Текст книги "Обнажённые чувства"
Автор книги: Наталья Ляшенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Глава 5. Она.
В окна ее дома задумчиво смотрела Луна. Ее лучшая подружка, спутница всей ее жизни. Она о ней знала все и пророчила ей интересную судьбу и великолепную любовь.
Только та необыкновенная любовь была во времени недоступна, не пришел ее черед играть фейерверками, задыхаться от переполненных чувств, ловить мгновения и кружиться во Вселенной. И эту ее любовь нельзя было назвать капризом, она была необходимостью показать на что способны двое влюбленных, и мир, наблюдая, удивится и возрадуется.
Чтобы узнать о ее жизни нужно было пройти рядом с ней, посмотреть в окна ее дома, заглянуть в ее желания, узнать ее сны, выпить с ней утреннюю чашечку кофе, оценить возможности, взвесить круг проблем, который она имела и не замечала их. Почему? Потому что у нее был особенный ангел-хранитель. Он парил над ней, прикрывая, оберегая днем и ночью, не оставляя ее без присмотра ни на минуту. Он знал ее предназначение в этом мире. Он знал какое у нее ранимое сердце, какое оно большое и как она бросается на помощь, протягивает свои руки любому, попавшему в беду… Ангел защищал ее, укрывал своими белоснежными крыльям от опасности, которую она иногда просто не видела, она видела только то, что она нужна миру. Юность. Красивая и умная девушка встречает мужчину на много лет старше ее и вот вам ее жизнь в его руках. Он ее любит до самозабвения, строит их благополучие. Она рожает детей, наслаждается его любовью и обожанием, заканчивает университет и жизнь прекрасна, она получает от жизни подарки. Можно назвать это счастьем? Много лет спустя она поймет, что любовь была, но не у нее. Она принимала любовь к себе и одаривала ею всех окружающих, всех кто был рядом… Растила детей, учила с ними второй и третий раз физику и химию, гуляла с их собаками, кормила из рук вороненка с поломанной лапкой, переживала их первую любовь, устраивала их свадьбы, покупала им машины, квартиры. Она жила их жизнью и была счастлива. Ее глаза горели любовью и радостью, улыбка не сходила с ее губ. Так улыбаются только счастливые люди. Муж был всегда рядом, всегда поддерживал ее начинания, которые всегда были удачными. Она нашла себя в бизнес, успешно открывала новые и новые проекты и все у нее получалось, росло благополучие, уверенность в дальнейшей хорошей жизни. Она не замечала, что каждый день ее жизни был подарен работе, семье и детям, и каждое утро она выглядела, как королева своего маленького королевства, а поздним вечером, разобравшись с делами, засыпала сном без снов… Она была очаровательна внешне и добра душой к людям, и жизнь сторицей ей платила за это. Благополучие, размеренная, удобная, как любимые туфельки, жизнь раскрывала ей свои объятия. Счастье. Любовь. Мир. Голубое небо над головой. Улыбка на лице. Красивый дом, умный муж, веселые и здоровые дети. И мир, который ты создал, радует и играет всеми гранями великолепного света.
Когда вы так живете и думаете, что ваш мир непоколебим, то глубоко ошибаетесь. Вполне стабильная, достойная жизнь может в один день превратиться в катастрофу, на жизнь обрушивается цунами, ее уносит разрушенным песчаным замком в океан неизвестности. Война…
Глава 6. Так не должно быть. Никогда.
Война в 21 веке? Нет, не слышали! В центре Европы? Не может быть! Она оказалась в эпицентре событий. Война охватила два промышленных города численностью населения пять миллионов, площадью небольшой европейской страны. Здесь жили и живут честные, трудолюбивые, и как потом оказалось, непобедимые люди, не принявших за аксиому государственный переворот с запахом нацизма, с повернутыми дулами танков на беззащитных жителей Донбасса. Май! Цветущие деревья, свежий ветерок, прозрачное голубое небо над головой. Дети стайками бегут со школы, последние деньки и каникулы…Вой боевых самолетов – истребителей, брошенных на город, разорвал небо грозовыми раскатами.
…Бомбят! Нас бомбят! Горят троллейбусы, трамваи. Бомбят больницы, подстанции, вокзалы… Бомбили те, кто жил с нами на одной земле, приезжали в наш город, восхищался его красотой и теперь с радостным лицом разрушал. Так дети топчут в песочнице чей-то старательно построенный другим ребенком домик – «нет у меня такого, пусть не будет у тебя». Люди со страхом смотрели в небо, не веря, что такое происходит с ними. Страх? Нет, скорее недоумение – как так можно?! Паника заставляла бежать из города. Воронки, осколки, раненые, убитые, горящие дома. Все больше семей покидало город. Многие рассчитывали выехать в охваченную безумием территорию, но им навстречу шли танки. Уничтоженные легковушки еще долго догорали, на дорогах лежали убитые и раненные…
История пятилетней девочки Дианы, родители которой погибли от выстрела танка прямой наводкой. Ее папа, вывозя от войны всю свою семью, спасал и погиб, погибли все– мама, бабушка, маленький братик. Девочка чудом осталась жива и еще долго в социальных сетях разыскивали ее родственников. Девочка, которая была ранена осколками и лежала в детской больнице, помнила последнее – «мама, смотри кораблик к нам едет», так она за кораблик приняла танк. Что за чудовище было в этом танке? Какие мысли были у него? Почему оно решило, что легковушка против него несет угрозу? Мы никогда не узнаем, но мы никогда не забудем. Люди Луганска, Горловки и Донецка восстали с голыми руками против танков. Города вышли на защиту своих семей, своих детей, своих матерей.
Славянск. Город, который славился своими курортами, превратился в форпост сопротивления. Старые тополя, спиленные, лежали поперек дорог, преграждали путь танкам, горящие дома, оборванные троллеи, блокпосты с молодыми, не «нюхавшими пороха» ребятами, с какими– то ружьишками против танков, в шортах и бейсболках. Против самолетов, утюживших жилые районы. И они остались в памяти героями.
У многих донецких были дачи в окрестностях «маленькой Швейцарии» и люди не веря что это возможно – бомбить своих!, вопреки здравому смыслу, ехали на перекладных, случайных перевозчиках, отважные водители вывозили детей на территорию, которая еще была вне зоны военных действий. Последние поезда увозили в Крым, в неизвестность, увозили от грохота снарядов, обрушившихся неожиданно на мирную, счастливую жизнь. На границе с Россией стояли в длинных очередях люди, дома которых были брошены, у многих брошены навсегда. Они уезжали на мирную землю, заново строить свою жизнь, с нуля… На всех сторонах автобусов были надписи «ДЕТИ» – это должно было спасти от расстрела… Все понимали, что это война…Но никто не хотел в это верить.
Красный Лиман – узловая станция железной дороги. Воскресный день и многие уезжали в Донецк электричкой.Это была последняя электричка, которая связывала промышленный громадный город Донецк с местами отдыха, с родными сердцу местами.. В понедельник самолетами был разбомблен вокзал – погибли люди…. Один день лиманцы запомнили навсегда – тогда была «убита» больница, много раненных, и мертвых на дорогах, и много страха …
Семеновка. Проезжая переезд, люди всегда останавливались возле красивого двухэтажного дома с прекрасной оранжереей и покупали растения или просто любовались необыкновенной красотой – владельцы были настоящие профи. Из-за боев этот дом превратился в руины и на это было больно смотреть… Жили люди, выращивали растения, построили красивый дом – а его убили, убили растения, убили их души. И от этого становилось больно, как будто это твои гортензии, твои клематисы, твои, сгоревшие факелами туи, твой дом и твоя душа о них плачет.
Славянск уже месяц воевал, но не смог противостоять наступлению и позиции уползали в сторону крупных городов, на уничтожение оставались маленькие шахтерские городки и села. Ополчение Славянска с семьями вывезли в Донецк поселили в профилактории для шахтеров и это здание в пять этажей стало их новым домом. Им приносили одежду, игрушки, продукты. Возвратиться в родной город и родной дом они не могли. Никогда.
Шли бои за аэропорт Донецка, гордость города, да и страны в прошлом. Бои за аэропорт были ожесточенные и, наверное, скорее бессмысленные, так как от аэропорта оставались искореженные металлические руины. Взлетной полосы не было вовсе, а бои все продолжались, как будто проходили испытания на прочность земли и людей. Это был полигон, на котором погибали сотни и выживали единицы. Ополчение Донецка быстро росло, с каждым днем увеличивались сводки убитых и каждый день можно было видеть все больше знакомых и соседей с оружием в руках, тогда не было у них камуфляжной формы и знаков различия и только автоматы из районных воинских частей отличали защитников города. Они вышли на защиту своих семей, своего города. Закрыли небо от самолетов, в нашем городе производилась знаменитая «Кольчуга» – пригодилась.
Жаркое лето запомнилось всем и трагедией в небе. Боинг. Над маленьким шахтерским городом, над закрытом от полетов небом появился аэробус международной компании, диспетчеры Украины намеренно отправили в зону военных действий самолет международной гражданской авиации…Диспетчеры загадочно исчезли, самолет был подбит и рухнул с последней своей высоты. Как это видели очевидцы – многочисленные тревожные звонки кричали друг другу об этом ужасе – «на нас с неба падают мертвые люди… На поле лежали рюкзаки, чемоданы, детские игрушки, догорали обломки самолета… Пробив крышу маленького домика, мертвый мужчина упал в кресло, и перед ним светился экран телевизора… другой висел на заборе…Трогать нельзя было пока не приедут криминалисты и не зафиксируют этот факт. Это была жестокая, по своей сути, провокация. Обвинили сопротивление Донбасса, со всех телевизионных каналов кричали о террористах, забыв о том, что аэропорт Донецка был уничтожен, Луганский сравняли с землей и не было радаров, не было никаких средств слежения за самолетами… Напрочь отсутствовала логика. Было желание обвинить в терроризме и уничтожить Донбасс.
Бывшие шахтеры, рабочие, металлурги взялись за оружие. Было уже неудивительно, что на остановках стоят, в ожидании троллейбуса, мальчишки из соседнего дома с автоматами в руках и в камуфляжной форме, вместе с ними шли их отцы, те самые кто вечерами играл в домино и пил пиво во дворе многоэтажек после тяжелого рабочего дня. Их лица были суровыми. Не те и не другие никогда не были на войне, но они были готовы идти на защиту своего города. Еще не было блокады и в супермаркетах можно было видеть военных, их автоматы лежали в тележках для продуктов. Подумаешь – странно! Автомат и пакет с молоком, хлеб. Никто не удивлялся –ВОЙНА… А пожилые женщины, не скрывая слез, крестили их тайком. В городе оружия было достаточно в воинских частях, Луганский патронный завод имел запасы снарядов на двадцатилетнюю войну, но об этом никто не думал… рассчитывали, что все закончится за пару месяцев. Шестой год обороны! Но самое страшное – начало этой ужасной войны! Она была гражданская! Родственники разделились, друзья исчезли, семьи рушились.
Небо рухнуло. Ангелы улетели…Мир трещал по швам…Дети смотрели в глаза испуганно «мы не умрем? »… Сколько погибло родителей, прикрывших своих детей от осколков!! Сколько детей погибло, не добежав до убежищ! Сколько седых молодых мам! Сколько умерло от разрыва сердца, увидев, как в жилой дом попадает снаряд! Дети, которые молчали, молчали от испуга… вышел человек в магазин и не вернулся. Попал под обстрел, так и лежал с батоном хлеба и бутылкой воды на пешеходном переходе под свист взрывающихся снарядов. Цветущий город, город мощнейшей промышленности, город шахт, заводов, высотных зданий, город роз превратился в город стона, горя и грохота взрывов.
Оставались только самые смелые – врачи, медсестры, коммунальщики, водители всех категорий, пожарные. Деньги исчезли из оборота. Их не ввозили в город. Города сопротивления брали в осаду. И была настоящая блокада – закрыли ввоз продуктов и медикаментов. Закрылись аптеки и закрылись большие магазины, в их окнах уже долго не будет гореть призывно свет. Закончились в городах лекарства и продукты. Весь следующий год работали бесплатно…Медсестры просили разрывать на полосы простыни, из них делать перевязочный материал – было много раненых, и когда они шли на работу им выносили пакеты с самодельными бинтами. Бомбоубежища, которые годами стояли заброшенные с незапамятных времен, превращались в родной дом, в подвалы пятиэтажек переселялись вместе с кроватями и коврами, срочно делали буржуйки и обустраивались надолго… В одном бомбоубежище кто -то поставил кровать и на ней лежала записка «здесь живет Леха», такое чувство юмора во время войны. Чувство инстинкта выживания. Запасы муки подходили к концу …» возьмите хлеба четверть, а то другим не хватит», – просили в магазине…Пустой магазин, продукты закончились…
Жажда жизни. Желание утром проснуться живым, не думать ни о чем, просто жить, смотреть на голубое небо и не видеть в нем самолетов, несущих смерть и горе. В тихом ветерке не слышать свист мин и грохота взрывов. Не находиться в состоянии бегства от бомбежки – успеешь, не успеешь и это как «любит не любит». Один Бог знает, что уготовано тебе через минуту, с какими испытаниями придется столкнуться, какое горе увидеть и увидеть ли.
Может самое страшное это сейчас, когда натянут как струна и любое сообщение о чьем -то горе взрывается аккордом страдания за совершенно незнакомых людей. Черт, возьми эту власть, запихни ее в свой ад, поджарь на своих сковородках, опусти в кипящие котлы и никогда! Слышишь, никогда! Ни в какой другой жизни не выпускай их из своих лап. Мир нас не слышал! Ей хотелось кричать на весь мир! Мир, услышь! Планета, остановись!
Да что вы знаете?!
Лихие девяностые?
Четырнадцатый! Нежный май!
Горящий с пассажирами трамвай.
Осколками троллейбус был убит
И мальчик, окровавленный лежит.
Май в городе – прекрасней его нет!
Расстрелян самолет в обед.
Да что вы знаете?
Как плача "скорая" записывает "дети"…
Они же не дожили до рассвета,
Разорванные бомбами родные наши дети.
После подвалов и расстрелянных домов
Они молчат по году наши дети.
Закрыли мир в себе – на этом свете
Они живые, но уже на том.
Их папы своим телом прикрывали,
А мамы в двадцать пять седыми стали.
Да что вы знаете?!
Как хоронили мать в воронке,
Расстрелян танком отчий дом.
Как трупы собирали по бетонке
В Камазы их грузили мы потом.
Да что вы знаете?!
Как мир смотрел на это шоу?
Четыре года длится сериал!
Как фейерверки "Градов"
Наш город на кусочки разрывал.
Да что вы знаете?!
Как брошена квартира,
В которой счастливо жила семья.
Родители, в которых сила от коммунизма все еще жила,
Они остались. "Не волнуйтесь, дети,
Ну кто нам дачу будет поливать?
А в восемнадцатой квартире тетя Маша!
Ну кто ей, дети, будет помогать?
И в камуфляже мальчики-соседи
Идут свой город с автоматом защищать
Их бабушка на остановке крестит
"Храни вас, детки, божья мать!"
Да что вы знаете?!
Как простыни мы рвали?
На складах уже не было бинтов.
Как в магазинах резко пусто стало,
Блокадой зажимали нас в кольцо.
Фанерой окна забивали от осколков
И АЗС в мешках с песком стоят
Там танки заправляют только-
Рефреном там – "ХРАНИ ВАС БОЖЬЯ МАТЬ"…
Да что вы знаете?!
Эта неудобная правда, некомфортная и никто не хотел оправдывать свое бессилие и свое равнодушие. Донбасс оставался один, Донбасс, который бросался на помощь – где-то наводнение и шахтеры перечисляли свои, тяжело заработанные, деньги для помощи, ехали восстанавливать после землетрясения дома, своими сильными руками и добрым сердцем всегда готовы были прийти на помощь.
Глава 7. Когда в дом пришла война.
Все уезжали от войны, кто как мог и куда мог. Старший сын выехал в Крым, увозил своих детей от войны. Младший уехал в Чехию, муж уехал тоже… Она осталась одна в своем дорогом сердцу доме. Страха в ее сердце не было.
Утром в 4-20 начинались обстрелы города из «Градов»… Самый сладкий сон. Двадцать ракет за двадцать секунд … Только взглядом можно провожать эти знаки смерти. И знаешь, что не успеешь добежать до бомбоубежища, что можешь только видеть из окна вспышки взрывов, черные клубы дым, огненные вихри и молить Бога, чтобы выжили те, кто попал под обстрел. Ежедневная утренняя чашка кофе, еще оставался запас ранее купленного, окно с пейзажем войны не разрушало ее сознание, а укрепляло мысль -«если я здесь, значит еще я нужна кому-то». Жизнь продолжалась в таком сюрреализме, что порой казалось вот проснусь и все быстро закончится. Как ночной кошмар. Не закончится. Будет Саур-Могила. Стратегическая высота, за которую насмерть бились несколько дней. Мамы на коленях день и ночь стояли в храмах пока их двадцатилетние мальчики сражались насмерть. Их слезы видел Бог, но и он был бессилен. Будет Иловайский котел. Зимний снег будет черным и кровавым, а синее небо закроют тучи черного дыма от горящих домов и машин. Будет котел Дебальцевский. Будут слезы, будет смерть, будут молодые мамы в черных косынках с потухшими глазами, пожилые женщины в черном, в этот цвет одет город…в цвет горя, печали и скорби. Этот город миллиона роз и чистого голубого неба, этот город, окруженный степями и божественным запахом травы летом. И если вдруг где -то вы видели плачущую женщину, рядом с ней ее окружали проходившие мимо люди и утешали, как свою родную дочь, сестру, мать… Горе было общим, оно проникло в каждый дом, оно было в сердцах тех, кто успел уехать и в сердцах тех, кто остался. Мы все стали родными. Мы были Донецкие, Луганские, Горловские. Мы были сильные, смелые и мы знали, что мы победим! Да, мы и не сидели без дела. Делились с соседями какими– то запасами, лекарствами, утешали, как могли, более слабых. Когда в город эвакуировали дебальцевских – их город был разрушен до основания, разрушили его потому, что это был самый крупный железнодорожный узел, был декабрь. Людей привезли в том, в чем они успели выскочить из горящих домов. Она организовала сбор одежды, обуви и посуды для беженцев из Дебальцево. Привозила в общежития, записывала, что кому нужно и ехала дальше. Еще рядом жила многодетная семья – десять приемных детей, которым было особенно тяжело, не было пособий, продуктов, денег. Она в социальных сетях размещала посты с просьбой о помощи с адресом и люди привозили и приносили кто что мог. Тогда еще мы выживали, как могли. С помощью друг друга. Это называлось взаимовыручка, а у нас это просто звучало «надо!». Жизнь в войне несет с собой новые ценности. Ценным становится каждый прожитый день, утро – бесценное счастье, что ты проснулся. Дорогие дома оставались брошенными, в многоэтажных по вечерам горел свет в трех– четырех квартирах. Многие машины попадали под обстрелы и ездили с рваными ранами на капоте, на дверях, но они ездили и заправлялись на АЗС обложенных мешками с песком. Окна торговых центров были забиты листами фанеры, а окна жилых домов украсили белые полосы бумаги крест-накрест…как в 1942, 43… На воротах домов было написано– «здесь живет два человека», чтобы не тратили напрасно время на поиски живых после попадания ракет. По центральным улицам в сторону аэропорта мчались танки. Их пропускал, как пропускают скорую помощь.
День и ночь шел бессмысленный бой за разрушенный до основания аэропорт. Появлялись свои герои! Их смелость зашкаливала, они могли сражаться, не щадя своей жизни, и шли в бой, неравный бой, как в последний. Когда они погибали, весь город приходил проводить их в последний путь. А они были такие молодые!
Нас продолжали убивать. Автостанция. Утро. Стреляли по военному училищу, попали по троллейбусу в час пик полному людей. Эти фото облетели весь мир и исчезли в суете… не до нас!
Июнь 2014. Луганск. Самолет бомбил здание администрации погибли много мирных людей. Плачущий мужчина снимал на телефон умирающую женщину, может нужно будет искать родственников… «потерпи! Скорая едет!» Она не выжила – оторванные ноги и руки…молодая женщина Инна Кукуруза… весь мир облетело ее фото – тишина! Миру не до нас! Летчик, бомбивший нас, выполнил задачу, получил наградные, пришел домой, поел супчик, жена спросила –«как полет?», он ответил – «нормально» и спокойно продолжал смотреть телевизор. Оказывается, это нормально – бомбить мирных людей и спокойно спать, завтра новое задание, новая бомбежка мирных городов.
Горловка. Этот город стоял на рубеже и ему досталось больше всего. Молодая семья с детьми два года и пять лет садилась ужинать… Ракета попала в их квартиру на седьмом этаже. Погибли все. Горловка. Семья, трое детей, отец успел прикрыть их своим телом. Снаряд разнес полдома, похоронив двоих и тяжело ранив третьего ребенка. Их мама, с оторванной рукой, истекающая кровью, откапывала малыша.
Горловская «мадонна»! Молодая женщина с годовалой дочкой на своей последней прогулке в парке», «они умерли сразу, не мучались», – так утешали бабушку этой крошки… Неужели этого мало?! Неужели в век интернета мир, увидев такие истории, не ужаснется?! Факты! Жизни! Смерти! Все смешалось в нашем мире, до которого ни у кого не было дела, это была наша борьба и наша жизнь. Каменело сердце, стыла кровь, слез не было. Было отчаяние, умноженное на боль и разделенное на миллионы дончан и луганчан … Вот такая математика во время войны. А мир жил своей жизнью – венчание принцессы, карнавал в Бразилии, рекламы туров – «едем на Канары, Бали, Гоа». Такая маленькая планета и так много на ней событий. Все ждали своего счастья. Мы тоже ждали. Мы ждали помощь! И она пришла!
