Текст книги "Невеста без места"
Автор книги: Наталия Кочелаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ГЛАВА 7
Даниил Куприянов, безусловно, не был идеальным кандидатом в мужья. Домашняя работа его, мягко говоря, не увлекала – за два почти месяца ни разу не помыл посуду, не купил хлеба. Первое время варил кофе, приносил Веронике в постель. После него оставалась заляпанная кофейной гущей плита, но Вера на него не обижалась. Да отмоет она плиту, это ведь не главное! Но и эти милые утренние сюрпризы потом прекратились. Финансовой помощи в ведении хозяйства он тоже не оказывал. Мог принести домой бутылку вина, торт, фрукты. Но дать денег на оплату квартиры – за четырехкомнатные апартаменты приходилось платить все больше, – на еду, на какие-то мелкие, но такие важные, жизненно необходимые вещи он не догадывался. Все, что зарабатывал, тратил на себя. На одежду – Данила умел и любил одеваться. На фотоаппаратуру. Да мало ли на что – факт в том, что Вероника содержала дом на свои деньги.
Лето принесло Вере новые разочарования. Ее день рождения был двадцать седьмого июня. Хотелось отпраздновать его весело, так, чтобы запомнилось надолго.
– А ты сними домик на турбазе, пригласи гостей, – предложила Саша Геллер, когда Вероника поделилась с ней своей интересной проблемой. – Лето ведь, погоды какие стоят!
– Занятная мысль. Но домик, должно быть, нужно заранее заказывать, а я протянула почти до последнего момента. Завтра двадцатое уже. И потом, это, наверное, дорого?
– По деньгам, лапуля, по деньгам. Да вот тут недалеко, на острове есть чудесная и недорогая турбаза «Иволга». Я знакома с ее хозяйкой. Хочешь, устрою? У нее наверняка зарезервирован домик для своих. На три дня будет не так дорого.
– Саш, буду тебе очень обязана...
– Не вопрос, лапуля! Конечно, в том случае только, – игриво добавила Саша, – если ты меня приглашаешь!
– О чем речь!
Саша была особа легкомысленная, но слово свое держала. На следующий день позвонила:
– Вероник, слушай, дело сделано. Я говорила с Мариной Алексеевной, она сдает нам домик. И так дешево, ты не поверишь! Вечером в пятницу двадцать шестого въезжаешь, утром, в понедельник, – какое там будет число? – выезжаешь. Там сауна есть, лодки напрокат, водные велосипеды, теннисный корт, мангалы... Культурный отдых, одно слово!
– Ой, спасибо тебе... Только посоветуй – что туда брать-то? Я таких выездов никогда не устраивала.
– Ничего страшного! Я тебе помогу. Во-первых, обзвони всех, кого хотела позвать. Предупреди, что день рождения будет на пленэре. Расскажи, как туда добираться. Погоди, ты сама-то знаешь?
– Нет, конечно, ты ж мне вчера сама об этой «Иволге» рассказала!
– Ага, тогда слушай. Обойную фабрику знаешь? Напротив бассейна «Дружба»?
– Знаю.
– От фабрики вниз, там причал. Туда приходит катер с «Иволги». Два раза в день – в десять часов утра и в семь часов вечера. Вы поедете на семичасовом катере. Въедете, там вас встретят, путевки я тебе завтра завезу. А команду я соберу и привезу на следующий день. Вы с Архангелом там пока отдохнете от городской суеты, выспитесь, все приготовите. Я скажу, чтоб все привезли по бутылке, ну, закуски какой-нибудь. А ты возьми мясо на шашлыки, замаринуй его. Да не скупись, на природе знаешь как кушается?
– Куплю целую корову!
– Уж тогда свинью или барана, – захихикала Саша. – Шашлыки обычно из баранины или свинины... Или ты и этого не знаешь?
– Знаю-знаю. Спасибо, Сашуль!
– Нема за що.
Геллер в самом деле все отлично устроила. А Куприянов тоже кое-что устроил! Услышав о Вероникиных планах, скривился, словно уксуса глотнул.
– Ну-у, не знаю... А что мы там делать будем?
– Как – что? Купаться, загорать, шашлыки есть, вино пить...
– Желудочные удовольствия, одним словом.
– Почему же только желудочные? А река? А закат над рекой? Да если даже и желудочные – что в этом плохого? Это же отдых, турбаза! Данечка, не дуйся. Значит, так: выезжаем в пятницу вечером.
– В пятницу не могу.
Вера растерялась:
– Не можешь? У тебя другие планы?
– Извини. Работа. Ресторан «Хуторок» заказал рекламный буклет.
– Ну ладно, хорошо. Значит, приедешь вместе с гостями, в субботу утром. Дань, ну ты что такой недовольный? Случилось что-то?
– Ничего.
Вот и поговорили. Ночью Веронике не спалось, она крутилась с боку на бок. Наконец Данька заворчал недовольно, Вера встала и ушла в кухню. Нужно бы выпить теплого молока с медом, но очень жарко. Остановимся на валерьяновых каплях. Отчего же Куприянов так оскорбился? Вот и опять запах тревоги...
Валерьянка не помогла. Вера не заснула до утра. Она и сама не понимала, отчего ее так расстроило поведение Дани. Бывает – не любят некоторые люди выездов «на пленэр». Оскорбляют их тонкий душевный мир «желудочные удовольствия». Но это же ее день рождения, ее праздник! Мог бы поделикатней как-то подойти!
Но утро вечера мудреней. За завтраком, когда Куприянов томно пил кофе – а кофе он пил со взбитыми датскими сливками из красивого баллончика, – а Вера с нескрываемым удовольствием ела бутерброд с брынзой, он, Даниил, все же спросил:
– А вот эта твоя гулянка... Турбаза и то-се... Мы туда что-то ведь повезем?
От радости, что прозвучало это «мы», Вероника поперхнулась брынзой и, продышавшись, начала восторженно описывать прелести грядущего пиршества:
– Я куплю мясо, замариную, поджарим шашлык. Возьмем огурчиков, помидоров, зелени. Брынзы вот. Конечно вино. Не знаю, что ребята привезут, но я хочу в немецкой кондитерской еще пирог ежевичный купить. Как ты думаешь, довезу я его в целости и сохранности? Мне очень хочется, чтобы был пирог. Знаешь, на мой день рождения всегда заказывали торт в булочной Стружкина, и свечи я задувала...
– Подожди, милая. Я задал конкретный вопрос, а ты уж до раннего детства дошла. Покупаем мясо, вино, овощи на салат. Пирог этот твой... Тебе деньги нужны?
Эту фразу Вероника слышала от него в первый раз. Даже замешкалась немного.
– Ну-у-у...
Продлить свое «у-у-у» она не успела. Куприянов встал, направился в прихожую и быстро вернулся с конвертом в руках.
– Это тебе на это самое, на проведение праздника твоего. С днем рождения, в общем.
Во как! Это, оказывается, подарок на день рождения! Разочарование было таким болезненным и острым, что Вероника, тоже, кажется, в первый раз, не сумела его скрыть.
– Не понял. Ты что, не рада?
К чему, к чему, а к настроению окружающих Даниил всегда был особенно чувствителен.
– Конечно рада! Спасибо, Дань.
Ника инстинктивно поняла, что стоит пустить в ход древнее как мир оружие – женское кокетство.
– А разве мне не подарят какой-нибудь мааленький сюрприз?
– Посмотрим, – подмигнул Куприянов, наклонился и крепко поцеловал Веронику в губы.
Но в сладости этого поцелуя на самом дне таилась горечь сомнения. Странно это все же... Впрочем, не стоит забивать себе голову.
* * *
Путь на турбазу дался Веронике нелегко. Даниил, как и предупреждал, ушел с утра и даже не позвонил. А ей пришлось тащить на пристань огромный рюкзак – овощи-фрукты-вино, кое-какие вещички – одежду, косметику. Все же она должна выглядеть хорошо, это ее праздник! В правой руке – тяжеленный бидон с маринованным мясом, в левой – ежевичный пирог из немецкой кондитерской. Вечерняя прохлада забыла опуститься на город, раскалившийся за день асфальт дышал зноем, пот заливал глаза, а вытереть не было возможности. Кошмар, одним словом. Но уже на подходе к пристани почувствовалось иное дыхание – вода, не признающая городской усталости, не следующая торопливому городскому ритму, дышала свежестью, а катер пришел такой веселый, такой замечательный, что на душе сразу стало легче.
Катер был как в мультфильме про Чунга-Чангу из далекого советского детства. Сам синий, а тент над палубой натянут ярко-желтый. Деревянные скамьи нагреты яростным солнцем. И мужики на катере приплыли веселые – громадные, загорелые. Быстро и аккуратно погрузили Вероникин скарб, пошутили с ней мимоходом, а потом взвилась водяная пыль – поехали!
Издалека турбаза «Иволга» выглядела очень красивой – изумрудные лужайки, аккуратные домики, какие-то огромные деревья. А вблизи оказалась еще лучше! Веселая, должно быть, это птица – иволга. Живет себе в зеленой листве, с ветки на ветку перепархивает. «А я ведь никогда не видела ее, иволгу, – вдруг подумала Вероника и, прикрывая ладонью глаза, высоко задрала голову, наивно пытаясь отыскать в небе диковинных золотых птиц. – Как созвучны, оказывается, Волга и иволга! И небо здесь совсем другое...»
Но и над водой, и в синей бесконечной вышине Вероника обнаружила лишь множество чаек да ласточек. Особенно запомнились ей большие морские чайки на фоне громадных, подсвеченных нехотя клонящимся солнцем кучевых облаков, стоящих, словно снежные горы, на западе. И еще – трясогузки. Они так весело прыгали по песчаному пляжу, и, когда катер, легонько покачиваясь, пристал к ладно сбитым сходням, одна из них, самая любопытная, не улетела, как остальные ее подруги, а ловко запрыгнула на старый черный бакен, устало доживавший свой долгий век на берегу, и принялась зорко наблюдать за приплывшими. Вдруг в дубовых кронах словно бы кошка замяукала, еще одна, еще. «Да это же и есть иволга! – перехватив свой собственный изумленный взгляд, мысленно воскликнула Вера. – Вон, вон! Мелькает, золотая! А песня ее то на кошачье мяуканье похожа, то на болтовню птичью. Об этом и у Бунина есть. «Беспечно иволги болтают». Точно сказано!» И действительно, в темных арках ажурной дубовой листвы время от времени появлялись на мгновение и исчезали огненные крылатые всполохи. Замечательная все-таки это птица – иволга.
Хозяйка «Иволги», Марина Алексеевна, оказалась высокой статной женщиной, как говорится, со следами былой красоты. Следы были заметные. Да и вообще, ей бы Хозяйкой Медной горы быть, а не хозяйкой турбазы, пусть и очень славной!
– Вы Солодкова? Рада встрече. Как у вас много вещей. Вас проводит служащий. Третий домик, вот ключи. Гости приедут завтра или послезавтра? Очень хорошо. Располагайтесь, отдыхайте.
Третий домик – самый лучший. Просторная столовая, на окнах тюлевые занавески, на столе – самовар. Две маленькие спаленки, и наверху еще – мансарда под двускатной крышей, балкончик с резными перилами. Вера рассовала продукты по местам, заперлась на крючок и упала на бархатный диванчик в столовой. Упоительно шумели дубы за стеной, так близко, весело болтали в кронах общительные иволги, где-то совсем рядышком плескалась вода... Вероника закрыла глаза.
И открыла их уже в темноте. Да что ж такое делается с ее сном! На остров опустилась летняя ночь, теплая, звездная. Нет, в такую ночь нельзя спать! Нужно немедленно идти купаться! Вера натянула купальник и опрометью бросилась на берег.
Больше всего на свете она любила воду. Вода успокаивала ее, завораживала, лечила. Она всегда неосознанно тянулась к воде, но, живя в волжском городе, реже, чем хотелось бы, отдыхала у реки или озера – так уж выходило. В детстве она даже завидовала известным героям Марка Твена, плывущим на вольном плоту вниз по течению. Хорошо бы вот так же поплыть однажды, и чтобы лунная дорожка вела, и волна искрилась, и не знать, куда и зачем плывешь! Ей всегда нравилось опускать ладони в прозрачную воду, особенно в текущую, живую, и чувствовать, как обтекают их прохладные водные струи, как закручиваются вокруг пальцев чуть бурлящие завитки... Однажды мама взяла ее, пятилетнюю, по набережной прогуляться, а Вера так потрясена была стремительным майским водопольем, могучим течением, уносящим целые тростниковые острова, увенчанные чайкой или вороной, восседающими на них по меньшей мере с капитанской гордостью, что долго не желала возвращаться домой. С некоторых пор только у воды она и чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Но, несмотря на эти идиллические отношения с древней стихией, плавать Вероника почти не умела. Болталась кое-как у бережочка, беспорядочно плеща руками и ногами. Жаль, не выучилась вовремя. Мама плавала, как дельфин, и Вика тоже... А Вере всегда больше нравилось лежать на мелководье, чувствовать, как волны перекатываются через нее, ласково касаются лица. Неслышным шепотом, плавно текущими мыслями говорила она тогда с водой, и вода отвечала на ее вопросы и рассказывала свои странные сказки.
В эту лунную безветренную ночь Вероника забыла, что не умеет плавать. Говорят, такое бывает. Некоторые люди забывают, что не умеют летать... Она вбежала в воду, бросилась в нее с головой и поплыла – от берега. Черный монолит упруго перекатывающейся во сне реки пролегал теперь на уровне ее не успевших еще испугаться, особенной, неподвластной ничему и никому красотой вдруг проблеснувших глаз. Она, сжимая ладони, старалась подгребать под себя воду, чтобы плыть, но чудилось ей, что там, под водой, находит она своими руками другие руки – и они, сильные, нежные, родные, начинают обнимать ее всю, как никто никогда еще не обнимал. От восторга у нее даже дыхание перехватило. Вперед, вперед! Ее ведь теперь поддерживают родные надежные руки, она может свободно опереться на них, они придут на помощь, если понадобится, они отныне всегда будут с ней! И если бы в этот момент посторонний взгляд выхватил из июньской светлой ночи Веронику, то какой бы жалкой и одновременно отчаянной предстала бы перед ним она, неуклюже плывущая зачем-то от берега, в полном одиночестве, окруженная темными потоками. А впереди – бескрайнее и бездонное пространство. Только тело сквозь воду почему-то светится!
Пляж на «Иволге» был очень хороший. Ровное песчаное дно далеко уходило подводной косой. Но узкая коса справа и слева резко обрывалась в глубину, как это часто бывает на опасно обманчивых волжских отмелях. Вправо и повернула ослепленная ночным лунным счастьем и свободой Вера.
– Вот так выглядит Холодный берег. Но только нет на нем огней, нет надежды и утешения. Только тени заблудившихся, бесприютных душ...
Она почувствовала под ногами прохладу и вдруг отрезвела. Огоньки берега виднелись недалеко, метрах в десяти. Но под ногами не было дна, и, осознав это, Вера испугалась. Черная паника схватила за горло, лишила возможности дышать, лишила сил бороться за жизнь. Последним усилием она забила руками, погрузилась с головой, глотнула порядочную порцию теплой воды и, наконец, закричала. Громко.
Время стало густым, оно тянулось, как медовая капля сосновой смолы. Вероника не знала, сколько пробарахталась вот так, то окунаясь, то поднимаясь на поверхность, крича или только пытаясь крикнуть, когда ее вдруг схватили сильные руки и стали толкать к берегу, не давая погружаться с головой.
– Барышня, нельзя же так! – приговаривал неведомый спаситель. – Что ж вы, в самом деле, не зная броду, суетесь в воду. Пьяная, что ли?
– Н-нет, – пробормотала Вера, уже лежа на песке. – Спасибо. Вы меня спасли.
– Пожалуйста! А я иду по бережку, слышу – бултыхается кто-то и пищит. Думаю, щенка, что ли, утопили! Ты где живешь? Идти-то можешь?
– Могу, – заявила Вера, поднимаясь на ноги.
Она внезапно вспомнила, что совсем одна в своем третьем домике. А этот человек – кто он? Вон какой огромный! Лица в темноте не видно. Так, поблагодарила, теперь пора сматываться.
– Спасибо вам большое. Я пойду. Мне надо лечь.
– Пожалуйста большое! Воспитанная какая. Ну, иди. А то заходи в гости – я тут в шестом домике.
– Обязательно зайду, – пообещала Вера, пятясь в темноту.
До домика добралась без приключений, согрела себе чаю, достала пряники, села у окна. Надо же – чуть не утонула накануне своего дня рождения. Собственно, почему «накануне»? В самый день рождения! Уже далеко за полночь.
Она проснулась рано. Выспалась вчера, да и жаль было тратить драгоценное время. Так, нужно быстренько искупаться и готовиться к приезду гостей. Барахтаясь в теплой воде, Вера вспомнила о вчерашнем романтическом спасении на пляже и захихикала. Надо же, тут совсем мелко, выходит, она боролась за свою жизнь над бездной в метр глубиной! Но все ж по-свински она сбежала вчера вечером. Испугалась неизвестно чего. Бандита маньяка, насильника? Глупо и пошло. Нужно пойти и еще раз поблагодарить ночного спасителя. Вот – отнести ему в подарок бутылку вина!
Вероника много вина купила. Три литра в красивой коробке – и виноградные гроздья на ней, и крепкотелые крестьянки в красных передниках, и горы вдалеке. Но еще не пожалела, прихватила с собой бутылку из бара. Вино принесла мама, давно. Швейцарское. Наверное, хорошее. Вера хотела выпить эту бутылку с Даниилом, ночью. Минувшей ночью. Но он не поехал, вот и пусть остается без нектара и амброзии!
Наскоро причесалась перед зеркалом. Как действует свежий воздух, отдых, купание! Щеки порозовели, глаза блестят, даже непослушные кудряшки легли мягкими локонами. И платье у нее необыкновенное, купленное в Египте, – переплетаются красно-желтые сочные полосы. Во всеоружии Вера отправилась к шестому домику.
Дом нашла без труда. Меньше, чем у Вероники, но тоже красивый. Дверь была заперта, на стук никто не отозвался. Вероника потопталась на крылечке – уходить и прийти попозже? Или подождать? Или оставить бутылку прямо на крыльце?
Ее размышления прервали шаги – кто-то весело топал по мостику через маленький ручей. Обернувшись, Вера увидела, что к ней направляется молодой мужчина.
– Доброе утро. Вы ко мне? – поинтересовался он, поравнявшись с Верой.
– Не знаю. Вы в шестом домике живете?
Вчера было темно, ее знакомство со спасителем нельзя назвать длительным, и она не могла бы поручиться, что это именно он вытащил ее из воды и так смешно сказал «пожалуйста большое». Тот вроде был моложе, и ростом выше, и не такой... увалень.
– В шестом. А вы что же – утопленница?
Вероника хмыкнула:
– Почти. А...
Мужчина перебил ее:
– Да нет, это не я. То есть это не я вытащил вас из воды. Из воды вас вытащил мой... мой приятель. Его сейчас нет, он уехал в город.
– Да? Жаль. А я пришла поблагодарить его...
– Вчера не поблагодарили?
Вера растерялась, но тут же поняла, что в вопросе не было подвоха. Каким бы он ни был, приятель ее спасителя, но глаза у него добрые и улыбка приятная.
– Я принесла скромный подарок. В знак благодарности. Вот!
И протянула бутылку.
Он принял сосуд на руки, как принимают ребенка.
– О-о, – заметил он, рассматривая этикетку. – Такой подарок дорогого стоит. «Кастелло ди Моркоте» девяносто шестого года. Откуда?
– Застоялось в баре, – улыбнулась Вера. – Передайте своему другу, ладно? Выпьете вместе.
Ох, сомневалась она в наличии какого-то «приятеля»! Похоже, именно этот человек, похожий на Клуни из сериала «Скорая помощь», бранил ее на ночном пляже!
– Мне, право, неловко...
– Почему? Выпейте за меня. У меня сегодня день рождения!
Он присвистнул совсем по-мальчишески:
– Вот как? Подождите, а что ж мы разговариваем на пороге? Прошу вас, зайдите. Давайте выпьем чего-нибудь. Чаю, например. Или шампанского.
– Это с утра?
– В день рождения можно, – заверил ее незнакомец.
Она и сама не знала, почему вошла в дом. Было в этом человеке что-то... располагающее. Ему хотелось доверять. Хотелось улыбнуться ему и сказать что-то приятное, все равно что, да хоть про погоду. Он был совсем не красавец, куда ему до Архангела-Куприянова! Большой и тяжеловатый, пожалуй. И нос у него такой курносый, а волосы на лбу уже основательно поредели... И все равно похож на Клуни, все равно от него веет надежностью, спокойствием, и у него такая чудесная белозубая улыбка. Такой вытащит из воды, из огня, накормит, согреет, успокоит, таких людей очень мало, и их узнаешь с первого взгляда. По глазам.
И Вера приняла приглашение зайти.
Гостиная была такая же, как у нее в домике, только чуть более обжитая и чуть более богатая, что ли. На столе постелена свежая ярко-оранжевая скатерть, в стеклянной вазочке – букетик полевых цветов. И запах другой – не сыростью и древесиной пахнет, а тонким парфюмом.
– Что это?
– Где?
– Извините. Я хотела спросить – чем пахнет?
– А-а. Да вот освежитель воздуха.
– А зачем?
– Не знаю. И правда, зачем? Глупость какая-то. Привычка.
Освежитель, стоявший на полочке у входа, был какой-то невиданный – в прозрачной бутылочке, а на ней призрачные морозные узоры. Таких Вероника не видела.
Вера спохватилась, что ведет себя как-то странно. Пришла в гости и критикует привычки хозяина. Но тот, казалось, даже не заметил такого вопиющего нарушения светского этикета. Он уже открыл бутылку шампанского, протягивал Вере бокал. И бокалы у него откуда-то были самые настоящие – тонкие, на высокой ножке! Стекло запотело, внутри бегали жемчужные пузырьки, и Веронике вдруг стало очень весело – словно пузырьки бегали у нее внутри.
– Ну же, прошу вас. Давайте выпьем за ваш день рождения.
Вера приняла бокал.
– Постойте!
– Ой! Что такое! Чуть не облилась.
– Я же забыл, что не знаю вашего имени. И сам не представился. Вот олух. Я Алексей.
– Вера.
– Вера. Удивительное имя. С днем рождения, Верочка!
– Спасибо...
Шампанское было вкусным, прохладным и нежным. От него или еще от чего-то сладко защекотало в груди.
– Шоколада нет. Есть вот фрукты. Хотите яблоко?
Яблоки были огромные, изумрудно-зеленые. И персики лежали на большом блюде, и виноград, и мохнатенькие киви, и маракуйя, и звездное яблоко карамбола, и манго. Надо же, какое изобилие! И еще необычайные плоды, довольно большие, в бугристой зеленой кожуре.
– А это что?
– Это черимойя. Судя по этикетке, приехала из Колумбии. Не пробовали никогда? Неужели? Так пробуйте! Если в свой день рождения попробовать новую, незнакомую еду – то начнется новая жизнь! Слышали о такой примете?
– Нет. Но тебе почему-то верю.
– Можно на «ты»?
– Конечно!
– Тогда еще шампанского! На «ты», да? И режем черимойю! Надеюсь, она не напичкана кокаином. Кто его знает, чего ждать от колумбийских наркобаронов...
Бугристый фрукт черимойя оказался очень вкусным, похожим на смесь всех тропических фруктов плюс сливки.
– Семена не ешь, они ядовитые, – предупредил Алексей.
Вера испуганно выплюнула семечко.
– Предупреждать надо!
– Я и предупредил. Правда вовремя?
Вероника согласилась выпить на брудершафт.
Она была потрясена и немного напугана происходящим. Почему она так легкомысленно себя ведет? Почему заговорила с этим незнакомым человеком, вошла в его домик, пьет шампанское – с утра! – и чувствует себя так необыкновенно легко, так просто! То ли на свежем воздухе такая эйфория ее обуяла, то ли шампанское уже оказывает действие... А может, так и полагается в день рождения? Незнакомый плод, нежная легкость, щекотные пузырьки в груди...
Алексей осторожно утвердил бокал на столе и наклонился к ней. Какое занятное создание! Ему, человеку замкнутому, малоразговорчивому интроверту, было удивительно легко и просто с этой девушкой-ребенком. Широко раскрыла глаза, окаймленные густыми, короткими, загнутыми ресницами, а губы, наоборот, плотно сжала. Он взял ее за руку – и ощутил бешеное биение ее пульса. А губы пахли тропическими фруктами, шампанским, и водной свежестью, и горьковатой мятой...
Вероника вздрогнула и тихонько застонала. Он сильно сжал ее запястье, но не это заставило ее застонать. Совершенно новые ощущения от поцелуя мужских губ – словно огонь вливается в нее, и голова кружится, и руки тянутся к нему, и все тело ждет объятия... Что же она делает? Скоро придет катер, скоро приедет Данька, а она... Целуется тут с человеком, которого знает от силы десять минут, и испытывает от этого радость, и хотела бы целоваться еще и еще! Бездна падения.
Оказалось, что они довольно давно стоят вот так, прижавшись губами к губам, крепко обнявшись – как родные и близкие люди, встретившиеся после долгой разлуки. Вера осторожно высвободилась. Последняя мысль отрезвила ее. Господи, как бы уйти попроще? Но в голову ничего не приходило. Алексей смотрел на нее непроглядно черными глазами, зрачки расширились, лицо напряженное. Ей стало страшно.
– Ну, спасибо вам...
– Мы перешли на «ты», Вера. Извини. Я увлекся. Ты удивительная девушка.
– Мне пора. Сейчас должны приехать гости.
– Да, конечно. Но ты же зайдешь еще?
– Наверное... Спасибо. До свидания.
Она пулей вылетела за дверь и быстро пошла по песчаной тропинке к пристани. Вот-вот уже придет катер, привезет гостей. Нужно успеть скрыться за дубами и вытереть губы. Хорошо бы умыть пылающее лицо. Она не сомневалась в том, что как только Куприянов увидит ее – сразу же поймет... Поймет – она изменила ему, она целовалась с посторонним человеком, с большим черноглазым мужчиной, чьи поцелуи были так не похожи на напористые до скрипа зубов, но странно стерильные поцелуи самого Даниила, от которых ей никогда не было ни жарко ни холодно! Вот оно, яркое применение пословицы! А от этого брудершафта ее до сих пор бросает то в жар, то в холод! Вот до чего дошла!
Алексей смотрел ей вслед, отогнув край дурацкой ситцевой занавесочки... Смешная девчонка. Несуразная, красивая и движется так легко. Какая нелепая грация, какие порхающие движения! Зачем он предложил ей брудершафт? Слово-то какое отвратительное, пошлое, из арсенала подвыпившего бабника. И как хорошо, что он ей предложил вот это самое слово!
Да, вино. Швейцарское вино, именно такое любил его отец. «Кастелло ди Моркоте», элитное вино от известного винодела Тамборини. Привкус кислой вишни, танинная элегантность, специи и кожа в послевкусии. Виноград растет на отвесных склонах близ озера Лугано, в красной тамошней почве – высокое содержание порфира, оттого букет вина так сложен и богат, оттого чудится в нем прохлада подземных недр. Откуда это вино здесь, в средней полосе России? Виноделие в Швейцарии никогда не было промышленным. Кто-то привез, подарил. А Вера теперь презентовала своему спасителю.
Зачем он соврал, сказал, что ее, утопающую, вытащил из реки какой-то неведомый «приятель»? Из скромности? Просто не хотел выслушивать благодарности? Он отлично плавал, но вчера, признаться, немного перетрусил, когда услышал – кто-то барахтается и зовет на помощь в черной, непроглядной воде. Испугался, что утопающий утащит и его с собой, испугался, что не сможет отыскать человека в темноте и примет на себя ответственность за его гибель. Мелькнула даже мысль – уйти, позвать спасателей... Но взял в себя в руки и с незначительной совсем глубины вытащил вот этакое сокровище. От испуга, кажется, даже нахамил ей на берегу, сыграл роль рубахи-парня – и свалил на какого-то «приятеля». Если б знать, что с ней будешь целоваться...
А как она целуется, как дрожит... Мотылек в кулаке. Жалко, и выпустить не хочется. Впрочем... Все напрасно. Ведь они больше не увидятся. Никогда.
