Текст книги "Этернум"

Автор книги: Наталья Антарес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Старпом честно предупредил, что резервного питания хватит на полчаса, и если за этот период мне по каким-то причинам, не удастся восстановить подачу энергии, команда будет обречена на мучительную смерть, так что замотивирована в успехе я была на двести процентов. Но, как известно, на одном лишь голом энтузиазме каши не сваришь, и прежде, чем обнулить параметры, я несколько раз удостоверилась, что с мнемоническими способностями у меня все в порядке, а буквенно-цифровые сочетания буквально отскакивают от зубов. Лимит отсрочек исчерпался, и хотя я была совсем не прочь предаться рефлексии и даже с удовольствием сгоняла бы к пищевому агрегату за чашечкой кофе, а затем еще долго прокрастинировала бы в тайных мечтаниях, что все само рассосется, медлить было нельзя. Я выставила компактному прожектору максимальную яркость, и, бесконтрольно передернув плечами от нехорошего предчувствия, решительно перевела бластер в боевой режим, а затем с усилием подняла резко налившуюся свинцовой тяжестью руку. На робкое прикосновение моих пальцев сенсорная панель откликнулась еле уловимой вибрацией, и я едва не отпрянула назад, но быстро сумела превозмочь малодушный порыв и с неподдельной гордостью за свое беспримерное мужество развила успех. Ноль. Ноль. Ноль. И опять ноль… Уже больше половины ячеек в сетке параметров горели красным, и я с невероятной отчетливостью понимала, что обратный путь отрезан – до полного отключения питания осталось всего три нажатия, и в тот момент, когда я обреченно ткнула в последнее зеленое окно, меня натуральным образом прошиб ледяной пот, но сообразить, что происходит, я не успела, так как еще через миг «Этернум» провалился во мрак, а я взмыла вверх.

Еще на Земле было точно установлено, что состояние невесомости мой организм переносит не просто плохо, а я бы сказала, отвратительно, и сколько бы я не тренировала вестибулярный аппарат, меня всякий раз накрывал чудовищный приступ тошноты, а вместо ощущения полета, я испытывала ужас от нескончаемого падения в бездонную пропасть. До изобретения искусственной гравитации подобных мне неженок в космонавты вообще не брали, да и в наши дни такие кандидаты не всегда проходили отбор, но ко мне комиссия отнеслась лояльно – мол, Административный корпус, что с нее взять, ей же не в открытом космосе работать, пускай себе летит. Я и не ожидала, что моя первая миссия будет похожа на увеселительную прогулку, но всё познается в сравнении, и те трудности, к столкновению с которыми меня готовили инструкторы Космофлота, и рядом не стояли с реальным положением дел на звездолете. Я изначально знала, чем чревато для меня пребывание в невесомости, но уж перетерпеть «ощущение своего желудка», как официально именовали проявление «космической болезни» медики, в течении всего одной несчастной минуты я рассчитывала относительно безболезненно. По плану коммандера Рэнда энергоснабжение бортовых систем звездолета должно было прекратиться не более, чем на шестьдесят секунд, и вывернуться наизнанку за столь краткий период было бы чересчур даже для меня, но когда во всех ячейках одновременно загорелись красные нули, я на инстинктивном уровне почувствовала, что мои действия заставили безмолвного доселе созерцателя наконец-то проявить себя.

ГЛАВА XV

Пронзительный вой сирены безудержно нёсся под сводами инженерного отсека, а я неуклюже бултыхалась между «небом и землей», судорожно загребая руками воздух. Свет от крепко зажатого в ладони фонарика хаотично метался по стенам, и каждое мое движение порождало жуткую игру теней, а из динамиков безостановочно лился механический голос, сообщающий о критической ситуации на корабле и настоятельно рекомендующий незамедлительно восстановить энергоснабжение бортовых систем. Вести в таких условиях обратный отсчет было практически нереально, и я сбилась еще на двадцатой секунде, но на фоне дальнейших событий, развернувшихся с поистине калейдоскопической скоростью, эта досадная неприятность выглядела несоизмеримо малым злом.

Объемное изображение на голографическом дисплее сначала подозрительно мигнуло, затем угрожающе замельтешило и после череды помех вдруг полностью исчезло. Но, как оказалось, это были еще цветочки, а ягодки поджидали меня впереди. Обуявший все мое существо ужас был настолько силен, что я напрочь позабыла про адскую тошноту и прочие прелести невесомости. Я в панике засучила ногами, подплыла к управляющей консоли и едва не взвыла в унисон с надрывающейся сиреной. На чертовой консоли не горел ни один индикатор, а кнопки в полном составе не реагировали на прикосновения онемевших от страха пальцев. По моим прикидкам, оговоренная минута только что истекла, и если я сейчас же что-нибудь не придумаю, меньше, чем через полчаса, наш звездолет превратится в братскую могилу.

Жизнеобеспечение пока работало от резервного источника питания, но когда в следующее мгновение «Этернум» внезапно тряхануло, и я беспомощно завертелась волчком, окончательно потеряв ориентацию в пространстве, стало понятно, что ситуация еще хуже, чем я себе представляла. Я была не сильна в диагностике технических неполадок, но симптоматика выглядела слишком опасной, чтобы ее проигнорировать. Второй толчок повторился всего пару секунд спустя, и фонарик лишь чудом не улетел в неизвестном направлении, но вопреки моим мрачным прогнозам третьего раза не случилось. По ощущениям всё это здорово напоминало экстренное торможение вкупе с отключением двигателей, и особого оптимизма, естественно не внушало, но я старалась не забивать голову вопросами, заведомо остающимися без ответа, тем более, что часики неумолимо продолжали тикать, и на поиск совершенно, кстати, неочевидного пути к спасению судьба отводила мне лишь жалкие три десятка минут. Потратить находящееся в остром дефиците время на разброд и шатания в моем катастрофическом положении было бы феерической глупостью, а я хоть и была критически близка к помешательству, из ума пока вроде бы не выжила.

Почему вышла из строя консоль управления, я могла только догадываться. Старпом уверял меня, что вся аппаратура в генераторной должна функционировать автономно, но по факту я угодила в замкнутый круг –для возобновления подачи электроэнергии требовалась консоль, а та, в свою очередь, тоже не получала питания. И это при том, что резервного аккумулятора масштабный сбой не затронул, иначе я бы уже давно в конвульсиях умерла от удушья. Другими хорошими новостями я, к сожалению, похвалиться не могла. Мало того, что меня не покидало чувство постороннего присутствия, так еще и притихший было желудок снова взбунтовался против невесомости. В определенный момент я вообще потеряла пространственную ориентацию, и толком не понимала, то ли это я зачем-то кувыркаюсь, как заправский акробат, то ли головокружительные кульбиты совершает само помещение. С трудом я усмирила бурные протесты не успевающего адаптироваться организма, поглубже вдохнула, уцепилась свободной рукой за выступающий элемент панели и за тотальным неимением лучших идей прицельно осветила прожектором ту зону, где с наибольшей вероятностью должны были располагаться электрические кабели, соединяющие консоль с источником питания.

Оставшись сегодня один на один с нерешаемой проблемой, я глубоко пожалела, что компания лейтенанта Ичира никогда не представляла для меня интереса, и любые предложения галлийца присоединиться к дружеским посиделкам, я вежливо, но твердо отклоняла, а после того как Ичиру надоело меня упрашивать, лишь с облегчением вздохнула. А ведь ребята из инженерного, составлявшие основной костяк приятелей Ичира, могли бы значительно пополнить мой багаж знаний, даже если бы я просто иногда выпивала с ними за партией в голошахматы или по старинке перебрасывалась в картишки. Достаточно мне было периодически вращаться в обществе профессиональных технарей, обычно не забывающих о любимой работе даже в ходе вечерней релаксации, чтобы мозг впитал в себя массу полезнейших сведений, кои в подобных обстоятельствах могли спасти сотни невинных жизней, но в качестве отдыха я предпочитала пустопорожнюю болтовню с офицером связи Ламу, и не в упрек Дайре будет сказано, ничего по-настоящему дельного из наших бесед так и не почерпнула. Но кто ж знал, что выбирать себе товарищей надо было не по принципу взаимной симпатии, а исключительно из прагматичных соображений? В результате я, как и до поступления на службу в Космофлот, ни черта не разбиралась в электросхемах, зато благодаря словоохотливости Дайры поднаторела в широком многообразии средств для похудения, правда, если судить по довольно пышным формам моей подруги, все эти методики либо были заведомо провальными, либо все-таки предусматривали банальный дефицит калорий, заморачиваться соблюдением которого лейтенант Ламу нужным не считала.

Оглушительный рев сирены мешал мне нормально сосредоточиться, а голосовое предупреждение, безустанно звучащее рефреном по всему звездолету, заставляло сердце болезненно сжиматься в преддверии неминуемой развязки – ни дать, ни взять, аккомпанемент к грядущему концу света. Вероятно, всю эту «цветомузыку» можно было как-то прекратить, но я такого способа не знала, а искать его мне было некогда, да и забота о комфорте собственных ушей вряд ли относилась к числу приоритетных задач. Был здесь и еще один нюанс –корабельный сигнал тревоги отвлекал меня от параноидального ощущения, что я нахожусь под колпаком.

Впервые в жизни мне до такой степени не хватало рук, что я искренне позавидовала крайанцам, от природы наделенным сразу двумя парами верхних конечностей. Помнится, прилетал к нам на Землю коллега с Крайана – так любо-дорого было поглядеть, как он в четыре руки разгребал перед оцифровкой полуистлевшие от старости бумажные архивы. Меня же создатель одарил гораздо скромнее, и чтобы иметь возможность одновременно держаться за выступ панели и ощупывать клубок проводов, фонарик я вынуждена была зажать между зубами – невесомость постоянно норовила подбросить меня к потолку, а пока не было достоверно установлено обратно, я опиралась на интуитивную догадку, что искать решение мне надлежит именно на полу. Рассуждала я донельзя примитивно и скорее всего, при наличии элементарной технической подкованности, моя логику можно было играючи разнести в пух и в перья, однако я намеренно не позволяла сомнениям вносить разлад в душу. Лучше хоть что-то предпринять, чем покорно сложить лапки – усугубить положение я всё равно не смогу, потому что и так куда уж хуже, но по крайней мере, если я умру в борьбе, моя совесть будет чиста, а честь офицера Космофлота –не запятнана.

ГЛАВА XVI

Мой нынешний план великолепно характеризовался расхожим выражением «слабоумие и отвага», но я отчего-то придерживалась мнения, что коммандер Рэнд непременно одобрил бы мой самоотверженный порыв. Да и попробовал бы только не одобрить – если уж на то пошло, кашу заварил как раз старпом, а мое предложение подать сигнал бедствия и дождаться подмоги было, что называется, зарублено ригорцем на корню. Поэтому в случае чего под Трибунал мы с Рэндом пойдем вместе, причем я всегда смогу сослаться на выполнение приказа вышестоящего офицера, а вот старпом уж точно не отвертится. Впрочем, для того чтобы предстать перед справедливыми и неподкупными членами Верховного Трибунала, нам обоим для начала надо было просто выжить, а я пока не испытывала особой уверенности в завтрашнем дне, и в свете творящего вокруг ужаса перспективы тюремного заключения пугали меня постольку поскольку.

Бестолково тыкать прожектором в соединительные узлы, высматривая видимые повреждения кабеля, мне довольно быстро надоело. Никакого искрения, дыма и прочих наглядных свидетельств короткого замыкания я сходу не обнаружила, а учитывая, что я понятия не имела, продолжает на ли корабле функционировать автоматическое пожаротушение, мне совсем не улыбалось в довершение ко всему еще и в панике сражаться с открытым огнем. Признаюсь честно, меня мучило подозрение, что консоль перестала работать вследствие проблем с проводкой, и я была обязана в первоочередном порядке проверить наиболее вероятную версию, но теперь, когда моя гипотеза не подтвердилась, я кардинально сменила вектор действий. Я поставила себе целью запитать управляющую консоль от того же источника, который снабжал энергией систему жизнеобеспечения, а затем войти в меню параметров и установить базовые значения основных показателей, восстановив тем самым безжалостно нарушенный моими манипуляциями статус-кво. Звучало всё это, конечно, как полный бред, и по степени практической осуществимости не далеко уходило от утопических прожектов, но даже минимальный шанс на воплощение в реальность моего замысла выглядел всяко лучше обреченного смирения.

Десять из тридцати минут незаметно истекли – я засекала время на дисплее портативного коммуникатора, и мне невольно казалось, что я отчетливо слышу, как натужно скрипят несмазанные шестеренки старого часового механизма, хотя подобные раритеты мне доводилось видеть лишь в музейной экспозиции, и я не могла объяснить, откуда у меня вдруг возникли такие странные ассоциации. По идее дедлайн должен был стимулировать меня к запредельной умственной активности, но обленившийся на непыльной административной работе мозг словно и не собирался использовать скрытые ресурсы для повышения продуктивности, а быть может, мне этих ресурсов скуповатая природа при раздаче не доложила, и я напрасно тешила себя пустыми надеждами. Переподключить в рекордные сроки сложнейшее оборудование и не устроить на корабле пожар или, что теоретически тоже было возможно, ядерный взрыв – это вам не вилку из розетки выдернуть, а если у тебя при этом еще и специальных знаний кот наплакал, дело и вовсе пахло керосином. С фонариком в зубах я поднырнула под панель, уперлась затылком в металлический корпус и, теперь уже больше не опасаясь оторваться от грешной земли, согнулась в три погибели и с тяжелым вздохом полезла в самую гущу событий, то бишь проводов.

У меня складывалось впечатление, что с каждой секундой сирена выла всё громче, и от этого всепроникающего вопля суммарное количество сгоревших нервных клеток вскоре перешагнуло за миллиард. В таком состоянии мне было крайне нелегко принимать взвешенные решения, а страх ошибиться обострился с новой силой. Более того, в невесомости меня каждый раз посещало чувство, будто вместо кистей у меня стоят биомеханические протезы, пользоваться которыми я еще толком не научилась – чужие, непослушные пальцы подчинялись мне с явной неохотой, и я вынуждена была тщательно выверять любое движение, чтобы ненароком не сломать что-нибудь еще в довершение к уже имеющимся неисправностям. Тошнить меня не перестало, но интенсивность рвотных позывов значительно уменьшилась, и, видимо, чтобы жизнь не казалась мне малиной, во рту вдруг резко пересохло. Брать фонарик в руку я по-прежнему опасалась – лишиться прожектора в моем положении было равносильно смертному приговору, и до сего момента риск утратить последний луч света заставлял меня крепче сжимать челюсти, однако, когда я бесконтрольно облизнула губы, едва не произошла трагедия. Поймать фонарик я успела буквально в последний момент и в итоге так перепугалась, что не иначе как со страху выдала длинную тираду, в которой к табуированной лексике не принадлежали разве что союзы и предлоги. Я собралась снова взять прожектор в зубы и теперь уже вцепиться в него бульдожьей хваткой, но потом передумала: мало ли по какому поводу мне захочется разразиться ругательствами, а принимая во внимание, что управлять эмоциями у меня не всегда получалось, на горизонте недвусмысленно маячила перспектива остаться без освещения.

Если бы не спасительные пиктограммы, знакомые мне еще по меню настроек, я бы впала в отчаяние от одного только взгляда на сплетение разноцветных кабелей, кроме отсутствия предостерегающего шипения ничем не отличавшееся от клубка ядовитых змей. Но «Этернум» проектировали гениальные умы, и я вознесла хвалу небесам, внезапно обнаружив, что все кабели помечены определенными символами, позволяющими хотя бы в первом приближении сориентироваться, для чего служат конкретные соединения. Все-таки переложить фонарик в руку было прекрасной идеей, потому что обойтись без отборной нецензурщины у меня снова не получилось – из дюжины условных обозначений я опознала меньше половины, притом, что совсем недавно лицезрела весь набор на голографическом дисплее. И нет бы зафиксировать в памяти без преувеличения важнейшую информацию, и сейчас, как орехи, щелкать задачки на логику, но я была с головой поглощена насущными проблемами, и посмотреть чуть дальше в будущее, к сожалению, не удосужилась.

Плоды моей недальновидности были нестерпимо горькими, но время вспять не повернешь, и я решила действовать методом исключения – сразу отмести всё лишнее, а затем поочередно отсеивать разъем за разъемом. Так себе подход, конечно, ну, других-то вариантов не было и в помине… Чем были чреваты мои вероятные промахи, я старалась вообще не думать, дабы окончательно не впасть в отчаяние и не запороть операцию, но растреклятый червь сомнений грыз меня даже не просто с ожесточением, а с какой-то животной яростью. От воя сирены закладывало уши, по коже бегали мурашки, но тянуть уже было некуда – я глубоко вдохнула и на выдохе попыталась дернуть на себя возглавляющий список кабель, но тот сидел в гнезде настолько прочно, что справиться без помощи второй руки у меня не вышло. Прожектор опять перекочевал в зубы, и со всей мочи рванула неуступчивый провод.

ГЛАВА XVII

Воцарившаяся на звездолете блаженная тишина оказалась для меня полной неожиданностью, и я отказывалась верить своим ушам, наконец-то получившим возможность отдохнуть от непрерывных воплей сирены. Голосовое оповещение тоже внезапно умолкло, и несмотря на то, что еще недавно я страстно жаждала прекратить терзающую слух какофонию, сейчас мне стало откровенно не по себе, и я всерьез вознамерилась вернуть всё, как было, однако, быстро одумалась. Не спорю, корабельная тревога держала меня в тонусе и не позволяла расслабиться, но помимо всего вышеперечисленного мне было жизненно необходимо хоть немного поберечь нервы, а вокруг и без ревущих сирен с избытком хватало стресс-факторов. Обратный отчет я запустила на коммуникаторе, и в безумно раздражающих напоминаниях о крайней ограниченности временных ресурсов принципиально не нуждалась, а вот отвлекающее влияние постоянного звукового сопровождения было совершенно налицо, поэтому я инстинктивно стремилась от него избавиться. Правда, малейшие гарантии, что наряду с пресловутой сиреной в результате моих действий не отключилось что-нибудь более значимое, у меня отсутствовали, но тут уж, как говорится, лес рубят-щепки летят, так что едем дальше, только уже в спокойной обстановке.

На самом деле ни о каком олимпийском спокойствии не могло идти и речи, и я это прекрасно понимала, но заботу о душевном равновесии, я так и быть, решила доверить профессиональному психотерапевту, если, конечно, мне было суждено дожить до встречи с оным. Мне бы опять фонарик не уронить и провода не перепутать, которые, между прочим, еще перебирать и перебирать, а отведенные на это сроки уже не просто поджимают, а вот-вот истекут. К попытке номер два я приступила вообще без подготовки, и даже слегка разочаровалась, когда ничего не произошло и происходить, по всем признакам, не планировало. С прожектором в зубах сильно не разгуляешься, так что грязно ругалась я про себя и скорее по инерции – вроде как практической пользы ноль, зато пар выпускаешь. С одной стороны, это, возможно, и хорошо, что связи нет, и я не засоряю эфир площадной бранью, а с другой – совет от коммандера Рэнда мне бы совсем не повредил, потому что сомнительная эффективность «метода тыка» устраивала меня всё меньше.

Не успела я взяться за третий кабель, как вдруг кожей почувствовала непонятное шевеление за спиной. Дрожь пробрала меня до мозга костей, и я уже приготовилась к вероломному нападению со спины. Воображение не замедлило подкинуть мне красочный образ жуткой твари, бесшумно подкравшейся сзади, пока я была занята техническими головоломками, и теперь норовящей ухватить меня за шкирку и с аппетитом сожрать на ужин, весело похрустывая косточками. Развернуться и посмотреть, что за чудовище угрожает моей личной безопасности, а в идеале еще бы и вытащить бластер и сходу ударить по этой гадине направленным лучом, я была физически не в состоянии – узкое пространство под панелью не было рассчитано на маневры, да и рук у меня в совокупности имелось всего две, о чем я сегодня искренне сожалела уже во второй раз. Из-за чертова фонарика я даже заорать от ужаса не могла, и пару секунд сидела ни жива, ни мертва, вся покрывшись ледяным потом, а затем вспомнила, что у меня есть проблемы многократно поважней, чем всякие там призраки, и без колебаний потянула злосчастный провод. Кто бы не оккупировал инженерный отсек, прямой агрессии это незримое существо не проявляло, и если меня до сих пор не съели с потрохами, единственно верной реакций на такое положение вещей должен был стать приступ ликования.

Но через считаный миг меня вновь заколотило от страха, и я почти растеряла остатки адекватности, когда звездолет опять тряхнуло. Меня и раньше одолевали подозрения, что источник наших бед с большой долей вероятности находится не внутри звездолета, а, наоборот, снаружи, и если перезагрузка бортового компьютера поможет восстановить работу внешних сенсоров, нам будет не избежать «открытий чудных», но покуда «Этернум» был слеп и глух, мои догадки не подтверждались ничем, кроме интуиции, которую, как известно, к делу не пришьешь. Я вся съёжилась в преддверии повторного толчка, но вопреки моим опасениям, продолжения не последовало. Интересно, как там старпом… Уже успел раскаяться в своем опрометчивом решении или по-прежнему надеется, что я успешно справлюсь с форс-мажорами и в лучших традициях супергероев спасу корабль? Ну, а до тех пор моя главная суперспособность заключалась лишь в том, что я совершенно непостижимым образом сохранила прожектор, хотя все предпосылки к его утрате у меня были в наличии.

Я точно не знала, есть ли связь между моими действиями и очередной порцией кошмаров, но как бы там ни было, ситуация неумолимо обострялась, и у меня даже возникло спонтанное предположение, что вся эта мистика является проекцией моего бесконтрольного ужаса перед ледяным дыханием смерти – мало ли чего мне могло в темноте померещиться, а в таких экстремальных условиях от галлюцинаций никто не застрахован, и далеко не факт, что от перенапряжения моя измочаленная психика не выкидывает умопомрачительные финты. На мой несчастный мозг за минувшие несколько часов свалилась такая нагрузка, каковой он не испытывал за все предыдущие тридцать лет, и своего рода защитная реакция, похоже, была призвана спасти меня от выгорания. Если бы в инженерном отсеке и вправду обитали некие враждебные силы, они вряд ли снизошли бы до детской игры в прятки и уже давно проявили бы свой крутой нрав, доведя меня до обморока, а тем неприятным обстоятельством, что у меня периодически вставали дыбом волосы, я скорее всего была обязана чересчур разбушевавшейся фантазии. Но как бы не импонировала мне версия о полной иллюзорности отдельных элементов событийного ряда, в глубине души я сознавала, что суровая реальность гораздо страшнее самых диких измышлений, и прятать голову в песок – это совсем не выход.

Складывалось впечатление, что выхода не было вообще, как, впрочем, и времени. Зато были еще целых четыре нетронутых кабеля и весьма невнятные перспективы в поисках резервного аккумулятора, к которому один из этих кабелей требовалось подсоединить. Как мне осилить такой объем задач за двенадцать с половиной минут, я и ведать не ведала, и на мгновение мне захотелось забиться в укромный уголок под панелью и смиренно ждать финала в позе эмбриона, но громкий звук неясного происхождения, раздавшийся сразу после того, как я ухватилась за кабель, резко вывел меня из апатии.

ГЛАВА XVIII

Ощущение было такое, словно где-то совсем рядом с грохотом упал громоздкий, тяжеловесный предмет, и я даже предположить боялась, что бы это могло быть, так как ото всех без исключения вариантов меня автоматически пробирала дрожь. Около полминуты я потеряла, настороженно вслушиваясь в тишину, но больше ничего подозрительного мои навострившиеся ушки не уловили, и я закономерно рассудила, что если в результате недавнего происшествия у меня и образовалась дополнительная проблема, то первостепенной важности она уж точно не имела, а значит, и отвлекаться на нее в сущности не было нужды. Но продолжать свои опасные эксперименты мне становилось всё страшнее, да и в голову настойчиво лезли не самые позитивные мысли, которые хоть и подвергались с моей стороны безжалостным гонениям, но тем не менее умудрялись легко просачиваться сквозь хлипкие, ненадежные заслоны и регулярно отравляли разум своим тлетворным влиянием. Все-таки у сирены присутствовало одно неоспоримое достоинство – ее вой прекрасно заглушал и необъяснимые звуки, и внутренний голос, а сейчас именно эта «сладкая парочка» изрядно мешала мне достичь максимального уровня концентрации.

Несмотря на то, что мощностью прожектор обладал приличной, свет бликовал и дергался, и от этого постоянного мельтешения у меня начало рябить в глазах. Аварийные бригады экипировались налобными фонариками, но я вынуждена была обходиться подручными средствами, не слишком приспособленными для подобных манипуляций, а в невесомости полное отсутствие возможности зафиксировать прожектор в статичном положении причиняло меня особенно явное неудобство. Наступал переломный момент, а без освещения я бы неминуемо лишилась даже тех мизерных шансов, что по-прежнему вселяли в меня определенный оптимизм. Ползать на четвереньках с прожектором в зубах и при нормальной-то гравитации было тем еще удовольствием, а когда над тобой довлеет угроза взмыть под потолок, и вовсе становится весело вдвойне –необходимость во что-то упереться загнала меня под панель, и если бы всех претендентов на службу в Космофлоте тщательнейшим образом не проверяли на клаустрофобию, я бы тут бурной деятельности не развивала. Жаль только, практической пользы от моих судорожных попыток пока не наблюдалось, а вот вреда…

Угробить пищевой агрегат в мои планы, естественно, не входило, но шутки с электричеством еще никого не доводили до добра. Издевательство над управляющей консолью не прошло даром, и когда моих ноздрей коснулся запах пригоревшего кофе, а по инженерному отсеку поплыли экзотические ароматы высокой кухни, я поняла, что данный провод можно было и не трогать. Но возвращать кабель на место я не рискнула – мало ли чего там перемкнуло, как бы хуже не вышло. Не знаю, что за сбой произошел в электронных мозгах, но судя по всему, агрегат безостановочно выплевывал из своего чрева гастрономические шедевры вкупе с соответствующей посудой. Продукты было, конечно, жалко, но идеи, как заставить «горшочек» больше не варить, меня не посещали, и я уже собиралась смириться с неизбежным злом, когда меня внезапно осенило. Агрегат продолжал функционировать с конвейерной производительностью даже невзирая на принудительное отключение от источника питания, и пусть вследствие устроенного мною акта вандализма в его программе что-то серьезно нарушилось, свое целевое назначение он по-прежнему выполнял в полной мере. Получалось, что создатели этого чуда техники оснастили свое детище встроенным аккумулятором, успешно обеспечивающим пищевому агрегату бесперебойную подачу электроэнергии. Я чувствовала, что только что совершила грандиозный прорыв, и мое открытие несет в себе сакральный смысл, но бардак в голове не позволял мне конкретно сформулировать истинную суть снизошедшего на меня озарения. Преотвратительное, между прочим, ощущение –теперь-то ты вроде бы точно знаешь, что делать дальше, но при этом тупо сидишь и пытаешься поймать за тоненький хвостик стремительно ускользающую нить, будто у тебя есть огромная куча времени на раздумья.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула, но слабая надежда на то, что в результате у меня усилится кровоток в сосудах, и я начну хоть немного соображать, не оправдалась даже частично. Воображение услужливо подкидывало живописные виды летающей по всему помещению еды, и я зачем-то вспомнила старую историю, которою еще в бытность мою курсантом Академии рассказывал нам один из преподавателей. В начале двадцать первого века, когда об искусственной гравитации можно было только мечтать, группа космонавтом на орбитальной станции отмечала один из национальных праздников крайне неаккуратным поеданием овсяного печенья с изюмом, в ходе чего сопровождающие дружную трапезу крошки массово забились в воздухоочиститель и на станции пришлось проводить внеочередной вакуумный клининг. Не уверена, что в нашу прогрессивную эпоху кому-то вообще взбрело бы на ум предаваться чревоугодию в невесомости, да и нынешние фильтры были спроектированы иначе, но я уже ничему толком не удивлялась… Исход этой откровенно нестандартной ситуации напрямую зависел от того, надолго пищевому агрегату хватит заряда аккумулятора, и, кажется благодаря краткому экскурсу в далекое прошлое космической отрасли, в моем спутанном сознании наконец-то возникли первые проблески здравомыслия.

До сего момента я упорно искала ключ, а надо было уделить внимание поиску замочной скважины. Раз уж даже пищевой агрегат оборудовался автономным источником питания, причем, если судить по количеству извергаемого продовольствия, довольно приличной мощности, то стратегически важная консоль непременно должна была быть застрахована от энергетического коллапса. Вопрос состоял в другом – какого черта эта капризная железяка, нашпигованная самым передовым софтом в Галактике, отказалась работать от родного аккумулятора, и что от меня требовалась, дабы изменить весьма плачевное положение вещей? Но что хуже всего – шараду следовало разгадать немедленно, потому что моя задача не сводилось лишь к запуску интерфейса. До того, как на «Этернуме» отрубится система жизнеобеспечения, надо было еще разобраться с параметрами преобразователя, а это, извините меня, тоже не раз плюнуть. Я бросила взгляд на тускло мерцающий экран коммуникатора, и увиденные там цифры меня ничуть порадовали. Ладно, выдерну оставшийся кабель, и если мир не рухнет в одночасье, то была не была – рискну по-крупному.