Текст книги "Жизнь Захарченко Оли (СИ)"
Автор книги: Наталья Бутырская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Annotation
Несмотря на технический прогресс, появление автомобилей, телефонов, телевизоров, люди все также верят в старые страшилки и не готовы принять инорасцев, как равных себе. Захарченко Оля – оборотень, который пытается пробить себе путь в мире людей, доказать, что она не хуже прочих.
Эта работа – экскурс в прошлое, приквелл к роману "(Не)естественный отбор".
Наталья Бутырская
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Наталья Бутырская
Жизнь Захарченко Оли
Глава 1
Худенькая девочка бежала по дороге, вздымая клубы пыли. Ее лицо было серьезным, локти так и мелькали, потрепанная рубашонка вздувалась на спине пузырем.
Сзади доносились крики:
– Лови ее! Скорее! Упустим ведь! Давай наперерез.
Милиционер стоял на перекрестке и потел в чересчур плотной форме. Девочка искоса глянула на него, но не замедлила шаг. Она знала, что он ничем не поможет, ведь догонять и обзывать оборотней не запрещено законом. А вот если она обернется, на ее семью будет наложен штраф, а ей самой запретят выходить за границы гетто целый месяц.
Еще немного… Уже показался двухметровый глухой забор, отделявший район Надежда, так теперь называлось бывшее гетто, от остальных улиц города.
Оля бежала, а на глаза наворачивались слезы, размывая картинку. Почему? Почему снова? Ведь на прошлой неделе был принят закон, где было сказано (Оля сама прочла в газете), что оборотни больше не животные, что они такие же, как и все. Что теперь нет никаких гетто. Что оборотни могут учиться в школах и университетах, работать в любой сфере и ходить там, где хотят.
Так почему же, стоило лишь Оле пройти несколько улиц вне гетто, на нее набросились мальчишки?
Девочка не стала проверять, как далеко они смогут зайти. Может быть, они всего лишь пару раз ударят ее, а может, изобьют до полусмерти или закидают камнями.
А ведь когда Оля прочла про закон, она так радовалась! Говорила маме, что теперь уж точно все изменится. Теперь она сможет ходить в школу! Говорила, как жаль, что папа не дожил до этого дня. А мама лишь покачала головой и сказала: «Закон законом, но люди так быстро не меняются».
Наконец девочка прошмыгнула через приоткрытые кованые ворота, обернулась волком, вздыбила шерсть и оскалила зубы. На территории гетто не действовал запрет на оборот.
Шестеро мальчишек остановились в нескольких метрах от ворот:
– Что, блохастая, думаешь, сбежала? Забилась в свою помойку? – крикнул один из них.
– Только попробуй еще раз выйти отсюда! Без зубов останешься! – поддержал его второй.
Оля не понимала, что она сделала им плохого. Она просто гуляла, смотрела на вывески и витрины магазинов, нюхала сладкий аромат ванильных булочек.
Из домов за спиной девочки выбежали три мальчугана и, увидев взъерошенную Олю, тоже перекинулись в волков и встали рядом. Неторопливо подошел Гриша, оборотень-медведь, ему было уже семь лет, и крикнул:
– Валите, пока целы!
– А что ты нам сделаешь? Вы же трусливые шавки! Только и можете тявкать из-за забора!
Гриша обернулся в медведя и сделал шаг к воротам. Мальчишки побледнели, но сделали вид, что им совсем не страшно. Один из них сплюнул и сказал:
– Ладно, уходим. Все равно эти блохастые теперь отсюда не вылезут.
Как только хулиганы скрылись из виду, Гриша обернулся в человека и потрепал Олю за шею:
– Снова ты полезла в город? Ты о матери подумай! Если еще и тебя где-нибудь пришибут, каково ей будет.
Оля в волчьей форме хмуро потрусила домой. Она не хотела перекидываться в человека, так как боялась, что разревется прямо там, перед всеми. Но ведь оборотни не плачут!
Девочка не помнила отца. Его убили, когда она только-только родилась. По словам мамы, он возвращался с работы домой, и на него напали пьяные мужчины. Люди. Они избивали его до тех пор, пока он не обернулся, а потом пристрелили.
На суде убийцы сказали, что на них напала бешеная собака, и они всего лишь защищались. Судья дал им три года условно.
Этот случай вызвал бурю негодования со стороны горожан. Но если оборотни требовали справедливого решения, то люди кричали, что приговор чересчур суров, что давать три года за паршивую взбесившуюся псину неправильно. Напротив, писали они, убийц надо наградить за бдительность и спасение будущих жертв от сумасшедшего оборотня.
Оля не представляла, как мать пережила это. Сама девочка, не видевшая отца, кипела от злости, как только вспоминала эту историю. А вспоминала она ее ежедневно.
Каждый раз, когда слышала «шавка подзаборная», каждый раз, когда в нее бросали огрызки от яблок, каждый раз, когда ее отшвыривали с дороги.
Но как же закон, который должен был изменить все? Закон изменился, а люди – нет.
Глава 2
– Скорее, мам! Мы же опоздаем! Все уже собрались, а ты копаешься. Ты и так самая красивая, – прыгала на пороге Оля, поторапливая мать. Та улыбалась и спокойно продолжала укладывать волосы:
– Сеанс начнется только через час, идти нам туда всего пятнадцать минут. Мы и так слишком рано придем.
Наконец мама собралась, взяла Олю за руку и повела к воротам гетто. Там уже стояли другие семьи, родители одергивали возбужденных детей, напоминали, что в городе оборачиваться строго-настрого запрещено, и если кто-нибудь обернется, то будет наказан.
Оля приплясывала от нетерпения. Девочка то тянула маму за руку, то обегала весь строй кругом, то снова возвращалась и засыпала взрослых вопросами.
– А как это будет? А правда, что люди перенесли себя на пленку? А звук тоже будет? А …
Оля впервые в жизни шла в кинотеатр.
Раньше оборотням было запрещено ходить в общественные места: в парки, в театры, в кино, и после принятия закона о расовом равенстве эта ситуация должна была измениться. Но в кассах оборотням отказывались продавать билеты, так как опасались реакции со стороны других рас.
Мэр города, подчиняясь новым веяниям, сделал широкий жест – выкупил на один день все киносеансы и открыл бесплатный доступ в кинотеатры оборотням.
Как только начался фильм, Оля замерла на месте. Она боялась моргнуть, чтобы не пропустить хотя бы один миг. Девочка с изумлением смотрела на совершенно иную жизнь, жизнь людей, которых она никогда не видела и не представляла.
После сеанса мама встала, собираясь выйти, но Оля вцепилась в кресло и отказалась уходить:
–Мамочка, еще один фильм. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
– Малыш, многие еще не посмотрели ни одного фильма. Давай уступим им место.
– Я могу стоя смотреть. Где-нибудь в уголке.
Мама ушла, а Оля простояла весь день в углу и посмотрела все фильмы по несколько раз.
Девочка приняла твердое решение стать актрисой. Неважно, что оборотни не учатся в государственных школах, неважно, что их не принимают в университеты, неважно, что Оля пока ничего не знала об актерской профессии.
Глава 3
Оля прочитала последнюю строку и замерла в ожидании решения комиссии.
Толстый мужчина, просидевший все выступление с закрытыми глазами, взглянул на коллег и пробасил:
– Неплохо, верно?
Красивая ухоженная женщина средних лет с яркой блестящей брошкой на груди нахмурила брови:
– Причем здесь это? Мы же не можем принять… хмм… такого студента?
– А почему нет? – возразил приглашенный гость, знаменитый кинорежиссер Аклюдов. – Закон принят уже семь лет назад, в некоторых школах уже открыли специальные классы для оборотней. Как у нее с остальными экзаменами?
Женщина нервно перелистала бумаги:
– В целом проходит. Решение оставили за нами. Но вы подумайте, все-таки это уважаемый университет с давними традициями, мы не знаем, как отреагирует общественность. Может, в следующем году к нам снизится конкурс или …
– Да не паникуйте вы, Агафья Владимировна, – вальяжно протянул толстяк. – А что, раньше оборотни к нам не пытались поступить?
– Конечно, нет! – взвизгнула женщина. – Еще чего не хватало! У нас солидное заведение! Чтобы у нас еще бегали эти… животные? А если они…
– Хватит, – рявкнул толстяк. – Вы понимаете, что нарушаете закон такими словами? Вы не согласны с тем, что у оборотней есть разум? Она сейчас прямо перед вами стоит.
Оля стояла и слушала перебранку с каменным лицом. Она знала, что шансов у нее почти нет, даже несмотря на послабления при поступлении, данные оборотням. Так как раньше у них не было возможности ходить в школы и получать аттестаты, решили, что будут принимать оборотней на основании вступительных экзаменов.
Она специально подала документы в крупнейший театральный университет страны, так как считала, что тут отнесутся к ней менее предвзято. В небольших городках университеты больше зависят от мнения горожан, чем в столице. Но, увы, оказалось, что и здесь всем плевать на ее старания, на талант и на внешность. Она же оборотень, грязное животное, не способное даже осознать, что оно животное.
Усилием воли девушка сдерживала слезы, но нижняя губа уже начала предательски подергиваться.
Аклюдов спросил у Агафьи Владимировны:
– Я не совсем понимаю, в чем проблема. Вы отказываетесь принять оборотня. Но почему? Боитесь, что она устроит переполох? Конечно, устроит. Самим фактом поступления.
– Вот видите! – вскинулась женщина. – Вы не отрицаете, что беспорядки будут!
– Вспомните статистику. Среди людей чаще встречаются разные маргиналы и преступники, но вы же не отказываете им в поступлении, не прочесываете их родословную. Это ли не дискриминация?
Женщина побледнела. После принятия закона слово «дискриминация» стало ругательным. Больше всего современные люди боялись двух вещей: дискриминации и оборотней. Точнее, мысли о том, что оборотни смогут работать с ними наравне.
– Но… но… у нас еще никогда не учились оборотни, а вдруг ей не подойдет наша программа? Сможет ли она успевать?
Толстяк азартно потер руки:
– Так давайте спросим? Как тебя там..., – он посмотрел в бумаги, – Ольга? Да, Оля, вы сможете успевать за университетской программой? Все-таки вы самоучка, без систематического образования.
– Смогу, – уверенно сказала девушка. – У меня хорошая память.
– Конечно, она скажет, что может, – всплеснула руками Агафья Владимировна, – что она еще может сказать?
– Проверим? – толстяк не отступал. – Ольга, я вам дам отрывок из пьесы. Сможете нам его пересказать, скажем, минут через десять?
Оля молча подошла к столу и протянула руку. Толстяк вытащил из сумку потрепанную книгу, открыл ее на случайной странице и отчеркнул карандашом.
– Вот от сих до сих. Идите готовьтесь.
Девушка отошла в сторону и начала читать, еле слышно проговаривая слова.
Режиссер улыбнулся:
– Право слово, это уже перебор. Агафья Владимировна, сколько студентов у вас отчисляется после первого курса?
– Процентов десять-пятнадцать.
– То есть вы не можете утверждать, что все принятые вами студенты будут усердно учиться. Так вот, готов с вами поспорить на миллион, что эта девочка будет лучшей в выпуске. Вы подумайте, она же первая! И пока единственная. Она будет всю себя выжимать, лишь бы ее не выкинули. Напротив, это для вас и вашего университета уникальный шанс. Вы сможете открыто заявить, что ваши двери открыты для представителей любых рас, лишь бы был талант. Представьте, сколько внимания вы получите в прессе. Лично вы! Как женщина без устаревших предрассудков.
Агафья Владимировна засомневалась:
– Возможно, вы правы. Но я должна думать не о себе, а об университете и о своих студентах в первую очередь. Кто захочет снимать оборотня? У нее нет будущего. Так что, если я остановлю ее сейчас, я дам ей шанс одуматься и пойти работать на более …типичную должность.
– Если вы об этом… – задумчиво произнес режиссер. – Есть у меня один интересный сценарий, но не было подходящей кандидатуры. Так что если дело только в этом, готов через полгода дать ей одну роль в своем фильме. Ольга, прошу прощения, ваша вторая форма – волк?
Девушка кивнула.
– Отлично. Так как вам такой расклад, Агафья Владимировна?
Не успела женщина ответить, как Оля встала и сказала:
– Я готова.
Комиссия удивленно посмотрела на нее. Толстяк сказал:
– Вы уверены? Там две страницы, три действующих лица. Я предполагал, что вы перескажете нам текст наизусть, а не своими словами.
– Я готова прочитать вам его наизусть.
Оля положила книгу перед комиссией и вернулась в центр аудитории.
Глава 4
– Так, тема сегодняшнего задания – импровизация. Тема свободная, – Игорь Сергеевич привычно расхаживал по сцене вперед-назад, не глядя на студентов. – Я хочу, чтобы вы прочитали монолог от себя, от души. Цель – затронуть всех присутствующих, заставить нас забыть о том, что это лишь игра, поэтому рекомендую выбрать тему, которая вам наиболее близка.
Время на подготовку не даю, ибо это импровизация. Захарченко – первая.
Круглолицая девушка с коротко обрезанными волосами уверенно поднялась на сцену, немного прошлась, а потом, не отрывая взгляда от пола, еле слышно начала говорить:
– «Все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности». Так гласит закон. Так написано в Конституции.
«Достоинство личности охраняется законом. Ничто не может быть основанием для его умаления».
– Ничто! – выкрикнула девушка, от чего студенты, вслушивающиеся в ее шепот, вздрогнули.
– Ничто, – еще раз тихо повторила она.
– Мне каждый день говорят, что я не должна причинять вред кому-либо. Каждый день твердят, что я – сплошная проблема. Мне говорят, что я не должна нападать на кого-либо, но не говорят, что делать, когда нападают на меня. Мне говорят сидеть тихо, но что делать, когда меня бьют?
Что делать?
Видимо, только животным позволено защищать себя, а разумные существа должны молча принимать побои. И каждый день я должна доказывать, что я разумна.
Вот ты, Катя, прогуливаешь занятия, появляешься в университете раз в две недели, за тобой числятся долги по всем предметам. Разумное существо должно понимать, что такое поведение приведет к отчислению. Но ты не должна доказывать свою разумность. Ты – человек.
Ты, Альберт, постоянно издеваешься надо мной, портишь еду, бросаешь исподтишка камни, и несколько раз избивал, прекрасно зная, что я не могу дать сдачи, иначе меня выкинут из университета. Ты можешь себе это позволить, ведь ты разумное существо. Ты – человек.
Алабэль, ты отказываешься разговаривать со своими одногруппниками, еле цедишь слова преподавателям, считаешь любой контакт ниже своего достоинства. Иногда я даже забываю, что ты вообще существуешь. Но ты определенно разумное существо. Ты – эльф.
Но это не так важно. Я привыкла. Хожу на все занятия, готовлюсь к каждому экзамену, знаю наизусть все роли в спектаклях, в которых не участвую, сбегаю подворотнями после занятий, чтобы меня не поймали сокурсники. Я привыкла.
Когда я была маленькой, то считала, что люди – это злые сквернословящие существа, которые могут только бить, толкать и ненавидеть. А потом я сходила в кинотеатр и обнаружила, что люди могут быть другими. Они умеют красиво разговаривать, любить, плакать, страдать.
Оказалось, люди – не всегда чудовища.
И я хочу познакомить вас, людей, эльфов, гномов, – с нами, с оборотнями. Показать, что мы – не такие, какими вы нас представляете. Что мы умеем говорить, мыслить, переживать, чувствовать.
Поэтому я пришла в этот университет. Поэтому я захотела стать актрисой.
Но на самом деле вы, разумные существа, отказываетесь смотреть на меня. Отказываетесь понимать что-то отличное от того, к чему вы привыкли.
Вы с детства слышали страшные истории про оборотней, поэтому вместо меня вы видите убийцу.
Вы с детства знаете, что над оборотнями можно издеваться, поэтому вместо меня вы видите жертву.
Вы с детства говорите, что мы – чудовища, поэтому вместо меня вы видите зверя.
Посмотрите на меня!
Забудьте все, что слышали, знали и говорили раньше. Откройте глаза и посмотрите на меня!
Увидьте уже меня! Не убийцу, не жертву, не зверя, а меня. Олю Захарченко! Я тут, перед вами.
Я ем ту же еду, читаю те же книги, хожу на те же лекции, ношу ту же одежду. Я вот здесь, рядом с вами, вместе с вами. Так посмотрите на меня, – прошептала девушка.
После этих слов она сошла со сцены и без сил упала на стул. Студенты и преподаватель молчали.
Через минуту Алабэль подошла к Оле, положила ей руку на плечо и сказала:
– Прости.
Глава 5
– Разрешите? – девушка робко просунула голову в приоткрытую дверь.
– Захарченко? Входите, давно вас жду, – худощавый мужчина средних лет на секунду отвлекся от бумаг, чтобы взглянуть на гостью. – Одну минуту, я закончу.
Девушка оглядела кабинет знаменитого режиссера Аклюдова, того самого, кто поспособствовал ее поступлению в университет. Обивка из полированного дуба, бордовые бархатные занавески, обильные позолоченные аксессуары: ручки шкафов, картинные рамы, статуэтки на полках, – ярко блестели и резали глаз. В кабинете густо пахло сигарами, от чего у гостьи засвербило в носу.
– Ну-с, теперь побеседуем. Ольга, вы, скорее всего, уже догадываетесь, зачем я вас пригласил, верно?
– Да. Вы хотите предложить мне роль.
– Правильно, – мужчина побарабанил пальцами по столу, помолчал и продолжил. – Только боюсь, это немного не та роль, на которую вы рассчитываете.
– Я согласна сыграть любую роль, – горячо возразила Оля, – даже самую маленькую.
– Это понятно, – отмахнулся режиссер. – Дело не в этом. Примерно год назад ко мне в руки попал интересный сценарий фильма. Это детективная история, где сыщик, скажем так, недалекого ума человек, и раскрывает преступления только благодаря своей собаке. Понимаете?
– То есть вы предлагаете мне… – девушка побледнела, – предлагаете сыграть собаку?
– Оля, не торопитесь с выводами. Да, вы правы. Я предлагаю вам сыграть собаку. Но это центральная роль в фильме. Восемьдесят процентов времени камера будет направлена только на вас. В сценарии описывается очень умная собака, гораздо умнее своего хозяина, и она должна уметь делать необычные вещи. Я разговаривал с цирковыми дрессировщиками, и они сказали, что будет крайне сложно обучить собаку подобным трюкам. Одна лишь подготовка займет несколько лет, и нужно дрессировать одновременно несколько похожих животных. Я почти отказался от мысли снять этот фильм, но тут во время вступительных экзаменов увидел вас и сразу подумал, что это шанс. Собственно, только из-за этого я и уговорил взять вас.
– То есть вы требуете вернуть долг? – Оля все еще не могла поверить своим ушам. Она целый год ежедневно, ежеминутно доказывала, что она не животное, не зверь, и первую роль, которую ей предложили, это роль собаки?
– Зачем же так грубо? Скорее, я взываю к вашему состраданию, – улыбнулся Аклюдов и вытащил сигару. – Учтите, я плачу неплохую зарплату. Не как народному артисту, конечно, но купить комнату сможете. Так что вы думаете?
Оля серьезно начала размышлять. Сниматься в виде животного – это отвратительно, мерзко и обидно. Она уже почти год не оборачивалась, хотела отказаться от своей второй сущности полностью. Но это роль давала ей возможность съехать из гетто, забрать маму из тех ужасных условий. Жить в квартире, где сама по себе течет горячая и холодная вода, где есть теплый туалет, где не отключают газ на несколько месяцев. Пусть даже это будет лишь комната в коммуналке, но это уже шаг вперед. Это не деревянные скрипучие бараки, где удобства в конце улицы. А мама стареет, ей уже почти двадцать. Сколько она еще проживет? В таких условиях – не больше четырех лет.
Нужно всего лишь поступиться гордостью и принципами. Всего лишь.
– Оля, посмотрите на мое предложение с другой стороны, – внезапно заговорил Аклюдов. – Знаменитостями становятся не самые талантливые, не самые красивые и не самые умные. Тут важны другие вещи. Первое – это удача. Второе – это какая-то особенность, то, благодаря чему вас запоминают люди, из-за чего приглашают режиссеры. У кого-то это – необычная улыбка, у кого-то – мерзкая внешность, а вот вы – сплошная особенность. Нет, если смотреть на вас, как на человека, то вы вполне стандартны. Милое, но не более, лицо, средняя фигура. Да, вы – лучшая студентка на курсе, но сколько таких отличниц прозябает в провинциальных театрах?
А вот то, что вы – оборотень, это сразу вас делает особенной, необычной, запоминающейся. Да, сначала вас будут приглашать только на подобные роли, люди будут ходить на ваши фильмы только, чтобы увидеть оборотня и потом говорить друзьям, что сразу заметили животный блеск в глазах. Вас будут звать на светские рауты лишь как диковинку, мартышку в балетной пачке.
Но если вы и вправду умны, то сумеете повернуть эту ситуацию в свою пользу. Чего вы хотите? О чем мечтаете? Я не про славу и богатство, вы явно не из таких. Так для чего вы захотели стать актрисой?
Оля подняла голову. В ее глазах стояли слезы, но то были слезы ярости:
– Я хочу, чтобы люди признали нас равными. Не особенными, не необычными, а равными. Чтобы люди могли спокойно здороваться с нами, чтобы наши дети ходили в одни и те же сады, в одни и те же школы. Чтобы мы могли выбирать работу, а начальники при приеме смотрели не на расу, а на способности. Чтобы оборотни смогли жить не в гетто, а в настоящих квартирах.
– Так сделайте первый шаг к своей мечте. Покажите, что оборотни – не опасные дикие звери, а разумные существа вне зависимости от вида. Неважно, как выглядите снаружи: как волк, медведь или как человек, вы разумны. И это главное.
Глава 6
– Оля, как ты могла? Почему ты согласилась на эту роль? Это же мерзко, – кричала мама, еле сдерживаясь от оборота.
– Мама, зато мы купили эту квартиру. Смотри! Тут целых две комнаты: для меня и для тебя. Отдельная ванная. Своя, мам. Не нужно ждать, пока заснут все соседи, и освободится раздолбанный душ. Тут можно стирать в любое время. Тут тепло.
– Да лучше бы мы остались жить в гетто. Среди своих. В коммуналке мы жили, как на войне, но я хотя бы привыкла, а теперь даже не знаю, как воспримут нас новые соседи. Я с трудом стерпела первый фильм, где ты, как какая-то дрессированная болонка, танцевала у ног того болвана. Но этот?! Оля, я такого от тебя не ожидала.
У Оли задергалась нижняя губа, еще немного, и девушка бы разрыдалась.
– Мам, ты сама говорила, что тете Кате стало совсем плохо. Что от холода у нее опухают ноги, и она почти не может ходить. А благодаря этой роли она сможет жить в тепле, в нашей старой комнате. Соседи там уже привыкли к оборотням, а значит, и тете Кате будет полегче. Так что важнее? Лучше сняться в одном паршивом фильме или оставить тетю Катю помирать на голых досках?
Женщина устало опустилась на стул и тихо сказала:
– Дочь, я все понимаю. Ты так стараешься ради нас. Целыми днями учишься, репетируешь, успеваешь сниматься. Ты такая молодец. Я действительно тобой горжусь. Но после этого фильма нас будут бояться еще больше. Ненавидеть еще сильнее. Кому вообще могла прийти в голову подобная идея? Как его пропустила цензура?
Оля скривилась. Ответ был прост: у режиссера был очень могущественный покровитель.
После первого фильма Оля подумала, что все режиссеры такие, как Аклюдов. Деликатные, вежливые, грамотные. Несмотря на отсутствие опыта, боязнь камеры и постоянный стыд из-за съемок в звериной форме, юная актриса смогла постепенно преодолеть свой страх, влилась в коллектив и отлично сыграла роль. Она привнесла нужную комедийную нотку и легкость в сценарий.
Аклюдов направлял Захарченко не только в сценическом искусстве. Он научил ее, как нужно отвечать на каверзные и неприятные вопросы, подготовил ряд шуточных отговорок. И это помогло Оле сохранить достоинство после выхода фильма не только перед журналистами, но и перед своими же собратьями, когда те называли ее «людской псиной» и «людолизом».
На афишах крупными буквами было написано, что главную роль исполнила О.Захарченко, оборотень. И уже это привлекло толпы народа в кинотеатры.
Ее заваливали как яростными злобными письмами, так и благодарностями. Многие оборотни писали, что после выхода фильма их стали меньше бояться. Что в школах улучшилось отношение к оборотням со стороны других учеников. Что теперь многих волков-оборотней считают такими же умными, как и та собака из фильма.
И это помогало Оле держаться.
Поэтому она с радостью приняла приглашение на съемки от другого режиссера. Воронов соблазнил ее не только деньгами, но и возможностью сыграть уже в человеческой форме.
Вот только роль оказалась мерзкой. Ей пришлось играть девушку в якобы фантастическом мире, где после укуса волка она становится оборотнем. Тем самым сказочным оборотнем, который при малейшей возможности превращается в дикого неразумного зверя и бросается на все живое.
В результате девушке пришлось сниматься в обеих своих ипостасях, более того, снимали даже сам момент оборота, под жадными и испуганными глазами осветителей, гримеров и звуковиков.
Воронов не пытался облегчить ее задачу и лишь требовал: «Еще злее. Еще жестче! Больше ярости!» Оля до сих пор слышала во сне его вопли.
И после фильма девушка оказалась выставленной на посмешище. Ее приглашали на разные мероприятия и просили, даже требовали прилюдно обернуться в волка, мол, нельзя отказываться от своей природы. В ответ Оля просила людей снять одежду. Раз не стоит отказываться от своей природы, так не нужно стесняться и собственного тела.
Несмотря на покупку квартиры, Оля долго сожалела о том, что согласилась на эту роль. Фильм словно отбросил оборотней на несколько лет назад. Ими снова стали пугать детей.
Теперь она не открывала письма от поклонников.
Глава 7
– Всем спасибо! Съемки окончены.
Оля метнулась в свою комнату, смыла весь грим, быстренько переоделась и выбежала на улицу. Там ее уже ждал Максим. Он радостно принял ее в свои объятия и закружил.
– Ты отлично сегодня играла! Такую сцену – с первого дубля! Это невероятно!
– Все ради тебя, – рассмеялась девушка. – Я же вижу, как тебя злят эти киношные поцелуи. Вот и постаралась.
– Ой, не напоминай, – шутливо поежился парень. – Вот знаю, что ты ничего к нему не испытываешь, но стоит ему только протянуть свои губенки к тебе, так аж зубы чешутся его загрызть. Ну что, когда мы с тобой сможем пожениться? Ты сказала, что после этих съемок ответишь мне.
Оля сразу помрачнела, аккуратно высвободилась из объятий Максима, поправила платье и медленно пошла по улице. Максим последовал за ней и взял за руку.
– Что-то не так? Я что-то не то сказал?
Актриса встретила свою любовь прямо на съемках. Максим работал разнорабочим: таскал тяжелое оборудование, помогал ставить декорации, приносил еду для съемочной группы. Обычный случай для оборотней.
Оля приехала в тот день пораньше, за час до назначенного времени, чтобы познакомиться с обстановкой и декорациями. Эта привычка появилась у нее недавно, после того, как она во время съемок не заметила ямку и чуть не сломала ногу. Поэтому каждый раз при смене места съемки она старалась заранее пройтись и все осмотреть.
Девушка лавировала между палатками, прожекторами и снующими туда-сюда рабочими, как почувствовала необычный запах, от которого по ее телу пробежала волна тепла. Она приподнялась на цыпочки и попыталась найти источник.
Неожиданно она наткнулась на пристальный взгляд молодого парня в затертой синей спецовке. Он не отводил от нее взгляд и когда понял, что Оля его заметила, сделал едва заметный поклон.
Так она и познакомилась с Максимом.
Как это и бывает у оборотней, с первой же встречи они почувствовали, что нашли ту самую вторую половинку. Сразу после съемок они сбегали вместе и часами гуляли по паркам и аллеям. Максим сразу же позвал Олю жить вместе.
Оборотням нет необходимости проверять чувства или месяцами узнавать партнера. Любовь – она либо есть, либо нет.
– Макс, я думаю, сейчас не время.
– Что значит – не время. А когда будет время? Может, ты слишком много времени проводишь с людьми? Может, ты переняла их глупые привычки? – Максим говорил вроде бы и в шутку, но глаза его оставались серьезными.
– Нет, конечно.
– Тогда что? Тебе уже пятнадцать. Больше половины жизни пройдено. Еще несколько лет, и ты не сможешь родить. Так когда же будет время?
Оля опустила голову:
– Максим, я не буду рожать.
– Что? – юноша не мог поверить своим ушам. Оборотень, отказывающийся от семьи и детей?
– Ты пойми, сейчас очень важное время для всех оборотней. Несмотря на закон, несмотря на послабления и льготы, оборотни до сих пор живут в гетто, хоть их название и сменили. В моем родном городе на тридцать тысяч детей открыто всего четыре класса. Четыре! Остальные так и продолжают учиться кое-как. В университет после меня за восемь лет поступило всего пять оборотней! Устроиться на хорошую работу для оборотня практически невозможно.
– Скажи мне что-то, чего я не знаю, – опустил голову Максим. Несмотря на все усилия, он так и продолжал трудиться на черновых работах.
– Зарплаты нам платят ничтожные. И в совокупности с низкой продолжительностью жизни у обычного оборотня нет шансов купить квартиру или хотя бы комнату. И если ничего не делать, то мы так и будем жить в старых бараках. Без воды, без отопления, без газа.
–Да знаю я все это. Но причем тут ты? Неужто ты собираешься взвалить на себя все несправедливости мира? – закричал юноша.
– Максим, мне очень повезло. Я не самая умная, не самая красивая, не самая талантливая среди нас. Но так получилось, что именно я смогла выбиться наверх. И именно я для многих являюсь лицом нашей расы.
– Ну и прекрасно. Покажи им, как живут настоящие оборотни. Покажи нормальную семью с малышами. Я же не требую отказаться от светской мишуры.
– Как ты и сказал, я слишком много провожу времени с людьми. Знаешь, какой самый распространенный вопрос помимо «а каково это – быть в шкуре зверя?» Это вопрос: «А правда, что вы съезжаетесь с .. хихихи… избранником в день знакомства?», подразумевая, что у оборотней, как у дворовых псин, течка, и мы не можем контролировать свои желания.
– Но мы и живем в два-три раза меньше, чем люди. Мы другие. И живем по другим законам и правилам.
– Вот когда нас примут как равных, тогда мы и сможем отстаивать право жить по своим законам, – повысила голос Ольга. – Но сначала нужно дать людям возможность увидеть в нас таких же, как они. В любом случае я уже решила. У меня не будет семьи. Только так я смогу помочь остальным.
Спустя пару лет Ольга узнала, что Максим женился, и у него родилось двое детей.
