Текст книги "Агерский лекарь"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В это возвращение Ферг внезапно обнаружил, что день за днем откладывает посещение Агдоле. Откладывает решение.

Значит, он или не вернется отсюда, или вернется с победой. Все расчеты выполнены, все решения приняты. Магия лабиринта готова и только ждет, чтобы вырваться на свободу и потечь по прежним руслам.

Прошло много лет, изменился мир, изменился почти до неузнаваемости он сам – от прежнего юного князя не осталось почти ничего. Но для тех, кто под куполом, не прошло и мгновения. Ферг прикрыл глаза, сосредоточиваясь на заклинании. Мощное, грубое, простое и невероятно устойчивое, оно тем не менее не должно было сохраниться перед силой собственного создателя.

Купол отозвался, наливаясь алым, принимая часть энергий, протекающих через узел. По поверхности его побежали блики и искры. Дрогнула земля, пропуская сквозь себя потоки разбуженной силы лабиринта… Ну же! Вот сейчас!

Магическая полусфера исчезла, и в тот же миг взвилось вырвавшееся на свободу пламя.

Ферг поставил щит, но он не мог представить, какой силы был удар Вилмы – всю душу, все свое отчаяние она вложила в огненную волну. Щит Ферга продержался не более двух мгновений. Но их хватило, чтобы добежать, допрыгнуть до ближайшего темного. Того, который держал на руках Лоранта. Толкнуть его, уронить на камни лабиринта… Загородить сына собой и телом врага. И вновь магический щит!

Руки и плечи обдало жаром – а ведь под кожаный плащ он специально надел зимнюю куртку.

Пламя, добравшись до людей, не остановилось, помчалось к дальнему краю пещеры, чтобы вернуться ослабевшей, но все еще мощной волной. Огонь бесновался секунды, а казалось, прошла вечность.

Ферг поднялся, откатил темного, наполовину будучи уверен: Лорант погиб. Или из-за огня, или из-за удара – но погиб. Все было напрасно.

Те, кто находился за пределами магической защиты, кто принял на себя всю волну гнева Вилмы, – от них остались неузнаваемые обгорелые трупы. Страшно было думать, что среди них – Эдит. Торо. Те, кто помогал им осуществить побег.

Мальчишка дышал. На его лице, на теле было множество ожогов, но он дышал. Дышал и темный.

Ферг очень бережно поднял сына на руки и побрел к выходу из пещеры.

До обгоревшего слуги Хаоса ему не было никакого дела. Сам он боли не чувствовал. Ни физической, ни душевной. До поры.

Глава 7

Усталый мажордом сообщил, что со вчерашнего вечера наведывается прислуга знатных паннонских господ с намерением выяснить, когда хозяев можно будет застать дома.

– Я здесь до обеда, Антал. А потом уже вечером буду.

– Как себя чувствует ваш отец? Не нужно ли чего?

– Благодарю за заботу, Антал. Он без сознания, и врачи не могут пока ничего сделать. Мне нужно найти хорошую опытную сиделку. Распорядитесь! А я пока разберу почту. Были ли письма из Сибу?

– Только из вашего родового имения, госпожа Вораш. Письмо в кабинете вашего отца.

Бела поспешила в кабинет. Где-то здесь документы, которые вчера готовил к отправке отец. Но он наверняка не успел рассказать о здешней общине Заточенных, об обряде и о возможном перевороте. Это нужно было сделать как можно быстрей. Да и о самой болезни Белферана надо сообщить.

Чувствовала себя Белала неважно – как будто что-то кому-то обещала, да забыла сделать, потому все время отвлекалась на посторонние мысли. То о новой болезни, то об отце, то о маленькой девочке, которую сегодня принесли в хоспис. Что же будет, если маги и медики не справятся? Об этой новой болезни-проклятии тоже нужно написать. Или это две разные болезни, не связанные друг с другом?

Письмо из дома оказалось обычным отчетом управляющего. В нем не содержалось ничего, ни радостного, ни тревожного. Бела решительно обмакнула перо в чернила и вывела первую строку:

«Уважаемый господин Нарес! С прискорбием сообщаю о том, что мой отец, Белферан Вораш, тяжело болен…»

Скорей всего, ее из Паннонии в ближайшее время отзовут, а вместо Белферана прибудет новый посол. Нужно быть к этому готовой. Но это не отменяет задания, которое она так и не смогла пока выполнить. Она не нашла ни следов Эрно Шороша, ни его документов. Успеет ли за оставшееся время? И нужно ли это теперь? Надо решить, как жить и что делать дальше.

Она надолго задумалась, глядя в окно.

И в этот момент в комнату постучали: прибыла с визитом графиня Тиана Теранен.

Белала вздохнула с облегчением – значит, дела можно отложить. Письма не убегут, она успеет их написать, успеет разослать дурные вести.

Тиана была, как всегда, свежа и очаровательна. При виде усталой Белы ее лицо слегка омрачилось.

– Я слышала новости, – сказала она. – Это ужасно. Я не понимаю, как такое вообще возможно с человеком, рожденным в другой стране!

– Это не проклятие Князя Мертвецов, – заученно пояснила Бела. – Это другая какая-то болезнь.

Графиня поторопилась сменить тему:

– Вчера был отличный вечер, не правда ли?

– Ее нашли. Вчерашнюю жертву. На полу в храме.

– Я понимаю, у тебя плохое настроение. Бела, тебе нужно непременно отвлечься! Что же до жертвы… ну нашли, и что? В нижние залы никто проникнуть не сможет, они скрыты заклинанием. И наверняка будут искать совсем в другом месте. А может, и не будут… князю сейчас не до того. Он не знает, с кем вступить в союз. То ли с Моравией, то ли с Трансильванией. А между этими странами как раз назревает война.

– Да, знаю. Тиа, давай я прикажу принести фрукты и вино…

– О нет! Я всего на минутку. Принести соболезнования и узнать, как ты себя чувствуешь. Все-таки вчера была очень яркая ночь! Знаешь, я тут подумала… не оставаться же тебе жить одной в этом доме. Напиши прошение княгине. Если она возьмет тебя в свиту, мы сможем чаще видеться.

– Конечно.

– По-моему, это отличная идея. Ах да! Глава общины тоже соболезнует и просит узнать, имеете ли вы полномочия замещать посла на время его болезни?

– Нет, переговоры за него вести я не смогу. Но могу донести до двора Сибу все, что вы желали бы сообщить.

Графиня надула губки:

– Жаль! Твой отец так и не дал нам окончательного ответа. А поддержка Трансильвании нам бы очень помогла. В таком случае, может быть, подскажешь, когда ждать нового посла?

Белала посчитала в уме сроки. Получалось, не менее чем через месяц. Так она и ответила.

Графиня, рассыпаясь в любезностях, распрощалась, оставив Белу рассуждать над тем, что же было истинной целью ее визита. Все-таки прав отец. Она слишком доверчива, чтобы заменить его в работе.

Не успела Белала отобедать, как ей пришлось встречать новых гостей.

На этот раз ее своим визитом почтил кавалер Зергин, знатный дворянин и землевладелец из Тольны.

Белала вспомнила предыдущую ночь и очень уверенные теплые объятия кавалера. Воспоминание отчего-то ее не обрадовало. Больше насторожило.

Зергин Шандор, – вспомнила она слышанное от отца, – сын богатого землевладельца из Тольны, в общине Заточенных состоит с момента приезда в Агер. Не женат, воинскую службу не нес, в отличие от старшего брата Зергина Арпада, который и сейчас числится лойтнантом[4]4
  Лойтнант – офицерское звание в армии Северной Паннонии, соответствующее командиру (иногда – помощнику командира) пехотной сотни. В гусарских полках это мог быть также штабной офицер или командир взвода.


[Закрыть] в Южном гусарском полку.

Южный гусарский, по мнению Белферана, – наиболее серьезная из боевых единиц Паннонии. Южан отличают по пехотной шапке-шако и плащу, отороченному мехом лисицы. Их и называют «лисами» из-за плащей. Хотя они сами предпочитают считать, что из-за хитрости и ловкости, присущей их командирам.

Белферан так серьезно изучил сведения об этом молодом человеке, потому что заметил, что тот оказывает его дочери слишком пристальное внимание. И, разумеется, тем же вечером поделился ими с Белалой. Она еще удивилась – зачем?

А вот теперь пригодилось. Да хотя бы для того, чтобы, переключившись на них, немного отдалиться от воспоминаний о жертвоприношении и тех чувствах, которые в ней всколыхнулись во время обряда.

– Госпожа Вораш! Спешу принести вам свои соболезнования и рад застать вас в добром здравии, – с мягкой улыбкой сказал Зергин. Голос, которым это было произнесено, отличался мягкостью и уверенностью и этим дисгармонировал с официальной холодностью фразы.

– Да, здравствуйте, сударь. Рада вас видеть. Проходите в дом…

Бела хотела бы, чтобы он немедленно ушел. Но выпроваживать гостя было бы крайне невежливо с ее стороны. К тому же отец не одобрил бы такое решение. Истинный дипломат сначала должен выяснить, зачем к нему пришли. Как бы он сам себя в этот момент ни чувствовал и что бы ни думал о явившемся.

Белала распорядилась о фруктах и вине, от которого гость, в отличие от графини Тиа, не отказался.

Он неторопливо потягивал вино и наблюдал за Белой внимательно и с ожиданием. Как будто надеялся услышать от нее какой-то вопрос, а она не догадалась, какой именно.

Наконец он отставил бокал и спросил:

– Госпожа Вораш, не сочтите мои слова невежливыми, но почему со своей бедой вы не обратились к нам? Случаи, подобные тому, что произошел с вашим отцом, нам известны. Есть горный храм, в котором с удовольствием и уважением принимают «стертых». Это ведь не случайность. Во время обряда задействованы такие силы! Такие мощные потоки энергий! Жрецы храма считают, что этим знаменуется скорое освобождение Заточенных богов. И как только они освободятся, освободятся и «стертые»…

– «Стертые»? Знакомое название.

– Так здесь называли тех, кто пострадал от проклятия Князя Мертвецов. Но мы считаем, что старое название подходит и для этого случая.

Бела подумала, что не подходит. Она видела уже достаточно, чтобы понимать разницу между этими двумя болезнями. «Стертые» теряют все, что знали. Все навыки, память… Во всяком случае, именно так об этом рассказывают. А тот человек за стеной… и тот, который убил Зарину… они не то что потеряли память, саму свою личность. Нет. В них как будто вселился злобный дух земли. О нем рассказывают детям старухи, желая припугнуть, чтобы ночью не совали носа на двор.

Отца она здешней общине не отдаст. Потому что именно из таких, как он, и должны получаться идеальные жертвы. Посвященный, принятый богами. Человек, чье сознание уже покинуло земные пределы. Он, по мнению жрецов, наверное, уже более чем наполовину принадлежит богам. А сейчас времена такие, что отыскать человека, который готов был бы жизнь положить ради освобождения Заточенных, не найдешь и днем с огнем.

– Знаете, Шандор… Это очень неожиданное предложение, – осторожно сказала она. – Мы совсем недавно приехали, и я, конечно, никак не могла предположить…

– Да, я понимаю! Поэтому и пришел сегодня!..

– Дослушайте, пожалуйста. Мне кажется, ни я, ни отец ничем не успели заслужить доверие общины, и было бы неправильно везти его куда-то сейчас, когда он так плох. Поймите, я все еще не верю, что это навсегда!

Бела старалась выглядеть искренней. Только от того, насколько убедительной она будет, зависит, когда уберется Зергин из ее дома.

Кавалер чуть нахмурился:

– Ну что вы, Белала! Само ваше появление в Агере – уже честь для нас. К тому же вы были на обряде и связаны с общиной самыми крепкими из уз – узами пролитой крови. Они крепче, чем семейные связи и те, что дает произнесенная клятва.

– Конечно. Но я все еще надеюсь на врачей. Это так сложно понять? Я хочу видеть отца прежним…

– Но, возможно, храм – это его единственный шанс! Белала, подумайте! Я не хочу давить на вас и ни в коем случае не жду немедленного ответа. Я всего лишь надеюсь, что вы подумаете над моим предложением. Всего лишь подумать. Это вас ни к чему не обязывает. Сколько дней вам нужно? Два? Три? Неделю?

Бела покачала головой:

– Я не хотела бы назначать конкретный срок. Но подумать обещаю.

Зергин разулыбался:

– Вы благоразумная девушка, графиня! В таком случае как я узнаю о том, что решение принято?

– Я скажу вам. Вы живете при дворе? Я собираюсь подать прошение княгине и войти в ее свиту.

– Очень мудрое решение. Ну что же. Надеюсь, ваши упования на врачей окажутся не напрасными. Разрешите откланяться!

Он церемонно поднялся и распрощался с Белалой по всем правилам этикета. Она с облегчением проводила его взглядом, а потом приказала прислуге больше никого не впускать. Письма. Их все-таки надо написать и подготовить к отправке…

* * *

Был полдень. Элайза хорошо запомнила время – как раз в полдень заканчивается время посещения и гости покидают госпиталь. Пациентов что у доктора Нада, что у доктора Ферга этим летом было немного. Посетители их частыми визитами не баловали. Приходило человек пять-шесть каждый день, да еще человек у трех дежурили сиделки и родственники.

Элайза привычно внесла всех в регистрационную книгу и заперла главный вход. Посетители сегодня больше не явятся, свои пройдут через двор, а те, кому срочно требуется врач, позвонят, и дежурный ученик откроет.

Она положила себе назначить дежурного, узнать в прачечной, не нужна ли помощь практикантов, и если нет, то отправить немногочисленных малоквалифицированных подчиненных разбирать чердак. На чердаке скопилось много разного хлама, и, по утверждению самой Элайзы, он был готов вот-вот начать сыпаться на головы всем, кому вздумается отворить дверь.

День стоял жаркий. Все, у кого не нашлось срочных дел снаружи, старались прятаться в здании. Благо оно сложено на совесть, и толстые стены летом хранят прохладу, а зимой – надежно защищают от сквозняков. Кстати, о сквозняках – надо непременно до осени заменить рамы в хозяйственном крыле…

Чтобы попасть в прачечную, можно пойти долгой дорогой, через пристройку, но зато по прохладным коридорам здания. А можно просто пересечь маленький двор. Элайза не боялась жары и ценила свое время – она предпочла идти через двор. И именно она первая встретила доктора Ферга.

С первого взгляда Элайза поняла: дело плохо! Ее громкий голос разнесся по двору, окликая всех, кого удалось заметить ее взгляду:

– Имре! Ласло! Лайош! Дара!

Ученики, которые только что вытащили из прачечной корзины с бельем, предназначенным для просушки, оставили их на лавках вдоль стены и поспешили на зов. Благо бежать два шага.

Ферг спрыгнул со спины взмыленной, с покрытыми пеной боками лошади. На руках он нес – Элайза сразу догадалась – ребенка.

Доктор, не обращая ни на кого внимания, направился к воротам.

– Имре, бегом за своим учителем. Пусть бросает все и спешит сюда. Ласло, найди доктора Нада. Скажи, что нужны будут хирурги. Дара, предупреди, чтобы готовили операционную.

Лайош, невысокий помощник мага, побежал было за остальными, но Элайза его поймала за руку и улыбнулась:

– А ты займись лошадью. Я ведь верно помню, твой отец – грум?

Лайош обреченно кивнул и направился к выбившейся из сил кобыле.

Осмотрев вновь опустевший двор, Элайза вздохнула и отправилась догонять Ферга. Плохо, конечно, что белье осталось в корзинах. И она обязательно пришлет кого-нибудь. Но сейчас есть дело поважнее.

В коридоре, ведущем к операционной доктора Нада, она увидела их обоих. Ферг уже успел уложить ребенка на каталку и сейчас что-то объяснял коллеге. Хозяйка прислушалась:

– …стазис. Неглубокий. Снимал раз в час на пять-десять минут…

– Я вызвал из города Кордо.

– Отлично. Я буду нужен?

– Дежурный маг уже здесь.

В этот момент два юноши в белых хламидах, спросив разрешения у мастера, увезли каталку. Ферг было дернулся следом, но потом махнул рукой. Пояснил:

– Ожоги второй-третьей степени. Повреждены нижние конечности. Сломаны два ребра. О внутренних повреждениях судить не могу. Фактическое время после получения травм – двое суток. Биологическое – около десяти часов. Может, чуть меньше.

– Много.

Ферг поежился:

– Знаю. На месте сделал что мог. Но ждать нельзя было.

– А вот и Кордо! И ди Годер! Замечательно.

Ферг потер лицо и зажмурился. Элайза поняла, что, если его не увести сейчас, он тут так и останется. Или свалится, или культурно сядет. Но непременно отключится.

Она аккуратно подхватила доктора за рукав и повела вон из коридора. Медики и маги скрылись за тяжелой дверью, ведущей в реанимационный комплекс больницы.

* * *

В зале Таинств Мурешского храма Заточенных было сумеречно и тихо. Лишь чуть потрескивало пламя двенадцати факелов да мерцали угли на малом огненном круге – остались после ночного бдения.

В зале приятно пахло сеном, дровяным жаром и ароматным дымом: младшие жрецы используют стимуляторы, чтобы услышать голос богов. Иногда они – или все-таки он? – снисходили до беседы и даже отвечали на вопросы. Но сегодня магистр пришел сюда не для того, чтобы просто поговорить с Великими. Он пришел узнать, что решили боги. Вернувшись из Боруша, он долго и обстоятельно докладывал об увиденном во владениях наместника Чордаша.

Тогда Великий согласился с выводами магистра.

Ладар предположил, что Великий поговорит с наместником, но оказалось все немного иначе.

– Маг Чордаш должен сам испросить волю богов. Он слишком много возомнил о себе и не желает признавать власти мурешских магов. Потому именно вы доставите его сюда, в храм. И только здесь он услышит наше решение. Его же услышат и все другие служители, и верные наши последователи.

По стенам скользили причудливые тени. Магистру казалось, что бог стоит рядом с ним. Просто по какой-то своей причуде он желает оставаться невидимым.

Ладар ответил:

– Я отзову его депешей. Но кто-то должен занять его место. Кто это будет?

– Человек, который может не только сражаться, но и думать! Назначьте совет из бывших подчиненных Чордаша. Отправьте наблюдателя, способного доносить до вас новости своевременно! Мы не должны упустить эти земли, едва завоевав их! Нам нужно богатое и сильное государство, такое, каким была благословенная Атлантида.

В обычно холодных и спокойных интонациях Бога прозвучали новые нотки. Более живые, если так можно сказать о том, кого нельзя в полной мере считать живым.

Интересно, как его имя? Юргнорд? Дарнар?

В прошлом их имена были широко известны и вызывали трепет в сердцах обывателей. Эти имена связывали с реками крови и сотнями жертв, отдавших свои жизни – и вольно и невольно. Ладар в те времена еще не родился. Но он читал старые летописи. В день своего посвящения он больше всего боялся того, что придется кого-то убить. С тех пор он много раз стоял у изголовья алтаря и ни разу не чувствовал себя виновным в гибели жертвы. Если этот выбор был добровольным и жизнь с рождения предназначалась Богу, если человека готовили изначально именно для того, что однажды его кровь станет маленькой ступенькой к освобождению Заточенных…

Однажды боги отказались принимать жертву. И человек, который должен был умереть на алтаре, повесился в собственной келье следующей же ночью. Возможно, это легенда. Но магистр не находил в ней ничего необычного. Боги были мудры и знали, как добиться цели…

Ладар почувствовал божественную поддержку – ему стало тепло и легко на сердце. Теперь он точно знал: неудачи быть не может!

А потом Бог исчез. Растаял в напоенном сладким дымом воздухе зала.

Что же. Задача ясна. Но, пожалуй, в Боруш вновь придется ехать самому. И с солидной свитой – Чордаш может и не согласиться сразу. Скорей уж он прямо там, в крепости, попробует поговорить с богами. Да и к помощникам его следует присмотреться… и на всякий случай взять с собой несколько толковых магов…

Ладару предстояло много суетных и важных дел.

* * *

Раньше Бела никогда не думала, что запах может присниться. Сладкий до тошноты, замешанный напополам с дымом запах… который там, во сне, казался приятным. Единственно необходимым. Ей было радостно. Радостно и немного горько оттого, что все, что ей следовало сделать, уже совершено. Воздух вокруг ее тела казался теплым, даже горячим, невдалеке мерцали факелы. Там, за тусклым их светом, скрывалось то, к чему она шла долгие годы, стремилась, надеялась успеть…

Она коснулась ладонями белого шелка, в который была завернута. Ощущение оказалось приятным, и она провела ладонями по бедрам, ощущая, как ткань легко ласкает кожу. Рядом дымила круглая храмовая жаровня, полная горячих углей. Кто-то бросил на угли пучок незнакомых трав, и запах стал гуще. Бела втянула его ноздрями – им вполне, оказалось, можно дышать.

Подошел молодой жрец с тонкой кистью и чашей черно-красной жидкости. Почему-то разом вокруг нее оказалось много света. Бела улыбнулась и свету, и жрецу, который как раз окунул кисть в жидкость и самым кончиком ее нанес на лицо первые линии узоров. И был вокруг неслышимый, уловимый только кончиками пальцев ритм. Может, его задавали удары ее собственного сердца.

Надо было идти туда, к факелам. Там находилось то важное, ради чего она здесь. Радость…

Радость текла вместе с кровью, она была шелком, и она была огнем.

Бела медленно пошла – или поплыла, как легкое привидение, не касаясь земли даже кончиками пальцев. Впереди ее ждали…

Проснулась, рывком села, приходя в себя. Так вот, значит, как это бывает, вот что чувствуют те, кто идет на каменный алтарь!

Бела шепотом выругалась. Нет, становиться жертвой она не собиралась, ни сейчас, ни в будущем. След сладкого запаха все еще ощущался, но теперь не вызывал ничего, кроме тошноты. Руки тряслись и были ватными, как будто она и в самом деле только что вернулась с обряда.

И вот еще в чем она была уверена на этот раз. Уверена абсолютно. Если то, что она видела во сне, происходило на самом деле, то это была совсем другая жертва. Не та, чье тело несколько дней назад нашли в разрушенном храме.

Бела распорядилась принести платье, черное, эльфийское. Теперь-то никто не запретит ей его носить – есть повод!

Брызнула в лицо холодной водой из кувшина. Воды оставалось совсем на донце, но это была хорошая, чистая вода.

Бурча проклятия больше от испуга, чем со злости, отправилась в кабинет к отцу. Вчера ей наконец-то удалось найти его собственные отчеты и выкладки. Значит, сегодня нужно их отослать. И раз уж так получилось, что специальный курьер ушел раньше, придется эту корреспонденцию отправлять с обычной почтовой каретой. Опасно, конечно. Но другого выхода нет. Бела приготовила мешочек с серебром – отдать почтовым курьерам, чтобы к ее посылке отнеслись с особым вниманием. За содержание писем она не беспокоилась – действительно важный текст записан исчезающими чернилами. А внешне это вполне безобидные официальные отчеты трансильванского посла…

К ее выходу Антал уже распорядился подогнать карету.

* * *

Почтовых станций в Агере четыре. Но три из них обслуживают простых граждан и жителей пригорода, и лишь одна – княжеская – предназначена, чтобы быстро и в срок доставлять письма и посылки представителей благородного сословия. Белала поначалу собиралась воспользоваться любой из городских станций, но, поразмыслив, решила, что это привлечет куда больше ненужного внимания, чем если она поступит так, как и положено поступать иностранке благородных кровей.

Да и до княжеской ближе.

Невысокое здание производило приятное впечатление – крыша недавно покрашена, у входа – скамеечки для тех, кто по каким-то причинам вынужден ждать. Скамеечки пустуют – благородные господа предпочитают оговаривать доставку посланий прямо домой. А вот внутри было людно.

Бела быстро узнала, что карета в Сибу уже готова к отправке, и попросила дождаться ее посылки.

Вежливый служащий пригласил зарегистрировать отправление и ушел предупредить кучера.

Бела быстро записала адрес – Сибушская станция, до востребования. Сделала отметку о приоритетном хранении. В качестве получателя по давнему уговору был обозначен Сибушский храм Заточенных богов.

Управилась она быстро, служащий все не возвращался, и потому она стала прислушиваться к разговорам. Люди рассуждали о погоде, делились новостями и сплетнями. Обычные скучные разговоры, какие ни к чему не обязывают и какие можно вести в дороге, не боясь сболтнуть или узнать чего-нибудь лишнего.

И вдруг:

– …можете мне поверить, госпожа Маргред, это совершенно точно. У моего хозяина маленькое дело в Моравии. Совсем маленькое. Так вот он, как переходит горы, всегда останавливается в Агдоле. А тут до деревни не дошел – лошадь подкову сбила. А с ним обслуга – два опытных солдата, один даже в гусарах ходил. Серьезный мужик, я его видел. Пришлось им остановиться на ночь в пещере. Да-да, в той самой. В этом нет ничего особенного, в ней многие останавливаются. Она сухая, просторная. Если сильный дождь, можно даже телегу загнать внутрь – там вход широкий. Только его снизу не видно, надо по верхней дороге ехать. Так вот. Прямо у входа в пещеру он нашел человека. Человек был весь обожжен и бился в агонии. И все время повторял: «Огонь, огонь». Пока не умер. Вот хозяин мой и приказал обследовать пещеру. Его ребята пошли посмотреть – глядь! А купола-то проклятого и нет! Снял кто-то купол. Надо понимать, вернулся Князь Мертвецов. И правду деды говорили – там, где тот купол был, теперь каменный лабиринт. Я толком не понял, на что он похож. Не стану ж я самого хозяина расспрашивать…

Белала резко обернулась.

Историю эту поведал невысокий кряжистый мужчина лет сорока или чуть больше, судя по одежде, слуга из богатого дома. Рядом возвышалась статная женщина примерно тех же лет в темно-вишневом платье, сшитом из дорогой ткани не слишком ловким портным. Ее Белала в уме сразу назвала «купчихой». Купчиха задумчиво кивала – не иначе, новость уже сегодня пойдет гулять по ее друзьям и знакомым.

И тут выяснилось, что новость эта уже не совсем новость – высокий посыльный от почтовой службы подтвердил:

– Из Агдоле и нам вчера отписали. Купола и вправду больше нет. Вот только неизвестно, снял ли его сам Князь или кто-то еще. Трудно поверить, что он еще жив. Столько лет прошло…

Люди с азартом принялись обсасывать новую тему, а Бела оглядела зал. Нужен лист бумаги, любой, хоть бы и самой дешевой. Перо, чернила. Это очень важная новость. Возможно, самая важная из тех, что ей удалось раздобыть!

Она закончила писать, присыпала письмо песком. Так. Теперь нужно его запечатать! Она высмотрела стол, подле которого печальный работник топил на спиртовой горелке сургуч.

Когда вернулся служащий, печать застыть еще не успела. Бела так и шла до самой кареты – с пакетом отцовых отчетов в одной руке и с свежезапечатанным письмом – в другой.

* * *

Возвращаться домой не хотелось. Солнце беззаботно танцевало на красных крышах, посылало во все стороны солнечных зайцев. Кожу обдувал легкий ветерок, в котором не было и следа того сладкого аромата из сна. Белала поймала себя на мысли, что всю дорогу подспудно ждала его появления. А здесь, на улице, днем, когда нет даже намека на запах факельного масла или хотя бы печного дыма, можно немного отдохнуть. Расслабиться. И не возвращаться домой.

Белала отпустила карету.

Ноги несли ее по тем улочкам и переулкам, где меньше шансов попасть в толпу или встретить знакомых. Мысли тянулись путано, так же как эти узкие неровные улочки. Сейчас, днем, когда ночной морок исчез, не оставив следа, она не могла понять, почему и в ночь обряда, и в этом сне ей все казалось правильным? Сейчас, словно выбеленные солнцем, события представлялись ей странными и страшными. Возвращаться в общину, даже видеть кого-то из ее членов, Беле не хотелось. Убийство вдруг стало просто убийством. Дым, который плыл тогда по залу, наверняка содержал какие-то дурманящие вещества. Но почему сегодня сон был таким реалистичным?

Бела поежилась, как от внезапного озноба. А если такие сны ей будут являться каждую ночь? Если каждую ночь она будет радостно и с удовольствием идти на смерть? Может, однажды она привыкнет и пройдет эту дорожку уже наяву? Да нет, бред.

И неужели все остальные члены общины испытывают то же самое? И им это нравится?

Ей отчего-то казалось, что она одна такая.

Пожалуй, о составе яда можно узнать по тому, как она чувствовала себя утром…

Хотелось пить. Что еще… тошнота. И руки дрожали. Все?

Бела остановилась, когда поняла, что ноги принесли ее к княжьему госпиталю.

А может, так и правильней. Здесь ей самое место. У постели умирающего отца. И никакая графиня Теранен не посмеет с этим спорить.