Текст книги "Зимнее волшебство (СИ)"

Автор книги: Наталья Мусникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– А во время драки? – Лёха резко повернулся к Илье. – Во время драки я тебя не помню! Да и вид у тебя чистенький, ты чё, Зимин, сбежал что ли?

– А чё, мне надо было остаться? – огрызнулся Илья. – Ты этих бугаёв видел? Делать мне больше нечего, из-за этой… Илоны шкурой рисковать!

– А нам, значит, шкурой рисковать можно? – так и подскочил на кровати Славик. – Ну, Зимин, такого я даже от тебя не ожидал!

– Ты просто трус, – Лёха презрительно сплюнул в сторону одноклассника. – Трус и козёл, восемь на троих, да мы погибнуть могли!

– А сам ты, можно подумать, ангел, – презрительно, нарочно растягивая слова, процедил Илья. – И из-за тебя никто и никогда погибнуть не мог. Что на Чёртовой горе произошло, напомнить?!

– Надоели! Оба!!! – неожиданно оглушительно рявкнул Андрей, подхватил уже собранную (по привычке, Опалов проснулся в семь утра и успел собрать вещи, пока все ещё спали) сумку и буквально вылетел из комнаты, от души хлопнув дверью.

– Чего это он, а? – Лёха изумлённо смотрел на дверь.

– Нервный срыв, похоже, – ядовито усмехнулся Илья. – На фоне постоянного риска.

Лёха хотел что-то сказать, но осёкся, смущённо потупился. Зимин, конечно, козёл и подлец, которого убить мало, но он прав. Андрюха уже дважды за эту неделю оказывался на грани между жизнью и смертью. И, как ни горько это признавать, по его, Лёхи, вине.

– А ты и доволен, – презрительно выплюнул Славик. – Мало того, что трус, так ещё и скотина.

– А ты меня покусай, – желчно усмехнулся Илья. – Может, легче станет.

– Не буду, – Славик скорчил презрительную гримасу. – Отравиться боюсь. Но если не заткнёшься, точно побью!

Илья ответил не менее презрительной гримасой, но замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина.

***

Андрей разъярённым драконом летел по коридору. Детский сад! Всё время между собой грызутся, словно псы цепные, делят что-то! Сил никаких уже нет их мышиную возню разнимать! Семнадцатилетние лбы, а ума меньше, чем у близнях семилеток! Господи, как же они достали!!! Андрей резко выдохнул сквозь стиснутые зубы и внимательно осмотрелся. Он стоял прямо перед комнатой преподавателей. Опалов несколько раз с силой сжал и разжал кулаки, выплёскивая накопившуюся злобу, а потом осторожно постучал.

– Андрей? – открывшая дверь Ольга Васильевна с тревогой посмотрела на парня. – Что-то случилось.

Андрей отрицательно помотал головой, а потом выпалил:

– Ольга Васильевна, я с отцом на рыбалку останусь. Вы меня не теряйте.

Резко развернувшись, Андрей направился прочь, ни капельки не интересуясь тем, как на его слова отреагирует завуч. К чёрту политесы, нужно срочно покинуть эту проклятую турбазу, пока окончательно не сорвался на кого-нибудь!

– Андрей? – выпорхнувшая из комнаты девочек Лена с удивлением смотрела на Опалова. – Андрей, подожди, что случилось?

Андрей резко развернулся, зло сверкнул серыми глазищами:

– Я остаюсь с отцом на рыбалку! Ты со мной?

Бывают моменты, от которых зависит очень многое, которые способны перевернуть всю жизнь. Глядя в злые глаза парня, девушка отчётливо поняла, что в их с Андреем отношениях наступил как раз вот такой переломный момент. И сейчас только от неё, и никого больше, зависит: будут они с Андреем вместе, или их пути разойдутся раз и навсегда.

– Да, – решительно кивнула Лена и даже рискнула взять Опалова за руку. – Я с тобой.

Потом Лена часто вспоминала ту рыбалку: чуть слышно потрескивающий на берегу костёр, горьковатый запах дыма, перемешанный с резким ароматом зимнего леса и негромкие, удивительно успокаивающие голоса мужчин. Александр Викторович ничем не выдал собственного удивления при появлении сына, да ещё и с девушкой, на рыбалке. Молча протянул две дымящиеся горячим парком кружки с чаем, а его друг так же молча вручил ребятам по тарелке гречневой каши с тушёнкой. И Лебедева Лена, искренне считавшая до того момента, что настоящая любовь – это серенады под окнами и букеты охапками, а также монологи в духе «Ромео и Джульетты», отчётливо поняла, что настоящие чувства не нуждаются в дополнительной мишуре. И кружка горячего чая на морозе скажет гораздо больше, чем тысяча заверений в любви. А ещё Лена поняла, что делят ребята: их так не любят.

***

В автобусе, на котором ребята возвращались домой, царила гнетущая тишина. Парни сидели хмурые, отводили взгляды. Что особенно не понравилось Ольге Васильевне, так это изолированность Ильи Зимина. Илья сидел один, и одноклассники не разговаривали с ним, даже не смотрели в его сторону.

«Господи, только бойкота нам не хватало! – промелькнуло в голове у Ольги Васильевны. – Нужно будет сразу в понедельник поговорить с Олегом Петровичем. Да уж, насыщенный отдых получился! Оздоровились, дальше некуда! А ведь я сразу была против этой поездки!»

Василий Геннадьевич пытался разбавить тишину весёлыми замечаниями, но ребята вяло реагировали на попытки физрука расшевелить их. Растягивали губы в улыбке и отводили взгляды.

«Мда, поездка удалась как никогда, – мрачно подумал физкультурник. – Ребята разругались вдрызг, глотки готовы перегрызть друг другу. Да и Ольга кислая сидит, на меня даже не смотрит! Хорошо, что ещё два дня выходных, к понедельнику всё наладится».

***

Но в понедельник ситуация только накалилась. Ещё перед первым уроком девочки, которые ездили на каникулах на турбазу, с такими подробностями, перед которыми блекла и тускнела реальность, рассказали одноклассникам о том, что произошло во время каникул. Одноклассники укоризненно качали головами, глядя на красную от смущения Илону (особенно усердствовали те девочки, которые и сами на дискотеках заигрывали с незнакомыми парнями), восхищались отвагой парней, чем окончательно вогнали их в краску, а потом единодушно объявили трусом Илью. Илья презрительно кривил губы, внешне демонстрируя полное равнодушие к какому бы то ни было общественному мнению, но в глубине души всё больше и больше ярился. Какого чёрта?! Почему его, спортсмена и отличника, поступившего вполне разумно, осуждают на каждом углу, а раздолбая Лёху считают героем?! У этого липового героя тоже ведь рыльце в пушку! Из-за кого Андрюха чуть не погиб на этой проклятой горе?! Кстати об Андрее. А он-то какого дьявола молчит?! Илья обернулся к Андрею, но тот сидел рядом с Леной и, казалось, даже не замечал ни взглядов в свою сторону, ни гула голосов. Как говорится, «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Илья чуть не плюнул и резко рванул из класса, едва не сбив с ног входящую учительницу.

– Илья, – воскликнула Евгения Максимовна, с трудом удержав в руках пухлую стопку тетрадей. – У нас сейчас диктант, ты куда?

– В туалет, – процедил Илья, спеша уйти. Но как парень не торопился, его всё равно догнала ядовитая реплика Лёхи:

– Он же трус, Евгения Максимовна, вот и описался перед диктантом с перепугу!

Почти все, кто был в классе, ядовито засмеялись, Илья вылетел вон, оглушительно хлопнув дверью.

***

Тем временем Ольга Васильевна не без внутреннего трепета входила в кабинет директора. Олег Петрович встретил завуча широкой улыбкой и дружелюбным вопросом:

– Ну, как съездили? Понравилось?

Ольгу Васильевну отчётливо перекосило.

– Что-то случилось? – директор внимательно посмотрел на завуча, а потом крикнул секретарю. – Людочка, а принесите нам, пожалуйста, чайку.

Через десять минут на столе у Олега Петровича уже стояли две чашки чаю, а в изящной вазочке заманчиво красовались конфеты.

– Слушаю Вас, Ольга Васильевна, – директор аккуратно взял чашку и сделал маленький глоток. – Рассказывайте подробно и не волнуйтесь, мы во всём разберёмся.

***

Звонок с урока у многих в классе вызвал вздох облегчения, диктант Евгения Максимовна подготовила очень сложный.

– Евгения Максимовна, – Лена укоризненно посмотрела на учительницу. – Это же нечестно. Мы только с каникул, а Вы сразу такой диктант дали!

– Зато вы весь урок работали, на вражду времени не оставалось, – усмехнулась учительница, а потом добавила погромче, для всех. – Ребята, это, разумеется, не моё дело, но… Вы ведь уже взрослые, выпускной класс. Больше вы, может быть, вообще не увидитесь… Не отравляйте себе последние дни в школе. Не по-людски это…

– Вы правы, Евгения Максимовна, – вскинул на учительницу огромные серые глаза Андрей. – Эту детсадовскую вражду давно пора…

Закончить Андрей не успел. В класс, церемонно держась за руки, под предводительством двух сероглазых близняшек торжественно вплыла стайка первоклассников. Близняшки дружно откашлялись и чётко, словно стишок на утреннике, произнесли, указывая на тех, о ком говорили:

– Вот это – наш брат Андрей и его друзья, они девочку на танцах от хулиганов защитили. А ещё наш Андрей волшебник и каждый Новый год превращается в Деда Мороза!

В серых глазах «брата и волшебника» отчётливо сверкнули молнии.

– Это ещё что за экскурсия? – тихо, пытаясь не сорваться на крик, спросил парень.

– Героев надо знать в лицо, – солидно ответила одна малышка, а другая добавила. – Так мама всегда говорит.

Андрей сделал глубокий вдох, выдох, а потом мягко произнёс:

– Ребята, экскурсия подошла к концу. Идите на урок.

– А вы? – пискнула одна малышка, с обожанием глядя на настоящего героя.

– Мы тоже на урок пойдём, – хлопнул Опалова по плечу Славик.

– Ну лааадно, – протянула малышня, неохотно покидая класс.

Оставшиеся в классе переглянулись, начиная прозревать масштаб произошедшего.

– Вы как хотите, а я пошёл! – Лёха подхватил сумку и резво покинул кабинет. До конца перемены ему хотелось заглянуть в неприметный уголок за школой и немного покурить, привести в порядок подорванные диктантом и холодностью лучшего друга нервы.

Но спокойно дойти до заповедного угла у Лёхи не получилось. На него глазела вся школа. Малыши откровенно показывали пальцем, ребята постарше шептались и взирали с почтением издалека, самые шустрые подходили и касались рукава, на удачу. Вконец издёрганный нежданно-негаданно свалившейся популярностью, Лёха забежал в заветный закуток и, с наслаждением сделав первую затяжку, чуть не подавился дымом, услышав полное нескрываемого обожания:

– Я тоже курить буду!

С трудом прокашлявшись, до чего же табак резкий попался, Лёха недовольно уставился на стоящую перед ним девчушку, чей бант был ненамного меньше головы по размеру.

– Чё будешь? – недоверчиво переспросил Лёха, прикидывая, как далеко можно послать эту малявку, чтобы она ушла и не наябедничала.

– Курить! – повторила малышка с пылом истинного фанатика.

– Чё спятила? – рявкнул Лёха, спешно выбрасывая сигарету. – Это же вредно!

– Но ты же куришь, – резонно заметила девчушка. – А ещё девочек от хулиганов спасаешь. Я тоже так буду.

Лёха вздохнул, начиная понимать, почему Андрей Опалов не только никогда не курил, но даже не пробовал. Как тут закуришь, когда моментально человек десять почитателей и подражателей найдутся?! Потом сам себе не простишь, если такую вот соплю на никотин посадишь.

– Короче, ме… малышка, – Лёха доверительно взял девочку за плечо. – Курить вредно. И я… Бросил. И больше не курю. И тебе не советую, поняла?

– И твои друзья-герои не курят? – благоговейно спросила малышка, не отводя от Лёхи полного восхищения взгляда.

– Конечно, нет! Говорю же, это вредно!

Малышка пошлёпала прочь, забавно подволакивая тощенькие ножки в большеватых ботинках, а Лёха сплюнул на землю и тихо, одними губами выматерился, моментально спохватившись и оглядевшись по сторонам, чтобы, не дай Бог, ещё какой почитатель не застукал.

Стоит ли говорить, что после всего случившегося в класс Лёха вернулся в препоганом настроении. Зимин Илья, чьё настроение тоже не превышало граней мерзопакостного, сказал какую-то гадость, в ответ на которую Лёха без лишних слов и политесов дал ему в глаз. Точнее, попытался. Андрей, который в этот момент как раз оказался рядом (выпроваживая очередную волну поклонников) молниеносно перехватил кулак Лёхи и сухо, без всяких эмоций, уронил:

– Хватит.

Лёхе стало стыдно. Вот блин, из-за этого козла Зимина лучший друг даже смотреть не хочет в его сторону!

– Зимин, Валерьянов, к директору, – приказала зашедшая в класс секретарь и деловито застучала каблучками прочь, даже не сомневаясь, что вызванные последуют за ней. Ослушаться приказов директора не смели даже отпетые хулиганы.

Зарыть топор войны

Олег Петрович встретил ребят, стоя у окна, что всегда расценивалось как самая мрачная из примет.

– Вызывали, Олег Петрович? – хмуро уточнил Лёха, надеясь услышать отрицательный ответ.

– Что вы делите? – вопросом на вопрос ответил директор.

– А чё нам с этим клоуном делить, – презрительно хмыкнул Илья, с ненавистью глядя на одноклассника.

– Да, клоун, – Лёха вернул презрительный взгляд. – Что завидно?!

– Да, завидно, – неожиданно для всех, и самого себя в первую очередь, заорал Илья. – Представь себе, завидно!

Опешившие от неожиданности Лёха и Олег Петрович без единого звука слушали пламенную исповедь отличника и спортсмена, гордости школы, которого многие годы изнутри подтачивала чёрная зависть к хулигану однокласснику.

Началось всё давно, ещё на празднике в честь Восьмого Марта во втором классе. Ребята готовили концерт, на который были приглашены папы и мамы. Илья для своей дорогой мамочки сочинил стихотворение и нарисовал красивый пейзаж (он всегда хорошо рисовал), а она даже не пришла. Как оказалось, просто забыла. А он ждал. Весь концерт. А мама Валерьянова Лёшки, которую утром вызывали в школу из-за драки сына с каким-то пацаном из пятого класса, специально не поехала домой и осталась в школе, чтобы не пропустить концерт. И перекошенную физиономию, которую Лёха гордо назвал портретом, приняла с искренней благодарностью. В тот день Илья решил, что сделает всё, чтобы мама гордилась им и больше никогда-никогда не забывала. Но как же больно было понимать, что других ребят любят не только тогда, когда они поступают хорошо и правильно, но даже тогда, когда они виноваты. Взять того же Лёху. Он ведь ничегошеньки не делает для того, чтобы мама им гордилась! А она гордится. Как сияли её глаза, когда Лёха занял первое место в районной лыжной эстафете в восьмом классе! А его, Ильи, мама даже не заметила золотой медали, которую Илья принёс домой, заняв первое место в общероссийской олимпиаде по математике. Почему так? Ну чем он, Илья, хуже этого проклятого Лёхи?! И друг у Лёхи самый настоящий, в беде никогда не бросает. Только вот теперь, до ручки доведённый этой грызнёй, отстранился, хотя, к гадалке ходить не надо, простит. И всё сойдёт с рук Лёхе и в этот раз. Как всегда.

– Сойдёт с рук? – взвился Лёха. – Как всегда?! Да ты хоть знаешь, сколько меня по всяким комиссиям да педсоветам таскали? Да я из кожи вон лезу, чтобы получить паршивую «тройку» по этой чёртовой физике, а на тебя хорошие оценки дождём сыплются. Да ты хоть знаешь, что мне тебя со второго класса в пример ставят?! Только и слышишь, Илюшенка то, Илюшенька сё. Вот и приходится каждый раз из кожи вон лезть, чтобы и меня тоже заметили!

– Зато ты нужен! – взвыл Илья. – Ты матери своей нужен! Знаешь, сколько она в школу походила, поумоляла, чтобы тебя не ругали, не наказывали! И друзья у тебя хорошие! Когда ты в шестом классе мячом окно разбил, все ребята в классе к завучу и директору ходили, чтобы тебя не наказывали. Андрюхин отец тогда приезжал стекло вставлять, а Веркина мама это стекло с работы принесла. А я… Когда я в восьмом классе в больнице лежал, кто меня навестил?! Да никто!!! Умру, обо мне даже не вспомнит никто, наоборот, вздохнут с облегчением!

– Да ты на карантине был, к тебе не пускали никого, – смущённо буркнул Лёха. – Мы каждый день после уроков, как на работу в эту проклятую больницу ходили, нас всё время гоняли, идите, мол, нечего вам тут делать, карантин. И передачки не принимали. Нечего, мол, инфекцию разносить.

– Правда? – Илья по-детски шмыгнул носом, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Вы, правда, приходили?

В дверь кабинета директора торопливо стукнули, а потом заглянула секретарь и громко прошептала:

– Олег Петрович, к вам… там…

– Кто там ко мне?

– Делегация, – мышкой пискнула Людочка. – Вся школа собралась.

– Ну, раз вся школа собралась, тогда давайте собрание прямо в коридоре проведём. У меня в кабинете на всех места не хватит, – усмехнулся директор и кивнул замершим парням. – Идёмте, ребята.

В коридоре, предводительствуемые учениками 11-го «А» класса собралось множество учеников.

– Олег Петрович, – Вера от волнения так вцепилась в руку Славика, что та медленно начинала синеть. – Мы просим Вас… Точнее, мы…

Девушка сбилась и замолчала, умоляюще глядя на директора.

– Да простите Вы этих идиотов, – устало и совсем не дипломатично произнёс Андрей. – Мы готовы их на поруки взять.

– Да, всей школой, – согласно кивнул шестиклассник, тоже частый посетитель педсоветов и всевозможных инспекций.

– Тем более что они уже начали исправляться, – торопливо добавила Илона. – Мне сестра младшая сказала, что Лёха уже курить бросил.

Лёха припомнил малявку с огромным бантом и сдавленно застонал. Вот кого эта мелкая ему напоминала!

– А чтобы парни крепче сдружились, Илья будет Лёшке в учёбе помогать, – предложила Лена и сама же испугалась собственных слов. Как бы не убили друг друга во время занятий!

– Могу, – пожал плечами Илья. – Что скажешь, Лёха?

– В библиотеке сидеть, – скривился Лёха, который среди книг испытывал невероятную тоску и необоримое желание сбежать. Или заснуть, если сбежать не получалось.

– Зачем в библиотеке? – удивился Андрей. – Можно у меня позаниматься. Мы же живём рядом.

– Ну, раз вы все так настаиваете, – Олег Петрович улыбнулся. – Тогда, вот вам моё решение. Даю месяц испытательного срока. Если за это время никаких эксцессов не произойдёт, будете заканчивать эту школу. А нет…

Директор выразительно развёл руками, давая понять, что школ в городе много, есть даже закрытого типа.

– Не произойдёт, – пылко заверил Лёха. – Честное слово, Олег Петрович, мы не подведём!

Илья тоже хотел сказать, что будет стараться, но слова куда-то делись, их место в горле занял большой и колючий комок. Вся школа собралась, чтобы просить за них. Не за Лёху, а за них обоих. А это значит, что и он, Зимин Илья, нужен!!!

***

Дорога до дома Андрея прошла в молчании. Илья привычно держался в стороне, недоверчиво косясь на ребят, но ни Лёха, ни Андрей не спешили отворачиваться от него. Не успел Андрей нажать на кнопку звонка, как дверь стремительно распахнулась, явив две одинаковые сияющие мордашки.

– А мы в окно видели, как вы идёте, – хором сказали малышки, одновременно повиснув у Андрея на шее, и звонко завопили. – Мам, иди сюда! Андрей с мальчиками пришёл!

– Андрюшка, – улыбнулась вышедшая из кухни хрупкая большеглазая женщина и приветливо кивнула застывшим Лёхе и Илье. – Проходите, ребята, сейчас обедать будем.

– А это Лёха, – близняшки, в кои-то веки раз, разделились. Одна затеребила маму, а вторая уверенно тыкнула пальцем в Валерьянова, чтобы мама случайно не перепутала. – Он с Андреем вместе девочку на дискотеке спас. А это наша всехняя мама, Анна Степановна.

– А я Илья, – мрачно буркнул Зимин, опуская глаза под этим пристальным лучистым взглядом. – Я тот самый трус, который сбежал.

– Я тоже один раз испугалась и сбежала, – Анна мягко отстранила дочек, давая ребятам возможность снять обувь и направиться в сторону кухни.

– Когда это? – искренне удивился Андрей. Беспокойно огляделся и добавил:

– А Антоха где?

– На Дне рождения у Вовы Баранова. Андрюш, ты его часов в восемь заберёшь?

– А у него уроки сделаны, до восьми на празднике сидеть? – по «старшебратински» сурово уточнил Андрей.

– А как же! – задорно рассмеялась мама. – Ты же никогда из дома не уходишь, пока домашнее не выполнишь, а Антошка тебе целиком и полностью подражает.

– Младший, что с него возьмёшь, – смущённо буркнул Андрей, заметив неприкрытое удивление в глазах Ильи.

– А… – запнулся Илья. – У всех младшие братья старших копируют?

– Насколько я знаю, – задумалась Анна Степановна, – да, у всех. А что, у тебя есть младший брат?

– Есть, – Илья вспомнил пацанёнка, который по воле судьбы и свадьбы родителей стал называться его братом. – Только он мной не гордится.

– Гордится, конечно же, – хором завопили близняшки. – Ты же его старший брат! Первый человек в доме после родителей! Да он наверняка про тебя всем своим друзьям рассказывает!

– И экскурсии водит, – фыркнул Андрей. – Илюх, даже не сомневаюсь, про тебя в его классе все знают.

– Да нечем гордиться-то, – прошептал Илья, низко опуская голову. – Я его гоняю всё время, он же дома в любимчиках.

– Ага, нечем гордиться, – возмутился стоявший до тех пор молча Лёха. – Да ты же отличник и спортсмен!

– А ещё трус, который удрал и оставил вас одних разбираться с этими бугаями, – сказал Илья и прошептал, не смея поднять глаз. – Простите.

– Прощаем, – Лёха покровительственно похлопал Илью по плечу. – Тем более, ты мне обещал с физикой помочь.

– Только пообедайте сначала, – улыбнулась хозяйка. – А то голодное брюхо к ученью глухо. А ты, Илья, не казни себя. Страх не подвластен разуму. И даже самая мрачная история может иметь счастливый конец.

Илья вяло улыбнулся, понимая, что женщина по доброте душевной просто утешает его. Уж ей-то ничего неизвестно про парализующий страх и волнами накатывающую панику!

– Я тогда практику на хирургии проходила, – не замечая вялой улыбки Ильи, рассказывала Анна Степановна. – Как-то раз, привезли молодого парня с ножевым ранением. Рана-то небольшая, но кровь так и хлещет, так и льётся. И так мне, мальчики, страшно стало, что я бинты все побросала и галопом из перевязочной убежала, в каморку, где вёдра со швабрами хранились, забилась, насилу потом меня отыскали. На следующий день пришла я на практику, а надо мной все смеются, пальцем показывают. Я еле слёзы сдерживаю, иду по коридору, никого и ничего не замечаю и вдруг, раз, налетела на кого-то. Глаза поднимаю, стоит тот самый парень, которого я не перевязала. Смотрит на меня и говорит: «Девушка, у меня повязка ослабла, поправите?» Я его в перевязочную отвела, бинты как следует наложила, он ушёл. На следующий день смотрю, снова идёт, и повязка еле держится, вот-вот свалится. Я опять бинты закрепила. А на третий день сама в перевязочной дежурила, бинты ему наложила и жду, придёт или нет. Ну не могу же я лучше профессионалов бинты накладывать!

– Пришёл? – нетерпеливо выпалил Лёха, с интересом слушавший историю.

– Нет, – хитро усмехнувшись покачала головой Анна. – Если я перевязку делала, держалась она крепко.

– Получается, – прищёлкнул пальцами Андрей, – он специально повязки ослаблял? Сам?

– Ага, – по-девчачьи захихикала женщина. – Только я об этом позже догадалась.

– А потом что было? – заинтересовался Илья, в глубине души которого вспыхнула детская надежда, что этот находчивый парень не выкинул из головы симпатичную практикантку, как только покинул стены больницы.

– Потом он выписался, и мы стали встречаться уже вне больницы, – Анна Степановна нежно вздохнула. – Через год свадьбу сыграли.

– А ещё через год, я так понимаю, у вас Андрей родился? – расплылся в улыбке Лёха. – А я и не знал, что дядь Саша такие номера откалывал!

– И знаете, мальчики, – Анна Степановна мягко улыбнулась. – Если бы я тогда не испугалась и не убежала, если бы меня на другой день травить не начали, ничего бы у нас с Сашей не было. Вот так.

Старший брат

Илья Зимин медленно возвращался домой. Вспоминались обрывки разговоров, заливистый смех близняшек и почти собачье обожание, которое светилось в глазах у девчушек и Антона, когда они смотрели на Андрея или отца. А вот в глазах своего брата Илья частенько подмечал затравленно-тоскливое выражение. И винить в этом некого, только себя. Зимин тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли. Ничего, всё ещё можно исправить. И мелкий тоже будет смотреть на него с восторгом! Готовый «вот прям щас» стать героем в глазах брата, Илья свернул в тёмную подворотню рядом с домом и замер, заметив стоящего в окружении дворовой шпаны своего младшего брата.

– Ну чё, шкет, деньги принёс? – длинно сплюнув на землю спросил гроза местных малышей по прозвищу Шуруп.

– У меня нет денег, – еле слышно ответил мальчуган и твёрдо добавил. – А воровать у родителей я не стану!

– Ути-пути, какие мы смелые! – заржала шпана. – А если мы тебя прямо сейчас в котлету раскатаем?

– А если вы прямо сейчас свалите? – мрачно предложил Илья, делая шаг вперёд. – И мы с братом больше никогда вас здесь не увидим?

– Хочешь сказать, – по-кошачьи сузил глаза Шуруп, – что этот недомерок твой брат?

– Да, – твёрдо кивнул Илья. – И за своего брата я покалечу любого. Вопросы есть?

Шпана переглянулась, прошлые эпизоды столкновения с Зиминым не вызывали желания начинать драку.

– А чё это он сразу не сказал, что у него такой крутой брат есть? – мурлыкнул Шуруп. – Мы бы поняли.

– Костик у меня взрослый, – Илья обнял брата за плечи. – И самостоятельный. И мы все им очень гордимся.

– Ладно, – Шуруп сделал знак своей банде. – Тогда нам, пожалуй, пора откланяться. До встречи, братишки!

– Это правда? – Костик поднял на брата вспыхнувший робкой надеждой взгляд. – Ты правда мной гордишься?

– Горжусь, – буркнул Илья. – И это… Ты меня прости, ладно? Я дураком был.

– А ты меня, – Костик щенком ткнулся брату в руку. – Я же понимаю, ты – гордость школы, мне до тебя ещё расти и расти!

– Ты уже вырос, – сдавленно прошептал Илья. – И хочешь, вместе на спортивную секцию ходить будем?

Звонкое мальчишечье «Да!» услышали все обитатели этого района.

***

– Вот так вот, – хрипло закончил воробьишка и жадно припал к фонтанчику с холодной водой с ванильным сиропом, промочить уставшее горлышко.

– Да, многолетнюю вражду прекратить, братьев примирить – это самое настоящее волшебство, – задумчиво согласилась Матушка Зима.

– И Зимнее, – ввернула Марья Моревна сверкнув глазами на Снегурочку. – Уж это-то волшебство точно зимой произошло, не поспоришь!

– Кхм-кхм, – откашлялся только в этом году посетивший праздник молодой светлокожий черноволосый мужчина, привлекая к себе всеобщее внимание. – Прошу прощения, Вы упомянули, что у одного из школьников были большие серые глаза?

– Ну да, – прощебетал воробьишка, нервно топорща пёрышки, – а что?

Мужчина улыбнулся, обнажив по вампирьи острые клыки, а затем с шумом распахнул сложенные за спиной золотистые крылья.

– Как это? – нахмурилась Марья Моревна. – Вампир и Хранитель одновременно? Так не бывает!

– Так не бывает! Так не бывает! – загомонили гости, недоверчиво глядя на мужчину.

– Тише! – подняла руку Матушка Зима. – Если наш гость соблаговолит поведать нам свою историю…

– Мы признаем её самым Зимним Волшебством из всех, о каких мы сегодня узнали! – выпалила Снегурочка, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Мужчина опять сверкнул вампирьей усмешкой, хлопнул крыльями, огляделся по сторонам и пожал плечами:

– Если Вам так интересно…

– Очень! Очень интересно! – опять загомонили все вокруг. – Просим, просим Вас!

Мужчина пожал плечами и заговорил негромким, бархатистым голосом.

Самое Зимнее волшебство. Вампир

Я родился в двенадцатом веке в Англии. Меня звали, а впрочем, какая теперь разница? Всё равно моё имя Вам ничего не даст. Тогда, как и большинство наивных мальчишек, я отправился в Крестовый поход. Нести смерть неверным. Большей глупости я никогда не совершал. Туда шли истинные фанатики. С пылкими речами, огнём в глазах. Они истово верили в то, что их руками вершится суд Божий. Сейчас их называют безумцами, а тогда они были почти святыми. Другие шли в поход за золотом. Золотому тельцу они служили не менее ревностно, чем самый закоренелый язычник своему божеству. Я презирал этих жалких людишек, чьи порывы никогда не покидали тверди земной. Нет, не все были такими. Там был отряд под предводительством... не помню. Я всегда называл его Сероглазым. Представляете, его глаза были ярче самой дорогой стали! Сероглазый... Мы часто встречались с ним в бою. Он никогда никого не пытал, даже пленных старался отпускать (сильно подозреваю, не получая с них выкупа). Я никак не мог понять, за какой нелёгкой его понесло в поход. На расспросы он чаще отшучивался, а однажды сам спросил:

– А ты, зачем ты пошёл в поход?

О, именно этого вопроса я и ждал. Я стал рассказывать о жажде битвы, крови. Жажде, которая никогда не проходит, сколько её не утоляй. Как прекрасно чувствовать себя богом битвы, хозяином чужих жизней и смертей. Сероглазый слушал молча. Я замолк, и на некоторое время воцарилась тишина. Краткий миг я терпеливо ждал, но Сероглазый продолжал молча смотреть в огонь. Я начал сердиться, неужели он ничего не слышал? Сероглазый, словно прочитав мои мысли, поднял русую голову и усмехнулся. Я молча сверлил его ненавидящим взглядом: доверил самое заветное, святое, а он!

– А если война закончится? – негромко спросил Сероглазый.

Я расхохотался. Эта мысль казалась мне безумной. Честно говоря, даже теперь, когда история уже свершилась и её не изменить, мне всё равно трудно в это поверить. Как может закончиться эта благословенная бойня, где доблесть встречается с подлостью, отвага с трусостью, а чистота с мерзостью!

– Бред! Этому не бывать! – выкрикнул я прямо в лицо рыцарю.

Тот приподнял чёрную бровь:

– Поживём, увидим.

Вся кровь бросилась мне в лицо.

Я рванул меч из ножен и со всей силы рубанул им Сероглазого. Тот машинально прикрылся щитом. Я вскочил на ноги, горя желанием прикончить предателя. Но Сероглазый ушёл от удара, перекатился по земле и вскочил на ноги. Мой выпад натолкнулся на его меч и канул в бездну, оставив на моём клинке зарубку.

– Остынь, – почти попросил, а больше приказал Сероглазый. – Тебе меня не одолеть.

Ха, остынь. Моей бедой было то, что если я сердился, то не успокаивался до тех пор, пока не уничтожал врага. Сейчас моим врагом был Сероглазый. Мы долго бились, но я не чувствовал усталости. А потом... Я упал на землю. Я не мог встать, даже зрение куда-то пропало, странно, правда? Неужели Сероглазый меня убил? Да быть такого не может! Я расхохотался, дерзко, вызывающе. Как всегда. Мой смех вспугнул большую летучую мышь, обосновавшуюся у меня на груди. Я невольно позавидовал этой дочери тьмы. Она могла летать, навевая страх на своих врагов, а я... Минуточку, а кто это сказал, что я не могу стать как она? Вампиры не проклятые, они избранные. Даже смерть трусливо уступает им путь, покорно плетясь следом.

Первым делом я наведался к Сероглазому. Он сидел в своей палатке и читал какое-то послание. Да, он был из числа немногих рыцарей, кто владел искусством слагать слова в строки и постигать их тайный смысл. Естественно, я влетел в палатку летучей мышью, но потом принял свой прежний облик. Мне хотелось, чтобы он знал, от кого принимает смерть. Сероглазый поднял голову на звук шагов (топал я как рыцарская конница в полном боевом вооружении) и увидел меня. Его глаза странно блеснули, но ни страха, ни удивления в них я не нашёл. Дьявол и преисподняя, неужели он меня не боится!