Текст книги "Слепой странник (СИ)"

Автор книги: Наталия Веселова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2. Спасатель

– Попутчик, проснись! Тебя жаждет видеть какой-то Евгений Михайлович из Приуральского Центра.

Марков открыл глаза и улыбнулся. Этот ласковый женский голос будил его каждое утро, говоря языком его предков, а не теми чужими фразами, которые ему пришлось изучить, чтобы выжить среди землян.

– Я не будила тебя до девяти, как ты и просил, хотя этот Евгений стоит у монитора уже сорок минут. Я хотела, чтобы ты выспался, Попутчик.

– Спасибо, Си-А, – Марков поднялся с постели, и та моментально исчезла, освободив пространство.

Зато появились умывальник, зеркало, зубная щётка, полотенце, мыло и прочие необходимые атрибуты. Си-А много раз порывалась, как многие уважающие себя супероснащенные корабли, умыть, причесать и одеть своего владельца, но Марков решительно отрезал:

– Я буду делать это только сам!

И вот теперь он старательнейшим образом самостоятельно проделывал те процедуры, на которые все другие астронавты давно уже тратили не более двадцати секунд.

– У Евгения Михайловича кончается терпение, – лукаво заметила Си-А.

Марков выплюнул пасту в раковину.

– Ладно. Может, у него и правда что-то срочное. Закончи, пожалуйста, мой туалет. На этот раз разрешаю!

– С удовольствием, Попутчик!

Через мгновение Марков уже был готов к приёму посетителя.

Я соединяю вас, предупредила Си-А, включая монитор, перед которым стоял Марков.

На экране появилось разъярённое лицо мужчины средних лет со всклокоченными седыми волосами.

– До вас достучаться, что до мёртвого в гробу! – без лишних церемоний выпалил Северянин. – Я, конечно, понимаю: сон – лучшее время жизни для любого существа, но мне дорога каждая минута!

– Ради Бога, извините! Я не думал, что это так срочно. Просто я жутко вымотался и попросил Си-А не будить меня ровно до девяти, что она с успехом и сделала. Но вы могли бы сказать ей, что это вопрос жизни и смерти, тогда бы она…

– Я говорил! – ещё больше вспылил Северянин. – Однако ваша чёртова машина упёрлась, как упрямый мул!

– Не ругайте её! Она может обидеться, – вежливо заметил Марков.

– Ах, да! Забыл! Единственный в мире искусственный интеллект, обладающий не только разумом, но и эмоциями. Ладно… Сейчас не это главное, – голос его стал более спокоен. – У нас пропала экспедиция из семи человек вместе с планетой, на которую совершалась посадка. Весь Центр в шоке. Господин главный наблюдатель обещал, что вы можете рассчитывать на приличную сумму, если спасёте ребят. Вышлю вам всю дополнительную информацию на монитор, если возьмётесь за эту работу. Только решайте быстрее – думать некогда!

– А я и не думаю в таких случаях. Думает Си-А. Если она рассчитает, что мы в состоянии вытащить вашу экспедицию, мы полетим, несмотря на риск. Если есть хоть один шанс из миллиона. Высылайте вашу дополнительную информацию, и получите ответ ровно через две минуты.

– Так скоро? – поразился Северянин.

Видно было, как он даёт команду отправить информацию на монитор Маркова.

– Послушайте, Владимир Сергеевич…

– Марков, – решительно поджимая губы, перебил его спасатель. – Те два слова, что вы произнесли сейчас, я не считаю своим именем.

– Но, – начал было Северянин, однако моментально понял, что лучше не возражать. – Хорошо… Марков… Неужели ваш корабль способен за две минуты обработать столь большой объём информации, просчитать все возможные варианты…

– И даже степень риска, – прервал спасатель Евгения Михайловича. – Да, Си-А способна на это.

И они оба замолчали, глядя друг на друга.

Северянин потрясённо изучал лицо Маркова. Лицо чужака, иноземца. Все знали, что Марков – не человек, то есть не землянин, и настороженное, даже порой враждебное отношение не было для него редкостью. И теперь спасатель буквально всей кожей ощущал, что, глядя на него, Северянин пытается мысленно сравнить его внешность с внешностью людей.

На своем мониторе Евгений Михайлович видел высокого стройного мужчину лет тридцати пяти с кожей светло-коричневого оттенка, слегка отливающей серебром. Чёрные волосы, как ни странно, когда на них попадал свет, вспыхивали синими искрами и делались полупрозрачными. Казавшиеся в темноте карими глаза, на свету становились густо-фиолетовыми с золотисто-бежевыми колечками вокруг зрачков. Они были так глубоки и бесстрастны, что гипнотизировали собеседника, если тот долго в них смотрел. Но в эту бездну никто не решался заглядывать надолго.

Взгляд Северянина заскользил вниз, схватывая отдельные детали…

Длинный прямой нос, и переносица заканчивается выше линии бровей, чего тоже ни у одного землянина не встретишь.

Плотно сжатые губы, и в уголках их таится некая грусть, о которой эти губы никогда и никому не поведают, поскольку их владелец одновременно горд, скрытен и недоверчив.

Слишком узкое лицо и высоко расположенные скулы.

Несколько удлинены пальцы и кисти рук по сравнению с руками землянина, но зато предплечье более короткое, чем у людей.

При всём этом внешность Маркова не казалась отталкивающей, скорее, исполненной необычной мужественной красоты, несколько отличной от земных мерок.

Однако доверия и симпатии фигура спасателя тоже не внушала. И Северянин понял, что всё дело было в ледяном взгляде, казалось, абсолютно лишённом человеческих эмоций. Словно, это были глаза каменной маски, а не живого существа.

Северянину вдруг сделалось очень неуютно, и он непроизвольно отвёл взгляд в сторону.

«И этот не выдержал, – мысленно констатировал Марков. – Почему людей так пугает мой взгляд?»

Его невесёлые размышления прервал голос, прозвучавший будто бы внутри его мыслей и позвавший Маркова на родном наречии:

– Попутчик, работка будет не из лёгких, – это Си-А вышла с ним на связь по «неофициальному каналу», как они шутливо между собой называли телепатический контакт. – Я нашла ту планету, которую они все считают пропавшей, и их экспедиция там, судя по всему, жива и здорова.

– Значит, летим? – мысленно спросил у неё мужчина.

– Не так всё просто. Эта планета сейчас находится на границе пересечения пространств, поэтому её не видно здесь, да и нигде вообще. Она попала в пространственную складку, яму. Колодец, если хочешь. Кроме того, я немного пощупала саму эту планету, и она мне не понравилась.

– Почему?

– Снаружи она поддалась мне легко, но когда я попыталась пойти вглубь… Там внутри у нее некая «пси-зона», до которой даже мне добраться не под силу. Причём эта зона внефизического происхождения.

– То есть? – удивился Марков.

– Перевожу на доступный язык: эта планета обладает очень мощным и развитым интеллектом, подобного которому я ещё не встречала.

– Разумная? – теперь спасатель искренне ужаснулся. – Так она специально «съела» их корабль с людьми?

– Судя по всему, да. Но в этом отнюдь не было злой воли. Она не собирается причинить людям вред, это я ощутила, когда сейчас изучала её.

– Но зачем?

– Не знаю! – перебила его Си-А, даже не дав закончить вопрос. – Я только говорю, что могу найти дорогу к той планете, могу доставить нас туда, но я отнюдь не уверена, что мы с тобой там не застрянем, подобно «Вепрю», на веки вечные. Итак, последнее слово теперь за тобой!

– Я спасатель, Си-А, – словно извиняясь, ответил ей Марков.

– Этим все сказано. Я знала, что ты не сможешь бросить тех людей на произвол судьбы. Ты слишком благороден, Попутчик!

– Это не только благородство. Если на той планете есть пси-зоны…

Даже не думай об этом, перебила его Си-А. – Слышишь! Прекрати! Я не позволю тебе отправиться навстречу тому, чего даже сама не понимаю!

– А вдруг я там найду своих?

– Попутчик, – ласково прошептала Си-А, – я же говорила тебе, что обшарила, наверное, всю обозримую Вселенную. Таких, как ты, больше нигде нет. Пожалуйста, отпусти от себя своих призраков. Дай им умереть!

– Но ведь пси-зоны тебе недоступны, – возразил ей Марков. – А что если они теперь живут именно там?

– С тобой спорить бессмысленно, – грустно сказала Си-А и тихо добавила. – Дай ответ Северянину.

Их мысленный разговор, как и предсказывал Марков, занял всего две минуты. Северянин, погрузившийся было за это время в свои размышления, вздрогнул, когда его пробудил от задумчивости голос спасателя:

– Я попытаюсь вернуть обратно ваших людей.

– Значит, шансы есть? – обрадовался Северянин.

– Как я и предупреждал: один из миллиона, – невесело усмехнулся Марков. – Но мы попробуем изменить это соотношение. Я свяжусь с вами, когда мы доберёмся до места и найдём вашу экспедицию. Если найдём, – прибавил он секунду спустя.

– Когда вы стартуете?

– Сегодня. Точнее, прямо сейчас!

– Замечательно. Спасатель, – после небольшой заминки обратился к собеседнику Северянин, – всё же мне как-то неловко называть тебя по фамилии…

– Марков – это моё имя. Сожалею, если в документах записано иначе.

Ясно, так же спокойно ответил Северянин, хотя ему далеко не всё было понятно в этой истории. – Удачи, Марков! – и, вскинув руку в прощальном жесте, отключил свой монитор.

Некоторое время Марков смотрел на погасший чёрный прямоугольник экрана, потом тяжело вздохнул и нажал кнопку открытия ангара.

– Стартуем, Си-А, – прошептал он еле слышно. – Курс на ту планету.

– Есть старт, Попутчик! – откликнулся корабль и мягким толчком оторвался от земли. – Будем жать на полную мощность? – обыденным тоном поинтересовалась Си-А.

– Давай на полную! Чем скорее доберёмся до ребят, тем лучше.

– В принципе, я могла бы и за одну секунду. Только без тебя и, ну… В общем, ты знаешь, как… Но я подумала, что лучше не надо.

– И оказалась права, – шутливо поддел её Марков. – Не надо! Оставим это на самый крайний случай. И так, когда Объединение увидело, что ты жмёшь восемьдесят си-точек вместо положенных восьми, они едва не отняли тебя у меня…

– Им бы это никогда не удалось, и тебе это отлично известно, – лукаво улыбнулась Си-А.

– Да. Но у нас были серьёзные проблемы, когда начались эти дурацкие исследования. А если бы они узнали, на что ты в действительности способна?

– А главное – кто я на самом деле! – ещё хитрее, словно шкодливая девчонка, хихикнула Си-А.

Потом вдруг посерьёзнела.

– Жаль только, тебя в покое никак не оставят. Копаются в твоём прошлом, шпионят, вмешиваются в личную жизнь… Вот и этот Евгений Михайлович… Туда же – любопытный тип!

– Я уже свыкся с мыслью, что здесь я всем чужой. Знаешь, говорят, некоторые существа погибают, если не ощущают ничьей любви. Погибают физически… После того, как не стало в живых моего приёмного отца, я остался на этой планете совсем один… и если бы не ты, – он отнял руки от лица и нежным взглядом окинул салон корабля.

Тот тепло засветился ему в ответ.

– Если бы не ты, – повторил Марков.

– Спасибо, Попутчик. Но, мне сдаётся, ты кое к кому несправедлив.

Марков упрямо молчал, поджав губы.

– Ты даже не сообщил ей, что вернулся. С прошлой недели, – укоризненно продолжала Си-А. – Почему ты так холоден с этой девушкой? Она-то как раз тебя любит по-настоящему, в отличие от остальных!

– Я это делаю ради её же блага, – тихо откликнулся Марков.

– Ради её блага?! О чём ты? Лори обожает тебя, а ты держишь её на расстоянии вытянутой руки. Зачем? Ты же можешь быть другим! И ты ведь тоже её любишь!

Марков пожал плечами.

– Вряд ли. Я привязан к ней, это верно. Она мне дорога, тоже правда. Но любить? Нет, Си-А. Мы слишком разные. Земляне и та-лоо похожи только внешне, но внутренний мир у нас абсолютно различен. Мышление жителей Земли запутано, сумбурно. Они сами не знают, чего хотят. Они не властны над своими эмоциями. Та-лоо всегда точны, собранны, сдержанны и молчаливы. Они хозяева своих эмоций, и всегда знают путь в этом мире.

– Ой ли? – недоверчиво спросила Си-А.

– Конечно, у нас тоже бывают исключения из правил. Точнее, бывали, – Марков вновь опустил голову. – Этот Северянин только разбередил старую рану… Я сам уже начал забывать, что у меня когда-то было другое имя.

– Попутчик, – тихо позвала его Си-А.

– Что? – он поднял голову.

На мониторе горели до боли знакомые символы, обозначавшие открытое звёздное небо на языке древних. Левый символ светился зелёным, правый – голубым. Потом они повернулись по часовой стрелке, и цвета их поменялись местами, став словом, обозначающим «путь».

– Не надо, Си-А, – с напряжением в голосе попросил Марков.

– Ты же сам сказал, что начал забывать своё имя, вот я и…

– Не надо даже писать его. Вдруг кто-нибудь нечаянно подключится к твоему монитору?

– Я блокирую все сигналы. Опасности нет.

– Всё равно. Выключи монитор.

Послышался слабый вздох, и символы, прощально мигнув, окончательно погасли.

– Знаешь, я долго пыталась выяснить, что за загадка кроется в имени та-лоо. Ты сам точно ничего не помнишь?

– Си-А, мне было восемь лет! Только восемь! К тому же ты сама, кажется, говорила: даже мои соотечественники ничего не знали об этой тайне. Они соблюдали ритуалы, читали Священные Свитки, но, поскольку многие из Свитков были утеряны во время Великой Катастрофы, произошедшей более пяти тысяч лет назад, то выжившие утеряли вместе с ними и более половины мудрого знания, заключённого в них.

– Я только хочу сказать: ключ к загадкам вашей планеты, вашего народа, а, может, и вообще к тайнам всего сущего, заключен в именах и в обрядах, сопровождающих вас в течение жизни. Скажи, что вообще ты помнишь из своего детства?

– Во-первых, я уже сотни раз рассказывал тебе об этом. А во-вторых, разве у нас сейчас есть время предаваться воспоминаниям?

– Вот времени-то как раз – сколько угодно! – хитро улыбнулась Си-А. – Особенно рядом с пси-зонами. Там его прямо-таки навалом.

– Что это мне даст? – тоскливо поинтересовался Марков.

– Вдруг у меня получится связать образы твоих мыслей с энергетикой информационного канала в окрестности пси-зоны?

– А попроще? – мысленно взмолился спасатель.

– Ты же знаешь, мне доступны не все временные ответвления, но в окрестностях пси-зон мои возможности резко возрастают. Так что… Можно было бы попробовать реанимировать прошлое твоей планеты, а заодно, возможно, восстановить содержание утерянных Священных Свитков. Почти наверняка там было написано много всяких полезных вещей о планете, её жителях, ваших именах, обрядах… Многое сразу могло бы проясниться. В частности, кто такая была Великая Мать?

– Возможно, это поможет мне найти остальных уцелевших после гибели Лоо? – задумчиво произнёс Марков.

Си-А ничего не ответила, но само её молчание уже в достаточной степени указывало на то, что она всерьёз сомневается в возможности отыскать во Вселенной других та-лоо. Она не знала почему, да только похоже было, что соотечественники Маркова не способны выживать на других планетах. Си-А не понимала, где здесь загвоздка, но дела обстояли именно так: надолго оторванный от родной планеты та-лоо погибал. Марков уцелел чудом, благодаря особым свойствам своей личности. Или благодаря своему имени?

– Так ты попробуешь? – ласково обратилась Си-А к погрузившемуся в размышления Маркову. – Потом, когда найдём ребят в этом Кладезе Знаний, станет некогда вытворять фокусы со временем.

– Как ты сказала?! – вдруг оживился Марков, вскидывая голову.

– Фокусы со временем, – послушно повторила Си-А.

– Нет, перед этим! Почему ты назвала пропавшую планету Кладезем Знаний?

– Кладезь Знаний? Сама не понимаю! Всплыло откуда-то… А что?

– Так называлось одно место… В Священных Свитках, – растерянно пробормотал мужчина.

– Что именно? – начала было Си-А, но тут перед ней потянулась вереница мысленных образов, воскресших разом в сознании спасателя…

Глава 3. Гибель Великой Матери

В воспоминаниях он опять переживал последние дни жизни на родной планете. Он не понимал тогда сознательно, что происходит, но, читая мысли родителей, чувствовал: с Великой Матерью не всё в порядке. Более того – она умирает. И знал это не только он, но и жрецы Лоо, и взрослые, и самые маленькие дети.

«Уходите, пожалуйста! Я не могу вас спасти. Моё странствие завершилось», – билось внутри каждого грустное прощание, обращённое к тем, кого Великая Мать должна была вскоре покинуть навеки.

В последний раз родители привели его ко входу в Главный Храм и с уважительным благоговением коснулись руками Магических Линий.

– Великая Мать, благослови своих детей, – тихо прошептал отец.

– Благослови своих детей, – вторила ему жена.

Фиалковые глаза её наполнились слезами… Магические Линии затрепетали золотистым сиянием, согрели твёрдые мужские и тонкие женские ладони.

Тогда отец и мать взяли его за руки и заставили тоже дотронуться до сплетения Магических Линий.

«Как тебя зовут?» – услышал мальчик внутри себя.

Он испуганно отпрянул было, но оба родителя удерживали его на месте.

«Как твоё имя?» – опять послышался голос в глубине сознания. Голос был ему незнаком, но в то же время казался удивительно родным и любящим.

– Тебя спрашивают, так ответь! – спокойно произнесла мать мальчика.

Ребёнок поднял на неё удивлённый взгляд: «А можно?»

«Сейчас – можно».

«Ни-Шоэ», – мысленно выдохнул мальчик, обращаясь к своему невидимому собеседнику.

«Благословляю твой путь, Покоритель Звёзд, Попутчик, Странник. И желаю найти Дорогу, Понимание и Себя».

Теперь они все отняли руки, ощутив, что тепло Магических Линий полностью перетекло в их тела.

«Найти Дорогу, Понимание и Себя…»

Это была обычная фраза. Её всегда произносили жрецы во время ритуальных обрядов, её говорили тем, кто надолго покидал родные места или улетал в составе исследовательских экспедиций, тем, кто по выбору жрецов и собственному желанию, уходил в один из Храмов, чтобы попытаться вспомнить Великую Истину, забытую та-лоо тысячелетия назад.

Великая Мать знала Истину, но Создателю было угодно, чтобы дети постигали её самостоятельно, и Великая Мать безмолвствовала в ответ на вопросы жрецов.

Жрецы рассказывали, что где-то в глубинах Вселенной спрятан Кладезь Знаний, и тому, кто сумеет отыскать его, откроется Истина, которой прежде владели та-лоо. Но Кладезь найти сумеет не всякий, поскольку тот расположен на грани бытия-небытия, и он существует и не существует одновременно.

Одним словом, вся религия та-лоо, претерпевшая значительные изменения за промчавшиеся века, обросшая излишними суевериями и накопившая в себе достаточное количество противоречий, была построена, в сущности, на нескольких базовых понятиях.

Создателем называли безлично-личный принцип, который одновременно даёт возможность жизни и определяет её форму.

Великая Мать – та, что в соединении с Создателем породила жизнь в физическом плане бытия на Лоо и других обитаемых планетах. Личность её двойственна потому, что она одновременно человек и над-человек. И в ней присутствует женское начало.

Та-лоо – жители Лоо, дети Создателя и Великой Матери.

Жрецы – ищущие Истину, помощники Великой Матери, а также попутчики всем тем, кто тоже ищет Истину. Жрецы появились на Лоо после Великой Катастрофы. Прежде Истина была общеизвестна, её не было необходимости искать.

Через всё учение проходил образ Дороги или Пути. Словом, Странствия, под которым подразумевался процесс познания Истины. Дорога вела к Пониманию – Вратам перед храмом Истины, открывающимся тому, кто пришёл правильным Путём.

Кладезь Знаний был неким местом во Вселенной, которое при определённых условиях могло подарить владение Истиной прежде, чем закончится чьё-либо Странствие.

Однако никто толком не знал, что представляет собой эта Истина. То была некая тайна, которую стремились разгадать. Точно такая же заключалась в каждом индивидуальном имени та-лоо.

Его ребёнку давали родители, причём оно выбиралось только из Списка Священных имён, хранящегося у жрецов Главного Храма, но даже жрецу не сообщалось, какое решение приняли родители.

После посещения Храма пара, ожидающая ребёнка, уходила из города в Лабиринт – искусственное сооружение в горах, построенное древнейшими предками: теми, кто владел Истиной. Лабиринт дробил пространство на сколь угодно большое количество реальностей.

Таким образом, несколько супружеских пар могли свободно жить в одной и той же комнате одного и того же дома, даже не подозревая о существовании друг друга. Живущим в Лабиринте было неведомо чувство жажды, голода, усталости. Разумеется, будь их воля, сюда переселились бы все жители Лоо. Но жрецы строго запретили подобное переселение ещё сотни лет назад, а к их мнению все неизменно прислушивались.

Поэтому в Лабиринте жили только пары супругов до рождения ребенка и обряда Ии-Ма (дословно название переводилось как «исходное сплетение»). Сразу после рождения младенец получал своё первое имя, выбранное чуть раньше его родителями, но имя это должен был знать только он сам и никто больше.

Для этого и предназначался обряд.

Новорождённого приносили в центр Лабиринта, туда, где Магические Линии образовывали причудливые переплетения спиралей. Отец и мать, держа ребенка над сетью Линий, одновременно произносили вслух его имя.

Линии, изменяя форму, показывали некий узор, означавший произнесённое слово.

Младенца осторожно опускали сверху на этот узор и проговаривали над ним слова обряда, известные им из Священных Свитков. Эти слова знали все вступавшие в брак, знали наизусть, крепче самых незыблемых истин.

Магические Линии обвивались вокруг тельца ребенка, и узор их впечатывался внутрь его сознания. В тот же самый момент из памяти следящих за исполнением обряда родителей увиденный образ исчезал навсегда.

Когда Линии занимали вновь своё привычное местоположение, пара уносила своего ребёнка не только из обрядового зала, но и из Лабиринта.

Теперь супруги могли вернуться туда лишь в том случае, если снова будут ожидать появления малыша. Младенец же после свершения над ним обряда не только приобретал информацию о своём имени и о том, что его никогда, даже про себя нельзя произносить, но он (или она) получали также способность читать чужие мысли. И эта удивительная способность сохранялась у них до восьми лет.

Потом она бесследно исчезала, но этого времени вполне хватало для того, чтобы жрецы успели из мальчика сделать достойного Попутчика, а из девочки – Хранительницу, ибо на Лоо не принято было обращаться друг к другу по признаку пола. Телепатические контакты облегчали обучение, и к восьми годам ребёнок успевал овладеть необходимыми ему знаниями.

У некоторых способность читать мысли сохранялась в течение всей жизни. Такие та-лоо становились жрецами.

Далее до шестнадцати лет в сознании подростка происходила систематизация усвоенной информации и совершенствовался процесс применения навыков и умений на практике.

Уже с восьми лет к ребенку начинали относиться, как ко взрослому. Считалось, что тот уже в достаточной степени разумен, чтобы начать самостоятельную жизнь, то есть независимо от родителей.

Однако, если ребенок будет жить сам по себе, общаться с другими, у него должно быть второе имя. И это имя в восьмилетнем возрасте та-лоо выбирал себе сам. Он мог назваться как угодно: Зарёй, Облаком, Деревом. Ему не возражали.

Второе имя не являлось тайным или магическим, и посему не нужно было устраивать специальный ритуал по этому поводу. Ребенок ограничивался тем, что при случае объявлял о своём решении родителям, знакомым, близким, друзьям, и на этом дело заканчивалось.

Первое же имя, полученное при рождении, навсегда оставалось скрытым в глубинах его сознания.

Жрецы говорили, что в Свитках, составленных древним народом Лоо, владевшим Великой Истиной, доподлинно объяснялось, зачем ребенку нужно давать первое имя и почему необходимо предпринимать столь радикальные меры по защите этой информации от окружающих. Но эта часть Свитков также была утеряна во время Катастрофы, произошедшей пять с половиной тысяч лет назад.

Тогда на Лоо происходили непонятные катаклизмы, и жители вынуждены были искать себе пристанище на других обитаемых планетах. Великая Мать страдала, но ничем не могла помочь своим детям. Они рассеялись по галактикам, но вскоре погибли, поскольку не сумели приспособиться к жизни на чужих землях. Конечно, существовала вероятность того, что где-то ещё остались потомки древних та-лоо. Однако вероятность эта была ничтожной.

Неизвестно, каким образом, но Великая Мать узнала и сумела рассказать нынешним жрецам о судьбе тогдашних переселенцев. Она горевала о них до сильнейшего надрыва, больше, чем любая обыкновенная женщина убивается из-за потери родного ребёнка.

Великая Мать что-то говорила о других мирах, чуждых существах, так и не сумевших дать приют спасавшимся от гибели. А она ничем не могла помочь своим детям, только наблюдала за их страданиями, мучаясь сама.

Её поверхность избороздили тектонические разломы, по ней текла обжигающая магма, её недра извергались огненными столбами вулканов.

И лишь чудом ей удалось сохранить два последних напоминания о своих детях, два уникальных сооружения, возведённых их руками: Главный Храм и Лабиринт.

Больше половины Свитков сгорели в лавовых потоках. Только та часть, что хранилась в библиотеке Главного Храма, уцелела, чтобы впоследствии не дать новым та-лоо окончательно забыть прошлое своего народа.

«Повествование о Катастрофе» записали жрецы со слов Великой Матери спустя десять веков после случившегося горя.

Начиналось оно словами: «Вы слабы, о мои дети, ибо родились вы не от моей огромной любви, а от моей неизбывной скорби…»

Скорбь, и в самом деле, была велика, и жители ощущали её постоянно. Кроме того, они всё время чувствовали страх человеческого «я» Великой Матери. Страх женщины.

Этим же чувством была наполнена каждая глава, каждая строка «Повествования»:

«…многие отправились на планету, которую её дети называют Валла. Великая Мать Валла слабее меня, но достаточно сильна для рождения детей. И её дети очень похожи на та-лоо. Но, оказалось, даже „очень похожи“ не значит – „такие же“.

Великая Мать Валла не сумела защитить моих детей, и они постепенно погибли там. Один за другим… Хотя и прожили дольше, чем остальные переселенцы. Они пытались построить храмы, но у них ничего не вышло… Магические Линии показали совсем другой узор…»

Магические Линии, или, как их называли жрецы, Руки Создателя, тоже были загадкой. Все знали, что они находятся повсюду, как и сам Создатель присутствует везде. Однако никто из та-лоо не понимал, каким образом древним удалось заставить эти Линии преобразиться в нечто осязаемое, физическое, как, например, в Лабиринте. Или у ворот Главного Храма, а также в самом Храме, куда могли входить только жрецы.

Определённо, древние владели некой Истиной. Какой? Дети, рождённые от скорби, волей-неволей начинали ревновать к детям, рожденным от любви. Но Великая Мать-Надчеловек умеряла эту ревность спокойно-бесстрастным замечанием: «Я не горюю. Их Странствие завершилось, как однажды завершится ваше и моё. Овладение Истиной означает окончание Странствия, но это – не боль, а радость, ибо возвращение домой – всегда радость».

Обе стороны личности Великой Матери упорно не желали приоткрывать завесу таинственности над непонятной «Истиной»…

Все эти отрывочные, сумбурные воспоминания теснились в уме мальчика, которому через неделю должно было исполниться восемь, а вместо мыслей о выборе второго имени, ему приходилось думать о том, что теперь станет с ним, с его близкими и родной планетой.

«Уходите, я умираю, – шептала Великая Мать. – Спасайтесь на других землях. И да благословит вас Создатель!»

Корабли поднимались в серебристо-лиловое небо с дрожащей от напряжения груди Лоо, то вздымавшейся, то опадавшей в бездну. Главный Храм оседал вместе с пластами почвы.

Лабиринт раскололся на две симметричные части, а от порванных Магических Линий над ним загорелся огромный ярко-алый шар, похожий на невероятных размеров каплю свежей крови.

Из разломившихся стен почему-то хлынула вода, хотя поблизости не было даже маленького озерца. Сам Лабиринт невероятно увеличился в размерах, будто сразу все его этажи, бывшие прежде невидимыми, вывалились в эту реальность.

Со слезами на глазах отец и мать мальчика следили сквозь полупрозрачную обшивку корабля за последними минутами жизни родной планеты.

– Уходите, – донёсся до них жалкий, всхлипывающий вздох, – уходите…

Мальчик заставил себя не слушать: это уже было не напутствие и не предупреждение, а разрушительная агония.

Через пару минут от Лоо осталась лишь кучка бесформенных обломков, которые впоследствии станут астероидами, космической пылью или спутниками других небесных тел.

– Куда нам теперь? – дрожа всем телом, спросила Хранительница, приближаясь к мужу.

– В «Повествовании» было сказано, что Валла наиболее походит на Лоо. Может, теперь Великая Мать Валла стала сильнее и сумеет защитить нас и нашего сына? Ты как думаешь?

– Я полечу, куда ты решишь, – покорно отозвалась Хранительница.