Текст книги "Фикция (СИ)"

Автор книги: Наталья Егорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Наталья Егорова
Фикция

Космодиспетчер Яничков фантастику любил, но относился к ней строго. Вот, например, фантастика хорошая, реальная – это та, что имеет право сбыться в будущем. Были же времена, когда не только колоний на Марсе, но и спиртовых мобилей не существовало, да и ели тогда всякую гадость неочищенную. А теперь пресный лед с Тритона на Марс возим, и никакой фантастики. Вон, старенький буксир-ледовоз «Нептун» на орбите болтается, бортовой номер ОПУ5; двухмесячная вахта закончилась – отдыхать летят. Три человека команды, капитаном – Кир Торман, старый приятель, с ним Яничков в школе учился.

А вот если взять реинкарнации всякие, путешествия между мирами и разные волшебные штучки – то это и не фантастика вовсе, а так, ерунда. Тут Яничков твёрд.

Ну, скажем, был тверд. Еще минуту назад.

Потому что полминуты назад от ОПУ5 отпочковался и повис в бархатном пространстве ещё один точно такой же "Нептун". Потом ещё один. И ещё. Пять совершенно одинаковых буксиров, построившись правильным клином, издевательски подавали световой запрос на посадку.

Яничков забыл, как дышать и куда нажимать. Он бы списал происходящее на внезапное сумасшествие – внезапное сумасшествие вписывалось в реальную картину мира – но вот же электроника показывает пять кораблей класса буксир модели Нептун. И все с бортовым индексом ОПУ5.

Опупеть можно.

Но на этом фантасмагория не закончилась. Яничков проморгаться не успел, а над маленькой эскадрой развернул кожистые крылья изумрудный шипастый дракон размером никак не меньше транспланетарного лайнера. Разинул зубастую пасть и просемафорил светящимися глазищами какую-то ерунду.

В панике Яничков совершил энергетическое безобразие: включил голосовую связь. В диспетчерскую ворвался радостный бас:

– Привет, Земля! Как вам наше шоу?

– Это бред, – заявил редактор. – Только идиот может пустить это в эфир.

– Это сенсация. Реальная же съемка!

– Мне плевать на ее реальность! Выглядит, как дешевый комикс. Инопланетяне заявились завоёвывать Землю на старом буксире при поддержке дракона. Дракона! Бред.

– Ну, я ж ничего не придумываю...

– Так, может, оно и плохо, – заключил редактор и с силой провёл ладонями по волосам, словно заталкивая в голову неудобную мысль. – Что там за экипаж?

– Капитан – Кир Торман, штурман – Андрей Лапин, суперкарго этот... как его – на "Ф" имя такое странное.

– Суперкарго с ними? А зачем?

– Да там проблемы какие-то с доставкой льда были, на Марсе. Месяц назад "галановости" репортаж давали – кто-то там у них лёд налево толкал...

– Так, может, с этим связано?

– Дракон?

– А почему нет? Так, ты давай-ка поройся там, на месте. Диспетчеров расспроси, обслугу. На Марс пока подожди: продолжение, похоже, будет здесь. Хотя прощупать надо и там. И на Тритоне поузнавай, что творится.

– А материал?

– Что материал? Дадим мы твой материал, куда мы денемся. Не мы, так другие дадут, так хоть первыми будем.

И заключил с задавленным недоумением:

– Но все равно бред.

Людей, которым журналисты навешивают ярлык «воротила теневого бизнеса» в фильмах принято изображать либо самоуверенными красавчиками, либо бульдогами-неандертальцами, способными сокрушить любое препятствие. Все они ворочают делами из шикарных кабинетов, только у первых обстановка сплошь антикварная, у вторых – суперсовременная.

Здешний кабинет тоже был шедевром дизайнерской мысли – цветное стекло и ослепительный свет, однако его хозяин скорее напоминал мелкого лавочника. Короткопалые ручки сложены на тугом брюшке, вислые щечки стекают к мягкому подбородку, взгляд хитер и увертлив. Впрочем, внешность явно обманывала.

– Босс, это какая-то ерунда. Это никак не связано с нами!

– Твоя уверенность впечатляет, Смити, но ведь та же трасса, те же буксиры.

– Поверьте, босс, этот экипаж даже не в деле. Мы им даже не предлагали!

– Мне не нравится сегодняшняя ситуация. Месяц назад вскрылась история с соленым льдом – по твоей халатности. Шумиха поднялась на всю систему. Я тебя не наказал, потому что ты обещал заткнуть болтливые рты.

– Я заткнул, босс...

– Ну да, несчастный случай в порту, на который репортеры слетелись, как мухи на дерьмо. Отличный способ прятать концы, нечего сказать. Я был вынужден искать новое место, переводить туда базу, отменять несколько заказов, потому что теперь на моих буксирах летают стукачи.

– Суперкарго сажали, куда попало – на семь экипажей из двадцати. Они тыкаются вслепую, босс! У них нет ни имен, ни координат. Они даже не понимают, как мы заменяем лед.

– А теперь они показывают безумную историю про пять буксиров и дракона. И ты уверяешь, что это "ерунда" и "не связано с нами". Знаешь, я начинаю испытывать желание устроить еще один несчастный случай – небольшой, всего для одного человека. Ты понимаешь меня, Смити?

– Босс! Я разберусь, босс! Я узнаю по своим каналам, уточню. Пожалуйста, босс, может быть, это провокация – я разберусь.

– Ну разберись, разберись, – и скучно закончил. – Три дня тебе осталось, чтоб ты знал.

На трассе Марс-Тритон неожиданностей уже много лет не наблюдалось. Каждый камешек промерен, обнюхан и в реестр занесен – какие уж тут неожиданности! Ну, разве что движок у кого засбоит или там герметизация нарушится – буксиры-то старенькие ходят – но и тут какие проблемы. Вызываешь аварийку и сидишь – сухари жуёшь пару суток.

Последний несчастный случай лет семь назад произошёл. Да и то по глупости: чудик на спор в открытый космос вышел, а скафандр оказался с дефектом.

В общем, когда в корпус ОПУ5 шарахнуло, Андрей даже не понял, что случилось. И шарахнуло-то не слишком сильно, разве что противно: на мгновение ощутилось, как будто проваливаешься на скоростном лифте этажей на десяток.

Он вначале решил. что задремал – ночная вахта все же. Потом система запищала про разгерметизацию. Тоже, в принципе, делов на пять минут – то ли пробоина крохотная, то ли просто трещина усталостная. Правда, неясно осталось, чем же их тряхнуло, но мало ли, что там за бортом в космосе болтается. Может, мусорный контейнер неучтенный.

Андрей даже рассказывать утром не стал.

Это они ещё к Тритону шли, без "брикета". А вся чертовщина началась на обратном пути, примерно в той же точке пространства. И опять с Андрея.

Он заполнял путевой журнал – дело скучное, бюрократическое: копируешь стандартные наборы слов "произведена профилактическая проверка приборов" да "осуществлена отработка операции обслуживания", потом чуток их переставляешь для пущей естественности. Обезьянья работа – а попробуй не заполни, чиновник тебя вместе с этим журналом съест.

Кофе хотелось до безумия. Настоящего, земного, парящего дивным ароматом и чтоб непременно в толстой керамической кружке. В какой-то момент Андрею почудилось, что в каюте и впрямь повис кофейный запах, он машинально поднял глаза и...

Кружка стояла на столе. Керамическая, глазурованная, с толстыми стенками, с круглой неудобной ручкой. Андрей видел крохотные вмятинки на чёрных боках, мельчайшие пузырьки на поверхности, блик от падающего света. Совершенно обычная картина, у Андрея дома осталась точно такая же кружка, вот только... Только вот горячий кофе в открытой посуде на борту буксира, где гравитация 0,3g – это, знаете ли, совершенно невозможная вещь.

Андрей протянул руку, и пальцы прошли сквозь керамическую стенку, сквозь горячую жидкость, не ощутив даже малейшего неудобства. При этом кофе продолжал пахнуть, а пар все так же поднимался к потолку.

Вот тогда Андрей заорал.

– Кружка, значит. И кофе, значит. Хороший кофе. Я бы такого выпил.

Капитан Кир был не то, чтобы громаден – крупных не берут в космонавты, каждый килограмм же на счету – но коренаст почти до квадратности, а потому занимал едва не полкаюты. В противоположность ему приблудный суперкарго с невозможным именем Феофил вид имел самый дистрофический. Кир бурчал, Феофил молчал, Андрей оправдывался. Три форменные космические лысины блестели под круглой лампой.

– Кофе очень хотелось, я ж отчет составлял, а потом смотрю – стоит.

Кир совал толстые пальцы в галлюцинацию, сопел, тер поверхность стола. Стол ощущался нормально – гладкий пластик, мизерная крошка от галеты. Кружка не осязалась вовсе, но виделась натурально. Запах кофе кружил голову, экипаж непроизвольно сглатывал слюни.

– Полный улетай. То есть ты захотел кофе, и она появилась – так?

– Вроде так. Кажется. Или наоборот: сначала появилась, а потом уже я про кофе подумал.

– То есть это твоя галлюцинация.

– Ну как же моя, если все видят!

– Нет, но это ж ты ее сотворил?

– Ну, вроде... Наверно, я.

– Так представь, что ее нет.

– Как я могу представить, что ее нет, если для этого надо представить, что она есть!

– Ну, представь еще что-нибудь. Чтоб появилось.

Андрей зажмурился и напыжился, аж покраснел. Кружка не дрогнула.

– Не выходит?

– Не видать. Ты чего представлял?

– Колбаску... сырокопченую. Кружочками.

– Колбаски бы неплохо, да.

Андрей поскреб голый череп, формой которого гордился так, что даже между рейсами волосы не отращивал.

– А может, оно само?

– Ну да, нарисовалось, – кивнул капитан и снова протянул ладонь к ненастоящей кружке. И отдернул с утробным рыком, когда прямо под пальцами образовался здоровенный тугой огурец. Судя по запаху, соленый. И тоже неосязаемый.

– Ой, это, кажется, не я, – охнул Андрей. – Я ложку представлял. В кружке.

– Это, кажется, я, – смущенно пробормотал капитан. – Только бутылка не получилась.

– Смотрите, – сказал Феофил. И показал длинным кривым пальцем в потолок.

Там вокруг светящейся полусферы порхала чумовая бабочка: здоровенная – с земного воробья – с хитро вырезанными синими крыльями. Даже завитки на усиках можно было разглядеть, даже ворсинки на мохнатом пузике.

– Офигеть, – сказал капитан.

– Бабочку я точно не представлял, – заявил Андрей.

А Феофил прошептал потерянно:

– Я похожую в детстве в зоопарке видел. Может, это я сотворил...

– То есть мы теперь все так умеем? Ого!

– Только мне не нравится слово галлюцинация. Пусть будет видимость, что ли.

– Фикция.

– О, отлично – фикция.

Эксперименты продолжались. Через полчаса стол оказался завален воспоминаниями о любимых блюдах, а воздух наполнен тропическими бабочками и коралловыми рыбами. Три одинаковых рыжых хомяка деловито бегали по потолку, на полу разлегся трехметровый аллигатор с очень зубастой пастью – не иначе, чей-то ночной кошмар. Должно быть, это выглядело забавно: три лысых удивлённых чувака в тесной каютке, а вокруг мельтешат рыбки с хомяками.

Полный улетай, как сказал бы Кир.

Выяснилось, что Андреевы галлюцинации более изощренные, может, потому, что он и всегда больше деталей примечал. Зато Кир отлично копировал предметы, до трех десятков дублей делал одновременно, те и выглядели одинаково, и двигались синхронно. Еще обнаружили, что одновременно галлюцинаций может быть не сколько угодно: новые появляются, а старые вроде как стираются. Что сохраняется фикция в пределах прямой видимости, а как создатель отвлекся – скажем, спать пошел или по какой другой надобности надолго отлучился – через час глядишь, все придуманное им сдохло.

А когда Андрей "нарисовал" за бортом гигантский алый цветок, заслонивший Венеру, Кир в восторге грохнул кулаком по столу:

– Все, ребята, завязываем с полетами. Доберемся до Земли, будем делать шоу-бизнес. Это ж вы только представьте, какие перспективы!

Вот тогда Феофил и выступил.

До этого момента Феофила в экипаже не воспринимали. Шут с ним, с именем – мало ли, что у родителей в голове творилось. Но во-первых, родился он на Земле – значит тёмная лошадка, раз в космос загремел: земные, они за поверхность держатся. Во-вторых, никто его сюда не звал, не просил – сто лет летали без суперкарго и ничего, обходились.

Нет, была вроде недавно какая-то история с соленым "брикетом", но не на ОПУ5 же! Давайте теперь на каждый буксир по суперкарго посадим – кислород расходовать! Можно подумать, они сейчас прямо в космосе пресный айсберг сбросят, а соленый приплавят – это ж база нужна, оборудование, одного персонала человек пять минимум. Да и себе дороже связываться: ну наваришь пару раз какие-то деньги, а как вскроется афера, кто их потом на работу возьмет.

И ладно бы хоть парень компанейский оказался, а то ни рыба, ни мясо: сидит целыми днями в своем закутке, глаза закроет и книжки слушает. Ну и кто он после этого? Да и галлюцинациями не особо восторгался: попробовал пару бабочек "нарисовать" и все. А тут вообще выдал:

– Лучше бы нам об этом забыть и никому не показывать.

Кир с Андреем переглянулись:

– Это еще почему?

– Н-ну, мы же не знаем откуда оно взялось, чем это может грозить... нам, в первую очередь.

– Да ладно тебе. Это ж видимость одна. Фикция.

– А вдруг это приведет к разрушению сознания? Или... вдруг это вообще групповая галлюцинация и видим ее только мы?

– А это мысль, – заморгал Кир. – Надо проверить.

Вот тогда они с Андреем и устроили парад буксиров с драконом во главе. И когда замигал индикатор голосовой связи, Кир выдал в эфир фразу, переданную затем во всех новостных выпусках:

– Привет, Земля! Как вам наше шоу?

Байты текстовой связи, экономно упакованные в световых квантах, метались между космопортом и ОПУ5.

"опу5 просит посадки"

"земля посадки не дает"

"что значит не дает"

"земля посадки не дает сделайте повторный запрос через час"

"кто там на связи яничков ты что ли плешивый черт"

"сам лысый кир ничего не могу сделать у меня инструкция повторите через час"

"какая к лешему инструкция у меня горючего в обрез"

"не ври я ваши данные вижу"

Капитан растерянно обернулся:

– И что это значит?

– Может, посадочная переполнена?

– Ну да, – скептически скривился Кир, – внезапно началась галактическая олимпиада. И как раз здесь.

– Или погода нелетная.

– Непосадочная, ага.

– Зря мы это затеяли, с драконом, – выступил Феофил. Кир сдвинул брови, но промолчал: хорошо хоть не "вы затеяли".

Под буксиром проплывала Африка.

"яничков скажи мы пошутили согласен получилось глупо"

Молчание.

– Может и зря, конечно. Но очень уж хотелось попробовать. Черт, что же они молчат?

– Я бы на нашем месте рванул куда-нибудь на Нептун и затерялся бы там в колонии, – сообщил Феофил.

Капитан набычился:

– Насчет места не знаю, но у меня семья тут, – и ткнул пальцем вниз, где между синим океаном и буксиром растянулась белая кисея, – на Земле.

– И у меня жена, – поддакнул Андрей. – Молодая.

– И вообще это недоразумение. Пару витков сделаем, и посадят.

– Хотел бы я на это надеяться, – пробормотал Феофил.

Система, пискнув, выплюнула короткий текстовый сгусток:

"кир погоди свяжусь"

– Ну а чего б мы делали-то? Ждем...

– Обычный буксир... – редактор остановил ролик. Во весь экран развернулся обшарпанный борт ОПУ5.

– Сейчас обычный, но вы же видели.

– Точно не розыгрыш?

– Мы проверили по всем алгоритмам – съемка реальная.

Редактор потер лоб, провел ладонями по щекам.

– Ладно. Теперь надо решить, что с этим делать. В космопорте кто из наших?

– Третья группа, но их выгнали в холл. Вообще всех выгнали, там военных прорва, и спецслужбы всякие понаехали. Мы, конечно, подслушиваем...

– И что?

– Решают, сбивать или сажать. И если сажать, то сразу уничтожить или изучить.

– Если собьют, мы должны это снять. И если посадят, тоже.

– Ну, мы, конечно, подглядываем. Но качество аховое.

– Плевать на качество, мы должны первыми дать это в эфир. А если посадят, надо брать интервью. Кто автор этого... шоу? Кто-то один из них или все трое?

– Неизвестно. Они затаились и молчат.

– Экипаж?

– Нет, спецслужбы. Прервали связь с буксиром и решают, что делать.

– Это неправильно, нам нужна информация. Так... Подключаем адвокатов, пусть требуют объяснений от имени семей. Семьи у них, надеюсь, есть?

– У капитана жена и сын, у штурмана жена, суперкарго холост, но я могу узнать насчет подружек.

– Не надо, пока нам хватит. Давай, запускай юристов. И голосовую связь пусть непременно дают. Если после этого их собьют, у нас будет офигительный материал!

Редактор помял щеки, как пластилиновые:

– Впрочем, если посадят, тоже.

Босс взял с подноса рюмку с марсианской текилой, поднес к маленькому рту.

– Пока достоверной информации мало, но похоже, они умеют создавать... – Смити замялся, подбирая слово, – разные формы.

– Материальные или видимость?

– Пока данных нет, босс. Мнения экспертов разделились.

– Экспертов, говоришь? А сам что думаешь?

– Босс, я заканчивал технологический... Создать материальную форму в космосе – это... В общем, я думаю, это видимость.

Маленький человек в большом кресле прикрыл глаза, то ли смакуя экзотический напиток, то ли обдумывая услышанное.

– Видимость – тоже неплохо. Возможно, даже более удобно. Надо их заполучить.

– Да, босс.

– Там есть наши люди?

– Двое, босс.

– Нужно, чтобы буксир посадили. А потом мы заберем этих... шоуменов к себе. И, Смити...

– Да?

– Считай, что я дал тебе отсрочку.

– Капитан, диспетчерская на связи! Вторая запасная линия.

"кир у нас тут сплошные военные решают что с вами делать все напуганы"

"что за ерунда"

"не знают чего от вас ждать решают не сбить ли прямо с орбиты"

"с ума сошел"

"я серьезно вы там люди еще или уже нет"

"дурак"

"а как получилось что вы такое делаете"

"сами не знаем случайно вышло"

"или думают посадить буксир и здесь уничтожить вместе с вами"

Кир яростно заскреб макушку.

– Я ничего не понимаю. Мы что, преступники какие-нибудь?

– Мы хуже, – сказал Феофил. – Преступники – люди, а мы теперь кто?

– А кто мы? – рванул на груди скафандр Андрей. – Кто? Ну научились фикцию всякую показывать, так это же здорово! Прикольно же! Чего пугаться-то? Подумаешь, дракон! В видео и похлеще показывают.

– Я думаю, им и пяти буксиров бы хватило, – мрачно заметил Феофил.

"они считают вы инопланетяне или симбионты или это болезнь"

Кир растерянно заморгал.

– А может, мы и правда... того?

Андрей мелко замотал головой. Феофил пожал плечами:

– Боюсь, мы не сможем определить это сами. Капитан, вы помните какой-нибудь случай из детства?

– Ну, вот, например, когда мы с Яничковым забрались в базу...

– А какая модель была у вашего первого учителя, помните?

– SuperTeacher 2.0 pro.

Феофил развел руками:

– Я тоже провалов в памяти не нахожу. Если нас захватили инопланетяне, то стирать воспоминания они не стали, значит мы все равно ничего не поймем. Разве что по ночам у нас будут отрастать щупальца.

– Остается болезнь.

– Нет, капитан, остается еще много чего. Приобретенный талант, наследственная память какая-нибудь, взаимодействие с автоматикой буксира, изменения на генетическом уровне... в любом случае нас проще уничтожить, чем разбираться.

Пискнуло и мигнуло зеленым – голосовая связь с Землей. Голос, безжизненный, как кусок железа:

– Борт ОПУ5, посадка задерживается по техническим причинам. Просьба отнестись с пониманием. Вашим семьям предоставлена возможность связаться с вами.

И сразу же передатчик взорвался нервным женским голосом.

– Кирушка, что у вас там творится-то, а? Вы что натворили?

– Валь, ты не нервничай. Слышала же, что-то техническое. Сядем часика через два-три, к вечеру дома будем.

– Ты меня не обманывай, вас в новостях показывали. С драконом! Это что же будет, а, Кир?

– Ну чего ты переживаешь, все нормально будет. Я ж тебе говорю, к вечеру вернемся, ты там кого хочешь спроси, тебе подтвердят.

– А дракон?

– Ну, дракон – это так, для интереса. Ты мне лучше скажи, как там Петька?

– Охламон твой Петька, позавчера опять двойку по русскому притащил. Я ему сеть на неделю заблокировала, так он через твой логин зашел, так я... Господи, о чем это я? Кирушка, я боюсь. Сдались бы вы, а?

– Да ты что, Валюш? Я ж тебе говорю, с посадкой техническое что-то.

Капитан отвалился от передатчика, вытирая мокрый лоб. А из динамика уже несся другой женский голос.

– Андрей Витальевич, я не хочу иметь с этим ничего общего, вы меня поняли?

Андрей растерянно затоптался на месте.

– Ленок, ты чего?

– К вашему сведению, я уже подала на развод. Мне надоели ваши истории с девицами...

– С какими девицами, Лен, ты что?

– Со странными экспериментами, с шифрованными посланиями. Я передам все сведения соответствующим органам. Мой адвокат с вами свяжется позднее.

Щелчок отключения прозвучал, как выстрел.

– Борт ОПУ5, – снова проскрежетал нечеловеческий голос. – Продолжайте движение по орбите. Параметры посадки будут переданы вам через два часа.

Тишина в каюте казалась вязкой, как клей. Под потолком бесшумно порхала забытая всеми бабочка.

– Черт, какие девицы, какие послания? Только перед рейсом ведь женился. ничего не понимаю... Она что, с ума сошла?

– Не горюй, штурман, – с напускной бодростью воскликнул Кир. – Как сядем, найдем мы тебе девушку, которая не боится драконов!

Феофил только вздохнул.

– Капитан, шифрованная!

"кир слуш быстр коордты старй баз азия"

"да"

"бывш воен баз посад есть дальш сами"

– Андрей, поймал?

– Да! Информаторий говорит, законсервирована тридцать лет назад, вроде там какая-то авария была нехорошая. Посадочная закрыта, навигация не работает.

– Сядем вручную. Я посажу.

– Кир, это значит неподчинение приказу. Нас же собьют!

– Они и так нас собьют. Или разберут на молекулы в каких-нибудь секретных лабораториях. А так – подсунем им какую-нибудь фикцию..

– Кир, ты аферист.

– Нет, я просто жить хочу. Но ты ведь со мной?

– Ну а куда ж я, черт побери, с буксира денусь!

– Феофил, ты?

– Я только за. Это для нас будет хороший шанс. И если я могу чем-то помочь...

– Но все равно это самоубийство! Стоит им понять, что мы задумали...

– Значит, надо, чтобы они не поняли. Надо попробовать уменьшить буксир – зрительно. Или, скажем, сделать из него метеор.

– Но координаты-то!

– Сманеврируем.

– Но сообразят же! Не дураки же!

Лицо Феофила озарилось:

– А чтобы не сразу сообразили, мы сделаем вот что...

«Мы ведем репортаж с Красной площади, над которой завис один из звездолетов захватчиков. Теперь уже не вызывает сомнения, что это нашествие: сотни таких звездолетов зависли над столицами государств и крупными населенными пунктами».

Камера показывает брюхо громадной летающей тарелки: по матово-черной поверхности пробегают слепящие голубые разряды. Воздух вокруг чудовищного аппарата словно мерцает.

"До сих пор пришельцы не выдвигали никаких требований. Хотят ли они поработить человечество или начать конструктивный диалог – неясно. Аналитики считают, что их молчание – средство психологического давления".

Громада летающей тарелки словно придвигается к наблюдателю, с поверхности прямо в объектив соскакивает слепящая молния. Камера шарахается в сторону.

"Люди в панике. Толпы хлынули на улицы. На дорогах, ведущих из городов, огромные пробки. Официальные службы пытаются навести порядок и организовать эвакуацию из городов. Есть жертвы".

За спиной журналиста мечутся люди, камера выхватывает раззявленные рты, перекошенные лица.

"Мы не знаем, что готовит нам завтрашний день. Ясно одно, человечество уже никогда не будет прежним".

Редактор выключил визор и сложил руки на животе.

– Слишком пафосно, на мой взгляд.

– Как раз то, что нужно обывателю. Мы просчитывали воздействие с психологами: репортаж укладывается в допуски, ни один юрист не придерется.

– А сотни звездолетов – не многовато ли? На самом деле их ведь двадцать?

– Четырнадцать. Но это несерьезно, представьте: "четырнадцать инопланетных звездолетов пытаются захватить землю" – смех!

– И вот это про жертвы...

– Пока ни одной официальной смерти. Но помяли многих, паника... Наш оператор сломал лодыжку.

– Да? Вставьте это в следующий репортаж. А этот запускайте в эфир. Кстати, как вы думаете, который из них настоящий?

– Скорее всего, не из тех, что над столицами. Я бы на их месте опустился где-нибудь на старом заброшенном космодроме.

– Да, я тоже так думаю. Поэтому поднимайте информацию на все базы, законсервированные десять лет назад и раньше. И засекреченные тоже. Пусть аналитик рассчитает наиболее вероятную траекторию. Спецслужбы нас, конечно, опередят, но я хочу, чтобы мы были по крайней мере вторыми.

– Босс, они сели в степи: там в XXI веке было государство Казахстан, а теперь это спорные территории. На заброшенной военной базе.

– Заброшенной?

– Официально да. На самом деле база действующая. Мои люди сообщают о каких-то лабораториях, секретном проекте – чуть ли не поиске параллельных миров.

– То есть эти координаты им подсунули специально?

– Вряд ли. Я же говорю, официально космопорт законсервирован тридцать лет назад, персонал эвакуирован. Просто случайность, что они сели именно в этой точке.

– Я не люблю случайностей, Смити. Но мне нужны эти люди.

– Да, босс. Я лично поеду вести переговоры.

– В каком качестве?

– Правозащитник. Комитет по защите прав альтернативных организмов.

– Хорошо. Потом их сразу на Луну, документы, пластика... впрочем, возможно, пластика не понадобится. А дальше на Тритон, пока не уляжется шумиха. Уже известно, на каком расстоянии они генерируют эту видимость?

– Пока данных нет.

– Если будет возможность, проверьте.

– Да, босс.

– Действуйте, Смити.

Закупоренный буксир торчал посреди степи гигантским закопченным яйцом. Вокруг раскинулся палаточный городок, военные спешно чинили старенькую посадочную площадку, то и дело с ревом взлетали и садились стратолеты. Робокухня уютно пахла тушенкой

"Нептуна" заякорили энергетической сетью. Впрочем, они бы и без сети не дергались – топлива хватит разве что на взлет, а дальше хоть в Тихом океане топись.

Кир сидел прямо на полу, привалившись к креслу пилота и сунув ноги под приборную панель. Земная тяжесть навалилась не то, что на плечи – на веки. Руки не поднять, языком не двинуть. А может, дело вовсе не в тяжести, а в апатии и безнадеге. Сели ведь? Сели. А вот встречи не ждали...

С экрана пялился сухопарый тип со взглядом робота. Рот у него был таким узким, словно его нарочно зашили во избежание лишней болтовни. Спецслужба, не иначе.

– Я уверен, вы согласитесь с тем, что сотрудничество – лучший выход для вас всех.

– Не-а, – вяло мотнул головой Кир. – Не согласимся.

– Не торопитесь. Мы изучили полетные материалы и выяснили, что ваша м-м-м... способность может оказаться как следствием внечеловеческого воздействия извне, так и своеобразными симптомами болезни.

Какие такие полетные материалы они изучили, интересно. Черный ящик, что ли, сквозь обшивку просканировали – бред. Пугают.

– В любом случае, последствия для вас могут оказаться непредсказуемыми. Вы заинтересованы в наблюдении специалистов, в квалифицированной медицинской помощи.

– Как же, как же, – пробурчал Кир.

– Кстати, мы нашли и того сотрудника космопорта, кто связывался с вами по запасному каналу.

Сотрудника. Фамилии не называют, никого они не нашли значит. Опять пугают.

– Мы согласимся вроде как на сотрудничество, а вы начнете разбирать нас на молекулы?

Человек на экране удовлетворенно хмыкнул. Ну да, экипаж начинает торговаться, значит дело сдвинулось с мертвой точки. А вот как бы не так!

– Не скрою, это оказалось бы весьма интересным. И полезным. Но изучение феномена может подождать, а вот его использование... каждый из вас может рассчитывать на звание майора спецподразделения со всеми вытекающими привилегиями. Ваша работа будет необременительна, мы обеспечим вас самыми комфортабельными условиями. Ваши семьи будут незамедлительно доставлены к вам.

– Поздно спохватились, – угрюмо заметил Андрей.

– Вы умные люди и все понимаете. Мы ведь можем вас просто уничтожить. На худой конец усыпить и вывезти без вашего согласия.

– Да уж, это вы можете, – пробормотал Андрей.

– Однако, наши намерения честны...

– Мы подумаем, – прервал его Кир и выключил передатчик.

– Надо валять дурочку, тянуть время, – убеждал Феофил. – Подождем репортеров, а там поднимем шумиху, дадим пару интервью на весь мир. Глядишь, и отпустят.

– Или взорвут.

– Что они, дураки? Взорвать всегда успеют, посадили ведь уже.

Кир не питал особых надежд: со спецслужбой договариваться – упрячут до конца жизни в бункер здесь же, в степи; а с журналистами – шоу устроят, тоже покоя не дадут. Еще психи всякие начнут акции устраивать кто в защиту, кто в знак протеста. Хрен редьки не слаще, в общем.

Но ничего лучшего, чем тянуть резину, предложить не мог.

– Думаю, вам не надо объяснять, что вы влипли.

Этот переговорщик был лыс, как космонавт и обладал столь тяжелым подбородком, что, казалось, с трудом ворочает челюстью. Полковник из противокосмической обороны, если Кир правильно расшифровал нашивки.

– Сэр, мы мирные люди, мы не хотим ничего плохого, – Феофил изобразил дураковатое лицо.

– Оправдываться не надо. Мы все понимаем.

Тоже ведь человек-робот. Только алгоритмы другие и фразы строит иначе. Ну о чем с ними можно договориться?

– Вы могли бы послужить стране. Вы же патриоты!

– Мы патриоты, сэр.

На том и расстались, тоже обещая подумать.

Через два часа отметились и репортеры. И не только они.

– Надо было сделать заявление прессе, – вздыхал Кир.

– Этому придурку? Да у него по глазам видно, что ты ему нафиг не сдался, ему сенсацию подавай. Ты представляешь, что пошло бы в эфир? Три монстра на борту буксира. Инопланетным вирусом заразился весь персонал базы. Человечество на пороге катастрофы. Тьфу!

– Ну потребовать другого репортера. Или более солидную программу...

– Это не выход, – глаза Феофила лихорадочно поблескивали.

– Ну, может, тогда согласиться на условия этого, как его, юриста?

– Смириться с тем, что мы аномальные организмы? – взвился Андрей.

– Альтернативные.

– Без разницы! Им только поддайся, сразу ярлыков навешают: альтернативные, аномальные, опасные для человечества. И в лабораторию упекут.

– Тем более, что ни хрена это не юрист, – проронил Феофил.

– Разведка, что ли?

– Хуже. Мафия.

– Да ладно.

– Ну, мафия не мафия, но точно криминал. Я с такими сталкивался.

Кир окинул суперкарго внимательным взглядом: ох, темная лошадка ты, Феофил. Но промолчал. Не до этого нынче.

За следующие сутки на связь выходили шесть раз. Независимая Венера обещала взять под свое покровительство, Всегалактическая церковь проклинала за нечеловеческую сущность, ведущий шоу "Такого вы еще не видели" пытался вызвать на разговор. С последним Андрей объяснился жестами, но так выразительно, что позавидовало бы шоу "Балет не для всех".

Потом приехали пятнистые танки, и передатчик замолчал. К вечеру затишье начало беспокоить, и экипаж устроил за бортом джунгли с гигантскими попугаями. Новостные каналы бились в счастливой истерике, военные вдвое уплотнили энергетическую сеть и пообещали звания подполковников.

Утром допили последнюю порцию кофе.

– Я так думаю, придется нам в конце концов соглашаться, – сказал Кир. – Сами видите, деваться-то нам куда – степь, танки... Ну посидим еще неделю, галеты дожуем, а дальше?