Текст книги "Конец света"

Автор книги: Наталья Евдокимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Фет самозабвенно рылся в земле, и я тоже старался не смотреть на девчонку. Хоть бы ушла, что ли. Сидит ведь и с места не сдвинется. Хоть бы что противное сказала, уже легче стало бы. Без этого – жди, пока она соизволит еще раз показать, насколько она крута и как мы ничтожны. Самому, что ли, сказать что-то противное? А то не по себе совсем… И палок, как назло, кругом полно, а она даже не собирает…

Фет спас меня и запел песню про воинов. Я подхватил. Пусть на наш рев сбегутся индюки, да хоть страусы, только бы эта девчонка ушла!

Но девчонка не ушла. А подхватила нашу песню. Тоже запела, во весь голос! Мы остолбенели. Я посмотрел на нее. Она улыбнулась. Совсем не издевательски, а честно. И так мне стало хорошо, что я тоже улыбнулся. И Фет улыбнулся. Так мы улыбались все втроем, пока сзади не подкрался индюк и не клюнул меня. Я закричал и помчался прочь, но девчонка быстро подбежала и прогнала птичку.

Нужно было ее поблагодарить, но я только стоял, мялся и улыбался как дурак. И рассматривал девчонку осторожно. Короткие красные шорты ей, без сомнения, шли. На красную футболку была накинута ветровка-безрукавка. Высокие красные гольфы казались мне странным увлечением среди девчонок, но можно привыкнуть… Каштановые волосы ее едва касались плечей, а в волосы были заплетены ленточки. И, как ни банально говорить про ямочки на щеках, они встречаются так редко, что я должен об этом сказать: при улыбке у нее появлялись эти ямочки, и я просто таял. Хоть я и был весь в красной одежде, но вдобавок к этому покраснел как рак. Надо бы описать режим «Убрать стеснительность», раньше он мне был без надобности. А вот Фет ни с того ни с сего ляпнул:

– А у меня трусы синие.

Но девчонка посмотрела на меня и предложила:

– Походим втроем?

– Зачем мы тебе? – удивился Фет.

Девчонка улыбнулась и пожала плечами.

Фет зашептал мне на ухо:

– Наверное, все ее друзья заболели, и она думает, что тоже простудой от них заразилась. И решила, что нас надо заразить, вот мы ей и нужны.

Я схватил Фета за ухо и сказал девчонке:

– Пойдем. Только мы на двоих кю делим. Надо поменять, чтобы на троих.

– Не надо менять, – мотнула головой девчонка. – Если найду золотой кю – оставлю его себе.

– Ха-ха-ха, – недовольно сказал Фет.

И мы понеслись по лесу. Никакие индюки нам были не страшны. Мы рылись в земле, как кроты. Палки трещали, звенели найденные кю, мы пели песню про воинов.

– Я вот все время думаю, – размышляла девчонка, копаясь в земле. – Так ли нужны нам эти кю? Что мы больше делаем – собираем их или используем?

– Больше собираем, – сказал Фет.

– Так стоит ли это нашего времени?

– Шутишь? – засмеялся я. – Как же без кю обходиться?

– Есть люди, которые живут и без них.

– Ага. Видел я этих людей в прыгалке, – буркнул Фет.

– Они и правда есть, – не согласилась девчонка. – У меня родители не используют режимы.

– Значит, они сегодня не в красном? – поинтересовался я.

– Почему? – удивилась девчонка. – В красном. Красиво же.

Мы почти дошли до входа в следующий лес, где кю было еще больше, и мне вдруг нестерпимо захотелось домой. Я мялся, вертел головой, топтался на месте и с трудом сказал:

– Вы идите дальше. Я домой. Мне пора.

Надо бы запретить маме управлять моими желаниями. Каждый раз, как только она начинает этим заниматься, я думаю, что надо бы ей запретить. И каждый раз не запрещаю. Ведь это надо идти в центральный офис, подписывать бумажки… Да и должна же у родителей быть хоть какая-то отдушина.

– Ты чего заторопился? – спросил Фет. – Веселье только начинается!

– Ты на время смотрел?

Он не смотрел. Был уже поздний вечер. В лесу никогда не поймешь, который час. Всегда светло. Всегда лето. Это если летний лес. Есть осенние и зимние леса – и они осенние и зимние в любое время года. Правда, зимой во всех лесах начинает идти ненастоящий снег – он исчезает, не долетая до земли, а на деревьях висят новогодние украшения. И палки часто попадаются не простые, а перевязанные красивой красной ленточкой.

– Подумаешь, время! – отмахнулся Фет. И, закатив глаза, добавил: – Счастливые часов не наблюдают.

Девчонка хихикнула. Я тоже засмеялся. Но вообще Фет прав. В лесу мы были счастливы. Нам и пятнадцати минут не удается усидеть за домашним заданием, но мы сутки напролет можем искать кю, радуясь каждой тысячной. Нас называют невнимательными, неусидчивыми, поверхностными, но сколько усилий мы прилагаем здесь, в лесу! А мамы волнуются, что нам слишком интересно, и зовут нас домой.

– Хочешь, сниму? – предложила девчонка.

– Что? – испугался я.

– Желание пойти домой сниму. Я умею.

Мы с Фетом посмотрели на нее по-новому. Мы серьезно на нее посмотрели.

Она нахмурила брови. Красные ленточки, заплетенные в ее волосы, трепетали на ветру. Ясно-синие глаза девчонки смотрели прямо и открыто. Она не шутила. Она была такой сильной, что сложно представить.

И вместо ответа я задал вопрос, который давно надо было задать:

– Как тебя зовут?

– Марийка, – представилась девчонка.

– Это вроде Марии, что ли? – уточнил Фет.

– Нет. Просто Марийка.

– А я Фет, – улыбнулся Фет, мотнув кучерявой головой. – А фамилия Пушкин.

– Другая у него фамилия, не верь, – возразил я.

Я держался уже из последних сил. Хотелось сорваться и стремглав мчаться домой. Наверное, мама подкручивала режимы. Я затоптался на месте.

– Ладно, давайте по домам, – сказала Марийка. – А завтра, может быть, встретимся и еще походим. Походим?

– Конечно! – обрадовались мы. Нам было непонятно, зачем она с нами возится, но мы были не против.

Фет медлил:

– Сейчас, только одну палку дорою…

– Давай быстрее! – попросил я и, не в силах больше стоять на месте, побежал.

Марийка побежала рядом со мной. Фет вырыл палку и догнал нас, размахивая деревяшкой. Победно треснул ею об голову, и что-то сразу заблестело. Мы остановились. У Фета на шевелюре красовался золотой кю. У меня бешено заколотилось сердце, и вдруг стало так радостно, хоть прыгай. Фет взял золотой кю в руки, мы несколько секунд полюбовались золотистой капсулой, и кю исчез. У нас с Фетом тут же добавилось по пятьсот кю. Золотой кю на палках – один шанс из сотни тысяч… Мы радостно засмеялись и только потом остановились и виновато посмотрели на Марийку.

– Надо было нам делить на троих, – прошептал я.

– Ерунда, – с деланым безразличием ответила Марийка. – Еще найду.

– Марийка… – тихо сказал Фет и опустил взгляд. – Извини…

Девчонка рассердилась:

– Извини, извини! Что «извини»? Получили по пятьсот кю и теперь неделю в лес не будете ходить! Все ходят группами – у тех компания, у этих компания! А я всегда сама! До последнего леса дошла, и всё сама! Не пойдешь же ко всем спрашивать: можно с вами? Можно с вами? Вот, только сегодня решилась! И сразу золотой кю… И кому нужна Марийка… Ходи одна теперь… А… Никогда мне не везет…

Марийка присела, обхватила руками колени, опустила голову и заревела. Мы растерялись.

– Марийка, – осторожно начал я. – Ты… Ну вот… Марийка… Это… В общем…

Я не умел успокаивать девчонок. Они как-то так отчаянно ревут, что я боюсь их успокаивать. Я дотронулся кончиками пальцев до ее плеча, думая так утешить, но кто же кончиками пальцев касается – надо всю пятерню на плечо укладывать, надо садиться рядом, обнимать за плечи и, может быть, реветь вместе. Я всего этого не умел и вообще от неловкости смотрел вверх, в небо. Облака были красивые.

А Фет присел рядом с девчонкой, обнял ее за плечи и, роняя слезы и шмыгая носом, предложил:

– Марийка, а Марийка, пойдем в кафе есть тортик.

Марийка тоже шмыгнула носом, посмотрела на Фета, сжала его ладонь на своем плече (надо было мне садиться рядом!) и согласилась:

– Ладно, пойдем…

Я сказал:

– Ты не думай, мы придем завтра, мы же маньяки.

Фет отмахнулся, чтобы я не болтал. Мол, не умеешь успокаивать, так молчи, все равно ляпнешь что-то не то.

Вдалеке стояли индюки и озадаченно переглядывались, не решаясь на нас нападать.

– Давайте наискосок пойдем, так ближе, – предложил я.

– Нет, – сказала Марийка и вытерла слезы. – Сейчас я нас телепортну.

Все-таки она глупая. Что бы мы не водились с девчонкой, у которой есть телепорт! Но это я только говорю так. Мы на самом деле очень бескорыстные. Теперь-то, когда у нас есть по пятьсот кю, мы можем стать самыми бескорыстными людьми на все две недели.

На улице Фет победно летел, бездумно тратя на это заветные кю, а я шел рядом с Марийкой. В кафе Фет так уплетал пироженки, что сразу было видно – сделал их еще вкуснее при помощи кю. Он бы хоть неделю продержался с этой пятисоткой…

Хорошо нам было с Марийкой. Можно было болтать о чем хочешь. Только все наши разговоры сводились к лесу. Хотелось вернуться туда – казалось, что теперь каждая палка скрывает в себе золотой кю, да и каждый желудь тоже! Даже не знаю, почему Марийка говорила, что мы теперь неделю в лесу не появимся… Но что с нее взять – девчонка!

А Фет шепнул мне:

– Ясно? Не знаешь, что делать с девчонкой, – накорми ее тортиком!

И расплылся в улыбке.

Мы договорились встретиться завтра в прыгалке. Выйдя из кафе, молча стояли, смотрели друг на друга и улыбались. Потом вздохнули. Марийка так же молча открыла телепорт. Земля неподалеку от нее задрожала, завибрировала. Сначала Фет шагнул на дрожащий участок и исчез, а потом я пожал Марийке руку, кивнул и тоже шагнул в телепорт. Он у Марийки был удобный. Потому что бывают такие телепорты, которые отправляют в закрепленные точки – всегда в одно и то же место. Например, из дома до школьных ворот. Чаще всего у имеющих телепорт есть около трех точек. На них попробуй еще накопи! А уж сколько сам телепорт стоит…

Я осторожно постучался домой. Потратил кю на то, чтобы нажать на не очень заметную кнопку рядом с дверью и приглушить свое настроение. Немного. Даже не знаю зачем. Мне казалось, что увидят родители, насколько я увлечен, и скажут, что лес закрыт до конца света… Мало ли что им, этим родителям, придет на ум.

Мама уже стояла у двери – она всегда использует режим сверхчувствительности, чтобы знать, когда я окажусь на пороге.

– Кто там? – деловито поинтересовалась она.

– Сын твой, – скучающе сказал я. – Сын твой, Ностик.

– Неужели? – слишком весело поинтересовалась мама. – Не знаю никакого сына Ностика!

– Ну мам, – пробурчал я. Наверное, слишком снизил настроение, и шутить не хотелось.

– Кто там? – снова поинтересовалась мама.

– Сын твой, – уныло повторил я. – Сын твой, Ностик.

– Точно мой? – спросила мама.

Я тяжело вздохнул. И потратил еще кю на то, чтобы снова поднять настроение.

– А чей же? – весело откликнулся я. – Пойду в соседние дома постучу.

– Пойди, постучи, незнакомый мальчик, – сказала мама. – А то для моего сына ты слишком быстро пришел. Не в двенадцать ночи, а всего лишь в девять вечера. Как-то это неправильно, как-то это нехорошо.

Я демонстративно потопал, как будто ухожу. Мама открыла дверь, чтобы посмотреть, как я ухожу и куда. Я сел, прислонившись к дверному косяку, и взглянул на нее, прищурившись. Я был, конечно, хорош: от чистой красной одежды остались только светлые воспоминания и грязное настоящее. Мама сразу поскучнела и сказала:

– В душ и за стол.

Я покорно поплелся в дом.

– Снова аппетит снижал? – грозно спросила мама.

Я остановился и повернулся к ней:

– Неужели на спине написано?

– Нет, – задумчиво сказала мама. – Просто не сказал, что лучше сначала за стол, а потом в душ…

– Я сладкого наелся, – честно признался я.

Снижать аппетит – любимая забава взрослых. Они говорят, что им замечательно живется, когда совсем не хочется есть. Что они чувствуют себя бессмертными без этого аппетита. Не знаю, что в этом такого особенного, но в целях безопасности долго этот режим не действует. Но в лесу он часто пригождается – это правда.

Делать уроки было уже поздно, поэтому мы на кухне пили чай. Я взахлеб рассказывал о том, как мы с Фетом нашли золотой кю, в красках описывал золотое свечение вокруг нашей находки и щедро подсыпал сахар в папину чашку.

– Тебя послушать, так только лес и существует, – сказал папа. – Лес то, лес се. Как будто других способов заработать кю не бывает.

– Например? – спросил я.

– В космос летать, – пожал плечами папа. – Я тебя уже давно зову, а ты отнекиваешься.

– Ага, – кивнул я. – Добывать полезные ископаемые по пять часов в день и получать пять кю – это очень круто, конечно.

– Это стабильно! – сказал папа.

– Все это ерунда, – отмахнулась мама. – Надо выращивать овощи и фрукты.

Мы с папой обидно засмеялись.

– Несуществующие овощи на несуществующем огороде, – уточнил я, и нас с папой вообще смех разобрал. А мама обиделась, конечно. Я бы и сам обиделся, если бы про мой лес так шутили. Но лес – это действительно серьезно! Индюки – на самом деле опасно! Я уж не говорю о страусах. А поначалу я и ежиков боялся…

– Ничего вы не понимаете, – вздохнула мама.

А папа пообещал, что как-нибудь сходит со мной в лес. Он это всегда обещает, когда добреет. Вот уже два года. С прошлого конца света, можно сказать.

– Ност, еще есть время сделать уроки, – сказала мама. – Пойдешь завтра в школу подготовленным.

– Мам! – заныл я. – Мне надо режим дописывать.

– Как знаешь, – развела руками мама. Дописывать режим – это у нас святое.

Режимы – вещь запутанная. Конечно, после того как человек опишет свой первый режим, становится всё понятно, но сначала… Во-первых, есть книги режимов; их нужно покупать за определенное количество кю. Есть более дорогие книги, есть подешевле. Например, все покупают книгу состояний, книгу настроений. А я недавно накопил на экономическую книгу и решил описать режим тотальной экономии. В каждой книге режимов достаточно много, и встраивание одного из них тоже имеет свою стоимость… А еще в предмете или одежде должно быть достаточно специальных считывающих отсеков для встройки режимов. Наверное, несведущему человеку запутаться можно. Но всё действительно просто:

– покупаешь нужную книгу;

– выбираешь нужный режим;

– описываешь режим;

– записываешь описание режима на магнитную карту;

– встраиваешь карту в какой-нибудь предмет с возможностью активации режима.

Возможность активации режима – это, собственно, какая-нибудь кнопочка, на которую нужно нажать, чтобы режим сработал. Предметы различаются по стоимости в зависимости от того, сколько в них отсеков. Обычно больше четырех не бывает. Но чаще встречается всего один отсек. Неудобно встраивать режимы в одежду. Каждый день одежда разная, поэтому приходится или копировать режимы много раз (просто переписывая описание), или носить каждый раз разные режимы. Режимы в одежде почти никто не держит. Проще встраивать их в предметы, которые всегда носишь с собой, – часы, ручки, телефоны, брелоки…

Режим тотальной экономии я описывал уже неделю. Если его хорошо описать, то можно экономить до пятидесяти процентов кю, а это очень много. Часто все ленятся и имеют с этого режима не больше десяти процентов скидки. Но я собирался раздобыть все пятьдесят процентов. И поэтому в описании режима старался учесть каждую мелочь, о которой только можно подумать.

Описание режима – вещь простая. Это похоже на сочинение – просто пишешь, зачем тебе режим, как ты его будешь применять, как он, по твоему мнению, будет действовать. В своих описаниях тотальной экономии я остановился на том, что при мелких тратах кю эффект от них будет таким несущественным, что стоимость себя не оправдывает. Конечно, я это не напрямую описывал, но смысл сводился к этому.

Но сегодня никаких описаний не получалось. Мысли мои то и дело сводились к Марийке и лесу. Как он, лес, один без нас? Как она, Марийка, одна без нас обходилась? Я думал предложить Фету уйти завтра с третьего урока. И представлял, как Марийка будет ждать нас у прыгалки, а потом телепортировать сразу в лес.

Интересней всего мне было бы узнать, откуда Марийка берет так много кю – ведь каждый телепорт стоил по единице! Я старался не думать о своих пятистах кю. Они всё мелькали у меня перед глазами, но я дернул за пуговицу, выключив режим отображения. Главное – не потратить их. Я отложил описание режима экономии, упал на кровать и сразу же уснул, даже не успев выставить режим на кошмары. Режим экономии – великая вещь…

Оранжевый день – день проблем. Не знаю, почему я его так не люблю. Может, мне цвет жить мешает. Может, я просто себя так настроил на этот день. Но сначала я не смог найти футболку. Пришлось будить маму.

– Ност, в такую рань будишь! – пробурчала мама и отвернулась от меня.

– Футболка нужна оранжевая! – кричал я и дергал маму, чтобы она проснулась. – Оранжевая футболка! Футболка оранжевая!

– Иди в красной, – отмахнулась мама. – Она почти что оранжевая.

И уткнулась в подушку. Я снова стал ее дергать:

– Не пойду в красной! Это же минус двенадцать! Дай нормальную!

– Нормальная в стирке, – сонным голосом сказала мама. – Ты поищи где-то там.

– А этот дурацкий оранжевый свитер?

– В стирке где-то… – пробубнила мама. – И рубашка…

– У-у-у! – рассердился я.

Папа молча поднялся с кровати, подошел к шкафу и достал оттуда свою оранжевую футболку. Бросил мне со словами:

– Давно уже надо купить одежду, меняющую цвет.

– Ага, и тратить на это три кю в день! Нет уж, спасибо!

Я натянул футболку – она оказалась мне ровно до колен. И висела, как мешок. Папа у меня большой, а я у него маленький. Ну ничего. Главное – успеть до уроков в банк.

Мне не хотелось оставлять все кю у себя – хватит сотни. Остальные я хотел отдать на хранение, чтобы не растратить. Вот как конец света настанет, тогда накопленные кю мне и понадобятся.

Люди в оранжевом беспокоят меня. Особенно когда их много. Я потратил два кю и включил режим цвета – он находился у меня в пенале. Теперь оранжевого как не бывало, всё вокруг зеленое. И деревья, и одежда на людях… И глаза у людей зеленые, и кожа у людей зеленая, и кошки зеленые бежали по своим зеленым кошачьим делам. Выглядело это всё немного нездоровым, но, по крайней мере, не было оранжевого. Многие любят оранжевые дни, и песни про эти дни пишут, и еще и поют эти песни…

По дороге в банк я зашел в скупочный магазин и занес им ворох всего из леса: нападавшие из палок и всяких желудей брелоки, карандаши, пластмассовые цветочки, считающуюся полезной труху (она попадается в одной из десяти палок). Всё это было на самом деле бесполезным и стоило гроши. Получил еще пять кю и помчался в главный банк. Банк по размерам гораздо меньше прыгалки, но казался таким же огромным. Все официальное почему-то кажется необъятным.

Банк был закрыт. Еще бы! Идти туда в оранжевый день – плохая затея. Я подергал дверь, постучал, подождал немного (вдруг кто придет и впустит меня). И уж было собрался уходить, как заметил табличку. Маленькую, почти незаметную. Она была прикреплена к двери снизу: «Вход со двора». И стрелочка, куда идти.

Я обошел здание, нырнул под арку и увидел дверь. Мне нужно было найти кабинет, где принимали клиентов. Он находился неподалеку от главного входа. Но как теперь найти этот главный вход… Здание оказалось пустым. Кабинеты были открыты, в них не было ни офисной мебели, ни компьютеров и, уж конечно, людей. Я попытался найти хоть какую-нибудь карту. Осмотрел все стены в ее поисках, но только потратил время. Я даже не знал уже, где дверь, через которую я попал в здание. Миллион раз поднимался и спускался по лестницам. В одной из комнат увидел страуса. Тот обрадовался и помчался меня клевать, но я вовремя захлопнул двери. Страусов здесь еще не хватало. Здесь мне с ними не справиться, а запутать их в здании – дело непростое… И что делают в городе лесные жители?

Каким-то невероятным образом я нашел главный вход. Он был открыт, и в дверь проникал приятный воздух. Я с облегчением вздохнул. Теперь я знал, куда идти: два поворота направо, в кабинет и налево. Девушки – работники банка – улыбнулись мне:

– Здравствуйте!

– У вас там дверь была закрыта, – сказал я. – Я пошел, как написано, через двор…

Девушки всё так же улыбались:

– Вы хотели бы совершить банковскую операцию?

– Я спросить хотел бы, зачем вы дверь главную закрыли? Еле нашел вас!

– Мы открыты для посетителей круглые сутки в любой день недели и закрываемся только перед концом света, – спокойно объяснили девушки.

– Это я понимаю! – крикнул я. – Но дверь-то одна не работала! Меня чуть страус не склевал! Предупреждать надо!

Девушки переглянулись, пожали плечами и заботливо спросили:

– Вы хотели бы совершить банковскую операцию?

– Хотел бы, – недовольно сказал я.

Как-то ужасно их муштруют в этом банке. Слова лишнего не разрешают вставить… Тут я вспомнил, что все кабинеты были пусты, и, похоже, эти две офисные работницы – единственные сотрудники банка… Хотя нет, рядом есть такой же кабинет, там тоже два человека работают… Четыре человека на весь банк? На такое огромное здание? У меня почему-то мурашки по коже побежали.

– Снять или сдать на хранение? – поинтересовались у меня.

– Сдать на хранение, – сказал я. – Четыреста кю.

– Выведите изображение… Примите сделку… Совершите перевод… Распишитесь.

Всё как обычно.

– На вашем счете тысяча девяносто кю. Хотите совершить еще одну банковскую операцию?

– Нет, спасибо, – и уже у дверей повернулся и спросил: – Так почему дверь была закрыта?

– Возьмите конфетку, – вместо ответа посоветовали девушки.

– На столе в вазе. Мятная, очень вкусная.

Я взял конфету и сунул ее в карман.

– Спасибо, – сказал я, поворачиваясь спиной к девушкам, и вышел из кабинета.

В соседнем кабинете был посетитель – оттуда доносился его голос. Странно, что он вообще говорил, – в банках обычно молчат. Мне показалось, что голос знакомый. Но я решил не задумываться и помчался в школу.

Извинился перед учительницей и прошмыгнул на свою парту. Раздались отдельные девчоночьи смешки – это девчонки оценили папину футболку.

– Дурак, во дурак, – послышался сзади голос Фета.

– Что? – шепнул я.

– Ты всё пропустил! – сообщил Фет. – Нашел, когда опаздывать…

Учительница постучала ручкой по столу:

– Что вы там перекрикиваетесь?

Фет потянул руку вверх, потом встал:

– А повторите, пожалуйста, еще раз! А то некоторые не слышали, – и показал рукой на меня.

Учительница посмотрела поверх очков.

– Повторяю, – противным голосом сказала она, достала из кармана скомканную бумажку, развернула ее и стала читать: – «Ввиду близости конца света за посещение школы будут начисляться кю».

Класс загудел. И это они уже второй раз слышат, а всё еще гудят! Но новость была действительно удивительной…

– Два кю за ежедневное посещение школы. Минус четыре кю за прогул. Минус кю за опоздание.

– А если раньше придешь? – спросил кто-то.

Учительница долго посмотрела на этого кого-то поверх очков. Она любила так смотреть. Этот ее взгляд означал: «Ах вы, недалекие школьники, вы не понимаете совсем ничего из того, что я говорю, и никогда не поймете, не вижу смысла вам что-то объяснять…»

– Приходить в школу надо за пятнадцать минут до урока, – сказала учительница. – Чтобы успеть подготовиться и настроиться на плодотворную учебу.

– Вы дочитайте, дочитайте! – попросил Фет.

– Да тут дочитывать нечего, – возмутилась учительница.

– Было же! – не унимался Фет.

– Да всё, – удивилась учительница. – Все выплаты в чконце месяца.

Фет многозначительно на меня посмотрел. Да, кю за посещение школы – такого еще не было.

На перемене Фет приплясывал вокруг меня.

– Кю за школу! – ликовал он. – Наконец-то!

– Что-то тут не так… – нахмурился я. – Слишком уж хорошо.

– Просто учителя поняли, как это здорово! Все будут ходить в школу! Все будут получать кю!

– С выплатами в конце месяца… Еще неизвестно, что там насчитают…

– Ну, ты же сам будешь подсчитывать!

– А потом бах – и в минусе.

– Да ладно тебе! – улыбнулся Фет. – Смотри!

И задрал футболку, показав полоску трусов над штанами.

– У меня они зеленые, – сообщил я Фету.

– А! – отмахнулся Фет. – В общем, они оранжевые!

– Молодец, – похвалил я. – Стараешься.

– Стараюсь, – широко улыбнулся Фет. – Теперь и в школу ходить буду с удовольствием. Давно бы так сделали!

Я помолчал. Почему-то мне нововведение не понравилось – что-то в нем неправильно. Школа всегда была местом неофициальным, строившимся за счет родительских кю. А значит, никаких кю выплачивать она попросту не могла…

– Приближается, – сказал я. – Вот в чем дело.

– Что приближается? – спросил зеленый Фет.

– Конец света приближается, – уточнил я.

– Это понятно, – согласился Фет. – Чем дальше в лес, тем ближе конец света. Он постоянно приближается. Вот, – Фет посмотрел на часы. – На секунду ближе. На две. Три.

Фет усердно кивал, отсчитывая время. А я продолжал:

– Осталось не больше месяца. Понимаешь, они ввели такое правило, чтобы мы учились хорошо. А расплачиваться не собираются. Да и нельзя им! Значит, точно будет конец света. После конца света – каникулы. Какие там могут быть расчеты?

К нам подошел одноклассник.

– Да ладно, – засомневался он. – Они-то откуда знают, что конец света будет?

– Ну, – сказал я уклончиво. – Есть всяческие предзнаменования. Говорят, можно до секунды вычислить. А у нас учитель алгебры – тот еще виртуоз. Он всё вычислит!

– Да как они могут врать! – возмутился Фет и рванул с места. – Пойдем, Ност!

– Куда?

– Выясним!

Бывают же такие люди, как Фет. То он боится идти в лес к индюкам. То запросто входит в кабинет директора школы, без тени стеснения. Я боялся заходить, думал подождать у дверей, но нехорошо все же оставлять друга одного.

Директор сидел над картой леса и о чем-то напряженно думал. Директор был новым, мы видели его впервые. Так бывает в нашей школе – учителя остаются, а директора чуть ли не каждый месяц меняются. Странно, что в школе об этом никто не говорил…

Директор оказался худой, сутулый и растрепанный. Родители дали ему невыговариваемое имя Евджи и научили играть на скрипке. Это у него такая надпись висела в рамочке «Родители дали мне невыговариваемое имя Евджи и научили играть на скрипке». Наверное, это много для него значило.

Он мельком взглянул на нас и снова уставился в карту.

– Идите сюда, – сказал он.

Фет засомневался.

– Идите-идите, покажу вам карту, – повторил директор. – Ты, бойкий кудрявый мальчик, иди. И ты, в футболке не по размеру, тоже иди сюда. Иногда надо и с учениками советоваться. Вот как думаете… – он ткнул пальцем в какие-то чащобы. – Сюда есть ход через какие-то подземелья?

– Нет, – сказал я. – Только через лес.

Директор хитро на меня посмотрел, улыбнулся.

– Ты что же, предлагаешь мне желуди собирать, а?

– Почему желуди, – влез Фет. – Можно копать палки.

– Копать палки – все равно что шурупы пальцами ввинчивать. Надо идти сюда.

Директор снова ткнул пальцем в заветную карту и довольно улыбнулся. Он не был похож на директора. Скорее смахивал на дворника. И постоянно улыбался – какой-то подозрительной и ехидной улыбкой. Нам было удивительно, что он так любит лес. Конечно, взрослые любят кю не меньше, но не будучи же директором школы!

– Там же змеи, в этом лесу, – поморщился Фет. – Не люблю я их.

– Все змеи в голове, – весомо сказал директор. – И выползают оттуда по две или по три за день.

Фет хихикнул, но директор так извернулся из своего сутулого положения и так посмотрел на него, выгнув шею, что Фету пришлось замолчать. А я напомнил:

– Мы тут по вопросу одному…

Теперь директор извернулся уже в мою сторону.

– Мы про кю за посещение школы, – объяснил Фет, и директор снова уставился на него.

– Ходите, – сказал директор. – Может быть, будут кю.

Директор как-то странно покачал головой. По этому качанию можно было подумать, что кю будут, или их не будет, или они то ли будут, то ли не будут…

– Зачем вам кю, – задумчиво рассуждал директор, не глядя на нас. – Пойдемте лучше в лес. У меня есть портал, мы быстро доберемся, – и улыбнулся чему-то своему: – Заработаем миллион кю, я обещаю. Не сегодня, так завтра.

Фет ткнул меня локтем и с азартом сказал:

– Пойдем? Миллион же!

Вот доверчивый человек! Какой миллион кю? Пальцем помани таких, те сразу побегут помогать. И сами ни единого кю не заработают, и время потратят. Видно же, какой фрукт этот директор… Я помотал головой:

– У нас уроки. Нам за прогул кю вычтут.

– Точно-точно, – обрадовался директор, рисуя на карте стрелки. – Вычтут.

Все-таки странный он. Но меня беспокоила другая вещь, и я спросил прямо:

– Скоро конец света, да? Потому и сказали про выплату кю за посещение, да?

Евджи оторвался от карты и посмотрел на меня.

– Вот есть же толковые люди в этой школе! – обрадовался он. – А то что ни скажи, всему верят!

– Так это неправда, что ли?! – возмутился Фет.

Директор захихикал.

– А бывают и доверчивые, – уже серьезно добавил он.

Мы бы, наверное, с ним до вечера обсуждали неправильные действия администрации школы, если бы не прозвенел звонок – пора возвращаться в класс. По дороге Фет негодовал. Он все-таки думал, что это правда, наивный…

– Глупый директор! – бубнил он. – Даже поесть не успели. В желудке урчит.

Я порылся в карманах:

– У меня только конфета. Из банка. Хочешь?

– Давай, – благосклонно сказал Фет и спросил, разворачивая обертку: – Всё сдал, значит?

– Сотню оставил, – пожал плечами я.

– Богат, – кивнул жующий Фет, разглаживая обертку. – Кстати, смотри, тут надпись. Ерунда какая-то: «Я закрыл дверь». И адрес.

Я рванул у него обертку:

– Дай сюда!

Действительно, на обертке маленькими буквами было написано именно это…

Я загорелся и рванул вперед:

– Пойдем проверим, кто там живет, по этому адресу!

Фет догнал меня:

– А что за дверь? В чем вообще дело?

По дороге я рассказал ему, как ходил утром в банк. Фет слушал все это, удивлялся и смущался почему-то. На бегу мы поговорили с ним о том, какие же все официальные учреждения подозрительные. И как в них жуть берет. Фет, видимо, так внимательно слушал, что даже не взлетел ни разу. Я обратил на это внимание:

– Ты чего не летаешь? Экономить решил?

– Не, – улыбнулся Фет. – Всё вчера потратил.

Я не поверил своим ушам:

– Всё?! Пятьсот кю, Фет! На что?!

Фет пожал плечами:

– На то, на се…

– Вот транжира! – возмутился я. – Хоть бы немного оставил!

Фет забубнил себе под нос:

– Немного я в прыгалке заработаю…

– В прыгалке! – негодовал я. – Да ты мог до конца света в эту прыгалку не ходить!

Фет остановился и жалобно посмотрел на меня.

– Ностик… – ласково сказал он. – Ну не ругайся. Ты понимаешь, их же тратить так же здорово, как и зарабатывать.

Я покачал головой и вздохнул. Что с ним сделаешь! Потратить столько кю за вечер – это тоже надо уметь. Я так ему и сказал.

Фет ободрился:

– Это очень просто! Вот смотри, берем десять кю…

– Не надо меня учить, – остановил его я. – А то еще всё потрачу.

– Ты бережливый, – с завистью сказал Фет.

Мы остановились у дома, указанного в адресе. Это было не многоквартирное здание – просто отдельный дом. Можно даже сказать, особняк, огороженный деревянным забором, а за забором росли цветочки. Красные, белые, синие – каких там только не было! Всевозможных сортов, подсортов, подподсортов… Благоухание распространялось на сотни километров вокруг.