Текст книги "Дворец (СИ)"
Автор книги: Наталья Бутырская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 7
Ши Хэй проснулся от громких криков на улице. Он устало протер глаза, в сотый раз подумал, что пора найти новое жилище, в районе потише. А здесь и рынок неподалеку, и соседи шумливые, и повозки с грузом грохочут постоянно.
Мастер после возвращения из императорского дворца до первых лучей солнца переписывал свои каракули, которые на скорую руку, почти не глядя на лист, набросал во время рассказа Джин Мэйху. Это надо было сделать сразу же, пока слова торговца еще держались в памяти. Заодно Ши записывал возникающие у него мысли: где можно перепроверить новые данные, с кем поговорить, в каких разделах архива посмотреть.
Крики не прекращались. Ши Хэй попытался угадать, который теперь час, по скудному свету, проникающему через заклеенное бумагой окно. Получалось плохо. Только и понял, что еще не вечер. Может, уже пора выдвигаться во дворец? А у него и свитки для сегодняшней темы не подобраны, одежду надо было постирать, а он забыл передать ее соседке, которая за малую плату соглашалась помогать ему по хозяйству. И нужно поесть, чтобы не глотать слюну, пока император и прочие чиновники едят сладости. Да и что это за еда? Нет, есть нужно основательно – густую похлебку на свином мясе, острую лапшу с курицей и бамбуковыми ростками, соленые овощи и немного белого риса.
– Господин Ши! Господин Ши!
Мастер узнал голос той самой соседки. Он накинул верхний халат, скрутил волосы в небрежный пучок, открыл дверь и спросил:
– Ну что ты раскричалась спозаранку?
Женщина на мгновение опешила, а потом разразилась целым потоком слов:
– Спозаранку? С каких это пор полдень вдруг стал спозаранку? Добрые люди уже половину работы сделали, а у него спозаранку! Я уже вон и детей накормила, и три таза белья перестирала, и двор вычистила, и на рынок сходила, и…
– Так чего ты звала-то? – устало махнул рукой Ши. Этой бабе только дай волю, до утра будет языком молоть.
– А! Да! Я ж чего звала-то. За тобой приехали. Из самого дворца! Целый паланкин прислали. Это ж когда ты стал такой важной птицей, что за тобой паланкин присылают? Может, у тебя и на груди скоро какая-то птичка[8]8
В зависимости от ранга чиновники носили на груди специальный нагрудник с вышитой птицей.
[Закрыть] окажется? Уж не сменишь ли ты сороку[9]9
Сорока – нашивка чиновника низшего ранга
[Закрыть] на гуся[10]10
Дикий гусь – нашивка чиновника пятого ранга
[Закрыть]? А то и павлина[11]11
Павлин – нашивка чиновника четвертого ранга
[Закрыть]?
Не до конца проснувшийся Ши Хэй сначала пытался сообразить, что за птиц перечисляет соседка, и лишь спустя несколько секунд до него дошла основная мысль – за ним прислали паланкин.
Он сорвался обратно в дом, судорожно хватал свитки, разворачивал их, отбрасывал в сторону ненужные, подходящие складывал в сумку. Наскоро разодрал волосы, свернул их в пучок – получилось ненамного аккуратнее, чем перед этим, но для того есть чиновничья шляпа, которая закроет всё это безобразие. Нижний халат – в стирку, он пропах вином и потом…
Через десять минут Ши Хэй степенно и важно закрыл за собой дверь и вдруг подумал, а что если соседка напутала? С каких это пор низшие чиновники раскатывают по Киньяну в паланкинах? Он же не бесстыдно богатый Мэйху! Но отступать было поздно. Он вышел за ворота сыхэюаня, там и впрямь стоял паланкин, восемь носильщиков, шесть солдат и один евнух. Евнух поклонился и плавным, едва ли не женским, жестом указал на паланкин:
– Мастер Ши! Премудрый правитель пожелал, чтобы вы сегодня прочитали ваш труд не только ему, но и ученикам Академии Син Шидай. Так как Академия находится далеко от вашего дома, Сын Неба распорядился прислать за вами паланкин. Печать с разрешением на проезд по столице бережно хранится у меня.
Ши Хэй неуклюже залез внутрь, устроился поудобнее, отложил сумку и почувствовал, как паланкин качнулся, взмыл вверх, и медленно двинулся.
Занавески скрывали сидящего внутри и от солнца, и от любопытных взглядов прохожих. А любопытствующих снаружи, должно быть, немало. Высокопоставленные чиновники в таких местах не селятся и в гости не приходят. Да и что это за чиновник всего с шестью охранниками? В паланкине раскатывать по столице могли лишь пятиранговые служащие и выше, а такие важные господа меньше, чем десять охранников, не берут. И евнухи с ними не ходят. Евнухи служат только императору. Вот и гадай, что за птица сидит внутри?
Под мерное покачивание Ши Хэй снова задремал и проснулся, лишь когда паланкин остановился. Евнух вкрадчиво произнес:
– Мастер Ши, мы прибыли на место. За ворота Академии разрешено проходить только пешим, даже Сын Неба соблюдает это правило.
Ши запыхтел, выползая из паланкина, и замер, глядя на высокие мощные ворота, украшенные металлическим изображением танцующего журавля, его распахнутые крылья касались внешних уголков ворот. Этот знак тут появился только после восшествия нынешнего императора на престол, да и то не сразу, спустя два-три года.
Как давно Ши Хэй хотел попасть в Академию? Разумеется, только для работы. Писал прошения на имя Ван Мэй и императора Ли Ху, стучался, предлагал подарки, разве что в ученики не подался, но только потому что возраст не позволял. А вот теперь он мог зайти внутрь!
Ворота ради мастера Ши никто открывать не стал, да он и не надеялся, а вот боковую калиточку распахнули, евнух попросил табличку с печатью императора. И Ши Хэй ступил на территорию Академии.
Прошел вслед за провожатым, учеником Академии, по абсолютно пустой площади до вторых ворот. Евнух за ним не последовал. Еще одни ворота… Но даже за ними ничего необычного не обнаружилось. Ши Хэй будто попал в большое поместье, где большую часть двора занимают деревья, цветы и ручьи с красиво изогнутыми мостиками.
– Вы впервые в Академии Син Шидай? – вежливо осведомился провожатый.
Ши Хэй кивнул.
– Тогда я могу показать самые важные места.
Мастер не смел и надеяться на такой поворот. Он поспешно согласился, и ученик, так и не назвавший свое имя, повел его по широкой ровной дороге.
– Все деревья, цветы и травы посажены учениками Академии. В первый год обучения ученик должен три недели поработать не головой, а руками. Учитель Кун говорил, что именно во время тяжелого труда лучше всего проявляется натура человека. Даже ручьи были выкопаны вручную, без какой-либо магии. Правда, я не представляю, чем будут заниматься новички в будущем, так как в Академии уже не осталось пустого места. Поговаривают, что Ясная Мудрость может отправить их в Киньян расчищать улицы и выравнивать дороги. Если это правда, то в скором времени вы не узнаете столицу.
Юноша оказался веселым и говорливым, но Ши Хэю это даже нравилось, ведь он сможет не только увидеть Академию, но и узнать о существующих традициях, правилах и суевериях.
– Учителям это не очень нравится, но мы все же ставим подписи в тех местах, где поработали выдающиеся выпускники Академии. Например, один из первых ручьев здесь, вон, вы уже можете его видеть, собственными руками копал Цзинь Ляо, глава подворного министерства. В прошлом он был сыном скотовода по имени Ли Гоушен. А вон там, справа, вы видите клумбу с пурпурными цветами, над ней в свое время потрудилась Ци Юминг, дворцовый начертатель.
– А что это за черный камень? – спросил Ши Хэй.
– Камень памяти. На нем записаны имена погибших учеников Академии. Некоторые пали во время переворота, некоторые – сражаясь с волнами животных, и трагедия в том, что многих убили уже после, когда император Ли Ху менял порядки в стране.
– Ты не боишься, что та же участь может коснуться и тебя?
Ученик рассмеялся.
– Нет. На самом деле, меня расстраивает, что я родился так поздно и не мог быть вместе с императором Ли Ху и учителем Куном во время этих событий. Я, конечно, слышал и о перевороте, и, как и все, трясся в погребе во время лисьей атаки, но что я тогда понимал? А сейчас самое интересное уже прошло. Основные законы написаны, чиновники постепенно привыкли к нам, народ уважает. Тишь да благодать. А, вот это вам обязательно понравится!
Ученик повел Ши Хэя по боковой тропинке, петляющей между кустами, и остановился возле небольшого кирпичного дома с черепичной крышей. На вид, дом как дом, кладка неровная, кирпичи немного пляшут.
– Этот дом построил своими руками сам император Ли Ху, – торжественно объявил юноша. – Вместе с ним были еще два человека – Ван Мэй и еще один ученик, который не закончил Академию. Император и госпожа Ван прожили тут до самого переворота, и после них больше никого не заселяли. Внутри обстановка и мебель та же, что и тогда. Иногда, перед экзаменами, я прихожу сюда, сажусь в комнате императора и пытаюсь представить, о чем он думал, о чем переживал. Вы знали, что наш правитель, когда пришел в Академию, не умел ни читать, ни писать? За один-два месяца он выучил все иероглифы и писал сочинения не хуже выходцев из благородных кланов, к которым с детства приставляют учителей.
– Почему ты думаешь, что он научился читать за такой короткий срок?
– Потому что из Академии выгоняют, если ты не успеваешь хотя бы по трем предметам. А вы же знаете, что он не может пользоваться магией и начертанием. Как же тогда он сдавал работы по истории, которую вел сам учитель Кун, по литературе, по учению о Ки? О, я бы отдал левую руку за возможность побывать на уроке учителя Куна! Представляете, как он учил? Никто из учеников Академии не раскрыл его замысел! Каждый отбросил родственные связи, разницу в положении и прочие мелочи и пошел за ним, рискуя не только жизнью, но и жизнями родных и знакомых. Ведь если бы переворот не удался, казнили бы и преступников, и их семьи.
Ши Хэй не стал спорить с юношей, но подумал, что Кун Веймин был неплохим физиогномистом и явно разбирался в людях. Он оставлял в Академии только тех, кто мог поддаться влиянию умного и увлеченного благими идеями человека, годами работал с ними, проводя их через разные испытания. Кто знает, может, он и магически воздействовал на них? Госпожа Ясная Мудрость и тогда была, по слухам, превосходным магом.
– Девочки перед экзаменами по магии приходят в комнату Ван Мэй, приносят маленькие кристаллы и просят поделиться крупицей ее таланта. Как будто поклоняются ей.
– А кто жил в третьей комнате? Вроде бы их было трое: Тедань, Мэй и кто-то еще. Кажется, его имя – Шен, – спросил Ши Хэй. Он помнил, как император Ли Ху сказал, что на портрете преступника может быть некий Шен, и при этом обращался к Ван Мэй. Скорее всего, это и был третий.
– Не знаю, – пожал плечами юноша. – Да и зачем знать имя того, кто ушел из Академии? Много кого выгнали за первый год. Они ничего не сделали для страны. Зачем их помнить?
Они продолжили идти по узенькой тропке и вышли к крошечной землянке, у которой виднелась лишь крыша и семь ступенек, ведущих ко входу.
– А этот дом построила Цянь Джи. Сама! Девчонки приходят сюда перед занятиями по нетрадиционным боевым искусствам. Раньше их преподавала таинственная Старшая Сестра, чьего настоящего лица так никто и не увидел. Некоторые считают, что это была одна из дочерей императора Чжи Гун-ди, другие, наоборот, думают, что она была простолюдинкой, выходцем из какой-то странной секты…
Ученик не закончил фразу, предлагая Ши Хэю продолжить его рассуждения. Но мастер промолчал.
– Из-за этой Уко даже моя младшая сестра теперь считает, что можно быть простолюдинкой, уродиной, более того, порченой, но все равно выйти замуж за красивого благородного и богатого принца, каким представляется ей Цянь Ян.
– Чу Фанг!
Резкий женский голос заставил ученика вздрогнуть, да и Ши Хэй невольно подпрыгнул на месте.
– Где ты ходишь? Тебе было велено привести мастера Ши в седьмой зал.
Рослая крепкая девушка с по-крестьянски заплетенной косой подошла к Ши Хэю, поклонилась и вежливо обратилась к нему:
– Мастер Ши, прошу проследовать за мной. Все уже собрались и ждут лишь вас. Император Ли Ху также прибыл в Академию.
Чиновник бросил сердитый взгляд на ученика Чу. Неужто из-за безответственности этого юнца император вынужден будет ждать? И поспешил за девушкой, которая почти скрылась за изгибом тропинки.
Вернувшись на широкую дорогу, они пронеслись мимо двух больших домов, нескольких площадок, одного плаца и еще нескольких построек. Учеников нигде не было видно. И вскоре мастер Ши понял, почему.
Седьмой зал был по сути огромной террасой. Крыша держалась на нескольких десятках столбов, стены заменяла резная деревянная оградка высотой до пояса. Внутри террасы на полу сидели ученики Академии. Примерно двести человек. На северном конце зала стояла большая расписная ширма, перед ней – высокий стол, а перед ним расположился сам император, его неизменная свита и еще несколько синшидайцев.
Девушка указала Ши Хэю на стол, мол, там его место. Мастер вдруг заробел от такого количества глаз, смотрящих на него, неуверенно прошел к столу, пожалев, что не подготовился как следует. Еще и живот заурчал, напоминая, что Ши так и не успел сегодня поесть.
Ван Мэй поднялась, подошла к Ши Хэю и сказала, чтобы тот пока разложил свои свитки так, как ему будет удобно, а сама провела пальцами по своей шее. Когда она заговорила, ее голос прозвучал одновременно и громко, и мягко.
– Ученики Академии Син Шидай! Вы все знаете, в каком учебном заведении вы учитесь. У Академии нет мощных корней, уходящих глубоко в историю, как у Императорского университета. Нет такой мощи и силы, как у Академии боевых искусств. Наши ученики не все славны родами и богатством, как в Военной Академии. Но Академия Син Шидай меняет умы! Меняет страну! Меняет мир!
Ученики поддержали слова госпожи Ван громкими одобрительными криками.
– К сожалению, учитель Кун не дожил до этого дня и не может увидеть плоды своих трудов. И мы не знаем, одобрил бы он наши действия. Таким ли он хотел видеть Коронованного Журавля? Но мы все впитывали его слова, учились следовать за его мыслью, чувствовали его желания. И мы идем той дорогой, которую указал нам учитель Кун!
Ши Хэй, завороженный речью Ван Мэй и особенно страстью в ее голосе, чуть не забыл про свитки. Спохватившись, он всё же начал их раскладывать.
– Многие из вас считают, что вам уже нечего будет делать в этом мире. Что всё уже изменилось до вас. Что мы, первые ученики Академии, уже забрали себе славу, почёт, лучшие должности.
Ученики дружно рассмеялись, хотя мастер Ши не нашел ничего смешного в словах Ван Мэй.
– Вы не правы. Мы изменили лишь законы и некоторые порядки наверху. Но вам предстоит самое важное и самое тяжелое – изменить умы и сердца людей. Вы разъедетесь и разлетитесь по далеким городам, по маленьким деревенькам, будете жить рядом с теми, кого должны сделать счастливыми. Именно вы будете говорить императору о горестях и бедах народа, о несправедливостях и тяготах, именно вы будете воплощать в жизнь новые порядки, учить людей новой жизни в новой эре[12]12
Напоминаю, что название Академии Син Шидай переводится как Новая эра.
[Закрыть].
Ван Мэй сделала паузу.
– Император Ли Ху пожелал, чтобы вы услышали сегодня две истории. Два мнения об одном и том же событии. Одно из них вам поведает Ши Хэй, мастер предшествующих знаний, человек, которого император выбрал для описания недавнего прошлого страны. А второе расскажет некий Бу Хуан, умный и не лишенный таланта евнух, изгнанный из дворца после переворота. После окончания встречи каждый из вас напишет работу, в которой сравнит оба рассказа по эмоциональности, рассудительности, объективности и точности.
Один ученик приподнял руку.
– Понимаю, что не вам судить о точности. Никого из вас там не было.
Рука опустилась.
– Но ведь и мы судим о давнем прошлом лишь на основании исторических трудов, написанных разными людьми. Мы сравниваем их между собой, находим общее, подчеркиваем различия и составляем свое особое мнение. Именно ваше мнение и должны увидеть учителя. Итак, господин Бу Хуан.
К столу подошел нетипично худой для евнуха высокий мужчина с гладким безволосым лицом. Он старался держаться прямо, но мастер Ши подметил, что Бу Хуан держит ладони точь-в-точь как дворцовые евнухи: сложив лодочкой в области пупка.
Ван Мэй коснулась пальцами его горла, отошла в сторону и села возле императора.
Бу Хуан потер горло, сузил и без того небольшие глаза, отодвинул несколько свитков мастера Ши и заговорил высоким, почти женским голосом:
– Читать мой труд в Академии Син Шидай – глупо и нелепо. Всё равно что проповедовать перед почесушками. Выкормыши Куна, что вы можете понять своими замороченными головами? Перед вами машут красивыми словами, и вы ничего, кроме них, не видите!
Ши Хэй отодвинулся подальше от этого сумасшедшего. Неприятно даже стоять рядом с таким человеком.
– Справедливость! Счастье! Образование! Новые порядки! Новая эра! – выкрикивал Бу Хуан. – Об этом вам говорят каждый день? Учитель Кун! Такой благородный, такой чистенький. Берет в ученики и крестьян, и ремесленников, и торговцев. Вот оно равенство! Небеса спустились на землю! Так вы думаете?
Ученики зашумели, заволновались. Евнух вдруг успокоился.
– Хотя вас-то не в чем упрекать. Сейчас Академия дает шанс занять достойное место в обществе, получить ранг чиновника и жить, не беспокоясь ни о крыше над головой, ни о полноте вашего кошелька. Свахи гоняются за выпускниками Академии, отцы мечтают отдать дочь замуж за кун-сана. Конечно, ведь на престоле сидит такой же кун-сан.
Ши Хэй отошел еще дальше и встал возле ограды. Потом вернулся к столу, сгреб свои свитки в сумку и вновь ушел к ограде. Обозвать Сына Неба простонародным «кун-сан»? Где только госпожа Ван нашла такого человека?
– Что главное для благополучия страны? – продолжал вещать евнух. – Порядок! Порядок и верность традициям. Существующие обычаи не появились просто так. Они складывались столетиями! Ненужные отпадали сами, полезные сохранялись. И не дело одному человеку отбрасывать устои! Я зря сюда пришел, но, может, хотя бы один из вас задумается? Вынырнет из сладозвучного тумана про справедливость и посмотрит на мир вокруг себя своими глазами.
Кто-то в зале поднял руку.
– Разрешите спросить? – поднялся совсем молоденький юноша. На вид ему было не больше двенадцати-тринадцати лет. – Вот вы говорите про верность традициям…
Ши Хэй заметил, как несколько синшидайцев от этого детского голоса скривились сильнее, чем от слов Бу Хуана.
– Что вы тогда скажете насчет распада Империи Семи священных животных? По-вашему, этого не должно было случиться? Ведь исторически Империя существовала дольше, чем нынешние империи, которые по факту империями и не являются.
– Наоборот! – ни секунды не медля ответил евнух. – Распад Империи был предначертан Небесами. Весь народ поднялся против императора. Не один человек! Не предатель-генерал! И не жалкая горстка воспитанников! Все как один. И это лучший пример отбрасывания ненужных обычаев. Семь священных животных как страна изжила себя.
– Интересный взгляд, – с серьезным видом кивнул мальчик. – Тогда, если нынешний император, прошу прощения за мою грубость, не был предначертан Небесами, то скоро народ восстанет и сбросит его самого. Значит, вам не о чем беспокоиться. Эта страна снова придет к равновесию. И еще вопрос…
– Ю! – воскликнула Ясная Мудрость. – Это не урок! И Бу Хуан не учитель, чтобы отвечать на твои бесконечные вопросы.
Мальчик сел. Послышались смешки других учеников, но Ю не потратил на них ни секунды своего внимания. Он не сводил взгляда с евнуха.
Бу Хуан помолчал, собирая мысли после вмешательства мальчика.
– Что вы знаете об Кун Веймине? – спокойно спросил Бу. – Он выходец из клана Кун. А кто такие Кун? У них общие предки с кланом Чжи, императорским кланом. С самого детства у Веймина были лучшие учителя, выполнялись любые его капризы, более того, он был дружен с императором. Повелитель Чжи Гун-ди неоднократно приглашал Веймина на самые высокие должности, звал его в советники. Они встречались почти каждый месяц. Если ваш благочестивый учитель не был согласен с действиями императора Чжи, почему он не сказал об этом напрямую? Почему не занял пост министра и не предложил важные законы? Почему не занял место, подходящее ему по положению? Зачем такие сложности, как создание Академии? Ответ прост. Ваш хваленый учитель Кун сам хотел стать императором. Вот и всё. Обычная жажда власти. Почему же он так много говорил о справедливости, о правильных законах, о всемирном счастье, спросите вы. А кто бы пошел на смерть ради человека, который кричит, что он хочет стать императором? Никто. Почему он принимал в Академию детей младше двадцати лет? Потому что таким, как вы, проще вбить в головы нужные мысли.
Рука Ю вновь взлетела, но Бу Хуан твердо решил довести свою речь до конца.
– Он говорил о спасении страны, об улучшении жизни народа, о слабости императора Чжи Гун-ди, о твердой руке и новых справедливых законах. Я не слышал его речей, не читал его записей, но я угадал, не так ли? Я не угадал, я знал. Если вам хорошо преподают историю, то вы должны были заметить, что подобные речи ведут все лидеры восстаний, неважно, удавшихся или нет. Но если он так любил свою страну, почему он устроил переворот в такой тяжелый момент? Почему не предложил помощь своих магов и начертателей? Почему, когда вся страна готовилась к нападению семихвостой лисы, он решил обезглавить свою родину? Ответ может быть только один. Ему была безразлична судьба страны. Ему было плевать на ваши судьбы.
Недовольный ропот прокатился по залу. А Ши Хэй задумался над словами евнуха. В них был смысл.
– Если бы не счастливый случай, который погубил Кун Веймина во время нападения на императорский дворец, кто знает, как выглядел бы сейчас Коронованный Журавль! Возможно, он не стал бы сражаться с лисой в полную силу, желая, чтобы она уничтожила старый мир. Возможно, сейчас на троне сидел бы упивающийся властью безумец. Возможно, мы все ходили бы строем на рисовые поля, невзирая на род, занятие и образование. Я не знаю. И вы не знаете! И наше счастье, что на престол взошел ученик Кун Веймина, который искренне и всем сердцем поверил в лживые слова учителя. Потому и только потому в стране покой и процветание! Но не стоит восхвалять учителя Куна! Он предатель рода, предатель семьи и предатель страны.
Ю почти что подпрыгивал на месте, желая задать вопрос.
– Я сказал всё, что хотел, – устало проговорил Бу Хуан и подошел к Ван Мэй, указав себе на горло.
Госпожа Ван сняла заклинание, поблагодарила евнуха, внимательно посмотрела на учеников и сказала:
– Перерыв на один час. Прошу оставить нас и подойти позже.
Юноши и девушки послушно поднялись и разошлись в разные стороны, только настырный Ю Канг топтался неподалеку от учителей.
– У меня остались вопросы к господину Бу. Могу я их задать?
Ясная Мудрость, с трудом скрывая раздражение, ответила:
– Ю, тогда у тебя будет преимущество перед остальными учениками. Никаких привилегий, помнишь?
– Да, госпожа Ясная Мудрость. Прошу прощения.
И мальчишка умчался.
Спустя минуту из соседнего здания подошли люди в черных одеждах, расставили столики, посуду, принесли угощения и напитки. Ван Мэй пригласила Ши Хэя сесть рядом с ними. Бу Хуан, к удивлению мастера Ши, также устроился неподалеку.
– Этот мальчишка Ю – сплошное наказание, – вздохнула Ясная Мудрость. – Талантлив, умен, прочитал больше книг, чем лежит в нашем архиве. Из благородного рода, единственный сын. Вот уж у кого были лучшие учителя. Вот у кого выполнялись все прихоти. Не принять в Академию было нельзя. Просто невозможно. Но его дотошность доведет до безумия даже самого терпеливого учителя. Представьте, даже учитель Рутений при виде Ю старается спрятаться. Дядюшка Бай дал мальчишке полный доступ в архив, лишь бы тот не доставал его.
Император Ли Ху рассмеялся.
– Надо будет назначить его послом к Красноголовому Фениксу. Пусть встряхнет их как следует.
– Как бы после этого не началась война…
Бу Хуан сидел с прямой спиной, ничего не ел, не пил. Ши Хэй негромко спросил у госпожи Ван, не ее ли это человек.
– Конечно, нет. Евнух Бу говорил искренне. Я бы не заставила кого-то врать ученикам Син Шидай. Не так давно люди Уко, то есть Цянь Джи, отыскали несколько его работ, написанных сразу после переворота. Евнух Бу не раз видел учителя Куна и присутствовал при его беседах с императором Чжи Гун-ди. Более того, он был очевидцем самого переворота. Потому я попросила евнуха Бу выступить перед учениками Академии и рассказать свою точку зрения. В чем-то он прав. Никто из нас не знает, каким человеком был Кун Веймин.
Ясная Мудрость, которая знала учителя Куна дольше всего и была с ним еще до основания Академии, промолчала.
