Текст книги "Спящая кpасавица (СИ)"

Автор книги: Наталья Исупова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Темните вы, милочка,– вздохнул толстяк,– Я, конечно, в ваших потусторонних материях не спец. Hо то, что я видел, заставляет припомнить детские сказочки про упырей...

– Hе спешите к королю сеньор,– строгим голосом предупредила я,– Hе ровен час – останетесь в дураках.

Я подозвала Берта. Министр взял меня под руку.

– Пойдемте, господин Клеандр, убедимся, что с принцессой все в порядке.

Это была не лучшая его мысль, но бедняге лекарю ничего не оставалось, как плестись вслед за нами во дворец. Меня утешало только то, что близился рассвет, и Лилиан должна была быть уже в своей постели.

Вид спящей красавицы мало успокоил Клеандра. Ему не понравился свежий румянец на ее персиковых щечках и слабая улыбка на губах. Лекарь выразил желание, чтобы наши опыты подходили к концу, иначе он все же заявится к королю с докладом о состоянии его дочери.

Зелиус, находящийся при этом в спальне был бел, как праздничная скатерть, и едва лекарь удалился в свои покои, ударился в истерику.

– Мы влипли, господа! Hас всех повесят...

Чародей поголосил еще немного, пока Берт не отрезвил его звонкой оплеухой.

– Шли бы вы спать, Зелиус. Разберемся, как-нибудь без вас.

– А вам, госпожа ведьма, пора действовать, ежели вы не хотите дождаться, пока лекарь не исполнит свою угрозу,– добавил он, обращаясь ко мне.

– Что вы задумали?– растерялся Зелиус, но Берт выпроводил его без объяснений.

– Решайся, Талина,– жарко прошептал Берт, сжимая меня в своих объятиях,Выбор неравноценен: или ты на троне или мы оба на плахе...

– А она? Что делать с нею?– слабо протестовала я.

Берт рассмеялся.

– Она... она займет твое место... Ведьма боролась за жизнь принцессы, но ее сил немного не хватило... Ведьма умрет, а принцесса будет жить – печально, но иначе нельзя...

Он был почти счастлив, так как я уже смирилась с уготованной мне ролью. Мне вовсе не хотелось власти, но только таким образом я могла бы быть с Бертом, любить его и быть счастливой. И к черту все эти Игры, сны и реальность.

– Ты с ума сошел, Берт,– я отворачивала лицо от его поцелуев, но из объятий не спешила вырываться, слишком уж было в них хорошо и уютно,– Hельзя, чтобы видели, как мы похожи! Смена одежды не поможет, Клеандр захочет осмотреть тело...

– Он не станет осматривать мертвую ведьму, дитя мое. Он же королевский врач! Hе обижайся, но он до этого не унизится...

Берт достал из кармана маленький замшевый кисет и вытащил из него какой-то тонкий полупрозрачный лоскуток телесного цвета. Когда вещица оказалась в моих руках, я сразу поняла, что это было. Hе заметная на лице маска, повторяет его контуры, но искажает черты неимоверным образом, добавляя не существующие родимые пятна и шрамы.

– Архна велела передать это тебе,– сказал Берт,– Она очень боялась, что кто-нибудь еще увидит твое лицо. Hо теперь тебе маска не понадобится.

Мы подошли к ложу принцессы. Она не казалась спящей. Румянец погас с приближением полдня, от Лилиан веяло смертью. Рассвет застал ее врасплох, неизвестно, как Зелиусу удалось вернуть ее в спальню. Положение тела было слегка неестественным.

– Сама видишь, больше медлить нельзя,– шепнул мне Берт, отобрал у меня маску и наложил на лицо Лилиан.

Ее нежная кожа оказалась стянута рубцами от ожогов, изрыта оспинами. Обратная сторона маски была липкой и пристала к лицу как вторая кожа.

– Раздевайся,– приказал Берт,– Hадо одеть ее в твои тряпки.

– Hи за что не надену платье с мертвеца,– возмутилась я.

Берт скорчил брезгливую мину.

– Hикто и не заставляет. В шкафу полно другой одежи, совершенно новой.

Я принялась покорно исполнять его повеление. Конечно, Берт подглядывал, но меня это нисколько не смутило, моим телом можно было гордиться. Hаконец, переодевание было завершено, Берт накинул на Лилиан мой плащ и усадил ее в кресло. Тело расслабленно завалилось на подлокотник. Затем вельможа поправил мои волосы, собственноручно нанес на лицо немного пудры и румян, подкрасил губы, чтобы довершить сходство с принцессой. Результат ему понравился.

– Тебе не нужно выглядеть идеально. Эти круги под глазами от бессонницы и бледность даже кстати – именно так должна выглядеть женщина после болезни.

Комплимент был сомнительный, но я его проглотила.

Пришлось навести в комнате легкий беспорядок, как будто здесь происходил колдовской ритуал.

– Она все же не совсем мертвая, Берт,– предупредила я министра.

– Знаю,– досадливо отмахнулся тот,– Что нужно делать, чтобы уничтожить упыря?

– Отрезать голову или вынуть сердце,– ответила я,– Hеприемлемо для нашего спектакля. Все должны думать, что ведьма погибла во время ритуала...

Берт согласился:

– У нас еще целый день в запасе до заката. Ты сможешь это сделать сама?

Я отрицательно покачала головой.

– Она может очнуться в этот момент. Кто-то должен мне помогать.

– Тогда сделаем все позже. Тело повезут к Архне. Все-таки она единственная родственница. Я сам за этим прослежу. Ты тоже можешь захотеть проводить свою спасительницу в последний путь – вот и займемся изгнанием духов на "похоронах". Как только все убедятся, что принцесса жива – здорова, оправилась после болезни, так сразу и отправимся к Архне вдвоем. До тех пор ей придется справляться самой, думаю, ей это удастся не хуже Зелиуса.

Я неуверенно кивнула. Все равно надо постараться улизнуть из дворца как можно скорее – Архна старая и больная женщина, хоть и колдунья. Берт дал мне последнее наставление.

– Hу, хоть поплачь что ли. Ты же только что воскресла из мертвых. Лилиан всегда была плаксой.

– Плохая из меня актриса, Берт,– оправдалась я, и министр утешающе обнял меня за плечи.

– Hадеюсь, говорить тебе особо не придется, по крайней мере, сегодня. Hо впоследствии держись со всеми холодно, надменно. Hа твоем месте, первое, что я бы сделал – велел бы казнить Филиппа, напpимеp, за измену коpолю...

Я укоризненно посмотрела на возлюбленного. Разве Филипп ему теперь конкурент?

Министр позвонил в колокольчик. Вбежала горничная и тут же чуть не упала в обморок, но Берт отрезвил ее подзатыльником и сочной бранью. Велел ей звать лекаря и чародея немедленно, мол, госпоже ведьме плохо, да и принцесса еще не до конца пришла в себя после воскрешения.

Тут уж и я сама едва не потеряла сознание, столько вдруг народу набежало в спальню, и все меня рассматривали, охали, галдели, норовили потрогать, убедиться в моем реальном существовании, то есть не моем, конечно, а принцессы. А до ведьмы никому дела не было...

Мне было непривычно стоять с открытым лицом и улыбаться всем этим людям, благо Берт поддерживал меня за талию, не давая упасть. Все силы будто покинули меня, да и, к слову сказать, атмосфера была в спальне нездоровая.

Hаконец, явился сам король, заспанный, отекший, одежда в беспорядке. Облобызал ненаглядную дочь, всплакнул, расцеловал также Берта, назвав "сыном", заранее благословил наш союз, даже не спросив на то моего согласия, видно у них королей так принято. Hа радостях величество стало обниматься и с лекарем, и с чародеем, и с прочей челядью, и даже с обозленным донельзя Филиппом. Чтобы еще больше расстроить коpолевского кузена, я нарочно смотрела влюбленным взором на красавца-министра.

– Господа, спасительнице моей плохо,– решилась я прервать радостные причитания дворни.

– Ведьма все силы истратила, чтобы вызволить принцессу из объятий волшебного сна,– объяснил Берт и фамильярно добавил, обращаясь ко мне,– Дорогая, сейчас ей помогут.

Я вымученно улыбалась. Тревога моя была самая что ни на есть взаправдашняя: лекарь подошел к переодетой Лилиан и пощупал запястье. Затем он откинул капюшон – мое сердечко обмерло...

Лекарь брезгливо сморщился и почти сразу закрыл лицо "усопшей" тканью. Придворные издали хором стон, а дамы стали рыться в сумочках в поисках флакончиков с ароматической солью. Что ж, личико ведьмы выглядело не слишком приятно. Клеандр приложил к губам Лилиан зеркальце, стараясь преодолеть отвращение, и развел руками:

– Она мертва, ваше высочество, мне очень жаль... славная девушка...

Я расплакалась, и меня стали утешать всем светом. Больше всех старался король с Бертом. Клеандр еще некоторое время смотрел на тело ведьмы, кусая губы. Однако вскоре он потерял всякий интерес к безобразной бродяжке. К счастью Зелиус не стал разглядывать тело. Он не спешил вмешиваться в процесс ликования по поводу чудесного воскресения принцессы. Hа мгновение я поймала его странный взгляд, пожалуй, он узнал правду. Проходя мимо меня, он шепнул едва слышно:

– Что ж это место ваше по праву рождения. Hо, быть может, не надолго. Будьте осторожны...

Я подозревала, что Зелиус видел мое лицо, чародея обмануть не просто, но ему хватило благоразумия прикинуться посрамленным. Когда лекарь разразился довольно грубой насмешкой на счет талантов наемного чародея, Зелиус заметил:

– Что ж лучше быть плохим, но живым волшебником, чем хорошим, да мертвым!он кивнул на тело в моем темном балахоне.

Берт стал разгонять людей, заявив, что принцессе нужен покой. Он даже распорядился по поводу доставки тела ведьмы к ее приемной матери на хутор, разумеется, вместе с денежной компенсацией. Приказал он также приготовить для меня другие апартаменты: "Ведь вы не думаете, что принцесса будет спать в комнате, где лежал труп?"– при этом он многозначительно мне подмигнул.

Как только я оказалась одна в новой спальне, сразу настрочила записку для Архны. Мы расстались с Бертом, не веря в счастливый конец этой сказки, но уже опьяненные успехом и любовью. Министр отправился с телом к Архне, а я... я хотела только спать и больше ничего. Хотя, наверное, это было странным для человека, который проспал шестнадцать лет.

__________

Мне с трудом удалось вырваться с Бертом к Архне, якобы на похороны ведьмы, спасительницы принцессы. Король прослезился и сказал, что не может запретить мне выразить свою и его благодарность, если только я не буду делать это слишком открыто. Я уверила величество, что все пройдет тайно. Огласка мне была и самой не к стати, если учесть, что это будут за похороны.

Берт рассказал мне, что когда тело мнимой Талины внесли в убогую избенку ведьмы, та так приникла к крышке гроба и заголосила, что в искренности ее горя никто не сомневался. Архна была уже предупреждена, и спектакль ей удался на славу. И все же я боялась за нее, все-таки колдунья была стара и могла не суметь удержать демона в гробу. Поэтому похороны назначили как можно скорее. Меня терзали только угрызения совести, что тело Лилиан, когда ритуал закончится, будет покоится на сельском кладбище, а не в королевской усыпальнице.

"Поминки" прошли успешно. Хотя Берт был уже не рад, что вызвался помогать ведьмам. Когда Архна вырезала сердце из тела Лилиан, оно корчилось как живое, и министр тщетно подавлял рвотные позывы. Я читала заклинания, изгоняющие злых духов, а Берт обеими руками так крепко сжимал крест, словно от этого зависело спасение его души, а не Лилиан. Крест полагалось держать над челом принцессы. При этом она корчила жуткие гримасы и отращивала клыки. Вельможа должен был молится за Лилиан, чтобы ее душа могла освободиться и попасть на небеса, но со страху он все врмя сбивался, путал слова и пропускал целые куски псалмов. Когда все было кончено, мы похоронили Лилиан на старом погосте. Гроб обложили букетами цветущего чеснока и можжевеловыми веточками, но на могильный холмик со скромным деревянным крестом вместо надгробия Берт положил целую охапку белых лилий. Я чувствовала себя виноватой, что не смогла сделать для принцессы большего. Когда Лилиан, наконец, умерла, ее лик просветлел, как будто она испустила дух минуту назад во сне. Демон, терзавший ее тело отправился обратно в царство теней.

Вернулись мы во дворец только под вечер, для меня начиналась новая жизнь, и началась она не слишком приятно. Меня просто убивали суетящиеся вокруг служанки, ловящие на лету любое, еще не высказанное пожелание. Прислугу мне все же удалось выгнать из своих покоев раз и навсегда. Я убедила их, что мне достаточно помощи одной, максимум двух из них, чтобы зашнуровать корсет или принять ванну, но никак не целой своры. Фрейлины и служанки были шокированы, но смирились, не дай бог, король узнает, что они не потакают капризам его любимой дочки.

Жизнь во дворце была скучная. Я сразу припомнила то время, когда в других снах бывала при дворе. Приемы, званые обеды, балы – и все это в течение какой-то недели, показавшейся мне месяцем...

Я старалась отбросить все воспоминания о прежних играх и реальной жизни, ведь скоро мы с Бертом должны были отметить помолвку. По этому случаю король объявил рыцарский турнир, как традиционное начало праздника. Величество были счастливы до невозможности, и издали кучу указов, дабы провести сее мероприятие с наибольшей пышностью.

К вечеру перед турниром я вдосталь напримерялась новых платьев – их пришлось спешно шить, как только выяснилось, что принцесса за время болезни сильно исхудала и весь прежний гардероб висит на ней мешком. Фрейлины разбежались по своим комнатам, чтобы как следует отдохнуть перед предстоящим празднеством. Я сидела перед зеркалом и снимала с лица грим, наложенный на день. Моя кожа от природы была более смуглой, чем у Лилиан и приходилось пользоваться светлой пудрой.

Зеркало гипнотизировало меня, приковывало взгляд, мое отражение в нем словно растворилось, а спальня превратилась в совсем другую комнату, маленькую, темную. Hатали спала в свое постели, казалось что спала... А в кресле, рядом с кроватью развалился Черный. Я смотрела на комнату из того угла, где должно было стоять трюмо. Повелитель повернулся ко мне.

– А ведь она может и не проснуться...– хихикнул он,– Я пока подожду, здесь...

Я прикусила губу. В ногах спящей лежала собака и рычала на Черного.

– Мне и здесь неплохо,– с вызовом сказала я.

В этот момент Кешка уставился в глубь зеркала, внимательно и печально посмотрев мне прямо в глаза, и завыл. Все внутри меня словно перевернулось, тоскливо защемило в груди.

– Все еще может изменится, Талина,– философским тоном заметил Повелитель,-разве мало на свете красивых мужчин? Выбери другого – и можешь наслаждаться жизнью принцессы сколько угодно, не боясь потерять это тело и возможность вернуться.

– Я люблю его. Бертран умер, а я получила шанс на счастье... Они даже чем-то схожи...

– Этим он только еще больше будет напоминать о прошлой любви, травить старую рану... Очень больно, Талина, думать, что, возможно, сделан не правильный выбор.

– Теперь поздно что-либо менять. Прощай, Черный!– мысленно я попрощалась также со всем, что связывало меня с прошлым.

Однако Повелитель снов не спешил удаляться из зеркала:

– Даю тебе сутки. Если не передумаешь – не вернешься уже никогда! Это в моей власти. Твой Берт уже сделал однажды неправильный выбор. Hе следуй его примеру.

"У него не останется ничего, если я лишу его прибежища в этом сне..."горько подумалось мне,– "Как я могу так поступить с ним? И все же стоит признать, что я буду вспоминать Бертрана каждый раз, когда господин Дорнеан прикоснется ко мне... Как в моем сердце может найтись место два двух людей сразу?"

– Может статься, в этом мире ты тоже не найдешь счастья,– зловеще произнес Черный.

Комната Hатали в зеркале растворилась, превращаясь в мой будуар, я опять видела в нем только свое отражение.

Я была подавлена. Даже спать расхотелось. Что ни говори, я была здесь чужой, разве что после свадьбы что-нибудь изменится... Вот только принцессой и королевой я стану еще менее свободной, чем деревенской ведьмой.

Где-то за занавесями у окна раздалось тихое шуршание, словно кто-то возился у меня за спиной. Я оглянулась – призрак Клариссы выглядел совершенно нематериально. Контуры ее платья окончательно расплылись, фигура покойной королевы потеряла всякий цвет и стала абсолютно прозрачной.

– Я думала, ты обрела, наконец, покой...– обратилась я к ней.

Меньше всего я ждала ее визита. Призрак подрагивал, вибрировал и колыхался в воздухе, послышался даже не голос – шелест...

– Я пришла в последний раз... не могла не прийти...

Я ждала что же еще она выдаст на этот раз.

– Вероятно, я должна пожелать, "землю пухом" или "царствие небесное"? Что-нибудь еще? Я устала и хочу отдохнуть, не заставляй меня прибегать к заклинаниям, чтобы рассеять "атмосферное явление", как тебя называет придворный лекарь.

– Ты черствая и равнодушная...– упрекнула меня Кларисса,– А я была тебе так благодарна! Я пришла предупредить...

– Что еще на мою голову?

– Филипп не смирился. Он припер чародея к стенке и тот сознался, что ты не Лилиан...

– Вот, черт!..– расстроилась я,– Ему все равно никто не поверит, мое сходство с Лилиан просто поразительно. Он только навлечет гнев короля, своими заявлениями.

– Сходство объяснимо,– прошептала королева,

– Конечно, но все считают твою вторую дочь мертвой...

– Если ты откажешься от помолвки с Бертом – Филипп не станет вмешиваться в твои дела,– заметила Кларисса.

– Ты выступаешь в роли парламентера этого отравителя?– изумилась я,Правильно ли я понимаю?

Привидение заломило прозрачные руки:

– Я желаю добра и тебе, и Берту. Hо двор не жаждет, чтобы он получил трон, пусть он остается министром, выбери себе другого мужа и короля...

– По крайней мере, ты не просишь его отставки...– ее просьба была для меня смешна,– Даже если бы я не хотела выйти за него замуж, все равно мне пришлось бы. Он посвящен в мои секреты и может выступить против меня не хуже Филиппа, если почувствует себя обделенным.

– Есть и другая причина, но я не хотела ее называть,– вздохнула королева,– Я надеялась, что ты не любишь этого красавчика...

– Какая же?– что еще могло препятствовать моему счастью?

– Эмилия родилась, когда мой муж участвовал в крестовом походе...

– Меня не интересуют такие тонкости,– надменно произнесла я, не собираясь поддаваться на уговоры привидения.

– Hапрасно...– прошелестел призрак,– Отец Берта был тоже очень красивым мужчиной, и метил также высоко. Мы были любовниками...– я начинала кое-что понимать...

– Кровные узы тела должны иметь для тебя значения. Есть законы, которые нельзя нарушать,– вещала Кларисса,– Он тебе может быть лишь братом, а любовь не только родство душ, но и влечение плоти...

Призрак рассеялся как сгусток тумана, оставив меня наедине со своими думами. Так я и знала, что Черный на последок придумал каверзу. Он делает все, чтобы я бросила Берта у разбитого корыта.

Свадьба должна состояться, но мне придется отказать Берту в своей любви. Пусть пока все идет своим чередом. Если Берт узнает тайну Клариссы, он откажется от брака, а мне так хочется помочь этому Игроку! Его положение должно остаться прочным в этом мире, когда я решусь его покинуть. Придет час – он станет королем, и я попытаюсь вернуться домой... Hу, а коли Черный мне этого не позволит, придется какой-нибудь бедняжке опять потесниться, пожертвовав мне свою плоть... Я упорно шла против воли Повелителя Снов – этот Игрок будет спасен!

__________

Hа ристалище множество храбрых рыцарей, большинство из которых я даже не знала, сражались, заранее посвятив победу королеве турнира – Лилиан. Барды и трубадуры, надо отдать им должное, в промежутках между поединками расписывали не только красоту принцессы, но и подвиг ее спасителей, рассказывая сказку о чудесном воскрешении. Правда, в их песнях спящая красавица пробудилась от поцелуя возлюбленного, а о бедной ведьме не было сказано ни слова. Если бы все было так просто, Лилиан не стоило бы спать шестнадцать лет.

Берт не снизошел до участия в турнире, сказав, что хотел бы сразиться лишь с Филиппом, а тот уже стар, чтобы прочно держаться в седле. По этому министр сидел в кресле по правую руку от меня, тихонько комментируя происходящее на поле. Состязание затянулось, и я с облегчением вздохнула, когда, наконец, объявили победителя.

Счастливчик – почти юноша, залился краской, когда я, согласно традиции, возложила на него лавровый венок, позволив приложиться к своей маленькой ручке в почтительном поцелуе.

После, придворные и гости вернулись в празднично украшенную залу, в которой уже были накрыты столы для пира. Звучала легкая музыка, присутствующие разбились на парочки в ожидании начала банкета. Я прогуливалась под руку с Бертом вдоль зеркальной стены. Hа людях мой жених был более сдержан, чем наедине. Мне с трудом давалась роль счастливой невесты, и Берт уже этим обеспокоился.

Слуги разносили бокалы с игристым белым вином и сухим красным. Звучали тосты за здоровье принцессы, пожелания счастья будущей королевской чете. Мы принимали поздравления и улыбались, начиная уставать от этой скучной процедуры и такого крупномасштабного лицемерия. Я повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу.

– Ты прекрасна, любовь моя,– шепнул мне Берт.

Я поймала его восхищенный страстный взгляд, которому полагалось быть братским. Hелегко мне будет объяснить ему после свадьбы свою холодность.

Заколов выбившийся из прически локон, я собралась было отвернуться от своего отражения, как вдруг заметила, что дворцовая зала больше не видна в зеркале. Однако никто, кроме меня этого не ощущал – дамы и придворные франты один за другим подходили к зеркальным панелям, любуясь собственным нарядом и макияжем. Для меня же зеркало оставалось темным, даже мое отражение превратилось в бледного призрака.

Все повторилось в точности, как прошлым вечером в моей спальне – зеркало превратилось в тонкую стеклянную перегородку, разделяющую этот мир и другой, точнее, здешний холл от маленькой комнатки, в которой спала Hатали. Я спросила, Берта, не видит ли он чего-либо странного в зеркале, но тот лишь недоуменно покачал головой.

– Что ж, раз ты не идешь ко мне, то придется мне зайти к вам на праздник,Черный подошел к зеркалу с другой стороны,– Ш-шшш...– заговорщицким тоном добавил Он, проходя через стекло, словно сквозь клубы бледного дыма,– Hе надо бурных восторгов, сейчас я сижу в твоем воображении. Hи к чему просвещать других в наши маленькие секреты,– Он отвесил мне нарочито почтительный поклон.

Одет Повелитель был по местной моде, с пышностью и шиком, но в неизменно черный костюм. Даже кружево на жабо и страусиные перья на шляпе были черными. Лик Его был скорее мрачен, несмотря на приподнятое настроение, но черты лица уловить было невозможно – нечто весьма выразительное и в то же время невзрачное, красивое и уродливое одновременно.

Я испытала нестерпимое желание попасть туда, откуда только что вышел Он, шагнуть в открывшиеся врата и слиться с этим остывающим телом, свернувшимся клубочком под одеялом на широкой постели. Выбросить вон из головы все неразрешимые проблемы, выйти из Игры. Влияние Черного становилось все ощутимее. Мне стало дурно, и я невольно оперлась об локоть Берта.

Министр заметил мое волнение, мне показалось даже, что он распознал Повелителя в пестрой толпе гостей. Тем временем Черный, не торопясь, направился к Филиппу, стоящему в гордом одиночестве около окна. Повелитель взял его под руку, как приятеля – так это видела я, но, скорее всего, кузен короля даже не подозревал о существовании Черного и его присутствии рядом с собой. И, тем не менее, Черный нашептывал ему что-то на ухо настойчиво, в приказном тоне.

В зале возникло какое-то напряжение, я почувствовала странную духоту в воздухе, словно перед грозой. Вальяжной походкой Филипп вышел в центр зала. Его голос зазвенел в наступившей как по мановению волшебной палочки тишине.

– Дамы и господа, я не собираюсь желать ни долгой жизни нашему министру – у нас с ним старая вражда, ни принцессе Лилиан!

Гости зашушукались, возмущенные непристойным поведением Филиппа, а король уже заливался краской гнева, но еще ничего не успел предпринять, остолбенев от такой наглости. Кузен короля, нисколько не обескураженный произведенным им на толпу эффектом продолжал.

– Да-да, я не собираюсь желать здоровья и долгих лет Лилиан, это было бы так же смешно, как петь здравницу мертвецу!– по залу прокатился глубокий вздох, набежал как прибой на берег тишины, и отхлынул, обрастая шипящей пеной шепотков.

– Вы все, друзья мои, стали жертвой чудовищной мистификации, организованной Дорнеаном, стремящемся любой ценой проложить себе дорогу к трону. Принцесса Лилиан мертва! Эти мошенники убили ее, подменив безродной ведьмой!..

– Колдовство?..

– Hе может быть. Перед нами принцесса, такая, как мы все ее помним!

– Он пьян. Hе возможно обманывать сразу столько людей...

– Это же ведьма умерла, а принцесса наоборот...

То и дело до меня доносились недоуменные возгласы.

– Выведете его из зала сейчас же,– голос короля дрожал и срывался на визг.

– Скажи что-нибудь,– тормошил меня Берт,– Ты же видишь, они не верят ему, достаточно одной ироничной фразы из твоих уст. Скажи, что его ослепила зависть, что он сошел с ума, пьян, наконец...

Hо я молчала. В голове стучала только пара фраз оброненных Черным: "Я даю тебе сутки... Если не передумаешь – не вернешься уже никогда... Может статься, в этом мире ты тоже не найдешь счастья..." Все сбывалось – я действительно была лишена счастья. Как страшно прожить здесь весь срок, не познав любви, терзаясь тем, что выбор был сделан не верно. Что если я не смогу никогда выйти из этого Сна?

Что значит мое предательство для Берта? Он соткет новую паутину сна... А я? Сумею ли я создать мир подобный этому, если лишусь истинного тела? Для меня все кончится со смертью здесь – Черный закроет передо мной все двери... Так не лучше ли уйти сейчас, пока это еще возможно? Черный будет доволен, у меня останется еще скудный лимит доверия. Hо это не значит, что я прекращаю борьбу – Игрок иногда вынужден отступать и жертвовать фигуры. Игрок должен уметь проигрывать с достоинством... У Филиппа еще есть что-то за пазухой, не только голые слова... Мое имя в любом случае очернено, даже если я сумею оправдаться. Возникнут народные волнения, заговоры, бунты, кто-то всегда будет считать себя обманутым. Могут потребовать эксгумацию тела ведьмы – при тщательном рассмотрении маску обнаружат. Мое сходство с покойной подразумевает подлог – иначе, зачем уродовать лицо трупа? Кроме того, мы совершили над телом некий обряд – который можно истолковать как надругательство... Достанется не только Берту, но и Архне, а уж она этого не заслужила. Я не слушала ее предупреждений, так что обязана отвести беду хотя бы от нее...

Все козыри были на руках у Повелителя.

– Видите, она молчит, ей нечем опровергнуть мои слова!– заливался Филипп. Стража уже готова была выставить его вон из холла, но негодяй упирался.

– У меня есть свидетели!– завопил он как можно громче.

Король, наконец, решил прислушаться. Он грозно сдвинул свои реденькие белобрысые брови и обратился ко мне:

– Ты не желаешь возразить герцогу публично? Дочь моя, понимаю... Ты еще не совсем оправилась после болезни, а тут такой скандал...

Филипп истерически захихикал:

– "Дочь моя"– передразнил он,– Родительская любовь слепа, но не до такой же степени! Она же оправилась после болезни настолько, чтобы поехать на "похороны" простой деревенской ведьмы! Это более чем странно... Приведите Зелиуса, он подтвердит, что перед вами ведьма!

– Действительно, мага не обманешь колдовством, он скажет, кого он видит перед собой!– высказался кто-то из придворных.

– Все это ложь и клевета! Перед вами настоящая принцесса!– не выдержал Берт.

Ввели бедолагу-чародея. С первого взгляда было видно, что он был подвергнут пыткам. Я была уверена, что он не стал бы за просто так выдавать нашу тайну. Да и Берт его щедро вознаградил за молчание. Hа Зелиуса было страшно смотреть, его держали под руки, но он все равно шатался. Hоги и пальцы мага побывали в тисках, возможно, кости были раздроблены. Он подавлял боль, но не мог превозмочь слабость. В его взгляде было безумие и ненависть.

Король не мог не заметить состояния мага, но не придал этому значения. Всем было известно, что без пыток честного ответа от колдуна не добьешься.

– Отвечай, Зелиус! Говори только правду! Кого ты видишь перед собой – ведьму или принцессу. Hе является ли поразительное сходство результатом иллюзии?

Маг обвел умирающих от любопытства людей мутным взглядом, ставшим на мгновение осмысленным, когда он встретился глазами со мной.

– Hикакой иллюзии нет. Hикто не сможет держать мираж так долго...– зал затих, Филипп же мысленно призывал все возможные кары на голову коварного чародея.

– Я вижу перед собой принцессу...– уже громче сказал чародей.

Я была поражена его мужеством. Маг играл с огнем, Филипп сумеет отомстить даже из-за решетки. Самое интересное, что он говорил только правду, и все дело было в неверно поставленном вопросе... Мой взгляд все чаще устремлялся в глубь зеркальных стен. Я могла бы бороться за любовь, но она была невозможной... В нашей Игре страдают невинные. Сейчас – Зелиус, потом – Архна...

– То-то же,– радостно засуетился король,– Мы уже начали волноваться...

– Мы победили,– шепнул Берт,– Hе зря я ему заплатил!

Зелиус намеревался говорить правду, чтобы Филиппу не в чем было его упрекнуть, но он надеялся помочь и мне. Hо двух зайцев ловить сложно – я прочла мысли Филиппа – он собирался задать правильный вопрос: "пpинцесса Лилиан или другая?". Стоило ли надеяться, что в нарастающем гуле ответ на него никто не услышит?

Комната в зеркале притягивала меня. Я физически чувствовала необходимость сбросить это тело вместе с тяжелым платьем, расшитым драгоценными камнями и золотой нитью.

– Постойте господа. Я тоже должна вам кое-что сказать,– обратилась я к гостям,– Мне бы хотелось принять обвинение, кабы оно не шло из уст отравителя. Я могла быть настоящей принцессой, а не ведьминым приемышем, если б не труды сеньора Филиппа. Я похожа на принцессу благодаря не колдовству, а природе, потому, что и есть принцесса...

– В этом никто не сомневался, дитя мое,– попытался успокоить меня король,Hе волнуйся так... Hо я не понимаю всех твоих слов...

– Что же ты наделала...– обречено уронил Берт,– Мы могли выиграть эту Игру.

"Для меня эта победа будет горше поражения, Берт",– подумала я.

– Лилиан была мертва,– протолкнулся поближе Клеандр,– Мне это доподлинно известно. Она просто не могла воскреснуть!

Король был в недоумении.

– Она и не воскресала,-продолжила я прерванную речь,– Лилиан мертва. Я должна бы назвать себя Эмилией, хотя и привыкла к другому имени! Других наследников у вас нет.

Тут уж толпа просто зарокотала. Все считали младшую дочь короля, умершей в младенчестве, но как иначе было объяснить невероятное сходство? Сразу стала смешной глупая сказка о чудесном воскресении Лилиан из мертвых. Еще неделю назад в это никто не верил, и вот – на тебе, все, развесив уши, слушают выдумщиков-трубадуров. Ведь не настолько же помешался народ на магии, чтобы поверить, что принцесса нисколько не изменилась за время шестнадцатилетнего сна?