веренице, дошел до магазина и тут как раз поблизости остановился подходящий автобус.

Валентин вскочил в салон. Пассажиры смотрели на него с недоумением, кое-кто постарался отодвинуться подальше, но кассир, потертый дядечка пенсионного возраста, пересчитав мелочь, оторвал билет и ничего не сказал. Должно быть, он в своей богатой событиями жизни видел и не такое. Худощавая женщина средних лет с бледным изможденным лицом окинула Валентина печальным взглядом и проговорила, ни к кому в отдельности не обращаясь:

– Это как же народ пьет! Это просто страшное дело, как народ пьет! Это просто уму непостижимо!

К счастью, автобус шел почти до самого дома, и Валентину не пришлось пересаживаться: денег в кармане украденного в ординаторской халата оказалось как раз на один билет.

Выйдя на своей остановке, он крадучись, перебежками добрался до подъезда, к счастью, не встретив никого из соседей. Правда, на этом сложности не заканчивались. Нужно было еще попасть в свою квартиру.

Собственная связка ключей осталась в больнице, но предусмотрительный Валентин Марленович оставлял запасные ключи у своей соседки, милой старушки Айседоры Лукиничны. В далекие двадцатые годы родители назвали ее в честь революционной балерины Айседоры Дункан, почему соседка считала своей обязанностью посещать балетные спектакли. Правда, в последнее время у нее очень испортилось зрение, и пришлось с балета переключиться на оперу.

Именно на слабое зрение соседки и рассчитывал сегодня Валентин Марленович.

Подойдя к ее двери, он нажал на кнопку звонка. За дверью тут же раздался заливистый лай: это подал голос фокстерьер Айседоры Лукиничны Корвалан, обязанный своим необычным именем некогда популярному в нашей стране чилийскому коммунисту.

– Иду, иду! – прокричала в глубине квартиры старушка и, подойдя к самой двери, осведомилась: – Кто здесь?

– Это я, Валентин, ваш сосед! – сообщил Кулик. – Пришел за ключами!

– Ах, Валечка! – Старушка загремела замком и распахнула дверь. – Заходи, я как раз чай пью…

– Мне некогда, Айседора Лукинична. – Валентин старался держаться в тени за дверью, – мне бы ключи…

Корвалан, который сначала приветственно залаял, разглядев соседа, настороженно замолк, а потом попятился и издал угрожающее рычание.

– Что ты, Корик, – пристыдила фокстерьера хозяйка. – Валечку не узнал? Вы же с ним друзья! Хотя немудрено, – она прищурилась, вглядываясь в соседа. – Ты сегодня во что-то очень уж модное нарядился… хотя я никогда не осуждаю молодежь. Ну, вот твои ключи! Может быть, все-таки выпьешь чаю?

Кулик поблагодарил соседку и поскорее распрощался с ней. Корвалан проводил его сердитым ворчанием.

Наконец Валентин Марленович попал в собственную квартиру. Невзгоды и неприятности остались за порогом. Прежде всего он с отвращением скинул воняющий больницей халат и тапочки, потом принял душ и переоделся в чистое. Теперь, закрывшись на все замки в собственной квартире, Валентин Марленович почувствовал себя значительно лучше. Следовало срочно заняться решением важной проблемы. К счастью, заветная бумажка с телефоном лежала у него в футляре от очков и была при себе. Вот написано: Надежда Николаевна Лебедева и телефон.

Валентин Марленович положил перед собой измятый клочок бумаги. Сейчас он позвонит той женщине, которой отдал вчера чемодан, и договорится с ней о встрече. Валентин Марленович упорно не хотел думать о том, что женщина может оказаться нечестной и не отдать ему чемодан. Возможно, она сразу же сказала ему не свое, а первое попавшееся имя и назвала первые попавшиеся цифры. Но нет, вроде бы похоже на номер телефона. Возможно также, что женщина попыталась открыть чемодан и преуспела в этом, несмотря на кодовый замок. В таком случае дела Валентина Марленовича плохи. Но нужно надеяться на лучшее, ведь вчера эта женщина произвела на него такое приятное впечатление. В голову тотчас полезли непрошеные мысли о том, какое приятное впечатление произвела на него в свое время Лариса. И как же теперь все изменилось… Ведь она надругалась над его чувствами, использовала его в своей нечестной игре, и если следовать логике, то именно она подослала к нему в больницу убийцу… Но нет, такие ужасные вещи нельзя утверждать, не имея на руках неопровержимых доказательств.

Валентин поймал себя на том, что невольно оттягивает звонок, и рассердился. Сколько можно прятать голову под крыло, нужно звонить той женщине и выяснить все!

Он решительно протянул руку к трубке, и тут телефон сам зазвонил. Валентин Марленович отдернул руку и поглядел на телефон с испугом, как будто это был не старый телефонный аппарат, отбитый и заклеенный скотчем, а свернувшаяся кольцами гадюка. Телефон звонил и звонил, и Валентин Марленович решился ответить, хотя и понимал уже в глубине души, что лучше бы ему этого не делать.

– Да! – хрипло сказал он в трубку. – Слушаю!

– Дорогой, – раздался где-то рядом голос Ларисы, – дорогой, как же я рада, что отыскала тебя!

Валентин Марленович мгновенно покрылся потом от страха. Как глупо он попался, ведь чувствовал же, что нельзя снимать трубку! Теперь она знает, что он жив, теперь она будет преследовать его!

– Что ты молчишь, дорогой? – проворковала Лариса, и Валентин Марленович совсем скис.

Она никогда не называла его дорогим, она вообще никак его не называла! Она в принципе мало думала о его существовании и вспоминала о нем только тогда, когда нужно было срочно выполнить какое-нибудь несложное поручение. И только вчера она проявила к нему какое-то внимание, поглядела ласково, когда просила отвезти чемодан. Нет бы насторожиться, так он еще расчувствовался, чуть слезу не пустил!

– Дорогой, ты ушел из больницы… – напомнила о себе Лариса, – это так неожиданно, ты ведь еще не поправился…

– Я здоров! – сухо сказал Валентин Марленович. – Просто вчера ушибся…

– Я так волновалась… – прошептала она.

– Вероятно, ты хочешь получить назад свой кейс? – прервал ее Валентин. – Надеюсь, ты не считаешь, что я хотел присвоить его себе со всем содержимым?

Он тут же пожалел о своих словах. Было бы гораздо лучше, если бы Лариса считала его, как и раньше, полным идиотом и не ждала с его стороны никакого подвоха. Но хотелось крикнуть ей в лицо, что он все знает, что у нее ничего не получилось, что он жив вопреки всему. Он еле сдержался. И все ожидал, что она спросит его про ту женщину, попросит сказать ей номер телефона. Валентин Марленович очень не хотел этого делать. Он и так чувствовал себя немного виноватым за то, что вместо него убили другого, совершенно постороннего человека, какого-то Укропова. Вообще-то мужик сам виноват, не стал бы задираться и лезть в коммерческую палату, сейчас был бы жив.

– Ты не переживай, – говорила Лариса, – и умоляю: не предпринимай никаких необдуманных действий. Когда ты полностью поправишься, мы встретимся и поговорим обо всем. Я все тебе расскажу, все объясню.

«Какая трогательная забота о моем здоровье!» – подумал Кулик.

– Ты ведь мне не чужой, – ответила Лариса, как будто прочитала его мысли.

Валентин Марленович вздрогнул. Вдруг она и вправду настолько его контролирует, что даже способна читать у него в душе? То есть раньше, конечно, это не составляло никакого труда, он был весь на виду со своей трепетной великой любовью и верой в светлые романтические идеалы. Как же он будет с ней общаться теперь? Валентин поймал себя на мысли, что он вообще не хочет больше видеть Ларису. Просто забыть о ее существовании, как будто и не было встречи у театра десять лет назад… Однако он размечтался. Она не оставит его в покое, пока не получит назад свой чемодан с деньгами или что там у нее лежит. Вернее, не свой чемодан, а краденый. И пока он отсутствует, будет считаться, что его украл он, Валентин Кулик. А это уж никуда не годится, в жизни он вором не был! Идиотом – да, был, но вором – никогда. Так что срочно нужно искать проклятый чемодан, чего бы это ему ни стоило.

– Куда ты пропал? – В голосе Ларисы слышались недовольные нотки. – Что ты все время молчишь?

– Я неважно себя чувствую, голова болит, – соврал Валентин Марленович.

– Ты сейчас ложись спать, а утром мы поговорим, – предложила Лариса и отсоединилась.

Валентин с недоумением уставился на пикающую в его руке трубку. Зачем она звонила? Ах, ну да, наверное, она уже выяснила, что в больнице умер не тот человек, и испугалась. Хотя уж его-то Лариса точно не боится. И отчего тогда она не стала пытать его насчет пропавшего чемодана и координат той женщины?

Валентин Марленович встрепенулся и бросился к телефону. Нужно же срочно звонить этой самой Надежде Николаевне, главное – это найти кейс, а уж потом он решит, что с ним делать!

Надежда чистила зубы и накладывала косметическую маску, поэтому трубку взял ее муж.

– Надя, тебя к телефону! – постучал он в дверь ванной.

– Кто там? – спросила Надежда рассеянно. В зеркале отражалась жуткая рожа, намазанная отвратительной субстанцией серо-буро-малинового цвета.

– Если Алка, то я перезвоню! – крикнула Надежда, ей очень не хотелось показываться в таком виде мужу.

– Это какой-то незнакомый мужчина! – без тени неудовольствия ответил муж.

Надежда тут же поняла, что звонит тот самый тип, пропавший Кулик, и жутко разозлилась. Здрасте-пожалуйста, нашел время!

Она приоткрыла дверь и выхватила из рук Сан Саныча трубку, после чего пустила воду в ванну и рявкнула в телефон:

– Слушаю!

– Простите… э-э… я говорю с Надеждой Николаевной Лебедевой? – промямлили в трубке.

Надежда сразу же узнала этот голос.

– Слушайте, что вы себе позволяете? – прошипела она. – Вы на часы-то хоть глядели? Одиннадцатый час, у меня приличный дом, мужу на работу рано, он отдохнуть хочет…

– Простите… – мялся Кулик, – но мне очень срочно…

– Что – срочно? – разозлилась Надежда. – Сами всовываете мне свой чемодан, потом пропадаете из больницы, а после звоните чуть ли не ночью и требуете, чтобы вам сию же минуту отдали чертов кейс!

– Я бы мог сам за ним приехать…

– Это исключено! – оборвала его Надежда. – Он не у меня дома…

– А где? – всполошился Кулик.

«В Караганде»! – хотелось ответить Надежде, но она вовремя вспомнила о хорошем воспитании и ответила по-другому:

– Встречаемся завтра в десять утра на Витебском вокзале в зале ожидания. С удовольствием отдам вам чемодан, он мне ужас до чего надоел!

– Но отчего вы не отнесли его по адресу на улицу Фиолетова? – поинтересовался Кулик. – Тогда у вас не было бы хлопот…

– А вот об этом я расскажу вам при встрече, – злорадно сказала Надежда, – а то еще ночью спать не будете! Все, отбой!

От злости она смыла маску обычной водой из-под крана, хотя полагалось смывать теплой минеральной, и вытерлась полотенцем, хотя нужно было долго и тщательно промакивать лицо специальной салфеткой.

– Кто это звонил? – поинтересовался муж, когда она появилась на пороге ванной.

Надежда так разозлилась на Кулика, что совершенно забыла придумать подходящую историю.

– Ах, это… – фальшиво вспомнила она, – это из библиотеки звонили, просили отдать книгу.

– Из библиотеки? – Муж поднял брови. – В половине одиннадцатого?

– Ну и что? – тут же вскинулась Надежда, потому что придерживалась святого правила: если уж что-то соврала, хоть и неудачно, то ни за что нельзя отказываться от своих слов, а твердо и непреклонно стоять на своем, тогда может и проскочишь… – У них там общая инвентаризация, работают допоздна, теперь как раз дошли до злостных должников.

– И ты оказалась в их числе? – Сан Саныч рассердился, он-то всегда все делал вовремя.

– Ну, так получилось… – замялась Надежда, – я хотела отдать в срок, а потом оказалось, что…

– А что это за книга такая, дай хоть посмотреть…

– Это понимаешь, такое пособие для «чайников», – вдохновенно врала Надежда, – «Как правильно войти в астрал и вернуться из него в том же виде, в каком вошли».

– Ну ничего себе! – восхитился муж, а Надежда-то придумала такую чушь, понадеявшись, что Сан Саныча она нисколько не заинтересует. – Дай полистать, пока не унесла.

– Не могу! – ответила Надежда. – Я эту книгу Алке Тимофеевой дала почитать, а она все никак не вернет, вот у меня теперь с библиотекой неприятности.

– А что, если неправильно войти в астрал, можно вернуться из него, что-нибудь там оставив? – поинтересовался муж с самым невинным видом.

– Наверное… я до конца не дочитала… – смешалась Надежда.

– Ну так не страшно, если твоя подруга там в астрале потеряет несколько килограммов, ее все равно так много…

Надеждина школьная подруга Алка весила под девяносто килограммов, но ни капельки своим весом не тяготилась. Сан Саныч удалился в гостиную поглядеть новости, а Надежда с облегчением перевела дух. Кажется, обошлось. Но не тут-то было.

– Надя! – Муж прибежал страшно взволнованный. – Бейсик как-то странно дышит!

– Ну что еще такое… – Надежда явилась в гостиную и обнаружила кота, валявшегося на диване в самой вольготной позе – на боку, откинув все четыре лапы. Кот крепко спал, во всяком случае, глаза его были закрыты.

– Ему плохо, послушай, какие странные он издает звуки! – суетился муж.

Надежда прислушалась. Кот откровенно храпел.

– Ну и что такого? – Она пожала плечами. – Ты, между прочим, тоже иногда храпишь!

– Но он же раньше так никогда не делал! – воскликнул Сан Саныч.

– Все когда-то случается впервые, – философски заметила Надежда и хотела пойти спать.

Но спать ей в эту ночь суждено было лечь очень поздно. Всем их знакомым была известна сильнейшая любовь Сан Саныча к коту Бейсику. Сама Надежда, например, была твердо уверена, что Сан Саныч и женился-то на ней в свое время только из-за кота. Кот был Надеждин, и Сан Саныч, войдя в семью, его автоматически усыновил. Или как там это называется у котов. За прошедшие девять лет совместной жизни муж кота совершенно избаловал и, как всякий сумасшедший родитель, буквально дрожал над здоровьем Бейсика. Он покупал ему самый лучший корм и витамины, проращивал зеленую травку на подоконнике и страшно нервничал, когда кот недомогал. Справедливости ради нужно отметить, что это случалось крайне редко. Но сейчас Сан Саныч был настроен очень серьезно.

– Надя, – строго сказал он, – это не шутки. Это не храп, а хрип. Кот задыхается.

– Какие уж тут шутки, – вздохнула Надежда, – когда одиннадцать часов скоро. Ну, с чего коту задыхаться? Бейсик, не валяй дурака!

Бейсик приоткрыл один глаз и слабо махнул в воздухе лапой. Этот жест следовало трактовать так, чтобы несчастного кота оставили в покое и дали спокойно умереть.

– Боже мой! – Сан Саныч схватился за сердце. – Что он ел сегодня?

– Да все как обычно. – Надежда потихоньку начала закипать, – с чего ты так разволновался? По-моему, совершенно здоровый кот, придуривается он!

– Да? – Сан Саныч в волнении забегал по комнате. – Все-таки что-то у него не в порядке, а ты, Надя, очень черствая и равнодушная женщина.

– Вот спасибо! – обиделась Надежда. – Еще и на оскорбления нарвалась!

Муж не слушал ее, он искал в телефонной книжке номер дежурной ветеринарной клиники. Надежда приподняла кота за лапы. Лапы тут же бессильно упали на диван. Муж схватился за голову и убежал искать телефон, который Надежда бросила где-то в прихожей.

Вернулся он оттуда через минуту. Вид его был ужасен. Волосы стояли дыбом, глаза чуть не вылезали из орбит. Трясущимися руками он протянул Надежде какую-то яркую бумажку.

– Что это? – грозным шепотом вопросил он. – Как это попало в наш дом?

Надежда похолодела, потому что узнала в бумажке обертку от карандаша, который утром купила у дезинсекторов. Она обработала все вентиляционные отверстия, а потом карандаш завалился под ванну. Очевидно, кот его оттуда вытащил, но вот куда он его дел?

Пришлось честно рассказать все мужу.

– Господи! – Сан Саныч помертвел. – Он съел ядовитый карандаш! Из-за твоей беспечности мы потеряем животное!

– Да что он, ненормальный, что ли, – есть ядовитый карандаш? – слабо возражала Надежда. – Просто играл и куда-нибудь засунул…

Муж поглядел на нее так злобно, что Надежда испугалась за свою жизнь.

– Немедленно к ветеринару! – приказал он. – Может быть, его еще можно спасти…

– Бейсик! – в отчаянии воззвала Надежда. – Ну скажи, что ты не трогал карандаша.

Кот безмолвствовал. Сан Саныч, бормоча, что промедление смерти подобно и что он Надежде этого никогда не простит, закутал безвольно обвисшего кота в плед и полетел вниз по лестнице. Надежда еле поспевала следом.

В темно-зеленой машине резко зазвонил мобильник, исполняя куплеты тореадора из оперы «Кармен». Кудрявый брюнет испуганно поглядел на своего соседа.

– Послушай, – посоветовал тот, не поворачивая голову.

Брюнет так долго слушал, что водитель покосился на него в удивлении. Сначала лицо кудрявого было испуганным, потом злобным, после на нем проступила самая настоящая ненависть. Водитель ткнул его локтем, не отрывая глаз от дороги. Кудрявый усилием воли изменил выражение лица и даже попытался раздвинуть губы в улыбке.

– Дорогая, – проскрипел он, – ты напрасно меня упрекаешь. Ведь это была твоя идея – обокрасть собственного мужа, похитить у него кейс с деньгами. Я был против, я говорил, что это опасно…

– Ты всегда был трусом! – Женщина на том конце сказала это так громко, что услышал водитель.

Он ухмыльнулся. Кудрявый брюнет перехватил его презрительную улыбку и сделал попытку отключить телефон, но водитель тут же сделал зверскую физиономию и показал ему кулак. Брюнет чертыхнулся сквозь зубы.

– Ты звонишь мне за тем, чтобы это сказать? – холодно спросил он свою собеседницу.

Та несколько опомнилась и сменила тон.

– Феликс, – простонала она, – если бы ты знал, как я измучилась. Ты хоть что-то делаешь, ездишь по городу, а я вынуждена сидеть тут одна…

– Это было частью того плана, который ты предложила! – перебил ее Феликс. – Я говорил, что нельзя доверять твоему малахольному обожателю, ты же никого не слушала, ты всегда все знаешь лучше всех! Это же представить невозможно: отдать чемодан с деньгами посторонней тетке!

– Ты нашел ее, эту Анну Ивановну Укропову? – спросила женщина взволнованно. – Ты говорил с ней?

– У нее дома чемодана нету! – слишком поспешно ответил Феликс.

– Ты уверен?

– Да, завтра нужно попробовать посетить ее на работе, это какой-то музей, возможно, она спрятала чемодан там.

– Что-то ты темнишь, дорогой любовничек, – теперь в голосе женщины не было и тени неуверенности, – имей в виду: сам по себе чемодан ничем тебе не поможет.