355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Елецкая » Отель «Персефона» » Текст книги (страница 3)
Отель «Персефона»
  • Текст добавлен: 17 марта 2022, 05:05

Текст книги "Отель «Персефона»"


Автор книги: Наталья Елецкая


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Конечно, сейчас не самое подходящее время: переезд, открытие отеля… Но мы женаты почти пять лет. – Роберт помолчал, подбирая слова. – Милая, мы уже не в том возрасте, чтобы вновь откладывать это на неопределенное время. Ты знаешь, что до тебя я был женат, но в том браке не случилось детей. И теперь, когда мне перевалило за сорок пять, я не могу не думать о наследнике. Да дело даже не в этом, – он взъерошил волосы, как делал всегда, когда волновался. – Я просто хочу детей. Хотя бы одного ребенка. Нашего общего. Твоего. Ты понимаешь?

– Сейчас действительно не время. Давай обсудим это позже.

– Позже, – с горечью повторил Роберт. – Через полгода тебе исполнится сорок.

– Ну и что? У нас есть знакомые, которые обзавелись детьми уже после сорока.

– Проблема не в возможности, а в желании.

– Ты прав. – Эрика, прищурившись, смотрела на море, переливающееся лазурными бликами под лучами утреннего солнца. – Я не хочу детей. Настало время честно признаться тебе в этом.

– Но когда мы только планировали пожениться…

– Я думала, что смогу себя пересилить. Но ничего не получается. Извини.

– По-твоему, достаточно просто извиниться?!

– А что еще? Я не могу пойти против собственной природы, только чтобы тебе угодить!

– Вообще-то именно в этом заключается смысл супружества, – горько заметил Роберт. – Когда и муж, и жена готовы поступиться чем-то ради друг друга.

– Даже у таких уступок должны быть границы. Дети – это слишком серьезно.

– Чего ты боишься? Того, что не сможешь стать хорошей матерью? Самих родов? Скажи. Я постараюсь развеять твои страхи. Мы преодолеем их вместе.

Зазвонил сотовый Эрики. Она поспешно схватила его со стола и ответила на звонок.

– Менеджер из кадрового агентства, – пояснила она Роберту и перешла на греческий.

Роберт поднялся и молча ушел.

Ближе к вечеру Эрика отправилась с инспекцией по корпусам, чтобы проверить, что бригада успела сделать за текущий день.

Отель приобретал всё более обжитой вид, но кое-где еще оставались недоделки – на первый взгляд незначительные, однако способные доставить дискомфорт взыскательным постояльцам.

Эрике как управляющей отелем предстояло разбирать конфликты и претензии, поступающие от придирчивых гостей. Она понимала, что не сможет заранее оградить себя от таких моментов, но хотела свести причины их возникновения к минимуму, а для этого следовало устранить огрехи, оставленные рабочими по недосмотру или небрежности.

Эрика выходила из ресторана, где утром на столы постелили белые накрахмаленные скатерти с искусно выполненными мережками, когда услышала, как ее зовут, и обернулась. К ней спешил повар.

– Кирия Трейси, я могу с вами поговорить? Если можно, наедине.

Эрика вошла в подсобное помещение, где хранились полотенца и скатерти, закрыла и повернулась к старому греку, который, войдя следом, прикрыл за собой дверь.

– Какие-то проблемы, кирие Адамиди? – спросила она.

– Я хотел спросить, что делать с несъеденным обедом?

– Но мы с Робертом съели все до крошки. Мусака была великолепна.

– Я не о вашем обеде, а о том, который я приготовил для рабочих.

– Вы приготовили больше, чем нужно? Остались лишние порции?

– Не лишние. Все остались.

– Им не понравилось? – Эрика начала терять терпение. – Объясните толком!

– Я приготовил суп с бараниной и голубцы, но они к ним даже не притронулись. Сказали, что будут есть свою еду, чтобы я не переводил на них продукты. Бригадир пытался их урезонить, но они его не послушали. Достали свои контейнеры и бутылки с водой, даже от чая отказались. А что у них было с собой? Бутерброды с сыром да овощной салат… Разве сравнится с наваристым супом?

– Когда это произошло?

– Часа два назад.

– Почему вы сразу не поставили меня в известность?

– Я был занят, принимал продукты у поставщика, для завтрашнего обеда. Но теперь не знаю, есть ли смысл готовить столько новых порций…

– Я разберусь.

– Может, они решили, что я невкусно готовлю? – не унимался повар. – Может, тот, кто также хотел попасть на это место, распустил обо мне грязные слухи? Я поваром почти сорок лет, и ни разу со мной такого не приключалось! Я сюда недавно переехал, а до этого работал в пятизвездочном отеле в Афинах, однажды обслуживал правительственную делегацию из семи иностранных государств…

– Не принимайте это недоразумение на свой счет. Когда ситуация прояснится, вы получите соответствующие распоряжения. Не исключено, что мы не будем кормить рабочих обедами. Возвращайтесь на кухню и не переживайте по пустякам.

Когда повар вышел, с лица Эрики сошла маска спокойной уверенности. Происшествие с обедом отнюдь не было пустяком или случайностью. Вся бригада отказалась от еды, бесплатно предоставленной работодателем. Что это – бунт? Желание лишний раз продемонстрировать хозяину-иностранцу свое отношение к нему? Или за всем этим скрывалось что-то более серьезное?

Только бы Роберт не узнал. Если он узнает, дело кончится плохо. Рабочие и без того настроены к нему враждебно, а Роберт не скрывает, что испытывает к ним аналогичные чувства. Нельзя позволить, чтобы дошло до открытого конфликта, когда до заселения осталось чуть больше недели, а столько еще предстояло сделать.

Эрика решила поговорить с бригадиром и выяснить, какие настроения витают среди рабочих. Не получил ли Роберт в их лице бомбу замедленного действия, которая может рвануть в любой момент?

Заробалас руководил разгрузкой модулей новой ограды, представлявших собой стальные каркасы с сетчатыми полотнами. Их должны были установить взамен проржавевших металлических прутьев, разобранных и вывезенных на свалку.

Рабочие вынимали модули из грузовика и складывали с внешней стороны ограждения, от которого осталась условная граница в виде примятой травы. Их лица были хмурыми и сосредоточенными. Никто не смеялся, не подтрунивал друг над другом, как это обычно бывает во время выполнения монотонной физической работы.

Создавалось впечатление, что этих людей пригнали сюда силой и силой заставили работать, хотя в действительности им пообещали двойную оплату, и за первую неделю деньги уже были выплачены. Их никто не обманул и не собирался обманывать впредь, поэтому у них не было причин для недовольства.

Увидев Эрику, Заробалас поспешил ей навстречу.

– Кирия Трейси, – бригадир склонил голову в знак приветствия, хотя за этот день они виделись уже несколько раз. – С установкой ограды придется подождать до утра, скоро стемнеет.

– Что произошло в столовой для персонала?

– В столовой?

– Повар сказал, что рабочие отказались есть обед, приготовленный специально для них.

– О, это такой незначительный эпизод, что…

– Незначительный эпизод?

Эрика невольно повысила голос, и несколько голов повернулось в ее сторону, несколько пар любопытных глаз впились в ее лицо.

– Я жду объяснений, – тихо сказала Эрика, повернувшись к рабочим спиной. – Назовите мне вескую причину, по которой ваши люди отказываются от бесплатной еды.

– Вероятно, они рассматривают ее как подачку.

– Обед, предоставляемый компанией своим сотрудникам – обычная практика. Это делается не для того, чтобы унизить, а для того, чтобы проявить заботу. Персонал, который заселится в отель через несколько дней, тоже будет питаться за наш счет, это оговорено в трудовом контракте.

– Вы не предупредили, что с сегодняшнего дня моим людям полагается бесплатный обед, и они, как обычно, принесли еду с собой. Разумеется, они не захотели ее выбрасывать.

– Значит, дело только в этом? И если вы скажете рабочим, что завтра для них опять приготовят обед, они оставят свои контейнеры дома?

Эрика посмотрела Заробаласу в глаза, и бригадир, не выдержав ее взгляда, отвернулся.

– Я не могу указывать, что им есть, – сказал он после паузы. – Я им не нянька.

– Я не прошу им указывать! Я пытаюсь понять, в чем дело. И если они снова откажутся…

– Они откажутся. Просто примите это как данность и не переводите зря продукты.

– Кирие Заробалас, – Эрика коснулась руки бригадира, тот вздрогнул и поднял на нее глаза. – Скажите, что произошло в этом отеле? Ведь что-то произошло, да? Сейчас или в прошлом…

Эрика видела, что Заробалас колеблется. Она ждала рассказа, который мог бы объяснить и нежелание людей работать, и их отказ от обеда, и ее странные находки в парке…

– Я ничего не знаю, – сказал бригадир с отстраненной вежливостью. – Прошу меня простить.

Быстро кивнув, он вернулся к рабочим.

Эрика смотрела ему вслед и отчетливо понимала: здесь действительно случилось нечто серьезное. И не недавно, а еще когда он стоял заброшенным.

Или – что более вероятно – когда отель функционировал, то есть двадцать лет назад или даже раньше. Если Заробалас в то время жил на Косе, он должен быть в курсе той давней истории.

Помимо странного поведения рабочих, оставалась еще незнакомка. Эрика не сомневалась, что Заробалас знает о ее существовании. Он наверняка видел эту девушку, а может, даже разговаривал с ней. Но не сказал о ней ни слова.

Что ж, найдутся другие, более разговорчивые. Эрика решила наведаться в ближайший поселок и расспросить местных жителей. Она пойдет туда завтра, сразу после того, как проведет инструктаж персонала. Вот тогда-то ей и пригодится свободное владение греческим.

– Ты куда-то собралась?

Роберт отвлекся от счетов, которые он просматривал в своем кабинете. Кабинет Эрики располагался напротив, через коридор.

– Хочу прогуляться до поселка, заглянуть в местные магазинчики. Дашь мне немного наличных? Возможно, там не принимают кредитки.

Роберт вынул из ящика несколько купюр и протянул ей.

– Купи мне пену для бритья.

– Хорошо. Я вернусь к ужину. Не скучай без меня!

– Постараюсь. – Роберт улыбнулся Эрике и вернулся к своим счетам.

Выйдя из главного корпуса, Эрика направилась к воротам. По пути она машинально отмечала изменения, которые произошли вокруг за последние сутки.

Работы по благоустройству территории велись полным ходом. Команда озеленителей подстригала кусты, вырубала засохшие деревья, приводила в порядок лужайки. Взрослый и детский бассейны были заполнены водой, пока что временной; через несколько дней, убедившись, что системы слива и обеззараживания работают без сбоев, ее заменят пригодной для купания. На очереди было подключение фонтанов. Плотники стучали молотками, устанавливая в тени кипарисов детский городок.

Идиллическая картина, ничем не напоминающая того удручающего запустения, которое царило здесь совсем недавно. Верилось с трудом, что за столь короткий срок удалось достичь такого прогресса в борьбе с разрушительными силами природы.

Но Эрику не оставляло беспокойство. Хоть и сглаженное присутствием большого количества людей, оно не исчезло совсем. Ей было по-прежнему не по себе, когда она возвращалась в свою комнату по пустынному коридору или осматривала помещения второго корпуса, или, как сейчас, шла по аллее, обсаженной старыми деревьями, почти не пропускающими солнечного света.

Ее не покидало ощущение, что за ней следят. Несколько раз Эрика оборачивалась, уверенная, что увидит мелькнувшее среди деревьев белое платье, но там никого не было.

Выйдя за ворота, Эрика дошла до асфальтированного шоссе, пересекла его и направилась по тропинке, петляющей по поросшим чахлой растительностью каменистым холмам к поселку, расположенному на вершине самого большого холма. Дневная жара спала, сменившись комфортным теплом, которое с началом лета станет доступным только по ночам.

Поравнявшись со старой неплодоносящей оливой, раскинувшей крючковатые ветви наподобие шатра низко над землей, Эрика уселась в ее тени, чтобы немного отдохнуть. Перед ней простиралось море – отсюда совсем далекое и поэтому более насыщенного синего оттенка. Сейчас оно напоминало огромный, переливающийся на солнце сапфир с вкраплениями зеленого и голубого.

Отель, окруженный обширным парком, с высоты казался маленьким, почти игрушечным. Где-то там полным ходом кипела работа, а здесь, под оливой, царили умиротворение и покой. Эрике захотелось продлить минуты этой праздной безмятежности. Она представила, что находится здесь на отдыхе, как представляла уже не раз, сидя на террасе с чашкой кофе в руке или загорая на пляже после утреннего купания.

Она знала, что их с Робертом ждет немало трудностей, которые порой будут казаться им неразрешимыми. Собственно, проблемы уже начались. Прежде всего, незнакомка. Возможно, она преследовала вполне безобидные цели, появляясь то в отеле, то в парке с завидной регулярностью, но Эрике это определенно не нравилось. Дальше – рабочие, отказавшиеся от обеда. И, наконец, утренний инструктаж персонала, обернувшийся очередным неприятным открытием.

Сразу после завтрака Эрика вошла в конференц-зал, где собрались будущие сотрудники «Персефоны». Менеджер из рекрутинговой компании протянула Эрике поименный список с указанием должностей и отметками о присутствии возле каждой фамилии. Пробежав глазами список, состоящий более чем из тридцати человек, Эрика подняла на менеджера удивленный взгляд:

– Что это значит?

– Да, пришли не все, – нервно сжимая в руках кожаную папку, признала девушка. – Я такого не ожидала, но, понимаете…

– Не все? – изумленно переспросила Эрика. – Да здесь едва половина наберется!

– Нет-нет, вы ошибаетесь. Из тридцати трех человек не хватает только десяти.

– Да, но кого! – Эрика более внимательно просмотрела список. – Бухгалтера, двух дежурных администраторов из четырех, водителя, начальника административно-хозяйственной службы, старшей горничной, кастелянши, медсестры… Отель не сможет функционировать без этих людей!

– Для меня это такая же неожиданность, как и для вас. Я постараюсь решить проблему как можно скорее.

– Надеюсь, хотя бы эти не сбегут? – Эрика окинула взглядом собравшихся людей.

Вид у них был не особо бодрый. Без пяти минут сотрудники сидели с каменными лицами; в ее сторону никто не смотрел.

Эрика почувствовала неприятный холодок в желудке. «Бедный Роберт!» – мелькнула в ее голове мысль и тут же улетучилась, вытесненная набиравшим обороты гневом.

– Простите, как вас?..

– Геба Цавахиду, – услужливо подсказала менеджер.

– Кирия Цавахиду, у вас есть ровно два часа, чтобы найти замену тем, кто не явился. Мы заключили договор с вашим агентством не для того, чтобы вы подвели нас накануне открытия. Десять человек, чьи кандидатуры были нами отобраны, в последний момент передумали работать в «Персефоне». Вероятно, у них нашлись веские причины. Но это не значит, что я или мой муж должны самостоятельно решать эту проблему.

– Я вернусь в агентство и подберу альтернативные кандидатуры на незакрытые позиции.

– Их квалификация должна быть не хуже, чем у тех, кто значится в этом списке.

Кирия Цавахиду поспешила к выходу. Выждав минуту, Эрика поднялась на подиум и тепло поприветствовала собравшийся персонал. Она испытывала искреннюю благодарность к этим людям. Даже если они окажутся не идеальными сотрудниками, будут допускать промахи и получать за них нарекания, все они в ее глазах обладали немаловажным достоинством: смелостью.

Разумеется, кирия Цавахиду не смогла никого найти так быстро – собственно, Эрика на это и не рассчитывала. Она выслушала сбивчивые объяснения девушки, попросила подключить руководство агентства (менеджер заверила, что руководство уже в курсе) и выразила надежду, что вопрос решится в ближайшее время. Кирия Цавахиду с жаром пообещала.

Эрика решила пока не расстраивать Роберта. Она не верила, что на таком большом острове, как Кос, невозможно найти людей, способных худо-бедно выполнять обязанности администратора, бухгалтера и горничных. Пусть хотя бы начнут работать, а позднее можно подобрать им замену.

Это неприятное происшествие – неявка трети сотрудников – возбудило в Эрике еще большее желание узнать правду. Какую тайну скрывает «Персефона»? Почему местные жители боятся отеля? Неужели много лет назад там произошло нечто такое, о чем люди помнят до сих пор? Помнят и рассказывают своим детям, ведь за это время на Косе успело вырасти новое поколение.

Поднявшись с нагретой земли, Эрика возобновила подъем. Тропинка становилась все более пологой и вскоре вывела ее на шоссе.

Поселок состоял из двух десятков домов: чистеньких, с белыми стенами, синими ставнями и буйно цветущими геранями. Дома тянулись вдоль главной улицы и смотрели окнами на море. «Как бы я хотела здесь жить!» – подумала Эрика в порыве внезапной зависти, тем более странной, что она являлась совладелицей отеля и явно находилась в более выигрышном положении, чем местные жители, по большей части не имеющие постоянной работы и зависящие от туристического сезона.

Магазинчики, кафе и таверны располагались на боковой улице, отходящей от основной почти под прямым углом и упиравшейся в лесной массив, спускавшийся вниз до самого основания холма.

В лавочках можно было купить незатейливые продукты, сладости, кое-что из одежды и кухонную утварь, а в тавернах – попробовать блюда местной кухни, стоившие до смешного дешево. За всем остальным, в том числе за медицинской помощью, жители поселка ездили за перешеек.

Двери домов были по местной привычке распахнуты, но за ними не наблюдалось никакого движения. Только на ступеньках одного крыльца сидел согбенный старик, на вид лет восьмидесяти, и читал газету. Почувствовав на себе взгляд, старик поднял голову, и Эрика увидела, что глаза у него редкого голубого оттенка: смесь бирюзы и лазури, неожиданно молодые на морщинистом лице.

– Добрый день, кирие, – поздоровалась Эрика.

Старик отложил газету и ответил на приветствие.

– Вы с большой земли? – спросил он. – Что-то раньше я вас тут не видел.

– Я действительно приехала сюда недавно. Но живу не в поселке, а там, внизу.

– Это где же – внизу? – старик приподнял седые кустистые брови. – Вроде там домов нету. Правда, я давненько с холма не спускался. Мне и тут неплохо, – он рассмеялся. – Неужели на берегу домов понастроили? Странно, внуки ни словом не обмолвились, а они каждый день там ездят… Хотя молодежь нынче не особо разговорчивая, не то что мы, старики.

– Я живу в отеле «Персефона». Мы с мужем его купили и теперь приводим в порядок.

– «Персефона»? – старик покачал головой. – Не слыхал.

– Раньше он по-другому назывался.

– Я только «Жемчужину Коса» знаю. Работал там лет тридцать назад. За садом тамошним ухаживал. Я ведь к растениям со всей душой. С ними проще общий язык находить, чем с людьми.

– Наш отель рядом с «Жемчужиной Коса». Мы с ними практически соседи.

– Так это тот, что с большим парком?

– Да. Как он раньше назывался, не знаете?

– Знал, да запамятовал.

Старик с трудом поднялся, с явным намерением уйти в дом.

– Подождите, кирие! Всего один вопрос…

– Пора лекарство принимать. Дочка будет браниться, если пропущу прием.

Он начал медленно подниматься по ступенькам.

– Вы что-то знаете? Знаете, но не хотите говорить? – воскликнула Эрика с отчаянием в голосе.

Старик обернулся и пристально посмотрел на нее.

– Уезжали бы вы оттуда, моя милая. И чем скорее, тем лучше, – сказал он и исчез за тюлевой занавеской, прикрывающей вход в дом.

Эрика беспомощно смотрела ему вслед. Она не уходила – просто не могла заставить себя уйти. Так и стояла напротив дома, ожидая, что старик передумает и вернется, но тут в окне появилась сурового вида женщина и спросила, что, собственно, ей тут нужно. Эрика медленно пошла по дороге, чувствуя спиной недоброжелательный взгляд женщины.

Свернув на боковую улицу, она остановилась в тени старого платана. Мысли в ее голове скакали, словно резиновые мячи. Почему старик ушел так внезапно? Что побудило его посоветовать ей уехать из «Персефоны»? То же самое сказала и официантка таверны. Эрика почувствовала, что сойдет с ума, если не узнает правду, что бы за этой правдой ни стояло.

«Торговая» улица была застроена каменными домами, на первых этажах которых помещались магазинчики и таверны, а на верхних – жилища хозяев. Из кафе, в котором варили замечательный кофе с пряностями, все столики были вынесены и расставлены под полосатыми тентами, хотя Эрике больше нравилось внутри, в темном зале с низким потолком и старинными гравюрами на беленых стенах. Но сейчас она прошла мимо, не обращая внимания на притягательный запах кофе, в иных обстоятельствах побудивший бы ее войти внутрь.

Эрика не знала, куда идет и зачем. Она забыла, что обещала Роберту купить пену для бритья и что ей нужно купить кое-что для себя. Она дошла почти до самого конца улицы, когда ее взгляд упал на вывеску «Домашние варенья».

Повинуясь внезапному импульсу, Эрика переступила порог и оказалась в небольшом магазинчике, всё пространство которого занимали полки, уставленные разнокалиберными банками с привязанными к горлышкам картонными ярлыками. Солнце, попадая через открытую дверь, выхватывало из полутьмы то золотистый мандарин в сиропе, то дольку фиолетового баклажана, уваренного до консистенции цуката, то изумрудно-зеленый джем из киви.

Эрика любила греческое варенье, приготовленное по особому рецепту, делающему дольки сочными, пропитанными прозрачным сиропом. Персефона каждый год варила несколько видов такого варенья в начале осени. Но из фруктов, которые продавались в лондонских супермаркетах, варенье получалось не таким вкусным и ароматным, как то, что Персефоне удавалось купить в районе, где жила греческая диаспора и куда варенье доставляли с Родоса или Крита.

Когда глаза Эрики привыкли к полутьме, она разглядела за прилавком, втиснутым в дальний конец зала, древнюю старуху, дремлющую на стуле. Закутанная в шаль, с всклокоченными седыми волосами, морщинистой шеей и изуродованными артритом руками, неподвижно лежащими на прилавке словно два музейных артефакта, она производила отталкивающее впечатление.

Протиснувшись по узкому проходу между двух рядов заставленных банками стеллажей, Эрика подошла к прилавку и кашлянула. Старуха не пошевелилась. На миг Эрику посетила страшная мысль, что та умерла во сне. Но тут старуха испустила руладу храпа, и Эрика от неожиданности отскочила назад.

– Простите, – сказала она и повторила уже громче. – Простите, пожалуйста!

Старуха открыла замутненные катарактой глаза и уставилась на Эрику.

– А? – надтреснутым голосом сказала она. – Что? Что вы хотите?

– Вы продаете варенье? – задала Эрика наиболее глупый из всех возможных вопросов.

– Не только варенье. Ещё мед. Чудесный мед с острова Тасос. Он с тимьяном. Вы любите тимьян?

– Не особо. А варенье из томатов у вас есть?

– Второй стеллаж слева, верхняя полка. Достаньте сами, мне тяжело ходить.

– Да, конечно. Не беспокойтесь.

– Осторожней, не разбейте там ничего!

Эрика сняла с полки полукилограммовую банку матированного стекла, внутри которой сквозь гущу сиропа просматривались плотно уложенные дольки помидорных цукатов – настоящее объедение. Для комплекта она прихватила с соседней полки баночку варенья из грецкого ореха и еще одну, из спелых инжиров, и составила всё на прилавок.

Старуха взяла лупу, изучила приклеенные к банкам ценники, подбила сумму на калькуляторе, с трудом нажимая на кнопки скрюченными артритом пальцами, и показала Эрике.

Эрика вынула из кармана купюру и протянула старухе.

– Выговор у вас не островной. Из Афин, что ли? – спросила та, рассмотрев купюру со всех сторон.

– Нет, я местная.

– Что-то раньше я вас тут не видела.

– Я живу внизу, у моря, – пояснила Эрика и добавила с нарочитым спокойствием, уже зная, какой эффект произведут ее слова. – В отеле, который двадцать лет стоял заброшенным, а теперь готовится к новому открытию.

Гречанка вздрогнула и отпрянула назад; на ее лице, словно на лакмусовой бумажке, проступили растерянность и страх.

– Я слышала… – прошептала она едва слышно, словно разговаривая сама с собой. – Да, слышала, но не верила. Не хотела верить.

Эрика наклонилась ближе, чтобы лучше разбирать слова, смысл которых ускользал от нее: старая продавщица шамкала беззубым ртом, что вкупе с местным диалектом делало ее речь невнятной.

– Там происходят странные вещи, – сказала Эрика. – С первого дня, как мы туда въехали.

– Так это вы купили отель? А мне говорили, будто новые владельцы – англичане.

– Мой муж англичанин. Я родилась и выросла в Англии, но моя мать была гречанкой. Поэтому я свободно изъясняюсь на вашем языке.

– Зачем вы это сделали? – старуха сокрушенно покачала головой. – Зачем его купили?

– Но мы ничего не знали. – Эрика помолчала. – Мы и сейчас не знаем. Вы мне расскажете?

Старуха словно бы не слышала. Она полностью ушла в себя, погрузившись в раздумья. Выражение страха на ее лице сменилось печалью.

– Кирия! – позвала Эрика. – Кирия, вызнаете правду?

– Знаю ли я? – горько повторила старуха. – Еще бы! Та давняя история стоила мне потери внучек.

– Давняя? Значит, что-то случилось в отеле перед тем, как он закрылся?

– Не закрылся. Его закрыли. Да, им пришлось это сделать.

– Кому – им?

– Правительству Греции, милочка. Только всё это было засекречено. И всех нас – всех, кто жил на этой оконечности острова – заставили дать подписку о неразглашении.

– Что произошло?

– Вы уверены, что хотите это знать?

Старуха в упор взглянула на Эрику, и ее взгляд оказался неожиданно осмысленным; в нем не осталось и следа прежней апатии.

– Боюсь, у меня нет выбора. Можно мне сесть?

Эрика придвинула к прилавку табурет, предназначенный для снятия товара с верхних полок, и опустилась на него. В этот момент зазвонил ее телефон. Взглянув на дисплей, Эрика увидела номер Гебы Цавахиду, менеджера из кадрового агентства. Нажав на отбой, она отключила телефон.

– Киприде, моей старшей внучке, тем летом исполнилось двадцать три. Она собиралась замуж и хотела заработать на свадебное путешествие, потому что ее жених был небогат. Зиновия только окончила школу. Ей и восемнадцати не было. Она устроилась в отель, несмотря на мои возражения. Хотела стать самостоятельной, как ее сестра. Уверяла, что это только на один сезон, а потом она пойдет учиться дальше. Ей нужны были деньги, чтобы продолжить образование. Она хотела стать переводчицей.

– Они обе погибли? Это был несчастный случай?

– Это было преступление. Самое настоящее преступление, только виновных так и не нашли. Хотя кое-кто утверждал, что не обошлось без вмешательства потусторонних сил. Но я не верю в эту чушь. Ни минуты не верила. – Старуха помолчала. – Обе внучки были на моем попечении. Их отец, мой единственный сын, умер, а невестка повторно вышла замуж и уехала в Салоники. Киприда и Зиновия остались со мной.

– Что с ними случилось?

– Вы хотели сказать, что случилось с теми восьмьюдесятью? – уточнила гречанка со странным, леденящим душу смешком.

– Восьмью… – Эрика запнулась и в ужасе посмотрела на старуху.

У нее мелькнула мысль, что несчастная страдает старческим слабоумием, но продавщица отнюдь не выглядела помешанной. Ее цепкий взгляд свидетельствовал о ясности ума.

– Кто-то умер сразу, другие уже в больнице. Об этом мало кто знает. Я узнала от своей подруги, которая работала медсестрой в госпитале Коса. В тот день была ее смена. Она успела мне рассказать прежде, чем с нее взяли ту подписку. Да она бы в любом случае рассказала, ведь речь шла о моих внучках, единственных, кто у меня остался после смерти Хермолаоса.

– Что произошло?

– Отравление.

– Отравление?!

Происходящее всё больше напоминало театр абсурда. Одна часть Эрики не хотела в этом участвовать, не хотела ничего слышать. Но другая ее часть, более хладнокровная, ждала продолжения. Эрика нетерпеливо подалась вперед, почти коснувшись грудью прилавка.

– Они отравились некачественной пищей? Возможно, в плохо прожаренном мясе был возбудитель сальмонеллы, и на жаре…

– Нет! Отрава была в воде.

– В воде… – эхом повторила Эрика, еще не до конца осознавая смысл этой зловещей фразы.

– Всё случилось очень быстро, никто толком ничего не понял. Отель был полнехонек. Середина июля, разгар сезона, девять часов утра. Кто-то принимал душ или чистил зубы, кто-то завтракал, а кто-то плавал в бассейне… Уцелели только те, кто, проснувшись, сразу отправились на пляж. Их оказалось очень мало, этих любителей раннего морского купания: человек пятнадцать из ста постояльцев и сотрудников отеля. Им повезло. Да, им повезло, – задумчиво повторила старая гречанка. – В отличие от моих внучек. Зиновия выпила стакан воды после того, как перестелила два десятка постелей, а Киприда была инструктором по плаванию и отрабатывала технику ныряния с одной из туристок.

– Я не понимаю, – пробормотала Эрика. – Вы хотите сказать, отрава была в любой воде на всей территории отеля?

– Кроме бутилированной. Но тогда, двадцать лет назад, пластиковые бутылки были еще не в ходу. Воду пили из-под крана, это считалось безвредным. Сговор производителей бутилированной воды произошел уже позже, в начале двухтысячных. Тогда-то нас и стали убеждать с экранов телевизоров, что вода из-под крана – это яд. Впрочем, в тот день вода действительно оказалась ядом.

– То есть кто-то просто взял и влил в воду заразу? Разве такое вообще возможно?

– Да, в это трудно поверить. Тем более доказательств так и не нашли. После того, как отель оцепили военные, были взяты пробы. Везде: в бассейне, и в номерах, и на кухне, даже в прачечной.

– И что?

– И ничего. Пробы оказались чистыми. Обычная вода, не хуже, чем в других отелях.

– Но почему же тогда решили…

– Они кричали. Те, кто умирал в то утро. Корчились в судорогах, хватались за горло, катались по земле. Почти у всех были обожжены губы, трахея и пищевод. Как если бы они выпили синильную кислоту, только не концентрированную, а разбавленную. Они кричали, что отравились водой. Что она жжет их, жжет изнутри. Моя подруга работала в отделении интоксикации уже пятнадцать лет. Она не могла ошибиться – и врачи, дежурившие в тот день, тоже не могли.

– Неужели никого не удалось спасти?

– Только нескольких человек, кому вода просто попала на губы или в рот – при чистке зубов, например. Они отделались ожогами слизистой. Но это всё были взрослые. Дети оказались слабее.

– Дети? Да, в самом деле, там должны были отдыхать дети. И сколько… сколько…

– Кажется, около трети всех погибших.

Какое-то время Эрика молчала. Услышанное не укладывалось в голове. Наконец она сказала:

– Нужно быть настоящим чудовищем, чтобы убить детей. Да еще таким жутким способом…

– Вы правы. Тот, кто это сделал – чудовище.

– Неужели его так и не нашли?

– У полиции имелись подозрения, но без доказательств нельзя выдвинуть обвинения. И дело закрыли. Засекретили, насколько это возможно. Отель законсервировали, врачей обязали хранить молчание, а выжившим и тем, кто тем утром ушел на пляж, выплатили кругленькие суммы за молчание. Уж не знаю, как правительству удалось замять скандал на высшем уровне, ведь почти все погибшие, за исключением сотрудников отеля, были гражданами других стран. Думаю, их родственникам были выданы липовые свидетельства о смерти. И уж конечно, о том, что смерть носила массовый характер, никому – ни родственникам, ни консулам – не сообщили. Всё сделали очень быстро, в обстановке строгой секретности. В тот же день у отеля поставили шлагбаум, возле которого несли круглосуточную вахту военные, а территорию обнесли высоким забором. Правда, спустя некоторое время охрану убрали. Поняли, что в отель и так никто не сунется. Местные обходили его стороной. Мало кто верил, что отравление воды – дело рук человеческих.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю