Текст книги "Все прелести замужества"
Автор книги: Наталия Левитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 10
Примерная девочка
Красота, богатство и здоровье распределены весьма неравномерно между людьми. Зато абсолютно все получают в пользование бесценный дар – время. И растрачивают его с гораздо большей бездумностью, чем это делают с деньгами или здоровьем.
Я проснулась с твёрдым намерением привести жизнь в порядок. А поэтому нельзя терять ни минуты. Для начала необходимо проанализировать, почему в последнее время со мной происходят странные вещи. Складывается ощущение, что я свернула с солнечной тропинки и углубилась в непролазные дебри. Над головой зловеще ухают филины, под ногами извиваются змеи и чавкает грязь…
Надо вернуться обратно! Видимо, я сама во всём виновата – окончательно загубила здоровье. У меня ужасный режим дня, отвратительный рацион. День за днём убиваю себя, перекусывая на бегу бутербродами, а то и вовсе забывая про еду и заливая по ночам в желудок литры крепкого кофе. Сижу у компа до утра, не сплю… И вот результат – ужасное самочувствие, сердцебиение, истеричность. И странные видения, типа мужчины в чёрном плаще или парня, поедающего букет невесты.
Итак, составим план (в лучших традициях Бриджит Джонс):
1. Ложиться не позже двенадцати.
2. Выпивать в день не более двух… м-м-м… ну, ладно, пяти чашек кофе. Нет, лучше, бокалов.
3. Полноценно питаться. (А как это?)
4. Быть внимательной на дороге, не отвлекаться.
5. Извиниться перед Мариной Аркадьевной.
6. Загладить вину перед Ланочкой.
7. Выяснить отношения с Никитой. Если он решил меня бросить, пусть скажет прямо, а не мучает.
Да, Никита… В моём плане он занял седьмую строку. И это демонстрирует, насколько отчаянно я пытаюсь приуменьшить значимость этой проблемы. А ведь на самом деле, не кофе, не режим, не мужчина в чёрном плаще перевернули с ног на голову мою жизнь! Вовсе не из-за этого я бросаюсь на людей и говорю им гадости (то есть правду). Всё дело в том, что я физически, явственно ощущаю, как любовь утекает сквозь пальцы, словно вода прохладного родника, а у меня нет сил её удержать, и скоро в ладонях не останется ни-че-го!
Никита меня разлюбил, и это очевидно. Раньше, уезжая в командировку, он буквально осыпал меня влюблёнными эсэмэсками – находил ведь время! А ещё мы болтали ночи напролёт. Сейчас же Никита торопится свернуть разговор. И что это означает? Только одно – общение со мной не приносит любимому прежнего удовольствия. Я ему опостылела. В далёком южном городе у него завелась подружка с роскошными параметрами, и ей достаётся всё внимание Никиты…
Придя к такому заключению, я сникла. Нет смысла составлять какие-то планы, если главный человек в моей жизни собирается от меня отделаться… И всё же я не сдамся. Буду следовать разработанной стратегии. А там – как карта ляжет.
На завтрак, содрогаясь, приготовила в микроволновке плошку овсяной каши.
Бр-р-р!
И вместо кофе налила себе зелёного чаю из Никитиных запасов.
Итак, овсянка плюс зелёный чай против обычной утренней канистры кофе… Надо ли говорить, что из дома я вышла в состоянии глубокого потрясения! А не взбунтуется ли мой организм, взятый в ежовые рукавицы здорового образа жизни? Что-то мне как-то не по себе…
На работу ехала аккуратно, по сторонам не глазела, светофоры, увитые плющом, не рассматривала. Хотя они были. Кажется, с одного светофора даже свисала гроздь винограда.
Вроде бы для винограда уже не сезон?
Если не считать винограда, в городе всё было пристойно: как и положено осенью, улицы пылали багрянцем, упавшие листья золотым ковром устилали обочины. Это было безумно красиво!
В кабинете я расположилась за рабочим столом, сосредоточилась. Предстоял нелёгкий разговор с Мариной Аркадьевной. Я собиралась попросить у неё прощения. Наверное, она до сих пор пребывает в шоке после моей вчерашней выходки…
Как я на неё наорала!
Не надо орать. Тогда не придётся приносить извинения и приседать в глубоком реверансе – всё же это не очень приятное занятие…
Не в силах взять в руки телефон и набрать Маринин номер, я решила сначала проверить почту. И сразу увидела послание от главного редактора «Стильной Леди»!
Ну что ж… Видимо, Мариночка прислала официальное уведомление об увольнении. Или нет – уволить меня сложно, ведь я сотрудничала с журналом внештатно. Должно быть, в письме Марина ледяным тоном сообщает мне, что «Стильная Леди» больше не нуждается в услугах автора по фамилии Бронникова.
Эх!
А как было классно…
Я сама всё испортила…
Письмо, как ни странно, было с фотографиями – целая подборка снимков с модных показов. Все модели, как одна, были одеты в чёрные кожаные куртки и обтягивающие синие джинсы. Текст внизу вверг меня в изумление:
Юля, я была не права! Прости меня!
М.,твой любимый главный редактор.
Сердце выскочило из груди, ударилось о монитор компьютера, упало на клавиатуру и затрепыхалось на ней. На глазах навернулись слёзы благодарности. Я тут же схватила трубку и позвонила Марине.
– Мариночка, привет! Извини меня, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло!
– Юля, нет! Это ты извини! Я вдруг поняла, что долгие годы терроризировала тебя. А ты кротко терпела мои наезды. Я попыталась на минуту поставить себя на твоё место. Да если бы кто-то указал мне, как надо и не надо одеваться, я бы просто послала на три буквы. Но если задуматься, ведь я ужасно зависима – от трендов и тенденций. А ты следуешь собственным желаниям и представлениям – разве это не счастье?
Наш разговор закончился клятвами вечной дружбы. Положив трубку, я несколько минут пребывала в недоумении. Как странно… Люди с готовностью принимают меня в образе кроткого ангела. Но и в образе стервы я не вызываю у них отторжения. Более того, мои вчерашние выпады (а попросту говоря – хамство) и Ланочка, и Марина расценили как нечто справедливое и правомочное.
Ещё одна мысль закралась в голову, и была она сладкой, как мёд: если прогнозы относительно Ланочки и Марины не сбылись, и эти две дамы повели себя совершенно иначе, чем я предполагала, возможно, Никита тоже не будет следовать сценарию, нарисованному моей фантазией?
Он вовсе не планирует со мной расстаться! И на него не обрушилась неземная любовь в облике сексапильной сочинской красотки.
Я всё нафантазировала.
Да, я это умею.
Возможно, Никита теперь очень редко звонит не потому, что разлюбил, а потому что как представитель мужского пола не понимает: там, где для мужчины наступает спокойное и комфортное течение семейной жизни, для женщины начинается смерть любви?
Олег Вадимович, возникнув на горизонте после недельного отсутствия, предложил отобедать в ресторане. При этом он назвал один из самых дорогих ресторанов города. Если он надеется уломать меня, таская за собой по заведениям общепита, то он просчитался. У меня сложные отношения с едой, и я готова вопить от ужаса, увидев «мясное плато» или «электрического ската в ореховом масле с каперсами», и не испытываю признательности, когда мне пытаются скормить всю эту прелесть.
– Юля, вы уже определились? – поинтересовался Олег. Мы сидели за столом, накрытым белоснежной скатертью. За окнами метались и кружились в диком танце золотые и оранжевые листья – сегодня было ветрено.
– Олег, конечно, давайте объяснимся, – решительно начала я, планируя чётко заявить: участвовать в избирательной кампании Альберта Васильева я не буду.
– Юля, постойте! Не надо о делах! Потом, потом… Сейчас я имел в виду – вы выбрали блюдо?
– А-а… Даже не знаю. Давайте… суп-пюре из брокколи со сливками.
Лучше бы, конечно, просто кофе.
И повторить.
Четыре раза.
Но нет, раз я решила придерживаться здорового образа жизни и питаться полноценно, то надо оставаться верной избранному курсу. Зачем составлять планы, если не будешь претворять их в жизнь? Мой организм мне скажет спасибо. Потом, в далёком будущем… Значит сейчас, однозначно, суп-пюре. Только бы не стошнило. Я ещё под впечатлением от утренней овсянки.
– И это всё? – с подозрением уставился на меня Олег. – Юля, только не говорите, что вы на диете.
– Нет, я не на диете. Напротив, стараюсь есть больше, чем обычно. Поверьте, суп в обед – для меня это подвиг.
– О-о, – разочарованно протянул Олег, его красивые брови дрогнули. – А я-то думал, мы приятно и расслабленно проведём время, без всяких героических усилий.
– Тогда ещё капучино, – обрадовалась я.
– И коктейль?
– Не откажусь. Безалкогольный. Мне сегодня ещё рулить и рулить.
Вскоре пришлось выйти в холл ресторана – нужно было поговорить по телефону. Я вдруг вспомнила про Женю. Мы с ней договорились сегодня о встрече, но у меня совершенно вылетело из головы. Достав мобильник, обнаружила, что он разряжен. Пришлось названивать подруге с ресторанного аппарата. Женя уже негодовала, она возмущалась моим коварством:
– Вот, подъехала к редакции, как мы и запланировали. А тебя нет!
– Прости, прости, я совершенно забыла! Мы тут в ресторане обедаем. С Олегом Вадимовичем. Помнишь, рассказывала? Шикарный столичный мэн.
– А можно я к вам подскочу? Посмотрю на москвича. И есть я тоже хочу. Или вы там серьёзные проблемы обсуждаете?
– А что, классно! Давай. Только сделай вид, что наша с тобой встреча случайна. Полюбуешься на холёного дяденьку. Бездна шарма.
– Уже лечу!
Вернувшись к столу, я увидела, что мне уже принесли коктейль.
– Извините, – сказала я Олегу. С удовольствием взяла в ладони ледяной бокал и поймала губами трубочку. – Забыла сделать очень важный звонок. У-у, как вкусно!
– Подозреваю, гораздо вкуснее супа, – засмеялся Олег. – Суп вы ели с видом великомученицы.
Через десять минут в зале ресторана появилась моя подруга в сопровождении подобострастно изогнувшегося метрдотеля. Евгения имела вид скучающий и небрежный, одета была шикарно, как и подобает завсегдатаю подобных мест. Сумочка, висевшая на локте у подруги, выглядела так, словно её позаимствовали из гардероба единственной наследницы мультимиллиардной империи.
Немыслимая красота!
– Юля! – закричала Женя и раскрыла объятия. – Ты?!
Я подскочила на стуле.
Вот это встреча!
Как неожиданно!
После знакомства и обмена приветствиями Олег сам галантно предложил Жене присоединиться к нашему обществу. Теперь за столиком нас сидело трое, и подруга бодро диктовала подоспевшему официанту перечень блюд.
А ведь она на диете!
Всегда.
Я точно знаю!
– Извините, я ужасно голодная, – объяснила Женя свою алчность. – А тут столько всего вкусного! Глаза разбегаются.
– Правда? – искренне удивилась я. – Надо же.
Ничего вкусного я в меню не нашла.
– Скажите, правильно ли я понял? Ваш муж, Евгения, является начальником Юлиного мужа? – уточнил Олег.
Ах, как он мил! Я просто млею, когда кто-то называет Никиту моим мужем, не добавляя при этом отвратительный эпитет «гражданский». Да, мы до сих пор не зарегистрированы. Но кому какое дело?
– Да, Никита работает в компании «Юниа-Транс». У нас всё очень интересно вышло, правда, Юль?
– А вы расскажите! – улыбнулся Олег.
– Началось с того, что Юлечка решила написать материал о владельце «Юниа-Транс» Генрихе Николаевиче. И отправилась брать у него интервью…
Подумать только! Я не предполагала, что обед, сдобренный супом из брокколи, имеет шанс стать приятным. Однако мы очень славно провели время. В конце раута, правда, возникла небольшая драка – мы с Евгенией попросили посчитать всем отдельно, а Олег требовал общий счёт и рвался его оплатить.
Ничего у него не вышло. Женя достала из своей роскошной сумочки золотую кредитку, я гордо добыла пару мятых купюр, а Олегу оставалось лишь со вздохом проследить за нашими манипуляциями.
– Но мы с вами так и не поговорили о выборах! – вспомнила я в конце концов.
– А это вовсе не являлось целью нашей встречи, – улыбнулся Олег. Он ласково меня рассматривал. Прямо с какой-то отеческой нежностью. А ещё – как-то нерешительно. Словно хотел что-то сказать, но останавливал себя.
Хм-м…
– А что же являлось целью?
– Приятно провести время.
– Тогда нам это удалось.
– Вот и отлично! Я рад.
В довершение всего он нежно пожал мне руку на прощанье, задержав её на минуту в своей крепкой и горячей ладони. Я сразу вспомнила, как он привлёк меня к себе у подъезда – тогда, после театра.
– До свидания, – сказала я. – Спасибо за чудесный обед!
– Мы ещё встретимся, – пригрозил Олег. – Обязательно. Не надейтесь просто так от меня отделаться.
– Кажется, надо поговорить! – вытаращив глаза, возбуждённо сказала Женя. – Куда пойдём?
– Вернёмся обратно в ресторан?
Мы стояли у входа и провожали взглядом фигуру Олега, удалявшегося вдоль по улице.
– Да ну! Как-то смешно ходить туда-сюда. Кстати, тут за углом кондитерская.
Внезапно я почувствовала, что мои ноги проваливаются прямо в крыльцо ресторана. Гранитная плитка вдруг стала мягкой, как подтаявшее масло, поплыла. Я уже по щиколотку опустилась в зыбкую массу, словно тонула в болоте, и в испуге ухватилась за подругу, – в отличие от меня, Женя уверенно стояла на своих двоих и никуда не пыталась провалиться!
– Что? – испугалась она. – Голова кружится?
– Как-то странно.
Крыльцо тут же отвердело, вытолкнув мои ступни наружу.
Слава богу!
К счастью, совсем не засосало!
– Ты какая-то подозрительная, – сообщила Женя, оглядывая меня. – Щёки горят…
В кондитерской мы забились в уголок.
– Юля! – шёпотом завопила подруга. – Ты что творишь?!
– А что?
– У тебя роман с Олегом?
– С чего ты взяла? – опешила я. – У нас деловые отношения. Я же тебе объяснила, каким образом этот мужчина вдруг возник в моей биографии. Он курирует избирательную кампанию Альберта Васильева и уговаривает меня стать членом их команды. Хочет со мной поработать.
– Подозреваю, единственное, чего ему хочется, это оттрахать тебя так, чтобы искры из глаз посыпались!
– Искры?! Из глаз?! – задохнулась я. – У кого? У меня?!
– У обоих!
Минуту я ошарашенно молчала.
– Нет, ты всё придумала, – произнесла я чуть позже.
– Юля! Со стороны виднее! Да он смотреть на тебя спокойно не может!
Я замолчала ещё минут на пять. Потом возразила:
– Ты глубоко заблуждаешься. Да, конечно, он старается быть обольстительным, ошибочно полагая, что я куплюсь на его донжуанские уловки, размякну и дам согласие. Короче, он пытается меня очаровать, делая вид, что очарован мной, а я делаю вид, что во всё это верю.
Что ж, если б мне было двадцать, я бы, наверное, под влиянием комплиментов Олега сразу поверила в собственную неотразимость. А если б мне было двадцать пять, я бы, прислушавшись к дифирамбам, поверила и в то, что являюсь исключительным мастером публицистики. И Альберту Васильеву крышка, если ему не удастся заручиться поддержкой такого журналистского зубра.
Но мне, к счастью, тридцать четыре. И я уже могу делать глупости не по незнанию, а потому что мне вдруг этого захотелось. Порой я ощущаю себя невероятно умной и проницательной – наверное, как Маркс и Энгельс вместе взятые. Поэтому все приёмчики Олега вижу насквозь. Он пытается меня завербовать, уповая на смертельные инъекции сексапила.
Ну и пусть попыхтит.
Мне только приятно.
– Не припомню, чтобы он хоть словом обмолвился о господине Васильеве, – заметила Женя. – Мы только и говорили, что о тебе да обо мне… Нет, не отрицаю, этот дядька умеет поддержать диалог, с ним очень приятно общаться, но…
– Так почему бы не пообщаться?
– Юля, доиграешься! – предупредила Женя.
– Да, ладно! – беспечно махнула я рукой. – Подумаешь!
– Наверное, ты сильно им нужна, раз они так тебя обхаживают.
– Если б ты бы знала, сколько мне денег предложили, – вздохнула я.
О, да!
Но, увы, придётся отказаться.
– Сколько?
Я назвала сумму. Женино лицо превратилось в неподвижную маску – окаменевшие мышцы, остекленевший взгляд. Из ступора она вышла не скоро – спустя, наверное, час или два.
– Вот это да! – выдохнула она. – И ты ещё ломаешься? Олег тебя уговаривает? Юля?!
– Не сомневайся, я откажусь.
– Ты с ума сошла!
– Имя дороже. Приличной девушке нечего делать в компании Альберта Васильева.
– А что он натворил?
– Да ничего хорошего. Ты уж поверь мне на слово.
– Я верю. Но Юля… Такие деньги!
Подруга смотрела на меня с непониманием и уважением.
Она не знала, что лёгкость, с которой я отвергаю миллионы, стоила мне нескольких бессонных ночей. И только вмешательство Никиты положило конец метаниям.
– А я бы, наверное, согласилась, – жалобно произнесла подруга. – Не смогла бы отказаться. Ты – молодец! Но с Олегом давай поосторожнее. Оглянуться не успеешь, попадёшь в капкан. А потом уже не выпутаешься.
Наверное, стоит прислушаться к совету подруги.
Потом мы поболтали ещё немного, но Женя явно витала в далёких сферах. В её глазах полыхали отблески несметных сокровищ – в чернильной глубине зрачков я видела груды золота, сапфиры и бриллианты, жемчужные ожерелья… Да, подругу буквально парализовало известие о предложенных мне миллионах. Я сделала в воздухе пассы руками в надежде привлечь её внимание.
– А скажи мне, Женечка… Сейчас, в разговоре с Олегом, когда мы говорили о «Юниа-Транс», ты так красочно расписала успехи компании… Это художественное преувеличение? Для красного словца? Старалась произвести впечатление на слушателя? Или фирма Генриха на самом деле переживает грандиозный подъём?
– Грандиозный подъём, – согласилась Женя. – Да. И открою тебе секрет: Генрих, не в последнюю очередь, связывает это с появлением Никиты в «Юниа-Трансе».
– Серьёзно? – обомлела я от счастья.
– Угу. Идеи Никиты, его энергия… Генрих на днях обмолвился, что счастлив иметь такого партнёра.
– Эх, жаль… Никита всё-таки наёмный работник, а не компаньон Генриха. Как ты думаешь, Генрих взял бы Никиту в долю?
– Мне кажется, он об этом как раз и думает.
– Увы, у нас нет денег.
– Так вот же тебе их предлагают!
– Женя, об этом не стоит даже и говорить.
Мы с подругой немного раздвинули границы обеденного перерыва, и никто бы не стал это учитывать, однако и рабочий день я завершила гораздо позже, чем другие сотрудники редакции. Так получилось – то хваталась за одно дело, то за другое, а потом обнаружила, что уже восьмой час вечера.
Солнце окрасило золотые макушки деревьев в розовый цвет, оно путалось в ветках, сияло сквозь листья… Потеплело, стояла чудесная осенняя погода. И из-за этого я сильнее ощущала своё одиночество. Мне хотелось разделить дивный вечер, пропитанный розовым солнечным светом, с Никитой…
Я подумала о том, как отреагировала Женя на известие о свалившихся на меня деньгах. Во-первых, её потрясло, что мои услуги оценили так щедро. Во-вторых, её поразил мой отказ.
А не допустить ли утечку информации? Пусть не только подруга, но и коллеги (в частности, главный редактор «Уральской звезды», да и Марина Аркадьевна тоже) узнают, насколько я котируюсь, как журналист, и за сколько меня пытаются купить? Усилит ли это мой авторитет? Поднимет ли реноме?
А надо ли?
Нравственные принципы сейчас настолько размыты, что знакомые наверняка обзовут меня идиоткой, узнав, что я отказалась сотрудничать с Альбертом Васильевым и пренебрегла его деньгами. «Бронникова – полная дура! Надо же, упустить такой шанс!» – скажут они.
Ну и ладно.
Проехали.
Однако день выдался приятным!
Я помирилась с Мариной Аркадьевной и пообедала в чудесном обществе – Олег, Женя. Узнала, что владелец «Юниа-Транс» мечтает видеть Никиту своим партнёром – наверное, Генрих Николаевич решил подарить нам половину компании, не иначе… Так, что ещё? Весь день прилично питалась – овсянка, суп… Используя приёмы аутотренинга, почти убедила себя, что все мои домыслы о командировочных приключениях Никиты – всего лишь продукт безудержной фантазии… Да, кстати, я сегодня очень культурно вела себя на дороге и не создавала аварийных ситуаций.
Здорово!
Улыбаясь, я повернула ключ в замке, открыла дверь и вошла в квартиру… И сразу замерла у порога.
Ну вот, опять…
Стальная перчатка страха сжала моё сердце, я похолодела от ужаса и, замирая, направилась на кухню… Потом в комнату…
Что тут происходит?!
Но это же просто издевательство!
Слёзы бессилия и отчаянья навернулись на глаза. Я опустилась на стул и всхлипнула…
– Ни-киии-тааа, – проныла я. – Вернись скорее! Мне стра-а-шно-о…
Дрожащими руками нашарила в сумке мобильник. Вспомнила, что он разряжен. Вот почему день прошёл исключительно спокойно – никто не дёргал меня каждые пять минут по тому или этому вопросу.
Да, хороший, спокойный денёк.
И такой ужасный финал!
Набрала номер Никиты по домашнему телефону, с трудом выждала несколько гудков, – они катились на меня, словно каменные глыбы. И услышала фразу, уже ставшую привычной:
– Юля! Привет! Слушай, я перезвоню тебе буквально через пять минут.
– Нет! – завопила я. – Не выйдет! Не клади трубку! Вчера ты тоже обещал позвонить, но я так и не дождалась твоего звонка! А сейчас мне очень надо с тобой поговорить!
– Хорошо, – спокойно ответил Никита. – Но всё равно подожди.
Он, очевидно, положил мобильник на стол, я слышала, как Никита разговаривает с какими-то мужиками. Да, похоже, он действительно был сейчас занят. Там у него кипела настоящая баталия, звенела тетива, ломались копья и стрелы. Но я всё равно не стала отключаться, а слушала голос Никиты и словно присутствовала рядом.
Наконец разговор подошёл к концу, накал страстей иссяк, тональность изменилась. Прозвучали заключительные фразы, уже сдобренные милым мужским юмором и игривыми намёками на необходимость обмыть удачную сделку…
– Малышка, что там у тебя случилось?
– Всё! – заорала я в трубку. – У меня случилось всё!
Если я поставила перед собой задачу напугать Никиту, мне это удалось. Любимый мужчина попал из огня да в полымя: только закончились нервные производственные дебаты, как началась полномасштабная семейная разборка.
– Тут в квартире какой-то ужас! А тебе до меня дела нет! Не перезваниваешь! Эсэмэски не присылаешь! Сидишь на своём проклятом олимпийском курорте, вообще, неизвестно, чем ты там занимаешься! Ты про меня забыл!
– Юля, Юля, Юля! – пробормотал Никита. – Погоди-ка! Я вчера перезвонил тебе сразу, как освободился. У вас было в районе полуночи. Но так как ты не взяла трубку домашнего телефона, а мобильник был отключён, я сделал вывод, что случилось невероятное – ты легла спать. И не стал тебя тревожить. А сегодня в течение дня звонил три раза на сотовый, но безрезультатно.
– Он разрядился, – шмыгнула я носом. – А в двенадцать ночи я ходила наверх – проверить Евину квартиру. Они с Мишуткой уехали в Турцию, и Ева попросила присматривать за её хоромами.
– Вот видишь! Не обижайся на меня. А эсэмэски не посылаю, потому что, во-первых, не успеваю, а во-вторых, я вдруг подумал, что уже задолбал тебя ими.
– Ну как же можно такое думать?! – простонала я.
– Но я безумно по тебе соскучился, Юля, безумно! – горячо заявил в трубку Никита. – А что случилось? Чем ты расстроена?
– Представляешь, в доме творится что-то непонятное.
– А поконкретнее?
– Например, несколько дней назад я пришла и увидела лист бумаги для ксерокса – голубого цвета. Он лежал на полу. И окна были открыты. А позавчера, вернувшись домой, я увидела на кухне две чашки и блюдце с печеньем. И пахло твоей туалетной водой. А сегодня – открыты дверцы шкафа, микроволновки и стиральной машинки. Почему они открыты? Я их не открывала утром!
– Юля, успокойся. Всему можно придумать разумное и научное объяснение.
– Например?
– Например, у нас в квартире завёлся домовой, – засмеялся Никита.
Обида шевельнулась в груди, подняла голову, как кобра, зашипела: я тут с ума схожу от страха, а ему смешно. Но в ту же секунду досада исчезла – я вдруг увидела перед собой лицо Никиты и представила, как он улыбается. У него на щеках всегда играют ямочки. Сколько раз я покрывала поцелуями его милое и родное лицо! Как мне хочется сделать это прямо сейчас!
– Хватит прикалываться, – хмыкнула я. Однако ощутила, что страх, сжимавший тисками мои внутренности, немного отпустил.
Действительно… Я слишком эмоционально всё воспринимаю! На самом деле, чего тут страшного?
Всего лишь домовой.
Возможно, симпатичный.
– Давай разберёмся по порядку. Голубая бумага для ксерокса лежит у меня в столе. Ты её не доставала?
– Нет. И листок я нашла не в комнате, а на кухне! Но… Ланочка теперь периодически сидит у твоего компа. Она могла взять.
– Мама работает на моём компьютере? – встревожился Никита.
– Работает?
Точит лясы. Трындит.
Убивает время.
Но я предпочла выразиться более корректно, помня о грандиозной любви между Ланочкой и сыном:
– Общается на своём пальмофилском форуме. А почему ты заволновался? Только не говори, что хранишь на жёстком диске Золотую Антологию Порнографии.
– Как ты могла обо мне такое подумать! – возмутился Никита. – Я храню её отдельно, в законспирированном тайнике.
Мы похихикали. Я уже переползла на диван, удобно на нём устроилась, расслабилась… Проблемы постепенно растворялись в воздухе, исчезали, как фантомы, как пустая выдумка…
– Но не будем отвлекаться. Значит, лист голубой бумаги могла достать Ланочка. А так как окна оставались открыты, его сквозняком выдуло из комнаты на кухню.
– Хм-м…
– Пахло моим одеколоном? Может быть, ты сама достала его из шкафа и прыснула в воздух?
– Я? Нет.
– Тогда мама могла это сделать.
Хорошо, теперь будем всё валить на Ланочку.
– Две чашки и блюдце с печеньем? Думаю, если ты ложишься спать в четыре, а встаёшь в восемь утра, и так ежедневно, то некоторые действия ты просто не контролируешь. И потом забываешь, как пила чай сначала из одной чашки, потом из другой. Или доставала печенье. Или открывала окна, или дверцы шкафа, микроволновки… Юля, тебе просто надо больше спать!
– Другими словами, выбирая между барабашкой и моим помешательством, ты делаешь ставку на второй пункт? Считаешь, я спятила?
– Вовсе нет!
Мы замолчали.
А что, если я и вправду схожу с ума?
– Юль, ты обиделась?
– Нет-нет… Ты прав. Ночью надо спать. Слишком много всего я стала делать автоматически. Сплю на ходу. Так не годится. Я уже поставила перед собой цель: ложиться каждый день не позже двенадцати.
– Вот и умница. Потерпи немного, я скоро вернусь.
– Угу. Скоро. Вовсе не скоро! Ещё полмесяца ждать… А потом уедешь снова, – мрачно заметила я.
Подумать только! Ещё две недели каждый вечер мне возвращаться в квартиру, замирая от страха: не ждёт ли там новый сюрприз – очередная проделка домового или моего помутнившегося сознания…
Господи, я не хочу сходить с ума! Но ведь от этого никто не застрахован… Щекам вдруг стало горячо – я и не заметила, как потекли слёзы… Ну вот, ещё и эти перепады настроения! Я совершенно себя не контролирую. А раньше была кремень, Мисс Стальные Нервы.
Что за бред?
Никогда я такой не была… Наоборот, всегда готова и поплакать, и пожалеть себя, и заняться самокопанием. Кстати, а почему я назвала себя «мисс»? Почему я до сих пор «мисс»? Кому за это сказать спасибо?
– И ты никогда – ни-ког-да! – на мне не женишься! – выкрикнула я в трубку и залилась слезами.
Никита, по-видимому, слегка ошалел от подобного заявления. Не то, чтобы впервые его услышал, нет, я и раньше деликатно (по пятьдесят пять раз за неделю) намекала любимому, что пора бы оформить отношения… Но уж слишком резко сейчас я сменила тему.
– Юля, ты плачешь? – в ужасе пробормотал Никита. – Что с тобой происходит, а? Юль, ты мне не нравишься!
– Вот! Я тебе уже разонравилась, – всхлипнула я. – Ты наверняка подружился там с кем-то. Ну, признайся! С какой-нибудь сногсшибательной блондинкой. Я права?
– Не говори глупостей, – усмехнулся Никита. – Ты выдумываешь. И не плачь, я очень тебя прошу. Не надо, малышка!
Я шмыгнула носом, встала с дивана и отправилась на поиски носового платка. Мне было плохо, слёзы лились ручьём, а внутри поднималась волна ярости…
Я ничего не могу проверить! И не знаю деталей… Наверняка ежедневно десяток девиц строит ему глазки. Эти девки постоянно роятся вокруг него. И не истребить!
А я тут одна в квартире, ставшей вдруг какой-то неуютной и даже опасной…
– Никита, мне сейчас катастрофически плохо! А если б ты был рядом – всё было бы иначе! – с надрывом крикнула я в трубку. – Почему ты меня бросил?! Почему уехал?! Почему ты всё время уезжаешь в эти чёртовы командировки?!
Где этот дурацкий платок?
Я нажала отбой и отшвырнула подальше трубку… В груди кипела раскалённая лава, руки тряслись… Мне пришлось перелопатить три сумки и выпотрошить пять ящиков, но я так и не нашла носового платка.
Идиотизм какой-то!
Интересно, может ли приличная барышня вытирать нос шторой? И сохранит ли она после этого звание приличной барышни?
К счастью, судьба уберегла от непоправимого! Штора и моя добродетель были спасены! В последнюю секунду я сообразила заскочить в ванную и вместо носового платка взяла полотенце.
Ну вот! Наконец-то…
Не знаю, сколько прошло времени. Я что-то делала, бродила из комнаты на кухню. С удивлением заметила валявшийся на диване телефон. Как быстро мы с Никитой закончили разговор… Не помню, чтобы попрощались… Или он бросил трубку, не выдержав моих обвинений? Или я сама прекратила нервный диалог?
Последние полчаса жизни окутывало серое марево. Словно в моей голове произошло короткое замыкание. Я ничего не могла вспомнить.
Схватив трубку, стала набирать номер Никиты. Но поспешно нажала кнопку отбоя… А вдруг мы с ним уже попрощались, обменялись поцелуями и пожелали друг другу спокойной ночи? Просто я за поисками носового платка как-то это и не заметила? И сейчас если я перезвоню Никите, то буду выглядеть ненормальной…
Нет, лучше не звонить. Хватит с него моих рассказов о полтергейсте.
