Текст книги "Химическая реакция (СИ)"

Автор книги: Наталия Котянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– И какие это?? – возмутился Максим. – Твоё главное дело – это я!

– Это я уже уяснила, эгоист! Ладно, шеф, давай трогай, мне ещё сегодня морально готовиться к знакомству с твоей мамой. Эльмира Войцеховна – одно имя уже просто фантастика!

– Угу. Она у меня наполовину полячка, по отцу. У нас вообще куча разной крови намешана – и русская, и болгарская, и польская, и еврейская вроде бы, и даже цыганская… Так что не удивляйся. Кстати… Подсказка. Я за мамулей уже долго наблюдаю и заметил такую штуку: чем раньше она тебе предложит называть её попроще, тем больше шансов на то, что ты «прошла фейс-контроль». Как-то так…

– А как – попроще? Без отчества?

– Завтра сама узнаешь. Я в этом уверен на все сто.

Он так и не раскололся. Довёз до дома, не выпустил, пока у Яси не начали болеть губы, и уехал – «до вечерней смски».

«Помни, пожалуйста, о том, что для меня ты – лучшая, кто бы что ни говорил. Моё маленькое солнышко…»

Эльмира Войцеховна позвонила в конце рабочего дня, и Яся отпросилась у начальницы и свалила по-тихому до основного потока. Чем меньше любопытных глаз, тем лучше, даже в том случае, что никто не заподозрит, чья это мама.

Она вышла на улицу и сразу же уткнулась взглядом в «искомый объект». Да уж, такая женщина и в толпе не потеряется! Облегающее стройную фигуру тёмно-красное платье, туфли на каблуках, модные затемнённые очки, собранные во внешне небрежный пучок густые чёрные волосы – этой роскошной даме явно никто не даёт её возраст. Максим вчера сказал по секрету, что его маме уже пятьдесят пять, то есть она почти на десять лет старше её собственных родителей. Но кто из них выглядит моложе – это ещё большой вопрос!

– Здравствуйте. Эльмира Войцеховна? Я Ярослава.

– О, привет! – женщина из вежливости сдёрнула очки и уставилась на неё с откровенным любопытством.

Яся могла бы поспорить, что она представляла подружку сына поярче и посолиднее, что ли. И что, в такую погоду надо было накраситься по самые уши и париться в строгом костюме? Не стоит оно таких жертв, да и не её это. Яся решила не отступать от привычного для себя образа вчерашней выпускницы: длинный, почти до пят, сарафан из лёгкой голубой ткани «под джинсу», сверху – связанная мамой ажурная белая кофточка с синей окантовкой и точно такая же вязаная сумка на плече. Короче, простенько и со вкусом, а, главное, удобно.

Эльмира Войцеховна с полминуты пристально её разглядывала, и Яся с иронией дала себе прозвище почётного музейного экспоната.

– А ты симпатичная, – наконец, произнесла она. – И естественная. Давно таких не видела… И комплект у тебя просто шикарный. Чей?

Яся даже не поняла вопроса, пока Эльмира Войцеховна не показала на кофточку.

– Можно потрогать? О, обалдеть. Похоже на… стой, сейчас угадаю!

Она с воодушевлением начала перечислять как известные, так и совершенно незнакомые Ясе модные бренды, и девушку тут же «пробило на хи-хи».

– Подождите, всё равно не угадаете! Это «от Гордеевой». Слышали про такую?

– Мм… нет, – женщина была явно обескуражена. – Гордеева?

– Да, Татьяна Георгиевна. Эксклюзив, все вещи – в одном экземпляре… – Яся не могла больше сдерживаться и рассмеялась. – Это моя мама! Она у меня мастер на все руки – и шьёт, и вяжет, и аксессуары придумывает… Я же говорю – эксклюзив!

Эльмира Войцеховна недоверчиво сощурилась, а потом махнула рукой и засмеялась вслед за ней.

– Как ты меня, а?! А я-то стою, думаю, совсем на старости лет склероз одолел – марку узнать не могу… Ай да Ярослава!

– Эльмира Вой…

– Так, хватит церемоний! Зови меня Эмма, договорились?

– Эмма?

– Ну да. Это, так сказать, домашнее имя, для своих. Так что ты теперь своя, и попробуй только возразить! Кстати, а тебя как сокращают?

– Родители – по-всякому, друзья – Ярик, а Максим – Яся.

– Отлично, тогда я тоже буду Яся, идёт?

– Конечно.

– Так, ну, будем считать, знакомство состоялось, – бодро подытожила Эмма и снова водрузила на нос солнечные очки. – Для закрепления успеха предлагаю куда-нибудь прокатиться, перекусить и поболтать, а не торчать тут под окнами и не мешать моему сыночку работать.

Она красноречиво тыкнула в сторону достопамятного кабинета на втором этаже.

– Спорю, он сейчас всех выставил и подглядывает. Думает, что я тебя тут прилюдно есть начну… трусишка…

– Наоборот, он очень храбрый, – не согласилась Яся. – Обещал, если что, прибежать и спасти.

– И кого от кого? – прищурилась Эмма.

– Не знаю. По обстановке…

– И тогда, чтобы его успокоить, мы дружно…

– Улыбаемся и машем! – закончили они хором. Засмеялись и синхронно помахали, глядя на окна. В одном из них нарисовалась и тут же исчезла рука, увенчанная увесистым кулаком.

– Ишь, мелкий, матери грозит… Ладно, не будем больше испытывать его нервы и сваливаем!

Эмма приглашающее ткнула в припаркованную тут же блестящую красную «дамскую» машинку.

– Прошу!

– О, красивая! Вы её специально под платье подбирали?

– Если пообещаешь не говорить Максу… Да!!

Яся подумала, что невольно начинает любить эту женщину. Ведь она так похожа на Максима… Точнее, он на неё. Даже внешне. Только глаза у него, наверное, от покойного отца. Интересно, что он был за человек?

Они вырулили с парковки, и тут у Яси зазвонил телефон.

– Макс?

– Нет, мама… Да, мам!

– Ярик, ты уже заканчиваешь? Хотела сказать, в магазин можешь не заходить, я сама сбегала. И давай шевелись, я пирогов напекла, съешь, пока горячие!

– С чем пироги-то?

– А, чего-то меня сегодня на эксперименты пробило. Сёмга в сливках, ничего так, кстати, получилось. Ну и ещё ваши любимые, с грибами, и с капустой немного, и сладкий один, зато большой. Я у тебя умница, правда?

– Даже не представляешь, насколько! Мам, погоди секунду… – Яся зажала трубку рукой и взглянула на водительницу. – Эмма, мне пришла в голову идея. Поехали к нам! У мамы всегда обалденные пироги. Если вы, конечно, на диете не сидите…

– Ой, да что я, с ума сошла на старости лет?! Пироги, говоришь? А не боишься – так, сразу? – прищурилась она.

– Неа! А вы?

Эмма засмеялась и кивнула.

– Мам, а можно я не одна приеду?

– С Максимом? Конечно, приезжайте! Всё лучше, чем где-то деньги тратить…

– Ну, Максим, может, тоже заедет… А пока я с его мамой познакомилась. Мы сейчас уже в машине сидим. Будешь готова?

– О! Я, как пионер, всегда готова! – отрапортовала мама. – Сейчас пойду чайник поставлю. И заодно переоденусь тогда, не в халате же таких гостей встречать…

– Заедем куда-нибудь, хоть вина хорошего купим, а то неприлично, – Эмма сосредоточенно крутила головой.

– Даже не думайте! Это европейская традиция, а у нас всё по-русски: пришёл, наелся, ушёл. И с собой ещё дадут. Так что не беспокойтесь. Тем более, у нас никто особо не пьёт.

Эмма покачала головой и улыбнулась.

– Эх, ладно! Говори адрес.

– Спасибо, но я, честно, больше не могу… – мама Максима с жалостью оглядела не сильно уменьшившуюся горку пирожков и тяжело откинулась на спинку стула. – В последний раз я так ела… Ээ… Не помню, кажется, ещё в Советском Союзе. Низкий поклон и белая зависть, я так никогда не умела.

– Я тоже так не умею, – честно призналась Яся. – Мама у нас непревзойдённый мастер во всём.

– Да ладно тебе. Со скуки чего только не придумаешь, – отмахнулась Татьяна Георгиевна. – Муж уже ворчит, что скоро станет поперёк себя шире с такой кормёжкой. Приходится ему, бедному, в спортзал ходить…

– Ничего, мужикам полезно! – подмигнула Эмма. – Вон Макс тоже качается и по вторникам с друзьями в футбол играет.

– А ещё быстро бегает и плавает, он на турслёте всех просто на тряпочки порвал. Видели фотографии?

– Да нам всё некогда нормально пересечься… А у тебя есть?

– Ага! Хотите, покажу?

Пока Яся ходила в свою комнату включать компьютер, женщины зацепились языками насчёт одежды, и Эмма высказала своё восхищение марке «от Гордеевой». Татьяна Георгиевна на это легкомысленно заметила, что готова и ей что-нибудь сшить или связать, и модница со стажем неожиданно явила бешеный энтузиазм. Яся даже успела проверить почту и посидеть в «Контакте», когда Эмма, наконец, про неё вспомнила. Они посмотрели фотки со слёта, другие фотографии Яси, в том числе и знаменитые в узких кругах «колбочки». Потом Эмма обратила своё внимание на многочисленные рисунки, развешенные по стенам, и Ясе пришлось признаться, что это – её. Так же, как и несколько картин в комнате родителей. Даже на кухне висел симпатичный натюрморт с цветами и ягодами, который она рисовала ещё в школе. Сейчас Яся больше увлекалась фотографией, и новые рисунки появлялись нечасто.

Эмма внимательно разглядывала каждый, что-то спрашивала, попросила показать ещё что-нибудь – и Яся достала из ящика несколько папок.

– Ярёнок, твой телефон!

– Ой, это, наверное, Максим! Вы его дождётесь?

Эмма рассеянно кивнула, а Яся вприпрыжку помчалась в коридор.

– Он сказал, что заедет через полча…

Яся осеклась и замерла, словно налетев на невидимую преграду. Женщина сосредоточенно листала папку, которая до этого оставалась лежать в полуоткрытом ящике стола. Единственная. Та, которую трогать было нельзя. Наверное, Эмме это просто не пришло в голову…

– Положите, пожалуйста, обратно, – севшим голосом попросила Яся. – Это… личное.

– Я вижу.

На свет неумолимо был извлечён самый нижний рисунок. Самый последний. Самый страшный.

Яся бессильно опустилась на край кровати, вслед за Эммой неотрывно глядя на Димкин портрет. Он тогда сказал, что она превзошла саму себя, и он получился, как живой. Непослушные волосы со смешной мелированной чёлкой, широкоскулое лицо с чёрными блестящими глазами и задорная бесшабашная улыбка – здесь был он сам, настоящий, Димка-«Порох», чью бешеную энергетику не могли передать даже фотографии. А Ясе это удалось. Она только потом, разглядывая собственное творение, мысленно удивилась – почему при такой беспечной улыбке в его глазах есть что-то такое… отчего вдруг защемило сердце. Она не видела у него таких глаз, не рисовала их… они как-то сами получились. Димка тогда ещё посмеялся над ней и запретил перерисовывать. Даже сделал себе копию и потом выложил на своей страничке: смотрите, какой я здесь крутой! Да ещё на любимом мотоцикле! Ради правды, мотоцикл здесь только угадывался; Димка опирался на его руль, чуть отведя руку в перчатке и облокотившись на вторую. Казалось, в следующий миг он уже помчится навстречу ветру, смеясь во всё горло над теми, кто опять остался позади… и листок неизбежно опустеет, не в силах его удержать. Никогда не унывающий, безбашенный, неистовый Димка «Порох», кумир двора и их близлежащей школы, надёжный друг и неожиданно нежный, даже трепетный – с ней, Ясей. Дружба в какой-то момент переросла в нечто большее. Его первая настоящая любовь, её первый поцелуй, первое «мама, а я сегодня не приду…» Они поступили на один факультет – туда хотел Дима, его же не примут в «Рисовалку». Что ж, химия с биологией тоже неплохо… На втором курсе весной вместо кольца для помолвки он подарил ей часы. Яся в ответ подарила ему этот портрет. Ровно через неделю после этого Димка разбился на своём мотоцикле…

Хоронили в закрытом гробу – мать сказала, что на нём не было живого места. Для плиты она попросила переснять Ясин рисунок. Сказала, что только на нём она чувствует сына… живым. Бедная тётя Лиза через год совсем спилась и однажды вместе с отцом, и до того сильно пьющим, сгорела в собственной квартире. Её долго не могли восстановить…

Первое время Димкин портрет стоял на её столе, пока мама однажды самовольно не убрала его в папку. Его – и другие, беспросветно-чёрные рисунки, которые появились после того, как она снова смогла держать в руках карандаш. Или кисть. Или уголёк. Но всё чёрное, только чёрное… Как и папка. Теперь она лежала на самом дне ящика. Не забытая… просто открыть её Ясе с тех пор было очень страшно. Она плохо помнила, что там было – кроме этого, единственного, портрета Димки. Дальше легла «серая» папка – тоска, тоска, тоска, но медленно, по чуть-чуть, уже возвращаются и другие цвета. Дальше, позже – папки обычные. Много всякой трогательной ерунды. Пейзажики, натюрморты, иллюстрации к книжкам… Только вот людей с тех пор Яся не рисовала никогда.

– Интересный мальчик. Вы с ним… – тут Эмма, наконец, заметила, что с девушкой что-то не так и встревоженно вгляделась в её побледневшее лицо. – Ээ… Прости, я опять влезла не в своё дело?

Яся слабо пожала плечами. Женщина побыстрее положила рисунки обратно в папку и убрала её на место, следом и все остальные.

– Я правильно поняла – они лежали по порядку? Тогда ясно, а я-то всё думала… И… давно всё это было?

– Три года, – прохрипела Яся.

– О. Он тебя бросил?

«Почему она от меня не отстанет?! Что ей надо?!» Боясь, что сейчас скажет что-то, о чём потом пожалеет, Яся молча покачала головой и подняла вверх указательный палец. Как ни странно, Эмма её поняла. Вскочила и подошла к ней, обняла, прижала к себе, погладила закаменевшую спину.

– Прости, девочка, прости старую дуру… Это мой бич – везде лезу, всё порчу… Я не хотела, правда…

– Всё нормально.

Яся кое-как проморгалась, прогоняя подступившие слёзы. Нельзя плакать, скоро приедет Максим, и, если заметит её состояние, сделает неправильные выводы. А с Эммой на самом деле очень даже легко общаться. Она умеет признавать свои ошибки – и одно это уже дорогого стоит.

– Я надеюсь… мм… что у вас с Максом всё будет хорошо. Я знаю его как никто, и уверена, что он сможет сделать тебя счастливой. Несмотря на некоторую бестолковость, он очень хороший мальчишка. И он не предаст, не бросит, если уж… Ладно, не буду за него суфлёром работать, сам скажет. Ну что, Ясенька, мир?

– Угу… спасибо.

Яся поспешно вытерла щёку и улыбнулась.

– Посоветуйте мне тогда, как его мама…

– Что надеть на день рождения? Ну…

– Да нет, это как раз меня не волнует. Красивое платье «от Гордеевой» у меня есть, и ладно. Я до сих пор не очень представляю, что ему подарить. Хотелось бы что-нибудь стоящее, а не очередную ненужную безделушку. Но у него, наверное, всё есть…

– Э, ну тут есть только один беспроигрышный вариант! – Эмма обвела глазами комнату. – Самое лучшее, что ты можешь подарить Максу (помимо себя, естественно) – это какую-нибудь свою картинку. Тоже в своём роде эксклюзив!

– Я как раз думала об этом… Но какую? Я хоть любую со стены сниму, но что ему больше понравится? Не представляю…

Эмма даже сбегала в соседнюю комнату, глянуть на две большие картины, потом вернулась и уверенно тыкнула в висящий над кроватью девушки пейзаж в тонкой рамке. Солнечный летний день, на переднем плане – ржаное поле, щедро разбавленное весёлыми ромашками и ярко-синими крошечными васильками, а дальше, за дорогой и узкой полосой леса – невидимая деревня, только потемневшие от времени церковные купола возвышаются над деревьями. Бабушкина Костромская!

– У этой картины просто потрясающая энергетика, очень позитивная, светлая, живая… А ещё Макс два раза спрашивал, не знаю ли я случайно, где можно достать васильки. Так что эта ему точно понравится. Стопроцентно!

Яся с облегчением засмеялась. Она и сама подумывала именно о ней. Самая любимая, недаром висит над кроватью. Но для Максима – не жалко.

– Хорошо! Только рамку, наверное, надо другую заказать, эта совсем простая…

– Нет-нет, так очень даже гармонично! Глаз не должен отвлекаться на «упаковку»!

– Ну, вам, наверное, виднее…

– Слушай, – оживилась Эмма, – я тут видела ещё один рисунок, тушью. В нём тоже что-то есть… Он у тебя в белой папке был. Достанешь?

Яся слегка удивлённо послушалась. Она давно не перебирала рисунки и даже подзабыла, что и где у неё есть.

– О, вот! Тоже классно! И, главное, символично! Свеженькое?

Яся с недоумением разглядывала сей «шедевр» в стиле абстракционизма – переплетение каких-то линий, много чёрного, немного белого… и одно яркое синее пятно. Фигня какая-то, совсем не в её манере, неизвестно, что тогда на неё нашло…

– Нет, этому точно не меньше года. И что, вам нравится такая абракадабра?

– Сама ты абракадабра! – засмеялась Эмма. – Это же символический портрет Макса! Я думала, что ты так скрытно его изобразила… А теперь вижу – нет, это всё судьба! Ты нарисовала Макса, и он потом нарисовался в твоей жизни! Во я круто загнула, а?

Яся даже растерялась, заново приглядываясь к рисунку. Ну… вообще-то… Обладая известным воображением, можно было легко увидеть в синем пятне – глаз, а в нагромождении неровных линий сверху – упавшую на лоб чёрную чёлку. Смешно, честное слово! Но и интересно… как это действительно у неё получилось?

– И это подарю, – решила она. – Спасибо за советы, Эмма, я хоть теперь перестану мучаться!

– Всегда пожалуйста!

Тут раздался звонок в дверь, и они обменялись заговорщицкими улыбками. Яся убрала рисунки в стол и выбежала встречать Максима. Тот явился сразу с тремя букетами – для Яси, её мамы и своей собственной (а то знаю я тебя, обидишься, и правильно сделаешь). Ясин букет на фоне роскошных бордовых роз смотрелся гораздо скромнее, но девушка чуть не завизжала от радости. Ромашки, колокольчики, васильки! Конечно, садовые, но за ними надо ещё очень погоняться, а розы – этого добра на каждом углу навалом. Здорово!!

Под одобрительными взглядами дам молодёжь поцеловалась; тут же вторично накрыли стол. Вскоре пришёл с работы и Ясин папа – словом, полноценное знакомство двух семей состоялось и прошло очень даже успешно и душевно. Уходя, Виленские хором признались, что давно так приятно не проводили время…

Ближе к одиннадцати Максим прислал смску: «не спишь? можно я тебе перезвоню?» Интересно, что могло случиться за два часа?

– Извини, но мама мне всё рассказала, – сразу начал он. – Ну, про того парня… Ты не очень сердишься?

– Я – нет, а ты?

– По поводу?

– Что не рассказывала. Я собиралась… но попозже. Честно говоря, сильно попозже. Потому что сейчас это не так уж и важно. Прошлое – это уже прошлое.

– Вот про это я и хотел спросить, – с облегчением откликнулся Максим. – Я ведь помню всё, что ты мне говорила. И про попытку начать всё сначала… У тебя получилось?

Яся ласково улыбнулась, глядя на его цветы.

– Да. Получилось, можешь не сомневаться. Я сама вначале не верила, но… факт остаётся фактом. Ты помог мне осознать, что пора уже жить сегодняшним днём. Это правильно. Так что спасибо тебе большое…

– Да не за что. Мне ведь и самому это надо. Яська, я не хочу тебя отпускать. И… у меня одна просьба, – Максим невольно замялся. – Ты… после дня рождения… может быть… останешься у меня?

Яся от волнения чуть не выпустила телефон. Глубоко вздохнула, унимая загрохотавшее сердце, и отчаянно улыбнулась.

– Останусь.

– Спасибо… Это будет самый лучший подарок…

Уфф… И как после этого заснуть??

Через два дня Максим торжественно заявил, что уже купил ей всё необходимое, даже зубную щётку. Яся не сразу поняла, о чём это он. Выяснилось, что этот шустрик уже всё продумал и воплотил в жизнь: якобы будет неприлично заставлять хрупкую девушку тащить на себе не только подарок, но и мешок всяких женских мелочей для полноценной ночёвки (ну, или двух, десятое ведь пятница…) Поэтому съездил и купил ей не только тапочки (красивые, тридцать четвёртого размера, еле нашёл!), но и какой-то пеньюар, и полотенце, и фен, и шампунь, и расчёску, и… Только бельё запасное пока постеснялся, но это только пока… Бедная Яся стояла красная как рак и радовалась тому, что этого никто не видит – все на обеде. Попыталась было робко протестовать – куда там! Он что, всё это обратно понесёт или сам будет носить?? Между прочим, халат с сорочкой вообще мама выбирала, а со вкусом у неё точно всё в порядке, должно понравиться.

И вот что на всё это отвечать?? Виленские…

Восьмого июня Ясе позвонил Олег. Впервые с того вечера на турслёте. Коротко извинился за «тот инцидент», сказал, что всё понял, и выжидательно замолчал.

– Ты пойдёшь?

– Пойду. А ты?

– И я пойду.

– Надо же… А я думал, сейчас тебе уже не до чего, – не удержался от шпильки Олег.

– Для этого время всегда найдётся. А ребята что?

– Как и ожидалось: у Полинки мелкая заболела, да она и не рвалась особо, Пашка в Америке своей долбанной сидит, естественно, мимо. Остаёмся мы. Ты когда придёшь?

– После работы, но оттуда ехать далеко, не раньше семи получится. А ты?

– Я тоже где-то так подгребу. Если что, встретимся там. Ну, или не встретимся. Ты меня вообще ещё хочешь видеть, по-честному? Я ведь понимаю, какую гадость тогда сказал. Жалел потом… да поздно.

– Ладно, про то забудь. Я не хочу тебя потерять – как друга. Надеюсь, ты поймёшь и не будешь на меня злиться. Так получилось… И, по правде, я этому очень рада.

– Ну и я рад за тебя, – вздохнул Олег. – Ладно, до встречи…

Максим очень кстати был занят, и Яся даже не стала ему говорить, куда идёт, чтоб не расстраивать накануне дня рождения.

По дороге купила цветы – две длинные ветки белой мальвы. Бабулька-продавщица понимающе закивала…

Димку похоронили на Богословском кладбище, рядом с могилой давно умершего деда, он был какой-то большой военной шишкой. «Повезло». Они заходили туда ещё подростками – после посещения культовой могилы Цоя. Хорошее это было место, тихое. В стороне от главных дорожек, за густыми кустами, в тени старых тополей. Три года назад во время похорон было холодно и сыро, а сегодня среди молодых листочков уже вовсю белеют «гусеницы» пуха. Скоро они упадут на землю, и могилы словно покроются снегом…

Яся положила цветы поближе к памятнику и провела рукой по холодноватому мрамору, стирая пыль с улыбающегося Димкиного лица.

«Ты ведь простишь меня?»

На новых часах было почти восемь, а Олега всё не было. Задержали на работе? Яся встала со скамейки, отряхнула платье – единственное чёрное, в обычной жизни она этот цвет не носила. Оглянулась ещё раз на могилу… И услышала торопливые шаги. Олег протиснулся между сиреневыми кустами и выдохнул с облегчением – она ещё здесь!

– Привет. Подождёшь меня?

– Хорошо.

Он подошёл к могиле, постоял, глядя на неё, коснулся рукой камня и тяжело плюхнулся на скамейку рядом с ней.

– Ну вот, нас всё меньше. На следующий год и ты не придёшь.

– Приду.

Олег скептически хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Посидели, помолчали.

– Знаешь, я сегодня из Водоканала уволился, – наконец, сказал он.

– Почему?

– Надоело. Найду чего-нибудь получше.

– И что на это сказал твой дедуля?

– Ну, что может сказать этот хрыч? Поматерился да отстал. Пенсия у него хорошая, блокадная, он и без меня проживёт. А я что-то устал… совсем устал… – он с силой потёр лицо. – За эти две недели я до хрена всего передумал. И понял, что потерялся. Не знаю, что делать дальше, не вижу смысла рыпаться, опять куда-то лезть, что-то доказывать. У тебя вот получилось. Даже я не верил. Думал, только в нём может быть дело… – Олег кивнул на памятник. – А ты меня так… удивила. Что, у меня совсем никаких шансов?

Яся опустила голову.

– Ладно, я просто так спросил, не слепой. Только как мне дальше-то жить? Ярик, скажи, как??

Она не выдержала и обняла его, прислонившись лбом к плечу. Олег, всегда такой сильный, упрямый, злой – и вдруг этот растерянный мальчишка… Она никогда не видела его таким. Даже три года назад.

– Что я могу для тебя сделать? Олежка?

– Ни-че-го… Просто не уходи… Не уходи!!

Он вцепился в неё, как утопающий за соломинку, утробно воя от боли – тихо, жутко…

– Олежка, мой хороший, успокойся, успокойся… Всё будет хорошо… Пожалуйста, верь в это, всё ещё обязательно будет хорошо. Ты справишься…

Он с усилием ослабил хватку и качнул головой.

– Нет. Уже нет… Ладно, иди. Я ещё посижу тут немного.

Яся вгляделась в это осунувшееся лицо: чёрные круги под глазами, намертво сжатые губы… Страшно.

– Нет. Пойдём вместе.

– Ярик. Пожалуйста. Уйди.

Она встала и медленно, оборачиваясь, пошла по дорожке. Сгорбленная фигура Олега исчезла среди зацветающих кустов – чуждая им настолько, что перехватывало дыхание. Если бы она могла помочь!..

Яся, всё также медленно, брела к выходу. Включила телефон – так и есть, куча пропущенных вызовов от Максима, даже парочка от его мамы, несколько – от родителей. Они-то чего названивали, знают же, куда она ушла.

– Да, мам.

– Яр, ты ещё с Олегом?! Он в порядке??

– Ну, не очень… А почему ты спрашиваешь?

– Дед его звонил, сказал, что нашёл у него в комнате записку вроде «в моей смерти прошу никого не винить». Что это?? Он с тобой?

– Я перезвоню!!

Яся судорожно впихнула телефон в сумку и стремглав помчалась обратно.

Протиснулась между кустами, тяжело дыша, рванулась, бросив сумку на траву…

– Не подходи!

Олег стоял у могилы на коленях, спиной к ней. Услышал, стремительно развернулся, не успев спрятать зажатый в руке нож. Это была не шутка!..

– Олег…

– Уходи. Отстань от меня!! Иди к своему…

Он встал на ноги и с усмешкой посмотрел куда-то за её спину.

– Ну вот, сам припёрся…

Яся мельком оглянулась, забыв удивиться тому, что действительно видит здесь Максима. А рядом с ним – папу. Тогда понятно, кто ему сказал… Но всё это сейчас неважно.

– Олег, не вздумай. Я тебе этого не прощу. И… Димка тоже. И остальные, и дедушка твой. Не надо…

– Ха, да что ты?! Вам на меня насрать, всем! Вы все без меня прекрасно проживёте, и ты в первую очередь! И не надо приплетать Димку, уж ему-то всё равно… Так будет лучше для всех.

– Нет!

– Уходи, Яра, уходите все нафиг!!

Она сделала ещё один медленный осторожный шаг, и это заметили и Олег, и Максим.

– Яся!

– Стой! Не подходи, Максим!

– Это ты не подходи к нему, не видишь…

– Замолчи! Стой, где стоишь! Максим, я не шучу, ещё шаг – и между нами всё кончено!

– Яся…

– Вау! Ради этого стоило немного задержаться!

Олег издевательски посмотрел на соперника и вдруг, не меняя выражения лица, с силой полоснул ножом по запястью. Яся вскрикнула, когда он покачнулся, бросилась к нему – и почти наткнулась на выставленный вперёд нож.

– Уходи…те… все…

Кажется, что-то кричали Максим с отцом, но Яся не слышала. Глядя в торжествующие глаза Олега, наклонилась над ним, уже начавшим заваливаться на колени, и уверенным жестом перехватила нож прямо за лезвие. Сжала в ладони – и, выхватив его из ослабшей руки Олега, швырнула куда-то в траву. Пальцами зажала окровавленное запястье.

– Принесите из машины аптечку, быстро!

Олег тяжело дышал и смотрел на неё с изумлением.

– Ты сумасшедшая…

– А ты идиот. Только попробуй повтори – и на том свете достану. Или запру в Скворцова-Степанова, там тебе самое место, придурку…

Она обняла его свободной рукой, не давая совсем упасть.

– Ярик… прости…

– Прощу, если пообещаешь.

– Быть хорошим мальчиком?

– Это само собой. Я тебе не успела сказать – вчера разговаривала с Пашкой по скайпу. Он там вроде неплохо устроился, спрашивал про тебя…

– Хочешь услать меня на другой материк? – Олег облизал пересохшие губы. – А что… не такая уж глупая идея… дед вот только…

– Только что ты про деда не думал, – тихо сказала Яся. – Мы за ним присмотрим, если что, не волнуйся…

– Ладно… Обещаю…

Тут рядом с ними возник Максим с аптечкой. Яся умело забинтовала руку и протянула Олегу бутылку с водой, которую он жадно осушил.

Обратно шли молча; молчали и всю дорогу до дома Олега. На прощание Яся осторожно пожала ему здоровую руку…

Как-то незаметно оказались у её дома. Отец вышел, оставив дочь вдвоём с Максимом.

– Ты на меня сильно обиделся? – наконец, спросила она. – Что я так с тобой говорила. Но… Ты не должен был вмешиваться. Это бы только его спугнуло.

– А если бы я всё-таки подошёл? – криво усмехнулся Максим. – Ты бы сделала так, как сказала?

– Нет. Если теперь ты сам этого не сделаешь, – ровно ответила Яся. – Просто это было моё дело. Только моё и Олега. Если бы он сегодня довёл всё до конца, я бы себе никогда не простила.

Лицо Максима исказилось, он схватил её за плечи и встряхнул, как куклу.

– А про меня ты подумала?! Я бы простил себе, если бы этот урод убил тебя у меня на глазах?! А я бы стоял и смотрел, потому что ты мне запретила?? Как бы я сам жил после этого… ты об этом хоть немного подумала, героиня хренова?!

– Не тряси меня, – отрезала Яся и попыталась отодвинуться – как всегда, безуспешно. – Он хотел убить себя, а не меня, иначе сделал бы это ещё тогда, когда мы были вдвоём. Он хотел, чтобы мне было стыдно за то, что я так с ним поступила. Чтобы я опять осталась одна. Наверное, так бы всё и было…

– Ты бросила бы меня, если бы он..?

– Не бросила. Просто не смогла бы жить и радоваться, зная, что из-за меня умер человек. Олег меня хорошо знает…

– Вот скотина… – зло выдохнул Максим и крепко прижал к себе внешне спокойную девушку. – Ясь, прости, что наорал. Я просто очень испугался… Очень. Что он тебе что-то сделает, а я просто не успею. Когда ты схватила этот нож, у меня прямо в глазах потемнело. Как же твоя ручка?

Он с замиранием вгляделся в её ладонь, на которой виднелись лишь несколько крошечных подсохших царапинок. И всё.

– Знаешь, я вообще не помню, как его брала, какое-то состояние аффекта, не иначе… Так бы не решилась. Но я ни о чём не жалею. Кроме того, что всё это видели вы с папой. Нервы у вас тоже не железные… Откуда вы вообще там взялись?

– Ну, твоим-то дед этого Олега позвонил, а тут я как раз. Не поверишь, но почему-то душа была не на месте. И телефон у тебя выключен. Я поехал к тебе. А родители и говорят, что ты на кладбище поехала, с этим… Вот мы и сложили два и два и помчались туда, я сам бы не нашёл… Вовремя успели.

– Ты сильно во мне разочаровался? Завтрашнее предложение в силе, или?..

– Дурочка, поговори у меня! – сдвинул брови Максим. – Конечно, в силе!! И вообще… Не приходи завтра на работу, я предупрежу Ольгу. Успокоишься, выспишься… А то будешь у меня завтра засыпать. А я тебе всё равно не дам, понятно?!

Яся слабо улыбнулась и погладила его по щеке.

– Понятно… Как скажешь, мой грозный начальник…

– То-то же! Хоть в чём-то послушалась…

Он не договорил и с силой прижался к её губам.

Реакция накрыла Ясю уже в квартире. Она закрылась в ванной и полчаса прорыдала под душем, а потом сразу завалилась спать. Как тяжело быть сильной и спокойной, когда внутри умираешь от страха, как тяжело мышонку притворяться тигром! Никаких нервов не хватит… Хорошо Максим придумал насчёт работы.

Яся проснулась аж в начале одиннадцатого – небывалый рекорд, и поэтому чувствовала себя отдохнувшей. Сразу позвонила дедушке Олега, выслушала, что внук ещё дрыхнет без задних ног, и окончательно успокоилась. Тут же набрала Пашку – он в своей Америке ещё не ложился. Попросила, чтобы он сам поговорил с Олегом, более предметно, постарался если не убедить его перебраться к нему, то хоть навести на пару-тройку дельных мыслей относительно будущего. Обстоятельный мужской разговор – как раз то, что ему нужно сейчас… Пашка с энтузиазмом пообещал.

Яся как следует навалялась в ванне, упаковала подарки и кое-какие мелочи, помогла маме с готовкой и даже сделала пару набросков в карандаше. На первом был высокий тополь рядом с цветущими кустами сирени. Под ним… нет, просто деревянная скамейка с лежащей поперёк веткой мальвы. Потом Яся хотела нарисовать символического тигра, у которого на голове сидит мелкая ушастая полёвка – такой шарж на них с Максимом. Но в результате неожиданно получился Максим реальный. Смотрит на неё, чуть наклонив голову к плечу, словно спрашивая: «ты – со мной, или слабо?» Яся размашисто написала на обороте – «с тобой!» И поскорее убрала рисунок.