Текст книги "Джентльменами не рождаются, или Секреты воспитания мальчиков"
Автор книги: Наталья Царенко
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Наталья Царенко
Джентльменами не рождаются, или Секреты воспитания мальчиков
© Царенко Наталья, 2018
© Оформление: ООО «Феникс», 2019
© Дизайн обложки: Юлия Бабышкина, 2019
* * *
Глава 1. Мир, в котором мы живем
Семья XXI века – какая она?
В наши дни понятие «семья» становится все более многогранным и сложным. Современные семьи все менее похожи на те, которые еще недавно считались «традиционными», то есть многодетные, с совместно проживающими двумя-тремя (а то и более) поколениями.
Современная семья все более закрыта и замкнута сама на себе и одновременно все более демонстративна, все более ориентирована на предъявление обществу некой «картинки» о себе.
Мы все реже живем (и даже общаемся) с родителями, а значит, наши дети все реже видят бабушек и дедушек, все меньше знают их самих и что-либо о них, все слабее себе представляют ментальность других поколений и все меньше допускают возможность другого опыта и иного подхода к жизни, нежели привычный. Это, увы, означает меньшую толерантность к другим и большую зацикленность на себе, что и неудивительно, принимая во внимание другую основополагающую черту современных семей – нарочитую публичность. Интернет и его возможности – соцсети, Инстаграм, мобильные гаджеты для общения – делают реальность пронизанной социальными контактами, по большей части поверхностными, но зато обширными. В компьютерах и телефонах родители хранят колоссальные коллекции портретов своих детей, выставляя на всеобщее обозрение каждое их достижение: первую улыбку, первый зуб, первый шаг, и уж тем более все последующие победы и достижения.
На самом деле здесь есть еще одна ловушка: мы не знаем своих друзей (и тем паче – незнакомых людей) настоящими, какие они «не напоказ», каковы их внутрисемейные отношения не для картинки. Мы смотрим на улыбающихся пап, мам и малышей и сравниваем, сравниваем, сравниваем… И при этом впадаем в две типичные крайности: либо нам кажется, что это только наши дети болеют, капризничают и учатся не так хорошо и легко, как нам бы хотелось, либо проникаемся уверенностью, что «мы круче» на фоне других. Так мы уплощаем и упрощаем свои впечатления о людях и жизни до картинок, лишая все это глубины и сложности, и, увы, то же самое касается и наших детей, то есть особенностью взросления современного ребенка является жизнь в среде бесконечных сравнений.
Мы сравниваем с «общепринятыми стандартами», заявленными на страницах популярных книг и интернет-ресурсов, посвященных воспитанию, сравниваем с детьми друзей и знакомых (благо и их результаты постоянно экспонируются, то есть на виду). И это постоянно держит наших детей в напряжении, или, говоря современным языком, «в тонусе», заставляя «улучшать показатели» и одновременно лишая уверенности, что их можно любить и просто так, нелучшими и несовершенными. И поэтому современные дети все чаще растут перфекционистами, а значит, в погоне за достижениями рискуют не научиться чувствовать счастье и прелесть каждого сиюминутного момента, того состояния, которое называют «здесь и сейчас».
Такая распространенность сравнений продиктована еще и тем, что общество в целом и наши семьи в отдельности очень ориентированы на успех, причем успех видимый, осязаемый, узнаваемый. Отсюда повальное увлечение брендами, модными новинками, которые дети буквально впитывают и копируют с самого раннего возраста. Если это слишком культивируется семьей и обществом, ребенок получает обманчивое представление о том, что оболочка, «обертка» важнее содержимого – а с такой парадигмой сложно идти по жизни, она ведет к множеству ошибок и жестоких разочарований. Одним из первых является тот факт, что реальная жизнь порой сильно отличается даже в вопросе отношения к ребенку в семье и в социуме: окружающие обычно не разделяют семейных восторгов в отношении ребенка по двум причинам: во-первых, все точно так же зациклены на себе и своих достижениях, а во-вторых, в мире царит конкуренция.
Другим разочарованием будет открытие того, что реальная жизнь сильно отличается своими возможностями от воспитанных с детства запросов. Современный ребенок растет в уверенности, что его ждет блестящее, легкое, беспроблемное будущее, он рисует себе картинку максимально оптимистичную и не настроен на то, чтобы прилагать слишком много усилий, ведь он живет в среде, где люди привыкли поворачиваться друг к другу только фасадом, демонстрируя лишь то, что хорошо: отдых, развлечения, подарки. Наши современники – люди легкие, позитивные. Но многие из них позитивны не потому, что сделали свой выбор между добром и злом, а потому, что они поверхностны. Не углубляются. «Не грузись!» – это девиз XXI века. «Не грузи» – это правило хорошего тона в общении. Никто не хочет слышать о плохом – это расстраивает. Это не мило и утомляет, и оттого непопулярно. Люди устали от нагнетаемой СМИ истерии на тему «Как страшно жить», и поэтому молодое поколение старается вообще не задумываться о «сложном», что чревато в некоторых вопросах просто элементарной слепотой и недооценкой процессов, происходящих в обществе. Но теми, кто не хочет задумываться, легко управлять, особенно если у них есть амбиции и вскормленные социумом гиперпотребности.
Да, «легкость» оптимистичнее концепции наших бабушек и дедушек, настрадавшихся в военные и послевоенные годы и до сих пор пропагандирующих парадигму о том, что жизнь тяжела, несправедлива и в ней всегда может случиться «черный день», которые по этой причине, наоборот, падки на «телевизионный мусор» из страшилок и лозунгов.
Однако в любом случае истина находится не на одном из этих полюсов, а где-то посредине, любая из этих крайних позиций далека от реальной картины. Как пессимизм, так и ура-оптимизм – не лучший жизненный старт для ребенка, не зря мир уже отходит от концепции «позитивной психологии» как не оправдавшей возложенных на нее надежд. Но и уроков реалистичного отношения к жизни общество не дает, подменяя данное понятие прагматичностью, а это, согласитесь, очень разные вещи. Акцент в прагматизме – не на умении видеть и понимать, а на возможности использовать людей и события в своих интересах и целях, и именно этому (то есть манипулированию) обучаются наши малыши уже во младенчестве, причем к школьному возрасту это умение у многих достигает почти совершенства.
Современные родители сознательны, они многое знают, но знания их – в основном из виртуального мира. В наше время поколения в семьях достаточно разобщены, члены семей – тоже, причем и фактически, и ментально, и поэтому у молодых мам нет возможности учиться у бабушек, прабабушек, теть, двоюродных сестер и так далее. Именно поэтому школы раннего развития для детей и различные психологические курсы и тренинги для взрослых так востребованы.
В случае возникновения любой проблемы многим из нас проще всего набрать в поисковике запрос, чем отправиться к специалисту (хотя все равно заканчивается именно этим). Мама заболевшего ребенка с большей вероятностью задаст вопрос подругам на родительском форуме или в социальной сети, чем наберет номер участкового врача. Прежде чем отдать ребенка в спортивную школу или в танцевальную студию, родители перероют Интернет в поисках информации об эффективности и методах преподавания. И уж тем более штудируется масса ресурсов в поисках информации перед принятием решения о выборе учебного заведения для будущего школьника или абитуриента.
Еще одной тенденцией является делегирование полномочий по развитию и воспитанию своих детей специалистам. Многие современные родители считают, что каждый должен заниматься своим делом: воспитатель – воспитывать, учитель – учить… Жаль, что лишь немногие из них видят свои родительские функции не только в глаголе «родить», но и в чем-то большем: в постоянном контакте с детьми, в общении, воспитании своим примером, в передаче своих знаний и умений. Нет, современные родители отнюдь не глупы и достаточно образованны, чтобы понимать необходимость всего этого. Но вот времени у них нет. И собственного опыта тесного контакта с родителями в детстве также нет: во времена «лихих девяностых» им было не до роскоши человеческого общения.
Зато позитивен тот факт, что современные родители – в основном любящие. Им самим любви чаще хватало, чем наоборот: достались они родителям нелегко, и потому их холили и лелеяли (если средства позволяли), оберегали от проблем и нередко воспитывали по принципу «нам было трудно – пусть хоть дети оторвутся, насладятся благами жизни по полной программе». Так что любви им в детстве было дано с избытком, за редким исключением (что объяснялось чаще всего тяжелым бытом и бедственным финансовым положением, а не нежеланием со стороны родителей). Теперь они эту любовь готовы дарить своим малышам, правда, не всегда понимают как. Они не очень уверены в своем праве устанавливать запреты, так как сами выросли в мире, где все границы рухнули, включая границы стран. И оттого у этого поколения – сложности с дисциплиной и пониманием этих самых границ дозволенного.
Вот в таком непростом обществе мы с вами живем, и поэтому, нравится нам это или нет, наши дети впитывают все то, что витает вокруг них в пространстве, даже если это противоречит тому, что мы хотели бы в них вложить. Однако, чем более здоровая атмосфера в семье, тем более устойчивыми к внешним влияниям растут дети, и поэтому «пенять на социум» – занятие, в общем-то, малопродуктивное, гораздо важнее самим учиться жить так, чтобы ребенок, копируя нас, рос настоящим Человеком. Мы же знаем, что слова в воспитании мало что значат – дети впитывают, словно губка, наши поступки, реакции, эмоции, поведенческие стереотипы, даже те, которые мы прячем поглубже и не хотели бы демонстрировать. И поэтому чем проблемнее общество, тем больше зависит именно от семьи, поскольку никто, кроме нас самих, не несет ответственности за наших детей и никто, кроме нас самих, не сделает их людьми. Да, специалистам за это платят. Но дети-то наши…
А сейчас давайте перейдем к конкретике и постараемся понять, что же такого особенного предоставляет современный социум именно мальчикам, какие показывает примеры, чего ждет, на что ориентирует и чего требует.
Мужчина: ориентиры современности
– Ответь, что, по-твоему, значит быть мужчиной?
– Ммм… это значит… никогда не унижаться… ни перед человеком, ни перед властью…
И не только это, конечно. Не унижаться – не самое важное. Быть мужчиной – гораздо больше, это значит никогда самому никого не смешивать с грязью – приказом или чаевыми. И даже еще больше – не дать человеку, находящемуся рядом, почувствовать себя униженным.
Мануэль Пуиг
Прошли те времена, когда мужчиной однозначно считался любой, кто не являлся женщиной. В наши дни даже наличие первичных и вторичных половых признаков – не гарантия принадлежности к мужскому роду, да и само понятие «мужчина» рассматривается теперь не столько в биологическом контексте, сколько в гендерном – психологическом, социологическом, культурном.
И оттого соответствовать требованиям времени современным мальчикам (а тем более – взрослым мужчинам) сложнее, чем всем предыдущим поколениям.
В давние времена люди умудрялись как-то гармонично все в себе сочетать: настоящий мужчина был и мудрецом, и воином, и отцом, и любовником. Но где те цивилизации? Давно забыт их прах, а времена, наступившие после золотой эры человечества, изменили его сильную половину не в лучшую сторону, а скорее в сторону упрощения и разделения сфер влияния, так сказать, в сторону «узкой специализации»: либо ты воин, либо мудрец, либо успешен в карьере, либо «отличный семьянин», – и совместить эти роли в полном объеме в современном мире крайне сложно. Мир требовал все большей отдачи от человека в чем-то одном, да и люди, в сравнении с пракультурами, начинали все менее склоняться к «универсальности».
И вот столетиями все продолжалось просто и сурово: мужчина – это добытчик и защитник. Воин. Даже отчасти завоеватель. Со щитом или на щите, либо ты, либо тебя: такой двоичный мир подразумевал простые решения и простые правила: кто кого.
Однако параллельно существовал другой тип мужчин – монахов, которые отнюдь не хуже рыцарей владели оружием и вообще военным делом (крестовые походы – это, кстати, религиозных орденов сфера, а не рыцарей-романтиков), но главное, они были образованней «воинов», так как в те времена наука в основном была сосредоточена вокруг церкви.
Воин или монах – это еще и раздвоение сексуальных стереотипов: экспансия или умение держать себя в руках, побеждать других или побеждать себя. Это были два альтернативных пути, и каждый в своем роде был почетен. Ни тот ни другой вариант не был универсальным или идеальным, но все же давал свободу выбора, насколько это было возможно в те времена.
Но уже в средние века образование стало привилегией узкого круга избранных (опять же либо имевших отношение к сфере религии, либо входивших в правящие или имущественные элиты), и подавляющая часть населения руководствовалась в качестве критерия мужественности правом сильнейшего – и больше практически ничем, за редким исключением. И сила теперь подразумевалась отнюдь не только физическая. Прав не тот, кто прав, а у кого больше прав: это апогей мировоззрения тех времен – оставшийся, увы, актуальным и до наших дней.
Девятнадцатый век принес уважение к людям науки, и до начала двадцатого столетия культ просвещения, ореол избранности и вектор «к чему надо стремиться» определяли приоритеты так: правильный мужчина был солиден и образован, культурен и обладал тем, что в те времена называли «широтой взглядов» (в совсем ином понимании, нежели сейчас – в контексте кругозора и энциклопедичности, а не в контексте готовности к любым компромиссам или стремлении «попробовать и позволить себе все»).
Но войны, прокатившиеся по европейской цивилизации в первой половине двадцатого столетия, снова поставили на пьедестал мужчину маскулинного, брутального, прошедшего ужасы войны с достоинством.
Правда, ненадолго: технический прогресс обусловил рывок интеллектуального потенциала человечества, а поскольку развитие интеллекта подразумевает и развитие культуры, то уже в 50—60-е годы двадцатого века «настоящие мужчины» снова поделились на два лагеря: физиков и лириков. Что примечательно – воинов в прямом смысле этого слова среди них уже не было, но «дух витал» пока еще. Так или иначе, но настоящим мужчиной, ориентиром для современников был человек образованный, но при этом в чем-то и героический – а как же иначе, с таким-то прошлым, когда практически любая семья имела в своем составе либо героев войны, либо жертв репрессий, прошедших лагеря (или не прошедших и погибших с ореолом тайных мучеников).
Кто помнит фильмы тех лет, подтвердит: идеалом был именно герой-ученый, вроде персонажей фильмов «Все остается людям» и «Иду на грозу».
Пока еще ориентиры были понятны. И даже детям 70—80-х годов прошлого столетия было несложно определить для себя, кто такие мужчины: те, кто силен, крепок, кто может защитить себя и свою семью словом и делом. Те, кто принимает решения. Те, кто способен драться, защищая свои интересы. У них еще были живы деды, воевавшие в Великую Отечественную, а не просто украсившие себя и свои машины георгиевскими ленточками. Они еще брали примеры с хрестоматийных героев вроде Штирлица в исполнении Вячеслава Тихонова или Гоши (он же Гога, он же Жора) из кинофильма «Москва слезам не верит». Они еще читали русскую классику, пронизанную героизмом и мужскими поступками как самих авторов, так и их литературных персонажей. Они еще восхищались приключениями пятнадцатилетнего капитана и другого капитана, Григорьева, созданного гением Вениамина Каверина.
И надо сказать, что это были последние поколения, которые все это читали и смотрели. И последние поколения мальчишек, среди которых доблестью была драка в случае несправедливости. Для них вообще было актуально понятие справедливости, позже уступившее место новому кумиру – целесообразности.
Но тенденции формирования совсем других мужчин уже начали вырисовываться. Воспитанием детей в семье стала заниматься теперь уже женская половина: бабушки и мамы. Постепенно подрастали поколения за поколениями, привыкшие с пеленок, с детского сада подчиняться женщинам.
Сначала это было так называемое эхо войны: мужчин убили на фронте, а те, что уцелели, отстраивали страну и были постоянно заняты на работе – не до детей. Да и женщины у нас окрепли и закалились настолько, что уже не просто «коня на скаку остановят», а уж скорее «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик», потому что, по меткому выражению поэта Наума Коржавина, «и кони все скачут и скачут, и избы – горят и горят». Постоянный стресс-фактор, который выработал у женщин (и опосредованно через них – и у мужчин) условный рефлекс: «Сама-сама-сама-сама».
Потом, в семидесятые, страну буквально захлестнула волна разводов, и снова у нас пошли поколения мальчиков, выросших без отцов.
Сумятица девяностых окончательно поставила все с ног на голову и дала третью волну эмиграции мужчин из семьи: в основном с перевернувшимся новым миром справиться удавалось скорее женщинам как более выносливым к передрягам и психологически более устойчивым к длительным стрессам в условиях отсутствия явного врага, с которым не сразишься. И снова детей воспитывали бабушки и мамы, пока мужья уезжали на заработки, уходили в криминал или тихо спивались. Освежить в памяти тот непростой период можно, посмотрев культовый в те годы фильм «Принцесса на бобах» с блестящим Сергеем Жигуновым и замотанной жизнью (в рамках роли) Еленой Сафоновой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
