Текст книги "Исключение из правил"

Автор книги: Наталья Лукьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Жизнь, словно лишившись рассудка в один не очень счастливый миг, вдруг стала преподносить Светочке сюрприз за сюрпризом. Еще можно было смириться, если бы эти сюрпризы носили приятный и радостный характер. Но ничего подобного. На Светочкину неподготовленную голову как из рога изобилия посыпались неприятности.

Сначала заболел папа, который ни разу в жизни не брал больничного и не выпил ни одной таблетки. Если у него и бывали легкие недомогания в виде простуды, то он справлялся с недугом простыми народными средствами. У него в районной поликлинике и карточки-то не было, не обращался он к врачам. И вдруг неожиданный мамин звонок дочери на работу. Сквозь ее всхлипывания и причитания Светочка услышала страшное слово «инсульт». Болезнь свалила отца прямо на рабочем месте. Спасибо, окружающие повели себя правильно, сразу вызвали «скорую», которая приехала, учитывая пробки и остальные негативные моменты сегодняшней жизни, своевременно. Папу в тяжелом состоянии увезли в больницу. Это был настоящий кошмар. Страх и боль за него перечеркнули все Светочкины события и переживания последних дней. Некогда стало вспоминать слова, сказанные Андреем, мучить себя странными и непривычными мыслями, мечтать о несбыточном, витать в облаках. Тревога за родного человека, постоянные ночные бдения в больнице у его кровати по очереди с мамой быстро измотали ее и морально, и физически.

Приходилось не только дежурить в больнице по ночам, но и поддерживать из последних сил маму, которая растерялась и рассиропилась до невозможности. Это понятно. Она всю жизнь жила за папиной спиной, как в уютной колыбельке. Папа успевал всегда и везде. Мама, Господи прости, понятия не имела, как заполнить квитанцию по оплате жилищно-коммунальных услуг, не говоря уже о чем-то более серьезном. Пока папа был здоров, никто не задумывался о бытовых мелочах. А теперь наступила катастрофа. Лампочки перегорали, а их некому было заменить. Потек кран, и это стало неразрешимой проблемой. И так во всем. Светочке пришлось взвалить на себя невиданную ношу – превратиться на время в главу семьи.

А что оставалось делать? Папа тяжело болен, а мама совершенно растерялась. От усталости, переживаний, постоянного недосыпания Светочка ощущала себя запрограммированной японской игрушкой тамагочи. Не выполнишь предписания вовремя – подопечный погибнет. Часов в сутках не хватало. Вечер и ночь в больнице. Дать лекарство, поменять белье, проследить за капельницей, покормить, сделать массаж. Утром на работу. И все время состояние тревоги и отчаяния, которые не позволяют стряхнуть с себя усталость, расслабиться, вернуться к обычной жизни.

Какая к чертовой бабушке нормальная жизнь, когда отец находится между жизнью и смертью, а мама день и ночь рыдает? Обыкновенная и, как теперь оказалось, очень счастливая жизнь кончилась, началась другая, странная и неуправляемая.

В результате все пошло наперекосяк и на работе. То ли от накопленной усталости, то ли так уж было суждено, но случилась очень большая неприятность. Светочка раскладывала привезенный товар и умудрилась выронить из рук ампулу с дорогостоящим лекарством. Эта проклятая невзрачная ампула выскользнула из рук и, конечно, разлетелась вдребезги. Еще бы не вдребезги. Пол-то кафельный. Светочка замерла от ужаса – ампула разбившегося лекарства стоила пять тысяч рублей с небольшим хвостиком. Вечером за ним для своей умирающей от страшной болезни жены должен прийти инвалид Москалев, и что она ему скажет? Извините, пожалуйста, у меня тяжелые жизненные обстоятельства и руки-крюки?

Слезы от бессилия оказались тут как тут и покатились по щекам измученной девушки. Наревевшись вволю, она попыталась найти выход из сложившейся ситуации. И к своему удивлению, увидела их даже целых три. Во-первых, рассказать все заведующей, которая должна завтра приехать. Правда, чем это может закончиться, было неизвестно. Заведующая – дама строгая и импульсивная. У Светочки с ней сложились неплохие отношения, но как знать, какой будет ее реакция? Рубить сплеча эта тетенька горазда. Сама Светочка под ее горячую руку не попадала, не было прецедентов, но ей приходилось наблюдать бури местного значения. Второй вариант самый лучший: взять денежки, сгонять на Каширку в онкоцентр и купить это злополучное лекарство. Мысль хорошая, но неисполнимая по одной простой причине – элементарного отсутствия таких денег. За время болезни папы с ними было совсем плохо, все семейные запасы иссякли молниеносно. Попросить деньги у мамы – свыше ее сил. Светочка просто не сможет выговорить такие слова, не имеет на то морального права. Может быть, для кого-то подобная сумма выглядит смехотворной, но для нее это почти месячный заработок и проблема из проблем.

Наконец, можно попробовать поговорить с Натальей Ивановной, объяснить ей ситуацию и попросить ее выписать жене инвалида Москалева другой рецепт. Но лучше бы уж эта умная мысль никогда не приходила Светочке в голову! Терапевт, как только услышала ее просьбу, нехорошо поджала губы, так что они почти исчезли с ее лица, превратившись в тонкую очень ехидную полоску. И пришлось несчастной провизорше выслушать длинную нравоучительную речь о том, что каждый человек должен жить честно, по совести, что лично она ни на какие подлоги идти не собирается и ей не советует. Словом, вместо помощи и сочувствия Наталья Ивановна нашла повод очередной раз позлобствовать и устроить показательное аутодафе.

Пробормотав какую-то абракадабру из смеси извинений и беспомощных оправданий, Светочка бесславно ретировалась из ее кабинета. Однако от безвыходности положения через некоторое время все же решилась позвонить заведующей, у которой, несмотря на ее еще небольшой рабочий стаж, Светочка была на хорошем счету. Заведующая ее всегда хвалила и ставила в пример остальным. Неужели в такой трудный момент она не поможет? Конечно, поможет. Сама Светочка наверняка помогла бы человеку в его тяжелую минуту, будь у нее такая возможность.

Но лучше бы она дождалась следующего дня. Может, за ночь что-нибудь умное и пришло бы в голову. Нет, позвонила на свою голову. Господи, и зачем только отыскала номер телефона этой женщины? Никогда в жизни никто так не унижал и не оскорблял Светочку, как это сделала она.

Заведующая вопила, как подорванная, не давала слова вставить в ее неописуемый монолог. Из него Светочка узнала, что она недотепа, растяпа и в принципе профессионально непригодный работник, а потому может выбрать, что ей больше нравится – быть отъявленной спекулянткой, кующей деньги на горе больных людей, или наркоманкой, прикарманившей препарат для своих личных преступных целей. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Вот тебе и на хорошем счету! Вот тебе и фотография на Доске почета, благодарности к Дню медика и 8 Марта!

После такого разговора у Светочки все слезы неожиданно высохли. Только еще долго была дрожь. Потом наступила фаза странного спокойствия. Да что же это такое? Час назад она считалась лучшей из лучших. А случилась неприятность, и ее мгновенно обвинили во всех смертных грехах. Да, она виновата, это не обсуждается, но ее нечаянная оплошность еще не дает никому права так ее унижать и растаптывать с такой ужасающей ненавистью и злобой. За что? Неужели люди не понимают, что ей и без этого тяжело так, что тяжелее не бывает?!

И наконец пришло твердое решение: она должна найти эти проклятые деньги во что бы то ни стало. Можно что-нибудь продать или взять взаймы. Купить это злосчастное лекарство и тут же написать заявление об уходе. Она не будет терпеть начальственный беспредел и грубость. Правильно над ней однокурсница Полина посмеивалась. Она абсолютно права. Засела Денисова в болото и думала, что всю жизнь в нем тихонечко пересидит без потрясений. Тепло, светло, рядом с домом, люди вокруг прекрасные. Прекрасные, пока царили мир, гладь да божья благодать. А случилась беда – и мгновенно вылезли злобные свиные рыла.

Дура она, круглая, наивная дура. А кстати, позвонить Полине – вариант. Самое время это сделать. Она наверняка не станет морализировать и учить ее, как правильно себя вести, не такой человек. Может, и с новой работой что-то определится. Это было бы здорово. Тогда Светочка без малейшего сожаления распрощается с этой тихой заводью и начнет жить, как все ее ровесники, в полную силу. Наступила пора, когда она в ответе не только за себя, но и за своих самых близких и любимых людей на свете. Пора прощаться с розовым инфантилизмом и начать совершать взрослые, ответственные поступки. Надо отмести все второстепенное, сейчас самое главное – вытащить отца и поддержать маму. Остальное все обыкновенная суета и мелкие неприятности. Вот так она и будет относиться к происходящему. Надо же, нашли наркоманку-спекулянтку! И как только у этой бабы на языке типун не вскочил от таких слов?

Звонок Полине тут же решил все сложнейшие проблемы. Все-таки очень хорошая вещь телефон, если приложить к нему еще чуточку храбрости и злости. Все получилось так просто, без надрыва и лишних страданий, что даже не верилось. Однокурсница очень обрадовалась звонку Денисовой, а когда узнала, в какой угол ее загнали из-за элементарной оплошности, без остановки кричала в телефонную трубку минут десять. Досталось всем. В первую очередь наивной тюленихе Денисовой, что той пришлось молча проглотить, потому что Полина была права на все сто процентов. Так все и есть на самом деле. Потом получили свое остальные – и бездушная мымра заведующая, и старая лживая ханжа Наталья Ивановна, которая пакетики, конвертики от больных брать не считает зазорным, а коллеге помочь отказалась. В заключительной части пламенной речи Полина мимоходом прошлась по всей системе бесплатной медицины.

Светочка терпеливо ждала, когда иссякнет запал однокурсницы и они смогут пообщаться по-человечески. И дождалась. Полина наказала ей немедленно написать заявление об уходе. Сообщила, что новая работа для Денисовой найдется без труда, а точнее, уже есть. И деньги она готова Светочке одолжить с удовольствием. Подумаешь, какая сумма баснословная! И не стоит ее благодарить, голову себе морочить из-за таких пустяков. Когда сможет, тогда и отдаст. Сначала нужно решить проблемы местного значения, как можно быстрее уволиться из этого болота и выйти на достойную работу. Может, не самое лучшее место, конечно, но это временно, дальше видно будет.

Светочка осталась довольна этим разговором. Пусть теперь ей придется добираться до работы больше часа на метро. Ну и что? Так ежедневно делают миллионы людей, и никто от этого еще не умер. И она сможет, чай не инвалидка. И лет ей всего двадцать пять. Будет читать свои любимые книги не на рабочем месте, чтобы спастись от скуки, а в транспорте. Пусть это будет последним огорчением в ее жизни. Да, жизнь ее изменится: сменный график, плавающий выходной, напряженный рабочий день. Зато, извините, и вознаграждение за труд достойное, и никаких вредных ноющих пенсионеров вокруг. Она, конечно, старость уважает, все там будем. Но иногда стоны и жалобы доводят до полного изнеможения. А самое главное, ее не будут унижать и смотреть на нее как на преступницу. Она придет в новый коллектив, где никого не знает, никто не знает ее. А наладить отношения с коллегами Светлана сумеет, это не проблема. В конце концов, мы ходим на работу не для того, чтобы дружить, а для того, чтобы работать.

Светочка так и сделала. Встретилась на следующий день с Полиной, взяла у нее деньги в долг, купила препарат и написала заявление об уходе по собственному желанию. Заведующая не стала возражать и тем более уговаривать Денисову остаться. Извиниться перед ней этой руководительнице и в голову не пришло, спасибо, что не стала настаивать на двухнедельной отработке, просто молча подписала заявление.

Так Светочка распрощалась со своими иллюзиями, а заодно и с родной поликлиникой.

Глава 9

Речинский не звонил, и Елена начинала терять терпение. Драгоценное время уходит, а эта скотина ни бе, ни му, ни кукареку. Еще немного, и у нее начнется настоящая паника. Конкретный план спасения не найден. Если Речинский сделает вид, что ничего не происходит, и не пожелает ей помочь, то дело труба. Может, скататься за город к этой старой грымзе свекрухе и попробовать перетянуть ее на свою сторону? Это не очень хорошая мысль. С этой морщинистой чистоплюйкой и истовой моралисткой заключить союз, скорее всего, невозможно. Ее легче отравить заодно с любимым сыночком. О как бы это было здорово!

Елена представила себя единственной наследницей не заработанного ею богатства и застонала от жалости к себе. Мечтать не вредно и очень приятно, но… Мечты мечтами, а действительность заставляет нервно вздрагивать. Карточка заблокирована, на телефоне денег нет. Домашний сейф пуст, как пустыня Гоби. Все перетащил из дома этот хитрый и предусмотрительный хомяк. Спасибо, не догадался прислугу разогнать. А то бы и жрать было нечего. Хоть голодная смерть в ближайшее время не грозит. Еще остались драгоценности. Но продавать их сейчас не стоит, неизвестно, как все сложится дальше. Они должны оставаться неприкосновенным запасом. Ох как могут еще пригодиться!

А-а-а-а-а, что же эта сволочь не звонит? Подпортить, что ли, ему предвыборную кампанию? Хорошая идея. Не очень продуктивная, зато сколько удовольствия от одной мысли! Выбросить в Интернет пару фоток – и можете, многоуважаемый папусик, ставить крест на вашей политической карьере. Каково? Никогда уже не станешь председателем своей поганой фракции. Красиво. Только потом жить ей останется ровно столько времени, сколько ему понадобится для того, чтобы отдать распоряжение его холуям ее ликвидировать. Но героическая смерть не входит в наши планы, это сто процентов. Ну, опять размечталась. Это коньяк так действует, точно. Очень мечтательный напиток. Вот горничная приперлась. Как всегда, без стука, нечисть узкоглазая. Встала у двери, глазки опустила, скромница восточная.

– Чего тебе? Сколько раз говорила, что стучать надо, понимаешь, сту-чать! – Елена дрожала от злости.

– К вам пришли, извините, – пробормотала восточная красотка с жутким акцентом и исчезла так же тихо, как появилась.

В комнату стремительно вошел сам господин Речинский, очень злой.

«Все это лирика, пусть будет зол хоть как сто чертей, – обрадовалась Елена, – главное, что соизволил пожаловать. Не боится ничего, паразит. Приперся в дом. Значит, знает наверняка, что Мальцев в больнице, вот и гарцует!»

– Что случилось? Я тебя тысячу раз предупреждал, чтобы ты не беспокоила меня по пустякам. По какому поводу жрем коньяк средь бела дня, можно полюбопытствовать? – брезгливо спросил Речинский, остановившись посредине комнаты, словно монумент.

«Вот сволочь! Хозяин жизни. Придется терпеть из последних сил, быть мягкой и пушистой паинькой. Так, применим прием номер один – скупая, крупная слеза. Отлично, все получилось. Побольше трагизма на лице, умоляющие, страдающие глаза, теперь включить слезы на полную катушку и молчать. Тянуть паузу как можно дольше. Пусть помучается чуток от неведения, не такое заслужил».

– Я жду, – сурово напомнил папусик. – Учти, на меня твои фокусы давно не действуют, я их все наизусть знаю. Тренируйся на молокососах, у них нервы слабые, они легко на такие аттракционы ведутся. Или ты четко, ясно и предельно честно сообщаешь мне о своих проблемах, или я ухожу, – твердо, почти сурово произнес Речинский.

«С такого станется. Вон уже дернулся в сторону. Нет, упускать его ни в коем случае нельзя, дороже обойдется. Все усилия коту под хвост, а я так старалась!»

– Я изменила Мальцеву, а он меня застукал, – добросовестно, как школьница, отрапортовала Елена. – Все очень плохо, он подал документы на развод. По брачному контракту в случае измены я теряю право на раздел имущества автоматически. Все.

Слез не было и в помине, голос не дрожал. Сухо, четко и предельно ясно.

– Дрянь, – выплюнул Речинский. – Я всегда знал, что ты пошлая, похотливая тварь. Ты родилась развратной. Сколько раз я тебя предупреждал, спасал и устраивал тебе, замечу, довольно комфортное существование. И что? Все начинать сначала? Ты в курсе, что люди на ошибках учатся? Все, кроме тебя, к сожалению. – Он, наконец, подошел поближе и рухнул в кресло напротив экс-королевы.

Елена знала, что надо потерпеть. Папусик всегда так. Сначала орет, бушует, может и руки в ход пустить. Эмоциональный очень, несдержанный. Это только по телику он такой-сякой, елейный и праведный, а в жизни ого-го! Зато потом, когда оторется, обязательно что-нибудь умное придумает. Пусть сотрясает воздух, от этого никому ни жарко, ни холодно.

Так и получилось. Пусть все вокруг считают ее дурой набитой, но женскую интуицию не проведешь. С появлением в доме Сергея Васильевича Елена твердо знала, что выход обязательно найдется и Мальцеву не быть победителем. Не та у него весовая категория, чтобы бороться с таким прожженным зубром по части интриг и пакостей, как Речинский. Все наладится, все будет хорошо.

– Дело плохо, – задумчиво пробурчал Речинский, выдержав паузу, которую взял после того, как запас ругательств и обвинений иссяк. – Юриста Мальцева можно купить? – Он вопросительно уставился на Елену.

– Думаю, нет, – меланхолично ответила та.

– Ты еще и думать умеешь? Что-то новенькое, раньше не замечал. Откуда такие глубокомысленные выводы? – ехидно спросил Речинский.

– Да сволочь он последняя! Запудрил мне мозги давным-давно, еще когда брачный контракт составлял. Обещал, что при любых обстоятельствах я буду в полном ажуре. Думаешь, я его не прикармливала? Еще как, с ладошки и не сосисками, а деликатесами. Никогда не думала, что кинет меня как лохушку. – Елена была вне себя от злости. Стоило ей только подумать об этой гадине, как она сразу теряла над собой контроль.

– Хреновая из тебя получилась дрессировщица. Ничего ты в этой жизни не умеешь. Объясни мне быстренько, что он собой представляет? Если я найду к нему ключик, можно будет без труда справиться с твоими проблемами, – задумчиво произнес Речинский.

– Ничего не выйдет. Он мальцевский выкормыш и предан ему, как собака. Вряд ли его можно купить даже за очень большие деньги. Он с Мальцевым чуть ли не с первого дня. Тот его в свое время от тюрьмы спас. Подробностей не знаю, но мимоходом слышала что-то такое. Хитрый, изворотливый, как угорь. Но не продается, – развела Елена руками и тяжело вздохнула.

– Это не тебе решать, кукла с глазками, продается – не продается. Все продаются, кто от жадности, кто от безысходности, это закон жизни. Я должен сам с ним встретиться. У меня найдутся рычаги покруче, чем пошлые денежные знаки. Давай мне его координаты! – прикрикнул Речинский. Он все не мог успокоиться.

– Пожалуйста, – пожала Елена плечами, – записывай, только мне твоя идея не очень нравится. Этот хитроумный еврей обведет тебя вокруг пальца, как пацана, не успеешь опомниться.

– Да что ты понимаешь, шлюха драная! Ты хоть соображаешь, кому советы даешь? – Речинский сделал ударение на слове «кому». – Обделалась с ног до головы, а теперь из себя леди изображаешь? Сиди тихонечко в кресле и обтекай. Вякает тут, как умная. – Он опять начал орать. Аж в кресле подпрыгнул, бедный.

«Это от бессилия, наверное, – подумала Елена. – Не знает, что делать, вот и бесится».

– Да пожалуйста, сейчас все телефоны напишу. Чего ты подпрыгиваешь? Смотри, рискуешь, папусик. Не ровен час, удар хватит, до перевыборного партийного собрания не доживешь, – презрительно процедила Елена сквозь зубы.

Ее слова произвели на папусика ошеломляющий эффект. У него чуть глаза из орбит не повылезли.

Так ему и надо. Оскорбляет ее без конца, а сам-то далеко ушел? Чем он лучше ее? Паскудник и хмырь. Придется опять ждать, когда устанет и прекратит фонтанировать. Елена демонстративно налила себе в бокал коньяка и уставилась в упор на орущего Речинского. Вот прислуга, наверное, веселится. Никогда такого концерта не слышали. Наконец замолчал. Выдохся, пусть отдышится. Может, мозги на место встанут?

Наступила пауза.

– А может, его убить? – Елена произнесла это елейным, нежным голоском. Так, брякнула первое, что пришло в голову.

– От тебя можно чокнуться. Ты ненормальная, это точно. И как ты эту картину себе представляешь? Я возьму в руки кухонный нож и пойду резать в подворотне твоего муженька? – Возмущению Речинского не было предела.

– А чего ты так возбудился? Мысль не самая плохая, на самом деле. Сейчас каждый день кого-нибудь убивают. И нож тут совсем ни при чем. Можно подвесить к днищу его автомобиля маленькую пластиковую штучку граммов на двести. Один поворот ключа – и все, прощайте, господин Мальцев. Он крупный бизнесмен. А это, как известно последней тетке на базаре, на сегодняшний день самая первая группа риска. Ментов на ложный след и наводить не придется, они сами правильные выводы сделают. Наверняка свяжут безвременную трагическую гибель нефтяного дяденьки с его коммерческой деятельностью. Охрану Мальцев не жалует, за рулем обычно сам восседает, так что сделать все можно без особых усилий.

Елена говорила и говорила. Она очень увлеклась этой замечательной идеей. Мамаша смерть единственного сыночка не переживет, она и так уже одной ногой на том свете. Все исключительно замечательно можно обтяпать. И траур ей будет очень к лицу.

– Да-а-а, ты штучка еще та! По трупам пойдешь и бровью не дрогнешь. Я и не знал, что в тебе столько цинизма и жестокости. – Речинский не врал, он на самом деле был поражен.

– А что такое? Мы опять нервничаем? Ты лучше бы свое что-нибудь умненькое придумал. Я тебя вовсе не затем позвала, чтобы выслушивать оскорбления и глупости. У меня выхода нет. Я не могу потерять вот это все, не могу. У меня нет сил начинать все сначала. Я восемь лет терпела рядом с собой мужа-придурка. Слушала, как он храпел по ночам, смотрела на то, как пьет, ест, бреется, спала с ним. Я выстрадала собственное благополучие. И если ты ничего не придумаешь, я сама вот этими руками подложу ему бомбу в машину, не побрезгую, понял? – Елена нехорошо засмеялась и уставилась в лицо этому разжиревшему партайгеноссе. – Съел, демократ?

– Ты давай-ка, того, не гони лошадей. Начнем разговаривать серьезно. Пока еще рано думать о таких экстремальных методах борьбы. Тоже мне – террористка выискалась. Попробуем все сделать цивилизованно. Ты мне лучше рассказала бы о том, кто твоего муженька окружает, с кем он наиболее близок и самое главное – какие бабы крутятся вокруг него, это очень важно. – Говоря, Речинский загибал пальцы на левой руке.

Стратег хренов. Она ему подкинула гениальную идею, а он вместо того, чтобы ухватиться за нее, пальчики тренирует.

– Ты что, обалдел? Какие бабы? Да у него одна баба – его работа, как будто ты не знаешь. Это всем известно. – Елена сделала глоток коньяка и взяла с блюдечка лимонную дольку.

– Так не бывает. Есть секретарши, бухгалтерши, юные сотрудницы. Потом он в сауну с нужными людьми похаживает. Так что не надо представлять мне тут твоего Мальцева с сияющим нимбом на челе. Безгрешных мужиков нет и быть не может, это природе-матушке противоестественно. Только одни делают блуд и походы на сторону целью всей жизни, а кто поумнее, играет в эти игры тихо и аккуратно, для мимолетного удовольствия. Вспоминай. Напрягись хоть разок…

Опять приказывает, гад. Ничего, будет и на ее улице праздник. А сейчас нужно быть послушной девочкой. Не стоит рубить сук, на котором сидишь.

– Секретарша у него работает уже много лет, но она старая очкастая грымза. Вряд ли Мальцев мог на нее запасть. Деловых партнеров и остальных сотрудников я не знаю. Меня эти подробности никогда не интересовали. С прислугой он корректен. Прямо и не знаю. Стоп! В больнице я какую-то девку встретила. К нему приходила, точно. – Елена даже ладошкой по столу хлопнула. Лучше она сейчас подыграет папусику, ей не трудно, а ему будет приятно.

– Так-так-так, – оживился Речинский, – уже теплее. Молодец, ведь можешь соображать, когда желание есть. Как выглядит, сколько лет, что собой представляет? – засыпал он Елену вопросами.

– Да ничего она собой не представляет. Убогая какая-то уродина, как моль траченая. Такая же мелкая и такая же серая. Глазам не за что зацепиться. Ни лица, ни фигуры. Правда, на вид лет двадцать, и это ее единственное достоинство. Откуда взялась, я понятия не имею. Можешь вопросы не задавать, я больше ничего не знаю. Что знала, все сказала. – Елена бессильно откинулась на спинку дивана.

– Значит, слушай меня внимательно, красавица. Сидишь дома тихо, как мышка. Никого не взрываешь, ведешь себя хорошо. К Мальцеву больше в больницу не ходи. Это напрасные хлопоты, только обозлишь его еще больше. Я кое в чем разберусь и, думаю, найду нужное решение. А твоя основная задача – поменьше шастать по гламурным вечеринкам, а сидеть вот на этом диванчике и вспоминать все, что можешь и не можешь вспомнить. Мне не звони. Я сам тебя найду. – Речинский поднялся и строго пригрозил притихшей Елене пальцем: – Будешь проявлять инициативу, я тебя предупреждаю, что сразу отойду в сторону. Колупайся в своем добре как знаешь, если такая умная. Все поняла? – Взгляд у Речинского был очень недобрым и крайне подозрительным.

– Поняла, – послушно кивнула печальная красавица.

– И пей поменьше, а то башню сорвет.

Хороший совет на прощание. Но не очень актуальный. Что ей, сидя дома, книжки, что ли, читать? Советчик хренов! Ушел, ну и черт с ним. Главное произошло. Елена была уверена, что теперь он выпрыгнет из штанов, но разрулит ситуацию. Не из-за нее, конечно, на этот счет у Елены не было заблуждений. Она давно уже не нужна этому обожравшемуся деятелю. Ему Мальцев нужен, точнее, его деньги. Папусик за такой лакомый кусочек всех в лоскуты порвет. Уж больно корыстен, гад. Все никак не нажрется и не нахапается. Для того и во власть попер. Партия у него небольшая, но она существует. А ему нужно не только на плаву удержаться, но и свои позиции укрепить. Нет, она молодец, правильно все рассчитала. За Мальцева этот господин будет биться до последнего. А влиять на Андрея Речинский может только через нее. Следовательно, что? Она умница. А когда вылезет из этой задницы, станет в тысячу раз хитрее, осторожнее и будет жить в свое полное удовольствие.