Текст книги "Его любимая крошка (СИ)"
Автор книги: Наталия Богатенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
– Я сейчас… – юркаю за дверь, послав мужу призывную улыбку, – одна минутка, любимый.
– Отключи его на хуй. – рычит он, следуя за мной к кровати.
Точно, на дисплее высвечивается «Настёна», и я, упав в объятия Руслана, наугад жму на гаджет ответа.
– Насть, я тебе перез…
– Нашла я его. – перебивает она, и у меня внутри всё переворачивается. – в больнице он, в тяжелом состоянии. Авария, говорят, перелом основания черепа, и еще куча всяких болячек… Он может умереть в любой момент, Лиска! Поедем к нему?
Диктует адрес, и я с трудом возвращаюсь к реальности. Отпихиваю Руслана, и хватаю со спинки халатик.
– Мне надо в больницу. Там Борька.
Он молча смотрит на меня, усаживается на кровать.
– Чё с ним? Какого чёрта ты срываешься к нему?
Божечки, голосом его можно заморозить, а глаза как две льдинки. Да если Соколов узнает, что Борька предатель, и с его подачи попал в тюрягу, он же придушит голыми руками. Так, спокойно, не выдать себя, я сама с этим разберусь.
– Авария, – кошусь на мужа, и достаю из шкафа джинсы, – пожалуйста, не будем ссориться. Я должна съездить, пойми. Мы дружим много лет.
– Езжай. Я тебя чё, держу? – холодно роняет он, и, кинув пиджак на кресло, тяжело поднимается. – вызвать такси?
Кажется, я начинаю понимать. Он, наверное, злится, что я не попросила его отвезти меня. Или ревнует? Но это уж совсем неуместно и смешно. Когда я давала повод сомневаться во мне? Быстро одеваюсь, и догоняю Руслана на лестнице.
– Руслан, не сердись… – заглядываю в лицо щенячьим взглядом, крепко обнимаю. – не надо такси, на маршрутке доберусь, тут недалеко. Мне, правда, надо…
– Поедешь с Олегом. – сухо произносит, и меня вдруг захлестывает злость.
Какого фига я должна спрашивать на всё разрешения, да еще шагу не ступить без охраны?! Это он мне не доверяет или просто боится, что опять влипну в передрягу? И потом, моя беременность это не болезнь же, сама в состоянии о себе позаботиться, не нужны мне няньки – амбалы, которые будут докладывать боссу о каждом моем шаге! В общем, меня понесло, и незначительный конфликт заканчивается ссорой. Ни с каким Олегом я, конечно, ехать не собираюсь, выскакиваю за ворота и несусь на противоположную сторону улицы, к парковке такси.
Прыгаю на заднее сиденье «ниссана» и называю адрес. Машина плавно срывается с места, и Олег, с досадой хлопнув себя по бедрам, резко пинает по колесу джипа, видимо, сообразив, что пускаться вдогонку уже нет резона – мы вливаемся в плотный поток транспорта на магистрали…
Глава 18
АЛИСА
В первые минуты, увидев через окошко двери Борьку, обмотанного трубками и проводками, я пугаюсь. Вернее, лицо его закрывает кислородная маска, и оттуда, где мы с Настькой стоим, можно рассмотреть только кровать и укрытое простыней тело. Неужто это он?
– К нему не пускают. – шепчет подружка, округлив глаза, и кивает на суровую медсестру позади нас. – я уже пыталась её умаслить, проще удавить.
– Он точно живой? – снова поворачиваюсь к окошку, и слышу голос тётки в халате:
– Живой, живой. А вот долго ли продержится, кто знает.
Подходим к ней, я кладу ей на плечо ладонь.
– Можно зайти, хоть на минутку? Это наш друг. Пожалуйста!
– Это реанимация, сюда нельзя. – отрубает она, поддев пальцем очки. – вы не родственники?
Мы дружно мотаем головой.
– Тогда и говорить не о чем.
– Неужели нет шансов? Совсем? – в отчаянии догоняю её, и преграждаю путь. – он ведь выживет? Скажите правду!
Тётка добрая, видно по лицу, но старается отгородиться от реальности за маской равнодушия. Её понимаю, если горе каждого принимать как собственное, сердце не выдержит. Но я должна знать!
Она терпеливо перечисляет диагнозы, сыплет медицинскими терминами, а потом, сообразив, что мы с Настюхой ни фига из монолога не допетриваем, объясняет человеческим языком. С такими травмами, как у Борьки, не живут, и я чувствую, как холодная рука сжимает внутренности. Подкатывает тошнота, пробормотав что-то невнятное, бегу по коридору в поисках туалета, и едва успеваю склониться над раковиной. Желудок протестующе урчит, выворачивает содержимое, голова кружится.
Немного отойдя от приступа токсикоза, возвращаюсь в отсек травматологии. Настька хватает за руку.
– Ты как? Поехали домой, тебя Соколов прибьет, если чё случится!
– Ага, щас… – сердито бурчу, вспомнив о нашей с ним ссоре, и тут, как по заказу, в кармане пальто надрывается мобильник.
Настёна демонстративно отходит, бросив меня самой разбираться с мужем, и я недружелюбно роняю в динамик:
– Я в порядке. В больнице останусь до утра.
Помолчав, Руслан сухо спрашивает:
– Уверена? Ему точно нужна такая жертва или это твоя очередная придурь?
– Он мой лучший друг, ясно? – начинаю яриться, искренне возмущенная тем, что он ни в грош не ставит мое мнение, но еще больше уязвленная его нежеланием настоять на своем и приехать за мной. – и вообще, отстань! Можешь свалить в кабак и надраться, разрешаю! Может, тогда мозги на место встанут!
– Всё сказала?
– Всё. – решительно жму на гаджет, и отрубаю телефон.
Настька тяжело вздыхает и крутит пальцем у виска. Сажусь в потертое кресло, упорно показывая, что мне фиолетово. Ну и ладно, и чёрт с Вами, господин Соколов! Если тебе плевать на меня, какого хрена я буду убиваться по этому поводу? А на душе скребут паршивые драные кошки…
РУСЛАН
Швырнув смартфон на диван, Рус подошел к окну и сдвинул штору. Город утопал в тысяче светлячков – огней, отсюда открывался захватывающий вид на площадь, и в сгустившемся мраке зрелище было чарующим. Но он не замечал ничего, мысли метались по кругу, а где-то внутри поднималась неконтролируемая волна ярости. Это чувство посещало Руслана редко, управлять им он не мог, и в такие моменты голос разума попросту отключался.
Первым его порывом было поехать в клинику и забрать жену, чтобы хорошенько вправить её серое вещество, но, уже спускаясь во двор, он с досадой понял, что не знает, где находится этот молокосос. А девчонка ко всему прочему вырубила мобилу. Больше всего взбесило то, что Алиса помчалась к Борьке, наплевав на него самого, а короткая стычка по телефону лишь добавила масла в огонь.
Сев за руль внедорожника, мужчина уронил голову на руль, и крепко стиснул его руками. От висков расползалась боль, он рванул бардачок, и вытащил оттуда две пилюли, закинул в рот, и тут же закурил. Он, конечно, видел, что Олег уже сидит в «чероки», готовый следовать за ним, но это сейчас мало волновало. Руслан знал, куда поехать, ему жизненно необходимо просто поговорить с женщиной, которая много лет назад была его близким человеком.
Да, только Юма могла терпеть его скверное настроение и при этом держаться так, словно ничего особенного не происходит. Щас он зарулит в круглосуточный гипермаркет, купит бутылку её любимого коньяка, и заявится к ней незваным гостем. Двери её дома для него всегда открыты, Соколов не сомневался.
* * *
Алкоголь его не брал, так ему казалось до той секунды, когда он попытался встать с дивана, а потом почувствовал, что ноги не держат. Плюхнувшись обратно, Руслан усмехнулся, и Юрмала укоризненно покачала головой. Его разморило в тепле уютной квартиры, но, несмотря на то, что тело стало тяжелым и ватным, мысли оставались удивительно четкими.
– Хватит. Как ты домой поедешь? – накрыла ладошкой его бокал женщина, и отобрала бутылку.
Коньяку в ней плескалось на дне, на полу громоздились еще три пустых, которые Рус прикончил почти один. Юма была приятно изумлена, увидев его на пороге, и охотно выслушала, тактично избегая давать какие-либо советы. Ему хотелось выговориться, и она это сразу поняла.
– Выгонишь, что ли? – покосился он на неё, откинулся на спинку, устроившись удобнее, и крепко сжал пальцы подруги юности. – до чего я докатился, Юма… Ты уже не рада мне. Бля-ять, как я устал… Сколько всякого дерьма навалилось, не успею с одной хуйней разрулить, так тут же следующая, и так по ебаному кругу. Ладно, забей, я не любитель хныкать. Надоело тебе быть моей мамкой и утирать сопли, да?
– Ты знаешь, что это не так. Но пить тебе сегодня точно хватит. – решительно отодвинула ногой сервированный столик, и поймала взгляд гостя, нацеленный на её оголившееся колено.
Поспешно одернула пеньюар, и попыталась высвободить ладонь. Руслан медленно поднял глаза, большим пальцем погладил её запястье, и этот незатейливый жест вызвал у нее мурашки.
– Конечно, никуда я тебя не выгоню, не выдумывай. – от волнения, вдруг нахлынувшего от слишком интимной обстановки и спиртного, в голосе Юрмалы прорезался акцент, – Руслан, по-моему, на этом нам надо тормознуть. Это не нужно ни тебе, ни мне, согласись.
– Ты о чем?
Она нервно рассмеялась, внезапно почувствовав себя юной девчонкой. Какие это были времена! И как они любили друг друга… Могли сутки напролет не вылезать из постели, питались только фруктами и выкуривали тонны сигарет.
– Мы далеко не дети и оба знаем, чем это может окончиться… – неуверенно сказала она, и покусала губу, пребывая в совершенном раздрайве.
С одной стороны (и она перевешивала значительно), Юма была очень рада, что Руслан приехал, в конце концов, она ведь не сомневалась, что именно этот финал предвещала их неожиданная встреча спустя десять лет. Но с другой… Его чувства к ней остыли, она не могла это не ощутить, а значит, ворошить прошлое смысла нет. Утром постигнет разочарование, а Юрмала страстно желала, чтобы между ними сохранились теплые отношения.
Из размышлений она вынырнула, услышав смех Руслана. Он поднялся, и, пошатываясь, добрел до окна, пошарил в заднем кармане джинсов, затем в боковых. Телефона не было, чёрт, он же оставил его дома.
– Одолжи трубу, позвонить надо. И не смотри на меня так, Юма, я и сам в курсе, что конченый мудак.
Женщина молча протянула изящный белый аппарат, и сложила руки на груди. Руслан долго не мог попасть в нужные кнопки, и тихо выругался. Юрмала вздохнула, перехватила инициативу, и взглянула на него, нацелив пальчик на дисплей:
– Диктуй. Я помогу.
– Добрая, милая Юма, – усмехнулся он, снова растянувшись на диване, и закрыл глаза, – давай, набирай, мегафон, три девять…
Но Алиса по-прежнему была вне зоны доступа, и мужчина с трудом подавил вспышку злости. Затем попросил Юму позвонить охраннику. Олег ответил сразу, словно только и ждал звонка. Путанно объяснив ему, чтобы отогнал его машину на платную стоянку и заехал за ним, Рус вернул телефон латышке, и наклонился вперед. Тупая боль пульсировала от затылка к вискам, тянуло в сон. Потер лоб, и нахмурился, узрев перед собой длинные ноги женщины.
Халат её был распахнут, под ним, как оказалось, лишь соблазнительное тело без белья, и треугольник светлых курчавых волос между бедер был чуть темнее матовой кожи. Юрмала медленно повела плечами, избавляясь от вещицы, в приглушенном свете лампы она казалась совершенной. Руслан скривил губы, ничуть не стесняясь разглядывать красавицу, и подумал о том, что сегодня мог бы запросто послать на хуй всё и всех, и остаться здесь до утра.
Трахал бы Юму до умопомрачения, как раньше, и почти был готов переступить запретную черту, но что-то удерживало от опасного шага. Он знал, что это, вернее, кто. Крошка.
Тяжело встав на ноги, Соколов шагнул к Юрмале, и она загадочно улыбнулась, облизнув пухлые губы. Тонкие кисти рук обвили его шею, и приторный запах духов внезапно стал ему отвратителен. Алиса пахла по-другому, сладкими персиками. Руслан глухо зарычал, ощущая острую потребность быть рядом с любимой, рывком запахнул халат на груди женщины, и презрительно обронил:
– Не надо этого. Это было бы нашей самой большой ошибкой, Юма. Спасибо за коньяк, и что выслушала. Я пойду…
За его спиной она с досадой вздохнула, но Руслан не обернулся. Кое-как натянул ботинки и куртку, вывалился в морозный двор, и сделал несколько глотков воздуха. Ветер набросился на лицо, защипал щеки и вихрем послал по коже уколы озноба. Рус осмотрелся, увидел лавочку и неровной походкой двинулся к ней.
Когда Олег вернулся к дому Юрмалы, босс сидел на скамье, свесив голову на грудь, и крепко спал пьяным сном…
АЛИСА
Борька пришел в себя на рассвете. Настюхе пришлось вернуться в интернат, а я всю ночь просидела в коридоре, в надежде на новости. А вот какими они должны быть, думать не хотелось, как и смириться с тем, что лучшего друга скоро не станет. Совсем.
Когда начинается суета, и в палату врываются врачи, а следом медсестра, толкая перед собой капельницу, я бегу к двери, и заглядываю в окошко. У кровати склоняется реаниматолог, что-то фиксирует на аппарате жизнеобеспечения, и мне виден Борька. Его глаза широко открыты, руки загребают простынь.
Наплевав на запрет, вламываюсь в палату, и подскакиваю к нему, сердце гулко раздирает грудь. Кажется, на лице Симакина неподдельный испуг, он смотрит будто сквозь меня, и я в отчаянии хватаюсь за спинку, когда доктор пытается вытеснить вон.
– Сюда нельзя, немедленно выйдите! Что это за безобразие, девушка?!
– Лиска, – шепчет Борян, силясь приподняться, и с губ его стекает пузырящаяся розовая пена.
Мне жутко страшно, откуда только берутся силы? Протиснувшись к другу, наклоняюсь, и он чуть слышно бормочет:
– Прости… Петра… Ков… Заста…заставил… Я не… Не… хотел.
Меня выпроваживают, бьет озноб. Мерю шагами коридор, с ужасом осознавая, что подозрения подтвердились, это Симакин предатель, это он подставил Руслана. В эту минуту я так и не понимаю, что испытываю – ненависть к умирающему Борьке или отрицание очевидного. А потом долго, по-черепашьи, тянется время. Я устала, вымоталась, хочу спать и есть.
В девять утра мне сообщают, что Борьки больше нет. Я лишилась еще одного близкого человека…
* * *
Олег пожимает плечами, когда я сердито спрашиваю, чей это номер. В последних звонках за вчерашний день значатся незнакомые цифры, но охранник явно что-то знает, а говорить не желает. Это и бесит. Оглянувшись на дверь ванной, где слышится шум льющейся воды, я снова поворачиваюсь к Олегу.
– Не ври мне, всё равно докопаюсь! Это он звонил? – киваю влево.
Олег невозмутимо улыбается. Садко стукаю его по плечу.
– Ладно, не дерись. – понижает голос, – это он звонил, кто ж еще? У него, наверное, батарея села, не накручивай себя. Сама ж видишь, в каком он сейчас состоянии. Я привез его домой…
Он умолкает, поняв, что проговорился. Меня охватывает смутное беспокойство.
– И где же он шлялся ночью? В клубе?
– Нет. – нехотя признается Олег, почесав затылок, – у подруги был. Ты не воображай ничего такого, Алис, они немного выпили и поболтали. Всё.
– Ты чё, в глазок подсматривал? – начинаю заводиться, хотя и пытаюсь сдерживаться.
У какой подруги был Соколов, понятно, у этой своей латышки. Чёрт, а я-то собиралась попросить прощения за вчерашний финт, и тут выясняется, что мой муж утешился в объятиях давней подружки! Я его придушу.
– Постой, куда? – хватает Олег за руку, преградив путь. – не было ничего, ясно? Остынь ты!
– Отвали! – отталкиваю его, и мчусь наверх, чувствуя себя паршиво.
Маринка еще спит, Дашка на кухне готовит ей завтрак. НЕ хочу никого видеть, хочу кого-нибудь убить. Просто убить. Упав на кровать, закрываю голову подушкой и до боли закусываю губу. Кажется, душу рвет по кускам, мерзкое ощущение.
– В чем дело? Ты где была?
Садится рядом, отбирает подушку, и силой заставляет повернуться. Наверное, в моих глазах боль или ненависть, а может, весь коктейль разом, и Руслан хмурится.
– Всё так плохо? Как он?
– Никак. – шмыгаю носом, глядя мимо него. – умер.
– Маленькая моя… – ласково вдруг вздыхает он, и прижимает к себе. – тебе не надо было так удирать, поехали бы вместе. Какого хрена ты постоянно создаешь проблемы? Только не плачь, я не могу видеть, как ты плачешь…
Ага, легко сказать. Внутри будто прорвало, поток слез хлынул неожиданно, и я вцепляюсь в плечи мужа, уткнувшись в его шею. Сидим так долго, он что-то шепчет в утешение, а я бессвязно выдавливаю:
– Ты… Ты был с ней…
Руслан отстраняет меня, и заглядывает в зареванное лицо.
– Нет. – качает головой, в глазах ни капли вины, и это вселяет надежду. – не с ней, а у неё. Не фантазируй, я с ней не спал. У меня вообще не было ни одной бабы после тебя. Веришь мне?
Язык не слушается, остается кивнуть. Проклятая ревность отпускает, я знаю, что Руслан никогда мне не лгал. Порывисто обнимаю его, и он усаживает меня к себе на колени, убаюкивая, как ребенка. Целует в носик, и я ловлю его губы губами.
– Глупая девочка, – со вздохом шепотом произносит в перерывах между нежными поцелуями, убирает с моего лица налипшие сосульки волос, – когда ты научишься мне доверять? Не нужна мне другая, я тебя люблю, маленькая. Я никому не говорил этого. Никогда.
– Прости меня. – пряча лицо у него на плече, с раскаянием прошу, и он еще крепче прижимает к груди. – как назовем сына?
Поднимаю голову, и наши взгляды встречаются. Руслан улыбается. Блин, обожаю его улыбку.
– С чего ты решила, что это мальчишка?
– Ну-у, – с самым серьезным видом тяну, сдерживая смех, – ты же настоящий мужчина, а не бракодел! Дочь уже есть, теперь точно будет сын.
И мы смеёмся, наперебой споря о том, какое имя выбрать нашему будущему ребёнку…
Эпилог
Когда Руслан шагнул в квартиру, Дэн молча отступил, кивнул через плечо, и вслед за другом двинулся в гостиную. По меркам зарплаты ментовского капитана Петраков жил на широкую ногу явно не по средствам. Хата была четырехкомнатная, современно обставленная, в элитном районе Москвы.
Сам хозяин, съежившись в кресле, представлял собой жалкое зрелище. «Разукрашенная» физиономия не вызвала у Соколова жалости, а вот в глазах Анатолия при виде гостя вспыхнул животный ужас. Понимал, что всё кончено, и он проиграл, потому и не мог смириться с поражением.
А от врага можно было ожидать самого страшного, именно это прочел Петраков в глазах Руслана, когда тот наклонился над ним.
– Помнишь клятву, которую давал при поступлении на службу в органы, гнида? – шепнул в ухо менту Рус, и тот дернулся, почувствовав что-то неладное.
Яростно закивал, всё ещё надеясь на снисхождение.
– Ты как считаешь, тварь, таким продажным шкурам место в доблестной полиции, а? – повернув голову, Руслан пристально посмотрел в побелевшее лицо Петракова, и усмехнулся, резко выпрямился. – можешь не отвечать, вопрос риторический. Я сам тебе скажу. Таким, как ты, ушлепок, место у параши в тюремной камере. Усёк?
– У тебя… На меня нет ничего. – дрожащим голосом возразил Анатолий, наблюдая за ним. – нет ни хрена! Не за что меня судить! А ты со своими холопами за всё ответишь, слышь, подонок?! Я натравлю на тебя…
– Пасть захлопни. Здесь говорю я. – тихо, с нотками угрозы осадил Руслан, и бросил ему на колени флешку. – твой дружок Алекс сдал тебя. По полной. Хочешь послушать откровения подельника, Толя? Очень занимательно, поверь, особенно для твоих коллег в погонах.
Петраков, было, рванулся, намереваясь накинуться на него, но Денис болезненным ударом под дых усадил его обратно. Подвинул журнальный столик, положил лист бумаги и ручку, и взглянул на Соколова.
– Да, убивать тебя мы не станем, мусор, неохота еще одним грехом душу марать. – холодно произнес Рус, и, схватив капитана за шиворот, наклонил вперед, – щас подумай, у тебя два выхода, сучара. Пишешь признательные показания о своих делишках и сдаешься своим же, тогда, быть может, тебя помилуют, и попадешь на «красную» зону.
– А второй? – сиплым голосом спросил Петраков, побледнев еще сильнее.
Достав из-под куртки пистолет, Руслан повертел в руках, и склонился над сжавшимся в комок нервов ментом.
– А второй еще проще, – вкрадчиво шепнул, ткнув дуло ему в висок, – пишешь признательные и пускаешь себе пулю в лоб. Тебе что больше нравится, мразота, чахнуть в тюряге лет двадцать среди таких же уродов, или отдать Богу душонку?
– Ты не посмеешь… – прохрипел отчаянно Анатолий, но было видно, что запал его уже иссяк.
Теперь в кресле скрючился не уверенный в безнаказанности оборотень, а растоптанный постаревший человечек. Руслан подал ему ручку, и на бумагу начали ложиться неровные строки. Писал Петраков долго, иногда задумываясь, порой пальцы его тряслись и буквы превращались в мелкие, заковыристые.
Дэн и Рус переглянулись, когда внизу признания появилась размашистая роспись с характерной «Петраковской» точкой – насквозь пробивающей лист. Руслан забрал признание, бросил на колени менту заряженный «макаров», и Олег, всё это время молча стоявший в сторонке, тотчас направил свое оружие в голову капитану.
– Решай сам, чё тебе делать со своей жизнью, мусор. – обронил на прощание Соколов, и мужчины покинули квартиру.
В момент, когда Олег шагнул за дверь, раздался приглушенный хлопок изнутри…
* * *
Увидеть Руслана с женой Милена не ожидала. Когда она, предвкушая приятный вечер, который мог стать страстной ночью, нетерпеливо поглядывала на дверь ресторана, настроение её вмиг упало ниже плинтуса, ибо Рус вошел не один. Выглядели супруги счастливыми и довольными, Алиса едва удерживала в руках огромный букет белых роз, и Милена поняла, что надеяться не на что.
Цветы вручили ей, девушка горячо поблагодарила за оказанную помощь, а Соколов лишь улыбнулся, и уселся напротив, тут же обняв Алису за плечи, а потом смотрел на жену влюбленным взглядом, и за недолгие минуты разговора не выпускал её руки. Милене оставалось признать поражение, и расстались они легко, без всяких взаимных обещаний когда-либо встретиться вновь.
– Хочешь мороженого? – притянув Крошку к себе, шепотом спросил Руслан, и чмокнул в щеку.
– Нет. Знаешь, о чем я подумала? – она таинственно подмигнула ему.
– М-м… И о чем же? – невнятно шепнул он, скользнув губами за ушко.
Девушка вздохнула, переплела их пальцы, и поднесла к губам. Неистово прижалась к руке мужа. Он удивленно вскинул голову, в глазах его мелькнула тревога.
– Чё такое? Ребёнок?
– Да нет… – успокоила Алиска, порывисто обхватив его за шею. – Я просто хотела сказать, что безумно люблю тебя, Руслан. Если бы не ты, где бы я сейчас была? Проституткой? Или пахала на рынке вместе с другими забитыми жизнью бабами… Спасибо тебе, родной, за то, что ты у меня есть.
– Чёрт… Я не знаю, что ответить. – поморщился мужчина. – никогда не терпел эти сентиментальности.
– А давай по тройной порции мороженого! – оживилась Алиса, хлопнув в ладоши, – ванильное, и сливочное и шоколадное и… И персикового!
– Ты сама как сладкий персик, Крошка, – закрыл ей рот поцелуем он, заставив на время позабыть о мороженом…
