Текст книги "Опасные удовольствия"

Автор книги: Наталия Левитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 19

Новый день нес новые радостные ощущения. Деньги ручьями лились сквозь пальцы Дирли-Ду, когда она покупала на них удовольствия и развлечения. Она их тратила бездумно и расточительно, выбирая самые дорогие рестораны и магазины, кидая купюры направо и налево, наслаждалась властью и беззаботностью, которые дарили ей деньги.

Сейчас она в мечтательной задумчивости двигалась в сторону фешенебельного косметического салона, чтобы подточить свои перламутровые коготки. Дирли-Ду продолжала мечтать об Андрее Пряжникове. Красивый сыщик, внезапно вспыхнувший на орбите новой яркой звездой, никак не зависел от золотовалютного запаса Дирли-Ду. Здесь деньги были бессильны.

«Мы столкнулись с удивительным, необычным, можно сказать, паранормальным явлением: юноша на меня не отреагировал! – рассуждала Дирли-Ду, пребывая в состоянии оптимистической меланхолии. – В отличие от своего друга-журналиста, Андрей Пряжников не оценил моих замечательных достоинств, которые прямо-таки бьют в глаза. Нетипичное поведение для мужчины. Могу ли я предположить, что он не свободен? Или свободен, но влюблен? Ах, глупое, глупое сердце. Я не больше часа просидела напротив него в ресторане и обменялась с ним едва ли десятком фраз – и вот результат! Все мысли заняты только им, только этим молчаливым, романтическим красавчиком. Его сдержанность и молчаливость, мужественный подбородок и орлиный взор лишили меня самообладания и чувства превосходства над мужчинами».

В зеркальной витрине магазина Дирли-Ду увидела себя и остановилась, разглядывая свое отражение.

«Чудесно, чудесно! – с восторгом думала Дирли-Ду. – И как он мог не обратить на меня пристального, тревожного внимания? Сказочная райская птичка, с пестрыми перьями и веселым голосом, опустилась на его плечо, чтобы через секунду взмыть вверх и исчезнуть в синем небе, но он остался равнодушен и ничего не заметил. А я? Я утратила беспечность».

– Посетите наш супермаркет! – рявкнул в ухо Дирли-Ду парень лет семнадцати в свободном плаще, из-под которого выглядывали белая сорочка и безвкусный галстук в крапинку. Дирли-Ду вздрогнула и отпрянула. Неожиданный и громкий юноша протянул ей рекламную бумажку с планом. – Посетите недавно открывшийся супермаркет под названием «Панорама»! Широчайший выбор продуктов питания! Мясные изделия и дары моря! Изысканная палитра вин и крепких напитков! Экзотические фрукты и привычные овощи! На втором этаже магазина – сложная бытовая техника! Электроника! Игрушки! Диски! Элегантная одежда! Косметика и парфюмерия знаменитых фирм! Меха и ювелирные изделия! Цены доступные и недоступные! Гениальное обслуживание! Гибкая система скидок! Покупатель, который оставит у нас больше ста тысяч, получает подарок! Неужели вы к нам не придете?!

– Приду! – крикнула в ответ Дирли-Ду. – Только сначала к врачу! Уши проверить! Кажется, я того! Немного оглохла!

– Я буду очень рад видеть вас в нашем супермаркете, – тихо сказал юноша. – Я был бы очень рад видеть вас и за пределами супермаркета, но, боюсь, вы мне не по карману.

– Тогда до свидания, – кивнула Дирли-Ду. Она нырнула в двери роскошного косметического салона, а горластый юноша накинулся на новую жертву.

Сапфира сидела за рулем неподвижной «девятки», сочно чмокала пиццей и время от времени подбадривала унылую Ксению. Ксюша открыла переднюю дверь и ловила лицом теплый ветерок – она была заплакана, косметика стерлась, губы распухли.

– Ешь пиццу, ешь, – оптимистично рекомендовала Сапфира, – поднимет настроение.

– Отстань ты со своей пиццей! – простонала Ксения.

– Тут и грибочки, и ветчина, и жареный лук, и помидоры, и… Ну, Ксюшечка! Я же не виновата, что именно вчера увидела эту куртку! Я не собиралась ее покупать, честно, но не смогла уйти из бутика! У меня уже есть зеленые глаза, оливковая кашемировая водолазка, длинная кожаная юбка. Эта куртка взывала: купи меня, купи! Она поглотила все мои ничтожные сбережения. В ней я надеюсь блеснуть на американском семинаре, ты готовишься, кстати? Но, моя милая, я ни секунды бы не колебалась, да, отдала бы тебе все деньги, если бы ты попросила у меня их позавчера. – А сегодня у меня ничего нет!

– Если я за эти дни не найду четыреста долларов, меня отчислят! Что я скажу родителям?!

Сапфира оставила пиццу и с грустью посмотрела на трагическую подругу.

– Я бы выпросила у папы, но он в Америке. Уехал в составе какой-то депутатской группы. Пойдем прогуляемся, а то сидим в машине уже целый час.

Морально надломленная Ксения выбралась из автомобильного салона. Сапфирины отговорки заставляли ее остро почувствовать свое одиночество – единственная приобретенная в Москве подруга, с которой они натужно карабкались к вершинам образованности, в критический момент отпустила веревку и спокойно наблюдала, как несчастная Ксения скатывается в пропасть.

Для Сапфиры найти пресловутые четыреста долларов не составляло труда – она родилась в столице, и к девятнадцати годам, общительная, веселая, уже обросла выгодными знакомствами. Но Сапфира трезво оценивала финансовые возможности Ксении, знала о ее долгах квартирной хозяйке (двести долларов, присланные родителями строго для съема апартаментов, Ксения истратила на ресторанный ужин – однокурсники скидывались, не могла же она в очередной раз прикинуться потомственной язвенницей!) и не хотела выступать в роли кредитора.

– А как Егор? – перевела Сапфира разговор на другую тему. Они стояли в тени гигантского дуба, который вздыбил асфальт и приподнял чугунную решетку своим необъятным, разросшимся стволом. – Как у вас с ним?

– Никак, – коротко ответила Ксения.

Стручков держался лояльно, искренне извинялся, что не смог покатать ее в воскресенье на своем «БМВ», занимал Ксению умопомрачительно интересными беседами о турбодизелях, но этим все и ограничивалось. Правда, после менгеровского дня рождения у Ксюши возникло энное количество поклонников, ослепленных ее королевским дебютом, но она с удовольствием обменяла бы пачку воздыхателей на скромную сумму денег.

Некая дама, чересчур роскошно одетая для рабочего полдня, нырнула в тень дуба и деликатно атаковала девушек.

– Я директор агентства "Де…

– Гербалайф нас не интересует, – остановила ее Сапфира, – участие в лотерее «Кипр станет роднее» – тоже. Покупать самозатачивающиеся ножи, суперкалькуляторы и кастрюли «Цептер» мы не собираемся.

Дама терпеливо дождалась конца выступления и кивнула в сторону кафе «Баскин Роббинс»:

– Думаю, порция «отличного клубничного» сделает наш диалог более плодотворным.

– Вы хотите нас угостить мороженым? – удивилась Сапфира.

– Да. Идемте, девочки. Это вас ни к чему не обязывает. Если мое предложение вас не устроит – затраченное на разговор время будет вполне компенсировано вкусным десертом. Согласны?

– Согласны, – решительно кивнула Сапфира и дернула за руку углубленную в себя Ксению, – идем, несчастная, хоть в чем-то нам сегодня повезло…

Девочки синхронно вонзили розовые ложечки в разноцветное мороженое, а Сюзанна Эдмундовна певуче и неторопливо начала сказание о бесподобном агентстве «Деловой вояж», которое дает юным девам возможность основательно подзаработать и узнать, что бриллианты действительно «лучшие друзья девушки».

– И что конкретно надо делать? Мы вообще-то студентки, времени мало, – сказала бойкая Сапфира.

Ксения молча высасывала через трубочку содержимое исполинского бело-розового стаканчика.

– Оказывать секретарские услуги бизнесменам. – Сопровождать их на различные приемы, конференции, парти. Хорошо выглядеть. Поддерживать светский разговор. Вам это, несомненно, по силам.

– А-а-а, понятно, – разочарованно протянула Сапфира. На самом деле истинное положение вещей открылось разумной девушке уже на третьей минуте беседы, но она не хотела уходить из кафе не доев мороженого. – Нет, нам это не подходит. – Мы не путаны. Ваши бизнесмены после конференции ведь захотят чего-нибудь погорячее?

– Ну что вы! – оскорбилась Сюзанна Эдмундовна. – Я не могла бы предложить таким очаровательным и серьезным барышням что-то неприличное. Клиенты моего агентства – уважаемые, респектабельные, обеспеченные люди. Длинноногая красавица рядом – для них как составная часть имиджа. И ни один мужчина не позволит себе вольности, если девушка своим поведением не будет его провоцировать. Все зависит от вас. Но подумайте, какой отличный шанс заработать! Не напрягаясь, используя свои природные данные…

– Пойдем, Ксюша, – сказала Сапфира. – Вы нас извините, но нам это не подходит.

Когда они вышли из кафе, Ксения вдруг остановилась в растерянности:

– Я забыла сумочку!

– Маша-растеряша! Беги, пока не свистнули! Ксения ворвалась обратно в кафе и кинулась к столику, где все еще с достоинством трудилась над кока-колой отвергнутая Сюзанна Эдмундовна. Содержательница агентства думала о том, что муж на сто процентов был прав в плане женской привлекательности этих студенток и абсолютно неверно оценил их нравственные качества.

– Вы знаете, – горячо затараторила Ксения, – я хотела бы подработать. Если это не связано с сексом. С интимными услугами. Мне нужны деньги. Четыреста долларов. За какое время я смогла бы их…

– Четыреста долларов? – усмехнулась Сюзанна Эдмундовна. – Я тебе дам их прямо сейчас. И буквально за пару дней ты их отработаешь. Вот, смотри.

Оторопевшая Ксения уставилась на четыре сотенных банкнота, которые протягивала ей щедрая незнакомка.

– Вы же меня совсем не знаете? И даете мне деньги?

– Да. У тебя, милая, на лбу штампик: «порядочная и честная девочка Ксюша». Бери, бери. И приходи сегодня после занятий ко мне в агентство…

Вслед за купюрами в неуверенные руки Ксении переместилась серебристая визитная карточка.

Полумертвая от восторга и страха – восторга, что нашла деньги, и страха, что расплата будет ужасной, – девушка направилась к выходу.

– Ты чего так долго? – недовольно поинтересовалась Сапфира. – Опоздаем, Бронеслав достанет с нравоучениями. Эта сутенерша все грызет апельсиновый шербет?

– Охраняла мою сумку. Ты действительно считаешь, она использует девчонок как проституток? – замирая, спросила Ксения.

– Ну конечно! Ты такая наивная! Поехали!

***

Дешевый косметический салон (или парикмахерская) отличается от дорогого прежде всего тем, что в первом разговаривают косметологи (парикмахеры), оставляя клиенткам роль безгласного подопытного материала, а во втором разговаривают клиентки – персонал сдержанно молчит.

Зося Менгер и ее подруга Настя безостановочно тарахтели уже полчаса, пока маникюрши делали им ванночки и компрессы для рук и шлифовали картонными пилками ногти. Девушек не волновали сторонние слушатели, они громко обсуждали свои проблемы.

– Стручок вьется вокруг Губкиной, – убито констатировала Зося.

– М-да, – невесело отозвалась Настя. – И это видно невооруженным глазом.

– Я слышала, как они сегодня разговаривали. – Щебетали, голубки, битых десять минут.

– Интересно, о чем?

– О каких-то дизелях и турбинах! Что за ерунда?

– Ах, Зося, ты не понимаешь. Эта Губкина тонкая штучка. Она знает, чем привлечь Егора. Он любит автомобили. Вот она и лезет из кожи вон, изображает из себя страстную автолюбительницу.

– У нее и машины-то нет, – пренебрежительно искривила губы Зося. – Приезжает на автобусе.

– Вот Стручок-то и исправит эту несправедливость. Будет подвозить Ксению на своей «бээмвэшке».

– Проклятье! Мой день рождения, когда я должна была совершить прорыв в борьбе за Егора, пропал даром. И даже наоборот – прибавил шансов гадкой Ксении.

– Ну она ведь так всех удивила. Надо признать, она великолепно выглядела в своем красном платье.

– Отнюдь, – повела бровью Зося, – тебе изменяет вкус, Настена, платье было откровенно вульгарно. А Губкина в нем просто безобразна!

Настя с понимающей улыбкой взглянула на подругу и не стала возражать.

– Лучше вот этот лак, – обратилась она к маникюрше. – Как раз к моему костюму.

– Безобразна! Что Егор в ней нашел? Пигалица!

– Пигалица. Однако, я думаю, отсутствие автомобиля в личном пользовании – ее единственный недостаток. А в тестировании на уровень профессиональной подготовки она набрала больше всех баллов, – подкинула дровишек в огонь Анастасия.

– Компьютер мог ошибиться!

– Ее курсовую работу «Внеличностные факторы менеджмента» представляли на международном конкурсе в Португалии.

– Вот пусть и проваливает в свою Португалию. – А мне оставит Стручкова.

– Осеев с Людкой собирались ехать на каникулах в Европу – прикупить Людке барахлишка к зиме, а теперь поездка расстроилась. Марат на Людку и смотреть не хочет, все помыслы о ней, о Губкиной. – Безжалостная Настя наносила удар за ударом.

– Каракатица!

– А Вася Чукин вообще сбрендил. Узнал, где она живет, и утром перед лекциями ждал у подъезда с корзиной роз.

– Правда? Какое-то всеобщее помешательство. – Но я так просто не сдамся. Впереди семинар с американцами в Подмосковье. Я возьму реванш.

– Надеюсь, тебе повезет.

– Несомненно. Я уже обдумала все детали. Четыре дня – двенадцать нарядов.

– Не чересчур? – удивилась Настя.

– В самый раз.

– Ты надорвешься с чемоданом.

– А Губкина будет все четыре дня шнырять в джинсах и свитере!

– В джинсах у нее совершенно очаровательная попка, а тот ее голубой свитерок так чудесно подходит к глазам.

– Слушай, Настя, я что-то не пойму – ты чья подруга? Моя или ее?

– Конечно твоя. Но я пытаюсь быть объективной. Тебе знакомы слова Леонардо да Винчи: противник, ищущий ваши ошибки, полезнее, чем друг, желающий их скрыть. Вместо того чтобы бегать по магазинам и выискивать тряпки, которые якобы должны привлечь к тебе внимание Стручкова, лучше бы ты поинтересовалась, как устроен двигатель внутреннего сгорания. Умненькая Губкина давно поняла, где у Егора находится кнопка «оn-off». Слушай, если мы не хотим опоздать на лекцию Броника, нам надо мчаться, мчаться, мчаться.

Девочки потянулись за-сумками, чтобы рассчитаться.

В салоне появилась новая клиентка. Высокая, рыжеволосая, ослепительная, она показала маникюрше свои руки и пошевелила пальцами. «Маникюрчик!» – улыбнулась она.

Зося и Настя переглянулись.

– М-да… – протянула Зося уже на улице. Девушки торопливо направлялись к Настиному авто. – Ноги, правда?

– Да и все остальное, согласись, – вздохнула Анастасия. – Бывают же красавицы.

– Ну уж и не красавица. Но вся такая заметная. – Яркая.

– Короче, сплошное расстройство

– Да.

– Заметила, какой на ней костюмчик?

– Йес.

– Хотя я не люблю такие разрезы – до бедра. Чересчур откровенно.

– А я люблю. И мужики бесятся.

Анастасия включила зажигание и осторожно сдвинула машину с места.

– Сколько у нас осталось минут до начала?

– Пятнадцать.

– Если не будет пробки – успеем.

– Надо успеть, чтобы не выслушивать занудства Бронислава.

Оставшуюся дорогу девочки молчали. Настя напряженно вела автомобиль, а Зося думала о недосягаемом Стручкове и подлой Ксении.

Глава 20

Константин Смирнов драпанул из больницы. Не то что его приковали наручниками к батарее центрального отопления и молили остаться, но и одежду без согласия врача не отдали. В результате капитан Смирнов, смертельно сексуальный в своей полосатофиолетовой пижаме и с пакетом в руке, ловил такси и привлекал внимательные взгляды горожан.

– Костюмчик от Версаче? – осведомилась девочка на роликовых коньках, подкатывая вплотную. – Тебе адски идет, ну просто чума!

Таксисты упорно игнорировали живописного Константина, очевидно принимая его за душевнобольного. Он, кстати, вполне подтверждал этот визуальный диагноз, потому что при появлении свободного автомобиля начинал отчаянно размахивать руками – и впрямь как ненормальный. Капитан стеснялся своего вида (и абсолютно зря, так как и его торс, и стройные ноги выглядели бы прекрасно не только в больничной пижаме, но и в рубище), очень боялся встретить знакомых, и ему не терпелось скорее спрятаться от любопытных взглядов в чреве такси.

– Ну хамы! – возмутилась девочка. Ей было лет тринадцать, в крошечной юбке и наколенниках, она вертелась вокруг Кости и явно ему сочувствовала. – Ни один не остановится. Не, ну сто пудов, хамы! Ты, конечно, адски симпатичный, но такой… В общем, сердце рвется, слезы душат. Отойди в сторону.

Девочка съехала на проезжую часть, уверенно подняла руку и через секунду остановила вожделенное авто.

– Мужчинка, довезите несчастного, – сказала она водителю. – Обычно он – клянусь правым наколенником – на джипе и в смокинге, но сейчас временно бедствует.

Костя с благодарностью пожал девочкин локоть и быстро прыгнул на переднее сиденье.

…Интерьерчик, который открылся капитану за входной дверью его квартиры, оставленной буквально на несколько дней, потряс бы и копченую египетскую мумию. Содержимое трех комнат словно побывало в острозубой пасти громадного дикого зверя или будто было пропущено через исполинскую мясорубку. Под ногами хрустело битое стекло, шторы были сорваны, обои изрезаны, журнальный столик изнасиловали не менее восьми раз, искореженный видеомагнитофон ощетинился черной пластмассой. И все это великолепие было плотно усеяно белым пухом из вспоротых подушек.

Импульсивная, утонченная натура, Костя яростно пнул ногой тумбочку. Та жалобно скрипнула. В спальне на стене красовалась огромная надпись: «Мразь, теперь готовься».

Переодевшись в джинсы и рубашку, капитан Смирнов вернулся на кухню и с наивной надеждой заглянул в холодильник. Напрасно. Все, что могло бы порадовать голодного Костю, уже украшало кафель и линолеум: глазунья из пятнадцати яиц присохла где-то под потолком, алели разводы кетчупа, сложный состав из консервированного лосося, соленых помидоров и сметаны щедро покрывал пол. Капитан обреченно вздохнул и отправился в соседнюю квартиру.

В соседней квартире жила Танечка Литейник, менеджер по кадрам солидной фирмы, обаятельная многокилограммовая пампушка, которая безвозмездно предоставляла стол для смирновского компьютера и угол для его сейфа. Танечке нравились увесистые (более 100 кг) мужчины, рядом с которыми она могла возомнить себя миниатюрной статуэткой. Костя здесь пролетал. Зато капитан справедливо считал всех женщин крупнее полуцентнера коровами. Здесь вылетала в аут Танечка: по смирновским стандартам, она была даже не коровой, а целым бронтозавром.

На почве взаимной неперспективности у Тани и Константина росла и крепла искренняя дружба.

– Привет, ты куда пропал? – Танечка встретила соседа в безразмерном шелковом халате-джаллабе и с огромной тарелкой в руке. На тарелке громоздился бисквитно-кремовый торт в изумрудных листиках и розовых завитушках, и Таня бестрепетно отковыривала от него столовой ложкой один кусок за другим.

Костина соседка была жертвой телемагазина и постшопа. Она проводила свободное время у телевизора с листком бумаги и ручкой в зубах, записывая телефоны и адреса, по которым можно было приобрести, не выходя из дому, феноменально полезные вещицы.

Особенно активно приобретала Татьяна суперсжигатели жира, биодобавки, укротители калорий, гербалайфы, слим-фасты и так далее. Благодаря всем этим современным хитроумным средствам девушке удалось за полгода набрать дополнительно двадцать килограммов. Но страдала она не только от препаратов снижения веса. Все остальные покупки в телемагазине с потрясающей закономерностью оборачивались для Тани мучениями тела и души. Набор «Великолепные волосы» (250 долларов) – львиная грива, искусно прикрепленная к Таниной макушке, – целых восемнадцать минут вселяла зависть в многолюдную аудиторию, перед которой Танюша выступала. Но отвалилась на глазах у онемевшей публики, едва Татьяна попыталась эффектно встряхнуть головой. Вибромассажер «Тайфун» (670 долларов) оставил на ее бедрах, талии и шее такие красноречивые подтеки, что Танин возлюбленный обвинил ее в измене и садомазохистских наклонностях и навсегда исчез из ее биографии. От уникального лосьона для удаления волос (69 долларов флакон) облезла кожа на ногах, и Танечка все лето жарилась в брюках. Из «Суперфитнесса» – прибора для накачивания пресса – вырвалась на волю пружина и травмировала правую кисть. Электротренажер (559 долларов) ударил током. Все три платья, присланные по почте, не сошлись в талии. Туфли оказались на два размера больше и не того цвета. Но Татьяна не сдавалась, она упорно продолжала совершенствовать себя.

– Ты ведь на диете. – Костя критически осмотрел торт и счастливое лицо соседки и вошел в квартиру.

– Мне можно! – довольно объяснила Танечка. – Я эту неделю пока ем, а с понедельника начну употреблять «Уникон плюс». Изумительная штука! Проверен на белых крысах и космонавтах, содержит гамму лекарственных трав Тибета, очищает организм, стимулирует работу почек и печени, закладывает алгоритм ненасильственной потери веса.

– Надеюсь, ты выживешь, – порадовался за подругу болезненно-бледный капитан. У него болела голова. – Меня никто не разыскивал?

– Знаешь, приходили. Три кожаных мордоворота. Я не открыла, подглядывала в глазок. Они позвонили сначала к тебе, потом ко мне, потом в 199-ю квартиру. И ушли.

– А у меня дома такой погром! – расстроенно сказал Костя. – Бардак. Сволочи.

– Да ты что! Опять! Хорошо, что ты перенес ко мне компьютер и сейф. Вот, Костя, какая у тебя вредная работа! За тобой охотятся ненормальные ублюдки. А ведь я сколько раз тебя звала в нашу фирму. Ты блестящий специалист, босс до сих пор без сознания от встречи с тобой, каждый день твердит мне, что такой консультант по налогам бесценен. А он никого не хвалит авансом, за пять лет верной службы он похвалил меня от силы два раза. Идем к нам, будем вместе ездить в контору, ты по дороге будешь следить, чтобы я не останавливалась около каждого киоска с горячими бутербродами.

– Я люблю свою работу. У тебя, кроме торта, есть что-нибудь съедобное?

– Ну да, налоговый полицейский! Романтично! Приятно завалиться с автоматом наперевес в какую-нибудь фирму, приятно ощущать власть над людьми. – А потом тебе громят квартиру. А знаешь, как я трясусь за твой компьютер! Вдруг у меня случится короткое замыкание, и он сгорит. А сейф?! Сплю и вижу грабителей, которые проникают в мою квартиру и воруют из твоего сейфа уникальные документы.

– Мой сейф грабителям не покорится. Я поставил на него замок собственной конструкции.

– Ну да, ты ведь крутой специалист по сейфам. – Ох доиграешься, Костя, тебя убьют прямо на нашей лестничной площадке. Идем, бедный мой, накормлю. Осунулся так. Где ты был целую неделю?

– Попал в аварию и лежал в больнице.

– Боже! В аварию! Ну располагайся удобно. Сейчас приступим к обеду. Как-то не могу представить, что ты лежал на больничной койке. Вертелся, наверное, подпрыгивал, грыз подоконник и терроризировал врачей вопросами, когда же тебя выпустят на волю.

Танина кухня сияла после недавнего ремонта и, бесспорно, была самым любимым и уютным местом в квартире. Однако на потолке в углу неэлегантно расползлось черное пятно.

– А Молотковым по барабану, что у меня евроремонт, – объяснила Танюша. – Затопили позавчера.

– Ты тоже додумалась – делать евроремонт в панельной девятиэтажке. Еще бы инкрустировала бриллиантами кнопки в лифте, – тоном угрюмой свекрови пробубнил Константин. У него было отвратительное настроение.

Через минуту на столе появились широкие тканые салфетки и две глубокие деревянные миски, расписанные под хохлому.

– Пельмешки! – объявила Таня, вытаскивая из необъятной морозильной камеры картонку, на которой ровными рядами, посыпанные мукой, теснились когорты аккуратных пельменей-близнецов. Костя учащенно задышал. – Сколько съешь?

– Сколько дашь, столько и съем, – осторожно ответил капитан. – Я почти неделю питался манкой и тушеной морковью, как жертва анорексии.

– О! – искренне посочувствовала Таня. – Какая мерзость! Но столько пельменей, сколько у меня в морозилке, ты не одолеешь! Полугодовой запас!

Через некоторое время перед Костей в золотисто-черную миску плюхнулись первые сорок штук, обдав его обжигающим мясным паром. Себе Таня положила не меньше, снабдив пельменный пейзаж щедрой порцией густой сметаны и красного перца. Капитан отдал предпочтение уксусу. В кастрюле на плите бурлила и заигрывала с лавровым листиком новая партия. Друзья самозабвенно предались пельменной вакханалии.

***

Нельзя сказать, что записная книжка Антона Артемьева вспухла от обилия телефонных номеров разнообразных Светлан, Ирин, Алис, Наташ, Викторий, но некоторое количество – порядка двадцати – все же имелось, и Антон отчаянно пытался дозвониться хотя бы до одной из девушек.

Ситуация была нелегкой, практически тупиковой. Трагизм положения заключался в огромном воспаленном ячмене, третий день украшавшем глаз Динары, любимой невесты. Антон с отвращением смотрел на одноглазую возлюбленную и с тоской понимал, что все рушится. Такую стремительно окосевшую Динару нельзя было демонстрировать благородной публике.

Сегодня вечером господин Артемьев должен был появиться в ресторане непременно с дамой. С дамой! И это означало, что усилия Антона пробиться в элитарные слои компании почти увенчались успехом. Он не зря четыре года вкалывал, как японец: вставал в пять утра, проявлял, когда надо, инициативу, не суетился, тонко и с пониманием улыбался, разрабатывал гениальные проекты, мотался по континентам, оказывал многочисленные услуги начальству, ухитрялся проигрывать в гольф коммерческому директору (который бил по мячу как курица, больная сальмонеллезом), говорил комплименты, изощренно льстил, снимал пылинки, в два ночи ехал в Шереметьево встречать очень дальнего родственника вицепрезидента… И вот наконец-то! В числе особо отличившихся менеджеров (вместе с Артемьевым их было четверо) амбициозный молодой человек был приглашен на неофициальный ужин, что открывало новую страницу в карьере Антона, таило чудесные возможности, непредсказуемые виражи судьбы, громадье перспектив. В тесном кругу, за бокалом вина, в непринужденной беседе начальство хотело выяснить, кто из менеджеров наиболее достоин доверия. Дамы придавали встрече оттенок семейной вечеринки – и это было особенно дорого.

Антон проклинал сквозняки и хрупкое здоровье невесты и истязал телефон. Юная, коммуникабельная, непосредственная, Динара очень нравилась мужчинам, особенно мужчинам в возрасте, и ее участие в ресторанном саммите еще более укрепило бы акции Антона Артемьева. Но Динара сидела у себя дома, виновато моргала единственным рабочим глазом, с тоской смотрела на заранее купленное пепельно-серое платье и прижимала к лицу марлевый тампон, пропитанный неприличной ароматной жидкостью бледно-желтого цвета. Ее мама недавно сдвинулась на почве уринотерапии.

Итак, в справочнике Антона было девятнадцать телефонных номеров, принадлежащих разнообразным девочкам. Несколько позиций он отмел сразу: девицы, чересчур раскованные в поведении, в количестве восьми штук, и четыре обветшалые матроны – возрастом старше тридцатилетнего Антона. Подошла бы Лина, красивая, хваткая, умная владелица рекламного агентства, но она тут же начнет устанавливать контакты, заводить знакомства, перетягивать на себя одеяло. Подошла бы светлая, жизнерадостная хохотушка Танька, специалист по кадрам в дочерней фирме, но она неимоверно растолстела и в декольтированном платье будет выглядеть безобразно. Стопроцентно подошла бы Алина, если бы не уехала пару дней назад в Финляндию с новым мужем. И Дарья тоже подошла бы, но, недовольная своей нижней челюстью и носом, она вот уже несколько месяцев пропадала в клинике пластической хирургии, опутанная килограммом бинтов. Оставались три удобоваримые кандидатки на бесплатный ужин в фешенебельном ресторане, и по закону подлости их телефоны не отвечали.

Откуда-то вылетела серебристая визитка и самолетиком спланировала на пол. "Сюзанна Эдмундовна Берега, – прочитал Антон, – агентство «Деловой вояж». Карточку он получил от своего друга, и вручение сопровождалось многозначительной ухмылкой: «Попробуй, не пожалеешь. Самые горячие девицы».

Антон страдальчески усмехнулся. Привести в изысканное общество распутную девку под видом своей подруги и усадить ее рядом с женой генерального директора. Это было бы чудовищно, равносильно самоубийству. Но прийти одному – и отвечать на недоуменные вопросы, нарушить отрегулированный годами протокол подобных встреч. «Хоть беги на улицу и хватай первую встречную!» – раздосадованно подумал Артемьев. Он не видел другого выхода.

Офис Сюзанны Эдмундовны не давал ни единого повода для фривольных мыслей или стимуляции определенных желаний. Это вполне мог быть холл дорогой стоматологической клиники или контора процветающего турбюро – морозное сияние белоснежных стен, блеск хромированных поверхностей, ковровое покрытие цвета антрацита, бирюзовая кожаная мебель, компьютер в корпусе из небесно-голубой пластмассы на полукруглом столе. Интерьер украшали яркие, со вкусом сделанные икебаны и две картины маслом – нечто из области модернизма, жутко непонятное.

Ксения неуверенно закрыла за собой тяжелую дверь и робко осмотрелась. Хозяйка салона оторвалась от компьютера, на котором она бодро выстукивала «Итальянскую польку» Рахманинова, и обрадованно улыбнулась девушке:

– Ты пришла, милая? Садись в кресло. Устала после лекций?

– Да нет… А что я должна делать?

На бирюзовом диване под картиной сидели нога на ногу две фантастически нарядные синьориты и рассеянно листали журналы. Они смерили Ксению взглядом, многозначительно переглянулись и опять уткнулись в яркие страницы. Ксения потупила взор и вздохнула. Она с удовольствием вернула бы сейчас 400 долларов и юркнула за дверь, но отступать было некуда: деньги уже утекли на счет института экономики и бизнеса.

– Ксюша, ты пройди пока в соседнюю комнату, налей себе кофе, посмотри клипы, а мы с девочками закончим разговор. Аида, проводи…

Устранив посторонние уши, Сюзанна Эдмундовна занялась раздачей путевых листов:

– Аида, ты сегодня у Бориса.

– Вот не повезло-то! – расстроилась Аида. – И что он ко мне прицепился? Сюзанна Эдмундовна, вы ведь сами постоянно внушаете: никаких продолжительных контактов! Пусть удовлетворится кем-нибудь другим.

– Без комментариев, – спокойно отреагировала директриса. – Вика, тебя снова домогается Крис.

– Он приехал! – то ли обрадованно, то ли испуганно воскликнула Виктория.

– Слава Богу, У тебя хватило ума не давать ему домашний телефон. Встретишься с ним раза три, и хватит. Чересчур темпераментный, это опасно. Ну все, девочки, идите.

Едва знойные синьориты покинули офис и Сюзанна Эдмундовна сделала шаг в сторону коридора – вызволить замурованную Ксению, как перед директрисой возник представительный юноша лет тридцати.

– Сюзанна Эдмундовна? – нервно предположил он.

– Да? Чем могу быть полезна?

– Хотел бы использовать одну из ваших подопечных не по прямому назначению. И очень тороплюсь.