355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталия Романова » Десять (СИ) » Текст книги (страница 3)
Десять (СИ)
  • Текст добавлен: 4 февраля 2022, 11:01

Текст книги "Десять (СИ)"


Автор книги: Наталия Романова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Юрий Борисович внимательно осмотрел пациентку, немного поболтал, никак не напоминая о Юлином позорном поведении накануне вечером, показал кнопку срочного вызова, сказал, что непременно заглянет вечером и ушел.

Действительно, ближе к вечеру он вернулся, зашел в палату с огромным, полиэтиленовым пакетом.

– Тебе бабушка передала, я съездил к вам домой, – протянул он гостинец из дома ошарашенной Юле.

– Вы сами съездили? – почему-то не поверила та.

– Конечно. У твоей бабушки поднялось давление, мы с Владимиром Викторовичем решили, что лучше ей побыть дома, не стоит ехать через весь город на общественном транспорте. Маме не стали сообщать, чтобы не волновать. Ты ведь не возражаешь? Твой папа приезжает завтра утром. Здесь ночная рубашка, смена белья, полотенце. – Юрий Борисович поставил пакет на тумбочку у изголовья Юлиной кровати, осекся, нахмурился, глядя на стол у окна: – Ты не притронулась к обеду? Почему?

– Не хочу есть, – вздохнула Юля.

– Невкусно? Всегда считал, что моя жена хорошо готовит.

– Это готовила ваша жена? – удивилась Юля, впрочем, если бы она посмотрела хоть в пол глаза на тарелки, поняла бы, что обед не из больничной столовой.

– Да.

– Простите. Но я не хочу… – Юля мельком бросила взгляд на еду и отвернулась в противоположную сторону.

– На этом месте подробней. Отсутствие аппетита… – начал Юрий Борисович.

– Нет у меня никакой инфекции! – нервно возразила Юля. Как будущий врач, она прекрасно понимала, что отсутствие аппетита – плохой знак. Пришлось пояснить: – Я толстая!

– Что – ты? – опешил Юрий Борисович.

– Толстая! Женщина должна быть немного анорексичной.

– Невозможно быть немного анорексичной, как нельзя стать чуть-чуть беременной. Ты не толстая, Юля, у тебя явный недостаток веса… – Юрий Борисович пробежался взглядом по излишне худой фигурке проблемной пациентки и вздохнул: – Как давно ты ела?

– Не помню, – соврала Юля.

– Хорошо, что именно ты ела?

– Салат.

– Какой салат? – продолжил настаивать Юрий Борисович. Благодушное настроение, с которым он переступил порог палаты, испарилось, как и не было.

– Листья салата! Я ела салат из зелени… Это единственное, что я ем, потому что толстая. – Юля устала оправдываться за свой выбор питания, но всё равно упрямо повторила: – Толстая.

– Хорошо. Ты толстая, – кивнул Юрий Борисович, поджав недовольно губы. – Но прямо сейчас ты съешь всё, что в этой тарелке, и мы посмотрим, как это усвоится. Я не уйду, Юля, пока ты не съешь. – Он прямо-таки демонстративно сел на стул и уставился на пациентку.

– У меня болит… там. Режет, словно раскаленным гвоздем. – Юля показала на живот.

– Не заговаривай мне зубы, – рыкнул Юрий Борисович. – Ты всё равно съешь.

Пришлось есть. Тарелка опустела раньше, чем Юрий Борисович начал улыбаться. Юля сидела, облокотившись на подушку. Он держал тарелку на весу, и задумчиво смотрел на молоденькую пациентку, которая, кажется, выпила у него галлон крови за неполные сутки.

У Юли отмечалась послеоперационная бледность, сухие губы, синюшность под глазами. Она была невероятно худенькой, точно за нижней чертой нормы веса, однако тонкие черты лица и плавные движения сглаживали угловатость. Выглядела смущенной, порой отводила глаза, чаще же смотрела открыто – взгляд выражал искреннее любопытство, живость ума. Юля абсолютно правильно анализировала всё, что видела, слышала вокруг себя, делала какие-то выводы, которыми не спешила делиться.

– Тебя что-то беспокоит? – догадался Юрий Борисович.

– Вы такой внимательный, потому что я дочь вашего начальника, да? – в лоб рубанула Юля.

– Давай, это будет официальная версия, – усмехнулся в ответ Юрий Борисович.

– А неофициальная?

– Только никому не рассказывай: я хотел быть педиатром, в некотором роде ты исполняешь мою мечту.

– И стали гинекологом? – улыбнулась Юля. – Неожиданный выбор.

– Почти смежная специальность, – в ответ улыбнулся Юрий Борисович. – Пока я не ушёл, тебе ещё что-нибудь нужно?

– Позовите медсестру, если несложно.

– Вероятно, я могу помочь? Я все-таки врач, – протянул он.

– Не можете, – отрезала Юля.

– Хорошо, – не стал спорить Юрий Борисович. Вышел из палаты, но почти сразу вернулся со словами:

– Юля, медсестра освободится через пятнадцать-двадцать минут, какие у тебя трудности? – уточнил он, напрочь игнорируя упрямый взгляд пациентки: – Юлия Владимировна, я ваш лечащий врач, – напомнил он очевидное.

– Писать хочу, – пискнула Юля. – Боюсь встать.

– Ты ещё не вставала? – в который раз опешил Юрий Борисович. Казалось, ещё немного и он начнёт биться головой о стену. – Интересно, куда смотрела Аня? – назвал он имя дежурной медсестры. – Юля, ты можешь встать и сделать свои дела, это не опасно.

Юля неуверенно пожала плечами. Она понимала, что может встать, что должна встать, но отчего-то опасалась.

– Вставай, – отдал указание Юрий Борисович, приобнял Юлю, аккуратно поставил на ноги. – Пойдём, сделаем твои дела, потом переоденем ночную сорочку, а то больничная тебе велика и совсем несимпатичная. Видишь, совсем не больно, – уверенно добавил он.

– Больно вообще-то, – возразила Юля.

– Естественно, но признай, вчера было больней, однако, ты ходила. Сейчас тем более можешь. У тебя совсем маленький шов, крохотный. Он не разойдется. – С уговорами, они добрались до уборной, благо та находилась в палате. Так же осторожно вернулись к кровати. Юля с удовольствием переоделась в чистую одежду, поняв, что именно этого ощущения свежести ей не хватало целый день.

Послышался отчетливый шум за дверью. Юрий Борисович вопросительно посмотрел на Юлю, потом на дверь, где в проеме нарисовался незваный гость.

– Девушка, – говорил парень с темными вьющимися волосами, наступая на медсестру Аню, которая готовилась вытолкать посетителя взашей. – Девушка, милая, еще раз повторяю! Последний! В этой палате находится моя невеста! Нет шансов, что вы меня не пропустите. Вообще-то я обошёл злыдню в гардеробе… – скрипнул зубами парень. – Отойдите с дороги! – Он попросту поднял сестру и, переставив за дверь, закрыл эту самую дверь перед её возмущенным лицом.

– Привет, как ты? Маленький, я только узнал. Твоя бабушка позвонила моей. Маленький, почему ты не сообщила раньше?

– Ты же на сборах. – Юля широко и счастливо улыбалась.

– На каких сборах? Какие сборы, когда мой маленький в больнице? Тебя обижал этот злой мужик? – зашедший не смущаясь, показал взглядом на Юрия Борисовича, который, похоже, наслаждался разыгравшейся мизансценой.

– Нет, он мой врач. Хирург.

– Врач? Врачу можно находиться в твоей палате, – продолжил нахал. – Здравствуйте, я Симон, – представился парень Юрию Борисовичу. – Жених Юлии. С ней всё в порядке? Я так испугался… – Взгляд внимательных карих скользил от врача в хирургической форме к бледной Юле и обратно.

Было очевидно, что Симон напуган не на шутку, и все эти улыбки, глупые шутки, ёрничество направлены на то, чтобы развеселить худенькую, красивую дочку заведующего гинекологическим отделением. Любому было видно: за бравадой скрывается сильный страх и юношеская влюблённость – острая, отчаянная, какая бывает только в молодости.

– В порядке. Я – Юрий Борисович, садитесь Симон. – Юрий Борисович показал на стул, на котором, как с утра думала Юля, он провёл предыдущую ночь.

– С Юлией все будет в абсолютном порядке, но ей необходимо поправиться, – Юрий Борисович выразительно посмотрел на внимательно слушающего парня, кинул взгляд на раскрасневшуюся от возмущения Юлю и продолжил: – На данный момент ее репродуктивная функция… возможность иметь детей, – пояснил он, – не пострадала, но необходимо набрать вес. Необходимо! Анализ крови указывает на недостаток многих питательных веществ, это может закончиться печально… – Он посмотрел в глаза Симону, после перевел взгляд на Юлю: – Необходимо набрать минимум пять килограмм.

– Хорошо, она поправится, я обещаю, – только и ответил Симон.

– Каких это веществ? – возмутилась Юля антинаучной чушью, которую, не стесняясь, нес доктор.

– Важных! – тут же отрезал Юрий Борисович и добавил уже для Симона: – Жизненно важных. – Интонацией он подчеркнул, насколько жизненно необходимо юной невесте набрать вес, перестав питаться лишь листьями салата и то раз в сутки.

Симон, слушая доктора, выглядел так, словно готов был в ту же минуту скупить половину продуктового магазина и начать кормить невесту, несмотря на её протесты.

– Симон, если хочешь, ночуй в ординаторской, – в дверях палаты бросил довольный собой Юрий Борисович. – На одной кровати с Юлей сейчас спать нельзя, а стул ужасно неудобный.

Глава 4

Море было синего-синего цвета, отсвечивало бирюзой, изумрудами, сверкало прозрачными всплесками, тихо ударяясь о корму белого катера.

Рыбки, которые кружили стайками у кормы в ожидании угощения, словно подмигивали красивой девушке, а та смотрела на них, не моргая. Играли в гляделки – кто кого переглядит: девушка сверкающую рыбку или рыбка девушку. Кто из них красивее, притягательнее, ярче? Юля всматривались в морское царство, ей казалось, что она видит не только стайки маленьких рыбок, но и больших, степенных рыб, которые лениво двигали плавниками, смотрели свысока на кораллы – странные существа, яркие, но будто неживые.

Если бы Юля всмотрелась внимательней, она бы наверняка увидела пару русалок, которые, смеясь, проплыли мимо, и, бросив взгляд на поверхность, недовольно поджали губы. Никто не любит соперниц, пусть и в другой стихии.

Устроившись на ярко-синем мягком полотенце на корме белого катера, проще простого представлять царство Нептуна, придумывать имена подводным жителям, истории их жизни, привычки, внешность.

Юля никогда не видела настолько яркого моря. И неизвестно, что стало причиной необъяснимому восторгу – география или близость Симона, который не отрываясь смотрел на Юлю, когда поднимался по лестнице, на ходу протирая полотенцем тёмные кудри.

Симон сел рядом с Юлей, взглядом пробежался по стройным ногам, упругому девичьему животу, задержался на пупке, остановился на груди, однако, заметив заметное напряжение, посмотрел на лицо.

– Привет, почему одна? Где Пашка? – чтобы занять неприятную паузу, спросил Симон.

– Он… они в каюте.

– Вот как. – Симон посмотрел на опущенные ресницы Юли. – Хорошо, что ты здесь.

– Перестань!

– Перестал. – Симон примирительно улыбнулся, перекинул руку через живот Юли. – Что ты делала? Тебе не докучали? – Он бросил выразительный взгляд в сторону парней, управляющих катером, которые никак не могли отказать себе в удовольствии бросать взгляды на высокую, с тонкими чертами красавицу.

– Нет, о чём ты? – недоуменно ответила Юля.

– Нельзя оставлять красивую девушку одну, вот о чём.

– Не оставляй, – засияла Юля.

– Больше не оставлю, маленький, – шепнул Симон в шею Юле, переместился губами к ушку, по кромке волос. – Я никогда тебя не оставлю, маленький, ты очень красивая.

Симон устроился рядом, лег на бок, прижал покрепче Юлю, одной рукой придерживая поясницу, другую подложив ей под голову. Юля заметно расслабилась, начала перебирали темные кудри Симона.

– Ты такой холодный. – Юля опустила ладонь на широкие, спортивные плечи Симона.

– Я ещё и мокрый, прости.

– Мне нравится, – с готовностью ответила Юля. На самом деле становилось невыносимо жарко, прохлада моря казалась желанной, как никогда.

– Правда? Пойдем тогда?

– В воду?

– Да, в воду, – ответил Симон, прикасаясь губами к Юлиному плечу. – Пойдём, – приободрил он, поднялся сам, поднял Юлю, не выпуская из объятий. – Давай, маленький!

– Я не умею плавать, ты ведь знаешь, – заупрямилась Юля.

– Ты никогда не научишься, если будешь только смотреть.

– Я боюсь.

– Не бойся. Я рядом, с тобой ничего не случится, просто держись за меня.

– Я читала, что тонущие люди могут утопить…

– Юля, ты слишком много читаешь. Просто сделай шаг.

– Не могу. – В носу предательски защипало, слезы подкатили к глазам, а потом потекли горячими дорожками по щекам. Юля с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать в голос.

– Смотри на меня, – слегка повысил голос Симон, обхватил ладонями Юлино лицо и посмотрел прямо в глаза: – Ты можешь. Нет ничего невозможного, человек может все что угодно. Надо просто сделать. Через «страшно», через «не могу».

– Не могу, – продолжала упрямиться Юля. Она действительно боялась воды, глубины, тем более самого настоящего моря!

– Можешь! Тебе нужно лишь спуститься в воду, держась за перила, быстро оттолкнуться, а в воде я тебя поймаю.

– Нет!

– Да! Маленький, да! Как только ты преодолеешь этот страх, ты преодолеешь и другие. Всегда нужно стремиться к недостижимым высотам. Всегда шагать на одну ступеньку выше, чем ты считаешь, что способна. Ты – самая невероятная девушка из всех, кого я встречал, самая удивительная, красивая, умная. Твоя целеустремленность поражает! Только если ставить перед собой на одну ступень больше, чем нужно здесь и сейчас, в итоге будет пройдено больше, – настаивал Симон, когда буквально тащил к трапу плачущую от страха Юлю, игнорируя неодобрительные взгляды арабов. – Не бойся, маленький, я рядом, я тебя поймаю и ни за что не дам попасть воде на твое красивое личико. Ты же этого боишься? – уверенно заявил Симон. – Смелей, я буду рядом.

– На одну ступеньку больше? – нахмурилась Юля, перестав плакать.

– Всего лишь на одну. На один шаг. На один вздох… Маленький, ты должна это сделать сейчас, если отступишь, не осмелишься никогда. Ты не можешь отказаться от этого шага, как и от всех вещей, которые с тобой произойдут благодаря единственному шагу.

Со словами: «одна ступенька» и «просто шаг», Юля спустилась на одну ступень лестницы в воду, отдышалась, потом ещё на одну. Наконец, отцепила руки от поручней, оттолкнулась… прямо в бездну. Не умея плавать, не имея представления, как грести, что делать, когда пойдешь на дно. Она сделала этот шаг и тут же ее пленили сильные руки Симона.

– Расслабься, не хватайся настолько сильно, маленький, – прошептал Симон и подарил ей лёгкий, ненавязчивый и неуместный в такой ситуации поцелуй. – Отпусти руки, я держу тебя, отпускай.

Вода оказалась тёплой, сверкала синевой, отсвечивала бирюзой, изумрудами, прозрачными всплесками. Она была настолько притягательной, что Юле вдруг захотелось увидеть волшебство ближе, прямо перед глазами.

– Ты будешь держать меня? – уточнила Юля, зная наперед ответ.

– Всегда, – ожидаемо подтвердил Симон.

Юля резко ушла под воду, открыла глаза, но увидеть смогла лишь руку Симона. Мгновенно появилась резь в глазах, закончился воздух. Не успела Юля как следует испугаться собственной глупости, Симон выдернул ее из воды, а через несколько секунд усадил на мягкое полотенце и шепнул в посиневшие, трясущиеся губы:

– Что ты делаешь, дурёха? Маска нужна.

– Почему ты не остановил меня? – нахмурилась Юля. Она отлично понимала, что нырнуть не умея задерживать дыхания и даже элементарно держаться на воде, была ее инициатива, но ужасно не хотелось признавать себя виноватой.

– С тобой не случилось ничего страшного, я был рядом. Если бы остановил сейчас, ты бы не решилась никогда.

– На одну ступеньку выше, чем могу? – поняла его мысль Юля.

– Только на одну, маленький. Видишь, теперь у тебя появились новые ступеньки, ты пройдёшь и по ним тоже.

Симона перебирал пряди светлых волос Юли, заплетал их в косы, промакивал полотенцем девичьи плечи. И в его движениях, дыхании, в лёгких поцелуях пальцев виделась настолько неприкрытая любовь, обожание, а то и поклонение Юле, что невольные зрители мизансцены предпочли отвернуться.

Казалась, каждая веснушка Симона влюблена в светловолосую красавицу Юлию. Каждый вздох, каждая мысль, каждая вибрация сильного тела направлена на одно – любить ее.

Любить светлые пряди, открытый взгляд, взмах ресниц, розовые губы, длинную шею. Любить стройные ноги, маленький пупок, тонкие пальцы и маленький шрам на локте. Любить бесконечно, всегда.

По обыкновению, Юля проводила свободное время в комнате Симона. Они сидели на диване, разговаривали, обнимались. Порой стучалась бабушка, интересовалась последними событиями в жизни молодых, иногда приходили друзья, но чаще всего влюбленные были вдвоём, и мало кто решался нарушить их уединение.

Симон уже почти два года жил с бабушкой в небольшой двухкомнатной квартире, в обыкновенном панельном доме с видом на такие же дома и пару деревьев. В прихожей красовались потрепанные обои, кухня была тесной, а слышимость всего, что происходило в соседних квартирах – феноменальной. Но разве это имело значение для Юли, чьё время поглощал институт, и Симона, у которого сборы и соревнования происходили чаще, чем бесконечные зачеты и коллоквиумы у его возлюбленной? Пара просто-напросто проводила время наедине, предаваясь любимому занятию молодости – ничегонеделанию и поцелуям.

– Маленький, у нас перерыв, послабление… мы хотим съездить отдохнуть, – в один из таких вечеров сказал Симон.

– Кто это «мы»? – уточнила Юля.

– Паша, его Светка, я и, может, ты? – тут же откликнулся Симон, назвав имена хороших приятелей.

– Куда? У меня институт… – растерянно пробормотала Юля.

– Египет, – торжественно объявил Симон.

– Ого!

– Поедем со мной?

– Я… я не знаю. – Юля стремительно покрывалась румянцем.

– Что тебя смущает? – уставился Симон на Юлю, но тут в глазах мелькнуло понимание, он тут широко улыбнулся и продолжил: – Мы проводим время вдвоём целыми днями, порой ночами. Маленький, неужели ты до сих пор боишься меня? Я не буду просить заняться со мной любовью.

– Ты не хочешь заняться со мной любовью? – Юля совершенно точно издевалась в этот момент, не со зла, не с целью обидеть, а из желания получить подтверждение собственной привлекательности.

– Не-а, – беззаботно махнул рукой Симон, откинулся на стену, подсунув себе подушку под спину.

– Нахал! – взвизгнула Юля.

– Есть немного, – согласился Симон. – Действительно, что тебя останавливает?

– Папа…

– Маленький, ты ночуешь у меня через день, на Новый год жила три недели, а тур всего-то на десять дней. По-моему, ты выдумываешь себе трудности.

– Это дорого, Симон, – привела серьёзный аргумент Юля. Путёвка в Египет для первокурсницы была непозволительной роскошью.

– Я скопил, – уверенно кивнул Симон.

– Не хочу, чтобы ты за меня платил, – надулась Юля.

– Да ладно тебя, Юльк, что такого? Поедем, отдохнем. Потом, когда у меня не будет денег, ты меня накормишь.

– Я и так тебя кормлю, – фыркнула Юля.

– Тем более, именно потому мне и удалось сэкономить! Всё включено, десять дней, пять звёзд… Соглашайся, маленький, нам будет весело!

Мама, легко вздохнув, дала согласие на поездку дочери. Хореограф по образованию и признанию, она половину своего времени проводила в разъездах и гастролях, ее душа всегда была открыта переменам и новым течениям. Поправив яркий халат, она лишь улыбнулась дочке:

– Вот ты и выросла, доченька.

– Нам нужно поговорить, – вставил своё слово папа и показал рукой на импровизированный кабинет: комнатушку несколько квадратных метров, где он имел возможность уединиться и поработать.

– Юлия, я должен был поговорить с тобой об этом давно, но лучше поздно, чем никогда, – без обиняков начал папа. – Я вижу, что у вас с Симоном серьёзные отношения. Не стану давать оценку этому парню, не думаю, что она тебе интересна, к тому же, объективности ради, я не вижу плохого отношения с его стороны… Всё остальное…

– Что именно, папа? – заметно напряглась Юля.

– Мне кажется, он плохо на тебя влияет, Юленька, ты очень изменилась. Похудела, придерживаешься бесконечных диет, покрасила волосы, ярко одеваешься, наносишь макияж.

– Но я расту, меняюсь, это естественно. Все девушке в моем возрасте красятся, меняются, папа, ты несправедлив! – искренне возмутилась Юля. – Я набрала вес, который вы велели с Юрием Борисовичем, держу его. Я люблю Симона, папа, – прошептала она. – Ты несправедлив, я люблю его, и он не сделал ничего плохого, ни разу не обидел меня.

– Прости малышка, это отцовская ревность. Ты просто неожиданно выросла, – улыбаясь через силу, ответил Владимир Викторович. – Я не для этого тебя позвал. На самом деле я собирался обсудить вопрос предохранения от нежелательной беременности как врач. – Последнее уточнение он выделил интонацией.

– Что? – опешила Юля.

– Юля, я всё понимаю: вы молодые люди, всё, что происходит между вами – естественно. Просто необходимо проявить осторожность. Всё, чего я хочу, – убедиться, что вы контролируете ситуацию.

– Мы не… папа! – вспыхнула Юля.

– Не что? Не контролируете? Ради бога, Юля, ты будущий врач, должна понимать, что последствия нежелательной беременности могут быть фатальны для молодого женского организма, тем более – с таким анамнезом.

– Папа, я девственница! Мы не делаем этого. Как ты мог подумать?! – прошептала Юля срывающимся от возмущения голосом.

– Юля? – Отец внимательно посмотрел на красивое лицо дочери, которое она прятала в белых локонах. – Юля, это естественная сторона любых здоровых отношений между мужчиной и женщиной и… Прости меня, я думал, вы уже. Ты ночуешь у него, Юленька.

– Ночую. Но мы не женаты.

– Не женаты… – Владимир Викторович долго всматривался в красивое лицо дочери, чьи черты с ювелирной точностью повторяли его черты, но были намного более изящны – наследство мамы. – Вы не женаты и поэтому вы отказываетесь от этой стороны отношений?

– Я отказываюсь, если быть точной, – с трудом выдавила Юля. – Это грех, – пояснила она.

– Грех? – опешил отец. – Физическое проявление любви не грех, Юля. Это естественный, здоровый процесс, когда люди любят друг друга, как вы с Симоном. Женский организм также нуждается в сексе, как и мужской.

– Перестань! Пожалуйста, папа! Ты сейчас меня уговариваешь совершить… сделать это вне брака? – Юля в ужасе округлила глаза.

– Иногда я сильно жалею, что так много позволял тебя общаться с бабушкой. Юля, я больше не стану возвращаться к этому вопросу, видя твою болезненную реакцию. Я просто хочу, чтобы ты знала: мы не осудим тебя за любовь. И хочу, чтобы ты следовала своим желаниям, если они возникнут и покажутся тебе правильными. Ты уже достаточно взрослая для этой стороны отношений. Главное – помни о контрацепции. Не надейся на парня, у тебя должны быть с собой презервативы… Не красней. Я говорю, как врач будущему врачу. Думай о своём здоровье. Обещай мне.

– Обещаю, – вздохнула Юля, признавая правоту отца. Если бы их отношения с Симоном перешли эту самую черту, то контрацепция – именно то, о чем следовало бы подумать в первую очередь. Однако, она и представить не могла, что подобное возможно вне брака.

– Юленька, малышка, прости меня, старика, простишь? – улыбнулся папа. Ему было так же неловко, как и дочери, а еще он о чем-то задумался, но Юля вряд ли смогла прочитать его мысли.

– Конечно, – легко согласилась Юля.

Через пару недель она переступила порог просторного номера с большой кроватью и панорамным, во всю стену, окном. Мальчик, который донес их с Симоном чемоданы, мялся в дверях в ожидании чаевых, а Юля переступала с ноги на ноги рядом с ложем.

– Настоящий сексодром! – воскликнул Симон, когда расплатился с мальчишкой и остался наедине с Юлей.

– Да… – протянула в ответ Юля.

– Может, мы все же займемся любовью? Смотри, кровать просто кричит о том, что на ней нужно заниматься любовью. Маленький, я считаю, что ты зря отказываешься. – Он всерьез посмотрел на Юлю, она не поняла, шутит ли он или нет.

– Симон Брахими, мы договорились!

– Всё, всё, понял, но спросить-то я должен был, – улыбнулся он свободно, в своей собственной, ни на кого не похожей, манере. – Только ничто мне не помешает защекотать тебя до смерти, – с шутливой угрозой заявил Симон, одним движением потянул на себя Юлю, перевернул на постель и устроился рядом.

Через пару часов бесконечных писков, возни, запыхавшегося дыхания, алеющих щек и испарины, двое смотрели в потолок, прижавшись друг к другу:

– Хорошо, что мы приехали.

– Хорошо.

– На ужин надо идти.

– Надо.

– Люблю тебя.

– Люблю тебя.

Оставалось несколько дней до отъезда. Компания приятелей: Симон, Юля, Пашка, такой же спортсмен, как и Симон, и его подруга Света осмотрели большую часть доступных достопримечательностей.

Особенно Юле запомнился сфинкс, она долго разглядывала его. Аура в этом месте казалось особенной, мистической, казалось, гравитация здесь не действовала. Юля, словно поднялась над землей и парила благодаря мистическим волнам, окутывающим древне изваяние мифического существа.

В пирамиду она побоялась идти, потом жалела – ведь нужно всегда шагать на одну ступеньку выше. Необходимо сделать шаг, ведь только благодаря этому шагу открывается череда следующих ступеней, достижений, побед.

Как тогда, когда Юля сделала шаг в воду и, удерживаемая руками Симона, ощутила всю мягкость, доброжелательность морской глади. Почувствовала, как вода ласкает тело, дарит прохладу, невесомость, до этого момента неведомую Юле.

Конечно, она не научилась плавать самостоятельно, всегда рядом находился Симон. Держал под поясницу или за талию, позволяя насладиться ощущениями. Научил откидываться на спину и, расслабившись, покачиваться на волнах. Слушать всплески, шум волн, шелест воды. Юля знала наверняка, с ней ничего не случится, в любой момент, если море вдруг перестанет быть гостеприимным, Симон выхватит ее, не даст пойти на дно. Юля подружилась с водой, поверив, что шаг на одну ступеньку выше, – самый верный шаг.

Вечер в отеле обещал сытный ужин, легкий алкоголь, развлекательную программу. Симон терпеливо наблюдал, как Юля растерянно бродила по номеру, вяло собираясь на моцион.

– Что ты наденешь? – живо поинтересовался Симон, показывая взглядом на вещи, аккуратно висевшие в шкафу.

– Не знаю… – растерянно пробормотала Юля.

– Надень красное платье, с открытой спиной.

– Оно слишком открытое и очень уж красное. В нём на меня смотрят.

– На тебя в любой одежде смотрят. На тебя невозможно не смотреть. Нужно быть слепым, чтобы не смотреть! Не бывает слишком красного для блондинки, не может быть слишком открытой одежды для тебя. Уж я-то знаю, что говорю: моя мать француженка, так что я разбираюсь в красном, а отец – алжирец, я точно знаю толк в блондинках. Одевайся, я подожду на улице. Не забудь лодочки на каблуках, – добавил он.

– Я с тебя ростом на каблуках, – недовольный румянец покрыл щеки Юли.

– Не вижу проблем. Пускай все сдохнут от зависти, маленький. Моя девушка самая красивая. На высоких каблуках, в красном, откровенном платье. Самая обалденная блондинка, какую только могла создать природа!

– Света тоже красивая блондинка.

– Света красивая блондинка, а ты самая красивая. Я жду тебя, покажем всем небо в алмазах, – отрезал Симон и вышел на улицу.

Юля вздохнула, недовольно посмотрела на косметику, слишком фривольное платье, обувь на невероятно высоком каблуке. Уже через полчаса выбралась из номера, одетая по совету Симона. С огромным трудом проигнорировав похотливые взгляды встречных мужчин, спустилась со второго этажа и у бассейна встретилась с сияющим Симоном.

Находясь в мерцающих огнях дискотеки для отдыхающих Юля ощущала липкие, жадные взгляды мужчин, которые скользили по голой спине или, того хуже, по груди без бюстгальтера, оставляли скользкие следы похоти на её теле.

Юля пряталась в привычных объятьях Симона. Старалась абстрагироваться от излишнего внимания к своей персоне, ощущения грязи от чужих взглядов, от которых чесалось всё тело. Постепенно она расслабляясь, то ли от тепла и уверенности объятий Симона, то ли от танца в центре танцпола, то ли от третьего бокала вина.

Губы Симона казались Юле маняще-близкими, как никогда соблазнительными, дыхание сладко-пряным, вкусным. Против обыкновения она не стала ждать инициативы с его стороны. Не стала обращать внимания на толпу, состоявшую преимущественно из мужчин с жадными, похотливым взглядами. Проигнорировала и Пашку, который сломал глаза об ее обнаженную спину, несмотря на присутствие верной спутницы – Светланы, а ведь та ни в чем никогда ему не отказывала.

Кончиком языка Юля дотронулась до губ Симона, он послушно приоткрыл рот, впуская. Та словно пробовала на вкус губы Симона впервые. Осторожно встретилась языком с его языком, исследовала. Откровенно смаковала, с жадностью отвечала на инициативу, проявляла сама невиданную ранее жажду, пока не оказалась поглощена поцелуем настолько, что забыла: они в публичном месте, среди множества посторонних людей. Объятия Симона стали тесными, как тиски, кажется, он полностью игнорировал окружающих, ни на секунду не собирался отпускать Юлю.

– В номер, – услышала она приказной, не терпящий возражений голос Симона.

– Да… – зачем-то согласилась Юля, быстро перебирая ногами и глядя на шуршащую дорожку между зелеными, сочными газонами. Симон вцепился в спутницу, будто она может убежать с территории отеля, и потащил ее в номер.

– Юля, – прошептал он, едва они переступили порог. – Юля, – повторил настойчиво, срывающимся голосом.

Ладонью пробрался под лиф платья, сжал ставшую невыносимо чувствительную грудь, одновременно вдавил пах в Юлин живот, тем же движением впечатывая возлюбленную в стену. – Юля, я хочу тебя. Сильно, невозможно! Каждый день с тобой, каждая ночь – мука, сладкая мука. Уступи мне, займись со мной любовью.

– Я не… – Дурман, охвативший Юлю на танцполе, рассеялся, она начала осознавать происходящее.

– Предрассудки, глупые предрассудки, – осипшим голосом сказал Симон. – Посмотри на меня. Я люблю тебя. Ты – моя религия. Ты – мой грех. Ты – мой ад и мой рай. Здесь, на земле, не на небе, не где-то там, не когда-то потом. Сейчас, я хочу тебя сейчас. – Симон взял её руку и с силой прижал к своему паху, – Юленька, пойди мне навстречу, себе навстречу… Ты хочешь этого, маленький, – почти застонал он, продолжая настойчиво гладить горячей ладонью оголенную внутреннюю сторону бедра, задирая платье Юли выше и выше. Остановился на кромке белья, а потом дал волю пальцам. – Ты хочешь заняться со мной любовью, я вижу это, чувствую, скажи, что хочешь, – потребовал он.

– Я… я хочу…

– Маленький…

Юля вдруг ощутила растекающуюся в номера опасность, неконтролируемую агрессию. Слишком плотно она была прижата к стене, слишком горячим казалось дыхание Симона, слишком жаждущими его хаотичные движения: он хватал, сжимал, стискивал, рвано шептал:

– Да, скажи мне, да.

– Нет! Нет, Симон, нет, ты знаешь, что нет! – завизжала перепуганная Юля. – Нет! Ты обещал, Симон Брахими, ты обещал мне! Симон… – захныкала Юля, уже не веря, что он остановится.

– Повернись ко мне попкой, маленький, – вдруг отозвался Симон. Хрипло, тяжело дыша, он продолжил: – Я не трону тебя, просто так надо, маленький.

Он быстро, каким-то нервным, болезненным движением развернул Юлю лицом в стену, обхватил за талию, прижал к себе. Она слышала тяжелое дыхание, чувствовала горячий лоб Симона у себя на шее – упирался и давил он ощутимо. Вибрации от резких движений отзывались во всем перепуганном, сжавшемся теле.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю