Текст книги "Sperare (СИ)"
Автор книги: Наталья ЭБ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– И даже в мои сны пытаетесь проникнуть!!! – Проорала я, смотря в небо и чувствуя, что из глаз катятся слезы. – Неужели ваш идеальный мир и на сны воздействует?!
– Аделина, – с болью и отчаянием в голосе проговорил он. – Кто они? Где ты? ... ЛИНА!!! – Прокричал он, пока я падала в темноту.
И вот я снова на той же поляне, только уже я в центре, а он стоит с краю. Он бежит ко мне, хватает и кружит по поляне.
– Моя принцесса! – Поставив, наконец, меня на ноги прошептал он мне, вдыхая запах моих волос. Я улыбнулась, зная, что на этот раз это действительно он...
Сегодня второй день того, как я сижу с детьми. Небольшая группка мальчиков и девочек пяти шести лет. Вчера я смогла найти с ними общий язык. Я рассказывала и показывала в лицах им истории про космос, путешествия, дальние планеты, храбрых капитанов и злобных пиратов и дам сердца каждого героя. Конечно, большинство информации приукрасила, больше рассказывая сказки, чем о реальной жизни, но это ведь дети. И пока в их возрасте можно и даже нужно верить в сказки и волшебство.
Когда я зашла, малыши побросали свои игрушки и кинулись ко мне.
–Лина, Лина! – Слышалось со всех сторон. Меня теребили и тащили к маленькой скамеечке, где я вчера просидела целый день, даря детям волшебство сказок.
Но сегодня детям не суждено было услышать сказку, как потом оказалось, в обще им больше не было суждено послушать моих сказок.
В комнату вошли охранники и под конвоем увели меня к Владлену.
– Что же мне с тобой делать, а? сплошное недоразумение? Из-за твоего упрямства погибло трое солдат, из-за взрыва на кухне по твоей вине пострадало тридцать женщин, не говоря уже про то, что помещение кухни предстоит ремонтировать. Ты забила детям голову глупыми сказками и сейчас они только, и говорят про путешествия, в которые они непременно отправятся, как только подрастут. – Рассуждал вслух пенсионер, расхаживая по своему кабинету, в то время как меня с силой удерживали на стуле два охранника, хотя я не видела в этом смысла, бежать мне было не куда. – Ты ломаешь систему в самом ее центре! Так что же с тобой делать? Сыворотка подчинения на тебя действует в больших количествах, и то ненадолго. Убивать тебя нельзя, здесь нет убийств. Запереть? Людям станет любопытно и это снова пошатнет систему. Что с тобой делать?!
– Отдать свободу и корабль. Тогда я смогу убраться с этой «идеальной» планеты! – Я попыталась встать со стула, но мне не дали даже пошевелиться до боли сжав плечи.
– Нет, девочка, нет. Отпустить тебя не выход. Ты расскажешь о нашем идеальном мире, и сюда рванут толпы людей и нелюдей, за миром. А воспитывать мир в человеке нужно с детства, долгие годы взращивать и контролировать каждый вздох. Тогда и только тогда наступает гармония. Ты тоже ее поймешь. – И уже обращаясь к охранникам:
– Вкалывать ей каждые пять часов двойную дозу сыворотки, и отправить её работать в теплицы, где нет автоматического оборудования. – Охранники кивнули, и плече пронзила боль укола.
Каждый день изо-дня в день всю неделю я напоминала зомби. Из-за постоянного ввода инъекции для подчинения сыворотка не успевала вывести негативные частицы. Это по сравнению, как алкоголизм, только начинаешь трезветь, снова выпиваешь и по-прежнему пьян. Но кое-что сыворотка все же смогла уберечь от влияния – мой разум, подчинив полностью тело. Я понимала, что происходит, но не могла ни чего поделать, чтобы изменить это.
Мои дни были однообразны и безлики: я вставала, выпивала стакан воды, куда добавляли средство для поддержания контроля над людьми, делала зарядку, мылась, завтракала все той же кашей, убивала остатки разума отваром с той же дрянью, и шла к месту работы, но уже не могла сама мыслить. Ощущение всепоглощающего счастья и единства с людьми этого мира всецело завладевало мной. Сознание включалось уже на грядке, где я сажала, поливала, полола и удобряла, а вокруг ни души. В середине для, в конце огромной теплицы, появлялся белый столик с обедом – каша и отвар. Да здравствует забвение! Вечером я возвращалась к себе в комнату, ужинала и ложилась спать, а с утра все повторялось снова, только с одной разницей, с каждым часом я все ближе подступала к порогу сумасшествия.
Владлен не шутил, в тот день у себя в кабинете, когда говорил, что мне будут ставить инъекцию через каждые пять часов. Охранники минута в минуту исполняли его приказ, делая исключение только ночью, и благодаря этому я могла видеть Его.
Мы долго разговаривали ни о чем, гуляли по набережной какой-то из планет, целовались. Он старался избегать прямого обращения ко мне, предпочитал опускать момент, когда он раньше меня называл своей принцессой. И непременно, пытался узнать, где я нахожусь, и что со мной происходит. На эти вопросы я никогда не давала ответ. Координаты планеты я не знала, а рассказать, что стала пленницей в своем собственно теле, благодаря человеку, одержимого идеей идеального мира, я не хотела, предпочитала переводить тему. Ночные часы во сне стали для меня маленьким уголком счастья, который напрочь разбивали свет и музыка, которую я возненавидела, как и эту планету.
Через три дня «идеальной» жизни, я начала задыхаться от безысходности и однообразия. К концу недели я думала, что уже никогда не буду прежней. Я физически ощущала, нехватку воздуха, стены теплицы и комнаты давили на меня и заставляли думать о смерти, как об освобождении.
Однажды, работая в теплице, я почувствовала, что тело снова подчиняется мне. От неожиданности я не удержалась на ногах, упав в грядку и сломав росток плода схожего с помидорами. Мне было его абсолютно не жалко. Кое-как, встав с земли, подняла глаза на часы, висящие на стене, которые показывали без пяти минуты два. В два часа по полудню, был обед, за час до этого мне приходили ставить инъекцию. Сегодня этого не сделали, и сыворотка, получившая лишний час для исправления функционирования организма, смогла избавить меня от подчинения. Но зато, в виде побочного эффекта начались глюки.
В теплицу зашла группа люди, во главе с Владленом, рядом с ним шел Он, белая лента бинта охватывала его голову. Этого я уже выдержать не могла. Упав на колени, обхватила себя руками, а на глаза набежали слезы.
– Аделина! – он кинулся ко мне, а я, подняв на него глаза, со стоящими там слезами, тихо прошептала:
– Уйди, глюк. – Мой шепот остановил его, когда он уже встал рядом со мной на колени и протянул руки.
– Она назвала меня глюком? – Он повернулся назад, обращаясь к мужчине, которого я уже, где-то видела, но не могу вспомнить где.
– Капитан, на протяжении двух недель, они кололи ей наркотическое вещество, насколько я знаю, в несколько раз превышая допустимую для жизни норму. Даже сам факт, того что она жива уже является чудом...
Дальше я слушать не стала, просто потеряв сознание.
Светло зеленые стены, маленькая тумбочка у двуспальной кровати, зеркало около выдвижного шкафа, рядом с дверью ведущую в ванну стоит мой чемодан с вещами и маленький кейс с вакциной, больше в комнате ни чего нет.
Меня уже радовало, что стены не стерильно белого цвета, а мебель не выдвигается в стены. Встав с кровати, я подошла к иллюминатору. Моему взору предстал космос, во всей своей красе. Я вырвалась! И нахожусь на корабле. Еще бы узнать на каком корабле и куда лечу.
Повернувшись к чемодану, присела возле него на корточки. Щелкнули замки и предоставили мне внутреннее наполнение моего чемодана. Черный терма-костюм все еще был на мне, но он скорее походит на нижнее белье и ходить в нем будет не прилично. Наверно этот костюм единственный плюс моего пребывания на "идеальной планете". Из чемодана были извлечены мягкие темно серые обтягивающие брюки, водолазку и темные ботинки без каблука.
Одевшись, я вышка из каюты. Сразу около двери стоял высокий мужчин
– Капитан Ольхова, я рядовой вашей части корабля Купров. – Встав по стойке, смирно представился мерамовец.
Так, на каком корабле нахожусь, определилась, сейчас бы узнать, как я здесь очутилась.
– Где я могу найти капитана Семеста? – Купров замялся на мгновение, а потом ответил:
– Капитан, приказал следить, чтобы вам не стало хуже. И я не уверен, что вы достаточно оправились, чтобы идти к «сердцу» корабля.
– И чем же я, по-вашему, болею?! – Мужчина засмущался, и, потупив взор ответил:
– Вам длительное время кололи наркотические средства, и... мм.... Скажем так, не каждый человек останется после этого в здравом уме...
– Что?! – Выкрикнула я, полностью сраженная таким предположением.
– Капитан Ольхова, я не в коем случаи, не возьмусь утверждать, это на все сто процентов. Но процент, что вы остались в своем уме очень низок... – Если я сейчас ему врежу, то он точно убедится в том, что я сошла с ума, и таким образом у меня проявляется агрессия, но и оставить это я так просто не могу.
– Веди меня в «сердце» корабля. – Взяв эмоций под контроль, сухо приказала я. – Возражения не принимаются рядовой Купров. – И мужчине пришлось, подчинится.
Строение корабля было стандартным для военного, может только чуть больше. Экипаж корабля, который попадался нам по пути, не имел знаков отличия и военной формы. Простая удобная одежда разных цветов и покроя.
– Вы практикуете свободную форму одежды? – Спросила я у своего провожатого.
– Капитан Семест, считает, что это не обязательно. Своих подчиненных и их звания он знает и так, а если кого-то захватят в плен, то захватчики не смогут определить кто это – рядовой или сам капитан. – Я была вынуждена признать резонность данного положения. Ведь, подобрав команду, я не могла сказать, кто они по званию. – Капитан Гвор разделял его мнение. Но если вы предпочитаете, чтобы мы носили форму, мы будем носить.
– Думаю, я соглашусь с капитаном Семестом. – Дальше мы шли молча, но не долго.
Из «сердца» выполнялось управление всем кораблем. Если на других кораблях место пилотов и капитана, а также наводчиков и навигаторов находилось спереди корабля, то тут местоположение у него было в самом центре корабля. Около бортовых компьютеров сидели пилоты, места наводчиков пустовали, но я не сомневалась, что они, где-то рядом. В середине помещения, на возвышение разделенные стыковой полосой, разделяющей корабль на две части, стояли капитанские кресла. Одно из них, пустовало, на другом же сидел человек, который снился мне каждую ночь, который оказался капитаном Семестом. Какие еще сюрпризы приготовит мне жизнь? Рядом с Берсом стоял мужчина, которого я вчера не узнала – это был Марш, пилот моей половины корабля, как он сказал при встрече в "Полете".
Повернувшись, Берс увидел меня и поднялся с кресла.
– Добро пожаловать на борт, Лина. – Он мне обворожительно улыбнулся. От его улыбки стало на душе теплее. Но гордость доминировала над всеми остальными чувствами.
– Капитан Семест, я благодарна вам, что вы вытащили меня с той планеты (название я так и не узнала), долг жизни можете считать закрытым, но вроде я не давала вам разрешение называть меня сокращенным именем, для вас я по-прежнему капитан Ольхова. – Капитан грустно улыбнулся, а Марш откровенно рассмеялся. Но встретившись с моим взглядом, тут же извинился.
– Прошу прошение капитан Ольхова, просто очень необычно, чтобы супруги называли друг друга по званиям. – Моя челюсть тут же отвалилась. Какие супруги?! Почему я не в курсе, что я замужем?! А я давно замужем? Посмотрев на Берса, уже собиралась сказать ему все, что я о нем думаю, не взирая, на то, что все, кто были в сердце корабля, взирали на нас и явно ожидали продолжения комедией, но двери разъехались, пропуская внутрь Поля.
– Лина! – Мой бывший пилот, подбежав, сгреб меня в свои объятья. – Аделина, я так за тебя волновался!
– Поль, Поль, успокойся. – Попыталась я вырваться из захвата бывшего друга. Но безуспешно, тогда я попробовала другой способ. – Клериас Поль! Немедленно отпустите меня и объясните, почему вы сейчас находитесь на этом корабле, тогда, когда лайнер остался без первого пилота?!
– Как была жестокой, так и осталась. – Отпуская меня, грустно произнес Поль. И уже обращаясь к Берсу:
– Капитан Семест, можно попросить вас поднять заслон? Я бы хотел поговорить с Аделиной без лишних свидетелей. – Мерамовец согласно кивнул и вокруг возвышения, на котором стояла я Поль и Берс, поднялась прозрачная стена, отрезая нас от остальной части «сердца».
– Капитан, вы не оставите нас? Я хочу поговорить без посторонних. -
– Клерас, для Аделины, – Берс бросил взгляд в мою сторону и, улыбнувшись, поправился, – капитана Ольховой, я не являюсь посторонним, ведь я её муж. – Я открыла рот, чтобы сказать ему все, что я о нем думаю, но слов была так много, что я не смогла определить, что сказать ему в первую очередь. А между тем момент был упущен. Поль подскочив к мерамовцу, ударил его по лицу, а потом, развернувшись, посмотрел на меня.
– Я не на лайнере, потому что он – пилот показал пальцем на капитана, вытирающему рукой кровь с разбитой губы, – позвонил и поинтересовался, где ты можешь быть, так, не долетела до места назначения и у него есть сведенья, что с тобой что-то случилось! А потом почти две недели я искал тебя! И это, несмотря на то, что ты выбрала его вместо меня! Счастья вам в семейной жизни! – Поль нажал на какую-то кнопку на подлокотнике кресла, тем самым заставив стену исчезнуть, и вышел из «сердца» корабля.
– Можно сказать, прошло неплохо. – Подал голос Берс, к которому подошел Марш, протягивая салфетку. Я устала села в кресло.
– Берс, скажи, когда, почему и зачем мы поженились? – Закрыв глаза и потирая виски, задала я самый, интересующий меня вопрос.
– А где же капитан Семион? – Попробовал поддеть меня мой… муж. Но услышав мой тяжелый вздох, ответил: – Чтобы стать капитаном мерамовцкого военного корабля, нужно иметь гражданство. Ждать пока, ты проживешь на моей планете шесть лет, не было времени, мне нужен был новый напарник, другой способ получение гражданства – взять тебя в жены, ну или удочерить. – Я тихонько застонала. А Семион продолжил: – В «Полете» ты подписала брачный договор, там же я нанес тебе и себе на руку татуировку, – он закатил рукав, показывая точно такой же, как у меня на руке рисунок. – И скрепил его поцелуем. Ты разве не помнишь? – Я отрицательно покачала головой. – В любом случае все честно. Лина, ты добровольно дала согласие стать моей женой, иначе татуировка бы просто не активировалась. Ведь я по ней узнал, что ты в опасности.
– Она поменяла цвет. – Догадалась я.
– Да. Аделина, когда рисунок сменил цвет с черного на красный, ты даже не представляешь, как я за тебя испугался…
– Капитан, я получил результаты анализов – В «сердце» корабля влетел местный доктор, помахивая над головой листком с результатом.
– Ну и? – Мерамовец отвернулся от меня, переключив свое внимание на доктора.
– В крови не найдено наркотического вещества. Поздравляю капитан Семион, вы полностью здоровы! – Я уронила голову на руки, не разделяя радости бортового врача. Вместе с работой я сменила фамилию, изменила семейное положение и приобрела гражданство. Надо обрадовать маму с папой, а Лидия с мужем и так все знают, знали и не сказали!
– Аделина, – я открыла глаза и посмотрела на своего супруга. Он снился мне девятнадцать лет, и вот сейчас мы с ним одна семья. Но почему-то кажется, что это неправильно.
– Лина, с тобой все в порядке?
– Да! – Я встала с кресла. – Все замечательно. – Вот скажите мне, кто же жениться, когда жена в стельку пьяная? Или он специально меня напоил? Так, а вот это интересная мысль. – Разводы все еще существуют, а контракт подписан на два года. – И не надо мой милый супруг, так меняться в лице! Сейчас-то я трезвая и отвечаю за свои поступки.
– Марш, я жду всю команду корабля через 5 минут на построение. Буду знакомится. – И уже обращаясь к пилотам и наводчиком, оказавшихся на своих местах: – Все концерт окончен, второго действия не будет!
– А она знает, что комната с капитаном у неё одно? – Послышался шепот со стороны навигаторов.
– Когда узнает, будет второе действие. – И радостный смех, который я прервала:
– Если и будет, то точно без зрителей! – И оставив за своей спиной часть команды и мужа, вышла из «сердца» корабля.
Да, выйти из сердца и оставив последнее слово за собой, несомненно, эффектно, но глупо. Так же, как показывать свою гордость и усложнять, то, что могло быть намного проще, я про мои отношения с Берсом. Но с другой стороны, ему не стоило спаивать меня для получения положительного ответа. Я бы его и так дала... со временем... наверно... не знаю...
За анализом и раздумьями своих действий, я и не заметила, как оказалась рядом с отсеком катеров, и одноместных кораблей, такой мини ангар внутри большого корабля. Свой одиночный корабль я увидела сразу же. Устаревший по современным меркам, побитый, с облупившейся краской, но такой родной и любимый.
Данное средство передвижения я купила, еще, будучи студенткой, долго откладывала стипендию, и те крохи зарплаты, которые я получала на подработке. К концу третьего курса я накопила и стала гордой обладательницей. Со временем заменяла устаревшие детали, оборудование. На данный момент я имею новый корабль в старой оболочке, винтаж в своем роде.
Проведя рукой по приборной панели, попробовала завести, надеясь, что неполадки устранены. Корабль ожил, но показал, отсутствие энергии и автоматически выключился.
Вздохнув и прикинув, сколько прошло времени с момента моего последнего приказа, приняла решение возвращаться к «сердцу».
Но не успела я выйти из корабля, как в ангар вошел Пьер и Берс, направляющиеся ко второму одноместному кораблю.
Я не поддерживаю мнение, что подслушивать не хорошо. Иногда вовремя подслушанная информация является тем ключиком, который позволяет открыть двери к победе.
Приоткрыв двери, для лучшей слышимости, приготовилась слушать разговор моего бывшего пилота и моего... мужа.
– Мерамовец, не дай бог, она будет несчастна рядом с тобой! – Поль открыл дверь корабля и в пол оборота развернулся к капитану. – Я не посмотрю на твое положение, за одну ее слезу отправлю к праотцам.
– Можешь не волноваться, я не позволю ей быть несчастной, да и она сама себе этого не позволит. – Берс, как всегда был самоуверен и оставался хозяином положения. Его ухмылка раздражала и при этом заставляла сердце биться чаще.
– А если захочет уйти, отпустишь? – Этот вопрос и меня интересовал, я непроизвольно задержала дыхание в ожидание ответа. Семест выдержал паузу и ответил, устремив взгляд на мой корабль. Неужели знает, что я здесь?
– Отпущу. Я дам ей свободу, даже если буду считать, что ей это не пойдет на пользу.
– Спасибо. – Прошептала я, и Берс, словно услышав меня, улыбнулся.
– Ты даже не представляешь, как мне хочется тебе врезать, этим убрав с твоих губ улыбку. – Прошипел Поль.
– Представляю. – Капитан дотронулся до развитой губы.
– Нет, ты не представляешь, каково любить ее, видеть, как она взрослеет, делает ошибки, набирается опыта, ждать, когда она повзрослеет и обратит на меня внимание, а потом, вдруг ее дорога пересекается с таким как ты! И все надежды рушатся! Я предупредил тебя. Ее жизнь и счастье для меня всегда будут на первом месте.
– Не для одного тебя. – Поль ничего не ответил мерамовцу, сел в корабль и улетел.
Когда в отсеке остался только Берс и я, он подошел к моему кораблю.
– То, что я говорил ему, я могу повторить и тебе лично.
Я вышка из корабля и встретилась с его глазами.
– Как узнал, что я тут? – мужчина подал мне руку, помогая мне сойти с корабля.
– Если я скажу, что чувствую твое присутствие, поверишь мне? – Он снова улыбался, и я понимала, что за одну эту улыбку согласна на все. Так, Лина, приходи в себя! Сколько можно строить из себя влюбленную дуру с розовыми мозгами?!
– А должна верить? – Ответ получился резче, чем мне бы хотелось.
– Как хочешь. Ты можешь не верить не тому, что я здесь говорил, ни моим ответам тебе, ни тому, что я тебя люблю. Это твое право верить или не верить мне. Но я буду старательно доказывать тебе свои слова.
– Попробуйте. Пока, я не верю, что можно влюбиться с первого взгляда. – Ну, да, ну, да, а я просто исключение из моего же собственного правила, но ему это знать не обязательно. Берс, словно догадываясь о чем-то подобном, приблизился ко мне в плотную и, нагнувшись, прошептал мне:
– Я буду, очень старятся. – По моему телу забегали табуном мурашки, а губы нестерпимо зачесались.
– Мне надо идти. – И я постыдно сбегаю из помещения. Можно сколько угодно себя убеждать, что меня ждет моя команда для знакомства. Правда же была в том, что я действительно сбежала, сославшись на дела. Почему, ну почему мне надо все усложнять? Показать, что я гордая? Да я уже всем это показала! Но нет, мне кажется это недостаточно, и продолжаю усложнять себе и другим жизнь.
В коридоре меня встретили Марш, и показал дорогу в кают-компанию, где обычно проводятся все сборы.
Четырнадцать мужчин при моём появление, поворачивают одновременно головы в мою сторону. Миг и они стоят в одной шеренге.
– Я капитан Аделина Ольхова – начинаю я, но Марш, стоявший за моей спиной, поправляет меня:
– Капитан Семест. – Наверно скрип моих зубов не слышал только глухой.
– Капитан Ольхова – снова продолжаю я. – Раньше была капитаном военного корабля «Sperare», а затем туристического лайнера. Чтобы вас надолго не отвлекать от ваших прямых обязанностей, прошу представиться быстро и четко. – И выжидательно уставилась на команду. Мерамовцы не заставили себя долго ждать и уже через пять минут, я знала всех. В моем подчинение оказалось пятнадцать человек: два пилота, хакер, двое оружейников, навигатор, кок по совместительству отвечающий за хозяйственную часть, трое механиков, и рядовые, а еще врач.
В лицо запомнила я их всех, но вот по именам... Всегда было туго с запоминанием мужских имен.
Распустив всех, отправилась вслед за Маршем в сердце корабля, где познакомилась с пилотами, хакером и навигатором второй части корабля, а также узнала, что из-за меня опаздываем на место соединения с другими кораблями для схватки на три дня.
– Как так получилось, что в военное время, Берс получил разрешение, отправится за мной? – Я сидела в своем кресле, придвинув его ближе к пилоту. Управляли кораблем сейчас Марш и Торл – пилот со стороны Берса. С Маршем я и говорила. В обще создавалось такое чувство, что Марша, приставили ко мне помощником, таким раскладом я была довольна, Он мне искренне нравился.
– А кто ему может запретить? Капитан, ведь далеко не простой военный. – Я нахмурилась. А пилот продолжает:
– Но это только одна часть, вторая же заключается в том, что любому мерамовцу нужен душевный покой. Если морально сломать мерамовца, то его можно уже считать мертвым. Он сходит с ума и медленно умирает. Это ужасное зрелище. Когда умер брат капитана, на вашем корабле, вы стали для Берса той неожиданной поддержкой, которая держит его на границе с безумием. Вся команда это понимает и не может забыть то состояние, в котором он был, когда вы не явились в назначенное время. – Я сидела, опустив глаза, и пыталась переварить информацию и не знала, что тут, можно сказать. Когда душевное спокойствие ставится на первое место это необычно и для того, кто рос в обществе, где с твоими переживаниями никто не считается и их принято скрывать, это трудно понять.
– Что бы вы, не думали о капитане Семесте, знайте, что вы то, что заставляете его жить. – Я подняла глаза на пилота, и увидела, что его слова искренне. Чтобы избавится от не ловкого чувства и продолжения разговора, решила перейти к активным действиям. Встала из кресла и подошла к приборной панели.
Прерывать гипер-прыжок не безопасно, но другого выхода я не видела, для исправления ситуации. Когда до пилотов, дошло что я собираюсь сделать, оба попытались меня остановить.
– Я знаю, что я делаю. – Был мой ответ на их протесты, а на заявление, что нужно согласовать действия с Берсом, попросила, чтобы с ним связались по внутренней связи и пригласили присоединиться.
Выжив из кресла Марша, села за управление сама. Корабль дернулся, при выходе и остановился. А я уже вводила код для создания черной дыры.
– Аделина, что черт... – Дальнейшее высказывания мужа заглушила сирена, объявляя о возникновение черной дыры в непосредственной близости от корабля.
Соседнее кресло пилота тут же занимает Берс и пытается исправить положение.
– Оставь! – Пытаясь перекричать сирену ору я. – Выключи сирену! Все под контролем! – На меня смотрят как на умалишенную и во взгляде явно читаются сожаление, что взял меня капитаном.
Тем временем мне удается завести корабль, не смотрю на старания Семеста, в черную дыру.
– Вводи координаты конечной точки! И выруби, наконец, сирену! – Ору я. – Если мы сейчас не введен направление, нас выкинет черт знает куда! – Мгновение Семест колеблется, но потом решает мне довериться, и вводит, наконец, координаты. На экране вспыхивает время прибытия в конечную точку. Полет будет длиться три минуты.
Сирену, наконец, отключают. И я оглядываюсь назад. В «сердце» присутствуют все пилоты, два хакера и навигаторы. Все поднятые по тревоге. Поворачиваюсь к супругу, тот сидит и внимательно меня изучает.
– Новая разработка ваших ученых? – Наконец спрашивает он. В его голосе слышится усталость.
– В несколько раз уменьшает время полета. Потом минут десять мы не будем существовать. Есть время оценить обстановку. – Решила я прояснить ситуацию до конца.
– В следующий раз предупреждай. – И объявляет по внешней связи боевую готовность, затем уходит.
Меня обступают пилоты и хакеры с вопросами по поводу использования черной дыры для перемещения. Вяло отвечаю, что не знаю принципа, что не скажу код открытия черной дыры, и что мы первые кто использует дыры на практике. После этого заявления, окружающие бледнеют и перестают меня расспрашивать.
– Похоже, с вами нам скучать не придется. – Марш был единственный, кто остался стоять возле меня. Ну, это и понятно, я все еще занимала его место.
– Думаю в моем запасе не так много выходок из разряда вон выходящего. И вы скоро привыкнете. – После этого я освободила место пилота и пересела в свое кресло. Вскоре и соседнее кресло было занято, и мы вышли из черной дыры.
Окружающий нас мир был словно черно белое кино, поставленное на паузу. По обстановке можно было понять, что противник значительно превосходит нас численностью, а половина наших кораблей при следующем выстреле потеряет способность к дальнейшему ведению боя.
Берс выругался, я его в этом полностью понимала, было видно, что бой проигран и как только мы в него вступим, нас прикончат.
– Капитан, что прикажете? – Было не понятно, у кого спрашивает пилот, но это было без разницы, идеи для выхода из ситуации не было ни у меня, ни у моего мужа.
Тишина, установившаяся в «сердце» корабля, давила и заставляла панику поднимать голову.
– Аделина, мы сможем сделать выстрел? – Обратился ко мне муж. Я только пожала плечами, но все же отдала приказ:
– Локальный, по ближайшему вражескому кораблю. – Приказ тут же выполнили, и заряд, покинув ствол орудия, завис в космосе по направлению к вражескому кораблю. Я перевела взгляд на Семеста.
– Есть шанс, что заряд достигнет своей цели, как только мы сами проявимся в реальности.
– Предлагаешь расстрелять все корабли противника?
– И увести из-под удара наши. – Я развернула кресло так, чтобы сидеть напротив Берса, а не рядом.
– Мы потратим большое количество зарядов и энергии, ты должна прекрасно понимать, что в случае неудачи мы будем на ровне с теми, кто ведет бой уже не первый час.
– В любом случае летальный исход неизбежен. Тут есть хотя бы шанс, что он будет не для нас. – Капитан кивнул, принимая решение, а в запасе у нас оставалось минут пять, а работа предстояла долгая.
Для экономии времени корабль разделили на две части, и там, где проходила линия разделения выросла прозрачная стена. Огромный корабль превратился в два средних, пока несуществующих в этой реальности корабля. И началась работа.
Кто-то может сказать, что обстрел кораблей, когда те не могут защититься не честно и подло, но, когда вопрос стоит: или ты или тебя, и плюсом еще несколько кораблей, мне кажется тут не до чести. К тому же, какой разговор может идти о чести, если противник в несколько раз превосходит тебя числом?!
За оставшееся время, предположительно было выведено большая половина противников и отведены от удара все союзники. Но оставались еще те, кто мог дать отпор, и они дали. Выход произошел незаметно, прозвучали взрывы, оповещая, что они достигли цели. Радость от того, что план сработал, тут же сменилась сосредоточенностью, когда на экране появилось предупреждение о наведения на нас локального выстрела.
– Восемьдесят процентов энергии на передние щиты. – Отдала я приказ, уже понимая, что после энергии останется только для того, чтобы двигатели не заглохли. Второго выстрела корабль не выдержит. Яркая вспышка ослепила меня на мгновение, но щиты выдержали.
– Капитан, второго попадания не выдержим. – Заикнулся кто-то из оружейников.
– Знаю! – Рявкнула, соображая, как сохранить корабль. Остается только маневрировать, и уклонятся от выстрелов.
– Кайл, освобождай кресло. – Отдала приказ пилоту, искренне надеясь, что не перепутала его имя. Второй пилот был примерно моего возраста с очень длинными, на мой взгляд, волосам. Но, похоже, с именем я не перепутала. Заняв место пилота, взялась за штурвал.
– Капитан, вас вызывают.
– Соединяй. – Ответила я, не отрывая напряженного взгляда с экрана.
Вызывал меня кто-то из союзников, как оказалось, он пытался организовать мне прикрытие, хотя сам был подбит и находился в гораздо плачевном состояние, чем мы. В резких формах оповестила его о том, что лучше бы сам пытался сохранить корабль, а не прикрывал меня.
Самое интересное, что таких вызовов с настойчивым предложением прикрыть было еще пять штук, на все я ответила отказом. То же, мне нашли принцессу, которую нужно оберегать и защищать.
Шестой вызов пришел от Берса. Он в такой же грубой форме, в какой я отказывалась от помощи, сообщил, что пора объединять корабль. А как только соединение произошло, чуть не убил.
– Какого, черта, отказываешься от помощи?! – Орал он на меня, предварительно подняв звукоизоляционную стенку.
– Я никогда не приму помощь, у тех, кому самому нужна помощь! – так же орала я. – И мне кажется, что сейчас не время предъявлять мне не обоснованные претензий! Кто я такая, чтобы меня должны прикрывать в ущерб себе?! – Берс отвел взгляд и предпочел отступить. Убрав стену, мы вернулись к управлению.
Добить почти разбитого противника не составит труда почти никому, ну или почти не составит. Но фактом остается то, что уже через полчаса мы летели на базу.
